trounin.ru

Жизнь прожита, краткие итоги подведены: осталось малое — показать, как некогда плохое обернулось благом для тебя и для общества в целом. С какой бы категоричностью читатель не подходил к творчеству Александры Бруштейн, она показала сугубо своё мировоззрение, если и содержавшее в себе отрицательные черты, то только в адрес царского правительства. И не стоит пытаться сравнивать её прошлое с настоящим днём читателя — это не будет правильным подходом к пониманию мыслей некогда жившего человека. Если кому-то не довелось хлебнуть горя определённой для других участи, то не его в том вина. А если бы и хлебнул, то не всякий человек станет с пессимизмом осуждать с ним случившееся. Сослагательные действия были и будут, они субъективны и каждый имеет личные представления о них. Поэтому вечерние огни загораются, а после гаснут, чтобы завтра загорелись такие же огни, но уже для других людей, которые станут их понимать иначе.

Бруштейн разбирает три момента. Первый — рост социального напряжения в 1905 году. Второй — история Шлиссельбургской крепости. Третий — успехи советских учёных в офтальмологии. Сразу становится понятным, первые два момента тесно связаны. Если в Шлиссельбурге отбывали заключение революционеры, то необходимо показать, кто сидел в данной тюрьме до них. А вот с офтальмологией всё проще. На склоне лет Бруштейн страдала от катаракты и много времени провела в одесской клинике, где видела примеры удачного лечения глазных заболеваний, вплоть до полного восстановления зрения у ослепших, но видела и неудачные медицинские вмешательства.

Стиль изложения у Бруштейн прежний. Рассказывая о чём-то, Александра не забывает о себе, помещая в текст истории, произошедшие непосредственно с ней. Не сказать, чтобы повествование становилось ближе к читателю, будто бы побуждая его оказаться причастным к излагаемому. Когда речь о событиях 1905 года, Бруштейн вправе поведать о том, чем она занималась в те роковые для страны дни. Говоря об узниках Шлиссельбурга, Александра позволяет осудить тот город, который она сама посещала, найдя его положение отвратным. С офтальмологической темой в прежней мере всё просто — будучи пациентом, Александра внимала страданиям других, радуясь, насколько продвинулись вперёд человеческие знания, позволяющие обречённым людям чувствовать причастность к возможности быть равными прочим.

Мир не без хороших людей. Пусть к таким испытывают неприятные чувства чем-то озлобленные люди, сами не испытавшие того, о чём пытаются судить по воспоминаниям других. Бруштейн права в собственном мировосприятии — остаётся за неё порадоваться. В конце жизни созерцать блеск страны, осознавая, насколько тебе повезло быть причастным к её судьбе, — это ли не радость? Гораздо хуже видеть развал государства, осознать ошибки находившихся у власти и умирать с осознанием этого. Любая страна входит в период разлада общества, становящегося перед необходимостью бороться за существование. Такое было в истории всех государств, будет и в истории нынешних. Значит, надо следовать образу мыслей Бруштейн — не искать отрицательных черт в настоящем времени и не проявлять излишнюю категоричность. Если человеку повезло жить в спокойное время — честь и хвала судьбе за такой подарок.

Вечерние огни загораются и гаснут. Кто видел их до нас, не знали, какими будем видеть их мы. И мы не знаем, как будут видеть вечерние огни следующие поколения, как огни наших дней, так и огни тех, о которых сейчас смеем судить. От горестных эпизодов истории не убежать. И не надо от них бежать. И не надо их осуждать. Прошлое даётся в качестве примера, жить же следует настоящим, дабы будущее не обратилось в прошлое, дабы будущее наступило, дабы было для кого в будущем загораться вечерним огням.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Роман-река «Два капитана» Вениамина Каверина о судьбе детей, выросших в сложные для них времена и ставших теми, кем они должны были стать. Начало повествования заложено основательно, ибо течь повествованию долго и далеко, часто попадая в водовороты событий, утягивающих действие на дно. Протекать происходящее будет постоянно, грозно скапливаясь и грозя затопить, если автор вовремя не передвинет задвижку, перепрыгнув дальше. Спастись от манеры изложения Каверина не получится — всё выверено от начала до конца, за исключением единственного момента — обилие однотипно выверенного текста обязательно начнёт докучать читателю. Но жизнь действующих лиц — истинная река: тихое течение перемежается со стремительным движением, ровная гладь с бурунами, а где-то там поджидает водопад, после преодоления которого жизнь становится иной.

Детство действующих лиц совпало со сломом царской России и с последующим становлением советского государства. Каверин рассказывает в деталях, как то обстояло. Рассказывает без спешки, воссоздаёт прошлое. И есть приятное в тех воспоминаниях, каким бы детство не являлось в действительности. Сложное было время, значит и понимать его сложно. Кому не досталось счастья, тот хлебнул порцию горя, став после того сильнее. И в этом ли счастье, когда характер закаляется испытаниями? В горниле юношеских страстей Каверин выковал людей, подарил им идею существования и отправил в свободное плавание.

