trounin.ru

Кислое настроение заел кислым яблоком. Осталась всего одна четвертинка, позже придётся слушать урчание, ежели не доведётся доехать до подстанции. Ощущение холода вернулось, как и осознание произошедших событий. За всей их скоротечностью совершенно утратил ощущение реальности. Надо собираться с мыслями. После такого вызова, где происходит эмоциональная встряска, организм требует спокойствия хотя бы на час. Моя работа не предполагает какого-либо разгрузочного момента. Ты должен быть стойким, ко всему приспособленным, и желательно, чтобы у тебя отсутствовало чувство самосохранения. Иной раз после реанимации возникает такое же желание побыть в покое. И этого не дают. Чемодан от крови вымыть не успеваешь – кому-то вновь нужна срочная помощь.

Задумываются ли люди, когда доверяют своё здоровье медикам, работающим в уличных условиях, что когда они заходят к вам, то вымыть руки или обработать их антисептиком – это не гарантия чистого подхода. Человек пришёл извне, он может с собой принести не только улыбку до ушей, но и сотни тысяч микробов от других пациентов. Задумываются ли люди, когда садятся в автомобиль таких медиков, что там ведь тоже нет стерильных условий. Где-нибудь на западе принято тщательно обрабатывать салон машины после каждого пациента. У нас такого нет. Не каждая организация предоставляет своим сотрудникам униформу, благо у нас с этим проблем нет, пускай не дают обувь, но лучше придти в своей, нежели надеть обязательную и неудобную. Что же говорить о машинах, да с такой нагрузкой. Не успеваешь до подстанции доехать, поэтому разговор о санитарной обработке салона тем более остается в стороне. Летом ещё можно это сделать в пути, но зимой… зимой это нереально.

Стоило доесть яблоко, как диспетчер по рации дал новый вызов. Ехать в сторону того же села, откуда забрали беременную, только ехать дальше, а значит, предстоит пытка в виде прыжков по мелким частым смёрзшимся кочкам льда и снега. Повод, казалось бы, понятный – обычные жалобы онкобольного. Только вот таким людям мы помочь ничем не можем, разве только оказать моральную поддержку да устранить кое-какие симптомы. Ничего больше.
» Read more

Можно ли назвать антиутопией произведение, если действие происходит в наши дни, а навязанные обществом правила отличаются излишней суровостью, вследствие чего его члены вынуждены жить и думать согласно заведённым порядкам? Совсем неважно, чтобы действие происходило в неопределённом будущем, имелся элемент социальной фантастики, когда антиутопичность заметна невооружённым глазом. При подобных обстоятельствах всегда появляются люди, которым происходящее не нравится, и они начинают организовывать сопротивление. Конечно, глупо подходить с формулировками такого рода к произведению Колин Маккалоу, где больше подходит определение любовного романа. Однако, описываемая ей ситуация не так уж далека от мрачных представлений о порядках, навязанных кем-то, из-за чего люди вынуждены страдать. Кто-то из них воспринимает сложившийся ход вещей за извечный, а кто-то готов бороться с заблуждениями, надеясь достичь хотя бы счастья для себя лично.

Согласно Маккалоу, в начале XX века Австралия активно обживалась. Переселенцы находили удобные места для жизни, строили поселения и оседали. Заведённые предками порядки обязательно соблюдались. Так уж случилось, что сюжет книги «Леди из Миссалонги» крутится вокруг одного из таких мест. Женщины там лишены прав, они полностью зависят от мужчин. Их можно отнести к представительницам слабого пола английской классики, когда лучшим занятием для них становилось рукоделие, а всё остальное не имело никакого значения. Другой жизни для себя они не представляли, так как не могли помыслить об ином. Покуда Маккалоу не вводит в повествование человека со стороны, способного разрушить «идеальное» представление о мироустройстве. Ему непонятны нравы местных жителей, да он и не стремится в них вникать, предпочитая спокойно обрабатывать свой участок земли.

Ситуацию усугубляет то, что местные женщины не получают образования, полностью доверяются своим мужчинам и их сегодняшний день ничем не отличается от предыдущего. Пошатнуть косность мышления может лишь молодое поколение. Только тридцатилетние представители под это определение попадают с трудом. Для Маккалоу тем лучше — читатель поймёт, что меняться никогда не поздно. А женская мнительность касательно проблем со здоровьем и того благополучно обосновывается благодаря «Леди из Миссалонги». Колин отлично подготовила почву для перемен — когда-нибудь должно было хоть что-нибудь произойти. Позволить главной героине постареть и уподобиться старшему поколению — страшная перспектива для любого сюжета. Будь она младше, это привело бы к необходимости наделить её максимализмом и заставить действовать необдуманно. Бальзаковский же возраст главной героини подспудно делает её умнее, какой бы образ жизни она до этого не вела.

