Tag Archives: семья

Максим Горький «Супруги Орловы» (1897)

Горький Супруги Орловы

Довелось как-то Горькому встретиться с Орловыми, услышать их историю и переложить для читателя. Начать он решил с семейной ссоры — муж избивал жену, причём на улице и при большом скоплении людей. Никто их не останавливал — это же Орловы: как не выходной день, так вечно их мир не берёт. А почему? Сугубо из-за скуки. Жизнь их такова, что всё время они тратят на изготовление и ремонт обуви. Каждый день напоминает предыдущий. Им бы родить детей, но из-за побоев жена не может выносить плод. Потому пил Орлов и по наступлении выходного снова избивал жену, а та, вместо яростного сопротивления, стойко переносила удары, зная, муж вскоре успокоится и будет её жалеть. Именно ожидание проявления жалости от мужа скрашивало необходимость терпеть побои. И жизнь продолжалась без перемен, пока не пришла в город холера.

Орловы жили если не в грязи, то в пыли. Жена не показывается добродетельной хозяйкой, наоборот, она всегда занята работой или принимает неизбежные побои выходного дня. Целей обеспечивать домашний уют она не имела. Да и не видела в том смысла. Жизнь постепенно подойдёт к старости, затем последует смерть. Чем бы она не занималась — всё обречено обернуться ничем. С такой внутренней философией жить вполне можно, но со стороны воспринимается с отвращением. И вот в город пришла холера — опаснейшее из заболеваний. Это стало — своего рода — способом разнообразить быт. Первым то понял Орлов, добровольно нанявшийся для ухода за больными в холерном бараке.

Выпить воду больного холерой опасно, но Орлов то воспринимал с забавой. Если итак умирать, то зачем бояться неизбежного? Требуется проявлять незначительные меры предосторожности, связанные прежде всего с гигиеной. Так Орлов изменялся, ему уже не хотелось бить жену. Он чувствовал преображение, как становился полезным обществу. За ним последовала и Орлова, ставшая заниматься тем же. Вызывавшие ранее приступ отвращения у читателя, теперь они воспринимались с воодушевлением. Молодцы Орловы: должен думать читатель. Однако, не потому прежде супруги по выходным истязали друг друга, будто им было скучно. Совершенно по другой причине. И причина та — требование их естества. Значит недолго продлится благость, всё обязательно вернётся на круги своя.

Орлову всё равно станет скучно. Он получил разнообразие, вскоре ему ставшее противным. Что делать обувь, что заботиться о холерном больном — беспросветное ремесло, не подразумевающее духовного роста. Каждый день опять приближал Орлова к смерти, не давая ему гарантий на воздаяние за сделанное. Оттого ему суждено напиться и вновь поднять кулаки на жену, только та более не согласится принимать удары, почувствовавшая необходимость проявлять хоть о ком-то заботу. Уже не способная зачать ребёнка, ибо сказались побои, она продолжит уделять внимание больным, более не допуская мужа к себе. Их пути и вовсе разойдутся.

Такую историю рассказал Горький об Орловых. Разумеется, не столь сухо, а в красках и с задействованием иных нюансов. Вполне можно предполагать, что жизнь им описываемых людей складывалась не совсем похожим образом, зато Максиму удалось отразить горемычное положение низов, существующих неизвестно во имя чего, должных подвергнуться гниению и дать место гнить волне очередных обитателей социального дна. Хорошо, когда возникают обстоятельства, позволяющие возвыситься и стать нужным обществу. Только бы не случилось вновь вернуться скуке. Понимая это, каждый день должен приносить пользу, ежели не самому человеку, то для его окружения. Ведь в чём смысл существования? Так или иначе, но человек должен бороться со скукой, и не допускать, чтобы скука возвращалась. Удивительно и то, что бедняку скучно из-за опостылевшей бедности, а богатому — от пресыщения богатством.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Энн Тайлер «Катушка синих ниток» (2015)

Тайлер

Писатели серьёзно считают необходимым элементом художественной литературы — привлекательный зачин. Такой, чтобы читатель не отрывался до конца произведения, ожидая раскрытия новых подробностей. Если с первых страниц кто-то из действующих лиц признаётся, что он сторонник однополой любви или гордо любуется своим детородным органом, то дополнительно к симпатиям рядовых граждан книга получит порцию лестных отзывов от критиков, вплоть до выдвижения на престижные премии. Энн Тайлер чинно вывела портрет гомосексуального парня, опустив прочие интимные подробности. Добиться внимания у неё получится, но на успех ей, увы, уже не придётся надеяться, ибо западная литература исповедует реализм фрейдисткого толка в самой его раскрепощённой крайности.

Перед читателем семья. Она живёт простой жизнью. Мать и отец воспитывают детей, те не слушаются родителей, создают им проблемы, отчего возникает недопонимание. На таком сюжете можно создать достаточное количество страниц, на которых действующие лица будут пытаться разгадать мотивы поступков других, пока те молча занимаются тайными делами, должными быть раскрытыми для читателя в последующем. А о чём следует рассказывать западному читателю? Гомосексуализм всегда в приоритете. Следом за ним вереница из разнообразных пороков, например педофилия. Трудности социальной адаптации приветствуются, не говоря уже о религиозных верованиях преимущественно сектантского толка. Для пущей интриги кого-нибудь из членов семьи следует сделать приёмным.