Никто из действующих лиц, оглядываясь назад, не сожалеет о прошедшем. Собственное былое минуло — оно основа для свершений в будущем. А вот чужое былое может послужить данной основой. Чья-то судьба — море проблем. Разобраться с ними необходимо. Сравнивая с ними, понимаешь, личность твоя ничего не стоит, если до тебя жили более деятельные люди. Вот и поместил Каверин на жертвенный алтарь устремления действующих лиц, подменив понимание собственной значимости в угоду необходимости оказаться полезным обществу. Пускай, обществу ничего от той пользы не требуется, поскольку сомнительна польза, совершаемая во имя чьего-то блага, когда то благо интересно непосредственно исполнителю.

Логика — парадоксов друг. Что же может быть в логике такого, чтобы говорить, что Каверин не удосужился ей уделить внимание? Вполне вероятно, его действующие лица живут ради устремлений, ведь не может человек ни о чём не мечтать. Имеется желание — остальное ему подчиняется. Безусловно, детская мечта способна томить душу до старости. Бывает ли такое? У кого детская мечта пережила порог переоценки жизненных ценностей, когда он переступил черту, отделявшую фантазии от реальности? Появляются новые устремления, исчезает прежняя беззаботность, возникают обязанности. Каверин об этом забыл. Как были действующие лица детьми в начале повествования — ими же останутся до конца.

Повествование плывёт по волнам. Но кто бежит от волны, не идя ей наперерез и не стремясь возвыситься над ней? Это Каверен. Вениамин не возводит мостов, он дал читателю утлое судёнышко. И из этого судёнышка видно, как на действующие лица, находящиеся в схожей с читателем ситуации, давит подпирающее сзади течение, не позволяющее им переменить курс. Судёнышки подбрасывает на волнах, люди травмируются морально и физически, после восстанавливаются и плывут дальше, пока течение не ломает их жизнь на очередной волне. От горестей к счастью протекает действие. Чёрная полоса сменяется белой, чтобы снова смениться чёрной.

Обретённое в детстве желание — оно одно удерживает повествование на плаву. Куда бы действующие лица не направлялись, они будут добиваться его осуществления. Прочее не имеет значения. Кости срастутся, дыра в душе зарубцуется. Один капитан искал другого капитана, не зная, насколько тот хотел уйти от прежних воспоминаний. И если капитан найдёт капитана, не захочет ли он сам забыть то, к чему стремился?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человеку из прошлого лучше оставаться в прошлом. Только в фантастических произведениях при перемещении в будущее он может казаться бравым героем, способным изменить мир к лучшему. А если постараться взглянуть серьёзно, то каких бед способен натворить пришелец из дней ушедших? О том фантасты как-то не задумываются, позволяя героям своих произведений добиваться определённых целей, чаще всего сводящихся к личному благополучию или достижению мира во всём мире. Лазарь Лагин взглянул на данную ситуацию иначе — представленный им старик Хоттабыч оказался могущественным созданием, способным изменять реальность, но вместе с тем он был перегружен устарелыми представлениями о действительности, возвращения которых никто из ныне живущих не пожелает.

С первых страниц читателю становится ясно — добра от Хоттабыча ждать не приходится. От него более вреда, нежели пользы. Разумеется, открой сосуд кто-нибудь другой, имеющий в жизни твёрдые убеждения, не пропитанные советской повседневностью, умения джинна такому человеку обязательно бы пригодились. Пионеру же Вольке джинн был без надобности, лишь обуза, которую придётся воспитывать, показывая ему на личном примере, как следует поступать в том или ином случае. Ежели нет соблазнов у человека, то и джинн такому без надобности: всем всё доступно в равной степени, никто не заботится о личном благосостоянии, у людей есть работа, они не знают нужды. Именно таким рисует перед читателем Лазарь Лагин Советский Союз. Даже нищим не подашь, поскольку нищих в стране нет.

По своим представлениям человек далеко продвинулся вперёд за три с половиной тысячи лет, которые Хоттабыч провёл в заточении. Стало больше известно во многих областях знаний, уровень прогресса шагнул за доступный пониманию горизонт. Хоттабыч будет стараться справиться с отставанием, удивляться новым сведениям о географии, поразится сведениям о космосе и проникнется многим другим, показывая, насколько он лишён совершенства, какой массив информации ему предстоит усвоить. Лагин своеобразно потворствует обладателю магической силы, включив незаметную читателю перемычку, ограничив способность джинна подстраивать действительность под себя.

Постепенно Хоттабыч будет изменяться, оставаясь при этом неизменным. По своей природе он оказывается в произведении Лагина статичным. Все его старания временны и перестают играть роль в дальнейшем, уступая место другим желаниям и интересам. Всё это делалось Лазарем, чтобы позабавить читателя в определённой сцене, без каких-либо конкретных подвижек. Нужно задуматься, требовалось ли доводить сюжет до заграничных путешествий, нагрузивших повествование дополнительными сценами, пустыми по содержанию.

