Category Archives: Беллетристика

Константин Паустовский «Созвездие гончих псов» (1936)

Паустовский Созвездие гончих псов

Паустовский проявил чуткость к происходящим в мире переменам. Его взволновал рост напряжения в Испании, ознаменовавшийся боевыми действиями, принявшими вид гражданской войны. Как об этом рассказать советскому читателю? В памяти продолжали жить воспоминания о подобной борьбе на территории России. Константин предложил обратить взоры на небо. Какая разница, что происходит на планете, когда безбрежные космические пространства при постоянном возмущении сохраняют спокойствие. Один бунт сменит другой, чтобы вылиться в очередной бунт, недовольный прежде свершившимся. Человечеству остаётся всё это регистрировать и продолжать жить. Однако, кривая человеческих страданий с каждым разом становится всё выше.

Люди постоянно смотрят на небо, отворачиваясь от себе подобных. Совершаются новые открытия, побуждающие к радости. Они не замечают, как обстоятельства оборачиваются против них же. При этом получается так, что все всё прекрасно понимают, находя тому подтверждения. Но проще сидеть в обсерватории, уставившись в одну точку, отмечая передвижения далёких звёзд, нежели потрудиться обратить внимание на сотрясаемые от ударов стены. Почему-то не думают такие астрономы, что если не сегодня, тогда завтра, здание их мироздания обрушится на них же.

Одному из действующих лиц «Созвездия гончих псов» дан сейсмограф. Он сам его изобрёл. Он отмечает на нём малопонятные изменения. Ничего не предвещает беды, тогда как сейсмограф всё чаще отмечает происходящие где-то взрывы. Упавшая на землю бомба — тому причина. Разрушение дома приводит к отклонению стрелки сейсмографа. Убийство человека добавляет мельчайший штрих к общей картине, отражающейся в показаниях сейсмографа. Учёным остаётся фиксировать работу, придумывая всевозможные объяснения, кроме наиболее объективных. И оказывается, что вскоре начинают сотрясаться и стены обсерватории, подвергаемые ударам извне.

Нельзя отказываться внимать происходящим с человеком событиям. Любое молчание и игнорирование — предвестник будущих потрясений. Вместо действительно важных забот, люди тонут в мнимых предпочтениях. Они объявляют высокую стоимость предметам искусства, тогда как им в действительности нет никакой цены. Зачем ценить картины Веласкеса, обречённые на уничтожение. Как и тот же жемчуг, склонную к старению и умиранию роскошь. Об ином должен заботиться человек. Не о благополучии предметов, нужно задуматься о людях, оценивая их выше всяких ценностей. Не представителям человечества погибать в борьбе чьих-то идеалов, существующих ещё меньше времени, чем жизнь одного человека. Пусть лучше гибнут картины и жемчуг, они всё равно примут неизбежно им полагающееся.

Утверждения — такое же временное явление. Вчера думали иначе, нежели сегодня, а завтра не поймут мыслящегося некогда прежде. Но общее стремление человека к справедливости всё равно остаётся неизменным. Хорошо бы именно на это обращать внимание, когда ничего не предвещает грозы. Герои Паустовского слишком поздно придут к пониманию необходимости предотвращать. Их окружат и заставят принять печальный для них конец. Поздно объединять усилия для борьбы, не сумев раньше предугадать должное произойти. А ведь всё всегда идёт по одному и тому же пути, постоянно повторяясь.

Говорят, по звёздам можно гадать. Только зачем? Достаточно обернуться назад, как предстоящее окажется легко читаемым. Не нужны для того телескоп и карта звёздного неба. С той же лёгкостью угадываются ожидаемые волнения в обществе, почему-то остающиеся без внимания. Человеку пора прекратить думать наперёд, не озаботившись чаяниями сегодня живущих. Не когда-то там — действовать нужно уже сейчас. Но ничего подобного не произойдёт. Для принятия решительных мер должны пойти трещины по стенам собственного дома.

Интересно, кого понимал под астрономом и обсерваторией Паустовский? Он явно не подразумевал Испанию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Константин Паустовский «Озёрный фронт» (1932)

Паустовский Озёрный фронт

Пропитавшись жаркими речами рабочих, найдя в их устремлениях положительный задор, Паустовский подпал под согласие с бытовавшим тогда в стране подъёмом самосознания. Начало тридцатых годов XX века — время преображения, подобное короткому пробуждению перед погружением в бездну. Осознав жизнь и метания Шарля Лонсевиля, Константин должен был проникнуться ещё и обстоятельствами близкого прошлого. Речь пойдёт об иностранной интервенции на севере России. Там, в омываемых водами океана землях, развернулся фронт, разделив красных и белых полосой отчуждения в виде вмешательства в происходящее американских вооружённых сил. Кажется, прежде не было такого, чтобы русский шёл на русского, пропитанный гневом за собственное унижение. А ведь так и случилось в 1919 году, когда части белых устали от свинского к ним отношения американцев и согласились обрушить удар на прежнего союзника.

