trounin.ru

Отчего человеку мнится архаичность современности? Ныне происходящему давно пора кануть в прошлое, а оно успешно продолжает сопровождать человека, грозя не утратить позиций и в будущем. Для наглядности лучше совершить путешествие в глубинку, где ничего не способствует изменениям. Там сохраняется старый уклад, довольно тяжело поддающийся иным представлениям о должном быть. Собственно, об этом Горький решил ещё раз напомнить, создав произведение о профессоре ботаники, оказавшемся у сестры в гостях, где он познакомился с симпатичной самоуверенной девушкой Варенькой Олесовой, убеждения которой дорого обойдутся его самолюбию.

Девушка не должна испытывать зависимость от мужчины — единственная прогрессивная черта Вареньки. Она не нуждается в крепкой руке, ей не должно претить заниматься тяжёлым трудом, и философия у неё должна быть собственная. Отнюдь, никакого феминизма на страницах произведения нет. Всегда были и будут девушки, считающие необходимым прежде всего свою важность, не согласные оказываться в качестве податливого материала, либо наглядно демонстрировать покорность, пусть и с далеко идущими серокардинальскими планами. Олесова из тех, кто знает себе цену. Других соображений она не имеет.

Как же быть главному герою? Он ценит русскую литературу за исповедуемый писателями реализм. Этого не понимает Варенька, предпочитающая французские романы, показывающие отличную от действительности сторону человеческого существования. Найдя одно противоречие во взглядах, находятся и прочие. Только главный герой желает обладать ему противящейся девушкой. Причин тому не так много, самая вероятная — мужчине жизненно необходимо женское внимание, сколько бы боли им не причинялось. И когда нет вариантов, остаётся довериться судьбе. К сожалению, винить впоследствии придётся себя, согласившегося принять неизбежное.

Горький не стал ограничиваться историей любви. На страницах произведения разыгрывается драма. Варенька Олесова станет причиной головной боли в прямом и переносном смысле. Она мила, но с её волей нельзя соглашаться. Ежели изменить принципам, тогда придётся любить французские романы, соглашаться с правом женщин на отстаивание личной точки зрения. Сколько не упоминай архаичность — мало кто готов к изменениям в обществе, ежели они к тому же не входят в число твоих приоритетов. Потому не так просто сделать выбор. В любом случае, обязанное произойти — случится. Максим оставит историю профессора ботаники без завершения, дабы читатель сам подумал о дальнейших действиях главного героя.

Есть в Вареньке, помимо характера, ещё примечательность. Ей принадлежит значительное количество земельных угодий. Как ими распорядиться, она не знает. Отдавать крестьянам землю всё равно не станет. Каким образом главный герой не читай нотаций, переубедить не сможет. Варенька перестала с уважением относиться к людям, находящимся ниже по положению. Задор юности прошёл, имела она даже любовь, как она выражается, к мужику. Ныне всякий мужик для неё противен. Причину того она поясняет французскими романами, по сюжету которых девушке не полагается любить челядь.

Создать единое представление о Вареньке Олесовой не получится. Слишком многогранной её сделал Максим Горький. Можно сказать, похожей на настоящую. Она верна определённым принципам, вполне готовая принять новое, будь оно грамотно обосновано. Но Горький не собирался ломать о ней представление, поэтому он и вёл повествование от лица стороннего человека, слишком слабого, чтобы проявлять характер. Профессор ботаники оказывался способным на разговоры, тогда как вершить дела — не его удел. Ему хватит холодного взгляда, как разом остынет тяга к свершениям.

Пословица гласит: жизнь прожить — не поле перейти. Поэтому нужно прилагать усилия, невзирая на преграды.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Теперь счастливый муж, радующийся похвалам жены, Горький мог упиваться властью над словом. Оставаясь молодым, не создавший толком ничего, он имел право считаться важным писателем, пусть и оставаясь принадлежащим к провинции. Как тут не создать набросок «Поэт»? В котором девица хвалит литератора, зачитывается его стихами, ему же их цитирует. В такой обстановке легко потерять голову, лишившись прозаического чутья. И это Горький прекрасно понимал, предприняв попытку поставить себя же обратно на ноги, и вот почему…

Есть у Горького история из жизни — «Вода и её значение в природе и жизни человека». Что есть вода? Каково её значение? А если постараться ответить не с высоты собственного опыта, а представив себя двенадцатилетней девочкой. Причём такой девочкой, что росла в неведении окружающего мира. Хорошо, если она знает о географическом положении России, малость разбирается в политических нюансах, да ничего подобного допускать не стоит, кроме принятия факта — девочка пропитана религиозными познаниями, лишённая шанса знать о мире иначе. И вот такой девочке даётся задание написать сочинение о воде. На её счастье она знакома с Горьким, тот взялся ей помочь. Он серьёзно снизошёл до положения двенадцатилетнего несмысшлёного создания, написав о воде, не сообщив ничего сверх. Как оказалось, преподающий детям человек не желал поступать аналогичным образом. Он брался судить о познаниях детей, будто они всё видели и во всём разбираются, при этом лично ничему подобному их не научив. Максим не сможет понять его доводов, когда ему в глаза говорят, что дети должны знать больше, нежели им сообщается. Так почему дети должны это знать, если сами взрослые от таких знаний оберегают?

