trounin.ru

Даррелл почти ничего не знал о Маврикии, пока не задумал его посетить. К тому обязывал символ созданного им зоопарка — дронт додо, вымерший вследствие деятельности человека. С чего начать? Джеральд решил обратиться в посольство острова, имея целью получить исчерпывающую информацию. Как всегда Дарреллу попадаются не совсем те люди, с которыми он мог вести приятную беседу. Он сразу понял, найти общий язык с населением Маврикия не получится, настолько оно лишено каких-либо обязательств, что не считает нужным отвечать на любезность любезностью. Казалось бы, бывшая британская колония, но добраться до неё проще с помощью французской авиакомпании. Так Джеральд попал на Маскаренские острова, занялся отловом животных и снова вернул себе умение с улыбкой встречать неприятности.

Даррелл с ужасом замечает шаткое положение животного мира Маврикия. Любой катаклизм приведёт к катастрофическим последствиям. Некоторые виды насчитывают не более тридцати особей. Если сейчас же не взяться за их сохранение, они вымрут подобно дронтам. Самым важным стало добыть розовых голубей, а после отправиться на остров Родригес, откуда вывезти золотых крыланов. Прежде, чем приняться за это, Джеральд уведомляет читателя о разрушительной деятельности человека. Даррелл постоянно об этом говорит, поэтому следует остановиться и сейчас.

К человеческим поступкам можно относиться с разных сторон. Взять тот же зоопарк, посетители которого словно решились выполнить миссию предков, невольно стремясь истребить животных внутри созданной для их охраны территории. Так и на Маврикии человек не задумывался, когда вносил разлад в природу острова, в неограниченных количествах вывозя животных, в основном для употребления в пищу. Ситуацию усугубляли сопровождавшие его обезьяны, крысы и прочие существа, чьё вмешательство ещё скорее подвергло уничтожению не готовых к тому зверей и птиц. Теперь требуется сохранить оставшееся.

Не все разделяют точку зрения Даррелла на зоопарки. Для людей они являются увеселительным местом, где можно посмотреть животных. И одновременно им жалко видеть зверей в вольерах, воспринимая такое явление негуманным отношением. А ведь им стоило задуматься, что не окажись те в «клетках», то не жить им и на воле, будучи давно уничтоженными. Имея такое представление, Джеральд взялся исправить подобное отношение к зоопаркам, да так и не сумев добиться понимания занимаемой им позиции у посещающих зоопарки людей, что своим поведением как раз и создают угрозу для жизни животных, ибо страдают от ложного гуманизма.

Маврикий — идеальный пример идеальной среды для животных, где всё изменилось мгновенно, стоило ступить на берег европейцу. До того не знавшие хищников, обитали острова невольно оказались перед угрозой уничтожения. К визиту Даррелла имелись виды, требующие пристального к ним внимания. Именно их он в первую очередь постарается вывезти в свой зоопарк. Всё прочее не будет иметь столь же важного значения.

Впервые Джеральд сознаётся, как далеки от его понимания многие виды животных. Логично предположить, что ему симпатичны представители фауны, логика поведения которых не сильно отличается от человеческой. Потому и рептилии не привлекают Дарелла, не интересны ему и насекомые. Говоря же определённее, посетители зоопарков в той же мере не желают наблюдать за подобными созданиями. Некоторым исключением являются птицы, но и тут не всякий заинтересуется ими. Можно удивиться, но и Джеральд спокойно относится к птицам. Ему показывают розового голубя, а для него он практически ничем от обычного голубя не отличается. Дают ознакомиться с иной птицей, и она идентична знакомому ему виду, повсеместно распространённому.

Разное испытал Даррелл за время путешествия. Он столкнулся с собирателями травки, вдыхал аромат вонючего фрукта, садился на размытый дождями аэродром и пошутил над помощником, будто его съест. А потом он покинул Маскаренские острова, не думая, вернётся ли когда-нибудь на родину додо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Повесть можно написать всего лишь созерцая некий предмет. Для Паустовского таковым послужила карта Мещёрского края. Он проследил её содержание, чтобы поделиться наблюдениями с читателем. Какой видел он сей край сам, тот отличался от представленного. Причиной тому является прошествие лет — датой съёмки обозначен 1870 год. Многое минуло за столь короткий срок. Ещё больше минуло с давних пор, поскольку некогда Мещёры тянулись с севера на юг и с востока на запад, а не как сейчас — «раскинулись» на малом отрезке между Рязанью и Владимиром.

