trounin.ru

Разумен тот, кто у коровы сосёт. А нет разума у того, кто корову ест без всего. Кто не взращивает благ, кто прожигает жизнь, тот милости сверху ждать всегда привык. Разрушая себя и попирая чужое, один он думает, будто кругом него горе. Стоило не в грудь себя бить, стоило помочь подняться стране, но, извините, привык народ жить в… (нём родимом).

Есть от чего грустить. Для примера можно взять какой-нибудь колхоз. Хозяйство разваливается, работать некому, сельская местность обезлюдивается. О будущем никто не думает. Возродить труднее, нежели поддерживать. Потребуется много денег и много людей, но деньги до конечной цели скорее всего не дойдут, а люди, ежели и приедут, вскоре уедут, ибо губить жизнь, осознавая, как мало перспектив, им претит. Не колхозом нужно в размышлениях ограничиваться. Такой подход наблюдается повсеместно. Русский человек словно ополоумел, живя сегодняшним днём, будто есть только сейчас. Его страна не поднимается, она балансирует на грани. И дело не в роли руководящих процессом лиц — они бессильны. Нужно меняться самому, чего не происходит.

Если представить, что к власти приходит крепкий хозяйственник. Этакий Пиночет. Он железной рукой наводит порядок, усмиряет зарвавшихся и поднимает хозяйство. Ему безразлично, как его воспринимают жители. Им поставлена цель — процветание. Мало кто доволен его работой. Его не прочь устранить, находя для того весомые аргументы. Его могут клеймить и сомневаться в конечном результате. И его могут действительно убрать, причём радикальным образом. Плевать людям, насколько лучше они стали жить. Какая разница, ежели хозяйство поднялось, когда некогда доступное стало недоступным. Ранее мог смело взять, теперь же не можешь. Или получай на равных правах, либо ищи счастья в другом месте.

Пристальный взор Бориса Екимова правильно обрисовал ситуацию. Есть в стране люди, желающие бороться с разрухой. Но гораздо больше людей, недовольных чьим бы то ни было самоуправством. Казалось, делают общее дело. Всем в итоге станет хорошо. Живи и радуйся процветанию. Но нет! Хочется людям жить в процветающей стране и продолжать брать доступное всем, думая, будто это должно принадлежать лишь им. Отбери корову и молоко достанется одному тебе. И плевать тебе, что корова под твоими руками захиреет, хотя могла продолжать лосниться от прежнего ухода. Где тут говорить о процветании?

Русский народ идёт по гибельному пути. Нужно менять мировосприятие. Стоит забыть о собственном мнении. Нужно поставить над собой мнение общества. Может не наше поколение это поймёт, так поймёт следующее или за ним последующее. Но не погибнет русский народ. Он привык следовать за кем-то. Кто-то всё равно проявит заботу о стране. Страна всё равно воспрянет. Родится ещё много таких, как екимовский Пиночет. Они будут поднимать хозяйство, терпеть непонимание населения и сломленными уходить. Когда-нибудь екимовский Пиночет проснётся в каждом русском, такое ранее уже происходило, тогда страна достигала пика. И не просто в каждом русском он проснётся — должен проснуться в самосознании всех национальностей, населяющих Россию. У нас всех единая цель — сделать страну Великой.

Но сейчас, когда есть желание ждать дара свыше, крыть власть имущих, желать роста личного благосостояния, не прилагая усилий для получения того дара, идя наперекор благим переменам, забыв об интересах страны, продолжая верить тем, кто позволит брать общее, сомневаясь в тех, кто позволяет общему быть благом для всех, до тех пор екимовский Пиночет не сможет ничего сделать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писать не хочется, но писать необходимо — так рождаются вымученные произведения. Что мог Андрей Битов рассказать про десятидневное пребывание в Армении? Сам он говорит, что ничего толкового сказать не может. А сказать надо! Поэтому в течение двух лет он писал «Уроки Армении». Не преследуя целей, просто излагая мысли, Битов создал работу, отчего-то считающуюся важной. Понять причины того просто, достаточно ознакомиться с елейным восхищением от армянской культуры и упоминанием геноцида. Во всём остальном Битов остался критичен.

Как получается у человека чем-то восхищаться, чтобы в том разочароваться? Битов о том прямо не говорит. Он — журналист. Поёт читателю об увиденном. И первым, с чем познакомился Андрей, стал армянский алфавит. Непривычные ему буквы изумили его, поразили своей древностью. Они, буквы, продолжают существовать без изменений, чего нельзя сказать про алфавит русского языка. Зачем Битов вспоминает, как иначе мыслили классики русской литературы? Они, русские писатели, использовали для творчества другой алфавит и другие правила, что ныне доступно вниманию лишь специалистов, когда большинство устраивает адаптированный вариант.