Люди податливы. Они действительно созданы из глины. В юности чересчур жидкие, принимающие заготовленную форму. Взрослые подвержены изменению, сохраняя мягкость. Но когда люди много раз обожгутся, тогда они полностью затвердевают, принимая вид той формы, в которую они же будут заливать молодое поколение. В любой момент может произойти непредвиденное, отчего уклад жизни разрушается. Чаще — это благо. Нельзя полностью сохранить имеющееся — это приведёт лишь к извращённому понимаю будущими поколениями. Всегда необходим свежий взгляд. Именно об этом рассказывает Колин Маккалоу, взяв за основу не такой уж оригинальных сюжет, чтобы делать на его основе серьёзные выводы.

«Леди из Миссалонги» — скорее новый взгляд на историю о Золушке, перенесённую в сельскую местность бескрайних земель Австралии. И пусть Золушка уже была с состоянием, её никто не угнетал, а оказавшийся рядом Джон Смит внёс ту порцию свежих мыслей, которых не было у сказочного принца.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Книгу написать можно разными способами. Необязательно для этого создавать яркие образы, играть с формой и думать об удобной подаче материала. Всегда можно пойти по пути наименьшего сопротивления, наполнив сюжет диалогами. Действующие лица беспрерывно ведут разговор, а читатель при этом является сторонним наблюдателем. Остаётся только понять суть происходящего, да как-то для себя усвоить, что же именно хотел донести автор. Не очень хорошо с первых строк произведения бросаться на амбразуру, не разъяснив толком к чему была данная книга написана. Впрочем, читатель привык к отсутствию обратной связи с писателем, поэтому каждый выносит свои собственные выводы из прочитанного.

Кому-то «Хищные вещи века» показались книгой о наркотиках, а кто-то особой проблематики не заметил. Братья Стругацкие любят иной раз преподнести сюжет таким образом, что понять происходящее могут лишь очень въедливые люди или те, кому Аркадий и Борис заглянули в душу и помогли раскрыть метания тревожных чувств. Конечно, накладывает свой отпечаток и то время, в которое Стругацкие творили. Тогда нужно было обладать талантом Эзопа, чтобы суметь поведать о проблемах в обществе, а цензоры при этом ничего не смогли бы понять Некогда подобным даром владел баснописец Крылов, едко раскрывая психологические аспекты человеческого естества. Однако, проблемы общества также отлично раскрывали представители соцреализма, вполне открыто рассказывая о насущном, придавая происходящему возвышенное воодушевление от возможности справиться с любой неблагоприятной ситуацией. Стругацкие предпочли перенести сюжет произведений в относительно недалёкое будущее, где всё описываемое ими также будет, даже при достижении долгожданного коммунизма.

Когда писателю хочется о чём-то сильно рассказать, то он легко теряет над собой контроль. Вместо ровного рассказа читатель сталкивается с рваным повествованием. Действующие лица готовы болтать с каждым встречным, будто от этого читатель лучше поймёт происходящее. Вполне может быть и так. Только случаи на таможне, заметки о суровом климате планеты и последующее знакомство с особенностями местного общества — всё это далеко от понимания обывателя. Всегда тяжело входить в новые условия, особенно при условии, что они кем-то воспринимаются за извечно существующие. Нет необходимости лететь на другую планету, чтобы понять данную истину. И когда основное действующее лицо начинает входить в положение исходя из собственного кодекса восприятия действительности, то никто не желает хотя бы в малой степени понять его убеждения.

Разумеется, понимание какой-то ситуации одной группой людей может быть диаметрально противоположным касательно восприятия этой же ситуации другой группой людей. Братья Стругацкие являются представителями Земли XX века, поэтому как бы они не хотели, но трактуют описываемые ими события с позиций понимания своего времени. Никто не задумывается, но за век до самих Стругацких люди думали иным образом о тех же самых проблемах. Надо полагать, в будущем взгляд аналогичным образом изменится. Это не укор в сторону братьев — они писали сносно и иногда увлекательно, затрагивая темы, о которых человечеству пока ещё рано думать, либо рассматривали ситуации, требующие выработки единого мнения уже их современниками. Теперь же адекватному восприятию их мыслей мешает клеймо фантастов, от которого труднее избавиться, нежели прослыви они соцреалистами.

