trounin.ru

Самый трудный шаг — первый. Сделать первый шаг неимоверно трудно. Внутренне понимая, что ты ничего из себя не представляешь, твои труды никого не могут заинтересовать, следует писать и сжигать, не раздумывая. Паустовский это осознавал, поэтому публикация романа «Романтики» задержалась до 1935 года, а могла и вовсе не состояться, так как подобным работам полагается оставаться в безвестности. Есть одно исключение, когда у писателя имеется желание показать личное становление. Именно с этой позиции стоит рассматривать «Романтиков», не предъявляя серьёзных требований и не стараясь найти на страницах нечто прекрасное.

Герой произведения Паустовского с малых лет мечтал о музыкальном образовании. Встретив сопротивление отца, он предпочёл выбрать профессию учителя. Более об устремлениях героя можно не упоминать, поскольку следующая часть повествования переходит в длительный монолог, выдавая в Константине склонность к размышлению об окружающей его действительности. Не собираясь сдаваться, герой успеет хлебнуть морских путешествий, попутно задумываясь о ремесле художников и писателей, выбирая для себя лучший из возможных способов для работы над «Романтиками». Рассматривается всё: от света из-под абажура до надетого на лампу чёрного колпака. Приходится согласиться, что условия для создания произведений дают настрой для формирования определённых мыслей.

Случается в жизни героя Крым, любовь, беззаботность и ощущение полёта. А после приходит весть о войне (для нас — Первой Мировой), и всё ломается из-за необходимости отстаивать интересы Отечества. Тут стоит заметить важность происходящих на страницах произведения событий. Они вторгались в произведение в той же мере, как они имели место быть на самом деле. Обыденность сама давала Константину сюжеты, может и он мечтал стать музыкантом, стал учителем, плавал по морям, любил и встретил войну, вынужденный принимать происходящие перемены. А может и нет. К началу работы над романом Паустовскому было двадцать четыре года, и он уже успел побывать на фронтах в составе санитарного отряда.

Война закончится, жизнь героя произведения продолжится при других обстоятельствах. Время снова подсказывает, куда двигать сюжет. Константину осталось записывать всё без лишних выдумок. Пусть герой окажется ранен, чудом выживет и опять окажется среди вынужденных жить. Паустовскому требовалось практиковаться в писательском мастерстве, обыгрывая различные ситуации, стараясь добиться успеха в умении вызвать чувство сопереживания у читателя. Не имело значения, к чему слова складывались в предложения. Важно, что у Константина получилось. Когда-нибудь он научится писать интересно, пока же он не смел требовать скорого признания, тем более не планируя публиковать столь сырой материал.

Думается, изначально «Романтики» выглядели не столь сносно, какими их представил Паустовский позже. Текст не раз подвергался правке, а то и заново переписывался. Иначе не поверишь, чтобы роман оказался опубликован в неизменном виде, написанный рукой неопытного человека, хоть и ставшего к 1935 году заметной личностью среди советских писателей. Только это не уберегает текст от необходимости его понимания. Осознавая данное обстоятельство, приходится находить самые мягкие слова, ведь всем требуется с чего-то начинать, принимать заслуженную критику и продолжать работать над собой. Константин ещё добьётся признания, а пока он сочинял, не стараясь думать, к чему его приведёт зарождающийся литературный талант.

Почему бы каждому, кто желает писать, не сесть и не проанализировать окружающую его действительность? Просто начать рассказывать, не рассчитывая на признание. Через пять лет забыть о прежде сделанном, наконец-то принявшись за создание поистине интересных работ. А о той первой пробе пера можно и не вспоминать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если рассказывать о настоящей жизни по-настоящему, то это никого не заинтересует: жили-были, гребли и приплыли, чтобы дальше жили. Кого-нибудь это заинтересует? Видимо, Анну Матвееву данное обстоятельство не беспокоило. Она создала девять рассказов, поведав о сугубо для неё важном, никакого особого смысла не вложив, кроме осознания, что все устремления ведут в никуда. Очередной герой начнёт существовать, дабы к окончанию понять тщетность сделанного прежде. Нужно просто жить, не думая о чём-то ином, кроме необходимости обязательного усвоения мысли о собственной бесполезности.

Дабы авторский посыл был лучше усвоен, даётся представление о наиболее понятном для современников Анны времени — о девяностых годах XX века. Тогда люди не питали светлых надежд на будущее, они жили в сложной обстановке, подвергаясь каждодневному насилию, не смея надеяться на помощь государства. Наибольший интерес возникал к криминальным разборкам, о чём только и приходилось размышлять. Единственный выход из ситуации — покинуть страну. Там, на Западе, можно было получить хорошее образование и стать успешным человеком. Здесь, в России, допускалось осознавать никчёмность и влачить жалкое существование.