Про сам армянский алфавит Битов ничего плохого не говорит. Он замечает изменчивость непосредственно армянского общества. Сохраняя культуру, армяне живут настоящим моментом. У них не так много осталось нужного — основное утеряно. В качестве примера такого мнения достаточно увидеть архитектуру Еревана. У главного города Армении нет собственного лица. Битов не предлагает озаботиться созданием оного. Отсутствие лица — такое же лицо, подобное прочим.

Читатель себя спросит: куда делась благосклонность автора? Почему с первых страниц восторг, а чем дальше Битов углублялся в мысли, тем всё чаще он собирал всё подряд? Было бы о чём рассказать, как соответствующий текст появлялся на страницах. Не обходит Битов стороной упоминание Арарата, Месропа Маштоца, истории, географии. Андрей повествует вплоть до верности армянок и похода в кинотеатр на «Фантомаса».

Где же цельность предложенного автором материала? Её нет. Битов пишет подобие путевых заметок, не более того. И писать ему было необходимо, иначе зачем ездил в командировку? Мог и не писать. Битов не хотел писать. В итоге написал. Даже издал. В ереванском издательстве, разумеется, издал. Важным человеком после в Армении стал. Как не стать, когда такое внимание к ней приковал. Обласкал, пожурил, дал повод задуматься о будущем. Коли не существовало Армении явной, требовалось её таковой сделать, чтобы действительно Армения, а не социум. сохранивший достижения предков. Мнение стороннего человека везде должно цениться, поскольку только ему под силу оценить, найти отрицательные и положительные моменты. Не без предвзятости, конечно. Битов будет сравнивать прежде всего со знакомой ему средой.

Дельных мыслей могло хватить на несколько увесистых статей. Битов решил расползтись мыслью по древу. Обозначив явное, он ушёл в непролазные дебри слов, излагая уже обстоятельства, никакого значения не имеющие. Он мог рассказать о достойном упоминания, углубившись в реалии Армении и населяющих её людей, чего делать не стал. Битов судил поверхностно, не заглядывая далее доступного взору. «Уроки Армении» уподобились видимости Арарата из Еревана — вроде есть, можно увидеть, нужно дождаться ясной погоды. Но так как его не видно, значит следует представить. И тогда воображение подскажет всё требуемое, обязательно в прекрасных оттенках. Нет мрачности на страницах, есть надежда на прояснение. Кто желает увидеть, тот разглядит Арарат, тот оценит и «Уроки Армении».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Поток сознания — выбор ценителя. Что понимается под потоком сознания? Это когда автор пишет обо всём, что ему приходит в голову. У него нет представлений о развитии сюжета, есть только желание написать литературное произведение. И он пишет. Придумывает от чего оттолкнуться, а там уже куда вынесет. Он может читать энциклопедию и делиться об этом своими мыслями с читателем. Он может смотреть телевизор, соответственно делясь увиденным. Он, в конце концов, может листать учебник по квантовой физике и черпать вдохновение из теории суперпозиций. Всему найдётся место на страницах, было бы у писателя желание продолжать работу над произведением.

Собственно, теория квантовых суперпозиций — идеальное решение для потока сознания. Писатель берётся за заведомо противоречивое суждение и будто бы старается придать происходящему на страницах логичность. Но чего никогда не было, того никогда не было. Оно, разумеется, было. И всё-таки его не было. Нет, оно, конечно, было в другом виде. Читатель обязательно поймёт задумку автора, и поймёт, как мало он понял. Обосновать происходящее в произведении всегда проще фантастической развязкой. Российский читатель должен помнить о знаковом детективе братьев Стругацких, в котором загадочность происходящего объяснилась ими же выдуманной логикой.

Что представляет из себя произведение Рут Озеки «Моя рыба будет жить»? Это подобие забав начинающих писателей, посещающих соответствующие курсы, где их просят писать по заданным словам. Может у Озеки заданных слов вовсе не было, всё-таки её работа отнесена к потоку сознания. Однако, определённое представление о сюжете Озеки всё же имела, раз позволила самой себе выловить дневник в прибрежной волне и проникнуться переживаниями писавшей его девушки-японки. И тут у Рут возникло большое затруднение, поскольку появилась необходимость придумывать детали, характерные для жителя Японии.

