trounin.ru

Нужно иметь талант, чтобы видеть положительные черты в отрицательных моментах жизни. Былое воспринимается с болью, но надежда на светлое будущее всё равно остаётся. А если не знаешь, что ждёт тебя впереди, то продолжаешь сохранять хорошее настроение. Со стороны поведение такого человека воспринимается с удивлением, будто он не от мира сего. Когда общество лихорадит и все заботы о скором сломе традиций, находятся люди, чьи помыслы не распространяются дальше окрестностей дома, их внимание привлекают облака на небе и букашки в траве, они размышляют лишь о прочитанных книгах и живут второй жизнью на страницах литературных произведений. Именно таким человеком был Алексей Арсеньев, судьбу которого взялся отразить Иван Бунин. Для такого персонажа писатель был готов вывернуть себя наизнанку, чтобы поделиться собственной болью и личными воспоминаниями, касающимися навсегда утраченных иллюзий.

Бунин подробно останавливается на детских годах Арсеньева. Показывает становление человека, каким было его окружение и отчего его душа тянулась поражать знакомых поэтическим складом ума. Алексей находил радость в мелочах, не думая о чём-то другом, получая удовольствие от перечитывания полюбившихся книг. «Жизнь Арсеньева» переполнена размышлениями главного героя о творчестве русских классиков; и не всегда это приятные впечатления. Над чем-то юный Алексей бессовестно подтрунивает, а то и находит ершистые слова, исходя из довольно странных ассоциаций. Он готов прогуляться по цепи вместе с котом учёным на дубе у Лукоморья. А может закрыть книгу и найти грача-калеку, чтобы облегчить страдания птицы самым негуманным способом. Портрет любознательного романтика никак не складывается. Арсеньев продолжает оставаться далёким от реальности человеком.

Взросление Алексея не могло не коснуться. Он и не мечтал навсегда остаться ребёнком. Ему противно общаться с детьми в гимназии. Его постоянно подталкивают обособиться от учеников, чьи родители не имеют благородного происхождения, подбивая вступить в дворянский кружок. Всё это никак не касается Арсеньева, с годами он лишь сильнее замыкается в себе. Бунин усиливает напор на художественные произведения, на страницах которых Арсеньев продолжает жить. Общество же лихорадит ещё сильнее, и если бы не трагедия в семье, Алексей так и не смог бы понять суровую правду реальности. Тонкость его мысли не имеет места для расширения. Бунин не даёт главному герою права на переоценку воззрений. Автору остаётся лишь сбросить мешком на его плечи любовь, дабы ошарашить Арсеньева, надеясь на долгожданный всплеск эмоций. И он происходит — нет людей, способных быть равнодушными к этому чувству.

Арсеньев чем-то напоминает самого Бунина. Оба они любили писать стихи. Сам же Арсеньев к зрелым годам начинает всё лучше осознавать обстановку вокруг. Этому способствует сама жизнь. Отец отдал имение за долги. Алексей мотается по стране, всё чаще его посещают мысли о самоубийстве. А тут ещё не даёт покоя любимая девушка, негативно влияющая на его психическое самочувствие. Горестных моментов становится больше, и нет никакой возможности от них отстраниться.

Остаётся вспомнить героев Тургенева. Но те имели твёрдые убеждения и шли к осуществлению поставленной цели. Неважно, достигали они её или нет. Они были последовательными до конца и никому не позволяли себя переубедить. Алексей Арсеньев не такой — он слишком поздно повзрослел, будет метаться всё оставшееся ему время и рано или поздно всё-таки доведёт пистолет до головы, но пока Бунин прерывает повествование на печальном моменте, после которого Арсеньев сойдёт с ума или сведёт счёты с жизнью. Также поступали тургеневские герои. Только до чего же разными путями они шли к одному и тому же решению.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Любить литературу можно, но сложно. Любить литературу о литературе ещё сложнее. Когда повествование строится вокруг книг и текстов, то у бывалого читателя должны слёзы наворачиваться. Вот он — идеал их бессонных ночей и наглядный пример жертвы чтения. Дело остаётся за антуражем. Чем будет загадочнее, тем лучше. Даже принимаются заезженные темы и избитые сюжеты. Слезы застилают возможность различать действительную полезность. Если брать для рассмотрения книгу Маркуса Зузака, то видишь в ней скабрёзность и игру на эмоциях, тогда как автор не старается с толком рассказать свою историю. Он повесил на главную героиню клеймо книжного вора и весьма своеобразно заново рассказал про Золушку.

Как известно, Золушку мачеха и её дочери не любили. Аналогично главной героини книги Зузака достаётся и от приёмной семьи. Девочку при этом никто не станет жалеть. Кажется, от неё разит нечистотами, а она сама ничем не отличается от пугала. Внимательный читатель так это и понимает, коли автор от начала до конца книги называет её Свинюхой, обосновывая прозвище нежеланием девочки наконец-то сходить помыться. Никто не может на неё повлиять, включая Гитлерюгенд, членом которого ей пришлось стать. Живёт сама по себе, полностью погружённая в чтение, покуда кругом происходят трагические события. Казалось бы, соседство с Дахау даст определённую повествовательную линию, но вместо этого Зузак смело поливает евреев уничижительными выражениями, ища себе оправдание в именно таком отношении к представителям иудейской веры. И тут самое большое недоумение — «Книжного вора» Зузак писал по воспоминаниям людей, самостоятельно не представляя себе того в действительности, о чём он взялся донести.