Взятый Лагиным курс на очеловечивание джинна успешно пошёл ко дну, стоило забыть о первоначальном замысле. Понятно желание Хоттабыча найти брата, как и он заточённого в сосуд, пребывающего теперь неизвестно где. Перед читателем открылись страны и континенты, закрыв образ самого старика, ставшего лишним элементом в повествовании. На пути действующих лиц встречались люди, обрисовывались их беды от творимых в их государствах ужасах, показывалась борьба за наступление светлых дней. Всего этого в Советском Союзе словно не было — все пребывали в счастливом созерцании лучшего из возможных обществ.

Так можно ли изменить мир к лучшему, имея для того соответствующие возможности? На примере старика Хоттабыча становится ясно, что нам только мнится идиллия сегодняшних дней, должная быть глубоко противной жившим в прошлом и кому предстоит жить в будущем. Именно данную истину предлагается вынести в качестве главной идеи произведения Лазаря Лагина. Не нужно стараться подстраивать чужие нравы под свои представления о должном быть, иначе те, чей быт мы постараемся изменить, окажут не менее разрушительное влияние на наш собственный уклад.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Почему бы не сделать из собаки человека? Когда-нибудь собака станет истинным другом человека, едва ли не равным ему по положению, а то и восстанет на человека, поменявшись с ним ролями — уже ей начнут прислуживать люди, включая все сопутствующие моменты: от узкой специализации до формирования в нечто напоминающее двортерьера. Но до того необозримо далеко, пока надо смотреть на будущее через разрез прищуренных глаз, либо читать советскую фантастику двадцатых годов в исполнении Булгакова, либо пятидесятых-шестидесятых в исполнении Саймака.

Булкаков предлагает провести эксперимент. Но, как и в «Роковых яйцах», случилось непредвиденное — вместо получения омолаживающего эффекта, подопытный пёс трансформировался в человека и, более того, осознал себя человеком. В такой ситуации возможны разные варианты. Булгаков предпочёл окунуть жертву эксперимента в жерло революционных страстей, происходивших в то время повсеместно. Будучи родом из низов собачьего общества, пёс — отныне прозываемый Полиграфом Полиграфовичем Шариковым — не становится выше, продолжая оставаться на дне социальной лестницы, только в человеческом облике.

Собака в человеческом теле — есть собака в человеческом теле. Однако, несвойственное для собаки желание почивать на лаврах хорошего к ней отношения, ярко проявилось в её человеческой сущности. Быть собаке вечно благодарной человеку за кров и еду, отвечая за то вилянием хвоста и рабской покорностью, да не свойственно то людям, чтобы за предоставление крыши над головой и сытной трапезы, они продолжали оставаться прежними, не изменяясь, как обычно, в сторону свинского отношения к благодетелям. Потому и беды случаются в человеческом обществе, что стоит пустить в свою среду сирых и убогих, как через некоторый момент сии люди тебя же выгоняют из дома на улицу, уподобляя прежнему своему состоянию.

Не будет ошибкой сказать про «Собачье сердце», будто это произведение о вечных проблемах человечества, а не сугубо о противостоянии пролетариата буржуазии. К сожалению, рецепт избавления от бед, предложенный Михаилом, практически неприменим в человеческом обществе, поскольку ведёт к деформации понимания действительности, что в итоге приводит к обострению противоречий и пустым войнам на истощение.

Допустить преображение людей получается в художественных произведениях, где они обыкновенно принимают вид довольных существ, наконец-то избавившихся от бед. Впрочем, человеческая культура стремится базироваться на счастье, показывая жизнь в её самых прекрасных эпизодах, опуская дальнейшее развитие событий, всегда выражающихся в обострении противоречий, зарождении личной ненависти и крайне болезненном разрыве с отторжением всего светлого, некогда созданного совместными усилиями.

На подобном эпизоде Булгаков не стал останавливаться. Для него собака перестала быть благодарной человеку в тот момент, когда перестала быть собакой. Она воплотила в себе именно то, что подразумевает человек под себе подобным, когда называет того собакой. Хоть это и не совместимо с пониманием собачьего мышления, но человека это не останавливает от награждения столь благородным эпитетом в отрицательном значении. Так на страницах «Собачьего сердца» собака трансформировалась в человека, оставшись, согласно ранее сказанному, собакой. Но как же трудно из собаки, ставшей человеком, сделать именно собаку в человечьем обличье, а не человека в собачьем. В подобных размышлениях легко запутаться. Главное понять, встав на путь человека, человек прежде теряет в себе людские качества, неизменно приобретая собачьи (в их отрицательном значении).

Как не размышляй, как не стремись добиться идеального для человека, всё равно обречён столкнуться с его истинной сущностью, присущей всем людям без исключения. Кто не согласен — пусть пребывает в счастливом неведении. Кто согласен — пусть бьёт в набат.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если при чтении читатель раздражается, значит автор того и добивался. А если читателя трясёт от поведения главного действующего лица, то подобное произведение получает чаще прочего негативный отклик. Александр Морозов повествовал в примерно схожей манере, ближе к концу повествования раскрыв для читателя суть натуры писавшего письма человека. И дабы читатель не испытывал негатив, его следовало бы заранее предупредить о том, что автор рассказывает от лица москвича Адама Абрамовича Первомайского 1917 года рождения, инвалида войны, проживающего на восьми квадратных метрах, скупого до невозможности и занудливого до противного.