Из этого проистекает повальное стремление западных писателей превращать литературное произведение в пропаганду собственного мировоззрения. В качестве примера можно назвать «Щегла» Донны Тартт, аналогично исписавшей страницы всеми возможными пороками её родного общества, нагрузив главного героя изрядной долей отрицательных качеств, вынужденного попадать в различные неприятности. В такой же манере Рут Озеки вымещает особенности японцев на семье хозяйки дневника. Что читатель думает о японцах? Всё это имеется в произведении «Моя рыба будет жить». И не только…

XXI век объединил население планеты — национальная идентичность постепенно отходит на второй план. Все люди страдают от схожих проблем: шаткое положение экологии, боязнь оказаться жертвой фанатизма, использование личной информации в унижающих достоинство человека целях. Об этом Озеки рассказывает тоже. Не скупится на слова, пишет обильно, поскольку знает, что западное общество оценит подобное старание. Общество вообще любит тех писателей, которые мусолят общеизвестное. И чем общеизвестного больше, тем значимее вес произведения, так как каждый прочитавший сможет выразить мнение, имея для того весомый предлог.

Но озадачить читателя квантовой физикой, поведать о научных парадоксах — это не разговор о последствиях трагедии Фукусимы. Свести повествование к тому, чего не было, что существует, что может существовать и не существовать одновременно — излишняя нагрузка на представления о качественной литературе, должной воспитывать человека, а не делать из читателя бездумного потребителя, потреблявшего продукт ради того, чтобы понять, что он, возможно, ничего не потреблял, и, что он, возможно, стал на ступеньку ближе к сокровенным тайнам Вселенной, и, что он в действительности остаётся тем, чьё мнение о прочитанном преимущественно останется положительным, если он не осознаёт, как его сознанием легко манипулировать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Раскол» | Книга №3

Поговорками текст полнится, фрагменты истории художественно обработаны, действующие лица о чём-то размышляют: так прошли перед читателем три романа Владимира Личутина о реформах Никона. И не стало читателю известно больше, нежели он знал, кроме слов диковинных, тогда на слуху бывших. И всё привело к тому, к чему должно было привести. Как был Никон у Личутина Христа воплощением, им и остался. Это Никона и погубило — возвысил голос на царя, ниже себя наместника божьего поставил. Что же делать царю осталось, как не заточить зазнавшегося монаха в монастырь? Что делать царю с реформами Никона, требуются ли они кому-нибудь? Фанатично верующие наложат руки и без всяких понуканий. Посему осталось Личутину малое — поставить в расколе православия точку.

Страна будет бушевать, ибо привыкла за последние века власти крепкой над собой не знать. Каких сумасбродств не совершали цари, каких дел наделают в будущем. Тишайший отметился попранием представлений народа о религии, его сын народ в крепостное рабство загонит и подчинит воле императора духовных лиц. Вот и население страны достойно таких правителей, совершая поступки невразумительные, идущие против их же представлений о христианстве. Повально начали запираться в избах и сгорать от собственной рукой поджигаемых хат. Жуткое время требовало отчаянных мер, что и требовалось отразить в произведении. Да нет ничего подобного. Будут действующие лица по углам сидеть и разговоры с прибаутками вести.

Восстают у Личутина люди прежнего верования. Восстают не из-за борьбы с неправильными иконами или прочих причин, а сугубо из ненависти к ведущим сытую жизнь, дальше кормушки не заглядывающих. Коли кушает патриарх сытно, то ему и реформы ненавистного Никона безразличны. Ежели его в том укорят, он будет недоволен и накажет правдолюбов. И будут страдать люди, отказавшиеся смириться с действительностью, каковые находятся всегда.

А что Никон и Аввакум? Говорят они, наговориться не могут. Не между собой, их судьба развела. Что царь? Жена у него умерла, печален он. Сказался ли на ком-нибудь из основных действующих лиц раскол? Практически никак. Радение за веру привело к нежданным последствиям. Кто радел за имеющееся — сослан. Кто хотел вернуть исконное — отстранён. Все желали добра. Все столкнулись с неприятием — очагами восстания и хулой в свой адрес. Что же Личутин? Он в однотипной манере сказывает, будто бы погружает в события прошлого, чего совершенно не чувствуется.

Достоинства произведения читателю очевидны. Если не получается ничего измыслить про сюжетную составляющую, а приходится ссылаться на исторические обстоятельства, то это ни в коей мере не красит представленный писателем вниманию цикл. Проникнуться прошлым не получилось. Использование вышедших из употребления слов, обильное насыщение текста пословицами — не даёт требуемого результата. Автор представил себя на месте некогда живших лиц, думал и руководил их поступками — вот и всё, чем примечательна трилогия «Раскол». Получился расширенный комментарий к прошлому, будто летопись ожила и происходящее отступило на задний план, уступив место на страницах диалогам.

