trounin.ru

Роман-река «Два капитана» Вениамина Каверина о судьбе детей, выросших в сложные для них времена и ставших теми, кем они должны были стать. Начало повествования заложено основательно, ибо течь повествованию долго и далеко, часто попадая в водовороты событий, утягивающих действие на дно. Протекать происходящее будет постоянно, грозно скапливаясь и грозя затопить, если автор вовремя не передвинет задвижку, перепрыгнув дальше. Спастись от манеры изложения Каверина не получится — всё выверено от начала до конца, за исключением единственного момента — обилие однотипно выверенного текста обязательно начнёт докучать читателю. Но жизнь действующих лиц — истинная река: тихое течение перемежается со стремительным движением, ровная гладь с бурунами, а где-то там поджидает водопад, после преодоления которого жизнь становится иной.

Детство действующих лиц совпало со сломом царской России и с последующим становлением советского государства. Каверин рассказывает в деталях, как то обстояло. Рассказывает без спешки, воссоздаёт прошлое. И есть приятное в тех воспоминаниях, каким бы детство не являлось в действительности. Сложное было время, значит и понимать его сложно. Кому не досталось счастья, тот хлебнул порцию горя, став после того сильнее. И в этом ли счастье, когда характер закаляется испытаниями? В горниле юношеских страстей Каверин выковал людей, подарил им идею существования и отправил в свободное плавание.

Никто из действующих лиц, оглядываясь назад, не сожалеет о прошедшем. Собственное былое минуло — оно основа для свершений в будущем. А вот чужое былое может послужить данной основой. Чья-то судьба — море проблем. Разобраться с ними необходимо. Сравнивая с ними, понимаешь, личность твоя ничего не стоит, если до тебя жили более деятельные люди. Вот и поместил Каверин на жертвенный алтарь устремления действующих лиц, подменив понимание собственной значимости в угоду необходимости оказаться полезным обществу. Пускай, обществу ничего от той пользы не требуется, поскольку сомнительна польза, совершаемая во имя чьего-то блага, когда то благо интересно непосредственно исполнителю.

Логика — парадоксов друг. Что же может быть в логике такого, чтобы говорить, что Каверин не удосужился ей уделить внимание? Вполне вероятно, его действующие лица живут ради устремлений, ведь не может человек ни о чём не мечтать. Имеется желание — остальное ему подчиняется. Безусловно, детская мечта способна томить душу до старости. Бывает ли такое? У кого детская мечта пережила порог переоценки жизненных ценностей, когда он переступил черту, отделявшую фантазии от реальности? Появляются новые устремления, исчезает прежняя беззаботность, возникают обязанности. Каверин об этом забыл. Как были действующие лица детьми в начале повествования — ими же останутся до конца.

Повествование плывёт по волнам. Но кто бежит от волны, не идя ей наперерез и не стремясь возвыситься над ней? Это Каверен. Вениамин не возводит мостов, он дал читателю утлое судёнышко. И из этого судёнышка видно, как на действующие лица, находящиеся в схожей с читателем ситуации, давит подпирающее сзади течение, не позволяющее им переменить курс. Судёнышки подбрасывает на волнах, люди травмируются морально и физически, после восстанавливаются и плывут дальше, пока течение не ломает их жизнь на очередной волне. От горестей к счастью протекает действие. Чёрная полоса сменяется белой, чтобы снова смениться чёрной.

Обретённое в детстве желание — оно одно удерживает повествование на плаву. Куда бы действующие лица не направлялись, они будут добиваться его осуществления. Прочее не имеет значения. Кости срастутся, дыра в душе зарубцуется. Один капитан искал другого капитана, не зная, насколько тот хотел уйти от прежних воспоминаний. И если капитан найдёт капитана, не захочет ли он сам забыть то, к чему стремился?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что не есть хорошо в беллетристике, так это отсутствие исторической правдивости. Автором берётся определённый отрезок времени, используемый им в дальнейшем в качестве декораций. У читателя из-за этого формируется неверное представление о прошлом, поскольку он склонен верить написанному. Когда речь касается произведений, при создании которых автор исходил от изначальной ложности представленного вниманию, то не следует обсуждать реально существовавших действующих лиц, в силу их отличия от прототипов. Другое дело, если автор не строит сюжет так, чтобы у читателя не возникало предположений о введении его в заблуждение. Таковая беллетристика кажется правдивой, но до того момента, пока читатель не наберётся грамотности и снова не окажется недовольным представленным для ознакомления текстом. Касательно Ивана Лажечникова и его романа «Басурман», увы, приходится говорить о подмене произошедшего на самом деле плодами собственных измышлений. Грубо говоря, описываемое притянуто за уши.