Нет в Мещёрах примечательного. Не видит в них Константин особенности. Ему они приятны воспоминаниями, по следам которых он и взялся о них судить с высоты достигнутого. Как же получилось так, что понадобилась старая карта, тогда как можно было спросить о интересующем у старожилов? Приходится махнуть рукой. Какой толк от издавна живущих в этом краю людей? Разве укажут они правильное направление, понятное им одним? Лучше вооружиться картой, самостоятельно внося в неё изменения по мере продвижения. Паустовскому лучше судить о работе на местности, нежели его читателю.

Кстати, о читателе. Внимать рассказываемому Константином трудно, если Мещёрский край не был виден лично. Что это за хвойный лес такой? Почему так уважительно к нему относятся? Ведь с первых строк заявлено — обыкновенная природа, без возможности чем-то её выделить. В условиях обыденного созерцания Паустовский плывёт по волнам памяти, нисколько не стремясь взволновать обращённое к его повествованию внимание. Захотелось высказаться, припомнить детали. Ничего не поделаешь — подобным образом Константин написал большую часть книг.

Коли рассказ про лес, тогда нужно поведать о приметах, поделиться знанием определения сторон света или ещё о чём-то, тем отвлекая внимание читателя, получающего более информации, когда действия на местности возвращают Паустовского к анализированию содержащейся на карте информации. Вот Мшары — покрытые мхом болота. Точно ли они нанесены? В чём их примечательность? Читатель, видевший оные, сверяет собственные представления с точкой зрения на них у Константина. Если сходится — отлично, а если нет — годы не щадят природу, изменяя её лик для каждого последующего поколения.

Паустовский не спешит. «Мещёрская сторона» — скорее не повесть, а несколько собранных вместе очерков, связанных одной темой. Когда карта откладывалась в сторону, перед читателем предстаёт железная дорога или снимаемый Константином дом. Появились новые объекты для выражения мыслей о них, что хорошо вписывается в общий повествовательный фон. Разбираться или укорять автора за им излагаемое никто не станет. Говоря разобравшись, Паустовский умел переносить мысли на бумагу, тогда как основная часть людей их продолжает держать в голове. Взялся бы каждый за писательское ремесло, так переполнилась бы литература от увиденных под разными углами мещёрских сторон.

Обсуждать и понимать содержание не требуется. Оно представляет авторское восприятие природы, проявляемое через рефлексию. Константин разгружался от отягощающих его дум, тем давая творческим способностям лучше раскрыться. «Мещёрскую сторону» можно принять за черновик. Паустовский продолжал развивать писательский талант, умея рассказывать о самом обычном, о чём другой не подберёт текста и на несколько страниц. Нужно только иметь представление о чём пишешь, как образы сами заполнят пустые листы. А когда образы имеют вид Мещёр, то отчего не расписать ручку?

Взять бы читателю да пройтись по краю, описанному Паустовским, после сравнивая впечатления. Но не сразу, а спустя десяток лет. Сойдутся ли во мнении человек нынешний и некогда живший?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Жизнь в привычном нам понимании зародилась только тогда, когда воздух стал насыщаться кислородом. И теперь, видя варварское уничтожение лесов, понимаешь, жизнь благополучно сойдёт на нет, стоит наступить критическому моменту. Если ранее действиями людей руководила жадность, то во время военного конфликта леса вырубались по иным всем понятным причинам, а что будет потом? Неужели снова вырубка из-за жадности или просто из глупости? Константин Паустовский предложил читателю самому решать, прав он в своих суждениях или нет.

«Повесть о лесах» начинается с рассказа о композиторе Чайковском. Его дом находился в окружении леса. Шелест листвы за окном настраивал на творческий лад, позволяя создать ещё одно музыкальное произведение. Но вот оказалось, что лес куплен заезжим купцом, планирующим свести посадки под корень и набить тем себе карман. Чайковскому хватало денег выкупить лес за адекватную цену, не вмешайся в дело жадность купца. Осталось бежать и более не творить.