В «Хищных вещах века» Стругацие водят кругами читателя по страницам, вещают больше о пустом. И причина этого уже была озвучена — в начале творческого пути они писали чрезмерно плодотворно: им хотелось сказать о многом, рамки же были тесными, а наплыв новых идей мешал детальной проработке прежних мыслей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Особое уважение должны заслуживать только те писатели, которые повествуют об окружающей их действительности. Они становятся летописцами своего времени, оставляя в памяти потомков реалии прошлого. Против их слов ничего не возразишь, так как именно они были очевидцами описываемых событий. Лучше, если писатели говорят о том, что касалось их непосредственно, тогда их работы становятся действительно бесценными. Прекрасным примером такого утверждения является творчество Льва Николаевича Толстого, оставившего не только собственное видение ситуации недалёкого прошлого, но и тех событий, в которых довелось ему поучаствовать.

Кроме репортажных газетных рассказов об отстаивании Севастополя перед лицом агрессии турецкого государства, у Толстого есть цикл произведений, посвящённых его службе в другой горячей точке — в Чечне, на Кавказе. Об этом он писал более плодотворно, практически с самых первых литературных опытов и вплоть до кончины. Рост таланта Толстого хорошо заметен. «Набег» (1853) и «Рубка леса» (1855) подобны «Севастопольским рассказам»: они написаны с разницей в несколько лет. Лев Николаевич пока ещё предпочитает говорить коротко, но уже заметно его стремление анализировать. Так читатель участвует не только в налётах на аулы, но и понимает, какие люди окружали писателя, поскольку тот не стесняется их классифицировать. У Толстого судьбы людей подобны спичкам, подвергшихся воздействию огня. Трудно установить всю картину боевых действий, для понимания доступны только отдельные эпизоды.

Одним из примечательных произведений Толстого является «Кавказский пленник» (1872). Некогда и сам Лев Николаевич мог попасть в плен, да избежал сей горькой участи. Не стоит спешить обвинять автора в выдуманности истории. Людей безусловно похищали ради выкупа в те времена, как это делают и в наши дни. Подобный эпизод мог произойти на самом деле, тем более, что в нём нет ничего особенного для событий военного времени. Единственное о чём можно судить, так это об изменении нравов. Сюжет «Кавказского пленника» давно стал классическим. По подобной схеме было написано множество произведений, где человек попадает в стесняющую его свободу ситуацию, претерпевает страдания и иногда даже спасается, когда ему помогает пленительная незнакомка. Толстого можно пожурить за излишнюю гуманность — в его произведениях представители русской армии постоянно благородные и великодушные, тогда как противники оказываются глупыми и наивными.

Опубликованная после смерти Толстого повесть «Хаджи-Мурат» (1904) — образец его позднего творчества. Льву Николаевичу так понравилось рассказывать истории от начала до конца, что он от этой модели изложения отходил крайне редко. Причём, повествование начинается с некоего эпизода, послужившего причиной для воспоминаний. После чего следует знакомство с главным героем. И только потом Толстой рассказывает предысторию. Надо понимать, Хаджи-Мурат был реальным историческим лицом, поэтому его история — это попытка Льва Николаевича посмотреть на Россию глазами врага. Да и то сказать, какой из Хаджи-Мурата враг? Читатель не сразу проникается сочувствием к горцу, но когда узнаёт его поближе, то понимает — у Кавказа и России должно существовать общее будущее. Бесспорно, Толстой снова излагает события, поделив воюющие стороны на хорошую и плохую. Снова благородные русские и коварные противники. Коварные настолько, что держат в страхе собственных союзников. Читатель сочувствует Хаджи-Мурату и верит Толстому.

Что касается рассказа «После бала» (1903), то он не относится к циклу военных заметок автора. Толстым взят случай из молодости, в котором может и есть примечательные моменты, но определить их трудно. Изложение на редкость сумбурное, толком сюжет не просматривается. Этот рассказ был издан уже после смерти писателя, как и «Хаджи-Мурат». Ему тоже чего-то не хватает. О завершённости говорить не приходится. Толстого оборвали на полуслове, либо он сам не захотел говорить более того, что им уже было сказано.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Литературная критика — специфическое направление. Что вообще нужно критикам? Отчего они изливают столько яда? Эти люди готовы с потрохами съесть любого литератора, какими бы достоинствами тот не обладал. Отличается ли от собратьев по перу Дмитрий Быков? Отчасти да. Можно ли называть Дмитрия Быкова литературным критиком? Тоже отчасти да. И это при том, что он читает лекции по литературе в университетах и школах, ведёт тематические передачи на телевидении и радио. Нужно понять сразу, Быков — литературовед. Ему хочется донести собственное мнение до других людей, чем он и занимается. Однако, довольно трудно его статьи назвать критическим разбором. Для Быкова на первом месте стоит сам писатель, проживший жизнь тем или иным образом. Именно на этом акцентирует внимание Быков. Избери он в качестве интереса музыкантов или представителей других профессий — ничего не изменилось бы. Не так важно о чём писали объекты его внимания, Быков если и говорит об этом, то довольно скудно.