Предлагая читателю первую историю, Анна описала видение девяностых глазами подрастающего поколения. Только жизнь действительно идёт своим чередом, поэтому путь героя рассказа пролегает в заграницу, где он окажется по не совсем понятным для него обстоятельствам. Остаётся недоумевать, отчего «Похороны Великой Мамы» Маркеса нашли своё отражение именно в подобной истории, без какого-либо определённого понимания происходящего. Обстоятельствам будет так угодно повернуться, демонстрируя действительность с неожиданной стороны.

Герой следующего рассказа будет жить обыденной жизнью, вытягивая жилы из-за необходимости продолжения существования. Материя окажется полностью ему подвластной, останется найти общий язык с главным элементом каждой семьи, с самим домом. Не секрет, человек всё делает ради ограниченной стенами площади, на которой он живёт. Оказывается, не всегда Пенаты тебе рады. Если потребуется, они скажут, что никому ничем не обязаны, поэтому не утруждайся понапрасну. Разве это выдумка? То, ради чего живёшь, в тебе чаще всего не нуждается.

Продолжая рассказывать в подобном духе, Матвеева поведает историю мамы, делавшей всё, лишь бы её ребёнок не испытывал неудобств. Она наймёт няню, будет улаживать школьные и университетские конфликты, костьми ляжем, только бы дитя не знало нужды. Жизнь особенно больно бьёт по таким самоотверженным людям. Жертвы не должны допускаться, даже если речь о детях. Понятно, кровь и плоть от тела твоего: по твоему мнению. А по их мнению: не плоть и не кровь, а самостоятельный организм, обязанный родителю одним существованием. Мудрено ли, что общество отказывается от проявляющих заботу о нём? От Сократа до наших дней перемен не случилось. Но жизнь не закончится, как бы ребёнок не относился к матери, придётся жить дальше, ведь иного не полагается.

Матвеева не придерживается строго девяностых. В её рассказах есть техника из первых двух десятилетий XXI века. Перед героями встают новые проблемы, связанные с доступностью информации, когда родительский контроль ужесточается, вместе с тем и лишаясь возможности доподлинно знать об интересах подрастающего поколения. Приходится смириться, если ребёнок увлекается картинками для взрослых. Важнее другое — не допустить психических отклонений в развитии, выражающихся интересом к осуждаемым вещам.

Найдётся в рассказах место даже мечте о жизни где-то ещё, помимо опостылевшего родного города. Вне зависимости от региона проживания, проблемы общества везде одинаковые. Похожая и жизнь у каждого, кто проживает на территории России. И какая бы эта жизнь не была — она пройдёт, тогда всё и закончится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Посещение Маскаренских островов могло побудить Даррелла к написанию истории о птицах с острова Зенкали. Придуманный Джеральдом участок суши наполнился самобытными племенами, исчезающими животными и растениями, поставленными перед угрозой разрушительного воздействия белого человека на природу. Планируется построить аэродром, для чего сперва будут возведены плотина и электростанция. Это означает затопление обширных территорий. Всё бы ничего, не учти Даррелл ещё один важный момент, показывающий взаимную связь процессов на планете. Стоит внести изменения, как местные жители столкнутся с катастрофой, способной сделать их жизнь невыносимой.

На остров едет европеец. Его глазами Джеральд предлагает осмотреть быт населения. Сразу становится очевидной богатая жизнь приближенных к королю людей. Процветание доказывается убедительными примерами роскошных интерьеров. Всё это проистекает от лояльности британцев, считающих остров своей территорией. Теперь они пожелали усилить присутствие в регионе, опасаясь русского влияния. Но такая боязнь всем кажется преувеличенной. Остров настолько далёк от чьей-либо сторонней заинтересованности, что должен приниматься за подобие безжизненной скалы в океане. На нём потому и желают построить аэродром, где будут останавливаться на долгом пути самолёты.

Современный человек у Даррелла не стремится истреблять животный мир. Уже нет тех варварских порывов, в результате которых животные не вымирали, а пожирались в огромных количествах. Теперь стоит иная проблема, связанная с человеческой деятельностью, направленной на трансформацию облика Земли. Если построить плотину, будут поставлены на грань уничтожения редкие виды животных и растений. Их можно перенести в другие места, но такая деятельность обречена на провал, так как предлагаемые читательскому вниманию представители флоры и фауны находятся в зависимости друг от друга, должные погибнуть, стоит прекратить существование одному из важных для их существования факторов.

Излишне пессимистично Джеральд смотрит на ситуацию. Он специально взял изолированный остров, природа которого формировалась на протяжении сотен тысяч лет без постороннего влияния. Не придаёт значения он и деятельности местных жителей, ещё в момент переселения должных извести значительную часть животного мира, поскольку остров населяют птицы, чем-то схожие с вымершими дронтами Маврикия и Родригеса. Даррелл вовремя одумался, возродив птицу из легенд, дабы на её основе доказать обязательность её пребывания, ибо для флоры важно, чтобы семена растений проходили через её пищеварительный тракт, иначе не смогут прорасти.