Обелять американцев не приходится. Вели себя они распутно и не собирались совершать человеческих поступков. Всё, что понял Паустовский, так это желание пришедших извне крушить и сокрушать. Без различия, с кем предстоит бороться. Американцы могли бросить гранату в безвинную девочку, находя в том своеобразное удовлетворение противных разуму желаний. Плоть человека стала разменным товаром, где удовольствие покупалось ценой чужого существования. Могли ли с подобным мириться представители белого движения? Пусть красная пропаганда рисует их такими же извергами, однако не настолько, чтобы убивать потехи ради.

Читателю будет представлен Фёдор Гущин — боец, матрос, сигнальщик. Он, опутанный представлениями белых, пропитанный гневом к американцам, склоняющийся перейти на сторону красных, вымолит право выступить против прежних убеждений. Не нужна ему Россия, если над нею раскроет крылья американский орёл, приведённый в сердце страны монархистами. Достаточно одной невинной жертвы, раскрывшей глаза на действительность. Потому Гущин добьётся желаемого и пойдёт убивать, но уже белых и американцев. Легко сломленный, он быстро падёт, забывший о необходимости отстаивать представления, которым дал клятвенное обещание быть всегда верным.

Такую историю требовалось рассказывать с жаром на устах, добавляя в текст идеологию. Не кто-то, а сами белые добровольно согласились влиться в ряды красных, поскольку разочаровались и не имели желания продолжать подобное терпеть. Не абы из-за какой причины, их всего лишь возмутило незначительное происшествие, случающееся на войне постоянно. Девочку могли убить не специально, случай направил гранату в её сторону. Остальное никого не интересовало. Паустовский о том и не рассказывал. Обид хватало за многое, но «Озёрный фронт» касается единственной, словно рождённой для поддержания нужного духа среди людей. Американцы и раньше не способствовали успеху дел у партнёров, значит и теперь не стоит ждать от них человеческих поступков. А ежели ещё и приходят к тебе домой с целью развлечься, быть им сведёнными в могилу.

Читателю придётся проникнуться рассказанной Константином историей. Не всё в ней сказано к месту. Картина повествования постоянно разваливается и её не представлялось возможным собрать обратно. Каждый раз читатель возвращается на место, где лежит труп девочки, пострадавшей от брошенной в её сторону гранаты. Можно простить американцев и действовать с ними заодно, переступая через тела убитых. А можно возмутиться и попросить сменить облик зверя на человеческий. Паустовский постарается это сделать, частично разобравшись в произошедшем. Но человек так устроен, что он постоянно прокручивает в голове некогда шокировавшие его обстоятельства. Как не оправдывай и не ищи требуемых для того слов — перебороть совесть не сможешь. Нужно закрыть глаза и больше их не открывать, иначе не получится успокоиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Константин Паустовский «Судьба Шарля Лонсевиля» (1932)

Паустовский Судьба Шарля Лонсевиля

Советское государство побуждало мыслить определённым образом. Прибыв в Петрозаводск для изучения истории Онежского завода, Паустовский узнал несколько историй, его заинтересовавших. Первой из них стали свидетельства о пленном французе Шарле Лонсевиле, отливавшем для нужд России всё, что от него требовали, от кандалов и бюстов до ядер и пушек. Глубоко несчастный человек, пропитанный европейским духом вседозволенности, он оказался зажат в тесные рамки необходимости следовать указаниям, отчего возненавидел государство Александра I, глубоко страдая от невозможности открыто выражать мысли. За попытку изучения бунтов заводских крестьян, он был приговорён к вечному заключению в Шлиссельбурге. И получилось так, что не француз предстал перед читателем, а прообраз красного пролетария, пусть его мысли и расходились с должным быть ему свойственным мировоззрением.

Шарля возмущало многое. Во-первых, рабочих в России пороли. Во-вторых, пороли иностранных специалистов. В-третьих, за проступок могли выпороть и его. Причём пороли обоснованно за халатное отношение к труду и за расхлябанность на производстве. И как не пороть, когда пушка, отлитая специально к визиту царя, при нём же лопнула, не выдержав пробных испытаний. Такое положение дел не нравилось Лонсевилю, винил он напрямую Александра I, не сумевшего создать необходимые условия для труда. К тому же, приходится недоумевать, каким образом Россия одолела армию Наполеона? Ежели она настолько прогнила изнутри.

