Tag Archives: животные

Джеральд Даррелл «Ковчег на острове» (1976)

Даррелл Ковчег на острове

Даррелл желал бороться с ложным гуманизмом. Что под ним следует понимать? Это представление людей о содержании диких зверей в неволе. Посетителю зоопарка может казаться, будто нужно поместить животных в более крупные клетки, либо вовсе сформировать для них зону свободного перемещения. Так уж сложилось, что человек в действительности не может точно знать, каким образом лучше содержать питомцев. Для того и создаются зоопарки, дабы изучать повадки животных, обеспечивать их времяпровождение и стараться обеспечить возможность получения потомства. Прочее, в том числе и выставление зверей для лицезрения людьми — вынужденная мера, обеспечивающая нужду в притоке финансов на содержание учреждения. Будь всё идеально, то доступ в зоопарк был бы запрещён, чтобы не вызывать дискомфорт у питомцев, должных хоть где-то сохраниться, поскольку согласно естественному отбору они обречены на вымирание.

Человек — всегда человек. Обитателям зоопарка под его руководством в редких случаях будет обеспечено всё необходимое для существования. Джеральд видит подобные огрехи, намереваясь изменить представление человечества о содержании животных в неволе. Зоопарк — это минимир, где на малой площади получается воссоздать природу во всевозможном разнообразии. Опять же, зверей там содержат в вольерах, либо прибегают к иным конструкциям, неизменно заставляя питомцев обитать на строго определённом для них пространстве. И посетителю неважно, что для жизни семейной паре белок хватит нескольких деревьев, а обезьянам требуется галерея из клеток, как и слон не испытывает необходимости в непомерного размера территории. Разве человек не живёт в сходных условиях, проводя всю жизнь на ограниченном пространстве, большую часть времени в четырёх стенах, где он находит всё ему требуемое? В таковой же мере свободными себя чувствуют животные: свой век им предстоит провести в специально созданных для них условиях.

А как же сафари-парки или прочие территории, называемые заповедниками? Давайте говорить серьёзно! Кто в созданных там условиях занимается изучением зверей или старается их уберечь от угроз внешнего мира? Животным можно дать территорию, но не учтя многих факторов, зато обеспечив место, которое скорее приведёт к вымиранию видов. Получается красивая картинка, удовлетворяющая ложный гуманизм человека, являющийся на самом деле худшей из проявляемых о природе забот. Беда с делом зоопарков как раз из-за людей, готовых доказывать осведомлённость, но ничего не знающих ни о нуждах животных, ни о чём-либо ещё, кроме кажущейся им необходимости уподобить существование всякого вроде созданного в их воображении представления.

Сооружал ли в действительности Ной ковчег? Если ответ положительный, то он должен был позаботиться о сохранности взятых на борт животных. Даррелл не раз занимался схожим действием, перевозя зверей через океаны. Только Ной отпустил питомцев, стоило водам потопа схлынуть, чего Джеральд оказался лишён. Требовалось создать ковчег, где животные смогут найти спасение от человеческого потопа, уничтожающего Богом построенный для существования людей мир.

Истинно готовый к сражению за существование вид сумеет выжить. Да как бы человек не уступил это право другим обитателям планеты. Его склонность сохранять объясняется желанием видеть своё подобие не в числе вымирающих, так как богатое содержание Земли нельзя полностью освоить. Даррелл не стремился наполнять зоопарк теми же насекомыми, ибо такие обитатели планеты не интересуют людей. Джеральд отчасти сам оказался подвержен заблуждениям, сберегая то, чему всё равно предстоит измениться. Ничего не существует вечно, как бы того не хотелось человеку. Созданный Дарреллом ковчег прекрасен, но и он подвергнется разрушению.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеральд Даррелл «Звери в моей жизни» (1973)

Даррелл Звери в моей жизни

Что раньше представлял из себя зоопарк? Вернее, то место, где содержали животных? Это не было специально оборудованной площадкой, а звери не демонстрации ради показывались посетителям. В традиционном понимании зоопарки придумал Карл Гагенбек, разработав концепцию, которой ныне все стараются придерживаться. О таком же зоопарке, но собственном, с юных лет мечтал и Джеральд Даррелл, специально находивший разнообразных животных, дабы получить опыт работы с ними.

И кого Джеральд держал у себя? Читатель уже успел осведомиться о том из его ранних произведений, теперь дело коснулось совсем уж необычных питомцев, вроде оленя и льва. Держал ли их Даррелл в действительности? Пусть то останется под сомнением. Не для того он повествует, чтобы сообщить полезную читателю информацию. Он всего лишь делится сведениями, должными удивить. И не более того.