Остаётся убедить отказаться от строительства аэродрома. Как теперь не показать стремление человека заботиться о собственном благе, набивающего карман деньгами? К чему бы не привело истребление мешающих птиц, без этого не обойтись, когда есть риск лишиться гарантированного заработка. Общественности в той же мере безразлично, когда каждый получит свою долю прибыли. Остаётся надеяться на благоразумие, будто оно поможет восстановить утраченный разум у потерявших голову людей, забывших обо всём в ожидании наживы.

Вновь человек ставит себя выше природы. С одной стороны стоят те, кто ни с чем не считается, делая нужное ему. С другой стороны стоят подобные им. Только первые заботятся о личном благе, вторые — о всеобщем. При этом все думают, будто они правы. Остаётся указать на то, что все одинаково ошибаются. Пусть Даррелл проявляет заботу о планете, стараясь сохранить её текущее положение, да ведь сама планета не останавливается в развитии, уничтожая прежние виды, давая жизнь другим. В этом суждении никогда не будет единого мнения, поскольку будущему безразлично прошлое. Былое воспринимается важным лишь для настоящего, тогда как более не на что опереться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда-нибудь наступает точка невозврата. Прежде Дарреллу читатель верил, но чем далее, тем меньше желания принимать рассказываемое за правду. Можно считать иначе, Джеральд шутит английским юмором, выставляя каждую описываемую ситуацию доведённой до состояния полной абсурдности. Может Дарреллу самому хотелось видеть именно то, что он сообщал на страницах произведений? Какую бы ситуацию Джеральд не представлял вниманию, всё в ней идёт так, лишь бы неприятности сыпались на действующих лиц. А если учесть, что перед читателем непосредственно автор в окружении повзрослевших членов семьи, то ни в какие рамки это уже не помещается.

Сборник «Пикник и прочие безобразия» разбит на ряд историй. В первой из них действительно показывается мероприятие под названием пикник, кое решила провести мама Джеральда, узнав из прогнозов об ожидающем британцев солнечном дне. Разумеется, верить в подобное на Туманном Альбионе никто не станет. Какая может быть солнечная погода, если такого отродясь не бывало? Но раз мама уверена в необходимости провести пикник, то так тому и быть, только всё пойдёт не по плану. Будет неаппетитная атмосфера, проливной дождь, сельская грязь и испорченное настроение. Весело лишь Дарреллу, всё это сочинившему. Но может таковой случай имел место быть, чего окончательному сомнению подвергать не станем.

Вторая история — поездка в Грецию. Маме захотелось посетить места памяти. Она вызвала сыновей и дочь, объявив о решении. Опять же, лёгкой прогулки не будет. Джеральд изрядно поиздевался над греками, унизив нацию до крайности. Понятно, рассказываемое им — обязательная черта английского юмора. Для путешествия по Греции действующим лицам достанется судно с дырой в борту, замки в туалетах окажутся неисправными, вместо льда будет подаваться кипяток, заказать требуемое блюдо не представится возможным. Тут стоит остановиться и вспомнить о знании Джеральдом греческого языка, о чём все собравшиеся прекрасно знали. Потому остаётся признать, Даррелл придумывал на ходу, никого не думая щадить.

Аналогичным образом Джеральд расскажет про посещение Венеции, а после опишет пребывание в отеле, где он активно штудировал девятитомник Эллиса Хэвлока, зачинателя науки сексологии. Сразу очевидно, сборник «Пикник и прочие безобразия» не предназначался для детской аудитории. Была ли рассказанная Дарреллом история в действительности? В стенах отеля он оказался в окружении озабоченного персонала, какими только расстройствами не страдавшего. Гомосексуализм и садомазохизм стали основой для углубления в иные людские пороки. Главный вывод, сообщаемый Джеральдом: человек не виноват, если родился с психическими отклонениями, поэтому нужно стараться найти общий язык с обществом, не желающим тебя принять. Не нужно углубляться в столь сложную для дискуссий тему, достаточно остановиться на словосочетании «психические отклонения».

В заключении читателю предоставляется дневник человека, страдавшего от хронического алкоголизма с частыми приступами белой горячки. Данная тема должна была беспокоить Даррелла, имевшего сложную историю взаимоотношений с алкогольными напитками. Повествование является опасным для восприятия, так как в тексте имеются бредовые галлюцинации, приводящие к печальным последствиям. Описать такое мог человек, сам испытывавший подобные ощущения. Если, конечно, он действительно не зачитал чужие записи, проявив сочувствие к их написавшему.