Не то обидно, как деревья рубят ради прибыли. Раньше лес служил защитой во время вторжения противника. Деревья сажали так, дабы они затрудняли его продвижение, причём пробраться через заросли не могли даже животные. Умные предки понимали, где растёт лес, там не бывает засухи, ибо так создавалась защита от ветра и следовательно не шла речь о появлении пустыни. Поэтому обидно за нерациональное отношение к зелёным насаждениям, без чьего присутствия жизнь действительно становится невыносимой.

О лесах ли «Повесть о лесах»? Паустовский в прежней мере забывает о линейности. Он желает делиться информацией, не создавая для этого требуемой последовательности. История Чайковского служит своего рода легендой, тогда как основное действие касается рассказа о жизни писателя Леонтьева, нашедшего себя только благодаря пристрастию к природе.

Именно Леонтьев будет пробуждать в читателе чувство любви к лесу, тогда как Паустовский станет сторонним создателем его биографии. В произведении появятся моменты, требующие пристального внимания. Не останется в стороне и тема пожара, тушить который придётся непосредственно Леонтьеву. Природу следует изучать, так как всё на Земле регулируется похожими друг на друга закономерностями. Так, например, ежели необходимо потушить большой пожар, следует раздуть встречный схожий по силе огонь, дабы они обоюдно себя задушили. И жизнь устроена по тому же принципу. Задумав лишить деревьев жизни, оной лишаешь всех, кто живёт рядом с ними, а в перспективе и тех, кто находится на незначительном отдалении.

Не сказать, чтобы «Повесть о лесах» была актуальна для жителей городов. Однако, наблюдая пристрастие к одномоментным профилактическим повсеместным вырубкам деревьев внутри городских границ, можешь сделать единственный вывод, что человек крайне глуп. Причина этого объяснена в данном тексте ранее. Думая о личном благополучии, забываются нужды братьев меньших, о чьём присутствии дум у бездумных вообще не возникало.

Когда-нибудь произведение Паустовского окажется актуальным. Безусловно, таковым оно будет всегда, но пока этого человек не понимает. Люди заново переосмыслят прежние проблемы, наконец уразумев, к какому закономерному итогу они шли. Конечно, не будет страшных лесных пожаров, поскольку нечему будет гореть. Кислород будет вырабатывать лишь планктон, если к тому моменту и его человечество не уничтожит. Тогда люди опять станут мучиться от бесплотных надежд, обращаться к шарлатанам и взывать к Богу, прося проявить милость и реализовать их мечты. И не получат они ничего, ибо сами пришли к неизбежному. Небесные кары человек всегда творит самостоятельно!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Тяжело быть писателем. Если пожелаешь написать дельное — никогда не напишешь. А вот спонтанно написать дельное — это пожалуйста. Нужно дождаться определённого момента и крепко за него ухватиться. Для Николая Рыжих таковым моментом могло оказаться вынужденное заточение в снежном плену, когда он выбрался за ягодой, попав под семидневный снегопад. Но порой необходимо себя заставить. Приходится выбрать место, приготовиться и приступать. И делиться с бумагой не событиями сегодняшнего дня, а воспоминаниями. Ещё лучше делиться обидами. Николаю было из-за чего грустить. Главной темой его сочинений выступает разочарование от поведения человека на Камчатке, истинно считающего всё созданным для удовлетворения его нужд.

Некогда рыба сама в руки шла, зверь спокойно бродил близ людей. Годы шли. Варварское отношение к природе привело к обезрыбиванию водоёмов, животные стали сторониться человека. Уже не пройдёшь спокойно по лесу, не рискуя оказаться под пристальным вниманием медведя. Далеко не пришвинского медведя, кстати. Это прежде животные жили в худой дружбе с людьми, теперь изменив отношение на враждебное. Причина того очевидна. Убийство зверей и птиц стало для человека обыденным сиюминутным всплеском желания безнаказанного уничтожения: вне всякого контроля и разумного объяснения человек в неограниченных количествах лишает жизни представителей животного мира.

Начиная с одной темы, Рыжих раскрывал её в серии очерков, чтобы перейти к раскрытию следующей проблемы. Для него важнее не состояние природы, поскольку и сам он не прочь убить зайца просто из-за того, что тот мозолит ему глаза, Николай переживает из-за выбора писательской стези. Все его бывшие друзья-товарищи обзавелись кораблями и плавают в своё удовольствие, а он сидит на берегу и выжимает из себя текст. Откажись он тогда от писательского ремесла, так владел бы пароходиком, не зная нынешних проблем.