Повесть о Шарле позволила Константину раскрыть историю завода, основанного ещё при Петре I. Упор делался на самосознание крестьян, обязанных трудиться в невыносимых условиях. Да, их постоянно пороли, как уже известно читателю, но сами условия оказывались невыносимыми. Вместо благоприятной атмосферы для радостного осознания нужности проделываемой работы, крестьяне подвергались худшему из возможных отношению. Разумеется, бунты не заставили себя ждать. Однако, о том упоминать не позволялось, тем более к тому же побуждать нынешних рабочих завода.

Добрых слов читатель не найдёт. Ему показан страдающий человек, волей судьбы брошенный в России с обмороженными ногами. Он будто пленный, но всё-таки опасный представитель с революционными мыслями. Зачем его понадобилось использовать, когда профессиональные качества литейщика пушек толком не пригодились? А за свойственное душе отстаивание справедливости, к нему же стали предъявлять претензии. Нам не узнать, как Шарль вёл себя на допросах. Но ясно, что он умер незадолго до того, как пришло распоряжение о его вечном заключении в тюрьму. И это несмотря на то, что Лонсевиля в России ничего не интересовало, он постоянно просился позволить покинуть страну и уехать домой во Францию. В любом случае, о чём-то Паустовский недоговаривал, если вообще сам знал подробности тех лет.

К любому режиму всегда есть и будут претензии. Царский режим не любили — такое вполне допускается. До Паустовского о трудностях рабочих писал Куприн, лично наблюдавший нечеловеческие условия труда на шахтах. Константин сообщал информацию с чужих слов, передававшихся из уст в уста на протяжении ряда поколений. Неудивительно осознавать, почему чьё-то былое приняло вид красной пропаганды. Другой вопрос, зачем это понадобилось Паустовскому, чьи порывы настроились на совершенно другой лад, временно вынужденные перестроиться на адаптацию чужих рассказов под собственное их изложение.

Читатель понимает важность сообщённой ему информации. Но не понимает, для какой цели понадобилось использовать историю человека, жившего чуждыми России убеждениями и видевшим происходящее согласно личным представлениям о должном быть. Как-то так получилось, что Лонсевиль оказался близким по духу советскому человеку, стремящемуся точно к тому же. Но отчего-то не получается допустить единство ощущения француза времён Наполеона и советского гражданина времён Сталина.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Мария Потоцкая «Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику» (2017)

Потоцкая Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику

Мужчине, взявшемуся разработать боевое химическое отравляющее вещество по заказу правительства, может помешать только одно — автор, наделивший главного героя психологией женщины. Отныне он утерял адекватное восприятие реальности, сконцентрировавшись на собственной личности. Вместо размышлений о планах по наращиванию оборотов доставшегося ему в наследство предприятия, он начнёт страдать от проблем с противоположным полом. Именно поэтому главный герой произведения Марии Потоцкой едва не уничтожил соседнюю галактику, только ничего не сделав, чтобы к тому хоть как-нибудь приблизиться. Наоборот, горе-предприниматель прогорит в скором времени, не умея ничего, что требуется от руководителя.

С первых страниц главный герой представлен закомплексованным человеком со стремлением к обладанию недоступным. Пока он не потерял родителей, он мог заниматься чем угодно, но чаще переживая из-за всё тех же проблем с противоположным полом. Свет клином сошёлся на взаимоотношениях. Вместо того, чтобы брать и пользоваться, он мялся в отдалении и беспрестанно мечтал. И когда приходило время действовать, оказывалось поздно проявлять инициативу.

Удивительнее другое, каким образом главному герою не довелось получить достойного его положения образования? Он словно сорняк, выросший в розарии, благодаря богатому прикорму с предприятия родителей. Разжиревшее растение не имело представления об окружающем его обществе и понятия о правилах поведения, и, надо полагать, плевать хотело на этикет. Будущий наследник держался в отдалении от дел и не был подготовлен к ожидающей его жизни. Таким с ним и познакомится вскоре читатель, наблюдая за ошибками надменного человека, пропитанного запахом испарения инсектицидов.

Жук в навозной куче! Таков персонаж от Марии Потоцкой. Ему самое место среди злодеев мирового масштаба, рвущегося причинять страдания, поскольку самому не довелось испытать счастья. А ведь требовалось малое, получить порцию ласки, которой его обделяли родители, которой с ним теперь не желают делиться женщины. Главный герой им нужен для проявления амбиций. Кому-то требуются деньги, кому-то положение, иные же желают спасти мир от надвигающейся опасности. Везде он будет мешаться, становясь помехой на пути к дальнейшему продвижения.