Остаётся думать, Джеральда Даррелла настиг кризис. В его самосознании происходила ломка, превратившая дружелюбного человека в весьма циничного обозревателя обыденности. Нужно хорошо подумать, каким образом после он вернётся к исходному состоянию, сочиняя художественные истории для детей. Лучше бы не было проявления жестокости в словах Джеральда, но уже никуда не денешься — труд опубликован и стал достоянием общественности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Говоря о манере изложения Валерия Залотухи, можно посетовать на особенность русского понимания действительности. Автор погружается в мир переживаний, не претендуя на что-то определённое. Не имеет значения сюжет, тогда как важно разобраться в составляющих бытия. Ничего не происходит без обоснованных причин, кроме появления на страницах угодных писателю моментов. Под этим следует понимать не стремление видеть происходящее в истинном свете. Тут иная причина, объяснение которой кроется в неумении заинтересовать читателя действием. В потоке сознания рождаются герои и им же даруются для них поступки. Всё остальное добавляется для вкуса, тогда как оно не имело права быть заслужившим внимания.

Хорошие произведения пишутся годами, но когда количество лет переваливает за десяток-другой, трудно уловить определённую единую линию повествования. Залотуха также вымучивал «Свечку», записывая плохо связанные друг с другом истории, подавая под видом единого художественного полотна. Когда второй том встречает уже не тюремными сказками, а даёт представление о событиях времён гражданской войны, где некий дед лечил все болезни одной мазью. От всех хворей лучше прочего помогает убеждение, либо замысел Валерия останется плохо усвоенным. За счёт лжи действующие лица избежали уничтожения, накормив сомнительными лекарствами пришедших карателей. Рассуждать далее не требуется, поскольку повествование пойдёт иным путём, словно задействованная Залотухой сцена пришлась просто для необходимости заполнить белые листы текстом.

Вполне может оказаться, что Валерий выстраивал вертикаль жизни, разрывая повседневность визитами в прошлое. Без прежних поколений не быть последующим, потому важно показать ранее происходившее. Позиция понятная и вместе с тем неприемлемая. История не знает новых поворотов, следуя изгибам случившихся событий. Дать о былом представление, пустив читателя по этим самым изгибам, не являясь тем, кто может о том говорить как о прочувствованном лично: вот как должна быть охарактеризована «Свечка».

Устав от лекарских изысканий деда, читатель получит сказ о семье, где мальчики взрослели и становились попами, а девочки — попадьями. Залотуха получил возможность говорить на религиозную тему — самую неисчерпаемую из возможных для обсуждения тем. И неужели именно такой сюжет должен предшествовать рассказу о боксёрах? Читатель резко переходит от исторических реалий к будням спортсменов, наблюдая за стремлением автора понять, о чём думают бойцы, когда бьют друг друга по голове. И опять повествование вернётся в тюремные застенки, откуда и не требовалось уходить.

Почему бы не сравнить «Свечку» со «Смирительной рубашкой» Джека Лондона? Отчего Залотуха предпочёл использовать в произведении невразумительные уходы от реальности, тогда как у Лондона они получались гораздо осмысленнее? И это при том, что герой «Смирительной рубашки» бредил прошлым, оказываясь в незнакомых ему условиях, так как находил в том спасение от доставляемых ему страданий, а действующее лицо «Свечки», сугубо по воле автора, ловит сообщаемую ему информацию о чём-то канувшем в Лету.

Второй том неизбежно подойдёт к завершению. Живи Залотуха дольше, быть продолжению. Нельзя остановиться в потоке сознания, ибо нет ему начала и конца. Но всё подходит к окончанию, каким бы образом то не случалось. «Свечка» завершится тем же, с чего всё началось, и чем произведение оказалось наполнено. Остаётся повторить, вместе сообщённое не может восприниматься цельным, тогда как сообщённое врозь или в форме рассказов, оно могло иметь больший вес. Но произведение должно оцениваться в полном объёме, дабы вынести о нём верное суждение.

Предлагается задуть «Свечку» — время прошлого ушло.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стоит ли за крушением собственных надежд искать крушение надежд других людей? Распад Советского Союза такое же судьбоносное событие для главного героя произведения Алексея Макушинского, как падение Российской Империи для последующей жизни желаемого им быть понятым эмигранта канувших в прошлое лет. Обстоятельства сложились против, обратив в ничто устремления прежних поколений людей. Ради чего жили и боролись, чему на уровне государств противились и препятствовали, то в один момент перестало иметь значение. Теперь предстоит другое существование, наполненное сожалением о навсегда утраченных реалиях. Но что такое эмиграция в девяностые и нулевые годы по сравнению с эмиграцией после двадцатых и вплоть до текущей даты? Почти ничего, если бы не желание разобраться, как получается жить без породившей тебя страны, теперь исчезнувшей, омрачившей бытие осознанием утраты Родины.