Текст книги изобилует немецкими выражениями. Логично, в Германии говорят на немецком языке. Но получается, немцы же свой родной язык используют только для брани и выражения негативных мыслей, тогда как всё остальное время говорят на другом языке, в случае Зузака — на английском. Повествование настолько пропитано отрицательными эмоциями, что о сочувствии говорить не приходится. Веры в описываемое автором не возникает. Печально, что гибнет брат главной героини, что она учится читать по книге «Наставления могильщикам», что была непосредственным очевидцем деяний Гитлера, что изредка воровала книги. Кстати, так ли часто главная героиня воровала книги? И можно ли называть её действия воровством? Зузак лукавит, постоянно давя на жалость: не так всё плохо было в жизни главной героини.

«Книжный вор» написан. Он является таким, каким его задумал автор. Не даётся Зузаку слог — не такая большая беда. Время справедливо оценит труд людей, чтобы ещё много раз пересмотреть устаревающие воззрения. Воспоминаний современников потомкам уже не хватает, им нужно заново смотреть на прошлое с позиций сегодняшнего дня. И так получается, что годы идут, а гитлеровская Германия продолжает восприниматься всё с тех же позиций. Другое мнение о тех днях если и возникнет, то не скоро. Вот и пишут авторы на приевшиеся темы, не думая дать читателю нечто новое. Впрочем, читатель сам желает многократного повторения ранее пройдённого материала. Поэтому история Зузака ещё долго будет бередить душу людей, какой бы по качеству она не была. А качество исполнения хромает!

Не раз бывало так, что пробыв в топе рейтингов некое литературное произведение навсегда сходило с полок и читательский интерес к нему больше никогда не возвращался. Этому есть много объяснений — всё зависит от сопутствующих факторов. «Книжному вору» повезло — он сумел чем-то затронуть читателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На заблуждениях строится будущее. Нужно сильно ошибаться, чтобы твоим предположениям поверили. И когда верят — ищут искомое и добиваются аналогичного, но правдивого результата. То так ли важно — ошибался ли кто-нибудь вообще? Касательно Магеллана можно сказать следующее — он поверил чужим заблуждениям, уговорил испанского короля на выделение средств для экспедиции и отправился на запад с целью добиться того, чего не сумел осуществить Христофор Колумб, то есть доплыть до Индии. Потомки знают о факте подвига Магеллана, но им неведомы обстоятельства его путешествия. На самом деле, о плавании португальца доподлинно ничего неизвестно, так как документы были уничтожены, а его имя опорочено. Стефан Цвейг взял на себя ответственную задачу восстановить ход экспедиции, поведав читателю о её предпосылках, самом плавании и роли для истории.

Начинает Цвейг издалека. Он желает убедить читателя в важности специй и их высоком значении для обществе того времени. И только после этого берётся рассказать про скромного дворянина Фернана ди Магальяйнша, начинавшего жизненный путь обыкновенным матросом. Фернан был молчаливым человеком, предпринимающим какое-либо решение после долгих раздумий. Каждый его шаг имеет обоснование. Он мог поступать отчаянно, если того требовали обстоятельства. Не раз мог сгинуть в безвестности, но достойно отслужил в Индии и в пределах Малайского полуострова, чтобы к тридцати пяти годам вернуться домой, имея единственную мечту — добраться с западной стороны до Островов пряностей (они же Молуккские острова в составе одной из индонезийских групп островов). И этому есть логическое объяснение, заключающееся в Тордесильясском договоре, одобренном буллой папы Юлия II, о разделе сфер влияния по демаркационным линиям между Испанией и Португалией: одна часть не открытых тогда ещё земель отходила Испании, а другая Португалии.

Скрупулёзно Цвейг разбирает все детали готовящегося путешествия Магеллана, уделяя внимание мелочам. Вот Магальяйнш заручился словами своего короля о вольном самоопределении, что ему не будут чинить препятствий, если тот наймётся на корабли других монархов. С той поры Фернан и стал известен под фамилией Магеллана, ибо его временным домом стала Испания, король которой пообещал мореплавателю золотые горы и открытые им земли в распоряжение, коли тот поплывёт на запад и найдёт по пути определённое количество земель. Читатель ещё не знает, как печально сложится дальнейшая судьба Магеллана и как будут разрушены все мечты, хоть и суждено тому открыть южный проход и первым из европейцев проплыть Тихий океан.

Цвейг дополнительно останавливается на том факте, что Магеллан был португальцем, а команда его кораблей в преобладающем большинстве состояла из испанцев. Это сыграло роковую роль, вследствие которой потомки не знают достоверных сведений о первом кругосветном путешествии. Ныне остаётся гадать, как там было на самом деле. Поэтому не стоит принимать историю Цвейга за правдивую — книга «Подвиг Магеллана» является его предположениями об экспедиции. Её вполне можно принять за беллетризированную адаптацию. Но это не так. К художественной литературе «Подвиг Магеллана» отношения не имеет. Это скорее дань исторической справедливости, где Стефан старается возвысить имя португальского мореплавателя, а членов его команды очернить, поскольку на кораблях был один идеальный человек в окружении предательски настроенных соперников. Не раз Магеллан терпит неудачи. Непонятно каким образом он держал часть команды в узде, когда другая бунтовала. Кто-то самовольно уплыл назад, забрав с собой весь фураж, оставив Магеллана без пропитания перед преодолением бескрайнего Тихого океана.