Оставалось понять, куда двигать дальше самого главного героя. Духовная деградация описана в подробностях, устремления осмеяны, основная цель существования растоптана. Нужно было добавить мужественности, но не для представленного на страницах человека. Замкнутое мировосприятие не позволит пробить брешь во внешний мир. Какая может быть речь о соседней галактике, когда главный герой не мыслит далее отношений с женщинами. Порою повествовательная линия станет претерпевать изменения, побуждая задумывать новые проекты. В этом нет ничего необычного — деньги требуется куда-то тратить. Мария помнила, кого она описывала.

Несколько причуд разбавят сюжетную канву. Всё-таки не стоит забывать, что главный герой — владелец предприятия по производству химических отравляющих веществ. Подобная характеристика — никак его не красит. Он позаботится о создании положительно имиджа, работая в нужном направлении. Всё это покажется читателю лишним. Действие не требовало отвлекающих моментов, показавших главного героя не таким, каким ему полагалось быть. Ранимая натура обязана принимать страдания, зарекаясь оказаться публичной личностью. Злому гению проще творить без пристального к нему внимания, поедаемому раздражающими его самосознание неурядицами.

Может всё не так, как тут представлено. Сильные люди бывают слабыми, мнительные — решительными, а женственные способны на мужественные поступки. Даже в душе злодея находится место доброте. Жизнь — сложна для подлинного её осознания. Литература призвана этому помочь. Но человек не будет человеком, не стремись он найти то, чего ему никто не собирался сообщать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Захар Прилепин «Грех» (2007)

Прилепин Грех

Образ сильного человека с ранимой душой создан — читателю представлен человек по имени Захар, желающий видеть вокруг себя справедливость. Такой ли он на самом деле — Прилепин? Соответствует ли он взятому на себя образу? Возражать не будем — просто согласимся. Поверим и в то, что роман в рассказах «Грех» вместил особо важные для автора моменты жизни.

Особенность изложения — повествование без цели. Захар брал определённую ситуацию и начинал о ней рассказывать. Никогда не узнаешь, о чём Прилепин сообщит на следующих страницах, как и к чему в итоге подведёт. А он, собственно, и не имел желания лучше раскрыть предлагаемый текст. Захар именно создавал требуемое ему представление о нём самом. И ведь действительно — на читателя смотрит сильный человек с ранимой душой.

Человеческие качества становятся ясными с самого начала. Автор очень любит щенков, думая о них постоянно и не представляя существования без них. Но вот они пропали. Теперь рассказчик оказался готов на всё, вплоть до убийства, доведись ему найти похитителя. Может это бомжи? Но у них нет собак. Получается, щенят съели! Тут бы породить бурю, уничтожая всех попадающихся на пути мнимых пожирателей собак. Но Захар умеет сдерживаться. Он ведь сильный человек, высаживающий двери, но ранимая душа не позволяет причинять напрасный вред, пока истина не будет установлена. Что же оказалось с щенками? Ничего страшного с ними не произошло. А может они и не пропадали, автор всего лишь представил ситуацию, как и тех бомжей, отчего-то имеющих постоянное место жительства.

Таков Прилепин, если верить тексту романа в рассказах. Он ещё лучше созданного им же образа. Стоит ознакомиться с другими рассказами, как на читателя смотрит ещё и бес с глазами ангела. Юный чертёнок тянется к запретному, проявляя волю и отказываясь. Ему не довелось видеть, как режут свинью, но он осязал нож с тёплой кровью, погружал руки в растерзанную плоть, приходя к мыслям, запрещающим ему любое грехопадение. С тем же убеждением он подойдёт к девочкам, взявшихся его соблазнять. Он способен на многое, стоит протянуть руку. Но! Образец идеала манит женщин. Имея возможность удовлетворить желание, он всё же проявляет волю и отказывается. Сильный человек должен иметь твёрдые убеждения.

Как же так получается, что ранимая душа Прилепина имела отношение к кабакам? Пусть и в качестве временного места пребывания, так как он работал вышибалой. Как вообще такой человек способен заниматься подобным трудом? Он, создавший представление ангела, всё-таки остаётся бесом, нуждающимся в определённой среде, на которую будет взирать с презрением. Иначе не могло быть, учитывая стремление отстаивать справедливость. Только среди греха получится проявить стремление к разрушению порока. Так читатель лучше поймёт сильного человека с ранимой душой, способного наставить на путь истинный других, применив неизбежное в таких случаях физическое воздействие. Это нисколько не очернит крыльев за его спиной. Наоборот, парить над обстоятельствами — вот предназначение сохраняющего светлый облик среди продолжающих погрязать во грехе.

