trounin.ru

В литературном наследии Искандера действительно трудно разобраться. Прижизненные издания носят скорее ознакомительный характер, содержащие разные истории, порою перемешанные для пышности текста. Надо ли в очередной раз говорить про само построение произведений Фазиля? Если кто возьмётся за грамотное составление собрания его сочинений, то он будет поставлен перед необходимостью задуматься о формировании сборников согласно дате первых публикаций, либо взяться за ещё более масштабное мероприятие, объединив основную часть трудов в единое повествование, напоминающее роман-реку. Всё прочее — это всё тот же опыт прижизненных изданий, оценивать которые в совокупности расположенного на их страницах — ни к чему не обязывающее занятие.

Но интерес к Фазилю в данный момент исходит от факта присуждения ему Госпремии за два сборника, одним из которых является «Стоянка человека». Тут Искандер показывается как бы в полном раскрытии с преобладанием описания детских лет. Но сперва даётся представление в общем. Выросший в Абхазии, Искандер думал поступить в институт. Желая то осуществить согласно умственных способностей, он столкнулся с таким понятием, имя которому разнарядка. Быть кем-то особенным Фазиль не желал, поэтому поступил туда, где не смотрели на его национальность. В итоге он выучился в Литинстуте, после начав работать в газетах разной степени важности, о чём он с удовольствием писал, особенно раскрывая моменты недопонимания между ним и редакторами.

Сборник «Стоянка человека» повествует о многом. Повествовательная канва откатывается и далеко назад. Искандер писал про деда, которому довелось в числе абхазов переселиться в Турцию, поверив тамошним обещаниям о едва ли не райской жизни. Когда реальность оказалась обыденно жестокой, то через череду едких саркастических суждений, дед подался обратно. Уж лучше жить и страдать на своей земле, нежели жить и страдать на чужбине.

Был у Фазиля сумасшедший дядя. Как не описать с юмором подобного человека? Пусть другие хвалятся родственниками космонавтами, военными, милиционерами, он же гордится столь неоднозначным представителем семейства. В этом и заключалось мировоззрение Искандера, готового выставлять напоказ самое неприятное, придавая ему вид забавной ситуации. Тут бы стоило читателю поучиться, усвоив урок в виде отношения к действительности, не придавая ей особого значения, зато умея принимать свыше данное.

Не обойдёт Фазиль и тему первой любви. Не он выступил инициатором отношений, девушка сама написала ему письмо. Правда та история приобрела развитие в духе мелодрамы, где особое место отведено ёмкости слов непосредственно Искандера, тогда как от других требовалось соглашаться с его предположениями. Пусть читатель знает сразу, ежели к чему-то Фазиль стремился и легко то обретал, он от того тут же отказывался, ибо этим он возвышался в собственных глазах. Вроде бы должен был поддаться искушению, но он будто бы выстоял. Пускай и оскорбил тем чувства других людей.

Есть в сборнике история и про беседу с немецким туристом, затрагивающая положение предвоенной Германии, военные события и суждения о лидере Третьего Рейха. Хватает и историй об Абхазии периода Великой Отечественной войны. Особенно из всего выделяется цикл заметок, озаглавленных «Стоянкой человека», послуживших и названием для всего сборника. В них Искандер отступил от повествования от своего лица, передав право слова литературному персонажу, особенно акцентируя внимание на его дворянском происхождении. Войну он пройдёт лётчиком. В старости станет испытывать страх перед глубиной. А в целом — все истории выдержаны в общем духе, отчего читатель не сразу сумеет провести черту между присутствием автора и выдуманными им обстоятельствами чужой жизни.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Где и как, а главное кто, решится ориентироваться в прозе Фазиля Искандера? Нужно быть достаточно усидчивым человеком, чтобы разобраться во всём богатстве его литературного наследия. Основное затруднение — установить хронологию каждого рассказа. Можно разбирать в общем, но тогда теряется сам автор, чьё творчество представлено в разных сборниках, порою с одинаковым названием. Собственно, похожая ситуация произошла и с трудом «Праздник ожидания праздника», куда вошли детские воспоминания Искандера, а также проза о похождениях Чика и ряд произведений, по внутреннему содержанию относящихся скорее к циклу «Сандро из Чегема». Оставим в стороне лишнее. Читателю важнее сам Фазиль. О себе ли он писал или приукрашивал — никакого значения не окажет. Но вот выделить некоторые из воспоминаний всё-таки лучше отдельно.

