trounin.ru

Поэтом быть не просто, поэтом сложно быть, а кажется иначе — всякий может в рифму говорить. И говорят ведь люди, не задумываясь говорят, себя нахваливая, невзирая, что их позор задором смят. Им мнится многое, и что же из того? Хватаются за всякое — хватаются за всё! Они — сочинители, таково прозвание должно быть им. Мало в рифму слагать, чтобы поэтом стало больше одним. Отнюдь, есть правила — их нужно соблюдать. А где нет правил — там их нужно создавать. Из ничего рождается поэзия, приходит в этот мир, негласно и неясно проявляется для человечества кумир. Но это громко сказано, а на деле как? Разве тот мастер, кто рифмовать мастак? Отнюдь, да спор о том — бесплодный разговор. Кому-то нравится, и это кто-то не учёл. Потому оставим распри, приблизимся к тому, чьё имя громко прозвучало, хоть и годы прошли — всё былое изничтожено, словно пропало.

Новелла Матвеева — бард (мнение есть), её сборник поэзии «Жасмин» — для обывателя в прочтении честь. Так ли оно? Стоит углубиться. Видится многое, но чтением не получилось насладиться. За всё бралась Новелла, всему внимание уделяла — от пятидесятых годов к современности протянулось событий немало. Из залежей те стихи, найдены они и в сборник вошли. И про жасмин в строках много, как про характер человека, так и про ему подобные цветы. Всё прочее, опустим излишние детали, поймёт сторонний читатель едва ли. Нужно знать Матвееву, с нею говорить, ведь суждено её стихи забыть. «Жасмин» — отголоски её бытия, и не зная поэта, как настроишь себя?

Смотрела Новелла назад, мифы созерцала, о золотом руне и аргонавтах она рассуждала. Видела в Ясоне странника богов, шедшего к востоку в поисках кавказских берегов. Потом смещался Новеллы взгляд, уже он пламенем объят. Узрела врачевания грехи, врачу велела удлинять людские дни. Не пациент пред ним, а равный ему, относись, доктор, к тебе обратившему — как к себе самому! И вновь смягчился взор, замечен Новеллой пузырь мыльный — горемыка по жизни, он на воле, но на ветер пущен он как ссыльный. Обречён на смерть, может того не желал, мылом бывший — не сам себя он для воздушной среды создавал.

И снова укор от Матвеевой звучен, читатель довольно от нотаций Новеллы измучен. Ругается поэт на людскую лень — не различают глаза ни ночи, ни день. Вместо прогулок — без оглядки бег. Где тут увидишь отражаемый свет? Вместо природы за окном размазня, оставляет холодным сердце за экраном война. И в подобном духе ведёт Новелла с читателем разговор, выражая каждый раз новый укор. Но стоит и поэту сказать огорчающих слов, коли рифма становится похожей на «плов». Берёт Матвеева «сырок» — к нему созвучие «сурок». В такой вот манере, не останавливаясь и на миг, сочиняла Новелла новый свой стих.

Когда вдохновение от злости на мир угасало, находилось то, из-за чего на душе легко поэта стало. Бралась за прозу, читая гринов Зурбаган, сама будто поселялась, уносилось сознание к его степям и горам. О Шекспире могла Новелла стихи сочинять, то есть не могла страсти к поэзии никак вовсе унять. В итоге получился сборник, опубликованный на радость друзьям, пришёлся он по нраву и прочим чинам. Выделен «Жасмин» на уровне государства, до проявления к прочим сборникам стихов коварства. С той поры поэты за сборники госпремий не получали, и получат в ближайшие десятилетия едва ли.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если рассказывать о настоящей жизни по-настоящему, то это никого не заинтересует: жили-были, гребли и приплыли, чтобы дальше жили. Кого-нибудь это заинтересует? Видимо, Анну Матвееву данное обстоятельство не беспокоило. Она создала девять рассказов, поведав о сугубо для неё важном, никакого особого смысла не вложив, кроме осознания, что все устремления ведут в никуда. Очередной герой начнёт существовать, дабы к окончанию понять тщетность сделанного прежде. Нужно просто жить, не думая о чём-то ином, кроме необходимости обязательного усвоения мысли о собственной бесполезности.

Дабы авторский посыл был лучше усвоен, даётся представление о наиболее понятном для современников Анны времени — о девяностых годах XX века. Тогда люди не питали светлых надежд на будущее, они жили в сложной обстановке, подвергаясь каждодневному насилию, не смея надеяться на помощь государства. Наибольший интерес возникал к криминальным разборкам, о чём только и приходилось размышлять. Единственный выход из ситуации — покинуть страну. Там, на Западе, можно было получить хорошее образование и стать успешным человеком. Здесь, в России, допускалось осознавать никчёмность и влачить жалкое существование.

Предлагая читателю первую историю, Анна описала видение девяностых глазами подрастающего поколения. Только жизнь действительно идёт своим чередом, поэтому путь героя рассказа пролегает в заграницу, где он окажется по не совсем понятным для него обстоятельствам. Остаётся недоумевать, отчего «Похороны Великой Мамы» Маркеса нашли своё отражение именно в подобной истории, без какого-либо определённого понимания происходящего. Обстоятельствам будет так угодно повернуться, демонстрируя действительность с неожиданной стороны.

Герой следующего рассказа будет жить обыденной жизнью, вытягивая жилы из-за необходимости продолжения существования. Материя окажется полностью ему подвластной, останется найти общий язык с главным элементом каждой семьи, с самим домом. Не секрет, человек всё делает ради ограниченной стенами площади, на которой он живёт. Оказывается, не всегда Пенаты тебе рады. Если потребуется, они скажут, что никому ничем не обязаны, поэтому не утруждайся понапрасну. Разве это выдумка? То, ради чего живёшь, в тебе чаще всего не нуждается.

Продолжая рассказывать в подобном духе, Матвеева поведает историю мамы, делавшей всё, лишь бы её ребёнок не испытывал неудобств. Она наймёт няню, будет улаживать школьные и университетские конфликты, костьми ляжем, только бы дитя не знало нужды. Жизнь особенно больно бьёт по таким самоотверженным людям. Жертвы не должны допускаться, даже если речь о детях. Понятно, кровь и плоть от тела твоего: по твоему мнению. А по их мнению: не плоть и не кровь, а самостоятельный организм, обязанный родителю одним существованием. Мудрено ли, что общество отказывается от проявляющих заботу о нём? От Сократа до наших дней перемен не случилось. Но жизнь не закончится, как бы ребёнок не относился к матери, придётся жить дальше, ведь иного не полагается.

Матвеева не придерживается строго девяностых. В её рассказах есть техника из первых двух десятилетий XXI века. Перед героями встают новые проблемы, связанные с доступностью информации, когда родительский контроль ужесточается, вместе с тем и лишаясь возможности доподлинно знать об интересах подрастающего поколения. Приходится смириться, если ребёнок увлекается картинками для взрослых. Важнее другое — не допустить психических отклонений в развитии, выражающихся интересом к осуждаемым вещам.

Найдётся в рассказах место даже мечте о жизни где-то ещё, помимо опостылевшего родного города. Вне зависимости от региона проживания, проблемы общества везде одинаковые. Похожая и жизнь у каждого, кто проживает на территории России. И какая бы эта жизнь не была — она пройдёт, тогда всё и закончится.

Автор: Константин Трунин

» Read more