Вернёмся к лиричности. Действительность всё равно не дано понять здравым рассудком. Два прежде описанных произведения, опубликованные в октябре, подводили Максима к очередному описанию проблематики взаимоотношений полов. Рассказ «Роман» даёт представление о пареньке, чья судьба горька, спасение же в нежном создании, пленявшем воображение о должном быть. Хулиган оказался на больничной койке, получив производственную травму. Теперь он лежит и взирает на девушку, посещающую смертельно больного соседа. Всему миру пропасть, лишь бы сосед исчез, мешающий получать ласковые взгляды девушки. Как знать, о чём размышлял Горький, внушая читателю осознание необходимости принимать всегда должные соседствовать мечтания и обыденность. Ведь не стань соседа — не будет и девушки. И вот сосед умер, девушка в больнице появляться перестала, а главный герой повествования отчаялся её искать, так и не найдя. Вот оно — горе: скажет читатель. Простая история, зато с глубоким смыслом. Да вот сам Горький её нисколько не ценил, оставив пылиться в архивах «Нижегородского листка».

В ноябре Максим взялся за легенды. Башкирский «Немой» ожил в сказании о нём. Этот немой при жизни упал с коня и откусил себе язык, с той поры став угрюмым и портя людям настроение. Именно ему теперь башкиры приписывают вьюги. После набросок «Встреча», затем элегия «Часы». Горький описал безжалостный ход времени. Чем не занимайся — секунды идут, и даже после смерти секунды продолжат бег.

Декабрь 1896 года: рассказ «Шабры», этюд «Свободные дни», святочный рассказ «Навождение». Мучимый пневмонией, Горький задумался о смерти. Часы тикали, он опять видел сны. В них к нему приходил человек, предлагавший перед смертью трудиться на благо людей, получая за то лишь благодарность. От подобного обычно просыпаются в холодном поту. Хотя, как раз благодарность и является мерилом успеха. Надо делать людей счастливыми — всеми доступными тебе способами. Прочее людям должно быть чуждо.

К тому же 1896 году относится поэтическая «Баллада о графине Эллен де Курси, украшенная различными сентенциями, среди которых есть весьма забавные». Её публикация будет отложена до 1917 года. Краткая суть — женщина может захотеть того, чего она пока ещё сама не знает. Вдруг полюбит бедняка, попросит убить её, сбросит человека с моста… Она ведь женщина, потому и такова.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Последующие публикации Горького за 1896 год помещались преимущественно в «Нижегородском листке». Максим отчаянно пытался видеть горе, стремясь найти повсюду, куда бы он не обращал взор. Одновременно с этим Горький продолжал пробовать силы в создании в меру крупной повести. Ему казалось необходимым пробить дорогу в мир большой литературы, пока оставаясь на позициях вынужденного сочинять для газет короткие наброски. Обычно подобное писателями забывается, стоит им добиться читательского внимания. Незачем показывать пробы пера, которым не должно быть места среди прочих встреченных тепло работ. Однако, Горький упорно оставлял в качестве необходимого к публикации, чему полагалось пылиться среди забытого, вместо чего сам забывал о действительно важных произведениях. Впрочем, растянутый на несколько публикаций рассказ «Тоска», обозначенный страничкой из жизни одного мельника, признавался важным.

Июнь 1896 — это заметки с натуры. Вот перед читателем «Артист», изображающий кузнеца. Вот юный «Вор», задумавший стянуть мыло, пойманный хозяином и вынужденный принимать неизбежное, предварительно выслушав поток нотаций. Вот «Трубочист» — чистый душой парень, не принимавший черноту человеческих помыслов, вследствие чего допустил оплошность и разбился насмерть, так и не став ни для кого источником маленького человеческого счастья. В июне Горьким написано ещё одно «Открытие» — не столь яркое содержанием, сколько прежде сообщалось.

Июль начался с наброска «Отомстил» — главного героя так часто бросали женщины, что на этот раз он решил поступить таким же образом. А ведь всё могло получиться, и девушка к нему тяготела. Может её не раз уже бросали? Стерпит и она. Зато главный герой отомстил, не собираясь считаться с чувствами до того бывшему ему плохо знакомым человека. В подобной депрессивной манере июль завершился картинкой с натуры «Дипломатия». Когда родня выносит мозг, хозяин квартиры ставит перед фактом выселения: о чём тогда следует задуматься? Да, о самом простом способе решения проблем.

В августе Максиму снился «Сон» — море, корабль и девушка, в которую повествующий влюблён, затем пожар, скалы и крушение. И более ничего.