На этот раз знакомиться с Искандером предстоит посредством рассказа «Петух». Подумать только, юный Фазиль излишне много размышлял о курятнике. Он так и видел зависть петуха, восседающего на курах, стоило пред ним ему предстать. Соперничество зрело, покуда не кончилось терпение. Слишком долго жил петух, слишком много сил он прилагал для борьбы с Искандером. Таковому созданию место в супе. Зачем так было спешить? Видимо, пришла пора поставить в рассказе точку.

Целостность в историях Фазиля — редкость. Чаще не удаётся выделить основную сюжетную линию, неизменно распадающуюся на множество историй, иногда не связанных друг с другом. Потому не станет странным внимать сказанию о детском саде, где цепочка событий приведёт читателя к первым строкам, позволив в промежутке между началом и окончанием истории случиться разнообразным происшествиям. Понимал это и сам Искандер, пытаясь найти нужное решение, дабы придать повествованию наличие смысла. Допустим, почему бы не поведать о груше и компоте? Из чего Фазилем будет сделан вывод о бесполезности ложной гордости. Пусть так всё снова малость сдвинется в сторону, зато уж лучше, чем остановиться, толком ничего не сообщив.

Искандер в детстве не ел свинину из-за религиозного запрета. Былое спешно минуло, оставив лишь воспоминания. После Фазиль спокойно ел любое мясо, так как однажды осознал, что не те запреты установлены над обществом, не имеющие существенного значения. Важнее ценить иные качества. Толку нет, ежели человек отказывается от той же свинины. А вот если он способен предать или выдать чей-то секрет, такой поступок много хуже.

Впрочем, делясь делами минувших лет, Искандер припоминал и уж совсем неприличное. В одном из рассказов он сообщил о неумении определять время по часам, и тут же сообщил о мальчишке-садисте, который причинял ему боль, будто страдал неким психическим расстройством. Вроде бы и не требовалось обсуждать подобные детали, но Фазиль посчитал обязательным их упомянуть. Да вот читателю понятно, главное для Искандера написать, а там пусть каждый думает в меру собственного на то разумения.

Самокритичность у Фазиля отсутствовала. Он словно любил описывать свои страдания. Мог ведь хвалиться, вместо чего унижался. Примером является история про спектакль, где он начинал с одной из ведущих ролей, а в итоге вышел на сцену в образе задней части лошади. Но мог он вступить и в противоречие с ответственными за соблюдение правопорядка. То есть там, где не надо, предпочитал отстаивать правду. В самом деле, почему держать коров в городе можно, а пасти нельзя?

Иногда читатель вспоминает об особых обстоятельствах взросления Искандера. На годы его детства пришлась Великая Отечественная война, о чём он не очень-то любил рассказывать. Ему оказывалось проще поведать историю сломленной гордости животного, нежели описать упавший дух человека.

Как читатель уже понял, невозможно говорить о сборнике произведений Фазиля в общем, только и выделять каждый рассказ отдельно нет существенной надобности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Секрет затяжных новелл Фазиля Искандера довольно прост — новеллы изначально не являлись целыми, они собраны из множества рассказов, специально объединённых, может быть и для сборника о чегемцах. По этой причине содержание каждой новеллы чаще не поддаётся логическому объяснению приводимых автором историй. События следуют за событиями, будто так и требовалось. Оказалось иначе, хитрый ход составителя сказаний о Сандро раскрылся сам собой, стоило проявить читателю немного внимания и не полениться заглянуть в первоисточники, где Искандер размещал написанные им произведения. Это нисколько не портит содержание, даже делает повествование богаче. Только истина требует быть установленной.