Остаётся рассказывать, как он чувствует себя мелкой рыбёшкой в литературном мире, где имеются свои чавычи, от присутствия которых приходится трепетать. Хорошо ли будешь себя чувствовать, если рядом окажется Шолохов? И кто скажет, что Шолохов — не чавыча пера? И кто скажет, что Рыжих среди писателей — не орёл, что смотрит на людей с презрением, стараясь уйти от их общества, даже не умея взлететь из-за повреждённого крыла? Поэтому Николай вынужден остаться и видеть ужасы человеческого социума, уничтожающего себя через уничтожение планеты.

Делаемое для людей, делается не для людей. Показать человеку красоты Камчатки, значит подтолкнуть человека к избиению этой красоты. Имея благие помыслы, обеспечивая людям досуг, получаешь варварское отношение и не можешь никак повлиять на формирование более лучшего отношения к миру. Единственное остаётся писателю — безустанно укорять. А тем, кто привлекает туристов, остаётся уничтожать дело, только таким образом обеспечивая сохранность оставшегося.

Рыжих предпочитает забыть о человеке наших дней, поставив в пример своего деда, что на семидесяти гектарах с нуля создал плодовый сад всем на зависть. Он не уничтожал, заботясь только о прибавлении. Прожив жизнь в созидании, дед Николая тем заслужил уважение потомков. Когда-нибудь сей сад сведут на нет, о чём Рыжих предпочитает не говорить. Человеку проще уничтожать, нежели созидать. Правдой звучат слова тех, кто считает природу обязанной удовлетворять нужды человека, ибо всё создано для нужд его, как о том говорится в библейских преданиях. И тут уже стоит говорить об интерпретации текстов, понимаемых излишне буквально, притом без желания принять факт буквальности за реальное положение дел.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Более Даррелл не отлавливает животных. Он переключился на создание фильмов о дикой природе. На очереди путешествие по Новой Зеландии, Австралии и Малайзии с целью ознакомления положения тамошних обитателей. Галопом по землям Океании получилась сия прогулка. От Даррелла ничего не зависело — ему нарисовали маршрут движения, вручили график посещения определённых мест и пустили осматривать окрестности в сопровождении чиновников. Вместо увлекательного чтения, наполненного юмором, из-под пера Джеральда вышли впечатления туриста, осерчавшего от человеческой мании истреблять окружающий мир во имя развития промышленности.

В случае Новой Зеландии и Австралии разговор особый. Как там не истреблять животных, если некоторые виды угрожают существованию непосредственно человека? И это при том, что сам человек завёз тех животных в среду, где у них нет естественных врагов. А коли нет врагов, значит им придётся стать самому человеку. Даррелл не осуждает австралийцев — ему приходится думать о неосмотрительности переселенцев, привёзших с собой животных, которые одичали и, вследствие этого, стали проблемой. Но не для одного человека это обернулось затруднением — на грани вымирания оказались представители местной фауны.

Получается так, что человек опосредованно виновен в вымирании животных. Он невольно создал условия для нового витка борьбы видов за существование. И теперь человеку приходится заботиться об охранении находящихся под угрозой исчезновения видов. Пока Даррелл имеет возможность сохранить для потомков хотя бы видео, запечатлев на плёнке оставшихся представителей. Он не располагает ресурсами для создания охранной зоны. Впрочем, Джеральд замечает, как легко уничтожить заповедник, появись известие о располагающихся на его территории залежах минералов. Ничего не убережёт последнюю надежду вымирающих видов, если в этот процесс вмешается человеческая алчность.

Вот и приходится Дарреллу разыскивать вымирающие виды, отправляясь на поиски оных. Пусть местные жители говорят, что этими животными обильно усеяна местность, на деле же никогда обнаружить не удаётся. Человек просто не подозревает, насколько положение ухудшилось. В меру увлекательных поисковых операций, Джеральд находит нужных ему представителей животного мира, только без прежнего азарта. Может Даррелл устал от такого рода деятельности, привыкнув к более спокойному общению с братьями меньшими? Такахе, какапо, кеа: попробуй отыскать! А скоро и вовсе не найдёшь — вымрут окончательно.