Кажется, Тихий океан легко переплыть. Он ведь Тихий. Магеллану действительно везло. Он без труда преодолел южный проход (ныне Магелланов пролив), долго плыл и наконец-то достиг земель, отдалённо напоминающие те, где ему довелось в молодости служить. Цвейг акцентирует внимание на преодолении самого океана, давая этому высокую оценку. Читатель может сам в этом убедиться, ведь Колумб плыл всего тридцать дней до Нового Света, тогда как Магеллан более ста дней не мог найти пристанища для кораблей. Казалось, вот-вот под ними разверзнется обрыв, если мир всё-таки не круглый, а плоский. Потомки знают, Магеллан одолел препятствия. Не было ему везения лишь на Филиппинах, где он пал жертвой вождя Лапу-Лапу на острове Мактан. Самое удивительное, Лапу-Лапу был мусульманином: может это и послужило причиной агрессии после попыток экипажа прибывших к его острову кораблей обратить местное население в христианство.

Именно так трактует плавание Цвейг. После смерти Магеллана на команду оставшихся кораблей несчастья сыпались в ещё большем количестве. Им предстояло без захода в порты доплыть до Испании, минуя португальские колонии в Африке. Путешествие вышло примечательным, но о нём известно ещё меньше, поскольку высоких идеалов никто уже не питал, пиратствуя и плывя дальше едва ли не по наитию.

Фернан Магеллан мечтал о многом, но ему так и не суждено было лично стяжать славу. О нём помнят, что он первым обогнул Землю. А тех, кто ему мешал и получил славу при своей жизни, никто теперь не назовёт. Не было счастья и детям Магеллана, они умерли раньше него самого, как и его жена. За великим подвигом скрыто больше горестных слёз, нежели радости. Обогнуть-то Магеллан обогнул, да нужно ли это было людям? Как тащили волоком корабли через Панамский перешеек, так и продолжали тащить. Спускаться до южного прохода решался только Френсис Дрейк.

Автор: Константин Трунин

» Read more

По неустановленной причине имя Лиона Фейхтвангера вызывает трепет у читателя. Объективного объяснения данному феномену найти не получается. Это может быть связано с интеллектуализацией его произведений, при чтении которых невольно начинаешь верить словам автора, забывая об исторических фактах и начиная сомневаться в самом себе. Подобное заблуждение легко разбивается, стоит читателю открыть ряд источников по требуемой теме, как писатель Фейхтвангер безнадёжно падает в глазах: его произведения отныне считаются написанными по мотивам, они больше не имеют отношения к истории и место им среди художественной литературы, способной заинтересовать читателя, и на этом всё.

У Фейхтвангера превосходно получается погружать читателя в атмосферу описываемых событий. Касательно «Испанской баллады» — это Кастилия времён правления Альфонсо VIII. То был тяжёлый период для христианских испанских королевств — на Пиренейском полуострове продолжали владычествовать арабы. В таком котле конфликты возникали сами по себе. Фейхтвангер даёт предысторию, объясняя каким образом на территории современной Испании обосновались мусульманские государства и почему их многовековое правление начало подходить к концу. От себя Лион практически ничего не добавляет, рассказывая согласно сложившимся представлениям. Благо, помогать ему в этом могли арабские источники, содержащие много нужной информации о данном историческом периоде. До полного изгнания арабов с полуострова было ещё долго, поэтому страстям в XII веке нашлось где разгуляться.

С интересной точки зрения к еврейскому вопросу у Фейхтвангера подойти не получилось. Вместо насильственного перевода иудеев в христианство, читателю предлагается ознакомиться с вариантом их омусульманивания. Не зря в качестве главных действующих лиц в «Испанской балладе» выступают Иегуда ибн Эзра и его дочь Ракель, прибывшие в Толедо с территории одного из мусульманских государств. Иегуда заинтересован в сохранении целостности еврейских общин и он всеми силами старается уберечь регион от очередного конфликта в виде нового Крестового похода. Личность Иегуды представлена Фейхтвангером аналогично действующему лицу его первого художественного произведения еврея Зюсса из Вюртемберга. Он такой же «серый кардинал»: оказывает влияние на монарха, в его руках крупные денежные потоки и красавица дочь приковывает внимание властителя.

Именно любовная линия Альфонсо VIII и Ракели ибн Эзры вызывает нарекания. Во имя их любви Фейхтвангер меняет исторические события местами и не обращает внимания на их достоверность. Еврейка из Толедо родилась в 1165 году, смерть её настигла в тридцатилетнем возрасте. У читателя складывается впечатление, будто жена короля Элеонора Английская жила где-то по соседству, пока король порядка десяти лет ей спокойно изменял. Как-то так получилось, что у монаршей пары за эти годы рождались дети, правда не в той последовательности и не тогда, когда это описывает Фейхтвангер. Можно закрыть глаза на планы Элеоноры касательно старшей дочери инфанты Беренгарии, будто её можно отдать замуж за короля соседнего государства, отчего произойдёт его объединение с Кастилией. И не важно, что рождались мальчики-инфанты, это тоже не смущает Фейхтвангера — он их просто убивал в младенчестве, либо они родились достаточно поздно, чтобы не мешать Лиону играть в политику. Фейхтвангер также ввёл в сюжет бракосочетание Беренгарии незадолго до трагических событий, хотя замужество инфанты в реальной истории случится через несколько лет после гибели Ракели.