Чем Искандер решил позабавить читателя в новой порции историй о чегемцах? Поскольку третья часть заключительная, значит вышла она разрозненной. Возможно, приводимые новеллы писались позже, поскольку в авторских словах чувствуется уверенность. Искандер не стесняется грубых выражений, говорит о пороках общества прямо, не боится «Широколобым» ударить по «Холстомеру» Льва Толстого, доводит содержание отдельных новелл до мифологических мотивов всея Абхазии.

Редкие новеллы воспринимаются полностью. Чтобы Искандер от первой буквы и до последней точки выдержал единую нить повествования, таких историй крайне мало. Но не все они поддаются осмыслению, особенно при нежелании Фазиля строить повествование прямолинейно. Его фантазия могла исходить от криминальных разборок между кавказцами или создаваться на базе трактования определённых эпизодов обыденности некими надуманными представлениями о произошедшем. Размах действия, обычно эпического масштаба, в основе своей исходил из мелких страстей отдельных людей, поставленных в вынужденные условия. Поэтому от небольшого происшествия на страницах разгорается неугасимый пожар, принуждающий действующих лиц смириться. Где уж тут автору выдержать нить повествования?

В жизни разное случается. Истории Искандера не воспринимаются выдуманными. Они действительны и похожи на правду. Если в рассказчика выстрелили шесть раз, и он остался жив, значит так было, значит он старался избежать неприятностей, ему требовалось превозмочь обстоятельства, опрокинуть обвинения и бороться за справедливость. Если рассказчик возил контрабанду через границу, потешался над проверяющим груз инспектором и куражился от удачного стечения обстоятельств, значит он был находчив и пользовался подарками судьбы в полной мере. Оба рассказчика, при всей их удали, всё-таки внутренне понимали необходимость расплатиться за благосклонность фортуны. Но что поделаешь с людьми: это их жизнь, иного с ними произойти не могло. А то, как Искандер наделил их истории эмоциями, дал каждому рассказчику личные особенности отношения к окружающим их людям, красит все новеллы без исключения.

Не обходится Фазиль без собственных фрагментов памяти. Ему есть о чём вспомнить. Истории других схожи с его историями о себе. Но когда Фазиль делится воспоминаниями, повествование кажется максимально правдивым. Но не воспринимается личность Искандера в положительном ключе — не пытался он выглядеть в глазах читателя безупречным человеком. Не порочный, конечно, в чём-то ленивый, всегда оптимистично настроенный. Фазиль понимал, что его писательское мастерство родственниками по достоинству не оценивается. Им от его таланта никогда не удастся получить ощутимой пользы. Радостного восприятия Искандер всё равно не терял, либо единственно об этом не решался рассказать читателю.

Всё хорошее обязательно заканчивается. Подошло время к прощанию с циклом о чегемцах. Вместе с Фазилем Искандером читатель познакомился с их историей, проникся их жизненным укладом. Понял горести и убедился в присущей чегемцам склонности к вере в счастливое будущее. Ничего просто так не происходит, ничего не предвещает плохого, во всём есть цельное зерно, как не относись к происходящему. Жизнь продолжается… если не в Чегеме, то где-то ещё.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сказания о чегемцах схожи с длинным тостом — слушателю трудно понять, к чему его ведёт говорящий. История следует за историей, в каждой свой смысл, каждая достойна отдельного упоминания, тщательного разбора и проникновения авторской мыслью. Хотелось бы, но зачем лишать читателя удовольствия самостоятельно знакомиться с творчеством Фазиля Искандера. Достаточно представить в общих чертах, поделившись самыми яркими моментами. Они есть, завуалированными их не назовёшь. Искандер в прежней мере пользуется манерой иносказания: придумывает народности, животных, обстоятельства. Намекая всем тем на будни граждан Российской Империи, Советского Союза и кавказских народов.