Есть в Львовской летописи момент, повествующий о казни татарами немецкого лекаря — на нём Лажечников и решил построить повествование. Кем был этот лекарь, из какой семьи вышел, как жил до Руси, что побудило его переехать в земли Ивана III? Подобную информацию Львовская летопись не содержит, поэтому Лажечников придумал необходимые ему фрагменты биографии лекаря, сопроводив с первых страниц текст подобием родового проклятия. Прочее в сюжете — история любви сего лекаря к Анастасии, дочери приближённого к царю лица. И так как финал романа изначально известен, читателю остаётся дождаться момента, когда неизбежное свершится.

Из наиболее невероятных исторических эпизодов, придуманных Лажечниковым, является присутствие в «Басурмане» тверского купца Афанасия Никитина, неизвестно каким образом оказавшегося в числе жителей Москвы. Читатель знает, возвращаясь из Индии, Никитин умер под Смоленском, не дойдя родного тверского княжества, куда и направлялся. Оказаться в Москве он никак не мог. Дальнейшее обсуждение присутствия Афанасия в сюжете бесплотно. Лажечников едва ли не полностью своими словами пересказал «Хождение за три моря», сопроводив текст прочими посторонними текстами индийского происхождения. Опять же, не будь в сюжете Афанасия Никитина, восприятие текста могло быть в пользу Лажечникова. У него же всё представлено так, что едва ли не сам Никитин писал подобие «Басурмана», отправившись потом за тридевять земель, только в очередной раз путь его лежал в немецкие земли.

Позднейшие исследователи творчества Лажечникова только и успевали снабжать текст «Басурмана» сносками, указывая на авторские неточности, допускавшего огрехи в угоду красоты им описываемого, но в ущерб исторической действительности. Получилось так, что, если не говорить о любовной линии, прочее основано автором на взятой из разных источников информации, между собой перемешанной. Всё в духе поговорки — слышу звон да не знаю где он.

Говоря о современном тексте, нынешний читатель упускает из внимания любопытные особенности изложения, смысл которых понять могли лишь современники автора. Лажечников, кроме внесения изменений в историю, стремился привнести в русский язык новшества, чем вызвал нападки в свой адрес. Возможно, Лажечников то сделал для придания произведению большей достоверности, дабы читатель погрузился в атмосферу прошлых дней. Читатель же не оценил стараний, увидев в ложном толковании прошлого ещё и желание автора извратить сам дух прошедших дней.

Ежели всё вышеозначенное не смущает читателя, ежели читатель готов простить Лажечникову вольности, ежели беллетристика понимается в качестве выдумки, способной развлечь, тогда ничего против «Басурмана» сказать нельзя. Автор вбил гвоздь в стену и поведал о прошлом так, как он его видел.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Тень Бехистунга» | Книга №3

В восемнадцатом году грабили награбленное, ибо не должно было быть революции в России, ибо выродились люди и восстали против себя же, ибо послушались умных слов революционеров, сотворивших не то, чего от них хотел предвестник мирового пожара, ибо говорил Маркс им — не должно быть этого в отсталой стране, в числе коих на тот момент оказалась Россия, ибо придут люмпены к власти, ибо не сумеют распорядиться они достигнутым, ибо пожрут друг друга, ибо не видать им вследствие этого победу пролетариата над капитализмом, ибо так сказано было задолго до восемнадцатого года, но восемнадцатый год нёс в себе тление обугленных стремлений, породивший существование обречённого на вымирание государства, выпестованного и послушного, вставшего на ноги и стоявшего, пока не ослаб управлявший аппарат, вскоре посыпавшийся, ибо революция требовалась развитым странам, где она всё-таки случилась, наделив людей полномочиями ответственности перед обществом, членами которого они являются: а Россия снова станет Россией, словно не жила под гнётом квазисоциализма прежде, и не будет в России социализма, и не видеть ей победы пролетариата над капитализмом, ибо всё продаётся и покупается, а люди продолжают влачить жалкое существование, ибо сперва уделяется внимание капиталу, а потом уже нуждам людей.