На момент повествования возраст главного героя перевалил сорокалетний рубеж, он несколько лет женат, ежедневно пишет письма жене — именно из этих писем состоит произведение «Чужие письма». Должно быть его жена была очень покладистой, если терпела бесконечные претензии от человека, навещающего её где-то в провинции один раз в год, чтобы провести время с целью продолжения рода. У читателя сперва складывается отрицательное мнение как раз о жене, представленной в письмах неумелой грязнухой, живущей не понять как, коли ей требуется указывать на необходимость хоть изредка выходить из дома, а также регулярно мыться. Кроме того, жена представлена отвратительной хозяйкой, плохой кулинаркой и обладательницей отвратительного почерка.

Чем глубже читатель вникает в письма главного героя жене, тем сильнее крен отрицательного впечатления в сторону самого главного героя. Он ранее жил на пенсию по инвалидности, коей был лишён и теперь вынужден работать. Из Москвы он уезжать не хочет, постоянно зовёт жену приехать к нему жить, тогда им выделят комнату побольше. Считаться с нуждами жены он не желает. Куда уж могло быть страннее, ежели он регулярно просит жену сходить на рынок, купить продуктов, прилагает рецепт для приготовления, чтобы это варево отправили ему по почте, ведь продукты в Москве дорогие, а у него нет желания тратить деньги, коли они у него вообще имелись.

Поэтому адекватного позитива читатель в «Чужих письмах» может не искать. Главный герой будет ему глубоко противен. Лестных эпитетов он не дождётся. Хорошо бы данное произведение воспринимать образчиком чёрного юмора — поистине английского традиционного чёрного юмора. Александр Морозов взял определённую ситуацию, довёл её до идиотизма, выставив главного героя подобием неудачника, того не осознающего, зато имеющего высокое мнение о собственной личности. Не будь описываемое близким к сердцу читателя, можно было посмеяться во весь голос. Но даже такое очернение действительности не столько показывает «Чужие письма» гротескным произведением, сколько отражает реальность некоторых людей, на самом деле так именно себя и ведущих.

Развязка у повествования кажется предсказуемой. Любвеобильный Адам Абрамович мечтает прирастать по ребёнку каждый год, при этом ничем не помогая жене, лишь осуждая её за выполнение грязной работы, вследствие чего за детьми приглядывает приходящая няня. Главный герой, прожив всю жизнь без обязательств, боится оказаться обременённым ими теперь. Он так и не решится покинуть Москву, чтобы полноценно жить с женой в браке для ведения совместного хозяйства. Все его укоры возникают от собственного бессилия. Читатель в том убедится, узнав, как радовался главный герой, впервые сварив себе кашу, да как тот кутил свалившимся на голову богатством, потратив его на личные удовольствия, не думая оправдываться перед женой за забывчивость выслать деньги семье.

Надрывно смейтесь над происходящим. Какие могут быть беды в стране, когда такие люди живут с нами рядом. Разве может идти речь о заботе обо всех, пока в соседях живут тунеядцы, подобные Адаму Абрамовичу?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Почему у Юрия Бондарева все действующие лица, помимо главных, являются сволочами? Читателя берёт злость, настолько пропитаны персонажи отвратительными чертами. Они ведут себя так, словно одни в мире имеют значение, их правда не может быть оспорена, а поступки направлены на подавление желания адекватно воспринимать реальность. Говорить лишний раз о подверженности действующих лиц истерике, значит снова затронуть манеру изложения Юрия Бондарева. Это привлекает внимание во время первого чтения, но когда таким образом писатель повествует во всех своих произведениях — наступает отторжение и, к тому же, возникает недоверие к описываемому.

Сюжет «Тишины» основывается на судьбе двух участников Второй Мировой войны, вернувшихся к мирной жизни и теперь пытающихся оную мирную жизнь наладить. Разумеется, покоя им не будет. Бондарев всё для того сделал, чтобы испортить этим двум парням жизнь. Понятно, у них нет профессии, они не могут найти себе место, постоянно вспоминают фронтовые будни и по воле Юрия внутренне стремятся раздуть угасшие конфликты. Потому и возникают на страницах противоречия между действующими лицами, так как это требуется для наполнения повествования сменяющими друг друга истериками.

Почему же сразу «истериками»? Когда один из главных героев идёт на рынок, то все встречаемые им там продавцы лишены адекватности; идёт в общепит — сталкивается с отрешёнными от действительности посетителями; общается с сестрой, та словно с другой планеты свалилась; решил поступить в институт, у преподавательского состава явно снесло крышу; сосед оказался контрабандистом, так уже у другого главного героя сдала психика; упоминаемые Бондаревым солдаты, пришедшие забирать отца, оказались натуральными свиньями, об их оставленных всюду соплях написано на двадцать минут чтения. Всё это, стоит повториться, поражает воображение. После первого раза читатель готов упасть писателю в ноги и поблагодарить за умение так о жизни рассказать. Но если читатель приступил к седьмому произведению Бондарева, ему остаётся скрежетать зубами от идентичности сути ситуаций, уже не воспринимаемых за откровение. Скорее, речь он готов вести о псевдореалистичности.

