Василий Жуковский «Сид в царствование Фердинанда» (1820)
Немецкая поэзия казаться могла Василию прекрасной, черпал он вдохновение и силу. И подавал читателю в России в жарком переводе, словно с пылу. А был ли верен перевод? И есть ли важность в верности переводимых слов? Ведь всякий видит так, каким он образом желает видеть, и видит собственный оттенок из теней-полутонов. И думает поэт, что верно подал текст, каким он должен быть. И думает, наверное, что оригинала сможет налёт смыть. А если и не думает, то в забвение отправляет перевод, не давая читателю узнать, чего не дано найти среди оставленных работ. А может вовсе не хотел Жуковский делиться с читателем вариантом своих изысканий, поскольку приложил излишне мало стараний. Оттого, например, «Сид в царствование Фердинанда» вышел сух, не очень способным понравиться, читай хоть громко вслух.
Кто Сид? Герой баллад испанских, рыцарь, достойный вечного почёта. Не ведал сей воитель от арабов притязания, не испытывал под ними гнёта. Он — смелый воин, кто царям служил, кто мавров сторонился. Впрочем, читатель в том бы лучше усомнился. Запомнить нужно, суть иной в жизни бывает всегда. Воевал ли Сид с арабами, или иначе протекала вовсе война? Не для того сейчас нужно упражнять речь, важно Сида облагородить, достоинством великим облечь. Да и забыть можно, что Сид — главный герой. Нет, Родриго в стихах сражает врага железной рукой. Именно он — есть Сид, надо то для читателя пояснить, во строках у Жуковского это можно пропустить.
Чем славен Сид? Сказать ли то потребно… или промолчать? За прошедшие века правду всё равно не узнать. Его образ — компиляция трудов, а сам Сид — лишь одна из основ. Отважный рыцарь, славный делами прошлых лет, про чью жизнь ряд песен спет, и ныне способен служить для потомков за лучшее из напоминаний, к чему прилагалось порядком стараний. Сид стал тем, о ком сложили предположений изрядно, внимать которым можно с упоением жадно, но есть ли доля правды в большинстве рассказов? Может славился Сид за друга и среди… допустим, мавров? Припомните короля Артура, рыцарей круглого стола, чего только о них не разнесла молва. В той же мере и Сид, рождённый некогда в граде Вивар, возбуждал в умах поэтов пожар.
Что же, Жуковский приложил старание, нашёл своё о Сиде понимание. Взял те эпизоды из Гердера, к которым проникнулся желанием, отобразив под личным осознанием. Убрал всё, способное помешать читателю из русской земли, внеся тем вымыслы сугубо свои. Никакого уравнения в правах Василий не допустил, каждый на страницах важным по всем аспектам был. Если дворянин, то по чистоте крови, не допуская мысли иной. Кто бы интересовался настолько героев судьбой. Допуская погрешности, смысля Сида на собственный лад, мог понять Жуковский, насколько стался виноват. Лучше не давать свободу переводу, не дозволяя публиковать, нет нужды, ведь это будут читать.
А как же Сид? Он семь лет под стенами Коимбры провёл. Сей град он взять не мог, и счастье не скоро его взятьем обрёл. И вовсе как-то умирал, чего избежать не дано, и как-то свадьбу закатил… ну да это всё равно. Не к подобному должен читатель склонять взор, если всё же знакомиться с творчеством Василия желание обрёл. Ещё скажет после Василий про Сида, внимательней возьмётся изучать, может тогда и получится больше про Сида сказать.
Автор: Константин Трунин