Так сложилось исторически. Что тому способствовало? Арсен Титов попытался разобраться. Он не строит более повествование, теперь его интересуют происходившие в стране изменения. А ничего хорошего и не происходило. Сказано Арсеном так, словно восторжествовала анархия. Каждый жил по своему усмотрению, грабил на славу и не задумывался, чем живут соотечественники. Взятый для примера Екатеринбург — примерный город, конкретного отношения к происходившим событиям не имеющий. Аналогичная ситуация происходила повсеместно. Страна переполнялась слухами, погрязала в противоречиях и любой мог этим воспользоваться.

Именно главному герою следовало проявить ретивость, взяв управление городом в свои руки. Он, шедший путём Наполеона, обязан был снова зарядить пушки и грозить ими жителям, предвещая исключительную роль собственной личности. Ничего подобного Арсен Титов вписывать в сюжет не стал. Главный герой оказался тем же резиновым изделием: его мнут — он мнётся, его толкают — он двигается в нужную сторону, его проткнут — он лишь выпустит воздух. Ничего от главного героя не зависит. Ему доступно созерцание происходящего и только. Остаётся прописать, каким тот был несчастным человеком, опустившимся едва ли не на дно, оказавшись в числе лиц, в острой нужде думающих о невозможности добыть пропитание. Получилось так, что бедные слои населения страны уподобились павшим людям, они были готовы продавать себя, только бы найти средства для существования. И ежели люди продают себя, значит сюжет наполняется публичными домами.

Если люди имеют стойкие убеждения, то их речи отдают желчью, поскольку в извращённом виде понимают всё им противное. Оной желчью делится с читателем и Арсен Титов. Высказать крамольное о тех, кто обычно удостаивается похвалы, пусть и вкладывая слова в уста революционера, допустимо — так создаётся атмосфера произведения. Читатель привык внимать мыслям автора, и когда он видит слова действующих лиц, то продолжает их принимать за слова непосредственно писателя. В случае Титова не получается отторгнуть подобное представление. Кажется, хулу возводит именно Арсен.

Было сложное время. Любое время является сложным. Лёгкого времени не существует. Если существование такого кажется, то оно просто кажется. Всегда можно изыскать нюансы, мало кого интересующие. Тогда лёгкое становится сложным. И всё-таки лучше мнимая лёгкость бытия, чем явная сложность в делах государства.

Автор: Константин Трунин

» Read more

О пресытившихся жизнью поведал Денис Фонвизин в позднем «Недоросле». Уж если и искоренять, то образовавшийся в рядах помещиков застой, привыкших брать без остатка им принадлежащее, не улучшая и не способствуя приумножению. Всего лишь взять, пожить в своё удовольствие и со спокойной душой умереть, оставив наследникам разорённое хозяйство. И плакали бы дети от такого отношения родителей, только не тянет их к переменам. Ежели о тебе позаботятся, накормят, обеспечат будущее, то и желания стремиться вперёд не появится. Не обходится и без наследственности — если родитель не стремился к переменам, не будет к ним тяги и у его детей. Да вот наметились в обществе новые веяния, к которым необходимо прислушиваться. Более не получится отсидеться, прикрываясь невежеством, если не желаешь прослыть посмешищем.

Кто он — недоросль? Молодой дворянин, не получивший образования, либо подросток, до получения образования не доросший. А куда пойти без образования в конце XVIII века? Нигде тебя не примут, будь ты хоть высокого положения. Оставаться тебе помещиком где-нибудь в провинции, откуда ты и не выберешься никогда. Тебе оно и не требуется: крестьяне принесут доход, подлатают дыры в твоём доме и уберегут от скуки развлечениями. Что же ты? Ты — интеллектом не выше пня, твои же крестьяне, поверь, умнее тебя. Им бы учиться и становиться светочами науки. Жаль, связаны за спиной их руки. И как тут стихами не говорить, покуда продолжает скудоумный тебя лучше жить?