Вкус к литературной критике прививается людям со школьной скамьи. Написание сочинений — не глупость, а действенный инструмент, помогающий людям яснее выражать мысли. Отторжение к написанию сочинений прививает сама образовательная система, требующая излагать мысли по строго заданному шаблону, включающему в себя, помимо вступления и окончания, использование цитат, делая на их основании выводы. Данную модель стремится применять и Дмитрий Быков, когда приступает к разбору произведений. Нарекание есть одно — весьма существенное — он увлекается пересказом, лишь изредка позволяя себе выразить собственное мнение. Если же в ход идут цитаты, то понимание произведений, как правило, идёт по тому пути, по которому ведёт уже сам Быков. По вырезанным из контекста фразам нельзя судить о произведении в целом. Только это нисколько не мешает Быкову поступать именно таким образом.

Когда Дмитрий Быков начинает говорить о писателе, то надо сперва выяснить — знаком ли он с ним лично. Если нет, тогда следует разгромная статья. Если же знаком, то страницы смазаны елеем. А если Быков начинает кого-то сравнивать с творчеством братьев Стругацких, то вывод следует лишь тот, что надо читать книги самих Стругацких, а не обозреваемого им писателя. Обратите внимание на последнее утверждение! В доброй части статей Быков вспоминает Стругацких, порой необоснованно пересказывая сюжет их произведений там, где они вспомнились к слову, и никакой существенной роли их творчество не могло оказать на обозреваемого писателя, как и сам писатель на творчество Стругацких. Быков чересчур пристрастен. Он не может абстрагироваться от обстоятельств, сконцентрировавшись на отдельном человеке, постоянно сравнивая, даже тогда, когда писатель самобытен и его творчество не требует поиска аналогов. Противоречия в словах Быкова возникают часто. Касательно сравнений советских писателей особенно. Он сам говорит, что их нельзя сравнивать. Это не мешает самому Быкову сравнивать и сравнивать… и сравнивать.

Кроме факта личного знакомства, имеет значение общественный вес писателя. Если тот был популярен при жизни, либо популярен стал после смерти или популярен в наши дни, то это служит поводом для ярости Быкова, вымещаемую им почём зря. Когда Быков начинает искать негатив, то он его находит. Быков без жалости разносит в пух и прах Горького, Есенина, Бабеля и Шолохова. Но если кого при жизни не оценили по достоинству, да и после смерти так и не признали, то таковых Быков порицает (поскольку лично не знает), однако берётся их защищать, изыскивая слова особой теплоты. С нежностью он рассказывает о Грине, Олешко, Зощенко, Твардовском, Воробьёве и Шаламове. Некоторые писатели удостоились нейтральной оценки творчества, вследствие чего Быков рассказывает о них самих, не прибегая к анализу их произведений. О ком-то Быков судит только по одному произведению, не беря для рассмотрения другие книги, отчего статья получается неполной, а понимание писателя так и не складывается.

Плюс «Краткого курса советской литературы» от Дмитрия Быкова — это напоминание о некоторых авторах, с творчеством которых стоит познакомиться. Минус — выборка получилась поверхностной. Физически невозможно охватить всех людей, живших и творивших при советской власти. Быков, конечно, выражает частное мнение. В его словах чувствуется излишек пессимизма, но никто не будет утверждать, что Дмитрий не имеет права на собственное мнение. Право высказать мнение имеет каждый. Хотя бы в силу того, что цензуры как таковой ныне не существует. Пожурить Быкова следует за то утверждение, где он принижает значение русской литературы. Ведь и он сам уделяет внимание только известным писателям, не знакомясь с творчеством малоизвестных. А если и знакомится, то многие становятся для него приятным открытием.