Знает ли читатель о чревовещательной способности льва? Вроде бы зверь молчит, а всё-таки рычит. Джеральд, конечно, не Плиний: не станет говорить о кем-то выдуманных фактах из жизни животных, ведь кто только над словами Плиния не смеялся, являясь более осведомлённым о львах, хотя также не имевший возможности лично увидеть сего зверя в условиях естественной среды обитания.

Повествует Даррелл о разном, ни в чём себя не ограничивая. Он в очередной раз пересказывает историю китайского оленя, известного под именем сохранившего его для потомков Давида. На страницах появляются истории о тиграх, медведях, волках, жирафах, верблюдах, тапирах. Первоначальный рассказ перерос в общее повествование, представляя читателю уже не юного Даррелла, а знатока сведений о животном мире.

Высказать неудовольствие содержанием книги не получится, читателю понятен смысл её написания. О нём не следует говорить в очередной раз, если бы не сам Даррелл вспоминал о необходимости кормить животных в его зоопарке, для чего требуется зарабатывать деньги. Потому он и пишет книгу за книгой, перестав радовать разнообразием содержания. Видимо, читатель не предъявлял претензий, покупая новый труд Джеральда, уверенный в совершаемом им благе. Саму книгу можно и не читать, лучшему пониманию делаемого Дарреллом она не поспособствует, просто напомнив, как важно беречь природу, пока ещё доступную для внимания людей не только в зоопарках, но и оставаясь неизменной в отведённой ей природой границах.

Но Джеральд не мог рассказывать о чём-то другом, полностью посвятивший жизнь идее необходимости сохранения имеющихся видов. И пусть Даррелл не совсем соответствовал своим представлениям, поскольку загорался желанием сберегать виды, продолжавшие существовать вне угрозы их исчезновения. Это легко объясняется. Человеку более по духу знать о хорошо им знаемом, нежели уделять внимание прежде ему плохо понятному, остающимся таковым и после знакомства с оным. А так как вымирающие виды могут представлять собой редкость, о которой мало кому известно, то и человек почти не заинтересован в их сбережении. И тем более ему будет неинтересно внимать диковине, когда есть лучше адаптированные к изменениям представители животного мира, как раз и представляющие основной интерес.

Не стоит говорить, что человек — такое же животное, созданное природой и существующее согласно данного ему естественного отбора. Как бы он не действовал, разрушая окружающий мир, то совершается согласно первоначального замысла. В конечном итоге на планете останется один вид… и не обязательно им окажется человек. Думается, Даррелл это понимал, но всё-таки не желал с подобным суждением соглашаться. Достаточно хотя бы озадачиться пониманием существования пищевой цепочки, на чём и держится окружающая человека природа.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеральд Даррелл «Поймайте мне колобуса» (1972)

Даррелл Поймайте мне колобуса

Написание книг превратилось для Даррелла в рутину. Он честно говорит — его литературная деятельность направлена на привлечение средств к созданным им зоопарку и тресту по охране дикой природы. Поэтому не следует искать логичности в повествовании. Джеральд писал обо всём, лишь бы заполнить страницы текстом. От читателя требовалось только купить книгу, дабы уже тем поддержать начинания Даррелла.

Джеральд вынужден беседовать с людьми, видящими в нём поборника за животных. О самых примечательных случаях он и решил сперва рассказать. Но не о истинно полезных помыслах доброхотов он ведёт речь, а о глупостях, которых следует избегать. Например, его измучил один шотландский лорд, пытавший переправить в Джерсийский зоопарк птицу, по его мнению оказавшуюся в затруднительном положении, тогда как то обстоятельство являлось для неё естественной средой обитания и охранять птицу не было необходимости. Единственное нужное, что важно сделать, так это выпустить её на волю, тем позволив природе самой решать, чему существовать, а чему поддаться воздействию естественного отбора и исчезнуть с лица планеты.

Вслед за вялыми историями о тапирах и бабуинах Даррелл вспоминает об основном назначении книги, продолжая повествование о помощниках по сбору пожертвований для треста. Он искал людей с горящими глазами, способными принести ощутимую пользу для его дела. В качестве такого человека он однажды встретил девушку, ей так и хотелось пожертвовать, неважно сколько, главное — больше, нежели она просит. Как не упросить её помогать тресту? И Джеральд озадачился этим, вынужденный взяться за её поиски, поскольку при встрече с ней ещё не задумывался, как она ему может понадобиться, вследствие чего не имел представлений о её местонахождении.

Снова Даррелл рассказывает про важность соблюдения посетителями зоопарков установленных правил. Основным является запрет на кормление питомцев. Нужно помнить, клетки и преграды возводятся не для того, чтобы уберечь людей от животных, а с точностью наоборот, так как в семидесяти процентах случаях как раз посетители и причиняют вред, поэтому и приходится возводить на их пути препятствия. К сожалению, в плане кормления чаще ничего сделать не получается, так как всегда находится возможность, несмотря на предостерегающие от сего действия таблички. Кормили бы чем полезным зверей, но порою специально подбрасывают вредный продукт, а то и опасный для жизни.