Но поменялась ли жизнь в действительности? Начало и конец XX века имеют мало отличий. Были и будут не желающие жить в текущих условиях, предпочитающие пробуждать воспоминания. Российская Империя противилась преобразующим её реформам, тем же озадачивался Советский Союз. В равной степени государство притесняло население, не желая осуществления перелома устоявшегося мгновения. Тем же будет заниматься любая страна, стоит взволноваться её гражданам. Это естественный процесс, согласно которому всякий организм на планете стремится к выживанию, самостоятельная ли он единица или часть объединения.

Макушинский не рассматривает вышеозначенное. Случившегося не исправить, лучше обратить взор на опыт других людей, прошедших схожий с твоим путь. Главный герой произведения «Пароход в Аргентину» возьмётся разобраться с жизнью заинтересовавшего его человека. Им стал французский архитектор Воско, некогда носивший фамилию Воскобойников. Его проекты успешно реализовывались. Однажды он получил предложение построить небоскрёб в Аргентине, куда и отправится на десять лет, так и не возведя изначально планируемое. Почему? О том пусть размышляет непосредственно Алексей.

Не только пребывание в Аргентине интересует автора. Макушинский начинает разбираться с Воско задолго до его путешествия в Южную Америку. На страницах произведения оживает белогвардейское движение, отступление Юденича от Петрограда, пребывание в Прибалтике, наконец появляется Франция, где у эмигранта во владении оказывается замок в Нормандии. Будет ещё война, страшнее предыдущей. И архитектор обязательно понадобится для восстановления строений из руин. Неведомым образом разговор дойдёт до трагедии на Олимпийских играх в Мюнхене.

Утрата Родины не означает её уничтожения. Для кого-то Россия останется такой же Родиной, воплощением всех прежних устремлений. Такая Родина наполнена такими же людьми, какие населяли страну прежде. У них внутри точно такой же эмоциональный фон, какой присущ эмигрантам. И эмигрант пишет точно таким же образом, как это делали сто и двести лет назад в Российской Империи, как всегда писали в Советском Союзе и продолжают писать в России рубежа со второго на третье тысячелетие. Родина осталась, только этого не могут понять люди, не имеющие желания осознавать сию данность. Произведение Макушинского это вполне подтверждает.

Есть существенная оговорка, касающаяся особенности повествования всех связанных с Россией народов. Они стремятся превратить художественную литературу в поиск некоего скрытого смысла необходимости человеческого существования. Тогда как требуется сообщить в меру увлекательный сюжет, чем озабочены беллетристы остального мира. Потому и не отличима мысль Алексея от русскоязычных авторов, поныне продолжающих пытаться разобраться просто из желания пытаться разбираться. Редко такой текст получается удобным для чтения, не получился он приятным для глаза и у Макушинского. Ничего не поделаешь: особенность мировоззрения нации.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В маленьких американских городах случается всякое. Порою их посещают люди печальной судьбы. Тогда спокойная жизнь наполняется событиями. Как-то в один из таких городков приехал главный герой произведения «Как по лезвию», устроившись в контору по продаже автомобилей. Не имея за душой ничего, кроме преступных замыслов, он задумает поджечь ветхий склад и ограбить банк, чтобы уехать в Южную Америку, более не испытывая нужды. Но ничего просто так не случается — за всё полагается отвечать, если не по строгости закона, то в угоду чей-то заинтересованности. Коварство ведь проявляется по всякому, в том числе и ради необходимости воздать по заслугам.

Главный герой хамоват. Он целует девушек, если того желает. Без стеснения их зажимает. Может избить неугодного. Не способный на совершение благих поступков, он старается не придавать совершаемым им действиям огласки. Являясь человеком новым, он старается не подпадать под подозрением полиции. Однако, задуманное ограбление банка не станет для него выгодным делом. Жизнь всегда преподносит сюрпризы. Начальник конторы болен сердцем, осознаёт близкий конец, потому ищет кому передать бизнес. Лучше человека, нежели главный герой, не найти. Но банк-то уже ограблен, значит наступила пора испытывать муки совести, сожалея о скоропалительном воплощении теперь бесполезного.

Находясь под постоянным подозрением, не знаешь, кого следует остерегаться. Лишённый способности свободно передвигаться, главный герой становится жертвой происков других злонамеренных людей, желающих выгоду сугубо для себя. Приходится менять планы, подстраиваясь под налагаемые на тебя требования. Желая любить молодую и красивую, окажешься вынужден вступить в брак с женщиной в возрасте и противной присущими ей помыслами. Может придётся убить какого-либо человека, опасаясь его длинного языка. А может судьба преподнесёт подарок в виде места директора банка, который некогда и был ограблен. Знать бы заранее о предстоящих испытаниях, так жить мог спокойно, ибо всё в конечном итоге само пришло в руки.