В сентябре Горький сперва опубликовал элегию «За бортом», следом «Идиллию». И вновь Максим решил пофантазировать, рассказав от первого лица «Как меня отбрили». Предстояло в диалоге выяснить, чем плоха литература, рассказывающая о проблемах нынешнего дня. Проблема всякого натуралиста, берущегося за отражение будней, невозможность побороть пренебрежение романтически настроенных людей. Парикмахер выступил в качестве человека с иными убеждениями, предпочитающий искать в литературе спасение от тягот жизни. Зачем находить на страницах и без того понятное? Потому он и не читает Горького, не придавая значения искусству говорить о проблемах сегодняшнего дня. Вроде бы Максим должен огорчиться от высказанной в его адрес критики. Однако, парикмахер сказал о его творчестве именно то, к чему Максим всегда стремился, — о реалистичности написанных им произведений. Значит, найдутся люди, готовые внимать правде, не согласные с тягой к иллюзорному восприятию бытия. Отдав мысли размышлениям о необходимости существования именно его подхода к литературе, Горький уже не так старался для рассказа «Красота», не вложив в него примечательных идей.

Откладывая на минуту в сторону творчество Горького, необходимо сказать, что в августе 1896 года Максим обвенчался с работницей «Самарской газеты». Жизнь его должна была меняться. Не зря он писал об отношениях женщин и мужчин, не раз задавался вопросами и пытался давать на них ответы. Впереди ожидало ослабление лёгких, Максим ещё не знал, насколько серьёзными окажутся последствия — к январю ему будет выставлен в качестве диагноза туберкулёз.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сотрудничество с «Самарской газетой» должно вскоре прекратиться. Символичным станет рассказ «Гривенник». До него ещё предстоит дойти. Пока же приходится находить другие работы Горького, чья публикация состоялась не сразу после написания. Пожалуй, интересным для читателя стало произведение «Хан и его сын». Вновь на страницах ожил вольный дух сильных людей, верных своей решимости до конца. Внимание перенесено в степи, где правил сильный хан, любивший любившую его пленную казачку, но любил её и его сын. Что делать им? Решили казачку убить, чтобы не портила между ними отношения. И убили, того же пожелала казачка, согласившаяся принять неизбежное. Максиму бы тут остановиться, придя к разрешению спора. Вместо чего он решил поступить иначе, дав показательный пример читателю, насколько нужно быть верным собственным идеалам. Когда твои устремления упираются в стену — сломай её и иди. Ежели ты и есть стена, которую ломают, уступи и рухни. Так поступил по воле Горького и старый хан, устремившись вслед за возлюбленной.

С неточной датой представляется вниманию рассказ «Читатель», о котором пишут примечаний больше, чем он сам вмещает. В основном это касается названия, так и оставшееся взятым едва ли не из пустого перебора вариантов.

Начало 1896 года стоит отметить короткими очерками и набросками. Усталость Горького кажется очевидной. Не до фельетонов ему было. Не тот жанр, в котором он желал творить. Не хватало размаха мысли. Ограничение в одно действие причиняло муки. Потому ничем не можешь выделить публиковавшихся работ. Максиму требовалось зреть горе! Описывать человеческие страдания у него получалось лучше всего. Поставленные перед выбором люди — вот к чему он стремился в произведениях. Не видя подобного, писал о разном, чтобы никогда потом не вспоминать. Исключением становится рассказ «Товарищи», включавшийся Горьким в прижизненные собрания сочинений.

Про остальные рассказы, публиковавшиеся вплоть до мая 1896 года, этого не скажешь. Они украсили страницы «Самарской газеты», надолго там и оставшись. Мелькнула сказка «Старый год», не оставив по себе воспоминаний. Потом еле заметный «Первый дебют», где мыслью выведена сила толпы, способной сломать человека. Столь же быстро вспыхнул и погас «Почтальон».

«Часы отдыха учителя Коржика» — очерк о прелестях коммунизма. В будущем люди будут работать не за зарплату. Может быть за идею или ради стремления осуществления всеобщего благополучия. Мог ли знать Горький, как спустя сто лет его мечты осуществятся? Причём без коммунизма. Люди будут точно работать за идею и, явно, не за зарплату. Будут работать, не имея иной возможности себя прокормить. Получается, они будут стремиться к осуществлению всеобщего благополучия, проживая жизнь в качестве расходного материала. Впрочем, мечты Горького остались теми же мечтами — реальность не изменилась, и не менялась — в том числе и при пути построения того самого коммунизма.

Развитие мысли Горький продолжил в наброске «Колокол». Теперь порицалось чувство собственничества. Нельзя допускать, будто кто-то может нечто считать только своим. Это неправильно. В качестве доказательства приведён колокол, силами всей деревни доставленный на полагающееся ему место на колокольне при церкви, возведённую силами всё тех же жителей деревни. Разумеется, кто-то обязательно вообразит, что всё ныне существующее с ним рядом — принадлежит ему. Как остудить аппетит такого человека? Сойдёт и подобие божественной кары за отсутствие чувства меры.