Поэтому «Катушку синих ниток» лучше воспринимать заготовкой для сериала. Произведение удобно разрезается на разные истории, связанные воедино лишь авторской волей. Зритель постоянно будет пребывать в ожидании шокирующих подробностей, разворачивающих сюжет если не в обратном направлении, то придавая ему движение в неожиданную сторону. Чем дальше продвигается повествование, тем больше подробностей станет известно. Тайлер воспользовалась одним из писательских приёмов, когда требуется скрывать известные ей подробности, но, вместо прямой и честной беседы, читатель получает обилие слов и размышлений, словно он обязан переживать за действующих лиц.

И читателю есть о чём переживать. Не каждый родитель переварит признание сына в нетрадиционной сексуальной ориентации. Почему он таким стал? Что его к тому подтолкнуло? А если причина в нас — родителях? И где теперь сын живёт? Он ведь, кажется, женат и у него есть ребёнок… или это ему ещё предстоит? Главное автором сказано — в сюжете есть гей, остальные детали будут позже. Основное ведь сделано — внимание привлечено. И хоть сведи повествование к простыне о трудностях американской жизни, дополни событиями от одиннадцатого сентября, посетуй на жесточайшую безработицу в стране и на конфликт поколений — всё окажется вторичным.

Жизнь семьи меняется. Родители стареют, дети обособляются, появляются новые проблемы. Чего не хватило одним действующим лицам, то будут испытывать другие. Писателю всегда удобнее рассказать о многих, нежели показать путь единственного главного героя. Вместо подробностей и разнообразных фактов, коих ощутимо не хватает, читатель знакомится с вопиющими случаями биографии персонажей, будто не было у них ничего светлого. Лишь мрачные истории, толкающие к неприятию перемен и финансовой безалаберности, чтобы автор смог лишний раз укорить сложившуюся политическую систему.

Только Энн Тайлер не сможет понять, что беды проистекают от вседозволенности, так активно пропагандируемой под видом демократии. Каждый поступает на благо себе. И ладно бы всё касалось ориентации в половых отношениях. Проблемы кроются в неуважении к родителям, желании устроить личную жизнь и игнорировании нужд других. От этого и стоит отталкиваться, читая «Катушку синих ниток». До добра переизбыток добра не доводит.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Елена Минкина-Тайчер «Там, где течёт молоко и мёд» (2016)

Минкина Тайчер Там где течёт молоко и мёд

Семейная сага — всегда река. А если написана рукой женщины, то нет у неё ни начала, ни конца. Поставить точку невозможно по той причине, что это будет противоречить сути повествования. Автор ограничен только необходимостью прекратить излагать, когда описываемые события подходят к настоящему времени. В остальном он волен на свой лад трактовать историю, рассказывая о жизни всех действующих лиц. Не так важно, как сложится их судьба в будущем, читателю будет достаточно ознакомиться с чередой предшествовавших несчастий. И есть в прошлом такое, отчего не хочется туда возвращаться, даже мысленно и даже из цели усвоить поучительный урок. Но так как иначе рассказать у автора не получается — приходится внимать перечислению страданий.

Отсутствие родственников является наиглавнейшей причиной уныния для действующих лиц сегодняшнего дня. Отчего так случилось? Об этом Елена Минкина-Тайчер обязательно расскажет, пускай и без лишних подробностей. На первых страницах читатель знакомится с важным мероприятием, прозванным в народе свадьбой. Персонажи танцуют, поют песни и радуются. Почему именно с этого начинается повествование? Должен же быть светлый эпизод перед погружением в бездну мытарств, унижений, семейных раздоров и комплексов неполноценности. Каждое поколение имело собственные горести, более ни с кем не повторявшиеся. И если наиболее отдалённых предков семьи беспокоила проблема невозможности получить образование, вследствие чего женщинам приходилось до гроба вынашивать детей и заниматься их воспитанием, а мужчинам заниматься не тем, к чему они стремились; то в последующем проблема свелась к наличию рыжих волос на голове, имени Софья и фамилии Блюм в свидетельстве о рождении.

Семье, по мнению автора, всегда не везло: то государство принижало евреев, то необходимо было защищать государство от внешнего агрессора, то сидеть в лагерях или быть куда-либо сосланными, то сталкиваться с жестокосердием пренебрегающих служебными обязанностями, то голодать в блокаду, то встречать непонимание прогрессивных методов обучения. Изначальная трагедия преобразовывалась в драму, побуждая к смирению, поскольку жизнь от перенесённых невзгод не останавливается — нужно продолжать жить и быть готовым к очередным невзгодам.

Негатив в повествовании Елены преобладает над благими достижениями членов семьи. Они люди замечательные, умные и способные поступать на благо абсолютно всем. Если пойдут в медицину, значит обязательно добьются высокой должности или будут пользоваться уважением у пациентов. Если станут преподавать, тогда ученики начнут усваивать материал с фантастической скоростью. Елена не говорит о людской зависти, как и обо всём остальном, что происходит вне семьи, ограничивая читателя в понимании всех существенных моментов. На страницах семья и никого кроме этой семьи.

Произведение «Там, где течёт молоко и мёд» воспринимается набором зарисовок. Автор излагает события в хаотической последовательности, неизменно рассказывая чаще всего от первого лица. Учитывая же, что первое лицо постоянно меняется, то подобная манера изложения текста вызывает ощущение дискомфорта. Возможно, читателю будет наоборот симпатизировать такой подход к созданию художественного произведения, обеспечивая личное вхождение в круг семьи: проблемы станут ближе.