А ещё Прилепин воевал, отстаивая справедливость с оружием в руках. Ещё он трудился гробокопателем, теми же руками отправляя в лучший путь умершие тела. К тому же, вот где образ сильного человека с ранимой душой находит окончательное подтверждение, он пишет стихи. Таков Захар — от самого начала и до где-то там впереди всех нас ожидающего конца. Таким он предстал на страницах «Греха», нисколько не грешный сам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Роман Казимирский «Элвин» (2017)

Казимирский Элвин

Модный ныне термин «хикикомори» — это обозначение человека, предпочитающего жить в уединении, никогда не покидая квартиры. Ведущие подобный образ жизни более распространены в Японии, но и в других местах земного шара должны встречаться. Одним из таких является герой произведения Романа Казимирского. Со слов автора, Элвин является мизантропом, потому как не любит людей, отчего предпочитает жить отстранившись от общества. Но читатель понимает — в таком случае не может быть речи о проявлении симпатий хоть к кому-либо. И тут-то происходит разлад, поскольку Элвин очень даже любит людей, причём до дрожи, стоит ему о них подумать.

Мало кто способен одобрительно относиться к топающим сверху соседям или сексуально озабоченным жильцам квартиры этажом ниже. Элвин их не может терпеть в той же мере. Он живёт и сходит с ума от ненависти к ним. Дабы успокоить нервы, он принимает лекарственный препарат, прописываемый шизофреникам и умственно отсталым. В пору задуматься, насколько адекватен главный герой произведения. Опасения вскоре рассыпаются, благодаря старанию автора показать непредусмотренное побочное действие, данному лекарству несвойственное. Якобы от передозировки у главного героя появились галлюцинации. Поэтому читателю остаётся предполагать, что Роман брался описывать одно, бросал и принимался за другое.

Так, задуманный изначально мизантропом, главный герой становится мелким пакостником. Он не совершает серьёзных действий, ограничиваясь действиями на зло. Мизантропия пропадает напрочь, стоит Элвину познакомиться с обворожительной соседкой, пробудившей его эротические фантазии. Вскоре от человеконенавистника вообще ничего не остаётся, так как Роман добавит в повествование десятилетнюю девочку, изменившую для главного героя понимание с ним происходящего. И это самое славное, что с ним могло случиться.

Подобное часто используется писателями, когда юное невинное создание пробуждает в грубых и лишённых человечности людях самые нежные чувства. «Гобо и фея» Джека Лондона, «Жанета» Александра Куприна — самое первое, о чём должен вспомнить читатель. Теперь появился и «Элвин», который способен на большее, поскольку из его жизни девочка не исчезнет, словно её никогда не существовало. Наоборот, отныне нужно существовать ради неё и изменить досуг так, чтобы уже её существование не омрачилось какими-либо проявлениями ненависти к людям.

Всякое с людьми случается, ещё больше всякого происходит с персонажами литературных произведений. А может главный герой действительно был шизофреником, о чём Роман сказать так и не решился. Тогда остаётся радоваться, наблюдая за светлым промежутком, случившимся с Элвином как раз для описания определённого отрезка его жизни. В дальнейшем всё должно быть не так радужно, понимая, к чему приводит любовь шизофреников, способных превратиться в сущих монстров, утеряв понимание различия между нежными чувствами и крайней степенью жестокости. Но о таком читатель не узнает. Нельзя омрачать повествование подобным развитием сюжета.

Всё-таки не хикикомори — Элвин выходит из квартиры, хотя и не дальше дома. Он не мизантроп, ибо всё же стремится сближаться с людьми. Нельзя создать определённый портрет представленного на страницах человека, запутавшегося в необходимости быть определённой личностью, при этом воплощая множество различных комплексов, постоянно появляющихся и исчезающих. Да и кто станет уверенно отказывать Элвину в праве жить определённым образом, ежели ему хочется существовать именно так? Пусть он решил жить в уединении, ругаться с соседями и испытывать дружескую симпатию к сломавшей его уклад девочке. Главное, злобное создание оказалось вполне приятным человеком, с которым можно общаться, весело проводя досуг. Только бы не оказался он всё-таки шизофреником.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Виктор Пелевин «ДПП (НН)» (2003)

Пелевин ДПП НН

Создай идею и паразитируй на ней. Откажись от прочего, ибо у тебя есть приоритет. Хватит малого, дабы раздуть из него большее. Так и Пелевин, ничтоже сумняшеся, брал за основу нечто определённое, в дальнейшем предпочитая забыть, для чего он всё начинал. Отказавшись от мелочи, определив за важное роман «Числа» — основу сборника «ДПП (НН)», следует остановиться и задуматься, увидев стремление человека оправдывать существование за счёт надуманных причин. Пелевин тому потворствовал, пока не запутался в словах, поскольку мир состоит из чисел, но никак не из букв.