По преданиям Ракель была невероятно красивой. за что и получила прозвище Фермоза. Согласно Фейхтвангеру, с рождения она воспитывалась в мусульманской вере, пока отец не открыл ей тайну её происхождения. На протяжении всей «Испанской баллады» в ней идёт борьба между тремя религиями. С иудаизмом она всё-таки примирилась, но христианство принять так и не смогла. Даже своему сыну после рождения она произносит на ухо свящённую формулу ислама, не желая видеть в нём иудея, не говоря уже о христианине. Таким образом, Фейхтвангер дополнительно подбрасывает дрова в огонь, доводя ситуацию до взрывоопасной. И когда подданные государя начнут искать виновных во всех бедах, то их выбор, разумеется, обязан пасть на приезжих евреев, чьими услугами могли воспользоваться враги Кастилии. Фейхтвангер вновь делает иудеев виноватыми, заставляя их платить за чужие ошибки.

«Испанская баллада» не о любви, как хотелось бы думать. Эта книга о политике. Но как можно говорить о чём-то конкретном, если автор водит читателя за нос, подтасовывая факты? Можно верить Фейхтвангеру, но нужно понимать — вымысел ему всего дороже. От его произведений пахнет поиздержавшимся романтизмом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рояль в кустах! В кустах рояль? Кусты в рояле. Таково краткое содержание «Тайны моего мужа» за авторством Лианы Мориарти. Не сказать, чтобы творчество австралийской писательницы поражало воображение, но некий смысл всё равно присутствует. Пусть она играет со словами, не вносит конкретику, а общая идея произведения заключается в невозможности контролировать окружающие нас процессы, её книга всё равно останется оправданием существования литературы о человеческих глупостях и заблуждениях. И уж если в эпиграфе и послесловии основная роль отводится грехопадению мифической Пандоры, то не стоит всерьёз воспринимать чью-то маленькую тайну, не имеющую сравнения с тем, что было выпущено в мир согласно древнегреческой легенде.

У каждого человека есть тайна. Кто-то украл и не сознался, а кто-то убил и не раскаялся. Разумный человек предпочитает замалчивать позорные моменты жизни, а тщеславный стремится подобной информацией поделиться. Дёрнул же чёрт мужа главной героини написать письмо с признаниями, которые могут поставить крест на их дальнейших отношениях. Казалось бы, счастливая семья, любимая посуда, замечательный кусок берлинской стены, мечты о сексе с соседями — живи и радуйся. Но тут и взросли кусты из спрятанного рояля, одарив чердак благоуханием секретов. И быть беде, да тяга к топтанию на месте позволяет главной героине спасти положение.

Главная героиня не отличается особой сообразительностью. Она представляет из себя персонажа книг Колин Маккалоу — взрослая девочка в идеальном мире, сталкивающаяся в один прекрасный день с шокирующими фактами. И только тогда, на глазах читателя, начинается преображение: гусеница превращается в бабочку. Сидеть бы ей в коконе вечно, не реши она сама для себя дилемму: жить с радужными представлениями или наконец-то взяться за жизнь всерьёз. Вскрывшиеся обстоятельства стародавних событий никак не влияют на положение её семьи. Так стоит ли подавлять в себе желание трезвонить о тайне мужа на каждом углу? Может всё-таки стоит научиться молчать? Ведь муж не то средство, которое приносит домой деньги, а инструмент для манипулирования, сделанный из податливого материала — нужно правильно уметь давить на нужные точки. Когда главная героиня расставит приоритеты, тогда она сможет забыть ящик Пандоры.

Лиана Мориарти неспешно подводит читателя к мысли о необходимости смотреть на всё проще. Не каждому читателю дано понять фатальность происходящих вокруг событий. И если дело дошло до «Тайны моего мужа», то остаётся признать — в стане писателей-сторонников фатализма прибыло. Мориарти могла расставить приоритеты с первых глав, но решила оставить выяснение обстоятельств до финальных аккордов. Сразу становится понятной тщета предложенной писательницей истории. Её герои страдали и переживали, тогда как следовало бы махнуть на всё рукой и ничему не придавать значения. Человек накручивает себя сам, так и читатель ищет логику, не зная об её отсутствии.

Нотка философии обогащает повествование. Читателя нужно заставлять думать и анализировать. Совсем неважно, что предложенная история не будет нести никакой ценности — она выступает в роли обрамляющего текста, в котором запрятана истина. Не все люди с ней согласятся. Мало кто станет пересматривать своё мировоззрение. Всегда может оказаться иначе, поэтому мнение одного не может иметь существенного значения.