Трудно жить главным героям «Тишины». Неуживчивые они люди. Им нужно видеть правду — ради неё они воевали. Но правды нет нигде. Нет и честных граждан: тех, которые населяли страну раньше. Наступил период безвременья, особенно вдохновляющий Бондарева на творчество. Именно в такие моменты возникает всё то, что побуждает людей сожалеть о существовании человеческого рода. Бондарев этим пользуется и создаёт картины, позволяя упомянутым ранее сволочам наполнять страницы. Истерики рождаются сами собой — только их стремится донести до читателя авторская воля.

Нет спокойствия в стране. Власти запретили носить оружие, однако его носят. Судя по тексту «Тишины», оно необходимо для самозащиты, поскольку последние годы правления Сталина — тотальный разброд в криминальных помышлениях у населения. Могли убить и скрыться, никто бы не нашёл совершивших преступление. И как бы не хотел читатель, Бондарев испишет много страниц из-за переживаний одного из героев о наличии у него трофейного пистолета. Буквально, вынет душу из читателя бесконечными размышлениями о разном, покуда не получится избавиться от оружия. И это такая же присущая Бондареву манера изложения, как наводнение произведений истерящими действующими лицами — раздувать пыльный пузырь, пока тот не лопнет, так ни к чему не приведя в итоге.

Апофеозом «Тишины» станут похороны Сталина. Ту самую давку, возникшую во время прощания с телом, Бондарев опишет так, как это умел делать только он. Правда ли всё им изложенное? Или опять придётся сомневаться?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не существует в природе лишнего. Всё существует на её пользу. Есть обратные примеры? Приведите! Да, человек — ошибка природы. Не будем говорить о человеке. Он лишний элемент в природе, истинный паразит и разрушитель, ничем не лучше саранчи. Такое же одинокое и безобидное создание, пока не объединяется в группу с себе подобными. Саранча — тоже ошибка природы? Возможно, но то происходит по зову самой природы и не исходит непосредственно от саранчи. Термиты — ошибка природы? Если только из-за их способности мешать паразитировать на земле человеку, то вполне можно согласиться. Пауки — ошибка природы? Уж от кого, а от пауков больше пользы, нежели вреда, — не их вина, что они являются одним из основных человеческих страхов.

Мир насекомых огромен. Он неподвластен человеческому воображению, во многом малопонятный и воспринимается мешающим комфортному пребыванию на планете. С существованием прочих живых организмов человек способен мириться, поскольку может обратить их себе на пользу, в том числе и для употребления в пищу. Насекомых в ряде стран с удовольствием едят, но, допустим, для европейцев это не является нормой. Однако, чем саранча плоха? Состоит из питательных веществ, утоляет голод и сама по себе способна восполнить утраты тех, кого лишила пропитания. Природа не поступает во вред обитателям планеты — нужно рассматривать происходящие на Земле процессы с разных сторон.

Игорь Акимушкин взялся рассказать юному читателю о насекомых и пауках. Всё в этих существах не так. Их образ жизни своеобразен, как и устройство их тел. Подумать только, насекомые способны дышать всем телом. А всем известная стрекоза из басни Крылова — результат неверного перевода на русский язык, поскольку в оригинале попрыгунья была цикадой. К сожалению, многообразие насекомых настолько велико, что рассказать о всех не представляется возможным. Акимушкин и не стал пытаться. В общих чертах, практически не называния никого конкретно, Игорь представил на страницах сводные характеристики. Нельзя описать тридцать тысяч жуков, достаточно сказать о самых ярких представителях. Прочие насекомые удостоились аналогичного подхода.

Этологического разбора удостоились наиболее известные человеку насекомые: саранча, муравьи, термиты, бабочки, пчёлы. Про остальных Акимушкин сообщил необходимый минимум информации. Никакой конкретики о размножении, воспитании потомства и пищевых пристрастиях. Коротко и без лишнего текста.

Пауки интересовали Игоря сильнее. Во всевозможных подробностях, в мельчайших деталях: о паутине, добыче пропитания, взаимоотношениях, брачных особенностях. Но, опять же, про избранных пауков. На страницах «Мира животных» ярко представлены птицееды, тарантулы, чёрные вдовы и крестовики. Немного о пауках, обитающих в человеческих жилищах. Легко перестать бояться этих представителей своего вида, если понять их полезные свойства. Менее вредными для человека они, безусловно, не станут. Но тут надо сказать. что весь вред заключается в опасности быть ужаленным и вследствие этого умереть, тогда как во всех остальных аспектах — пауки важны для природы, не являются действительными вредителями и приносят пользу. Задумывался ли кто, сколько паук, плетущий паутину в наших домах, уничтожает насекомых? Порядка пятидесяти особей в день.