В апреле Горький публикует очерк «Свадьба», в котором дети воображают сие действие, и эпизод из жизни одного романтика «Гривенник», где Максим поделился личными переживаниями по поводу отношения к женщинам, поместив в центр повествования злосчастный гривенник — цену женского к нему внимания. В мае отмечена первая публикация для «Нижегородского листка» рассказом с натуры «Тронуло».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Портреты России продолжали составлять прозу Горького. Он в той же мере публиковался в «Самарской газете», на страницах которой и оставались его произведения, позднее не включавшиеся в прижизненные издания сочинений. Максим подходил критически к им написанному, вместе с тем не забывая, чем он был обязан обществу. Потом последующим поколениям читателей приходилось внимать всему тому, о чём мог позабыть и сам Горький. Потомок — он жесток — не желает прислушиваться к авторской воле, считая необходимым сохранить едва ли не всё, что хотя бы самую малость оказывалось причастным. Это не относится к «Делу с застёжками», так как автор не всегда оказывается прав в своих предпочтениях. Всё-таки со стороны виднее, нежели человек способен представлять о себе самом. Читатель скорее подумает: Горький писал, так как обязан был то делать. Без иных вариантов! За тот же июль вышел рассказ «Однажды осенью».

Август 1895 года — прежде всего рассказ «Колюша». Чего только Максим не встречал во время странствий по России. И если рассказ «Ма-аленькая!» слегка взбудоражит воображение читателя — услышанное от деда повествование. То «Колюша» — особого свойства сказание. Оказался Горький на кладбище, где увидел женщину над могилой сына. При этом та женщина не рыдала и никак не выражала эмоций. Тут бы возмутиться. И Максим возмутился, получив в ответ исповедь о жестокой доле. Оказалось, что сын добровольно пошёл на смерть, думая прежде о благе семьи. И читатель обязательно задумается, насколько материальное благо необходимо, если рядом не будет близких людей. Поступок мальчика был не совсем правильным, однако бедность толкает на проступки гораздо хуже.

Сентябрь — это «Грустная история». Как мужчина шёл и его кусала блоха. Он всё не мог почесаться, вынуждено испытывая мучения. Контраст на фоне рассказанного в «Колюше» очевиден. Читатель вполне способен найти устраивающую его аллюзию. Мало ли в жизни неприятностей, от которых нельзя отмахнуться. Но стоит ли настолько серьёзно воспринимать повествование от Горького? Всё зависит от мировосприятия читателя. При старании требуемое будет обнаружено везде, даже где оно не подразумевалось.

Пиши каждую неделю — вот чего придерживался Максим в действительности. Через семь дней от него ждали новый рассказ или очерк, из чего и должен исходить читатель, стремясь понять написанное Горьким. Минимум три-четыре коротких произведения в месяц — такова усреднённая норма. Хорошо, ежели из-под пера выходили толковые строчки, либо получалось подобие рассказа «Женщина с голубыми глазами». Есть и ладно, значит ладно и автор будет есть.

Закрывал сентябрь фельетон «Гость». На пути корабля труп. Расстрелять его из пушек или оттолкнуть багром? Поднять на борт и доставить на берег, или сделать вид, будто не видели? Проблемы никому не нужны, ведь последуют разбирательства, придётся надолго задержаться и оказаться под пристальным вниманием служителей правопорядка. Посему пусть труп плывёт — судьбою всё уже предрешено.

Одиозным сумбуром открыт ноябрь в «Самарской газете». Первого числа опубликован рассказ «Одинокий». Пусть до падения монархии не менее двадцати лет, а Горький уже начал петь лебединую песнь дворянству. Ушло время бояр, после отмены крепостного права их существование кажется бессмысленным. Понимают то все, вплоть до прислуги. Нечем им заняться, так нет нужды им мешать доживать последние мгновения. Далее в ноябре последовали ещё сумбурней эскиз «Неприятность» и сказ «Как поймали Семагу».

Декабрь — месяц произведений с глубоким содержанием. Горький взялся рассказать о жизни бедняков. Им представлен вниманию набросок «Бабушка Акулина». Сей божий человек простоял жизнь на паперти, полученную в виде милостыни мелочь она пропивала. А когда трезвая растянулась на льду, на неё лишь рукой махнули, зная о пристрастии Акулины к алкоголю. Но так было раньше, на старости бабушка стала кормить бедняков, воров и прочий криминальный элемент. Как такую бабушку не любить? Да вот незадача — человек смертен. Должна умереть и Акулина. Она накопила на похороны, оставив завещание положить её в гроб и совершить погребальный обряд по полагающимся правилам. Поймут ли бедняки такую расточительность? Вчерашнее сытое брюхо сегодня пуще прежнего сводит от голода. Так зачем пускать деньги на ветер? Читатель обязательно отметит: сколько не подавай нищим, завтра они попросят вновь. Могла бы бабушка Акулина об этом задуматься ранее? Горький того не допустил. Задумывался ли Максим сам, каким образом отказать беднякам в праве на бедность?