Остаётся пожелать читать случайные книги. Очень часто они превосходно написаны и несут в себе больше, нежели труды добившихся известности писателей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №7

Считается, что ко всем людям нужно относиться с одинаковой степенью уважения. Так ли это? Действительно каждый достоин быть полноправным членом общества? С позиций современного гуманизма — да. Если же смотреть на ситуацию взглядом жителя Древнего Рима или, допустим, эпохи Возрождения, то получается иначе. Есть уважаемые люди, есть нужные обществу люди, а есть те, кто всего лишь пытается существовать. И получается так, что когда уважаемые и нужные задумались о гуманизме, как их в одно мгновение уничтожили третьи, сделав важным элементом социума акцентирование на своих проблемах. Причём, эти проблемы с трудом, но всё-таки можно преодолеть. На деле же получается иначе. Они сидят на шее у других, постоянно требуя улучшения условий жизни, не прилагая для этого никаких усилий. Их не назовёшь пролетариатом, им подходит только одно слово — люмпены. Как раз об этих представителях низшего слоя пролетариата и написал Эмиль Золя роман «Западня».

У главных действующих лиц есть светлая мечта — когда-нибудь встать на ноги. Для этого они работают не щадя себя, копят деньги и обзаводятся имуществом. Когда человек чего-то желает достичь, ему, как правило, сопутствует удача. Он не опускает руки, встретив препятствие. Наоборот, отрицательный опыт делает его более закалённым. Им давно разработан план действий, от которого он не отклоняется. Разумеется, всегда возможно такое, что всё окажется разрушенным. Причиной этому может быть не только изменение на самом высоком уровне, когда несколько стран не могут найти общий язык, но и рядовые неурядицы, вроде травмы на производстве. Всё накладывается друг на друга. Надрыв может случиться в любой момент. И тут многое будет зависеть уже от конкретной личности.

В качестве основного персонажа в «Западне» выступает дочь Антуана Маккара, гуляки и горького пьяницы. Золя в очередной раз показал на примере его детей, как те стремятся к лучшей жизни, но обязательно совершают промах, ломающий всё их дальнейшее существование. Так и в «Западне» читателя ждёт история взлёта и последующего падения, вплоть до полного морального разложения. Печального конца ничего не предвещало, хотя, зная манеру изложения Золя, обязательно надо ждать депрессивных нот и очернения любой мечты о счастье. Даже не имеет значения, если главный герой не мог вот так просто смириться с судьбой, бросив все устремления, поддавшись чьему-либо влиянию. Для Золя такой сюжет стал отличной возможностью донести до читателя быт низов общества. И он это сделал превосходно: на страницах люмпены всех мастей, вплоть до маргиналов, которые отчаянно цепляются за лучшую жизнь, не стараясь стать нужными обществу людьми.

Труд является важным элементом современного общества. Пока у Золя кто-то исправно трудится, он продолжает сохранять человеческое лицо, но стоит ему на мгновение забыться ленью, как преображение не заставляет себя ждать. И преображается человек не в лучшую сторону. Он начинает катиться по наклонной, пока не падает в яму, из которой выбраться может, но не желает. Ему и денег дадут, лишь бы обрёл достоинство. Только все усилия оказываются напрасными. Коли помогли один раз, значит помогать будут и далее. А если помощь не наступает, тогда можно избавиться от имеющихся вещей, обретя таким образом некоторую сумму наличности, на которую можно будет прожить… Просуществовать!

На главных действующих лицах Золя не останавливается. Родословная Антуана Маккара пополнится ещё одним представителем — внучкой. Читатель сразу видит в ясных глаза ребёнка, какое будущее его ожидает. Золя предсказуем — у него этого не отнять. Снова мечты о лучшей жизни, подножка судьбы и вот готов новый люмпен. Этому отпрыску падшего рода Золя позже посвятит отдельную книгу, а пока читатель может присмотреться к ней повнимательнее. Ей уделено гораздо больше внимания, чем остальным детям её матери. Думается, Золя сам не представлял, какой судьбой он наделит их всех, решив для себя развивать линию самой младшей. Учитывая, что её жизнь так хорошо ложится на его представление о счастье с последующим упадком. На временных успехах одного, продолжающего быть в числе люмпенов, прозябание других выглядит весьма ярко. Пока тот кутит, другие продают последнее имущество.

За падением взлёта не последует. Такое может быть только у экзистенциалистов. Но до них ещё порядка ста лет. Выбираться из ямы никто не станет. Не будет искать для этого возможностей. И закапываться глубже тоже не станет. И себя корить не будет. Всего-то сопьётся до чертей или тихо умрёт от тоски. Подумаешь, жили себе люди во Франции при Второй империи и ничего не дали обществу — будто их и не было.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Написать роман трудно, проще — повесть. А если трудно написать повесть, то нет ничего легче рассказа. Так кажется со стороны. На самом деле всё иначе. Что представляет из себя рассказ? Это короткая ёмкая история, несущая некий случай или ситуацию, не требующая для изложения много страниц. На деле получается, что написать рассказ довольно трудно. Несмотря на это, писатели часто прибегают к рассказу, как к отправной точке, из которой может получиться если не роман, так повесть, либо история в итоге останется всего лишь рассказом. Когда же желание писать присутствует, если оно к тому же навязано подписанным контрактом с издательством, то автор начинает изыскивать всевозможные средства ради выполнения обязательств. Расплачиваться за такой подход приходится читателю, в чьи руки попадает сборник рассказов, представленный набором коротких историй. Не рассказов, а именно историй.