Что есть обыденная реальность? Это выдуманный человеком мир, в который он безоговорочно верит. Факты можно преподнести так, что они принимаются за истину, а истину так, что её воспринимают ложной. Мало ли кто живёт в соседнем поселении, может это хитрющий до простоты народ, а может за соседней горой пасутся полумифические козлотуры, полезный для животноводства гибрид. В том читатель, близкий по духу к Искандеру, либо заставший в своём разуме последние десятилетия советского государства, может разглядеть аллюзии, провести параллели, даже наклеить ярлык «1984 псевдосоциалистического разлива». Занимательную предысторию в итоге Искандер подводит к тёркам с начальством, своём нежелании прослыть угодливым и потому находящим отговорки, лишь бы не исполнять поручения.

Как быть с кровной местью? Фазиль считает сию традицию вредной. Она возникает порой из сущей глупости и никогда не заканчивается, покуда не будет полностью истреблён один род, затем следующий и вплоть до бесконечности. Историй на такую тему кавказский писатель способен поведать множество, причём во всех полагающихся тому красках, сославшись на оправданность необходимости отомстить, дабы прервать цепь порочащих честь семьи событий, и на неоправданность, когда лучше прекратить былую ненависть и зажить новой жизнь, учитывая, что к проступкам предков родственники чаще не имеют никакого отношения. Так у Искандера мстит за дочерей пастух Махаз, поклявшийся выпить кровь обидчика. Так копит в себе ярость раб Хазарат, готовый умереть, но воздать по заслугам, не взирая, что именно ему первым следовало бы положить конец затянувшейся кровавой распре.

Одной из традиций кавказских народов являлось умыкание невесты. Для того нанимались специальные люди разбойного вида, делавшие всю полагающуюся самой тяжёлой части ритуала работу. Измыслить из такого полагалось нечто вроде ещё одной предпосылки к кровной мести, но Искандер разыграл перед читателем комедию положений, примешав для живости излюбленный им приём придумывания обстоятельств, непонятных без дополнительных объяснений. В чем же заключается загадка эндурцев? То станет известно ближе к концу повествования соответствующей истории. И вполне может оказаться так, что читатель представит на их месте собственную национальность. Эта новелла одна из немногих, полностью построенных на участии в ней Сандро. Если и есть о чём нельзя сожалеть после знакомства с рассказами из цикла о чегемцах, то о прочтении главы XIV «Умыкание, или Загадка эндурцев».

Другой важный для Кавказа исторический эпизод — разобщение жителей с родным краем. Например, таковыми стали греки, насильно переселённые в Казахстан. Многоязычная среда сразу осиротела, утратив один из важнейших своих элементов. До того печального момента жизнь будоражила кипящая кровь греческого народа, порождая любовь, дружбу, порой ненависть, а после случилось расставание. Печально. Зато сколько было событий перед этим. Искандеру есть о чём поведать читателю, в том числе и о батраках, себя не щадивших, старавшихся добиться расположения отца любимой девушки, а то и подумывавших уйти в абреки, подобно Ленину (затаившего обиду на царя за убийство брата и в итоге в полной мере осуществив кровную месть).

Искандер чаще старается оставаться ироничным, не забывая и о прочих возможностях литературы, вплоть до погружения читателя в атмосферу нуара. Нравы кавказских народов сами по себе полны мрачной действительности, проистекающей от традиций, но ситуация меняется не в лучшую сторону, когда ладность общественных ценностей нарушается подмешиванием новых веяний, вроде бандитизма, наркотиков или публичных домов. Тут уже не до юмора, хотя нравы всё равно возобладают над порочностью — желание искоренить позор воздаст по заслугам.