Когда Даррелл сильно уставал, он предлагал читателю ознакомиться с обыденными историями. Вроде той, как он, словно Гилберт Честертон, пытался понять, что происходит за стеной, кто там так активно принимал ванну. Мог поведать о сложностях съёмки диких животных, заставляя их вручную выполнять то, чего они в конкретный момент делать не хотели. Либо концентрировался на совсем уж узкоспециализированном моменте, пытаясь раздобыть запись съёмок родов кенгуру.

Джеральд серьёзно озадачился идеей сохранения имеющихся видов. Кажется, он готов до скончания веков укорять людей, безрассудно забывающих, что они не единственные существа на планете. Центральной темой его путешествия по Новой Зеландии, Австралии и Малайзии как раз и стала мысль заботиться о сохранении вымирающих представителей. Если не будет помощи со стороны человека, тогда количество видов животных оскудеет. Необходимо организовывать заповедники и не допускать излишнего вторжения человека в дикую среду: так считает Джеральд.

Читатель Даррелла понимает, человек — такой же вид, который борется за существование. Он в своём праве. И не человеку быть среди вымирающих видов, если он не хочет власти над собой другого вида. Главное не забывать, как человек стал обладать разумом, так этим же природным оружием может обзавестись другой вид. Но пока этого не произошло, человек может проявлять заботу о других.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1. «Новый Ной»

Написав первые свои книги, Даррелл стал обрастать обрезками историй, в меру интересными и наравне с прочими рассказами достойными внимания, но оказавшимися в стороне. Так и быть им забытыми, не напиши Джеральд ещё одну книгу малого формата, поместив туда новые подробности путешествий в Африку и Южную Америку, дополнительно слово в слово пересказывая ряд приключений, и без того хорошо читателю известных. Задача Дарреллом к моменту издания «Нового Ноя» приняла окончательный вид — ему хотелось иметь собственный зоопарк, лично заботиться о добытых для него друзьях, покончив с практикой пополнения зоологических садов по заявкам. Джеральда постоянно беспокоила дальнейшая судьба привезённых в Англию животных. До открытия зоопарка оставалось ещё четыре года, поэтому о практической реализации говорить пока не приходится.

Для чтения «Нового Ноя» нужно выработать специальный подход, иначе содержание сего произведения принимает знакомство со скучными историями. Нет в предлагаемых Дарреллом сюжетах его самого. Присутствуют размышления о животных, обрисовывается общее положение, но живого человека в тексте читателю обнаружить не получится. Как же внимать похождениям Джеральда, коли рассказчик лишился оболочки, а главное действующее лицо не имеет харизмы? Нет в сюжете и связующих моментов, кроме слов автора. Он скачет по континентам, попадает в различные ситуации, толком не преследуя важных для повествования целей.

Среди перечисленных Дарреллом животных наиболее примечательными являются вараны, анаконды, змеи в колодцах, муравьеды, поросята, лемуры, обезьяны, лягушки, жабы, броненосцы, страусы: все они встретились Джеральду в Камеруне, Гайане, Аргентине и Парагвае. Даррелл снова раскрывает людям глаза на заблуждения, одновременно с этим ввязываясь в авантюры, едва не стоившие ему жизни. Если же в повествовании пресность происходящего преображается в удивительные похождения, значит об этом Джеральд ранее уже писал или заново изложит это же в последующих книгах.

Получается так, что «Новый Ной» пригодится для знакомства с творчеством Даррелла, но разочарует уже знакомого с оным читателя. Дополнительных, стоящих внимания, подробностей Джеральд в данном произведении не сообщает, скорее он подводит черту под четырьмя экспедициями, совершёнными им с 1947 года. Начатая в 1953 году литературная активность стала приносить требуемые ему средства для снаряжения очередных путешествий. Сам Даррелл говорит, что ему хочется побывать во многих местах, особенно где-нибудь на Востоке. Если издание «Нового Ноя» способствовало осуществлению планов Джеральда, значит написана книга была не зря.