Не всегда человек напрямую повинен в смерти животных. Джеральд знает пример, согласно которому он стал свидетелем загадочной гибели птиц, умиравших по неизвестной причине. Позже всё будет объяснено. Связано это с человеческой деятельностью, только без преднамеренного умысла. Некогда на территории зоопарка некий гражданин во время войны закопал солидное количество коробок с патронами, содержащийся в них свинец отравлял птиц, вследствие чего они и умирали. У Даррелла есть ещё схожие истории, ими он и делится с читателем.

В заключительной части повествования Даррелл рассказывает о давно забытом — путешествиях по миру с целью добычи животных. Он посетил Мексику и Сьерра-Леоне, откуда старался привезти новых питомцев для зоопарка. За прошедшие годы встречаемые им проблемы нисколько не изменились, всему находилось повторение. Это бюрократизм и недопонимание местным населением, чего желает прибывший к ним собиратель животных. Раздобудет Джеральд в сих путешествиях леопардов и тех самых колобусов — четырёхпалых обезьян, проводящих жизнь на деревьях, потому обходящиеся без участия большого пальца. Неожиданно препоны возникнут в Англии, где ливерпульский таможенник откажет в праве на въезд.

Поведав обо всём вышесказанном, Даррелл ещё раз напомнил о необходимости сохранять животных. Дело тут не не в способности природы поддерживать естественный отбор, а в том, что человек наносит излишний вред окружающей среде своими действиями, отчего представители животного мира вымирают. Вот поэтому и надо их сохранять.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеральд Даррелл «Филе из палтуса» (1971)

Даррелл Филе из палтуса

Ярких красок не осталось. Весь цвет был прежде потрачен на раскрашивание жизни в прежние годы. Оставшиеся моменты требовали своего воплощения на бумаге. Но более не имелось должных слов для воспоминаний. И всё же Дарреллу хотелось ещё раз приступить к писательскому мастерству. Вдохновить его смог сборник писем брата, вольное изменение названия которого породило словесный каламбур, результатом чего стало словосочетание «Филе из палтуса», лишённое всякого смысла. Под обложкой оказался набор разных историй — от детских воспоминаний о Корфу до борьбы с носовым кровотечением из-за высокого артериального давления.

Джеральд всё-таки услышал гневные восклицания поклонников его творчества. Хватит рассказывать о других, давно ты ничего не рассказывал о себе. Необходимы истории о сумасбродстве помешанного на животных человека? Тогда готовьтесь внимать новой порции воспоминаний. Только помните, что краски обесцветились и знакомиться придётся с безвкусными творческими изысканиями.

Давайте сперва узнаем про население Корфу подробнее. Читатель до сих пор не в курсе реальных подробностей нравов местных жителей. Казалось бы, остров греческий и населён греками, соблюдает греческие традиции и должен быть во всём прочем таким же греческим. Однако, поведение обитателей Корфу сравнимо с турецким. И населён он оказывается турками, хоть и являющимися в действительности греками. Каламбур!

А попробуйте показать фокус этакому турку, достав из его бороды денежную купюру. Чем это закончится? Восхищением публики и радостными аплодисментами? Отнюдь. Не получится купюру оставить у себя, поскольку это посчитается воровством чужого имущества. Казалось бы, это абсурд. Но попробуй доказать, что деньги твои, а ты просто продемонстрировал ловкость рук.

Два вышеозначенных факта легко усваиваются и не оспариваются. Для их доведения до понимания достаточно короткого о них упоминания. Даррелла краткость не устраивала. Необходимо было расширить содержание историй, дабы после ряда пространных событий подвести читателя к понимаю важного, вместо изначального объяснения сути рассказываемого.

Следующие эпизоды повествуют о дальнейшей жизни Даррелла. Перед читателем открывается личность хозяина зоологического магазина, в котором Джеральд некогда работал. Данная личность прежде почти никак не отражалась на страницах произведений Даррелла. Появилась возможность заполнить и этот пробел. Тем более, что хозяин магазина был личностью незаурядной, проявлял заботу о покупателях и не гнался за выгодой. Он мог и вовсе не продавать животных, если видел в том ему лишь ясную необходимость.

Вспоминает Джеральд и об Африке. Делает это так, что сумбурное наполнение «Филе из палтуса» достигает апогея именно в четвёртой истории сборника. Разобраться в происходящем сможет самый усидчивый поклонник его творчества.