Народ знает своих героев, пусть и не всегда абхазов, а вполне себе наследников африканских кровей. Подумать только, Лумумба и Аршба — это так похоже, что не может быть выдумкой. Искандер продолжает шутить…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Легко идти с улыбкой по жизни: улыбаться направо, улыбаться налево, улыбаться, глядя на солнце, улыбаться, глядя под ноги, улыбаться по диагонали, улыбаться идущим сзади, улыбаться горам, улыбаться морю, улыбаться вождю, улыбаться проблемам, улыбаться, начиная дело, улыбаться, улыбаться, улыбаться, а наулыбавшись, сказав множество искромётных слов в адрес всех, кто их мог быть достоин, кто их не мог быть достоин, сугубо из желания улыбаться ещё раз улыбнуться и, дополнив повествование сквозным персонажем типа Сандро из Чегема, опубликовав все с улыбкой рассказанные истории в литературных журналах, увязав весь накопленный материал в единое издание, будто бы и имеющих единую сюжетную линию, оной вовсе не имея… Не будет конца и края, ибо конец на краю, а край на конце. Так выпей же, читатель, за здоровье Сандро, за всех действующих лиц из сказаний о нём и за самого Фазиля Искандера. Действительность всегда должна восприниматься с осознанием лёгкости бытия. Пусть пьянят тебя, читатель, горы и горный воздух, прочее забудь, проблем нет, их никогда не было.

Искандер сказывает истории толсто, не жалея слов. Одни скажут — писатель льёт воду. Другие — автор графоман, упивающийся возможностью наполнять страницы текстом. Третьи — Фазиль упивался не текстом, а словами, находя упоение от выражения эмоций. Кому-то и в самом деле понравится сборник новелл о похождениях дяди нарратора, названого давным-давно Сандро, местом жительства которого является местечко под названием Чегем, располагающееся в Абхазии. К слову, не всегда истории рассказывает нарратор, порой его место занимают прочие лица, вплоть до морд, причём звериных, принадлежащих тем, кого трудно называть представителями рода человеческого. Не совсем понятно, как Искандер мог узнать мысли мула, но мысли мула он каким-то образом знал, коли даже такое действующее лицо сумел сделать главным в одной из новелл.

А как быть с Сандро? Его имя на обложке, профиль в ряде изданий там же. В тексте всё иначе, Сандро всегда на последних ролях. Он — лицо второго плана, если не третьего и не четвёртого. Фазиль сперва расскажет много о чём, приведёт исторические свидетельства, обоснует предпосылки нынешнего положения, закатит пир горой и наполнит действующих лиц вековечной обидой друг на друга. Только после Искандер вспоминает про Сандро, вводит его в повествование, наполняет содержание юмором, лёгкостью и горным воздухом. Мудрость проливается потоком, улыбки направо, улыбки налево, улыбки товарищу Сталину, улыбки всем прочим, в том числе и читателю.

Нет авторитетов и почитаемых действующих лиц, все они достойны едкого сарказма, высмеивающего их пристрастия. Зачем бояться мёртвых, если они умерли и более не несут в себе опасности? Можно удостоить всех почивших разноплановыми подробностями. И чем выше лицо при жизни занимало положение в обществе, тем лучше оно подойдёт для высмеивания. Например, товарищ Сталин, любивший ловить рыбу на динамит, хорошо провести время на кавказских застольях и чьи кальсоны довелось носить не кому-нибудь, а Сандро из Чегема.

Но первые лица первыми лицами, о них постоянно говорить, значит утомить читателя. Так появляются у Искандера иные обыденные персонажи: дантисты, гаишники и так далее. Каждое новое лицо любит греть руки на несчастьях других. Совокупно с советскими реалиями, нужды рядовых граждан постоянно упираются в необходимость проявлять изобретательность, если всё-таки есть желание получить обещанные золотые зубы или отобранные за нарушение правил дорожного движения права. Сандро не является жертвой обстоятельств и не занимает постыдную сторону вымогателей, он всегда наблюдатель и активный радетель за справедливость, иногда истолковываемую им превратно. Фазиль явно намекает на проблемы общества, предлагая их регулировать исходя из нужд людей.

За лёгкую поступь! А если засосёт трясина, то только в лучший из возможных миров!

Автор: Константин Трунин

» Read more