Строгости к автору читатель не испытывает. Даррелл в прежней мере радеет за животный мир, стремится его сохранить, обеспечить питомцам лучшие из возможных условий и всегда переживает, когда у него не получается наладить контакт с сохраняющими своенравие представителями фауны. Это так трудно, озаботиться сиюминутной потребностью оставить имеющееся в неизменном виде, хоть и нельзя в полной мере реализовать такое желание, поскольку изменение условий существования — это фактор, способствующий выработке новых механизмов внутри животного мира, вынужденного подстраиваться к новым реалиям, согласно закономерностям естественного отбора. Поэтому Даррелл в действительности мог называть себя Ноем, ибо прежнее разрушается, а на столь резкие перемены животные отреагировать не в состоянии.

2. «По всему свету»

Даррелл становится успешным. Вот он уже не просто писатель, но ещё и ведущий на радио, познающий особенности профессии. Главное, чтобы растягивание отведённой для эфира речи не стало нормой и в литературной деятельности, иначе произведения Джеральда утратят градус познавательности, став всего лишь способом заработка денег. Впрочем, публикация Дарреллом сводных произведений, к которым относится и «По всему свету» — не есть лучшее отражение его писательских способностей. Почему? Джеральд решил рассказать читателю о животных вообще, пройдясь по всевозможным сферам их жизни. В итоге получилось подобие энциклопедии.

Но прежде, чем сказать о животных, Джеральд говорит о человеческой способности не замечать происходящее вокруг. Например, прожив долгие годы в пампе, человек может быть уверен в её абсолютной пустынности, не считая обосновавшихся в её пределах людей, когда под его ногами большое количество обитателей живут вполне себе вольготно, не забывая размножаться. Если задуматься, то и жители городов ничего не ведают про присутствие кого-то с собой рядом, помимо домашних животных, птиц и бесчисленного множества насекомых. Чтобы человеку лучше знать о происходящем вокруг, этим надо непосредственно интересоваться.

Так и касательно знакомства с животным миром. Кажется, животные живут, всего лишь живут, более ничего не делая. Как-то существуют, добывают пропитание, плодят потомство. Без конкретики и лишних подробностей — человеку это практически неинтересно. Другое дело — Даррелл. Ему по роду деятельности полагается знать о животных более других, особенно при необходимости понять причины поведения определённых особей, разработать правила кормления в неволе и создать благоприятные условия для существования вне родной среды обитания. Таковые знания — вершина требуемой для работы с животными сведений.

Нельзя забывать, что каждое животное — уникальное создание со всеми присущими ему особенностями поведения. Животные могут сражаться за территорию и самок, могут проявлять изобретательность, могут привередничать, либо что-то ещё. Всего учесть невозможно. Можно говорить в общих словах, если не требуется конкретики. Ежели речь заходит об определённых животных, то тут надо принять их сущность в имеющемся виде. Не каждое животное обладает интеллектом, некоторые из них, по логике вещей, должны давным-давно исчезнуть, настолько они недальновидны в поступках, чаще всего не подозревая о необходимости проявлять заботу, уберегая себя и потомство от опасности.

Потому «По всему свету» энциклопедия, что Даррелл в общих чертах разделяет животных, приписывая определённым видам их характерные особенности. Рассказывать ему приходится обо всём подряд, буквально говоря, о пришедшем в голову при написании книги. Вот краткий перечень сюжетов: случка тигров, сражение бегемотов под Луной, закусывание супругами у пауков, особенности устройства голубиных гнёзд, зловонные жуки, воинственность муравьёв, встроенный в летучую мышь радар, электрические животные, осы-хирурги, дронты Маврикия и многое другое.

Другой особенностью произведения является наметившаяся склонность Джеральда к детским воспоминаниям. Всё чаще на страницах появляются слова о Греции, первом знакомстве с животным миром и описание трагических последствий этого. Страдал не сам Даррелл, хотя и на его долю выпадали испытания. Об этом он подробнее расскажет в других книгах. Ещё одной особенностью, скорее данностью, является обязательное упоминание о любопытных представителях человеческого рода. На этот раз им стал занимательный житель пампас, чей облик не выдаёт в нём возраст, а поведение никогда не наведёт на мысли о требуемом к нему почтительном отношении.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Даррелл взрослеет, а вместе с ним подрастает и читатель. Уже нет былой скромности в выражениях: текст изобилует ругательствами, пошлостью и, вполне себе наконец-то проявившимся, английским чувством юмора. Джеральд более не озабочен поисками животных, ему теперь нравится их снимать на камеру, а требуемые для зоопарка экземпляры всегда и везде готовы продать, главное сторговаться до адекватной цены.