И всё-таки «Раскол» стал литературным событием. В 2009 году трилогия отмечена премией «Ясная поляна», а в 2011 — премией Правительства Российской Федерации. Значит оценили — увидели нечто важное для художественной литературы, важное вообще для культуры живущих в России. Может въедливый читатель пристально удосужится прочитать все книги из цикла и сделает полезные для всех выводы, сообщив о том подробной рецензией, а не пространной критикой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сказания о чегемцах схожи с длинным тостом — слушателю трудно понять, к чему его ведёт говорящий. История следует за историей, в каждой свой смысл, каждая достойна отдельного упоминания, тщательного разбора и проникновения авторской мыслью. Хотелось бы, но зачем лишать читателя удовольствия самостоятельно знакомиться с творчеством Фазиля Искандера. Достаточно представить в общих чертах, поделившись самыми яркими моментами. Они есть, завуалированными их не назовёшь. Искандер в прежней мере пользуется манерой иносказания: придумывает народности, животных, обстоятельства. Намекая всем тем на будни граждан Российской Империи, Советского Союза и кавказских народов.

Что есть обыденная реальность? Это выдуманный человеком мир, в который он безоговорочно верит. Факты можно преподнести так, что они принимаются за истину, а истину так, что её воспринимают ложной. Мало ли кто живёт в соседнем поселении, может это хитрющий до простоты народ, а может за соседней горой пасутся полумифические козлотуры, полезный для животноводства гибрид. В том читатель, близкий по духу к Искандеру, либо заставший в своём разуме последние десятилетия советского государства, может разглядеть аллюзии, провести параллели, даже наклеить ярлык «1984 псевдосоциалистического разлива». Занимательную предысторию в итоге Искандер подводит к тёркам с начальством, своём нежелании прослыть угодливым и потому находящим отговорки, лишь бы не исполнять поручения.

Как быть с кровной местью? Фазиль считает сию традицию вредной. Она возникает порой из сущей глупости и никогда не заканчивается, покуда не будет полностью истреблён один род, затем следующий и вплоть до бесконечности. Историй на такую тему кавказский писатель способен поведать множество, причём во всех полагающихся тому красках, сославшись на оправданность необходимости отомстить, дабы прервать цепь порочащих честь семьи событий, и на неоправданность, когда лучше прекратить былую ненависть и зажить новой жизнь, учитывая, что к проступкам предков родственники чаще не имеют никакого отношения. Так у Искандера мстит за дочерей пастух Махаз, поклявшийся выпить кровь обидчика. Так копит в себе ярость раб Хазарат, готовый умереть, но воздать по заслугам, не взирая, что именно ему первым следовало бы положить конец затянувшейся кровавой распре.

Одной из традиций кавказских народов являлось умыкание невесты. Для того нанимались специальные люди разбойного вида, делавшие всю полагающуюся самой тяжёлой части ритуала работу. Измыслить из такого полагалось нечто вроде ещё одной предпосылки к кровной мести, но Искандер разыграл перед читателем комедию положений, примешав для живости излюбленный им приём придумывания обстоятельств, непонятных без дополнительных объяснений. В чем же заключается загадка эндурцев? То станет известно ближе к концу повествования соответствующей истории. И вполне может оказаться так, что читатель представит на их месте собственную национальность. Эта новелла одна из немногих, полностью построенных на участии в ней Сандро. Если и есть о чём нельзя сожалеть после знакомства с рассказами из цикла о чегемцах, то о прочтении главы XIV «Умыкание, или Загадка эндурцев».

Другой важный для Кавказа исторический эпизод — разобщение жителей с родным краем. Например, таковыми стали греки, насильно переселённые в Казахстан. Многоязычная среда сразу осиротела, утратив один из важнейших своих элементов. До того печального момента жизнь будоражила кипящая кровь греческого народа, порождая любовь, дружбу, порой ненависть, а после случилось расставание. Печально. Зато сколько было событий перед этим. Искандеру есть о чём поведать читателю, в том числе и о батраках, себя не щадивших, старавшихся добиться расположения отца любимой девушки, а то и подумывавших уйти в абреки, подобно Ленину (затаившего обиду на царя за убийство брата и в итоге в полной мере осуществив кровную месть).

Искандер чаще старается оставаться ироничным, не забывая и о прочих возможностях литературы, вплоть до погружения читателя в атмосферу нуара. Нравы кавказских народов сами по себе полны мрачной действительности, проистекающей от традиций, но ситуация меняется не в лучшую сторону, когда ладность общественных ценностей нарушается подмешиванием новых веяний, вроде бандитизма, наркотиков или публичных домов. Тут уже не до юмора, хотя нравы всё равно возобладают над порочностью — желание искоренить позор воздаст по заслугам.