В конце Даррелл подготовил историю из его настоящего. Возраст брал своё, обозначались проблемы со здоровьем — так почему и об этом не уведомить читателя? Как-то у Джеральда пошла носом кровь. Никакими средствами не удавалось её остановить. Не помогло прижигание — кровь хлынула вновь. Осталось последнее средство — тугая тампонада, исполненная доктором с Цейлона. Поскольку история свежая, то повествование оказалось излишне переполненным красками. Большое значение сыграла богатая фантазия Даррелла, чрезмерно близко к сердцу принявшего происходящее, отчего оно не желало успокоиться, провоцируя нагрузку на сосуды.

О чём дальше писать Джеральду Дарреллу? Неужели остались моменты, продолжающие заслуживать внимание? Оказывается, не всё рассказано о родственниках и не освещена экспедиция в Мексику. Нужно думать о воспитании подрастающих поколений, для чего написать и опубликовать подобие энциклопедии. Мыслей много — требуется найти время для их реализации.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеральд Даррелл «Птицы, звери и родственники» (1969)

Даррелл Птицы звери и родственники

Сказки закончились. Они перестали вдохновлять Даррелла. Закончились и деньги, ежели Джеральд снова взялся вспоминать о прошлом. Вместе с тем, приходится признать, закончилось и воображение. Даже читатель у Даррелла закончился, ибо вырос и потребовал юмора уровнем выше детского. Ясно направленный взгляд Джеральда стремительно повзрослел. Более не требовалось находить общий язык с людьми, особенно с родственниками. Даррелл пошёл на разрыв отношений, вступая в очередной виток конфронтации с близкими ему людьми. Ему прямо говорили — не пиши, не позорь нас, напоминая о том, что лучше забыть. Но Джеральд не слушался — он писал, тем обеспечивая себя гонораром. А если задуматься, то каково значение его второй книги из цикла о Корфу?

Лучше понять детство Даррелла не получится. Он теперь не рассказывает о себе. Объектом внимания становятся мать, братья, сестра, а также другие животные. При этом так и остаётся невыясненным, в виде каких животных Джеральд представил на страницах трилогии своих родственников. Это интересует не одного читателя. Родственники задавали ему такой же вопрос, на который у него не было ответа, ведь людей за животных Даррелл не принимал.

Сюжета нет. Джеральд предложил набор историй. Хронологической последовательности тоже нет. Всё размещено без привязки к чему-либо. Например, первой историей является повествование об увлечении сестры спиритизмом, когда семья переехала в Лондон, остановившись в отеле «Балаклава». В дальнейших историях речь коснулась подробного описания греческой свадьбы и даже маминого ухажёра. В остальном — набор любопытной информации о братьях меньших: как навозные жуки катают столь ровные шарики и для чего они им, как кормить и не перекормить ежат, отчего шумит всегда тихая сова, почему дрессированные медведи у цыган безобиднейшие из созданий.

Оправдание написанной книге всё же есть — заполнение белых пятен биографии Даррелла, а также сбор денег на планируемые путешествия. Джеральд собирался посетить австралийский Большой Барьерный риф. Удивительно в этом обстоятельстве то, что о рифе Даррелл не станет писать заметок, оставив читателя с осознанием наличия всё тех же белых пятен.

Опять оставим в стороне понимание правдивости излагаемого на страницах. Сомнительно, чтобы Даррелл так хорошо помнил о событиях тридцатилетней давности. Тут более фантазия, нежели отражение действительно происходившего. Нетрудно догадаться, почему на Джеральда могли обижаться родственники. Уж если сам не помнишь о столь давних событиях, то тем обиднее, что тебя высмеивает собственный младший брат, да ещё и выставляя это на всеобщее обозрение.

И всё-таки Даррелл не обо всём рассказал. В начале он описал беседу членов семьи, касающуюся как раз написания продолжения, поведанного им в книге «Моя семья и другие животные». Были перечислены требующие отражения темы. Фактически половина из объявленного обошла читателя вниманием. Тут стоит винить, возможно, переводчиков, так как есть мнение, что на русский язык именно данное произведение Даррелла никогда полностью не переводилось. Это первый печальный момент.

Второй печальный момент. Дальнейшее литературное творчество Джеральда. Проблема именно в переводах, где-то откровенно слабых, а где-то и вовсе без них. То есть читателю нужно знать язык оригинала, чтобы быть в курсе работ Джеральда. Когда-нибудь, безусловно, творчество Даррелла получит заслуженную оценку потомков, он удостоится всяческих похвал и переводов едва ли на все языки необъятной Вселенной, но пока приходится считаться с тем, что не всякому известно, кем он был и чем занимался.