Изданный в 2014 году сборник «Сволочей тоже жалко» Виктории Токаревой не зря носит название одного из вложенных в него рассказов. По той причине, что тот является отличным представителем краткой литературной формы. Есть сюжет, присутствует мораль, читатель же может сделать собственные выводы. Виктория не отходит в сторону, компактно излагая основную мысль. Остальные произведения добавлены в сборник для придания книге законченного вида. Таким способом обычно любят пользоваться музыкальные исполнители, имеющие одну яркую композицию, добавляя к ней с десяток работ низкой ценности, вследствие чего на прилавки выпускается альбом. Слушатели рады и довольны. В случае Токаревой читатели тоже рады и довольны. Есть один дельный рассказ — остальное не имеет значения. Его запомнят по той причине, что информацию лучше подавать в обрамлении хоть каких-то слов, тогда человеческий мозг отсеет лишнее, оставив нужное. В ином же случае он забудет и нужное.

Истории Токаревой представляют из себя жизненные зарисовки. Всё в них перемешано до состояния каши. Действующие лица не отличаются последовательностью, часто резко умирая в середине повествования. Резкость вообще присуща Токаревой. Ход истории вместо плавности напоминает быстрые хаотические перемещения. Физики такое явление называют Броуновским движением. В художественной литературе подобное можно смело назвать «приёмом Токаревой». К концу истории читатель так и не делает выводов, оставаясь с ощущением впустую проведённого времени.

Есть у Токаревой и разделение на плохих и хороших. Причём, главное действующее лицо является положительным персонажем. И именно ему предстоит глотнуть порцию невзгод. Проблемы оказываются сугубо бытовыми. Их причиной могут быть жадные родственники знакомого человека, либо собственная собака, таскающая мусор с соседней стройки на огород хозяина. Начиная с одних неурядиц, Токарева переходит к другим. Это случается снова и снова. Опять же непонятно, к чему читателя подведёт автор. И на последней странице снова ощущение пустоты. Живут ли люди так спонтанно, как происходит в историях Токаревой? Вполне может быть. Однако, крайне сомнительно.

Стоит вернуться к сволочам, которых автору жалко. Не зря этот рассказ является единственным достойным внимания произведением из всего сборника. От «приёма Токаревой» Виктория Токарева разумеется не отходила, вместив в повествование все свои излюбленные элементы. Нет только каши, да и автор на удивление лаконичен. Может эта история действительно взята из её собственной жизни, тогда понятны злость Токаревой и её умение сострадать. Читатель тоже сочувствует героине, душу которой растоптал врач, поставив ребёнку смертельный диагноз. Мораль же приведённой истории ждёт читателя в конце, когда возмездие наконец-то наступает. Сволочей и вправду жалко. Только правду ли рассказала читателю Токарева? Вот самый большой вопрос.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В салоне слегка прохладно. Как прохладно… дубак там. Дубак – такое яркое, звучное слово, точно характеризующее температурные особенности. Печка не справляется. Отчасти тепло только рядом с ней, когда машина стоит. Если машина в движении, тепло с места не сдвигается. Какую бы теорию относительности вы ни пытались применить, говоря об отношении одного тела к другому в пространстве, о скорости движения человека со скоростью автомобиля, находясь внутри, – всё это к теплу не относится. Оно остаётся там, где секунду назад стоял автомобиль. А ещё спустя секунду можно смело сомневаться в существовании тепла. Кажется, его никогда не существовало. Есть только холод. Не думайте, что в кабине теплее, – там ситуация немногим лучше при наличии других отягощающих обстоятельств. Я немного приукрасил действительность. Печка справлялась бы, будь на улице потеплее, но сейчас слишком холодно. Сил у печки не хватает, щели в кузове пропускают холод.

Для таких случаев у нас есть одеяло. Бережно укутываю в него девушку. Она не такая стойкая, как предыдущая бабушка с циститом. Возможно, тогда тепло ещё присутствовало. Теперь же даже я стал ощущать подбирающийся к ногам холод. Возможно, на улице стал усиливаться мороз, снег уже не идёт, появилось солнце, темнота отступила.