Задумывался! Подтверждение тому святочный рассказ «Извозчик». Не полагается бедным жениться, и детей плодить они не должны. Таково вступительное размышление. Рассказ немного о другом. Читателю предстояло задуматься, насколько оправдано с уважением относиться к человеку, ежели его дела исходят от изначально совершённого преступления. Собственно, дабы обречь богатство, иногда совершаются злодеяния. Прежде бедный, человек после становится состоятельным. Теперь он способен помогать, практически прослыть за мецената. Такого уважать не стоит: был уверен Горький. Щедрость на чужом горе, пускай и буржуя, — не правое дело. Даже неважно, вдруг человек надумает кормить бедноту.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Скот среди людей порою лучше самих людей, воплощающих собой то, что они как раз приписывают скоту. 1895 год начался для Горького без благостного восприятия. Максим вспомнил случай из былого, предложив читателю сделать собственный вывод, потому «Выводом» сей короткий рассказ и назвав. На глазах развивается сцена измывательства над женщиной. Её грех — это измена мужу. И за этот грех она избита до крови, привязана к лошади и вынуждена с позором брести по поселению. Это не худшее, что проделывали с изменницами. В иных селениях их обмазывали мёдом или патокой и привязывали к деревьям, а то и усаживали на муравейник, дабы насекомые поедали их живьём. Дремуч народ в своей безграмотности, жесток от так и не искоренённых Екатериной Великой обычаев. Остаётся пожелать скорейшего пришествия в русские города и сёла благоразумия. Пока же каждый сам пусть делает вывод, соглашаясь или вступая в полемику с Горьким.

Женскую тему Максим продолжил в рассказе «Несколько испорченных минут». Вновь в главной роли изменница. Она возлегла с любовником, не понимая, насколько тяжёлое её ожидает положение, стоит тайной связи стать явственной. И в этом основное затруднение. Мужчина не думает, какие последствия ждут его любовницу. Он видит только необходимость удовлетворения личных интересов. Он на самом деле считает, что жена может уйти от мужа, оставив ему детей. И он её уговаривает. Однако, читатель знает, насколько женщине трудно на подобное согласиться. Горький не даёт однозначного осознания должной последовать развязки. Становится непонятным и смысл измены, если женщина не готова идти до конца, останавливаясь на середине пути. Это можно воспринять в качестве предостережения: не поддавайся желаниям, когда не уверен в способности бросить всё и начать с чистого листа.

Горький не раз говорил о пробах пера в стихотворстве, характеризуя это чем-то вроде порывов души. Хоть он и уничтожал таковые творческие изыскания, в качестве написанных под сторонними псевдонимами он трогать не стал. Поэтому читатель ныне видит, как ошибался Максим в своей предубеждённости. Ошибались и его хулители, не знавшие, так как просто не могли знать, какой лиричностью обладали строчки хотя бы стихотворений «Прощай!» и «В Черноморье». Первое — это песенный мотив, ставящий слушателя перед фактом потери достойного человека. Второе — пастораль черноморских пейзажей.

От острых тем к менее серьёзным. Можно рассказать о детях. «Делёж» — это спор юных сердец, не готовых придти к согласию касательно найденных ими денег. С одной стороны — следует взять себе, с другой — можно отдать родной тётке. Мешает прагматизм, уже присущий детям. Допустим, ты отдаёшь тётке деньги, а она их взять-возьмёт, но и тебе отвесит полагающихся тумаков.

Пасхальные и святочные рассказы всё никак не давались Горькому. Очередная попытка — «На плотах». Плыли действующие лица по Волге в сторону Казани, делились житейскими проблемами, и на том всё. Разговоры продолжались в рассказе «Открытие». Перед Горьким явно стоял вопрос взаимоотношений между полами. Отвечать он предпочитал с помощью выражения мыслей через создание художественного текста. Вполне вероятно, так он лучше понимал не только собственную позицию, но и предположительное мнение женщин.

В марте 1895 года Горький написал «Песню о Соколе», а в июне прекрасную тему для остроумных людей «Несколько дней в роли редактора провинциальной газеты» с подзаголовком «Перевод с американского». Требовалось узнать, существует ли у людей на противоположной стороне планеты общественное мнение. Оказалось, там о таком не знают. У каждой газеты есть собственное мнение, которого она и придерживается. Хочешь его узнать, тогда читай подшивку тебе доступных номеров.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Советский Союз накануне смерти Высоцкого. Остались считанные дни. А Союзу стоять ещё порядка десяти лет. У людей уже имелась твёрдая уверенность — крах социалистической системы неизбежен. Значит, пора позволять вести вольную жизнь, имеющую отличия от курса партии. Почему бы не вспомнить о самой большой утрате, случившейся одной из первых, изгнанной более из-за причастности к царизму, являясь частью с ним неразрывной структуры? Итак, Архангельский погружает читателя в восьмидесятый год, главный герой — глубоко верующий человек, прочее — детали.

Большинство становится писателями в зрелом возрасте, когда появляется возможность сравнить разницу между прожитым и нажитым. И сейчас такой период, когда начинают творить люди, для которых Советский Союз неразрывно связан с их молодостью. Это подразумевает творчество в определённом направлении, обязательно отражающим должный последовать вскоре упадок, вместе с болью от происходившего в девяностых. Всё это впереди, Архангельский не уйдёт далее восьмидесятого года, для повествования он отводит незначительное количество дней, которых вполне достаточно, чтобы читатель не начал уставать. И пусть писательский талант Александра не сейчас получил развитие — обозначившуюся тенденцию он поддержал.