Народ знает своих героев, пусть и не всегда абхазов, а вполне себе наследников африканских кровей. Подумать только, Лумумба и Аршба — это так похоже, что не может быть выдумкой. Искандер продолжает шутить…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Тень Бехистунга» | Книга №1

Кто прошлого не видел, тому легко говорить о былом. Арсен Титов посчитал, что не погрешит против действительности, возьмись он отразить события Первой Мировой войны в пограничных с иностранными государствами кавказских территориях. И погрешил, представив на суд читателя нечто отдающее идеализированием. Над чем смеялся Гаршин, о чём рассказывал Куприн, всё оказалось опровергнуто Титовым, который увидел в расшатанном армейском аппарате Российской Империи нечто претендующее на звание высокоморального. Но Титов не хвалит: он ругает, обосновывает и говорит, почему в итоге всё рухнет.

Главный герой произведения «Одинокое моё счастье» — юный парень, сетующий на систему образования. К пятнадцати годам пора делать успехи в военных рядах, он же зубрит древнегреческий язык, не видя в том важной надобности. Перед его воображением стоит Наполеон, он будет на него постоянно равняться, будет близок к повторению судьбы, но, вследствие трепетности натуры, кроме командирского звания и боевых орденов ничего не получит. Читателю останется недоумевать, как рохля вообще чего-то добьётся в карьере артиллериста, боясь убивать и не перенося прочих форм насилия.

Что война для главного героя? Стрелять в мирный люд он отказывается. Предпочитает лишиться девственности с солдаткой, выстраивать с ней отношения, душевно из-за этого страдать. Пусть воюют другие. Если отдадут приказ, он откажется выполнять. Поставят за это к стенке? Отправят в заключение? Разжалуют в солдаты? Как можно… После хитро выстроенных похождений главного героя ждёт одна из высших наград, ему предоставят право лично определить, куда отправиться воевать дальше. Он предпочтёт Персию, туда манит любовь к покинувшей его сердце девице, а может манит и загадочный Бехистунг.

Рассказывая о Первой Мировой войне, автор должен был показать волнения в солдатской среде, их чаяния и рост недовольства. Мельком, практически игнорируя, дело идёт к революции. На фронте у Титова она ожидается, ибо её избежать не получится, но никто о ней не думает, словно людей всё устраивало, отсутствовало социальное напряжение в обществе и все были довольны происходящим, особенно участием России в ещё одной забаве королей. Либо это было, только главный герой не склонен о том думать, прописанный автором в чрезмерных красках мечтательной личности.

В виду постоянных упоминаний о 2005 году, до которого доживёт главный герой, описываемое на страницах — его воспоминания девяностолетней давности. Многое истёрлось, остались в памяти яркие переживания, оттого и думает он о солдатке, порывах души и казацких забавах. Не имеют важности для него исторические детали. Лучше приукрасить прошлое, показав способность к сострадательности и выдать себя за трепетного гуманиста, порицавшего проявления агрессии. На удивление хорошо главный герой запомнил ситуацию с геноцидом армян, что видимо сильно врезалось в его подсознание, учитывая последовавшие за тем обстоятельства его пленения, издевательств и счастливого избавления от опасности.

О том ли взялся рассказывать Арсен Титов читателю? Чуть-чуть полезной информации он сообщил, во всём остальном отдавшись на волю представления о том, как оно могло быть. Может и могло, но довольно сомнительно. Проще признать главного героя произведения грезящим наяву, плывущим по волнам некогда бурного периода молодости, приукрашивающим происходившие события, берущим на свою долю более того, чего он мог добиться. Тогда получится портрет человека, сыгравшего важную роль в вооружённом конфликте, случайно избежавшим участи провозгласить себя Императором своего народа, коим, подобно Наполеону, он обязан был стать. Титов решил оставить происходящее в рамках разумного, не доводя сюжет до абсурда.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Счастье одного — это счастье многих. Уметь рассказать о собственном счастье, значит сделать счастливыми других. А если поделиться личными мыслями в позитивном ключе, тогда к ним потянутся, кому-то они обязательно понравятся. Не надо обладать широкими познаниями и богатой эрудицией, достаточно наделить прошлое светлыми оттенками увядающей грусти. Больно станет лишь от осознания потерянного безвозвратно. Уже нет рядом родных мест, сменились вокруг тебя люди, ты продолжаешь жить, изредка предаваясь воспоминаниям, что обостряют ностальгию, либо вдохновляют изложить события былых дней в письменной виде.