Чудотехники, что конструировали автомобиль, не задумывались над особенностями отечественной промышленности, когда однажды созданная модель будет эксплуатироваться без изменений не одно десятилетие, а буквально половину века, без модификаций и любых улучшений. Не считая разве только электронной начинки, от которой едет голова у наших водителей. Ежели раньше всё казалось простым и ремонт не вызывал затруднений, то теперь машиной управляет компьютер, как бы дико это ни звучало, на нашем-то автопроме. Танки и самолёты делать умеем, а автомобили нет. Впрочем, усложнённый конструктор теперь приносит больше мороки, да ещё при быстро ржавеющем кузове.

Электропривод стёкол – это не про нас. Тут рычагов-то нет, давно сломались, стёкла открываются и закрываются посредством самодельного устройства, управляемого натягиванием и ослаблением с фиксацией узлом на дверной ручке. Треугольное окошко закрывается наглухо или будет постоянно нараспашку. Водителя радует гидроусилитель руля, ему не надо прилагать дюжей силы, чтобы поворачивать, хотя есть в арсенале скорой помощи машины без усилителей. Печка имеет только три режима: дует слабо, дует сильно, не дует. Никаких других градаций не предусмотрено. Нет толкового распределения воздуха по салону, как направишь самодельными приспособлениями, так там и будешь себя обогревать.

Мотор под боком, от него в основном и начинает болеть голова ближе к обеду. Если же начинает глючить электроника, то двигатель исходит диким криком, а там уже хоть сам вой. Как бороться и как исправлять – никто не знает. Недаром про наш автопром говорят, что разбери и собери заново самостоятельно, всё равно всё будет сыпаться, хоть качественными деталями заменяй, хоть воссоздай под старым кузовом новую иномарку – и это не поможет. Хорошо быть патриотом, но плохо поощрять раздолбайство.
» Read more

Утраченного не вернуть. Казалось бы, живи дальше. Чего тебе теперь не хватает? Объект твоей любви больше не существует. Он изменился. Его изменили. Ты смотрел со стороны, ничего не делая. А теперь ищешь его всюду. Мерещится былое в каждом встречном лице. Ты вспоминаешь последние счастливые дни: ищешь утех, пока твоя любовь отдаляется, покуда становится всё менее осязаемой. Ревновать? Но ревность — это не любовь. Обладать? Нужно было быть настойчивее. Тебе предлагают забыть и полюбить кого-нибудь другого. И ты действительно влюбляешься в подобие былой любви, принимая её в качестве единственно возможной замены. Но и новая любовь быстро разрушается. Нет выхода! Есть только один способ осознать произошедшее, если найдёшь в себе силы окончить метания раньше положенного срока. О любви ли к девушке Кате писал Иван Бунин повесть «Митина любовь»? Скорее всего, он думал о растоптанной царской России.

Митину любовь развратили. Она подпала под влияние людей, в чьих мыслях никогда не возникало желание поступать благоразумно. Им хотелось личного благополучия, и они его имели. Страдал ли кто-нибудь от этого — не имеет значения. Больно смотреть со стороны, но исправить положение не можешь. Тебя же обвиняют, насмехаясь над предположениями. Ничего не происходит — так утверждает объект любви. Хотя следовало сказать, что хватит сидеть и безропотно взирать на происходящее, когда твою любовь вот таким образом унижают, делая ей развратные намёки, возбуждая и без того любопытный девичий нрав. Ты можешь лишь бежать, оставив любовь вне всякого контроля. И ждёшь писем? Но о тебе забыли. Ты не нужен своей любви. Вернись обратно и разберись! Верни любовь! Хватит смотреть на пистолет. Зачем ты думаешь о самоубийстве? Застрели развращающие объект любви элементы, либо застрели саму любовь.

Ты готов видеть любовь в мимолётных видениях. Когда к тебе приходят люди и говорят, что есть альтернатива, ты принимаешь их предложение. А на деле оказывается, что женская порода всегда одинакова. Снова тот же озорной взгляд, неразумная весёлость и внимание к чужим речам, вместо твоих невнятных размышлений. И новая же любовь говорит тебе, что негодно ходить в стороне, когда многие согласятся стать ближе, достаточно дать им мимолётный намёк. Ты снова думаешь о самоубийстве. Подносишь пистолет к виску, кладёшь его в рот, скребёшь ногтями по курку. Отчего такая мнительность? Почему ты думаешь, что проблема именно в тебе? Отчего не желаешь принять навязываемые условия, либо подчиниться или подчинить? Любовь следует завоевать, иначе никогда не будешь любим. Не можешь? Тебя глушит пустая ревность? Тогда ревнуй. Ревнуй сильно и бей. Бей сильно и владей. Владей и не думай, что могут отобрать. Но ты всё равно скребёшь ногтями по курку пистолета.