Мориарти не обвиняет Пандору в её любознательности — та не ведала о последствиях. Не ведает о них и обычный человек. Как знать, может эта критическая статья приведёт к таким последствиям, отчего автор пожалеет о сказанном, либо не пожалеет, если поступит согласно заветам Лианы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Можно ли назвать антиутопией произведение, если действие происходит в наши дни, а навязанные обществом правила отличаются излишней суровостью, вследствие чего его члены вынуждены жить и думать согласно заведённым порядкам? Совсем неважно, чтобы действие происходило в неопределённом будущем, имелся элемент социальной фантастики, когда антиутопичность заметна невооружённым глазом. При подобных обстоятельствах всегда появляются люди, которым происходящее не нравится, и они начинают организовывать сопротивление. Конечно, глупо подходить с формулировками такого рода к произведению Колин Маккалоу, где больше подходит определение любовного романа. Однако, описываемая ей ситуация не так уж далека от мрачных представлений о порядках, навязанных кем-то, из-за чего люди вынуждены страдать. Кто-то из них воспринимает сложившийся ход вещей за извечный, а кто-то готов бороться с заблуждениями, надеясь достичь хотя бы счастья для себя лично.

Согласно Маккалоу, в начале XX века Австралия активно обживалась. Переселенцы находили удобные места для жизни, строили поселения и оседали. Заведённые предками порядки обязательно соблюдались. Так уж случилось, что сюжет книги «Леди из Миссалонги» крутится вокруг одного из таких мест. Женщины там лишены прав, они полностью зависят от мужчин. Их можно отнести к представительницам слабого пола английской классики, когда лучшим занятием для них становилось рукоделие, а всё остальное не имело никакого значения. Другой жизни для себя они не представляли, так как не могли помыслить об ином. Покуда Маккалоу не вводит в повествование человека со стороны, способного разрушить «идеальное» представление о мироустройстве. Ему непонятны нравы местных жителей, да он и не стремится в них вникать, предпочитая спокойно обрабатывать свой участок земли.

Ситуацию усугубляет то, что местные женщины не получают образования, полностью доверяются своим мужчинам и их сегодняшний день ничем не отличается от предыдущего. Пошатнуть косность мышления может лишь молодое поколение. Только тридцатилетние представители под это определение попадают с трудом. Для Маккалоу тем лучше — читатель поймёт, что меняться никогда не поздно. А женская мнительность касательно проблем со здоровьем и того благополучно обосновывается благодаря «Леди из Миссалонги». Колин отлично подготовила почву для перемен — когда-нибудь должно было хоть что-нибудь произойти. Позволить главной героине постареть и уподобиться старшему поколению — страшная перспектива для любого сюжета. Будь она младше, это привело бы к необходимости наделить её максимализмом и заставить действовать необдуманно. Бальзаковский же возраст главной героини подспудно делает её умнее, какой бы образ жизни она до этого не вела.

Люди податливы. Они действительно созданы из глины. В юности чересчур жидкие, принимающие заготовленную форму. Взрослые подвержены изменению, сохраняя мягкость. Но когда люди много раз обожгутся, тогда они полностью затвердевают, принимая вид той формы, в которую они же будут заливать молодое поколение. В любой момент может произойти непредвиденное, отчего уклад жизни разрушается. Чаще — это благо. Нельзя полностью сохранить имеющееся — это приведёт лишь к извращённому понимаю будущими поколениями. Всегда необходим свежий взгляд. Именно об этом рассказывает Колин Маккалоу, взяв за основу не такой уж оригинальных сюжет, чтобы делать на его основе серьёзные выводы.

«Леди из Миссалонги» — скорее новый взгляд на историю о Золушке, перенесённую в сельскую местность бескрайних земель Австралии. И пусть Золушка уже была с состоянием, её никто не угнетал, а оказавшийся рядом Джон Смит внёс ту порцию свежих мыслей, которых не было у сказочного принца.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Написать роман трудно, проще — повесть. А если трудно написать повесть, то нет ничего легче рассказа. Так кажется со стороны. На самом деле всё иначе. Что представляет из себя рассказ? Это короткая ёмкая история, несущая некий случай или ситуацию, не требующая для изложения много страниц. На деле получается, что написать рассказ довольно трудно. Несмотря на это, писатели часто прибегают к рассказу, как к отправной точке, из которой может получиться если не роман, так повесть, либо история в итоге останется всего лишь рассказом. Когда же желание писать присутствует, если оно к тому же навязано подписанным контрактом с издательством, то автор начинает изыскивать всевозможные средства ради выполнения обязательств. Расплачиваться за такой подход приходится читателю, в чьи руки попадает сборник рассказов, представленный набором коротких историй. Не рассказов, а именно историй.

Изданный в 2014 году сборник «Сволочей тоже жалко» Виктории Токаревой не зря носит название одного из вложенных в него рассказов. По той причине, что тот является отличным представителем краткой литературной формы. Есть сюжет, присутствует мораль, читатель же может сделать собственные выводы. Виктория не отходит в сторону, компактно излагая основную мысль. Остальные произведения добавлены в сборник для придания книге законченного вида. Таким способом обычно любят пользоваться музыкальные исполнители, имеющие одну яркую композицию, добавляя к ней с десяток работ низкой ценности, вследствие чего на прилавки выпускается альбом. Слушатели рады и довольны. В случае Токаревой читатели тоже рады и довольны. Есть один дельный рассказ — остальное не имеет значения. Его запомнят по той причине, что информацию лучше подавать в обрамлении хоть каких-то слов, тогда человеческий мозг отсеет лишнее, оставив нужное. В ином же случае он забудет и нужное.