Представленная читателю энциклопедия включает, помимо братьев меньших, других братьев меньших, как принято думать — истинных, сопровождающих человека на протяжении последних тысячелетий — речь о домашних и одомашненных животных. Говорить о том, чем занимается на страницах Игорь, кажется бессмысленным, когда дело касается собак и кошек. Акимушкин перечисляет их разновидности, даёт советы по уходу и прочее, полезное юному читателю, всерьёз решившему завести четвероногое животное, отдавать ему свободное время и считать тем самым истинным другом.

Немного Игорь теряется, заводя разговор о прочих животных, используемых человеком для выполнения конкретных задач: разведения на мясо или иных целей. Спрашивается, зачем говоря о лошадях и ослах, вспоминать историю рыцарства, рассуждать о латах и в нюансах описывать историю кавалерии? Причём на количестве страниц, не уступающих месту, немногим меньше отданному под описание насекомых. Зачем, говоря о коровах, поднимать статистику рекордных надоев? Забыв толком рассказать о самих коровах.

Были и есть в истории человека другие одомашненные животные, порою таковыми не воспринимаемые. Например: фрет (фретка — домашний хорёк), баклан, кречет, гепард. В представлении многих людей они продолжают оставаться представителями дикой природы. Не воспринимаются домашними из-за смутного о них представления: шелкопряды и пчёлы. И уж как-то не идёт в голову, чтобы золотая рыбка, некогда выведенная из карася, в той же мере относилась к одомашненным представителям животного мира.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Автобиографическая трилогия | Книга №3

Чем действующая власть плоха? Тем, что она настроена против людей. Вот именно так! И никак иначе! Отчего-то во все времена, везде и всюду. Но настроена против людей. А ежели кажется иное, так оно только так кажется. Нет ли в таком образе мысли некоего заблуждения, выражающегося, допустим, в недальновидности и узости способности к восприятию действительности? Хочется обвинять, защищая оскорблённых. Неважно кого, главное защищать. Александра Бруштейн ранее создавала благоприятный образ для осуждаемых обществом, теперь же она в одинаковой мере сочувствует несправедливо обвиняемому еврею Дрейфусу и террористу-сапожнику, метавшему бомбу в губернатора. Что-то в этом неправильно. Определённо стоит говорить о дефектном мировосприятии.

Главной героине третьей книги автобиографической трилогии уже четырнадцать лет. Скоро она завершит обучение. Она не может просыпаться по утрам, если на неё не выльют холодной воды. Сама же сообразительная, умная, способна репетиторством зарабатывать деньги. Да вот сочувствует едва ли не всем подряд, кроме государственных образований. Если Американские штаты и Испания оспаривают между собой Кубу, то за кого будет переживать Бруштейн? Только за Кубу, тогда как прочие страны по отношению к ней являются ворами.

Говоря о «Весне», нельзя обойти вниманием дело Дрейфуса. Бруштейн погружает читателя во все его детали. В том числе упоминает и вмешательство Эмиля Золя. Окажется так, что Дрейфус был подставлен, обвинён преимущественно из-за своего происхождения и будет сослав на остров-тюрьму. И кто более прочих окажется виноват в несправедливо вынесенном приговоре? Одна Франция с её гнилой судебной системой. Всё делается против людей — такое впечатление исходит со страниц «Весны». Пусть Дрейфус был обвинён, так почему оказался лишён человеческого к нему отношения? Разве преступник не заслуживал снисхождения? Бруштейн недоумевает.

А если сама Бруштейн поступит против чужой воли, чем она будет укорять уже себя? Вот отдавила Александра учителю ногу. С её слов, отдавила случайно. Благо учитель оказался хорошим, единственным способным адекватно относиться к ученикам. Иначе получилось бы совершенно удручающе. Пострадать могла главная героиня от неосмотрительности, быть подвергнутой наказанию от лица руководителя учебного учреждения. Где на страницах сочувствие к пострадавшему учителю от перенесённых им физических страданий? Такового в тексте нет. Лишь Александра корит себя, читает чужие дневники и жалеет не за собственный проступок, а за низкую заработную плату преподавателя, после всех ежемесячных расходов едва на еду деньги оставляющего.

Осуждению подвергается чаще не сама власть, а общество, созданное этой властью. К обществу у Бруштейн имеются претензии. Основное недовольство — предвзятое отношение к людям из низов. Буквально на смех поднимали тех, чьи родители работали прислугой. Такое отношение Бруштейн понятно, спустя годы осознавшей себя членом государства с равными правами для всех. И неважно, что лучше всем сообща плохо жить, нежели кто-то будет жить лучше других. Важен именно факт предвзятого отношения. Бруштейн оно не нравилось. Поэтому в очередной раз читатель становится свидетелем сцены унижения ученика сверстниками.