Но учиться необходимо. Это понимает даже родитель, который в действительности ничего не понимает. Нанимает бездарных учителей, те пытаются учить и не могут обучить простейшему. Не получается у них заинтересовать ученика предметом, имели бы представление о данном предмете сами. Как не смеяться и не ужасаться этому? Фонвизин негодует, обнажает общественные пороки и стремится показать всем, насколько глубоко сгнила та часть населения, на чьих плечах держится Россия. Коли плечи сии готовы переложить тяжесть России на другие плечи, то стоит ли рисковать на них опираться дальше?

И что же сообщает читателю пьеса, кроме высмеивания деградирующих помещиков? Например, нежелание самих помещиков дать дорогу другим, требуя от тех знаний, которые они нигде не могли получить. Ежели их обстирывают, то должны делать это на высшем уровне. Если готовят еду, то желательно в духе лучшей кулинарии европейских держав. Отчего-то не понимают помещики, что знания не приходят без стремления к ним. И не понимают, что стремления мало — необходим источник информации. Помещики гнили сами, поражая гнилью прикреплённых к ним крестьян. В России рыба всегда гниёт с головы, ибо тот виноват, кто кладёт в карман мимо общей сумы, набивая брюхо своё, пока Россия голодом томима, а он всё кладёт и кладёт мимо.

Что остаётся помещикам, если у них разоряется хозяйство? Вся надежда на брак. Необходимо найти невесту из богатого дома. Проблема в том, что богатый дом потому и богат, поскольку не живёт заслугами отцов, прикладывая усилия к приумножению имеющегося, не позволяя пустить на ветер ему доставшееся. Не отдаст такой дом в невесты к недорослю дочь, поскольку и дочь под стать дому — не пожелает обременить себя нахлебником. Потому и краток жизненный путь недорослей, обязательно существующих сейчас, но вырождающихся завтра.

Читатель скажет — со всеми бывает. И будет прав. Проблема недорослей вечна. И в лучшем из домов начинается спад. Но почему бы не рассказать о проблемах, беспокоящих общество? Вот Фонвизин и рассказал.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек всегда стремится к переменам. Его тянет менять старый уклад на новый. Не задумывается человек, что всё это уже было ранее. К чему он идёт, того добивались его предки, а после их устремления меняли их потомки, чтобы сегодня кто-то заново переосмыслил прошлое, вернувшись к мнению предков об устройстве общества. Об этом говорили раньше, будут говорить и в дальнейшем. Сломается множество судеб, но человек продолжит считать себя глубоко несчастным, стремясь переделать до него уже не раз переделанное. Никто из людей не согласится с необходимостью просто жить вне социальных перемен, поэтому приходится принимать новые веяния в штыки. Сменятся нравы, придут когда-то уже бытовавшие порядки, лишь люди останутся неизменными — с прежней верой готовые отстаивать для них важное. О так называемом конфликте поколений писал и Денис Фонвизин.

Сыну бригадира не нравится в России. Он не хочет жениться на невесте по выбору родителей, не желает общаться на русском языке. Ему понравилось в Париже, о нём он грезит и не прочь был бы вернуться во Францию, случись такая возможность. Эти два явных суждения в его взглядах отражаются Фонвизиным наиболее наглядно, прочее кажется суетой. Три действия развивается повествование, пока упущения в воспитании сына не становятся понятными для родителей. Они постараются воззвать к нему, станут укорять, стыдить, приводить пример личной жизни. Но в чём же их жизнь была лучше? Их требования скорее показывают порочность собственного воспитания, сделавшего их невеждами.

Рецепта идеального воспитания не существует. Дети правильно замечают огрехи прежних поколений. В их понимании нет ничего хорошего в том, чем живут и дышат их родители. А ведь некогда родители восставали на собственных родителей, стремясь внести в уклад живших до них поколений очередное понимание должного быть. Они того добились, были тем довольны, пока не родили детей и не пожали плоды своих же устремлений.

На чьей стороне стоит Денис Фонвизин? Он поддерживает старые порядки или стремится занять позицию молодых людей? Ответить крайне трудно, поскольку он высмеивает всех. Ему кажется очевидной глупость, как ревнителей устоявшегося, так и безрассудно стремящихся привнести чужое в родную культуру. Он бьёт по больному. И всё-таки понимает: ничего не сделаешь — так будет всегда. Остаётся остановиться на мгновение и постараться избавиться от пороков прошлого и не допустить ошибок в настоящем.