Происходящее на страницах то и дело возвращается к религии. Главный герой считает обязательным молиться, может он даже соблюдает ежегодные посты, а то и проявляет почтение к строгости вкушения пищи по средам и пятницам. То не настолько важно, Архангельский акцентирует внимание на других протекавших в стране процессах. Он ставит перед главным героем необходимость суметь приспособиться к жизни в арелигиозном государстве, не изменяя имеющимся у него убеждениям.

Главный герой влюблён. Он пылает чувствами к девушке. Быть бы её отцу убеждённым партийцем, случиться на страницах катастрофе. Идти герою тогда через испытания, посылаемые ему Богом. И было бы хорошо, так как испытания на пути верующего — благословение от Всевышнего. Но нет, отец девушки из людей либеральных взглядов. Он допускает многое, не боясь открыто говорить о скорой смерти государственного образования. Сам он работает за границей, в меру способностей отстаивая торговые интересы Советского Союза. С таким всегда найдёшь общий язык, понимая, что человек привык находить точки соприкосновения, главное — суметь извлечь выгоду. Но какой толк для него от главного героя повествования?

Если парень не боится бросать вызов обществу, значит — от него можно ждать достижения результатов. Такого отправишь выполнять поручение — вернётся с дивидендами. Если решишь похоронить — он благополучно даст всходы, перекрыв тебе же кислород. Но какой с верующего опасный в социальном плане элемент? Это скорее тихий подвижник, в крайнем случае способный замкнуться на проблемах, вследствие чего разменяет мирскую суету на монашескую келью. Он не является диссидентом , всего лишь сторонник определённых убеждений, не способный управлять судьбами других. Таким самое место в противящихся их существованию государстве — при жизни христианам полагается страдать до отпущенного им для того срока.

И причём тут произведение Архангельского? Оно рассказывает о проблемах советских граждан, ещё не понимающих, как скоро их существование превратится в подобие ада. Религиозные люди к тому окажутся подготовленными, прочие — пройдут через не должные с ними случиться испытания. Пока лишь восьмидесятый год, траур сугубо по смерти Высоцкого, умершего слишком рано, потому как ему полагалось стать певцом иных реалий, дабы поддержать уже не советский народ в наступившее десятилетие непроглядного мрака.

Читатель задумается о предстоящем. О чём же возьмутся рассказывать писатели, чья молодость пришлась как раз на девяностые? Неужели на книжные полки вернётся тот кошмар, пропитанный романтикой бандитизма? Или, подобно Архангельскому, новое поколение постарается дать иное толкование, увидев не крах впереди, а стремление к преображению? Всё-таки нулевые несли надежду, а первое десятилетие третьего тысячелетия и вовсе приблизило к радужным мыслям. Да только знать бы, чего ожидать от грядущих двадцатых годов…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Олега Ермакова честно пытаются раскачать. Происходит это второй год подряд, причём за счёт будто бы читательского на то желания. Остаётся недоумевать, как читатель соглашается принимать точку зрения писателя, продолжающего оставаться на позициях нежелания дружить с хронологией внутри собственных произведений. Обласканная Ясной поляной, «Песнь тунгуса» нашла продолжение в ещё более сумбурно написанном произведении с настолько же лишённым смысла названием — «Радуга и Вереск». Опять Олег запутался, о чём именно он взялся рассказывать. Им смешано личное настоящее и глубокое прошлое. Искать в этом увязки полагается лишь ему. Не было нужды заставлять других стараться разбираться с пространственно-временными коллизиями. Ермаков не Кортасар , а «Радуга и Вереск» — не «Игра в классики».

Но выбор читателем сделан. Ему предоставляется право узнать мысли человека, выросшего в Советском Союзе, глубоко прочувствовавшем прелесть тех дней. Вот западная рок-группа, чьё имя у всех на слуху. Песни такового исполнителя прослушать — за великое счастье. Не говоря уже о походе на концерт. Вот фотоаппарат, прекрасный своим наличием, невзирая на механические несовершенства. Вот ещё что-то, а вот ещё о чём-то, и вот уже Олегу надоело: он пожелал переключиться, допустим на историческую беллетристику, например о Речи Посполитой. Но почему сделан столь сложный для русского писателя выбор? Ермаков — не является Юзефом Крашевским, дабы с удовольствием писать романы про польских королей. И всё-таки причина определяется ясно.

В ходе рассуждений с самим собой, взирая на новостные ленты, материал для книги рождается спонтанно. Собственно, под Смоленском потерпел крушение самолёт Леха Качиньского — президента Польши — направлявшегося почтить память павших при Катыни. А ежели речь пошла о восточных славянах, отчего не пофантазировать об их былом? Может получиться в духе Генрика Сенкевича, лауреата Нобелевской премии по литературе, к тому же подданного Российской Империи. Если мог он — получится и у Ермакова. За одним исключением!

Требовалось писать об определённом, не расползаясь мыслью по древу. Как поступил Ермаков? Он, скорее всего, вдохновился «Крепостью» Петра Алешковского. Читатель помнит, как Алешковский отметился с данным романом на Русском Букере за 2016 год. Он в схожей манере писал о буднях ему близких, то есть представил вниманию жизнеописание археолога, настолько увлечённого работой, что порою позволял себе, а заодно и главному герою, погружаться в далёкое прошлое, будто лично принимая участие в качестве свидетеля походов кочевников. Примерно так же повествует и Ермаков. Только без стремления сообщить читателю некое суждение, отчего «Радуга и Вереск» проходит перед глазами, не вызывая ответного отклика.