Удивительно, но в истории, наполненной страданиями, Еленой прорисован радужный финал. Впереди лишь радостное созерцании действительности, новые персонажи и крупный пласт упущенных от описания судеб. Читатель понимает, как много ему не рассказали, как мало автор уделил места другим членам семьи. Может быть причина в отсутствии трагизма в их жизни? Елена посчитала нужным не рассказывать о чьём-то счастье, дабы не побуждать читателя к сторонним размышлениям. Она писала о горестях, иного нет. Остаётся лишь гадать, где течёт молоко и мёд.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джонатан Франзен «Поправки» (2001)

Стоит ли удивляться тому, что на Западе часто выстреливают истории, связанные с развратным образом жизни, когда в классики пытаются записать писателя, содержание произведений которого касается преимущественно порнографических моментов и того, как действующие лица сидят на наркотиках. Понятно, западный читатель плотно соприкасается с данными особенностями собственной жизни, поскольку его окружают источники информации, сообщающие ему именно такие сведения. Но какие притягательные черты во всём этом находят читатели из других стран? При этом, Франзен не уделяет должного внимания пагубному употреблению алкоголя и курению табака, что, видимо, являются настолько обыденными привычками, вообще недостойными упоминания. То есть Франзен смешал с грязью быт американцев, внеся в него элемент культурной деградации. Желающие верить — поверят, остальные сочтут «Поправки» ещё одним детищем контркультурного движения: долой культуру, Франзена в классики.

Не так прекрасно для автора «Поправок» действие, как окружающие действующих лиц декорации. В качестве предварительных ласк выступают овальные формы дивана — каждый изгиб достоин пристального внимания. Франзен томит читателя, сказав о том, чем будут заниматься в сцене герои, но пока не поведает всю информации о диване, он сюжет с места не сдвинет. Такая манера изложения серьёзно усложняет понимание текста, одновременно объясняя, каким именно образом автору удалось написать столь тяжёлый роман, чья тяжесть ощущается не столько от обилия книжных страниц, сколько от смысловой нагрузки. Безусловно, все диваны достойны внимания, только Франзен предваряет сцены не одними предметами мебели, поскольку читатель должен знать и о других частях интерьера. И неважно, ежели герои уже готовы причмокивать от удовольствия — для них время остановилось, пока взгляд читателя скользит не по обольстительным формам человеческих тел, а следует к очередному изгибу дивана.

Собственно, почему Франзен так увлечён мужскими половыми органами и женскими грудями? Может это доставляет ему определённое эстетическое удовольствие? Внимательный читатель может на десяти страницах насчитать около тридцати, а то и пятидесяти упоминаний этих частей тела. Не стоит думать, насколько Франзен близок к правде. Он ведь может быть действительно близок. Когда в обществе что-то запрещается или осуждается, то фантазия сама заставляет человека представлять определённые действия, вызывая перед глазами должные образы. И нет ничего лучше, чем прикоснуться к запретному на страницах журналов или беллетристики, где для твоего воображения всё давно готово. Поэтому не стоит удивляться успеху «Поправок» у читателя. Половина читательской аудитории взорвётся аплодисментами, поблагодарив писателя за доставленную радость созерцания хоть чьей-то распущенности. Другая половина увидит в написанном автором отражение современных обществу реалий. И лишь малая частичка читательского сообщества напомнит о лживости писательского мастерства, изыскивающего для произведений определённые моменты, воздействующие на подсознание, и не более того.

Самое странное, Франзен берётся морализировать. Тот образ жизни, что ведут главные герои «Поправок, по его мнению ведёт к вырождению. И совсем неважно, когда старческий маразм можно свести на возрастную деменцию, без особых попыток его как-то обосновать. Хорошо, ежели человек вообще долго прожил; а коли прожил, ведя не самый здоровый образ жизни, постоянно рискуя здоровьем, то тем более хорошо. «Гуси» — они на то и «гуси», чтобы лететь высоко и не сталкиваться с преградами. Жаль, что эти «гуси» паразитируют на литературе, выдавая за гениальное себе же подобных «гусей»: круговорот «гусей» в литературе. Стоит ли оправдывать жизнь выдумками? Нужно адекватно воспринимать происходящее вокруг и не поддаваться влиянию передёргивающих действительность писателей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Колин Маккалоу «Прикосновение» (2003)

Читатель может не знать, но когда-то в Австралии случилась самая настоящая золотая лихорадка. На континент со всего света хлынули орды лихих предприимчивых людей. Среди них оказался и один из главных героев «Прикосновения» Колин Маккалоу, на примере чьей жизнь писательница смогла восстановить хорошо забытые истины и ещё раз, в своей излюбленной манере, снабдить текст энциклопедическими выкладками. Простого сюжета ждать не приходится: снова сталкиваются интересы действующих лиц — их сжирает череда несчастий; мораль подводится под понимание необходимости терпеть сиюминутное, ибо страсти в обществе вспыхивают постоянно, не меняясь из поколения в поколение, покуда всякий мнит свои проблемы важнее горестей других.