Чем плох уклад родителей? Они настаивают на праве выбора невесты за собой, ратуют за чистоту языка. Чем плох уклад детей? Они желают сами выбирать с кем им жить под одной крышей, не против искоренить имеющееся, заменив призрачной прелестью не до конца ими понимаемого. Именно излишней категоричностью во взглядах плохи уклады родителей и детей. Сторонам требует придти к компромиссному решению, но такое случается редко. Почему? Яйца курицу не учат, а курица забыла, как когда-то, будучи ещё яйцом, учила.

Плох тот отец, что не читал «Бригадира» Фонвизина. Плоха та мать, что пыталась познакомить с содержанием оной пьесы детей. Коли отцу полагается обрести понимание жизни, научить соотносить полезное со вредным, то его отпрыски на такое не способны — излишне они горячи и не так умны, ибо им есть к чему стремиться и какая-то пьеса какого-то там драматурга, жившего и писавшего несколько веков назад, ими всерьёз восприниматься не может. Однако, века минули, сменились поколения, проблемы же остались прежними.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек умирает, об этом пишут, придают смысл тексту и считают то достаточным основанием для притязания на нечто большее, нежели на беллетристику. Но написанное останется изложением мыслей автора, ни на что другое не претендуя, какого бы внимания оно не удостаивалось. В таком духе следует говорить о литературе, содержащей элементы памяти писателя, на примере личного участия предлагающего другим пережить сходные ощущения.

Олег Павлов не сразу подводит речь к основному содержанию «Карагандинских девятин». Сперва он неспешно приоткрывает перед читателем будни больницы, уделяя основное внимание главным постояльцам сего заведения — мышам. Чем те питаются, чем испражняются, куда складывают отходы жизнедеятельности, как выглядят сии отходы. Жизнь людей где-то в стороне. Да и не о жизни рассказывает Павлов. Он готовится повествовать о прохождении девяти кругов обыденности.

Связала судьба золотой зуб с трупом, стоматологов со смертью, полигон с похоронной командой, а читателя с Павловым. Есть желание или оно отсутствует, предстоит наблюдать, далеко не сразу — всё равно от созерцания не отвернёшься, за перемещением, по представлениям отбывшего в мир иной, по направлению в сторону Москвы, где будет захоронено его тело. Человек умер — испытания на том для него не заканчиваются. Он не будет понимать, ибо отбыл, куда везут тело, ибо утратил с ним связь. Его не будет, ибо не должно быть осознающих себя мёртвыми. Павлов расскажет об оставшихся жить, кому везти тело, кому принимать гибель человека.

Что полагается делать с трупом, то будет сделано. Отправится труп из морга на вокзал, где быть ему погруженным для отправления к месту последнего пристанища. И быть трупу в Москве, не столкнись его сопровождающие с миром российской действительности, выраженной в затруднениях, возникающих на всех промежуточных узлах. Главным из затруднений являются люди, порой случайные, а чаще не до конца понимающие, кто они для уже умерших, продолжая оставаться среди живых. И важно ли этим людям отдавать почести умершим, покуда не знают они, будут ли отдавать почести после смерти их телам.

В пьяном угаре, словно пьяным легче справиться с чувством утраты, люди совершают ошибки, переставая отличать мир настоящего от мира иллюзорного, отражённого в гранях стакана. В том мире умерший человек — не человек. Умерший оживает и кажется живым, оставаясь в действительности мёртвым. Не будут взывать действующие лица к справедливости, ибо умирает человек в силу необходимости умереть, по своему выбору или в результате стечения обстоятельств. Его тело нужно захоронить — так принято. И будут грузить гроб с телом до прохождения последнего из кругов.

Что до творчества Павлова, то им был выпестован абсурд жизни в той степени, в какой он присутствует на самом деле. Препоны возникают на пути всегда, даже после смерти. И пусть всё начиналось с мышей, обкрадывающих людей при жизни, всё закончится на момент захоронения, без упоминания, кто обкрадывает людей после смерти.