Некогда, когда не родился Сократ, когда действительность происходила от чего угодно, только не от идей, жил Пифагор, считавший себя подобием божества, видя в проявлении сущего исходное от единицы. Его мысли туманили мозг людей, считавших предположения Пифагора за истину. Теперь, спустя два с половиной тысячелетия, Пелевин взялся отразить страсти по нумерологии, наделив главного героя своего повествования психическим расстройством, связанным с желанием найти защиту у цифр. Возникает вопрос: каким образом семёрка, нарисованная на бумаге, способна защитить или оказать помощь? Истинно, такому персонажу требовалось отправиться на приём к психиатру, только время было тогда неспокойное — на дворе случились девяностые.

Само начало повествования привлекает внимание. Действительно, людям свойственно впадать в заблуждения. Каждый оправдывает существование угодным сугубо для него способом. Кто-то в самом деле ориентируется на цифры, принимая решение. Так проще жить. Если во всяком решении опираться на определённые значения, тогда не придётся раздумывать, уже тем облегчая существование. Собственно, ежели главный герой выбрал своим числом сочетание тройки и четвёрки, при этом не допуская присутствие рядом с собой сочетания четвёрки и тройки, то это его личная головная боль. Подобных ему хватает среди людей, посему осталось проследить, куда автор направит подобного персонажа.

И вот тут у Пелевина случился разлад. Продуманная идея повествования рухнула, стоило действию расшириться. Хватило бы и размера повести, вследствие чего петь песни Виктору во имя его находчивости. Однако, роман есть роман, какие домыслы не встречайся читателю в тексте. Будет и гадалка, понимающая главного героя и направляющая его в нужную сторону. Будет и девушка, такое же помешанное на числах создание. Будут и чеченцы, сугубо для антуража в виде исламских квазисект. Будут и партнёры, а также противники по бизнесу, ибо главный герой очень быстро сколотит состояние и откроет собственный банк. Пусть такой персонаж примечателен во всём, но слишком он психопатичен, отчего картинка не складывается.

Читателя перестаёт интересовать, куда главного героя выведет кривая из авторского замысла. Путей всего три, у каждого по четыре ответвления. Пойти можно по дороге успеха, падения или жить в прежнем ритме. Соответственно, исходя из этого, можно стать ещё успешнее, пасть или перестать обращать внимание на происходящее, либо переосмыслить реальность, отказавшись от прежних убеждений, обратившись к новым. Куда именно Пелевин направит главного героя, читатель может решить самостоятельно. Зачем верить автору, ежели он плавал по верхам, не стремясь углубиться? Нужно было нырять в толщу эмоций, тогда как далее внешнего созерцания погрузиться не получилось.

Конечно, Пелевин умеет играть со словами. Это у него получается мастерски. И «Санбанк», что как бы банк для нужд сантехников, он же банк, похожий на солнце. И царь Навуходоносор, преображающийся в Ухогорлоносова. Но читатель желал основательности, вместо чего получил притягивание за уши человеческих надуманностей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеральд Даррелл «Мама на выданье» (1991)

Даррелл Мама на выданье

Не всё светло, что таковым кажется. И не всё темно, если того желается видеть. Отнюдь, окружающая действительность серая до безобразия. И с этим приходится считаться, принимая без возражений. Остаётся единственное — поделиться мыслями обо всём увиденном, чему стал свидетелем. Хотя Даррелл и прежде не скрывал от читателя дум, он решил поделиться сокровенными историями, способными задеть чужие чувства. Но зачем скрывать правду, какой бы нелицеприятной она не была. Да, люди убивают друг друга из-за крамольных интересов, порою делают это по прозаическим причинам, бывает они же женятся, а то и совмещают веру в божественный промысел, допуская вероятность поклонения богам азарта. Придётся рассказать и о таком, с чем читателю нужно смириться.

Но для начала о светлом. Отец Джеральда рано ушёл из жизни, оставив жену и четверых детей. Дальнейшая судьба хорошо известна по написанным Дарреллом мемуарам, в том числе и трилогии о юных годах на Корфу. Но ранее не было упоминаний, будто его мать грустила от одиночества и искала мужского внимания. Теперь же оказалось, что иногда она о том задумывалась. Вернее не она, а дети, будто бы страдавшие от невозможности испытать на себе Эдипов комплекс. Якобы они не могут стремиться к лучшему, пока не станут ревновать мать к человеку, заменившему им отца. Не угадаешь, где в тексте юмор. Случалась ли подобная ситуация вообще? Во всяком случае вскоре становится ясно, насколько детям желалось иметь отчима, а матери пылать чувствами к мужчинам.

Продолжить Джеральд предлагает менее светлой историей. Как-то во Франции он пировал, и к нему прибилась свинья в ошейнике. Сразу он понял необходимость вернуть сего зверя хозяину. Он это обязательно сделает, узнает много интересного, найдёт ароматный трюфель и растворится в безвестности, пока не настанет час вернуться назад. Вот тут-то и исчезает налёт сказочности, всегда недоговариваемый читателю: кто-то умрёт, кто-то предаст, а кого-то отправят в тюрьму. Кто бы об этом подумал, слушая историю о ласковой свинье и добряке Джеральде.