Правда интересно читать человека, видевшего ежей? А ведь потомки могут забыть о них, если не постараются противопоставить природе заслон в виде сохранения имеющегося.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Куприн «Белый пудель» (1903)

Куприн Белый пудель

Старость боится перемен, а молодость готова свернуть горы рады изменения существующих реалий. Поэтому принято бояться пылкого нрава подрастающих поколений. Не все это понимают, но некоторые умеют пользоваться подобным распределением социальных ролей. Достаточно объявить о собственной слабости перед обстоятельствами, как за тебя готовы выступить и обеспечить тобою желаемое.

Хитрость во спасение прежних идеалов, как результат произошедшего в произведении Куприна «Белый пудель». Труппа бродячих артистов направлялась в южную сторону, планируя заработать средства для существования за счёт отдыхающих. По пути они заходили ко всем желающим, где давали представление. Главным номером стала демонстрация способностей сообразительного пуделя. Кто же знал, что им вскоре придётся с ним расстаться: пса выкрадут. Вместе с его потерей рухнут надежды на продолжение путешествия.

Следует остановиться и задуматься. Почему бродячие артисты оказались в безвыходном положении? Они не имели документов, подтверждающих их личности. Жалоба на воров приведёт к неблагоприятным последствиям для них самих. Тут читателю видится неприятная изнанка реалий Российской Империи. Или бродячие артисты не так честны, какими они представлены на страницах произведения. Впрочем, Куприн симпатизирует членам труппы, строя повествование, опираясь на принцип, что пострадавший не может быть преступником.

Неприятность описываемого исходит от невоспитанности ребёнка, потребовавшего подарить ему пуделя. Друзей не продают — разумно возразят артисты. Не всё продаётся — добавят они следом. Имея проблемы с законом, члены труппы уже на этом моменте должны были быть обличены и переданы властям. Симпатия Куприна позволила действию продолжиться, чтобы в дальнейшем пудель был похищен.

Отнюдь, читатель не усвоит правду жизни, будто имеющий власть может творить беззаконие. Действительность таким простым способом не трактуется. Родители старались угодить прихоти ребёнка, готовые для его счастья совершить невозможное. Они пошли на преступление, добившись в итоге желаемого. Не имея проблем с законом ранее, они не опасались похитить пуделя. Не они сами этим занимались — такое задание было поручено дворнику.

Сошлись интересы двух слоёв населения: защищаемым законом и им презираемым. На какой шаг в такой ситуации следовало пойти? Требовалось смириться с пропажей пуделя или выкрасть его в ответ. Основатель труппы предпочтёт смириться, найдя иные пути для продолжения путешествия. Но недаром основатель умеет управлять коллективом. Он знаток характеров. Если ранее труппе удалось заинтересовать людей, показав им представление, которого они изначально видеть не хотели, то теперь появилась необходимость демонстрацией бездействия побудить к совершению определённого поступка. Так читатель видит, как основатель труппы убедил молодого человека пойти против его воли и вернуть пуделя.

Маленький читатель Куприна удивится храбрости молодого человека, посмевшего заявить о своём праве на личное мнение, осуществив запретное действие. Взрослый читатель только улыбнётся, вспомнив, какие дети доверчивые, что не замечают его умения направлять их мысли и поступки, действуя методом от противного. Всегда легко избежать проблем, если действовать чужими руками, особенно привлекая молодёжь для воплощения твоих идей. Это наглядно продемонстрировал Александр Куприн. Пудель обязательно вернётся в труппу, поскольку иного развития событий быть не могло.

Отвлекаясь от буквальности, вспоминая о грядущих изменениях в распределении ролей, стоит предположить, что Куприн видел истерику в защищаемом законом слое и применение им противоправных действий. Вместе с тем, Куприн видел заинтересоваться другого слоя обойти закон и вернуть принадлежащее ему по праву. Безусловно, такие рассуждения — вода, с произведением о «Белом пуделе» никак не связанная. Но ведь желается в каждой истории видеть нечто настоящее, о чём накануне 1905 года открыто говорить не могли.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеральд Даррелл «Рози — моя родня» (1968)

Даррелл Рози моя родня

Любая хорошая история должна быть изложена на бумаге. И любая плохая история должна быть изложена тоже. Потребуется опытный писатель, для которого слово «нарратив» не является пустым звуком. Тогда повествование заиграет яркими красками, поскольку ложка правды дополняется бочкой вымысла. Изменению подвергнется суть всей истории, ведь читателю требуется прежде развлечение, а уже после пища для размышлений. Поэтому стоит начать с чего-нибудь привлекающего внимание: например, со слонихи — любительницы пропустить кружечку пива. А после дополнить путешествием куда-нибудь, чтобы было увлекательно. И только потом открыть читателю реальную сторону действительности, согласно которой окажется, что животное-уничтожитель не может быть отрицательным персонажем.