Начинается путешествие читателя и действующих лиц в Шотландии, откуда отбывает богобоязненная девушка, отданная в жёны австралийцу, выписавшему себе невесту, которую он никогда не видел. Сюжет кажется дерзким, однако желание молодого человека быстро становится понятным — в Австралии нет смиренных женщин, готовых терпеть вольности мужа и жить взаперти, ради выполнения цели рожать и рожать. Прожив пять недель в каюте, будущая жена оказывается в Сиднее. Только Австралия встретила нового жителя не свежим морским воздухом и головокружительными видами, а вонью сливаемых в залив продуктов жизнедеятельности города. Впрочем, удаление от Сиднея не приносит облегчения — запах преследует девушку всюду. Не спасает положение лифт (новомодное изобретение), ни рассказы будущего мужа о новшествах в рудном деле. Можно сказать, читатель должен понимать, что далее текст произведения будет насыщен подробностями, раскрывающими перед ним реалии тех дней.

Сюжет «Прикосновения» развивается постепенно, знакомя читателя с главными героями. Маккалоу умело строит повествование, придерживая факты из жизни действующих лиц, стараясь постоянно удивлять читателя. С первого взгляда простая для Австралии ситуация обрастает подробностями, следуя которым читатель понимает истинную причину оказавшихся в центре внимания героев. Если с девушкой всё понятно изначально, то выписавший её австралиец — кладезь секретов, о части которых он сам ничего не знает. Завязывается любовный треугольник, рождаются дети… И вот с этого момента «Прикосновение» теряет притягательный шарм.

Маккалоу любит рассказывать читателю об особенностях полового развития девочек, сообщая в подробностях мало-мальски важные и совсем уж неважные детали. Кроме того, когда тайн не осталось, а сюжет надо двигать вперёд — Колин исходит из банальной писательской привычки строить повествование на росте напряжения. Читатель это понимает уже после того, как главная героиня в момент первой беременности сталкивается с угрожающей её жизни ситуацией. После случается ряд новых событий, провоцирующих читателя сперва на сочувствие, а позже и на отрешённость, поскольку горестные события случаются с таким упорством и накалом, что редко бывает на самом деле.

Нанизывание проблем создаёт для автора ряд неудобств в виду необходимости с ними разбираться. Маккалоу поступает прямолинейно: обозначив суть напасти, она не развивает события дальше, пока во всех красках не опишет поиски источника неприятностей, способы его искоренения и печальные для кого-то из действующих лиц последствия. Сцена за сценой продвигается повествование, покуда читатель не начинает понимать, что пока не будет поставлена точка в предыдущей — он никогда не узнает о содержании следующих страниц. И в таком духе до конца произведения, когда часть действующих лиц состарится и умрёт, а другая продолжит борьбу с жадным до людского несчастья писателем.

Хм, да, читатель обязан знать про повадки юных австралийцев — в уборной они специально ходят мимо, а девочкам показывают гениталии. Будем надеяться, теперь страну населяют не потомки преступников и золотоискателей, а поистине цивилизованные люди, с которыми можно вести дружеский диалог.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Антонина Коптяева «Товарищ Анна» (1947)

Антонина Коптяева родилась на Дальнем Востоке, работала на приисках. Её душа навсегда осталась в тех местах, где человек добывал полезные ископаемые для государства и для себя, отправляясь ради этого в самые глухие места. Но человек не ходит в одиночку, рядом с ним всегда присутствует его коллектив. Были трудности и у Антонины. Писать книги она начала после того, как вышла замуж за директора одной из групп приисков. Многое она испытала на себе лично, что-то наблюдала со стороны. Сперва свет увидели её произведения «Колымское золото», «Были Алдана», «Фарт» и уже потом «Товарищ Анна». Все они касались той темы, которая была наиболее близка Коптяевой.

Много пишет Антонина о трудностях работы на приисках. Проблем хватает! Каждый специалист занят решением важных задач. Читателю предлагаются яркие портреты профессионалов, на примере которых Коптяева раскрывает особенности их дела. Если руководителю приисков нужно заботиться о людях, выбивать деньги на разведку новых месторождений, совершенствовать технологии, то и у остальных забот не меньше: кто-то составляет проекты, кто-то направляет свои усилия на поиск золота. Есть в сюжете люди, чья деятельность опосредованно касается работы рудокопов. Это, например, молодой врач и представители коренного населения: якуты и эвенки. Коптяева не оставляет действующих лиц безликими — все они думают, мечтают и размышляют об уже сделанном.

Самое главное в книге — взаимоотношение героев. Среди людей, привыкших к суровым условиям, могут бушевать жаркие страсти. Бушуют они и среди действующих лиц произведения. С первых строк понятно, к чему стремится автор подвести внимание читателя. Не просто так в сюжет вписана молодая красивая женщина, только приехавшая на прииски. Разумеется, оголодавшие без женского внимания мужчины сразу устремляют на неё взоры. Впрочем, устремляют и женатые. Всё это довольно естественно для человека. Ведь человек — до ужаса предсказуемое создание. Драма обязательно разыграется. Коптяева не будет торопить события, делая упор прежде всего на рабочих моментах. Какие могут быть отношения, если перед всеми стоит задача выдавать руды больше, нежели это возможно сейчас.

Кажется, главным побуждением для советских людей был девиз «Вычерпать планету до дна в максимально короткий срок». Мысли героев направлены не просто на добычу полезных ископаемых, а на то, как делать это с большей эффективностью. Было бы желание, горы в Советском Союзе давно сравняли с землёй, а потом дружно провалились в образовавшиеся пустоты. Хорошо это или плохо — не имеет значения. У Антонины Коптяевой каждое действующее лицо не хуже Стаханова — деньги им безразличны, все помыслы только об обогащении страны. Разумеется, не у всех получается удачно наладить отношения внутри семьи. Многие из рабочих приисков семей не имеют, а если у кого она есть, то живёт чаще всего где-нибудь за тысячи километров от кормильца. В подобных условиях, как правило, все оказываются грешниками.