Истории Токаревой представляют из себя жизненные зарисовки. Всё в них перемешано до состояния каши. Действующие лица не отличаются последовательностью, часто резко умирая в середине повествования. Резкость вообще присуща Токаревой. Ход истории вместо плавности напоминает быстрые хаотические перемещения. Физики такое явление называют Броуновским движением. В художественной литературе подобное можно смело назвать «приёмом Токаревой». К концу истории читатель так и не делает выводов, оставаясь с ощущением впустую проведённого времени.

Есть у Токаревой и разделение на плохих и хороших. Причём, главное действующее лицо является положительным персонажем. И именно ему предстоит глотнуть порцию невзгод. Проблемы оказываются сугубо бытовыми. Их причиной могут быть жадные родственники знакомого человека, либо собственная собака, таскающая мусор с соседней стройки на огород хозяина. Начиная с одних неурядиц, Токарева переходит к другим. Это случается снова и снова. Опять же непонятно, к чему читателя подведёт автор. И на последней странице снова ощущение пустоты. Живут ли люди так спонтанно, как происходит в историях Токаревой? Вполне может быть. Однако, крайне сомнительно.

Стоит вернуться к сволочам, которых автору жалко. Не зря этот рассказ является единственным достойным внимания произведением из всего сборника. От «приёма Токаревой» Виктория Токарева разумеется не отходила, вместив в повествование все свои излюбленные элементы. Нет только каши, да и автор на удивление лаконичен. Может эта история действительно взята из её собственной жизни, тогда понятны злость Токаревой и её умение сострадать. Читатель тоже сочувствует героине, душу которой растоптал врач, поставив ребёнку смертельный диагноз. Мораль же приведённой истории ждёт читателя в конце, когда возмездие наконец-то наступает. Сволочей и вправду жалко. Только правду ли рассказала читателю Токарева? Вот самый большой вопрос.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Больная девушка, пансион, наивность главного героя, всепоглощающая влюблённость. Именно об этом писал классик немецкой литературы XX века Эрих Мария Ремарк. В очень схожей манере пишет и японец Харуки Мураками. Только его герои не надломлены утратами бессмысленной человеческой жестокости. Потерянное поколение возможно и без войны. Ремарк жалел о войне, а Мураками жалеет о мире. Люди теряют себя всегда — им для этого не надо искать причину. Иллюзии утрачены, впереди зрелость и осознание прожитых лет. Идеального общества никогда не будет — человек всегда будет себя есть. Мураками не пытается понять и переосмыслить, предлагая читателю присоединиться к тем метаниям души, которые доступны ему самому. И печаль ситуации заключается в том, что сочувствовать описываемым событиям невозможно.

Что делать? Как разнообразить пребывание в этом мире, чтобы не задохнуться от скуки? Дни тянутся бесконечно, а ты можешь безучастно созерцать происходящие события. Чаще они тебя не касаются. Ты тонешь в суете очередного дня. Друзья не выдерживают, исчезая: кто-то сводит счёты с жизнью, кто-то растворяется в безвестности. И вот ты стоишь на краю пропасти, думая раньше срока прекратить дышать: всё обрыдло. Осталось подстроиться под течение, безропотно принимая удары судьбы. Задохнуться или дать возможность облегчить муки другим? Повернуться к людям лицом или подставить спину? Охладеть или гореть ярко? Жизнь пройдёт — уйдут в прошлое и твое поступки. Какие бы меры не принимал, что-то изменить не в твоих силах. Надо помнить — ты нужен другим. Они не мыслят себя без тебя.

Появляется ощущение аморфности: онемение стягивается голову обручем, взгляд стекленеет, руки тебе не принадлежат, тело тяжелеет. Можно послушать совет знакомого, взбудоражив душу нетипичными для тебя поступками. Броситься в жерло страстей, не придавая им никакого значения. Где черпал Мураками вдохновение для подобных сюжетов? Почему главный герой любит одну единственную, изменяя ей едва ли не с каждой встречной, пока окончательно не запутывается в чувствах? Он чуть ли не покрывает всех действующих лиц противоположного пола, не делая между ними различий. В его силах покрыть и мужчин, благо Мураками не настолько был раскрепощён в начале творческого пути. Но подобное просматривается между строк. Аморфность довлеет всё сильнее. При нарастающей драматичности сюжета сохраняется отрешенность главного героя. Ему безразличен даже он сам. Его ублажают, а он смотрит сквозь партнёров, будто он и не рождался, являясь при этом призрачной сущностью.

В «Норвежском лесу» легко заблудиться. Мураками не предлагает проторенных дорог. Читателю нужно самостоятельно прокладывать путь. Одно событие порождает другое, пока главный герой пытается вспомнить что-то ещё из когда-то с ним произошедшего. Он ничего не переосмысливает, предлагая таким, каким оно некогда было. Рассказчик без меры откровенен. Мельчайшие детали крепко засели в его памяти, но преимущественно это касается интимных сцен: отчего приоритет отдавался рукам и рту, почему девушки жаловались на сухость слизистой там. Если на глазах главного героя не погибали люди от пуль на войне, то не его в этом вина. Он сталкивался только с самоубийствами друзей и старался жить так, как жили остальные люди. Дитя своего времени — не более того. Он тоже часть потерянного поколения, но того, что оказалось потерянным от бесцельности прожитых лет.