Даррелл утверждает, похожий случай имел место быть на самом деле. У него есть знакомый, получивший слона. Как связано дальнейшее с тем знакомым — неизвестно. Джеральд позволил себе задействовать фантазию, в результате чего действующие лица зажили собственной жизнью. Не лучшей из возможных, но такой, какую им определил Даррелл. События стали неизбежными, и шли к тому, от чего держатель слона на страницах произведения стремится быть в стороне. Коли дядюшка завещал ему слона, а слон оказался с подвохом, то идти читателю следом за этой парой, наблюдая эпизоды случайного употребления алкоголя с последующим дебошем, вплоть до счастья перед последней точкой.

Джеральд проявил излишнюю усидчивость. Сцены растянуты до невозможности, когда всё понятно и желается видеть продолжение, Даррелл вёл неспешные диалоги. Ему требовался объём? Или он таким образом стремился оправдать очередное действующее лицо, лишённое адекватности? Кроме того, тщательно рассказанное — будет рассказано ещё раз. Нельзя пьяного слона обвинить в разрушениях, а его хозяина — в неумении справляться с порученным ему животным. Нужно сделать так, дабы путешествие главного героя имело оправдание. И Даррелл постарался доказать читателю, что всякая проказа допустима, если её совершают симпатичные создания.

Происходящее переполнено абсурдными ситуациями. Такого не может происходить. Требуется отойти от разумного объяснения, дабы допустить возможность этого. Понятно, для главного героя жизнь превратилась в череду несчастий, стоило ему стать хозяином слона. Но слон! Этот слон — мечта ребёнка. Забавный, добрый, непосредственный: такую характеристику допустимо дать каждому персонажу произведения, в том числе и слону. Будет несколько отрицательных действующих лиц, являющихся представителями настоящего мира людей, и они окажутся основными пострадавшими, так как не желают принимать прописанную Дарреллом обыденность.

Если подходить к пониманию творчества Даррелла с позиции взрослого человека, то видишь обвинения Джеральда в адрес британской судебной системы, не имеющей представления о том, о чём она берётся судить. Достаточно представить определённый момент, как всё сразу становится на свои места. Некогда буйный слон перестаёт быть буйным, значит он никогда не был буйным. Да и каково значение самого понятия «слон»? Оказывается, основной предмет прений не всегда ясен берущимся о нём судить.

Давайте смотреть на произведение Даррела как на художественную работу. Джеральд представил нашему вниманию комедию смешных положений: одна беда удачно разрешается, чтобы случилась ещё одна беда, пока не случится чего-то очень хорошего, вроде свадьбы. Читатель понимает, счастливого завершения истории так и не случится, поскольку с таким слоном, как Рози, спокойно жить не получится. Про её жизнь можно бесконечно писать, ежели автор задастся такой целью. Очень трудно расставаться со столь харизматичными персонажами, но не может Даррелл стоять на одном месте — ему требуется покорять новые горизонты. Чем же он займётся в следующий раз?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Рыжих «Студёное море» (1986)

Рыжих Студёное море

Тяжело быть писателем. Если пожелаешь написать дельное — никогда не напишешь. А вот спонтанно написать дельное — это пожалуйста. Нужно дождаться определённого момента и крепко за него ухватиться. Для Николая Рыжих таковым моментом могло оказаться вынужденное заточение в снежном плену, когда он выбрался за ягодой, попав под семидневный снегопад. Но порой необходимо себя заставить. Приходится выбрать место, приготовиться и приступать. И делиться с бумагой не событиями сегодняшнего дня, а воспоминаниями. Ещё лучше делиться обидами. Николаю было из-за чего грустить. Главной темой его сочинений выступает разочарование от поведения человека на Камчатке, истинно считающего всё созданным для удовлетворения его нужд.

Некогда рыба сама в руки шла, зверь спокойно бродил близ людей. Годы шли. Варварское отношение к природе привело к обезрыбиванию водоёмов, животные стали сторониться человека. Уже не пройдёшь спокойно по лесу, не рискуя оказаться под пристальным вниманием медведя. Далеко не пришвинского медведя, кстати. Это прежде животные жили в худой дружбе с людьми, теперь изменив отношение на враждебное. Причина того очевидна. Убийство зверей и птиц стало для человека обыденным сиюминутным всплеском желания безнаказанного уничтожения: вне всякого контроля и разумного объяснения человек в неограниченных количествах лишает жизни представителей животного мира.

Начиная с одной темы, Рыжих раскрывал её в серии очерков, чтобы перейти к раскрытию следующей проблемы. Для него важнее не состояние природы, поскольку и сам он не прочь убить зайца просто из-за того, что тот мозолит ему глаза, Николай переживает из-за выбора писательской стези. Все его бывшие друзья-товарищи обзавелись кораблями и плавают в своё удовольствие, а он сидит на берегу и выжимает из себя текст. Откажись он тогда от писательского ремесла, так владел бы пароходиком, не зная нынешних проблем.