Человек не может быть закован даже при самом тоталитарном режиме. Он остаётся волен сам выбирать, какие поступки ему совершать. Взаимоотношения между людьми при этом вообще не поддаются влиянию со стороны. Они интернациональны и присущи человечеству в общем. Дружба, любовь, симпатия — есть в каждом обществе. Вражда, измена, пренебрежение — тоже. Переживания из-за всего этого также знакомы всем людям. Но каждый сам решает за себя, как реагировать, допустим, на измену. Коптяева не огорчила читателя, рассказав ему поучительную и жизненную историю. Подобное не раз случалось и ещё много раз повторится. Поменяются лишь декорации, а детали останутся неизменными.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Арчибалд Кронин «Замок Броуди» (1931)

Человек — враг самому себе. Он враг ближним. Он враг остальным людям. Его пожирает желание быть лучше всех. Ему свойственна злоба, если быть лучше всех не получается. Важно уметь контролировать себя, но кто может проследить за этим, когда человек верит в правоту своих убеждений? Агрессия чаще находит себе дорогу, нежели тщательно обдуманное и взвешенное решение. Однако, человек не может существовать вне себе подобных, а значит он будет постоянно вступать в противоречия с окружающими, стремясь добиться к себе уважения. Для этого ему достаточно предъявить ультиматум или открыто избить задевших его критикой лиц, занимая таким образом доминирующее положение и наводя страх на других.

По своей сути, человек — это самая мелкая единица. Выше него стоит семья. Ещё выше — государство. И как не говори о конкретных людях, их поведение ничем не отличается от поведения отдельных семей и целых государств, где все процессы ничем не отличаются. Когда говоришь об одном, то имеешь в виду всё государство в целом. Тут уже стоит задуматься о нравах и традициях. Кажется, Британия была в XIX веке слишком заносчивой империей, что также должно быть присуще её гражданам того времени. Арчибалд Кронин предложил читателю ознакомиться с одной семьёй тех лет, где pater familias — это действительно отец семейства в лучшим представлениях древнеримского общества.

«Замок Броуди» — это произведение, в котором Кронин показывает обычную британскую семью, применяя к ней мерки Древнего Рима. Главным в доме является отец, от его мнения зависит абсолютно всё. Он может требовать, но категорически не принимает малейших проявлений несогласия. За любое неповиновение наступает мгновенная расплата. И если в Древнем Риме отец был рабовладельцем, жестоко распоряжаясь членами семьи, то в Британии XIX века — отец держал семью в железном кулаке, не имея возможности продавать её членов другим отцам; это единственное отличие. Не стоит забывать, что XIX век был тем временем, когда начало просыпаться самосознание в простых людях, которыми не гнушались помыкать, используя их гораздо хуже, нежели в Древнем Риме обращались с рабами. Главный герой «Замка Броуди» на самом деле не был жестоким человеком, он скорее действительно заботился о благе семьи, стремясь найти в ней воплощение всех желаний. Ему была нужна самая лучшая в мире жена и самые лучшие в мире дети. Он ласков к ним до тех пор, пока те не запятнали его доброе имя. А если всё-таки запятнали, то им больше нет места в семье.

Кронин излагает события одной чёрной полосой. Нет в сюжете радостных моментов. Постоянно случаются происшествия, уносящие жизни людей и причиняющие непоправимый урон. Кронину ничего не стоит пустить поезд под откос, обрушив мост, или зажарить овец с пастухами прямо на поле, покуда «ищет жертву» гроза и «облизывается намеченной цели» молния. Автор слишком жесток в своём повествовании. Читатель заранее настроен на негативное восприятие к происходящим событиям. Впечатление усиливается бытом семьи Броуди, согласной потакать отцу, который желает всем счастья, но внутренне не готов пойти на те жертвы, на которые его обрекает Кронин. Арчибалд стал для «Замка Броуди» воплощением тёмной сущности, шепчущей на ухо действующим лицам подсказки и ехидно потирающей руки в предвкушении наступления грядущих трагических событий. Кронину присуще желание делать героям книги больно… и он это будет описывать на каждой странице.

Крутой нрав отца мог быть воспет во имя высших побуждений, но из Кронина получился плохой певец. Ему лучше удаются некрологи, в написании которых он достиг совершенства. Винить в несчастье семьи Броуди следует только автора, и никак не отца семейства, действовавшего в рамках традиций своего времени. Заметьте, Броуди не отдал детей в интернат, как поступало большинство отцов в Британии XIX века. Он лично их воспитывал, давая всё, что им могло понадобиться. Только Кронин изначально был настроен внести разлад в чётко выстроенную систему воспитания, выставив перед читателем отца семьи в качестве тирана и самодура, а жену и детей — едва ли не безропотными и глупыми овцами. Только овец Кронин не щадил, делая их объектом своей садистской наклонности. Не щадил он и пастуха, но всё-таки уберегал от напастей, поскольку без него рассказывать было бы не о чем.