Годы обучения заканчиваются. Согласно миропониманию, главная героиня повествования вышла из стен учебного учреждения с ненавистью к действующему царскому режиму и любым проявлениям капиталистических воззрений. Она должна будет бороться за счастье и равное положение в обществе для всех. Не должно быть обвиняемых в угоду чьих-то интересов, полагается всякого преступника считать прежде всего человеком. Каждый склонен иметь собственную точку зрения, но она должна исходить из справедливого равного распределения. А кто против, того не стоит осуждать, к нему даже позволительно применить насилие, чтобы после судить за это террориста, понимая прежде всего помыслы исполнителя народной воли за человеческие. Кажется странным так думать, кому-то покажется кощунственным такой ход мыслей, кроме главной героини «Весны».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Обществом легко манипулировать. Скажешь людям — это плохо. Люди верят и считают плохим. А скажешь — это гениально. Мало кто оспорит. И только утрата памяти поможет разглядеть в некогда плохом хорошее, в гениальном — посредственное. Всему своё время и всему своё отношение к действительности. Годы пройдут, прошлое будет иметь значение лишь для тех, кто не имеет других аргументов в настоящем. И пока живы свидетели, до той поры они будут нести в себе истинное отношение к нам более неведомому.

На старости лет тянет вспомнить былое. Булат Окуджава взялся рассказать о собственном детстве и показать жизненный путь предков. Биографией его труд не назовёшь, скорее он художественно обработан. Равномерного повествования нет — Булат то о себе рассказывает, то погружается в прошлое, то заглядывает вперёд. Кто знаком с Булатом, тому его подход будет безразличным, а кто об Окуджаве имеет смутные представления, тому содержание «Упразднённого театра» покажется чрезмерным нагромождением со множеством действующих лиц.

В семейных хрониках Булата есть ряд сомнительных моментов. Во-первых, кто тот предок, от которого Окуджава происходит? Он приезжий, толком о нём ничего неизвестно. Он мог быть русским, либо кем угодно ещё. Остальные предки происходили со стороны армян или грузин. Особого значения это для самого Булата не имеет. По тексту нельзя определить, кем же был сам Окуджава. К нему не применишь определение Фазиля Искандера, касательно национальностей среди кавказских народов.

Не имеет значения и тот факт, что в 1924 году в Москве родился мальчик, названный Дорианом, после фигурировавший в тексте под обилием разных имён. Этот ребёнок периодически появляется в тексте, являя собой связующий элемент между настоящим и ушедшим временем. Через него проходят сюжетные линии, тогда как он являет собой их завершение. Мальчик, чаще прочего прозываемый Иван Иванычем, примечательным не является. Талантов в нём вроде бы и нет. На стихотворной ниве он не блистал, музыкальным дарованием не отличался.

Раз проявившись в тексте, Иван Иваныч уступает место на страницах предкам. Булат снова возвращается к ранним событиям. Показывает гражданскую войну. После Окуджава заново описывает рождение Иван Иваныча, чтобы далее рассказывать о событиях 1932 года, красной пропаганде и борьбе с троцкистами в 1937 году. Идеологии столкнулись, никого не пощадив. Кто стоял за действующую власть, тех первыми забрали: отца Булата расстреляли, мать арестовали и сослали в карагандинский исправительно-трудовой лагерь. Ирония в том, что когда Иван Иваныч спрашивал мать о том, может ли кому не нравится их страна, то получил ответ, что кому она не нравится — тот является врагом.

Обществом легко манипулировать. Не существует общественного сознания. Есть идеи, вдохновляющие вершителей. Они долго созревают, мгновенно покоряют умы и обязательно растворяются в безвестности. Но люди живут идеями, подчиняются им, стремятся соответствовать ожиданиям современников. Общество варится, томится в ожидании воплощения кажущихся важными устремлений. Рождаются дети, становятся свидетелями дел родителей, задумывая изменить до них устоявшееся. Кто не сможет пробиться во власть, тот найдёт иной способ сообщить о воззрениях.

Театр предков Окуджавы упразднили. Одних актёров сократили, другим предложили новые роли. Театр никуда не делся, он продолжил функционировать. Упразднённым он оказался для Булата, тогда как кроме него этого никто не заметил. События тех дней давно стали историей. Для Окуджавы они продолжали оставаться частью настоящего. И когда он умер, документальным свидетельством личного восприятия прошлого осталось его произведение «Упразднённый театр».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Какой родитель не любит рассказывать про своих детей? Пусть окружающим это и не интересно. Кто же такого родителя откажется слушать? Сколько азарта в его глазах, сколько радостных эмоций. Он приводит примеры озорства, либо сообщает о грустном, но непременно восхищается непосредственностью детей. А если при этом родитель умеет ладно переписывать их похождения, то получится нечто вроде «Денискиных рассказов» Виктора Драгунского. Не просто набор коротких бытовых зарисовок, а полноценная энциклопедия мальчишеского мышления.

Подходить со взрослой меркой к пониманию детей не следует. Не следует! Взрослые видят в окружающем мире множество опасностей, от которых стремятся оградить психику подрастающего поколения. Зачем? Это происходит вследствие непонимания психологии детей. Нужно обязательно вспомнить, что значит быть ребёнком. Как ты будешь воспринимать ту или иную опасность. Неужели детей следует ограждать от жестокостей? Скрывать от них правду, а после бросить без предварительной подготовки, промыв им голову запретительной информацией, способной лишь усилить влечение к запретному? Нет! Поэтому взрослым, для начала, подойдёт чтение «Денискиных рассказов».