Остаётся рассказывать, как он чувствует себя мелкой рыбёшкой в литературном мире, где имеются свои чавычи, от присутствия которых приходится трепетать. Хорошо ли будешь себя чувствовать, если рядом окажется Шолохов? И кто скажет, что Шолохов — не чавыча пера? И кто скажет, что Рыжих среди писателей — не орёл, что смотрит на людей с презрением, стараясь уйти от их общества, даже не умея взлететь из-за повреждённого крыла? Поэтому Николай вынужден остаться и видеть ужасы человеческого социума, уничтожающего себя через уничтожение планеты.

Делаемое для людей, делается не для людей. Показать человеку красоты Камчатки, значит подтолкнуть человека к избиению этой красоты. Имея благие помыслы, обеспечивая людям досуг, получаешь варварское отношение и не можешь никак повлиять на формирование более лучшего отношения к миру. Единственное остаётся писателю — безустанно укорять. А тем, кто привлекает туристов, остаётся уничтожать дело, только таким образом обеспечивая сохранность оставшегося.

Рыжих предпочитает забыть о человеке наших дней, поставив в пример своего деда, что на семидесяти гектарах с нуля создал плодовый сад всем на зависть. Он не уничтожал, заботясь только о прибавлении. Прожив жизнь в созидании, дед Николая тем заслужил уважение потомков. Когда-нибудь сей сад сведут на нет, о чём Рыжих предпочитает не говорить. Человеку проще уничтожать, нежели созидать. Правдой звучат слова тех, кто считает природу обязанной удовлетворять нужды человека, ибо всё создано для нужд его, как о том говорится в библейских преданиях. И тут уже стоит говорить об интерпретации текстов, понимаемых излишне буквально, притом без желания принять факт буквальности за реальное положение дел.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеймс Хэрриот «Среди йоркширских холмов» (1992)

Хэрриот Среди йоркширских холмов

Животное прежде всего. Человек зависит от самочувствия своего питомца. Джеймс Хэрриот понимал это лучше многих. Если в поведении человека появлялась апатичность, значит следует обратить внимание на его домашнее животное. Хэрриот и раньше рассказывал об этом. Сборник «Среди йоркширских холмов» не стал исключением. Читателя ждут новые сведения из жизни ветеринара, набравшегося опыта и осознающего насколько он вырос, сравнивая себя с молодыми специалистами.

Джеймс мечтал купить дом. Он проигрывал все аукционы. Когда решил его построить самостоятельно, воспользовавшись услугами архитекторов, строение сдуло на этапе возведения стен. Хэрриот не унывал, он просил клиентов подождать. Клиенты ждали и не возражали. Только не все были такими терпеливыми. Многие жаловались, поскольку считали Хэрриота обязанным отложить дела и ехать именно к ним. Снова Джеймс сталкивался с укорами, как бы он не работал. Замена старого автомобиля или прочие изменения — очередное негативное о нём мнение. Хэрриот продолжал работать и не поддавался печали. А если печалился, то читателю о том не сообщил.

Он ошибался. Трудно в таком признаваться, и Хэрриот признавался. Не делая из себя злодея, просто не описывая вероятную причину. Животное могло околеть, и околевать должны были в больших количествах. Описаны немногие из погибших, представляющих Хэрриота в благом понимании его труда — он сделал всё, что мог. Иногда лучше ничего не делать, да от такого подхода скорее выскажут в лицо — не всё сделал. Заключалась бы работа Хэрриота в одних животных — бед ему не знать. Но хозяева являются требовательными, и они в своём праве. Джеймс так и говорит — клиент всегда прав. Хэрриот глотал обиду и действовал, не вступая в перебранку: так должен поступать любой специалист, осознающий бессмысленность обеления особенностей трудового процесса.

Одним мог Хэрриот насолить клиентам — после рассказав о них на страницах произведений. Не так ярки портреты животных, как описание людей. Джеймс научился писать обо всём, в том числе и о представителях рода человеческого. Попробуй найти созданий забавнее людей — не найдёшь. Например, продавец сладостей, что берёт обаянием, или портной-болтун, любящий говорить и редко выполняющий порученное ему задание в срок, либо фермер-скупердяй, доводивший скотину до степени издыхания и обвинявший Джеймса Хэрриота в его неспособности поставить животных на ноги.

Полюбил Хэрриот описывать молодых специалистов. Один из них брал представительностью. Вызывающие его полагались не на профессионализм, а на силу убеждения, которой тот обладал. Хэрриоту оставалось завидовать, ведь в его словах часто сомневались. Второй специалист устроил из ветеринарной клиники зоопарк, начав с барсука, продолжая пополнять число питомцев, пока Хэрриот не взвыл. Как о таком представителе племени людей не поведать на страницах воспоминаний?

