Василий Жуковский «Ундина» (1831-36)
Чего в жизни человека нет, тому обязательно место суждено найти, увидит оно свет, писатель к тому сюжету подойди. Оживут легенды и сказания, всё, что кануло в небытье, в красках предстанут древние предания, о чём прежде не читал нигде. Вот Жуковский за повествование от Фуке взялся, вольной изложив стихотворной строкой, перед внимающим мир сказок раскрывался, шёл рассказ о деве морской. Как некогда пропала у рыбака дочь, смытая с берега бурным потоком, и в самую первую ночь, когда раздался плач о дне таком жестоком, в хижину девочка ясно голубых глаз пришла, счастьем став для стариков, неведанное по следам за собою несла, продолжая жить без мира оков. Как-то рыцарь в непогоду посетит рыбака, подросшую девчонку узрит, исчезнет из его дум о великосветском рауте тоска, девица душу его покорит.
Старинная повесть от мистических тайн переполнялась, чего человек привык бояться, сама природа Ундине подчинялась, могла она с водой легко управляться. Река — её мать, дядя — это ручей, иного можно не знать: голубых Ундина кровей. По нраву рыцарь покажется красавице водяной, с ним переплетётся в чувствительных порывах она, увлечь в пучину могла за собой, укрыть собою могла сестрица-волна. Но голубые очи Ундины иной видели судьбу, с рыцарем в замке на Дунае желала жить, требовалось одолеть сперва красавицу одну, кому рыцарь должен был ещё послужить. О том польётся рассказ, иногда заставляя вздрогнуть от страха, непривычным кажется для нас, когда заготовлена созданиями мрачными плаха. Хороша Ундина всем, человеком ей быть для слуха услады, хотя и без того — она героиня поэм, слагали про деву сию поэты баллады.
Жуковский сюжетом пленился, в течение пяти лет совершенствовал слог, в одном он усомнился, окончить повествованье не мог. Красиво легенда подавалась, создание мрака восставало из водных глубин, всякий раз читателю вспоминалось, как погибал у Гёте в «Лесном царе» сын, где юный ум гнетущей тяжести жуткой ночи не стерпел, ибо сердце мальца трепетало, по дороге юноша в том стихе околел, к концу пути его не стало. Теперь же рыцарь всему тому очевидцем становился, тени шли за ним по пятам, бурный поток к нему устремился, так попал он в дом к рыбакам. Что было дальше, о том лучше лишний раз не говорить, сила природы Ундине дала рыцаря очаровать, смогла дева морская любимца покорить, другого не могла она пожелать. А следом, когда священник молодых благословил, понеслась в мути быта череда лет, не одну Ундину рыцарь любил, потому покинуть предстояло белый свет.
В чём потерялся поэт? Фуке ли тому виной? Почему в красках продолжения нет? Жуковский любил вкладывать смысл собственный свой. Побледнела история разом, видимо за оригиналом поспевать Василий решил, наполняя строчки европейским сказом, русскими чертами ничего не заменил. Разве не было на Руси легенд про дев, которых русалками зовём? Иногда они свисали с древ, в пересказанном из уст в уста сие найдём. Могла русалка Ундиною стать, рыцаря пленить могла, к себе навсегда привязать, не уйти пленённому от неё никогда. Но Жуковский не свернул с проторенного для него Фуке пути, разгорелись интриги на уровне дворцовых страстей, так и предпочёл Василий по пути автора идти, приближая для рыцаря последний из дней.
Что хорошо, так это уверенность в человека с природой единстве. Бояться не следует мрачных проявлений. Все мы дети в мира сего материнстве, не нам страшиться мрака проявлений.
Автор: Константин Трунин