Кронин писал без прикрас — Броуди есть в каждом из нас:
Кто-то умрёт, подчинившись; кто-то воспрянет, восстав; кто-то упадёт, смирившись; а кто-то простится с жизнью, устав.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лев Толстой «Крейцерова соната» (1890)

Человеческое общество любит играть в разные игры, и чаще всего эти игры подобны фиговому листку, чьё главное назначение — скрывать постыдное. Лев Толстой, как и другие русские классики, любил в своём творчестве обнажать плохо заживающие раны, посыпая их солью и причиняя нестерпимую боль. В очередной раз читатель сможет заняться самобичеванием, не имея возможности переработать внутри себя пройденный материал, лишь согласившись с доводами писателя или вступив с ним в вечную полемику о недопустимости делать тайное явным. «Крейцерова соната» пропитана проблемами нравственности, института брака и мытарств человеческих душ вокруг неразрешимой дилеммы счастья и страданий под предлогом необходимой составляющей семейного благополучия. Во многом Лев Толстой оказывается прав: его мысли близки по духу и нашему времени, но проблематика осознания значения остаётся, поскольку разрешения не наступает, а ханжеское отношение призывает туже затягивать пояс морали.

Достаточно взять несколько газетных заголовков, чтобы увидеть направление развития человеческой мысли, стремящейся создать идеальную среду для жизни. Все желают вкусно и полезно питаться, грамотно и правильно жить, плодотворно и безболезненно работать, создавать уютный микроклимат вокруг себя и вокруг других. Именно желание навязать своё мировоззрение другим — краеугольный камень проблем. Когда одни кричат, что куры и свиньи мрут от таинственной хвори, то надо живность поскорее истребить, дабы ненароком не пострадал человек. Всем при этом нет дела до важности поддерживать организм в тонусе, который может иметь место только благодаря подобного рода заболеваниям. А то, что куры и свиньи таким же образом и раньше умирали от точно таких же эпидемий — никого не интересует. Говорить о мифическом глобальном потеплении вследствие выхлопных газов или таком же мифическом вреде химических добавок в пищевой продукции, что разрушают озоновый слой или пагубно влияют на самочувствие, накапливаясь в атмосфере или организме — всё это имеет место быть. Но стоит один раз предложить ознакомиться с финалом «Войны миров» Герберта Уэллса, чтобы сбросить вуаль скудоумия и стать чуточку мудрее, задвинув подальше чувство подверженности массовым истерикам.

Льву Толстому не были известны глобальные катаклизмы, от которых могло вымереть всё человечество. Но знай он о них, то вынес бы одно решение — закрывание глаз на адекватное понимание проблемы не является благом. Толстого больше беспокоили проблемы семейного благополучия, из-за которых не было покоя по всей земле. Каждая семья несчастна по своему — этот афоризм Льва Николаевича является широко известным. Повлиять на это очень трудно, а решить и вовсе невозможно. Толстой видит главное в том, что всё делается ради гуманности и в притворном представлении всего в свете невинности. Никогда не будет положительного эффекта от воспитания, если человек с детства лишается информации об окружающем его мире. Во времена Толстого ограничения по большей части касались женщин, выращиваемых в теплицах, подобно Будде, когда до них не доходит ничего, кроме рассказов матерей о прелестях окружающего мира и о необходимости готовиться к замужеству. Достижение совершеннолетия омрачается едва ли не мгновенным браком на удачно выбранной родителями партии. Хорошо, когда партия не имеет изъянов, но это редкость. Чаще партия оказывается с признаками обветшалости и внутренней пустоты, что уже само по себе говорит за некачественный товар.

Обвинять общество Толстой не пытается, показывая всю неприглядную истину сложившихся традиций. Столкнувшийся с агрессивным воздействием мира на себя лично, цветок может зачахнуть и погибнуть, если вовремя не адаптируется к изменившимся условиям вне теплицы. Кажется, мир жесток и в нём выжить трудно. За это стоит сказать спасибо родителям, всеми силами закрывавших стёкла теплицы розовыми фанерными листами, не позволяя проникнуть внутрь развращающему элементу реального мира. Питаясь ранее доброкачественными удобрениями, цветок резко лишается подпитки, вновь и вновь адаптируясь к новым реалиям. Именно об этом старался донести до читателя Лев Толстой, оставив всё остальное в качестве дополнительных составляющих, обязанных существовать совместно.

Кто в «Крейцеровой сонате» жертва — понять трудно. Проблема гораздо шире, её невозможно охарактеризовать односложными предложениями. Можно отвернуться и бросить в адрес Толстому пару уничижающих писателя выражений, обвиняя его в надуманности ситуаций и передёргиваниях. Только так ли далеко ушёл от действительности Толстой, имевший желание просто показать реальное положение дел? Стоит абстрагироваться от дня сегодняшнего, да сорвать бантик и подарочную упаковку, как помятая коробка уже не даёт того иллюзорного отношения к предмету. Ссылаться можно не только на проблемы воспитания, но и на всё остальное, что делает из человека тепличное растение. Бороться за чистоту нравов, уничтожать пороки, да отстаивать авторское право — это важные составляющие цивилизованного общества, в котором часто возникают кризисы вследствие надуманного благополучия и истерики из-за аналогично надуманных ожиданий катастроф.