И тут встаёт вопрос внутренней хронологии. Почему Олег с неугасаемым упорством продолжает забывать приводить произведения в удобоваримый вид? Зачем требуется показывать сюжет, не проработав логику подачи текста читателю? Или тут кроется авторская задумка? Не проще написать два разных произведения? Для чего в первой части показывать настоящее, после прошлое, затем это чередование продолжать? Или воздействие оказала Ясная поляна, приметившая и давшая добро на подобного рода самовыражение? Теперь одобрила и Большая книга. Впрочем, говорить надо по существу, из чего всегда исходил Бальзак.

Оноре не писал произведения разом, он создавал их частями, после, в требуемый для того момент, объединяя. Потому и Ермаков, вполне-вполне, исписавшись к старости, возьмётся за им опубликованное, дабы создать особый цикл, схожий с «Человеческой комедией». Будет там место Речи Посполитой, экспедиции Даррелла на Таймыр и вплоть до современного для тогдашнего Олега дня. Тогда-то и будет оценен его талант в полной мере. Бальзака ведь современники не ценили — как раз за такой подход к творчеству.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Литературная диспепсия — нарушение пищеварения, вследствие чтения портящей аппетит беллетристики. Для лечения используется отказ от непроверенных ранее писателей, либо полное воздержание от чтения на период до пробуждения прежнего интереса. При повторном проявлении литературной диспепсии рекомендуется набраться сил и более не отказываться от знакомства с вызвавшую оную трудами, вырабатывая умение быстро усваивать и выводить из организма переработанный материал. Тогда литературная диспепсия перестанет беспокоить, позволив наслаждаться любой беллетристикой, какого бы качества она не была. Вы заслушали рецепт сотворения собственного счастья, неподвластного разрушению, как бы кто это не пытался сделать, пусть и используя для того громкость собственного имени.

А теперь о произведении Андрея Филимонова.

Всего Андрей выделяет четыре рецепта сотворения мира, посвящая каждому отдельную главу. Читателя ждёт мужское, женское, советское и магическое преображение действительности. Вернее, изменяться будет прошлое, и только по желанию непосредственно Филимонова. Каждый рецепт связан с предками, начиная от бабушки с дедушкой и завершаясь, по логике, матерью с отцом. Получилось своеобразное толкование действительности, о котором, скорее всего, никто Андрея не просил. По крайней мере, никто точно не просил говорить тем языком, каким он себе позволил. Обсценная лексика, конечно, помогает в жизни и в современной началу XXI века литературе, но таковое не должно допускаться по отношению к ушедшему. Но из написанного слов без редактуры не выкинешь, поэтому придётся принимать, как то пропустила внутренняя цензура писателя и опубликовавшего книгу издательства.

Сюжетная канва растянулась на долгом протяжении: от расцвета сталинского режима до заката эксперимента большевиков с социализмом. Всякий раз предки Андрея оказывались вынуждены справляться с поставленными перед ними проблемами. Основное затруднение постоянно исходило от государства, не испытывавшего нужду в людском ресурсе. Гражданин мог заниматься чем ему угодно, при условии, что он будет трудиться на благо дающей ему право существовать страны. И это при абсолютном отторжении стремления заботиться о благе населения. Ежели выжил в трудное время — воздай государству положенное. Подобное кажется неправильным, однако Россия всегда стояла и будет стоять на данном постулате. Филимонов о том пытается громко заявить, причём если и прикрываясь, то всё той же обсценной лексикой.

Как быть? Требуется создавать собственный рецепт сотворения мира, чем и озадачивались предки Андрея, выживая в непригодных для них условиях. Стоило им опустить руки, не смогли бы встать на ноги. Иногда дело касается спорадических случаев, то есть случайных. При не должных возникнуть затруднениях, они приходят с неожиданной стороны, например — подводит здоровье. Собственно, отец Филимонова не должен был жить: у него не вырабатывался желудочный сок, что грозило ему смертью ещё во младенчестве. Не государство проявило заботу о больном ребёнке, то сделала мать, понадеявшись на удачу, применив народное средство. Хотя, с каких времён введение некоей субстанции растительного происхождения в вену стало народным?

Не стремись предки Андрея выживать — не родился бы и он, не написал бы «Рецепты сотворения мира», не получил бы приз читательских симпатий, заслуженный вместе с признанием в рамках национальной литературной премии «Большая книга». Теперь осталось проследить, насколько его слава продержится, не растаяв, подобно ряду прочих писателей, прежде добивавшихся столь же громкого успеха, к нынешнему моменту совершенно забытые.