Каждому отпущено своё. И жить нужно с осознанием себя здесь и сейчас. Остальное не имеет значения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Австралийцам не нужны учебники по истории и физиологии, также не нужны уроки по половому воспитанию — их роль может взять на себя роман Колин Маккалоу «Поющие в терновнике». Книга настолько всеобъемлющая, что трудно судить о художественной ценности. Автор наполнил её не только событиями с участием главных героев, но и поделился информацией из энциклопедии. Роман «Поющие в терновнике» самодостаточен — это одновременно его отрицательная и положительная черта. Возможно, Маккалоу просто писала, преследуя целью создать монументальное произведение, где семейная сага будет тесно переплетена с освоением Британией Новой Зеландии и Австралии, включая объёмные отступления о событиях начала и середины XX века. Возможно, Маккалоу черпала вдохновение у других писателей, в частности у Луи Буссенара, эпизоды книг которого нашли отражение в «Поющих в терновнике» касательно не только колонизации крупных островов Океании, но и в первых шагах действующих лиц при переезде их непосредственно в Австралию.

Маккалоу рассказывает прописные истины. И эти истины на самом деле имеют большое значение, поскольку родители порой редко уделяют внимание детям, а иногда воспитывают их в такой абсурдной атмосфере религиозных норм, что говорить о становлении в качестве полноценных членов общества не приходится. Юные девочки, как только научатся читать, должны сразу браться за «Поющих в терновнике». Самих родителей это убережёт от потока вопросов, особенно касающихся становления личности. Например, Маккалоу на пальцах объясняет важность менструаций. Где ещё девочка так подробно узнает об ожидающих её переменах? А так прочтёт между делом, да будет готова встретить их начало с радостным предвкушением. И это лишь единичный пример.

Исторические моменты книги — отдельная тема. Сведения, сообщаемые Маккалоу могут быть полезными не только для австралийцев, но и для представителей других стран, практически ничего не знающие об освоении Австралии, кроме того, что туда ссылали преступников и там однажды случилась Золотая лихорадка, послужившая дополнительным стимулом для заселения континента. Кроме Австралии много полезного можно узнать о Новой Зеландии, изначально населённой каннибалами. Любопытным является тот факт, что представленная на суд читателя семья состоит из метисов, поскольку их предок был одним из тех, кто приплыл на самом первом корабле с заключёнными, взял себе в жёны женщину из племени маори. Получается, не потомки ирландцев представлены на страницах, а более гремучая смесь. К сожалению, Маккалоу далее предыстории распространяться не стала, поэтому действующие лица — обычные люди, решившие перебраться с островов на австралийский континент.

Маккалоу посчитала нужным перевезти семью на большую землю. Пребывание их на островах Новой Зеландии не особо украсит сюжет, а показать трудности жизни в новых условиях — отличная возможность представить Австралию читателю глазами новоприбывших. Ужасает действующих лиц буквально всё, начиная от размеров континента, жаркого климата и заканчивая антисанитарными условиями: наглядным доказательством становится утверждение, будто австралийцы справляют малую и большую нужды наипротивнейшим образом, не задумываясь над необходимостью обустраивать нормальные туалеты. Казалось бы, мелочь. Однако, диссонанс возникает. И всё это быстро пролетает, поскольку вскоре разразится Вторая Мировая война, на которую в ряды британских войск будут призваны и австралийцы тоже. Маккалоу всерьёз взялась описать все важные события XX века. Пиши она «Поющих в терновнике» в наше время, то книга могла оказаться толще на несколько сотен страниц.

Именно с позиций сказанных выше книга Колин Маккалоу достойна одобрения. В остальном же… Давайте не будем о грустном!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писатели такие же мастера своего дела, как и все остальные люди. Некоторые из них создают гениальное произведение, чтобы всю оставшуюся жизнь пытаться написать что-то более монументальное. А есть такие — талант которых растёт от произведения к произведению. Лев Толстой был как раз из таких. Его первые творения не вызывают восторга у читателя. Но поздние произведения обязательно приводят в трепет. В нём не сразу пробудился философ. Стиль его сложился спустя года. Он находился в творческих метаниях, не зная о чём именно писать, и с какой стороны читатель будет трактовать его труды. Среди современников его умение создавать истории заметили сразу, да не все по достоинству оценили. Лев Толстой не бросил увлечение художественной литературой, подпитываемый одобрением единиц, разглядевших в нём зачатки мастера слова. Конечно, Толстой стал маститой фигурой своего дела. Стоит у него поучиться простой истине — нужно ценить себя и свой труд, дабы в перспективе добиться всеобщего признания.

Если брать раннее творчество Льва Толстого, то смысл в нём есть, только нет определённой точки для опоры. Писатель старался рассказывать и наполнять текст словами, порой неумело добавляя дополнительные штрихи или уводя повествование далеко в сторону. Не сразу Толстой понял свою ошибку. Однако, есть прелесть именно в его ранних работах. Описываемое Толстым хоть и расплывается, но продолжает сохранять форму. Писатель не позволял себе допускать в тексте лишних рассуждений, стараясь донести обыденные детали. Не давят «Три смерти» и «Люцерн» философией Толстого. Происходящее в них проще понять, читая объяснения самого писателя, рассказывающего какие именно замыслы тот реализовывал. Не хватало Толстому умения грамотно донести историю до читателя, поэтому не стоит удивляться сумбурному изложению.