Любви нет. Страны нет. Нужно было отстаивать право на любовь. Нужно было отстаивать право на страну. Теперь поздно. Любовь не вернуть. Страну не вернуть. Нужно найти в себе силы и дать новый бой. Но тебе с этим не справиться. Ты упустил шанс. Ты покинул любовь. Ты покинул страну.

P.S. В 1918 году Бунин покинул Москву, переехав в подконтрольную Австро-Венгрии Одессу. В 1919 — сотрудничал с Антоном Деникиным и белым движением. В 1920 — эмигрировал во Францию. Больше в Россию он не возвращался. В 1924 — Бунин написал повесть «Митина любовь».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Великий Моурави» | Книга №3

Единой точки зрения не существует. Благо для одних — проклятие для других, даже если преследуется одна цель. Пути её достижения в представлениях каждого оказываются едва ли не противоположными. Грузины хотели объединиться, но не могли понять, как это лучше сделать. План Георгия Саакадзе мало кому был по душе. И всё-таки Саакадзе действовал согласно своим убеждениям. У него были последователи, верившие, что когда-нибудь наступит Время освежающего дождя. А наступить оно может лишь при воцарении самого Саакадзе. Однако, на это Георгий не согласен. Так начинается третья книга из цикла Анны Антоновской о Великом Моурави.

Вновь читателя ждёт фрагмент грузинской истории, поданный в художественной обработке. Антоновская не сбавляет темп, поражая очередным многостраничным произведением. Текстовое наполнение лёгким не назовёшь, как и раньше чтение вызывает затруднение. Основные темы остались, меняются только обстоятельства. Например, в Кахетии на трон сел Теймураз I, а в Картли продолжает править Луарсаб II. Беда не в том, что кто-то из них должен уступить законно занимаемый престол, а в том, что огромное влияние на политику раздробленного грузинского государства оказывает иранский шах, ведущий себя чересчур агрессивно. Именно он похитил одного из царей, чем вызвал панику у Саакадзе, вынужденного снова маневрировать между желаниями неуправляемых князей. И кажется, что вот-вот всё-таки наступит Время освежающего дождя, ведь должен же Георгий взять власть в свои руки.

Грузинский народ был уверен в необходимости иметь правителя. Неважно какого. Главное, чтобы он был. С невероятным трудом Саакадзе будет изыскивать средства для восстановления власти. Иранский шах дестабилизировал обстановку, и он же копит порядка ста тысяч воинов, дабы воспользоваться раздором внутри Грузии. Не только Иран желает управлять Грузией. Об этом же думают турецкие властители, уже много раз пробовавшие покорить грузин. Сами грузины так и не определились, кого они хотят видеть своим союзником, дабы отбить захватнические порывы у мусульман. Кажется, Русь после смуты набрала силу, но и Папа не против расширить католическую паству за счёт ортодоксальных христиан. С первой до последней страницы читатель внимает размышлениям действующих лиц насчёт религиозных войн и права на независимость.

Интересы действующих лиц сталкиваются постоянно. Всегда тянули одеяло на себя и будут тянуть дальше. Судьба государства заботит только Саакадзе, остальных же беспокоит лишь собственное благополучие. Читателю остается раз за разом недоумевать от нежелания Георгия поступить согласно мнению большинства, приняв царские регалии. Он мечтает объединить Грузию, предпочитая это делать с помощью других. Как знать, под его рукой всё могло произойти гораздо быстрее. Антоновская так строит сюжет, что к концу книги у читателя останется стойкое ощущение, будто всё произошло так, как хотел Саакадзе, но опять нашлись люди, которые станут источником дополнительных проблем, извратив благое начинание в угоду сиюминутных желаний.

В сложной ситуации находилась Грузия. Написать об этом было ещё сложнее. Антоновская не страшится кавказских гор, делясь с читателем информацией изнутри. Она скрупулёзно восстанавливает некогда произошедшие события. И если читатель серьёзно интересуется данной темой, то цикл романов про Георгия Саакадзе станет для него кладезем полезной информации. Не надо забывать, Грузия находится между Европой и Азией, является хранительницей христианских ценностей под оком мусульман, практически изолирована от всего мира, сохраняя при этом самобытную культуру и язык, поэтому проявлять интерес к данной стране необходимо. Как знать, может Барсы выжидают лучших времён, боясь снова оказаться разбитыми на части.

Автор: Константин Трунин

» Read more