Надо признать, «Рецепты сотворения мира» следует читать с открытым сердцем, поскольку душа не желает принимать написанного, и тому причина уже была озвучена. Думается, Андрей Филимонов найдёт способ спастись, вступив в согласие с собой и перестав воспринимать окружающее через творимое другими саморазрушение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вне зависимости от национальности — человек остаётся человеком. Где бы он не жил и при каких традициях не воспитывался, он остаётся близким по духу. Неважно время — человеческое в нём остаётся при любых составляющих бытия. Следует понять, становление корейца такое же, как будь он европейцем. Родившись, воспитывается родителями, после обучается и с грузом знаний вступает во взрослую жизнь. Таковым был и Ким Сын Ок, оставивший за плечами изучение французской литературы, чтобы будучи возрастом едва за двадцать лет приступить к познанию окружающей действительности. Что его ждало за стенами зданий? Недавно Корею сотрясала война, теперь от того остались только воспоминания старших поколений. Впереди совсем другая действительность, но точно такая же, какая досталась всему цивилизованному миру. Предстояло решить: кем являются люди, каково их назначение, что они способны дать. И обо всём этом рассказано глазами молодого человека, слишком быстро вошедшего в мир литературы, дабы оставить в ней свой яркий след.

Сборник «Сеул, зима 1964″ состоит из рассказов, скорее похожих на мемуарные записи. Автор брал случавшиеся с ним обстоятельства, обрабатывал и придавал вид будто бы художественного произведения, наполняя диалогами и размышлениями от первого лица. Как известно, дневник не ведётся так, чтобы фиксировать каждую произнесённую за день реплику. Ким Сын Ок подошёл основательно, делясь со страницами самым на его взгляд примечательным. А так как жизненного опыта ему не хватало, он то компенсировал событиями практически вчерашнего дня. О чём он мог рассказать? Для начала о собственном детстве, потом обо всём остальном. Так у читателя сформируется более полное представление об его личности.

Итак, Ким Сын Ок — кореец, родившийся в Японии. По завершении войны его семья заново переехала в Корею. Отец рано умер, мать воспитывала его в одиночку. Касательно последнего обстоятельства сохранились не самые приятные воспоминания. Ким Сын Ок прямо рассказывает о том, не таясь. Если это действительно повествование о нём самом. Но так как наполнение представленного вниманию сборника воспринимается автобиографичным, то данного обстоятельства и стоит придерживаться. Его мать постоянно водила домой мужчин, не пытаясь говорить с сыновьями о причинах того. Дети будто не понимали, для чего мать так себя ведёт. Ким Сын Ок, будучи взрослым, сохранил впечатление от детской наивности, не позволяющей ему переступить запретное, как-то негативно отзываясь о матери. Будем считать, понять себя он считал гораздо важнее, нежели разбираться в чувствах родительницы. Всё-таки не дано ему понять, что значит потерять мужа и воспитывать детей без твёрдой руки. Раз не ему судить, то достаточно простого упоминания о некогда происходившем.

Не знавший войны, Ким Сын Ок запомнил её по рассказам. В его окружении имелось достаточное количество людей, вспоминающих боевые действия, на себе испытавших, что значит находиться в городе, на который с неба несут смерть бомбардировщики. Именно поэтому корейские семьи переезжали в Японию, спасаясь от разыгравшегося сопротивления между коммунистически настроенными и идеологически противящихся им. Вот касательно этого, не смотря на договорённость считать всё рассказываемое за сказ от первого лица, читатель вынужден определиться, как отнестись к ему сообщаемой информации. Достаточно взглянуть на год рождения автора сборника, чтобы разувериться в ранее сказанных словах. Как же Ким Сын Ок искал себя через истории, поведанные будто бы другими людьми?

Нет, не водила мать мужчин, и не имелось ничего, что может служить порочащим свидетельством. Ким Сын Ок брал чьё-то, придавая ему вид своего. Не в смысле сюжетного наполнения, а стараясь понять мир гораздо шире, нежели может быть доступно одному человеку. Не имелось необходимости разбираться в собственной личности, когда приходилось наблюдать за страданиями других. Не его мать, значит другая порочила память отца. Не он учился в Токио, значит то делал кто-то другой. Сам Ким Сын Ок получал высшее образование в университете Сеула, навсегда в дальнейшем связав деятельность с литературой.

Подозрительно странно пытаться разобраться в прозе писателя, не умея сладить с представляемыми им повествовательными линиями. Сказывая обо всём, имеющим отношение непосредственно к нему, Ким Сын Ок скрывался за неустановленными личинами. Чем бы он не занимался, тем же увлекались описываемые им действующие лица. Реальность перемешивалась с вымыслом, где одно подменялось другим. А ежели Ким Сын Ок знаком только по сборнику «Сеул, зима 1964″, впору растеряться, утратив связующую описываемое на страницах нить. О ком читатель узнавал? Так и не осознав, честен с ним был писатель или правдиво выдумывал.

Жизнь не останавливалась, и до сих пор не остановилась, ведь не может такого случиться. Ким Сын Ок сталкивался с затруднениями, преодолевал, фиксировал и готовил к печати новый рассказ. Кого-то уволили за шутку на счёт рисового вина, куда-то съездил и впечатлился увиденным, устроился карикатуристом: обо всём следовало написать. И в 1965 году записанное, начиная с 1961 года, было опубликовано. Говорят, ныне имеет высокое значение для корейской литературы. Охотно в это верится.

Автор: Константин Трунин

» Read more