«Поликушка» — одно из первых серьёзных произведений автора, где начал проглядываться всем хорошо известный писатель. Заметны элементы, которые будут использоваться в «Войне и мире», а также в «Анне Карениной». Толстой взялся за масштабное полотно, снабдив историю широкими отступлениями, уводя внимание читателя от сюжетной линии. Писателю хотелось показать больше, чем он мог изобразить. Читатель знакомится с историей простого человека, чья жизнь могла закончиться хорошо, не будь он костью в горле. Настолько ярко Толстой описывает его личность, что авторское сочувствие заставляет читателя изменить мнение о незадачливом крестьянине, который не стесняется брать плохо лежащее, подработать лихих денег и исходить слезами при неблагоприятном стечении обстоятельств. И когда пришла пора отправлять поселян в армию, то лучшего кандидата, нежели Поликей, не нашлось.

Не отказывается себе Толстой в иронии. Для него Поликей — занятная фигура. При всех своих отрицательных качествах, он продолжает оставаться нужным обществу человеком. За какое бы дело не брался, как бы её не исполнял — люди ему верили. И не важно, что Поликей никогда не добивался успеха, скорее умудряясь испортить всё, до чего дотягивались руки. Если профессия коновала доставалась именно ему, то он полностью оправдывал название этого рода деятельности, имеющее противоположный смысл. Коней Поликей массово убивал, не умея оказать им помощь. И так было со всем, вплоть до смерти незадачливого лекаря.

Драматизировать Лев Толстой полюбил чуть ли не с первых своих рассказов. Происходящее на страницах его произведений — это боль и слёзы, без надежды на светлое будущее. Можно допустить, что Поликей свои дни закончит плохо. И, казалось бы, пора ставить точку в повести. Правда, мастеру захотелось гораздо больше, для чего он продолжил повествование «Поликушки», превратив сказ о крестьянине в очернение заведённых государством порядков. Не видит Толстой смысла в сложившейся системе призыва людей на военную службу, связав её с бюрократизмом. От армии необходимо было откупаться. И именно про это Толстой будет рассказывать, подводя черту под жизнью Поликея, чьё существование принесло одним счастье, а другим разочарование. Но персонажи умирали и будут умирать. Похоже, Толстому понравилось знакомить читателя с действующими лицами, а потом на глазах сводить их в могилу.

Нечто подобное происходит в «Смерти Ивана Ильича». Толстой продолжает костерить устройство государства и чиновничьего аппарата. Больше всего писателя не устраивает наличие ненужных должностей, к тому же переходящих по наследству. Главный герой произведения — как раз представитель оной. Жизнь его скучна, радость доставляет лишь игра в карты. Он уезжает в провинцию, женится… и с той поры его существование стало катиться к неизбежному концу. С первых страниц Толстой даёт вводную, показывая бесполезность главного действующего лица. Его смерть — это чьё-то нежданное повышение по служебной лестнице. Его похороны — ритуал, являющийся обязательством выражения пустословной скорби. С этого начал Толстой, чтобы, по заведённой традиции, после рассказать об умершем.

Толстой часто даёт общее представление, через несколько глав предлагая читателю переместиться на десятилетия назад. Как рос Иван Ильич, отчего стал государственным человеком, каким образом складывалась его жизнь: обо всём рассказывается подробно. Но большее удовольствие для Толстого — описание мучений перед смертью и самой смерти. Складывается впечатление, будто писатель умирал тысячу раз, примеряя на себя чужой саван. Так замечательно у него это получалось. Вот и вместе с Иваном Ильичом он будет мучиться животом, понимая бессилие медицины, совершая визиты от одного специалиста к другому, минуя тех, которые действительно понимают в своей профессии и просят за подобные знания непомерно дорогую плату.

Муки, муки, муки! Право, Толстой — живодёр.

Животные от людей ничем не отличаются. У них также должны быть мысли, они чего-то желают и куда-то стремятся. Однажды, Толстому предложили написать историю о коне. Задумка оказалась интересной. Граф согласился. «Холстомер» — назван в честь главного действующего лица, коим является жеребец Мужик первый. Разумеется, постаревшему коню всё обрыдло, он смотрит на молодых лошадей, не понимая их ржания и суеты, не делая попыток пойти к ними на сближение. Нет в его душе и зависти к другим, поскольку вся его жизнь — череда несчастий. Главное из которых — он родился пегим, хоть и с отличной родословной. Вследствие этого оказался ненужным, имея отличные исходные характеристики. Цены бы ему не было, да людская недальновидность пустила его существование в путешествие по нечистотам.

Толстой в своих лучших традициях берётся рассказать о Холстомере с его появления на свет. Читатель будет сопереживать, сочувствовать, но изменять происходящее не захочет. Автор произведения не предусмотрел для этого страниц. Интересно наблюдать за мыслями писателя, примерившего на себе уже не саван, но закусившим удила. Шоры надевать на себя Толстой не стал, чтобы видеть и чувствовать больше, нежели это доступно одной отдельно взятой лошади. Читатель сможет увидеть действительность такой, о какой он никогда не задумывался. Думается, надо чаще смотреть на происходящее вокруг глазами животных, тогда многое будет восприниматься иначе.

Толстой — настоящий талант от русской литературы. Его малая форма более выразительна, нежели крупная.

Автор: Константин Трунин

» Read more