Главный герой историй Виктора Драгунского — юный школьник, попадающий в различные смешные и не очень ситуации. Он не испытывает давления родительского контроля, познаёт жизнь в меру имеющихся у него способностей и, самое главное, никогда не унывает, поскольку никто его не укоряет за проступки, а с очень даже большим удовольствием выслушивает об очередном похождении. Не слушается юный школьник мнения учителей, понимая их несоответствие собственным представлениям. Одно дело — лично судить о чём-то. И совсем другое — впитывать сомнительную информацию. Учитель по музыке может требовать петь согласно мелодии, то есть подчиняться определённой модели, действовать сообразно ожиданиям. А учитель литературы заставлять понимать литературные произведения с такой стороны, словно он не с Земли родом, а с Луны свалился. Так и на уроке музыки лучше громко исполнять любимую песню, получая от того удовольствие и отрицательную оценку, нежели уподобиться, что-то там мямлящему себе под нос, отличнику.

Герой «Денискиных рассказов» отличается самостоятельностью. Он всегда принимает требуемые обстоятельствам решения, обязательно добиваясь желаемого результата. Но так как Драгунский подаёт истории с юмором, то герою предстоит проходить через испытания, а не с лёгкостью добиваться желаемого. Да, он может украсть, причём делая это неосознанно, или провалиться на выступлении. Разве стоит из-за этого ребёнка укорять и применять к нему какие-либо меры? Разве он должен соответствовать определённым представлениям о получающем хорошее воспитание? Герой «Денискиных рассказов» всего-то мальчишка, он ведёт себя так, как должен вести себя мальчишка. И ему за это ни капельки не стыдно.

«Позвольте!» — вскричит впечатлительный родитель. «Позвольте!» — задумаются чиновники. «Позвольте!» — подхватят СМИ. «Это возмутительно! Этого не должно быть! Надо установить ответственных! Наказать! Предупредить! Оградить! Навешать ярлыки! Не допускать повторения!» — добавят они все, словно забыли собственное детство. «Прочитайте же наконец Денискины рассказы Виктора Драгунского!» — будет им дан ответ. «Остудите пыл! Посмотрите на жизнь проще! Не провоцируйте подрастающее поколение чрезмерной заботой!» — будет добавлено им сверх пожелания ознакомиться с Денискиными рассказами. «Вы забыли историю? Вы хотите превратить человека будущего в человека умственно стерильного? Не слишком ли вы заигрались в гуманизм?» — станет предпоследним аргументом в пользу прочтения историй Виктора Драгунского. «Ребёнок должен расти, ему следует помогать познавать мир. Он должен видеть всё таким, каким оно является на самом деле. Или радетелям стыдно за то общество, которое они сами породили? Лучше ребёнку понять заблуждения взрослых и поступить наоборот, чтобы гуманизм шёл изнутри, а не был навязан сверху!» — самый последний возможный аргумент.

Заблуждение современного общества в том, что оно, словно старый боцман из романа Джека Лондона, желает продлить угасающую жизнь, обманывая доверяющих ему людей, чем ведёт этих самых людей на погибель, зато старый боцман продолжает чувствовать себя нужным обществу. И когда люди понимают, что их обманывали, они более не хотят быть водимыми за нос. Лучше предоставить подрастающему поколению самому решать, каким ему быть. В итоге всё образуется так, как оно должно стать. Любые ограничения будут порождать агрессию. Следовательно, придёт время перемен. Теперь всем должно быть понятно: прежде чем браться за детей, нужно ознакомиться с энциклопедией мальчишеского мышления — с «Денискиными рассказами».

Перечень историй Виктора Драгунского о Дениса Кораблёве: Он живой и светится, Надо иметь чувство юмора, Слава Ивана Козловского, Одна капля убивает лошадь, Красный шарик в синем небе, Кот в сапогах, Сражение у чистой речки, Друг детства, Дымка и Антон, Ничего изменить нельзя, Заколдованная буква, Синий кинжал, Мотогонки по отвесной стене, Третье место в стиле баттерфляй; Сверху вниз, наискосок; Не пиф, не паф; Англичанин Павля, Смерть шпиона Гадюкина, Старый мореход, Запах неба и махорочки, Двадцать лет под кроватью, Девочка на шаре, Расскажите мне про Сингапур, Что я люблю, Что любит Мишка, Тайное становится явным, Профессор кислых щей, Главные реки, Зелёнчатые леопарды, Удивительный день, И мы, Шляпа гроссмейстера, Ровно 25 кило, Здоровая мысль, Похититель собак; Где это видано, где это слыхано; Куриный бульон, … Бы, Арбузный переулок, Слон и радио; Не хуже вас, цирковых; Мой знакомый медведь, Гусиное горло, Рыцари, На Садовой большое движение, Человек с голубым лицом, Рабочие дробят камень; Пожар во флигеле, или Подвиг во льдах; Хитрый способ, Как я гостил у дяди Миши, Белые амадины, Чики-брык, Подзорная труба, Дядя Павел истопник, Фантомас, Приключение, Тиха украинская ночь, Сестра моя Ксения, Поют колёса – тра-та-та.

Автор: Константин Трунин

» Read more