Юрий Нечипоренко представил себя так, чтобы читатель увидел его с детских лет и до институтской поры. Предложенные им истории будут близки каждому, так как многие из нас испытывали схожие ощущения. Не в точности одинаковые, но близкие по духу. И не обязательно, если речь будет идти о конкретной стране. Таковы дети во всём мире, покуда их не коснулась взрослая жизнь. С годами это понимаешь сильнее, хотя знаешь, будучи ребёнком всё воспринимал без нынешней идеализации. Рассказывай Юрий истории от лица себя юного, он был бы вынужден беллетризировать текст, придавая ему художественную форму. У него же получилось именно рассказать о своём становлении.

Сборник рассказов «Смеяться и свистеть» имеет четыре раздела: Двор, Род, Мир, Волнуемое море. Понятно, сперва читатель узнает об авторе, его взаимоотношениях внутри ограниченного круга людей. После ближе познакомится с ним и его родственниками. И уже потом автор приоткроет завесу над жизнью, периодически покидая маленький город для участия в школьных олимпиадах, проводимых в ещё не ставшей для него привычной обстановке. Последний раздел представляет Юрия студентом, не совсем старательным, но хранимым судьбой для чего-то большего, нежели быть верным сугубо физико-математическим наукам.

Обо всём Юрий рассказывает с теплотой. Он старается придерживаться наивного взгляда, дабы показываемый им период жизни воспринимался читателем действительно наполненным невинными представлениями о действительности. С первого рассказа становится понятно, если отсечь важную составляющую человеческого общения, то все друг на друга обозлятся и не бывать более прежним хорошим отношениям. Поэтому нет нужды настраивать читателя против содержания сборника. Юрий посчитал нужным придать описываемому налёт меланхоличной философии, призывая с осторожностью судить о происходящем и всегда смотреть хотя бы на несколько лет вперёд, стараясь уберечь близких и знакомых от потрясений.

Но как быть ребёнком и не приходить в ужас от происходящего в мире? Сущие нелепицы мерещатся детям, отчего взрослые с трудом скрывают от них улыбку. Кто не опасался есть мясо? Мало ли из чего оно сделано. Кто не боялся ходить под чистым небом? Вдруг тебя пронзят невидимые иголки или заразишься неведомой хворью. Конечно, детские страхи со временем вырастают во взрослые, принимают серьёзный вид и их реальность подтверждается соответствующими инстанциями. Но это выросшие страхи. И как не закрывай глаза, предпосылки к ним надо искать в детстве. Не так наглядно, как хотелось бы, Юрий раскрывает перед читателем свои юношеские заблуждения, которые теперь приятно вспомнить ему самому, даже с той самой усмешкой, невольно желаемую скрыть от окружающих.

Остаётся печалиться факту необходимости вступления в новый период жизни. Дети вырастают, получают профессию, заводят семью и очень редко оглядываются назад. Юрий Нечипоренко тоже вырос, стал доктором наук, попробовал себя на литературной ниве, обретя успех и на ней. Он посчитал нужным рассказать о волнительных моментах прошлого, сделал это лаконично и приятно для чтения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

К чему временные рамки? Прошлое — домыслы историков. Прошлого не существует. Прошлое изменяется по прихоти заинтересованных. Вчерашний день аналогично подвергается сомнению. Всё ли было так, как представляется? Посему предлагается забыть прошлое, перенестись в будущее, словно не существовало ничего, что произошло с человечеством. И само человечество подвергнуть сомнению. Пусть человечество станет проекцией пустоты, воплотив в себе тщету сущего, аки переработанный мусор, отбросив лишнее, обретя полезное. Человек завтрашнего дня — есть призрак, ставящий сомнения выше необходимости.

Должна была случиться летописная катастрофа, вымаравшая из памяти фрагменты истории, чтобы произведение Евгения Водолазкина могло восприниматься адекватно. Событийность на страницах «Лавра» насыщена деталями разных эпох, связанных в единое целое, словно выпал временной пласт. Пусть автор не согласится, но читатель понимает, произошло непоправимое, выразившееся в изменении понимания действительности. Возможные варианты: действует азимовская корпорация «Вечность», оставлен след для сотрудников андерсоновского «Патруля времени», давненько случился техногенный катаклизм ala «Страсти по Лейбовицу», либо нечто такое, что каждый читатель волен представить на своё усмотрение.

Учитывая тот факт, что Евгений Водолазкин — писатель начала XXI века, к тому же литературно ориентированный на Запад, приходится считаться с его желанием детально раскрывать проблематику интимной раскрепощённости (именуемую в узких кругах сексуальным реализмом) и приукрашивать текст отличным от гуманного пониманием жизни (так называемая альтернатива). Третьим аспектом, важным по состоянию на 2012 год, является ожидание автором конца света, дополнившим тяготы пациентов главного героя, массово страдающих половым бессилием.