И совсем уж мрачной становится история про английского пьяницу, допившегося до галлюцинаций. Не зная об особенностях склада ума, Даррелл не станет жалеть алкоголь, делясь припасами. Получается нечто вроде детектива, только истину ему откроют посторонние люди, а более подробно пропойца расскажет о себе сам. Вот тут-то и ожидает читателя история хладнокровного убийцы, вешавшего людей повсеместно, где ему приходилось бывать. Немудрено после жить в горькой печали и испытывать угрызения совести. Причём не за то, что убивал людей, ибо они заслуживали смерти, а за необходимость примириться с волей сограждан, считавших его поступки противными обществу. И это при том, что он брался за столь грязную работу по их же настойчивой просьбе. Читатель наверное уже догадался — речь о палаче. Но Джеральд знает, о чём он ещё не поведал. Дело в припасённых напоследок верёвке и зрительных местах. Вот тогда-то и можно будет поставить точку во всех воспоминаниях, позабыв о необходимости прибегать к созданию художественных образов.

Прочее в сборнике автобиографических рассказов «Мама на выданье» имеет ещё меньше оттенков, уподобляясь серости обыденной жизни. Может подуматься, будто Даррелл приготовился стать крепким беллетристом, раз взялся повествовать в столь интригующих тонах. Уже не истории о приключениях, заботы о состоянии дикой природы и рассказы для детей, а полноценные повести, достойные пристального внимания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ричард Десфрей «Задний двор» (2017)

Десфрей Задний двор

Совет всякому писателю: нужно уйти на поиски самоцензуры и не возвращаться, пока она не будет найдена. Иначе случаются несуразные произведения, вмещающие излишек посторонних сюжетов. Позже, когда самоцензура утвердится в правах, получится размышлять на страницах о разном, но неизменно в пределах заданной повествованием канвы. Иначе получается так, словно писатель испытывал желание творить, ничего не сообщая, кроме приходящих в голову мыслей. Были бы они поданы последовательно и осмысленно, значит самоцензура себя проявляет. Ежели подобного нет, значит пора её начинать искать.

Что сообщил читателю Десфрей? Мягко говоря, рассказал он о многом. Пытаясь задуматься, размышляешь, каков автор в предположениях касательно происходящих вокруг него событий. Он близок к тонким материям, далёким от понимания рядовым обывателем. Более того, Ричард склонен предполагать, не претендуя на правдивость выводов. Собственно, суть его прозы — дать возможность почувствовать скоротечность настоящего времени, ни к чему не обязывающего. То есть пока читатель внимает, планета вращается вокруг своей оси без его участия, и стоит отвлечься от чтения, как оказывается, что Земля является частью Солнечной системы, которая в свою очередь принадлежит к чему-то более грандиозному. И хотелось бы видеть таковое в исполнении Ричарда Десфрея, только он скорее разочаровывает, нежели сообщает полезное.

Нет, критиковать сего писателя нельзя. У него есть идеи, способные заинтересовать. Он даже умеет фантазировать, наполняя страницы занимательными предположениями. Осталось научиться концентрироваться на проработке деталей, вместо чего приходится видеть некие повествовательные линии, сложенные для приличия между элементами связанных в единую цепочку происшествий. Возникает желание спросить: зачем нисходить на бытовой уровень, предлагая картину вселенского масштаба? Кто разглядит пылинку, когда речь о вековечном, зародившемся в древние времена, чтобы ни с того ни с сего начинать разбираться во взаимоотношениях героя с котом, знакомых каждому, кому довелось принять непростое решение — обзавестись сим животным.

Казалось бы, вон он — Клиффорд Саймак, мыслитель высокого уровня, думающий об инопланетных формах жизни, находящий место для «Пересадочной станции» или задумывающийся о параллельных мирах, где основное различие сводится к минус или плюс секунде. Но, опять же, нет. Перед читателем Ричард Десфрей, пытающийся определиться, заниматься ему проблемами бытия от представителя российского социума или в качестве взирающего на происходящее в качестве сторонника будущей космической экспансии. Заглянуть за пределы Земли у него получилось, чего не сказать о самой планете, заставляющей забываться в повседневной суете. Потому сплошь противоречивые чувства, не позволяющие остановиться на чём-то определённом.