Девять кругов прошёл читатель вслед за писателем, заглядывая вместе с ним всюду. Нового узнать не пришлось, если не вспоминать о мышиной возне в среде больничных лекарственных препаратов. Неожиданно возникло в сюжете тело, было решено отправить его к месту захоронения по железной дороге. И пусть одно не увязывается с другим, Павлов строил повествование, ни на кого не оглядываясь. Единый раз произошло непонимание, когда отец умершего оказался готовым за бутылку водки продать родного сына. И продал. И не сожалел о гибели. И тело сына отправилось в небытие, словно и не приходило тело в бытие, отбыв, так и не прибыв.

Автор: Константин Трунин

» Read more

О граде Антиохии имеется среди русских сказаний история. О притеснении христиан она. Воспевается в ней удаль молодых людей, мудрыми решениями готовых взять полагающееся им. А что полагается молодым людям, как не сам град Антиохия? Сей град известен значением для христианской религии. Кто не оценивает мест ныне безвестных, тот к истории имеет неверный подход. Процветала та Антиохия под управлявшей царя Аркадия шестнадцать лет рукой, пока не умер Аркадий. Задумались крепко в Антиохии, кого царём над собой поставить. И поставили гостя римского — Несмеяна Гордого. С той поры и стало население страдать от притеснений нового правителя, мольбы к небу обращая, дабы пришёл правитель многоумный, в чьих силах воздать Несмеяну по заслугам его.

Понятно потомкам, сия повесть является сказкой. Надеялись люди на чудо, дождавшись его в виде купца заморского, выходца из Царьграда, плававшего мимо сих мест, не подозревавшего, как рядом с ним принуждают христиан отказаться от веры своей, обратившись в веру латинскую. Да мал тот купец способностями. Где ему с хитрым правителем тягаться? Не в нём заключалось чудо. Чудом был его сын малый, семи лет от роду. Играл тот спокойно, над вопросами бытия не раздумывал. Звали сына купца Борзосмыслом Дмитриевичем.

В безвыходном положении остаётся на Бога надеяться, к нему обращаться с просьбами, ждать их исполнения. Чем же Бог обязан помогать, ежели верования разные, а Бог для всех един? Что в вере латинской он, что в вере христианской. Что среди христиан он имеет помощников, что среди латинян окружается помощниками. Не воюет же Бог с самим собой, оставаясь Богом для всех. Да воюют все во имя Бога, тем Бога возвеличивая, себя уничтожая. Не мог придти Бог на помощь жителям Антиохии, али пришёл, вспенив море и приведя корабль с Борзосмыслом Дмитриевичем к берегу царства Несмеяна Гордого?

Не будет сказка обманывать — из сказки истина извлекается. Коли дитё малое и неразумное оказывается силою ума обладает, силою ума мудрецов ниц перед собой повергает, то где не свершиться чуду, словно вне воли Бога на помощь жителям Антиохии явившегося. Не одолеть Несмеяну Гордому Борзосмысла Дмитриевича, не сумеет он знаниями своими оказаться выше христианского понимания мира наполнения. Не глуп христианин, знающий об окружающей его природе мелочи разные. Не таковы христиане — лжи близ себя они не терпят. А если терпят — не христиане они, латиняне они.

Загадки для того даются людям, дабы они показали способность людей правильно происходящее понимать. Загадает Несмеян Борзосмыслу загадки свои, ответа на них не зная заранее. Кому в голову придёт знать ответ на то, чего ум человеческий без подготовки понять не в состоянии. Не в мерах длины измеряется расстояние, не в мерах веса определяется содержание и не в мерах количества заключается влияние. Есть ответы истинные, от человека не зависящие, с чем спорить бессмысленно. Кто же будет насмехаться над законами, Богом установленными, тому не сносить головы, невесомой от легковесной глупости.

Явилось чудо в Антиохию. О том сложено было «Сказание о трёх царях — Аркадии, царе Несмеяне Гордом и о царе Борзосмысле Дмитриевиче». Свершилось чудо, должное было случиться. Но что народу до того? Кто станет царём после Борзосмысла? Снова воцарится очередной Несмеян Гордый, и вновь обратится народ с мольбами к Богу, прося чуда. Данное сказание именно так и понимается, не имея иного понимания, кроме неспособности человека самому позаботиться о счастье, ибо не дано людям быть счастливыми, покуда не свершит для них кто чуда.

Автор: Константин Трунин

» Read more