Необходимо нагрузить действие моралью. Вильямс часто к этому прибегает. Её суть в достижении главным героем желаемого результата, но при условии, что достигнутое обратится в пыль, стоит общественности узнать о совершённых им проступках. В США это делается просто, становясь причиной душевных терзаний. Имея нужное для райского существования, знаешь о готовых открыться дверях ада. Стоит определённому человеку умереть, как заготовленное им письмо для властей достигнет адресата. От воздаяния никуда не деться, как не ходи по лезвию, избежать последствий не удастся.

Говорить о симпатичности главного героя не приходится. Он вызывает отторжение с первых страниц, неизменно усиливая сие чувство до завершающей главы. Читателю может быть обидно, что такому герою вообще позволяется ощутить краткий миг победы, какими бы последствиями тот не грозил. Совершавшему противоправные действия, забывшему об уважении чужого человеческого достоинства, нельзя было давать даже малого ощущения достигнутого. Пусть он окажется в ожидании электрического стула, но жить он будет в роскошных условиях и при грамотном подходе всегда найдёт способ избежать наказания. Только Вильямс твёрдо уверен — уйти от американской исполнительной системы наказаний никому не дано. И стараться не стоит, должного произойти никак не избежать.

У каждого действующего лица имелся собственный секрет, бережно хранимый от других. Главный герой не хуже и не лучше прочих, но именно от его лица велось повествование. Потому ему приходится осознавать совершённые прегрешения, а не другим. Рассказать историю допустимо от каждого из них, неизменно находя схожие черты в поведении.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Бойтесь, Сталин грядёт! Его нет среди нас, но его время придёт! Кто не верит в Сталина возрождение опять, тому лучше труды Светланы Алексиевич не читать. Только так, и никак иначе. Читателю представлен ряд портретов, дабы сказать: всё это было, всё это происходит сейчас, а значит не так далёк тридцать седьмой год — роковой год внутрипартийных чисток. Но повторение истории показывается однобоко, вне связи с внешними процессами. Жизнь прежних поколений тесно переплелась с реалиями советского государства, другой ей никогда не быть. О том следует вспоминать с болью, а может постараться забыть, как о том не будут иметь представления наши потомки. Просто когда-то, давным-давно, когда люди имели светлую мечту скинуть иго капитализма, они оказались зажаты между серпом и молотом, чтобы после очередной борьбы встать под пяту того же капитализма, и уже не сопротивляться, с ужасом припоминать былое, представляя его будто бы происходящим в нынешние дни и при тех же условиях с одним исключением: теперь капитализм пестуется, былая борьба с ним осуждается.

Алексиевич не знала мрачных страниц прошлого, пока они не стали ей известны. Она жила в спокойной действительности, не думая менять мировоззрение, с азартом пошла бы штурмовать Зимний и во всём поддерживала Ленина. Но вот Горбачёв, вот Ельцин, вот гласность, вот история превратилась в кровавый эпизод XX века, должный омрачиться не менее кровавым эпизодом России девяностых годов, вот манящий капитализм, превративший страну в подобие продукта жизнедеятельности, вот люди, вынужденные жить в новых для них условиях, вот молодёжь поднимает голову, мечтая о величии советских устремлений и желая возродить такое, чему лучше отказать в праве на существование, вот появился аналог Комсомола — «Наши», вот у президента в руках абсолютная власть, словно он генсек, вот время «Секонд хэнд», бывшее в употреблении прежде, чтобы быть востребованным ещё раз.

Начинается повествование Светланы с описания русского характера, прекрасно показанного в сказках. Представители народа лежат на печи или сидят у пруда, надеясь на пустом месте обрести им недоступное. Появится щука — хорошо, дадут возможность вершить судьбами — на лучшее и не надеялись. Страна наполнена обломовыми, которых не подвинешь с дивана. Разве должен подобный народ получать желаемое? Он не имеет на то никаких оснований. Пусть за него скинули власть Советов, забыв сказать, чем капиталистическое будущее лучше социалистического. Если оборонные предприятия делали ракеты, отныне они переквалифицировались на стиральные машины. Если нефть позволяла чувствовать особое положение в мире, теперь она позволяет менять достояние недр Родины на ширпотреб иностранного производства. Крах казался неизбежным: случился августовский путч, власть перешла к ГКЧП. И стать стране передовым государством при изменённых обстоятельствах, да у капитализма иное мнение на сей счёт.

Был ли советский народ единым? Развал СССР показал, какие братские отношения связывали населявших его людей. Вспыхнули никогда не остывавшие противоречия. Резня следовала за резнёй. Нужен ли был подобный вариант развития событий? Разве могло наступить социальное равенство среди людей, не желающих отказываться от разделения на национальности? Былое повторилось опять, возвращая всё на круги своя. После, в завтрашнем дне, обратное объединение обязательно произойдёт, как и повторное разделение. Это не следует объяснять, такова сущность человека — быть недовольным делами отцов.