Да, животные превыше всего. Джеймс рассказал о раковом больном, для которого кот стал последней отрадой. А как читателю понравится пёс, вилявший хвостом и при этом желавший укусить? От такого как-то пострадали «доверчивые» грабители. И как читатель отнесётся к хозяину-ипохондрику, придумывавшему заболевания для питомца? Всего возможного не перечесть, поэтому, как бы плодотворно Хэрриот не писал, повторяться ему практически не приходилось.

Другое дело, как разбираться в трудах Хэрриота, если рассматривать их по отдельности. Эта задача кажется невыполнимой. Придётся говорить об одном и том же, только меняя слова местами. Допустимо пересказать несколько моментов, дабы ещё не прикоснувшийся к творчеству Джеймса, наконец-то набрался решимости и взялся за чтение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Игорь Акимушкин «Мир животных. Беспозвоночные. Ископаемые животные» (1982-91)

Акимушкин «Мир животных. Беспозвоночные. Ископаемые животные

Сказание Акимушкина о Мире животных только начинается! Сперва был взрыв, затем Вселенная стала расширяться, после обозначились контуры Солнечной системы, и вот из числа прочих в космическом пространстве обозначилась Земля. В своём развитии она прошла определённый путь, о котором у человека имеется ряд предположений. Почему предположений? За давностью минувших лет не сохранилось свидетельств, поэтому остаётся полагаться на силу воображения, либо анализировать данные о других небесных телах. Планета формировалась, за миллионы лет с ней свершилось многое — об этом Акимушкин и решил рассказать.

Как появился кислород, каким образом вымирали и появлялись новые виды, что представляли из себя первые организмы, существуют ли они и в наше время — Игорь ведёт неспешный рассказ, словно боясь упустить важные особенности. Не только о вымерших животных поведёт речь Акимушкин, он обсуждает с читателям возможность существования мифических созданий, вроде продолжающих жить бок о бок с нами потомках динозавров и о снежных людях.

Кто существует сейчас и кто существовал ранее — у них одна на всех общая черта: они жили, либо живут. А что значит жить? Это обозначение содействия множества организмов в составе единого тела. Существуют исключения — это одноклеточные организмы. И, самое странное, чем меньше организм, тем более он способен являться бессмертным. Означает ли это, что среди ныне живущих имеются те, кто присутствовал при зарождении жизни вообще? Почему бы и нет. Кажущееся величие человека на планете — навсегда останется видимостью, поскольку без симбиоза с микроорганизмами люди обречены на вымирание.

Занимательное выходит положение. Человек — царь природы, живущий в своё удовольствие и использующий ресурсы планеты на своё усмотрение, сам является ресурсом для других организмов, обитающих внутри него. Как мало известно людям! Как бы не оказалось, что ткани человеческого тела являются иным, нежели они понимаются? Предположение кажется фантастическим, поэтому Акимушкин ему почти не уделяет внимания. Однако, коли паразиты воспринимаются паразитами, питаясь за счёт человеческого организма, то должны существовать организмы, напрямую связанные с функционированием нашего тела. Допустим, лейкоциты — чем не живые организмы? Акимушкин подводит читателя именно к такой мысли.

Игорь понимает, разговор на эту тему не является приятным. Противно осознавать, насколько человек зависим от мельчайших организмов, разглядеть которые он не в состоянии, но без которых его жизнь не представлялась бы возможной. Посему повествование о клетках, червях и прочем стремительно проносится перед глазами, чтобы остановиться на прочих обитателях Земли, которых можно отнести к беспозвоночным.

Удивительно, есть на планете существа, которых трудно отнести к миру животных. Допустим, грибы — это разве не составляющие живого организма? Если нет, то какие черты выдают в губках животных? Или, например, в медузах? Очень сложно осознавать многообразие живущих на планете форм, являющихся именно представителями животных. Разбираться в этом предстоит долго, как и понимать устройство самых странных обитателей Земли. Ведь бессмертие реально существует. Существует и регенерация. Почему бы к тому же не стремиться человеку?

В действительности человеку следует заботиться не о себе и не о видимом им мире, а о созданиях более меньших. Стараясь сохранить вымирающих млекопитающих, поскольку они близки его пониманию, человек варварски уничтожает остальное, лишь по причине непостижимости смысла существования тех организмов. Истинный зоопарк обитает не за клетками в специально отведённых местах, он внутри каждого из нас. И что делает человек с имеющимся внутри него богатством? Правильно, он стремится уничтожить то, из чего состоит.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 4 5 7