Сам собой завязывается сюжет, проистекающий из необходимости рассказывать о тяготах понимания происходящего в лице даровитого парня, сходящего с ума от воздержания, готового броситься на первую доступную девушку (уже за то русское спасибо Водолазкину, что не дал волю рукам главного героя и не прельщал юнца мыслями о мужеложстве). И когда девушка зачала, оказал парень ей должное акушерское пособие. И пришлось принять ему страдания за содеянное (может быть по причине осознания неправомерности осуществления помощи без диплома хотя бы среднего медицинского образовательного учреждения). И подался парень, поставив сомнения выше необходимости (смотри первый абзац), бродить по моровой Руси. Отощал он, изменился до неузнаваемости. И вернулся после к родным Пенатам. И словно не жил, существовал во имя цели дожить до конца света.

Насколько поступки главного героя являются отражением его духовности? Тут ответ нужно искать в области психиатрии. Читатель это и сам понимает, видя, как главный герой принципиально отказывается от еды, то и дело считает себя обретшим новую телесную оболочку и постоянно беседует с только ему ведомым человеком, будто бы сопровождающим его всюду. Понятно, Водолазкин наградил главного героя душевной травмой, повлекшей отрешение от обыденности и атрофированное восприятие с ним происходящего. Не так опасно моровое поветрие, не страшит угроза оказаться повешенным: всё пустое (смотри первый абзац). Стремление быть, игнорируя необходимость страдать, аморфно подчиняясь судьбе — не причины для духовного роста. И если главный герой преобразится, значит случится чудо, либо будет задействован обыденный неумирающий всплеск романтизма, живущий в душе каждого писателя

Что до прочего, то «Лавр» — есть вольная фантазия, не требующая авторских объяснений. Водолазкин придумал мир для придуманного им же действия, наполнил придуманными событиями и даже попытался раскрыть суть изложенного перед читателем. Стараться понять, осмыслить и прочее — необходимость в малой мере осознать текст произведения. Осознания всё равно не наступит, так как нельзя осмыслить чужую фантазию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Продукция на экспорт должна соответствовать ожиданию заграничного покупателя. Что люди знают о России? Вот примерно всё то они смогут найти в произведении Андрея Дмитриева «Крестьянин и тинейджер». Одно расстроит покупателя, не найдёт он в книге упоминания о медведях. Останется ему предполагать, будто дикая живность мигрировала в благоприятные для проживания соседние государства, подальше от суровых реалий российской природы. Остались жить на исконных землях лишь люди русские, горя не знающие, ибо не подозревают, насколько их положение можно считать горестным. Вот на нём-то Андрей Дмитриев беспрестанно акцентирует читательское внимание. Сразу становится ясно — продукция на экспорт. Иначе, зачем автору было говорить в отрицательном тоне о том, что скорее следует считать положительной чертой открытых миру душевных глубин?

Главного героя произведения зовут Герасимом. Это старинное греческое мужское имя некогда означало старшего, чтимого и уважаемого человека. Ныне же Герасима для краткости называют Герой, а порой и Герычем. Намекая на женственность в первом случае, во втором — на сходное обиходное название наркотического вещества. Всё так. Чтить в наше время осталось женоподобие и пристрастие к дурману. Другое в людях не рассматривается. Какой может быть разговор о внутреннем стержне? Когда разглядеть в человеке получается одну шляпку от гвоздя, наблюдаемую пониже спины.

Читатель сам разберётся в особенностях жизни главного героя. Поймёт, почему он прогуливал школу, по какой причине его отчислили из института, вследствие чего он оказался в глухой деревне, как там заново себя переосмысливал и почему в итоге согласился стать частью шведской семьи. Разбираться детально нет надобности — повествование прозрачно, в меру логично и в очередной раз приводит к мысли, что всё в мире возможно, люди идут по разным дорогам и вполне могут существовать такие индивидуумы, как представленный Дмитриевым персонаж.

Портит произведение неравномерное повествование. Андрей не рассказывает одну историю, он наполняет сюжет возвращениями к прошлому действующих лиц. Становится известно об отношениях главного героя с девушкой, о мытарствах его семьи, также читатель понимает, как тяжело жить людям в деревне от того, что они не понимают нужды себе подобных и не умеют вести подсобное хозяйство, в том числе и не представляют, каким образом следует содержать животных. Нет в «Крестьянине и тинейджере» крестьян и тинейджеров, вместо них стереотипы о крестьянах и тинейджерах — это тоже портит произведение. Ожидаемого преображения действующих лиц не происходит. Городские и деревенские жители не стремятся придти к компромиссу. Все продолжают жить теми же устремлениями, какими они жили до начала повествования и продолжат ими жить после. И это тоже портит произведение.