Отдельной линией Алексиевич размышляет о самоубийстве маршала Сергея Ахромеева, отказавшегося жить в стране утраченных идеалов. Он видел Горбачёва, улыбавшегося Западу, он с трудом осознавал делаемые им уступки западным державам, он знал, что страна становится на колени в непонятной мольбе, она превращается в сырьевой придаток и обязательно станет полигоном для испытания лекарственных препаратов на населении. Проще оказалось наложить на себя руки, нежели видеть неизбежное.

Что говорить о России, логику жителей которой нельзя понять. Их уничтожают, они же радуются. Уничтожал Сталин, носили его на руках. Уничтожал Горбачёв, радовались переменам. Уничтожал Ельцин, иного не желали. Будут уничтожать и дальше, пока не уничтожат. Почему? Этого не понять. Русский народ чего-то ждёт, не понимая чего. Он терпит над собой эксперименты новых правителей, во всём им потворствуя. В следующий раз всё подвергнется изменениям, и им каждый житель страны окажется рад. Существенного преобразования не происходит. Как жила Россия устремлением в будущее, так и продолжает жить, не собираясь меняться прямо сейчас, откладывая на потом, не получая в итоге ожидаемого, терпя.

Сплошной негатив, без какого-либо позитива. Всё плохо настолько, что начинаешь сомневаться в словах Алексиевич. И твёрдо в этом убеждаешься, стоило появиться на страницах истории о таджике, проведшем холодную ночь в приёмном покое больницы. К нему ни разу не подошёл доктор. Думается, Светлана не желает видеть действительность в радужных оттенках. Как такое может быть, если за время повествования она во всём сомневалась, не умея найти лучшего решения для преодоления человеческой неустроенности? Как не желай лучшей жизни, оной добиться не сумеешь. Любое сделанное тобой благо станет бременем для твоих детей. Остаётся жить так, как есть. Но и тогда останутся недовольные, желающие жить лучше, тем причиняя страдания абсолютно всем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Можно ли написанному верить? Чарльз Вильямс представил вниманию читателя историю, в которой всё может быть вымыслом. Доверчивый человек поверит рассказанному, склонный анализировать — усомнится. На руках есть лишь дневник, его содержание будто объясняет, почему в море оказалась яхта без экипажа. Для убедительности оставлен чемодан с почти сотней тысяч долларов. Но стоит ли согласиться с предложенной на страницах версией? Каждый читатель сам определится с ответом на данный вопрос.

Вильямс сказывает так, словно красивая девушка попросила парня достать со дна озера ружьё, проверив тем его способности. Выдержавший проверку, он станет свидетелем избиения этой женщины, после узнав обстоятельства травли её семьи. Впрочем, он так до конца никогда и не узнает всех обстоятельств, поскольку происходящее не всегда поддаётся логическому объяснению. Ясно одно, нужно раздобыть яхту и отправиться на поиски самолёта, разбившегося вблизи рифа Скорпиона. На борту того самолёта перевозилась партия бриллиантов.

Интерес к самолёту испытывают работники некой организации, старающиеся выбить из девушки его местонахождение. О том ей просто был обязан сообщить её муж, вернувшийся домой, прятавшийся и в итоге лишившийся жизни. В кругу сих проблем предстоит разбираться тому самому парню, достававшему со дня ружьё. Он обязался помочь девушке. Но как это сделать, если он находится под постоянной слежкой?

Дочитав до конца, читатель обязательно задумается, был ли парень в действительности? Уж не выдумка ли вся приведённая в дневнике история? Муж девушки вполне мог остаться живым, выйти на яхте в море и сочинить всё, что угодно, только бы отвести от себя любые подозрения, растворившись едва ли не в бездне, погрузившись на дно в отчаянном желании забыться. Правду выяснить так и не получится, так как её установить не представляется возможным.

Капитан корабля, нашедшего яхту, сделает правильные выводы касательно содержания дневника. Он не удивится ещё тёплому чайнику, как не задумается об оставшемся чемодане с деньгами. Он посмотрит на ситуацию шире. Стоит ему вернуться на берег, сообщить властям о происшествии, как газеты переполнятся от заголовков про пропавших в море людей.

Более того, газеты получат эксклюзив в виде рукописной работы, упоминающей о важных происшествиях, проверить истинность которых не сильно затруднительно. Можно обыскать дом девушки, отыскать труп человека на стоянке для яхт, провести поисковую операцию в море, а то и отправиться на поиски самолёта, в недрах коего могут продолжать храниться драгоценные камни. Чем больше будет найдено совпадений, тем скорее содержание дневника признают подлинным.