Гвозди в крышку гроба человек вгоняет сам без чужого участия. И там где воспитание не готовит человека к тяготам жизни — там любое желание закрепить за каждым право на личную неприкосновенность интеллектуального труда является точно таким же поводом к регрессии, если не толкая назад, то заставляя топтаться на месте.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лев Толстой «Анна Каренина» (1878)

А что собственно делать людям, когда им заняться нечем? От скуки можно удавиться, от пустого времяпровождения недолго застрелиться. Художественная литература всегда описывала и всегда будет описывать настоящее и выдуманное, исходя из лживых представлений о реальности. Достаточно посмотреть на собственную жизнь, чтобы увидеть в поведении книжных героев много несоответствий. И ладно бы опускалась туалетная тема, которая всё равно является важной: действительно душу героев так сильно беспокоят коммунистические взгляды или желание молодёжи выбирать супругов самостоятельно без участия взрослых? А может просто почти каждый персонаж по своей сути тунеядец, не склонный к выполнению работы, существуя вне системы, обходя действительно ключевые моменты. Понятно, что автору проще взять какой-то конкретный отрезок времени героев, отталкиваясь именно от него. Но, чаще всего, герои просто не задумываются о необходимости прилагать усилия к существованию, не вдыхая воздух для дыхания и не питаясь сохранения энергии ради, живя мыслями и поступками. Это главный подводный камень художественной литературы, встающий перед читателем непреодолимым препятствием, легко закрывающий глаза на действительно важные детали, отдавая предпочтение движению слов без учёта изначального импульса. Автор всегда будет прав, просто по той причине, что он будет прав всегда, порождая за тавтологией увлекательную историю.

Русскому дворянству можно простить многое. В первую очередь, оно никому ничем не обязано, существуя в XIX веке на правах превалирующего сословия, безбедно существуя, предаваясь танцам на бесконечных раутах, создаваемых специально для обеспечения досуга, лишь бы не скучать. Болезненно в обществе воспринимаются измены супругов, но они являются важной составляющей разговоров, поэтому обойтись в жизни без приключений на любовном фронте просто невозможно, а чаще всего будет являться верхом наглости. Каждый светский человек всегда будет думать о самоубийстве, как о важном источнике последующих сплетен, особенно, если удаётся выжить, краснея и закрывая глаза рукой при очередном напоминании. Что вы, что вы, господа и дамы, я просто не мог иначе, вы же меня понимаете, дамы и господа; при ярком солнечном свете, да при вёдре на дворе, просто надо было стреляться, а если не за поруганную честь, то за право сохранить лицо, дабы вы на меня вот так сейчас не смотрели, но в последнюю секунду рука дрогнула: пришло понимание необходимости продолжать жить, ваш лик пленил мою душу именно тогда, когда рука потянулась завязывать узел на шнурке; а как ваш муж, его, я понимаю, схватил удар после вашего появления на прошлом рауте с неким молодым человеком? Во-вторых, русское дворянство — нужный пласт населения, необходимый для управления делами ниже их стоящих по положению. Пускай, Пётр Первый хотел помещиков сделать посредниками между царём и крестьянами, по недомыслию создав национальную трагедию, лишив крестьян последнего шанса на свободу, но только в редких книгах русских классиков встречается тема непосредственного влияния дворян на крестьян.

Лев Толстой строит повествование «Анны Карениной» через диалоги, позволяя читателю ощутить именно тот дух, которым живёт дворянство, привыкшее не закрывать рот, излагая мысли вслух непрекращающимся потоком. Казалось бы, дамам надо заниматься рукоделием, чтобы быть подобными английским леди, не выпускавшим из рук вязания. Однако, дамы в Российской Империи привыкли больше следить за поведением окружающих, сообщая другим о чьём-то дурном поведении. Тут и до измены недалеко, развлекая себя и давая повод другим поговорить. Устоявшаяся традиция при этом отчего-то воспринимается светским обществом скорее негативно, особенно при желании супругов разойтись, но не имеющих возможности для осуществления подобной идеи, наталкиваясь на сложившиеся гражданские и религиозные порядки, не одобряющие разводов. Обойтись без кривотолков позволяет только взаимная измена. хотя бы на словах, но не все могут позволить себе быть в центре подобных разговоров, сведя всё в итоге к самоубийству, невольно всё-таки заставляя людей говорить о себе. Замкнутый круг избавления от скуки вновь и вновь подводит на взаимосвязанные друг с другом измены и самоубийства, чем читателя потчует Лев Толстой, не забывая в очередной раз заставить героев снова и снова наступать на грабли.

На одних диалогах крупное произведение не напишешь, поскольку светские темы очень быстро заканчиваются, воспроизводя себя во время следующего раута, только с другими именами. Лев Толстой регулярно отправляет героев на охоту, а то и заставляет их косить траву с крестьянами или интересоваться процессом родов и секретами воспитания детей, предлагая читателю ознакомиться с мельчайшими деталями, более призванными показать быт русского человека, нежели добавить что-то важное в сюжет. Граф расписывает ручку, иначе читатель не назовёт те моменты книги, где герой участвует в скачках, едва ли не отсчитывая каждый шаг лошади, да все волоски в ноздрях соперничающих кобыл; или уход за умирающим родственником, то приходящего в сознание, то его теряющего; или полный набор танцев от вальса и кадрили до мазурки; или разговоры с художником об его искусстве; подобного в «Анне Карениной» чрезмерно много. Кто-то находит в этом прелесть и радостно внимает автору, а кто-то просто перелистывает, благодаря Толстого за важный вклад в сохранение понятия важности уклада жизни русского человека, что в далёком будущем будут с интересом читать на Марсе марсиане, взирая на Венеру через пространство некогда существовавшей планеты Земля, самоубившейся вследствие измены космического сообщества.