И всё-таки в словах Ричарда есть цельное зерно. Мир не такой простой, а обитающие в нём создания — не могут быть поняты одной силой мысли. Где-то вдали от человека есть удивительное место, обитатели которого испытали достаточно, чтобы пресытиться и устать от существования. Пусть ход этих рассуждений может оказаться далёк от представлений самого автора, то уже не имеет значения. «Задний двор» хранит достаточно секретов, о них не обязательно говорить, особенно до конца не понимая, к чему лучше привязать ход рассуждений.

Довольно точно можно сказать следующее. Имея предпосылки к развитию повествования, Ричард ещё не научился развивать сюжетные линии. Он может придумать начало, обыграть его, но всё остальное лишено толкового наполнения. А жаль! Идея должна служить поводом для рождения новых идей, тем оправдывая замысел постоянного поиска ответов на задаваемые вопросы. И ни в коем случае не опускать глаза, когда думаешь о небе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Проханов «Господин Гексоген» (2002)

Проханов Господин Гексоген

Всё в руках сильных мира сего, чья серая окраска не позволяет определить, кому выражать благодарность или неудовлетворение за происходящее. Александр Проханов предложил считать ответственными силовые структуры, лучше знающие, каким должно быть представляющее их интересы государство. Но обстоятельства не позволяют контролировать желаемое — повседневность спешно разрушается, лишая надежд на благополучие в будущем. Распавшийся Советский Союз едва не обернулся крахом, не окажись среди его населявших людей деятельных специалистов, решивших восстановить попранное. Их опыта хватит, чтобы сменить власть имущих на им нужных лиц. Сперва они поменяют прокурора, после премьера и в окончании поставят на руководство избранного лично ими президента. Если потребуется взрывать и хладнокровно убивать — так тому и быть.

Романтизм профессии накладывает отпечаток на характер. Почему наёмник любит уничтожать? Он просто собирает бабочек, предпочитающих места случившихся зачисток. Нет лучшего времени для их сбора, нежели пока дымится воронка. С ума сойти от такого профессионализма не получится, радуясь исполнению поручаемых обязанностей, позволяющих добывать требуемые виды крылатых созданий. Более того, интерес к бабочкам проявляют все, из-за чего коллекция становится весомым аргументом в беседах с высокими чинами.

Нет, наёмниками таких людей нельзя называть. Они служат Отечеству, выполняя задания и принося пользу. Винить тут стоит Проханова, часто забывающего, о чём он собственно рассказывает. Видеть на страницах сперва ловлю насекомых, чтобы в последующем серьёзно воспринимать едва ли не религиозную составляющую силовых структур, подводя всё в итоге к идеям Фёдорова о бессмертии: затруднительный и тягомотный процесс. Не хочется обвинять Александра в стремлении заполнять белые листы буквами, но как иначе можно охарактеризовать расползание картинки на никак не связанные фрагменты?

Главное, что следует знать читателю, так это основной сюжет, написанный в духе иностранных произведений, где всё происходит будто бы в действительности, но ничего кроме антуража тому не соответствует. События разворачиваются в России, гремят взрывы, у власти старый президент, ему потворствует слабовольный премьер. Тут же становится известно о чеченских событиях, как руководство страны предало солдат, не дав им дожать противника. Нельзя было продолжать это терпеть, поэтому группа людей решила устроить «мирный» переворот, без объявления намерений заменить ключевые фигуры государства. Немудрено осознавать, как на место старого президента будет метить бывший разведчик, уже тем создавая иллюзию правдоподобно написанного произведения.

Требовалось обосновать, зачем отдалять развал страны. Не вчерашний режим её убивал, а действующий, значит убивать её примется и следующий. И не совсем ясно, кто поставит финальную точку в мучениях государства, продолжающего здравствовать вне зависимости от возводимых против его существования преград. Операция по смене власти — это шаг к объединению планеты под властью наиболее разумных представителей человечества. Не существует плохих людей, ежели Проханов предложил их всех возродить. Он готов дать право на существование каждому, какими бы деяниями тот себя не замарал. Всем найдётся место во Вселенной! Осталось понять: зачем?

Финишной ленточкой «Господина Гексогена» значится мысль расселить всё прежде жившее и ныне живущее человечество по всем планетам в космосе. Отчего-то не задумывается автор, какими проблемами это будет грозить. Каждый фантаст знает: уже второе поколение сыновей-марсиан возненавидит отцов-землян, объявит им войну на уничтожение, добиваясь независимости, чтобы в последующем навсегда оставаться смертельными врагами, ибо обособление в крови у человека. На уровне примитива такое положение выражается отделением одной пещеры древних людей от другой, поскольку не может одновременно существовать единого для всех мнения. А вот у Проханова действующие лица живут одной идей, осуществляют её и вроде как обретают искомое счастье. Читатель знает, далее последует новая борьба интересов, о чём Александр уже не написал.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 39 40 41 42 43 86