«Риф Скорпиона» не распространяется о дальнейшей судьбе действующих лиц произведения. Они пропали, воспоминанием о них служит дневник. Так верит ли читатель написанному или наконец-то задумался о необходимости подвергать сомнению всякое слово? Вильямс заставляет поверить, что другого наглядного доказательства не требуется. Он предельно ясно объяснил сложность понимания письменных источников, могущих быть подлинными в деталях, но в человеческих поступках однозначных разъяснений дать не способные.

Кроме того, не обязательно, чтобы обозначенные на страницах люди были теми, кем они представлены. Как знать, являющиеся в тексте злодеями, могли иметь благие побуждения, а показанные с положительной стороны — воплощать всё негативное. Это проверить так же не получится. Причина того понятна без лишних объяснений, ведь о произошедшем сумел рассказать один человек, тогда как прочие действующие лица к моменту его исповеди были убиты или умерли при прочих обстоятельствах. Вполне головоломка, если читатель решится задуматься о прочитанном.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Плутовским романам никогда не умереть, особенно в условиях российской действительности. Желание равной жизни для всех приводит к тому, что некоторые неизбежно оказываются равнее. Но не только российская действительность этим грешит. Почти всякое произведение человеческой мысли — стремление показать возможность неосуществимого в обыденной жизни. Берётся непритязательный персонаж, гиперболизируется и становится участником определённых событий, которые чаще всего преодолевает за счёт дарованных ему писателем способностей. Не приложи к его судьбе руку творец ещё одного придуманного мира, ничего бы из такого персонажа не вышло.

Захар Прилепин взял суровое время, снова показывая читателю существование в человеке скрытого желания унижать себе подобных. Описывать ужасы советских лагерей лишний раз не стоит, всем прекрасно известно, до каких зверств доходило. У Прилепина каждого оступившегося обязательно ждёт воздаяние, так как не власть решала, издеваться над людьми или нет. Зверские мысли приходили непосредственно на месте, где всякий начальник мнил из себя создание, наделённое истиной в последней инстанции. В такой среде требовалось показать человека извне, попавшего под растерзание без излишне отягощающих причин.

Главный герой «Обители» всё же преступник. Он убил отца. Это отличает его от прочих сидельцев. Его можно назвать «чистой доской», подготовленной провидением для принятия испытаний. Не из простых побуждений местом действия выбраны Соловки, намоленная веками земля, вместившая ушедшие от мирской суеты души. О Боге придётся забыть, неизменно думая о божественном промысле. Теперь на островах оказались люди различных конфессий, помнившие и забывшие религиозные предпочтения, одинаково не желающие задумываться о необходимости укреплять веру с помощью данной свыше возможности доказать преданность Высшему существу.

Прилепин решил, что человеческая жестокость — людская блажь. Если необходимо доказывать превосходство — это делается по личному на то усмотрению. Не дьявол точит сердце, внушая злые намерения, сам человек возрождает первобытные инстинкты, утверждаясь во мнении о необходимости причинять боль, ибо ему того всего лишь захотелось. Истинно блажь, поскольку провозгласи анархию в обществе, как человечество займётся самоистреблением. Но на Соловках имелась охрана и заключённые, и если кто выходил за рамки дозволенного — делал он то без согласования с вышестоящим начальством.

Оговорив общее представление о произведении, необходимо подойти к нему с рациональной точки зрении. «Обитель» — это локация из прошлого, вместившая на страницы всё то, что некогда могло происходить. Читатель участвует в обзорной экскурсии, вникает в работу каждого, постоянно слушает разговоры действующих лиц. Любое должное произойти событие — обязательно происходит. В этом помогает свободная от предрассудков личность главного героя, на основе которой Прилепин получил возможность показать Соловки глазами заключённого, а после едва ли не ответственного лица по особым поручениям при самом главном местном начальнике. Когда действие подойдёт к концу, обретённое высокое положение позволит лучше понять происходившие прежде зверства, наказать за которые могут и главного героя, каким бы светлым в душе он не продолжал оставаться.

Возвращаясь к высказыванию о плутовском романе, нужно пояснить. Человек из ниоткуда, оказавшийся не там, должный быть угнетаемым и в конце концов убитым, на страницах «Обители» живёт довольно сытой жизнью, пусть и периодически испытывая затруднения. Он всякий раз нежится, тогда как ему не ломают костей, не разрезают его плоть и не разделяют тело на части, как поступают с прочими персонажами. Вместо увечья, главного героя ждёт лазарет и продолжительное существование, что входит в диссонанс с общим представлением о должном быть. Где же жестокость, возведённая в абсолют? Почему в «Обители» Прилепин рассказал о крупинке сахара, оказавшейся вне кипятка, в который угодило всё содержимое ложки? Вся ложка оказалась в кипятке, но не главный герой.

Автор: Константин Трунин

» Read more