Стефан Цвейг «Подвиг Магеллана» (1938)
На заблуждениях строится будущее. Нужно сильно ошибаться, чтобы твоим предположениям поверили. И когда верят — ищут искомое и добиваются аналогичного, но правдивого результата. То так ли важно — ошибался ли кто-нибудь вообще? Касательно Магеллана можно сказать следующее — он поверил чужим заблуждениям, уговорил испанского короля на выделение средств для экспедиции и отправился на запад с целью добиться того, чего не сумел осуществить Христофор Колумб, то есть доплыть до Индии. Потомки знают о факте подвига Магеллана, но им неведомы обстоятельства его путешествия. На самом деле, о плавании португальца доподлинно ничего неизвестно, так как документы были уничтожены, а его имя опорочено. Стефан Цвейг взял на себя ответственную задачу восстановить ход экспедиции, поведав читателю о её предпосылках, самом плавании и роли для истории.
Начинает Цвейг издалека. Он желает убедить читателя в важности специй и их высоком значении для обществе того времени. И только после этого берётся рассказать про скромного дворянина Фернана ди Магальяйнша, начинавшего жизненный путь обыкновенным матросом. Фернан был молчаливым человеком, предпринимающим какое-либо решение после долгих раздумий. Каждый его шаг имеет обоснование. Он мог поступать отчаянно, если того требовали обстоятельства. Не раз мог сгинуть в безвестности, но достойно отслужил в Индии и в пределах Малайского полуострова, чтобы к тридцати пяти годам вернуться домой, имея единственную мечту — добраться с западной стороны до Островов пряностей (они же Молуккские острова в составе одной из индонезийских групп островов). И этому есть логическое объяснение, заключающееся в Тордесильясском договоре, одобренном буллой папы Юлия II, о разделе сфер влияния по демаркационным линиям между Испанией и Португалией: одна часть не открытых тогда ещё земель отходила Испании, а другая Португалии.
Скрупулёзно Цвейг разбирает все детали готовящегося путешествия Магеллана, уделяя внимание мелочам. Вот Магальяйнш заручился словами своего короля о вольном самоопределении, что ему не будут чинить препятствий, если тот наймётся на корабли других монархов. С той поры Фернан и стал известен под фамилией Магеллана, ибо его временным домом стала Испания, король которой пообещал мореплавателю золотые горы и открытые им земли в распоряжение, коли тот поплывёт на запад и найдёт по пути определённое количество земель. Читатель ещё не знает, как печально сложится дальнейшая судьба Магеллана и как будут разрушены все мечты, хоть и суждено тому открыть южный проход и первым из европейцев проплыть Тихий океан.
Цвейг дополнительно останавливается на том факте, что Магеллан был португальцем, а команда его кораблей в преобладающем большинстве состояла из испанцев. Это сыграло роковую роль, вследствие которой потомки не знают достоверных сведений о первом кругосветном путешествии. Ныне остаётся гадать, как там было на самом деле. Поэтому не стоит принимать историю Цвейга за правдивую — книга «Подвиг Магеллана» является его предположениями об экспедиции. Её вполне можно принять за беллетризированную адаптацию. Но это не так. К художественной литературе «Подвиг Магеллана» отношения не имеет. Это скорее дань исторической справедливости, где Стефан старается возвысить имя португальского мореплавателя, а членов его команды очернить, поскольку на кораблях был один идеальный человек в окружении предательски настроенных соперников. Не раз Магеллан терпит неудачи. Непонятно каким образом он держал часть команды в узде, когда другая бунтовала. Кто-то самовольно уплыл назад, забрав с собой весь фураж, оставив Магеллана без пропитания перед преодолением бескрайнего Тихого океана.
Кажется, Тихий океан легко переплыть. Он ведь Тихий. Магеллану действительно везло. Он без труда преодолел южный проход (ныне Магелланов пролив), долго плыл и наконец-то достиг земель, отдалённо напоминающие те, где ему довелось в молодости служить. Цвейг акцентирует внимание на преодолении самого океана, давая этому высокую оценку. Читатель может сам в этом убедиться, ведь Колумб плыл всего тридцать дней до Нового Света, тогда как Магеллан более ста дней не мог найти пристанища для кораблей. Казалось, вот-вот под ними разверзнется обрыв, если мир всё-таки не круглый, а плоский. Потомки знают, Магеллан одолел препятствия. Не было ему везения лишь на Филиппинах, где он пал жертвой вождя Лапу-Лапу на острове Мактан. Самое удивительное, Лапу-Лапу был мусульманином: может это и послужило причиной агрессии после попыток экипажа прибывших к его острову кораблей обратить местное население в христианство.
Именно так трактует плавание Цвейг. После смерти Магеллана на команду оставшихся кораблей несчастья сыпались в ещё большем количестве. Им предстояло без захода в порты доплыть до Испании, минуя португальские колонии в Африке. Путешествие вышло примечательным, но о нём известно ещё меньше, поскольку высоких идеалов никто уже не питал, пиратствуя и плывя дальше едва ли не по наитию.
Фернан Магеллан мечтал о многом, но ему так и не суждено было лично стяжать славу. О нём помнят, что он первым обогнул Землю. А тех, кто ему мешал и получил славу при своей жизни, никто теперь не назовёт. Не было счастья и детям Магеллана, они умерли раньше него самого, как и его жена. За великим подвигом скрыто больше горестных слёз, нежели радости. Обогнуть-то Магеллан обогнул, да нужно ли это было людям? Как тащили волоком корабли через Панамский перешеек, так и продолжали тащить. Спускаться до южного прохода решался только Френсис Дрейк.
Автор: Константин Трунин