Вернёмся к первому абзацу. Произведение «Крестьянин и тинейджер» соответствует требованиям покупателя. Разве могут после такого утверждения звучать порицающие слова? О чём бы автор не говорил — он старался ради читателя. Важнее мнения читателя для писателя нет ничего, если он желает продавать свой труд. И если продажи пока не радуют, значит произведение не вышло за пределы страны, не получило должного общественного внимания и не удостоилось зарубежных премий. Всё это где-то там впереди. Либо причина в ином: заграничный покупатель не верит в представленную Дмитриевым Россию. Возникает вопрос — почему? Не было медведей, борща и таинственной русской души. Вместо этого суть свелась к традиционным европейским ценностям, какие имеют место быть в глухих уголках Европы. И даже там, случается, уж если не медведь, то белка-то забежит.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писать всю жизнь и после собрать всё воедино — это ли не счастье для человека? Писать обо всём, чаще о неустроенности жизни — это ли не горе для человека? Писать о себе самом — это ли не попытка осознания собственной сущности перед лицом всего человечества? Писать про счастье, горе и осознание себя — это ли не беда русских людей? Что-то определённо не так, что-то не даёт смириться с обыденностью, что-то гложет, заставляет сомневаться, побуждает вершить перемены и приводит к худшим из возможных результатов. Как не называй происходящее, суть от того не изменится. Справиться с настоящим получится не скоро. С ним будут бороться. Будут ломать хрупкое равновесие, снова дестабилизируя обстановку. От кризиса до кризиса: криворуко делокриво покривозывая кривошаго кривомудро кривоверно ко кривому благокриволепию.

Что об этом может сказать Евгений Касимов? Герой одного из его рассказов — мальчик Костя — живёт детскими забавами, рассекает на велосипеде, видит остатки некогда гремевшей в его родных местах войны. И не может он понять, отчего так ранее происходило. Не волнует то и Касимова, важнее другое — почему мальчика назвали Константином, тогда как хотели дать имя Христофора. Суета не так важна, как нет сути и у самого рассказа. Евгений делится чем-то личным, о чём можно судить при условии близкого знакомства с автором, иначе оценить широту детских воспоминаний не получится. Но именно детство формирует в человеке первые взгляды, создаёт из него творца будущего, чтобы он мог на свой манер воспринимать действительность.

И так получилось, важным для Евгения стало отражение людского стремления к личному благополучию, минуя интересы прочих. Человеку важно набить карман, обеспечить условия существования, озаботиться ростом престижа и не позволять произносить в свой адрес негативную критику, какой бы справедливой она не была. Не нужно вспоминать о совести, когда речь заходит о шкурных интересах. Позволительно обижать престарелого родственника, добропорядочного гражданина, сводить на нет заслуги профессионала. Чем больше обиды будет нанесено, тем скорее неугодного получится сломить. Это Евгением порицается, только ничего не поделаешь — таковы реалии наших уходящих дней.

Ныне реалии усугубляются. Человек начинает есть человека ради процесса поглощения. Процесс со смаком описывается. Со смаком читателем внимается. С жаром после обсуждается. Круг знакомых соглашается. Процесс поглощения человеческого естества получает подпитку. Журналисты раздувают пустые сенсации, зазывают кричащими пустыми заголовками, создают так называемое общественное мнение, к обществу не имеющее отношения. И в этой среде страдают честные люди, готовые, в силу присущей им наивности, показать иную точку зрения, озаботиться изменением ценностей и согласные приносить действительную пользу. Им верят, на них опираются, но их ненавидят и их обвиняют в том, с чем они же и пытаются бороться.

Можно найти цельное зерно в рассказах Касимова, если читатель с автором окажется солидарен. Большая масса предлагаемых текстов никак не потревожит мысли, пройдя перед глазами массивом из нагромождения букв. Некоторая часть историй всколыхнёт эмоции и спровоцирует на выражение личного мнения. Так всегда бывает — это закономерность литературы — для донесения нужной информации, необходимо окружить её чем угодно, дабы читатель сумел вычленить то самое цельное зерно, чего автор и добивался. Безусловно, читатель может придти к отличным от автора мыслям, но то не станет проблемой. Главное, выработать личное отношение к прочитанному, на прочем скажется иное.

Таково понимание творчества Евгения Касимова.

Автор: Константин Трунин

» Read more