Во многом, Лев Толстой вложил в книгу личную философию, наделив ей не только собственное альтер-эго Лёвина, но и щедро одаривая остальных героев, имевших настоящих прототипов, а то и нескольких, на основании которых Толстой и создавал повествование, ничего особо не придумывая. Если на секунду задуматься, да вспомнить самые важные моменты жизни каждого персонажа, то не всегда до такого можно дойти своим умом, где-то это больше походит на ход мыслей маньяка. Толстой показывает не только влияние роста политических противоречий, усиливающихся во всём мире, связанных с ростом возможного преобладания социалистических воззрений над сложившимся укладом. Может именно поэтому Толстой делится с читателем идеями славянофильства, отправляя героев на село, заставляя читателя сочувствовать крестьянам, изнывающим от барской воли, являющихся при этом чем-то вроде американских чёрных рабов, точно также предпочитающих увиливать от работы, доводя барина до разорения, но стремясь облегчить свою жизнь до максимальной степени, отчего язык никогда не повернётся закрепощённых людей называть ленивыми — они живут по своим понятиям, и им некогда думать о своей жизни, находя больше радости прилечь на стог сена, спрятавшись от помещика, нежели усиленно махать косой.

О лени русского человека можно сложить трактат. Но не надо торопиться. Лев Толстой это уже сделал, предложив в «Анне Карениной» не только самобытную лень крестьянина, но и показав безалаберность высшего света. Можно согласиться, что вышеприведённый текст и без того служит уже громадным подспорьем к подобному заявлению. Однако, стоит обозначить ещё ряд моментов. Некоторые герои «Анны Карениной» видят смысл жизни только в заботе о собственном существовании. И, вроде понятно, если одному хочется иметь верную жену, во всём поддерживающую мужа, оберегая того от сердечных переживаний, то непонятно, когда другому больше нравится подсчитывать собственные финансы, облегчая себе существование, ибо надо заработанное жалованье не прокутить на очередную даму и не спустить на бегах, а грамотно прожить до следующей получки в новом году. При этом Толстой не приводит примеров поступления свежих финансов в карманы героев, даже военного человека уберегая от службы, предоставляя ему возможность спокойно ходить на рауты и уводить от мужей их жён, доводя общественность до истерики и слёз дам, косо смотрящих именно на неблаговерных жён, отчего те тоже начинают задумываться над вариантами самоубийства, вроде принятия большой дозы опиатов, либо упасть на колени между колёс товарного вагона, дабы шокировать всех наиболее ярким способом, далёким от тривиального.

Другой важной проблемой высшего общества является склонность ко всему французскому, вплоть до воспитания детей в далёком от русского человека понимании родной культуры, создавая достойное себя продолжение. Русский ли тот, кто с рождения говорит на французском языке, мечтая жить на манер европейцев и при этом остаётся далёким от всего этого? Льва Толстого очень беспокоит данное положение дел. Не зря ведь Толстой подобно Лёвину любил косить самостоятельно, а детям своим он наверное никогда не сказал ни одного французского слова, заставив их уважать культуру того народа, который их кормит и ни в чём не уступает, кроме исторически сложившихся обстоятельств, заставивших сформировать далеко не тот образ для следующих поколений, подменив собой длительный отрезок вольной независимой жизни кратким мигом порабощения. Но для понимания этого надо глубоко изучать историю, либо читать правильную литературу, которой практически не существует.

— Поезд тронулся, господа и дамы: держитесь за поручни, посещайте вагон-ресторан, туалет будет открыт сразу после пересечения границы населённого пункта.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ирадж Пезешк-зод «Дядюшка Наполеон» (1972)

Смешно. Смеяться и ещё раз смеяться над парадоксальностью ситуаций, зацикленности событий и над многими определениями. Сперва кажется нисколько не интересным. Ну кому может быть интересна первая юношеская любовь, розовые сопли, мечтательность серьёзного парня, подслушивание сплетен, слёзы и высокая температура. Но парня угораздило влюбиться в родственницу, что похоже типичная ситуация для Ирана, зачем далеко ходить, когда под одной крышей с тобой с детства растут девушки, среди них многие и выбирают себе будущую жену. Однако, внутри любой семьи могут быть враги, вот и этот парень влюбился в дочь врага своего отца.

Казалось бы, всё просто и понятно. Но тот враг мнит себя Наполеоном, он окончательно выживший из ума старик, живущий воспоминаниями о минувшей войне его молодости, когда он задал пороху англичанам, или они ему задали, но кто же сознается внукам и близким людям о хоть малом своём промахе. Да мало кто. Любой ветеран ценит свои заслуги, даже если надо приукрасить часть событий, то он приукрасит. И неважно, что два эпизода войны были никому неизвестными мелкими стычками, в глазах этого Наполеона они не уступают сражению при Ватерлоо.

В книге множество харизматичных персонажей. Чего стоит только один из них, называющий половой акт путешествием в Сан-Франциско. Нет, ну надо же было догадаться. Завуалированные намёки не делают книгу пошлой, а многократно обыгрываются, даря читателю море удовольствия и веселья от наблюдения за жизнью героев. Время тогда было трудное — Вторая Мировая война.

» Read more