Земля шорохов — это аргентинская пампа, край нехоженый, почти необитаемый. Отправляясь туда, нужно найти толкового знатока местности, а ещё хорошо бы знать испанский язык, ежели тебя не будет сопровождать переводчик. Также хорошо взять в дорогу мемуары Чарльза Дарвина, чьи наблюдения станут отправной точкой для нового познания пампы. Едва ли не основной целью для Даррелла было запечатление на плёнку морских слонов и морских же котиков. Но до того, как сии обитатели попадут в кадр, предстоит пережить ряд неприятностей.

Даррелл едко обсуждает принцип работы аргентинской бюрократии, подобной иной любой бюрократии каждой страны, при условии, если страна демократическая. Почему? Нигде к Дарреллу не относились подозрительнее, чем в демократических странах, обязательно воспринимающих Джеральда контрабандистом и обязательно же выписывая ему непомерно высокую пошлину. Поэтому читатель быстро перестаёт удивляться ругательствам Даррелла, воспринимающего на эмоциях изъятие клеток и оборудования и невозможности получить требуемую подпись, ибо ответственного человека всегда нет на месте.

Проблемы решаемы. Дарреллу всегда кто-нибудь поможет. Главное платить, тогда тебе составят компанию и разберутся с возникающими затруднениями. Не обязательно деньгами, можно лестными словами в своих же произведениях. Оттого ли так хорошо Джеральд отзывается о компаньонах? Не оговаривая, каким образом он с ними связался и чем обязан был такому пристальному вниманию. Впрочем, Даррелл любит людей, какие бы неудобства они ему не доставляли. Пусть хоть ополовинят часть его кресла в транспорте необъятными телесами — зато будет о чём вспомнить и заполнить страницы. Важно искать позитивные моменты. Вернее, вспоминать о негативе тогда, когда это требуется. Допустим, на таможне, где у всех сотрудников фамилия Гарсиа и по-человечески они не понимают.

В «Земле шорохов» Даррелл уделил пристальное внимание описанию повадок пингвинов, морских львов, котиков и гуанако. Причём подробностей много, как и предположений, касательно различных увиденных и не совсем понятных действий животных. Особенно приятно Дарреллу описывать интимную сторону отношений между объектами наблюдения, от чего, видимо, жена, сопровождавшая его в путешествии, спешно уехала домой (Джеральд связывает её отъезд с постоянной головной болью). Оставшись в одиночестве, Даррелл приступил к процессу покупки животных, но перед этим озаботился поиском наконечников для копий некогда живших в пампе индейцев.

Осталось два важных момента. Первый, Джеральд решил добыть вампира самостоятельно, для чего мёрз ночью и ждал пока его укусят. Второй, нужно вывести приобретённых животных, для чего вновь предстоит столкнуться с представителями таможенного клана Гарсиа. Конечно, ему помогут. Только читатель знает, в отношении Южной Америки нельзя быть до конца уверенным в успешности начатого на её просторах мероприятия, жертвой чего Дарреллу уже однажды быть приходилось. Но всё действительно обойдётся. Время не зря потрачено: материал отснят, животные доставлены в зоопарк.

Вот такой вышла поездка в Аргентину. Джеральд встретил новых друзей, оказавшихся людьми с особенными талантами, про которые он не забыл упомянуть. А если он и приукрасил где, то ничего страшного в том нет. «Земля шорохов» получилась наполненной юмором, остальное простительно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лучше работать на себя, решил Джеральд Даррелл и отправился по хорошо известному ему адресу, где он уже много раз бывал, в поселение Бафут, что располагалось в Британском Камеруне. Нравы местного населения Дарреллу известны, у него хорошие отношения с местным царём и перед ним стоит единственная цель — набрать животных для личного зоопарка. Мечта мечтой, но Джеральд так и не научился всё планировать заранее. Он имеет общее впечатление о задуманном, чем и ограничивается. Кого именно удастся на этот раз поймать, куда потом улов везти и где животные будут располагаться — неизвестно. Может статься, что Даррелл привирает для красочности рассказа…

Новой информации читатель почти не узнает. Ему, как и писателю, известны нравы обитателей Бафута, поэтому Джеральду приходится находить другие сюжеты, дабы удерживать интерес к своим приключениям. На первое место им поставлены забавные случаи, над которыми, думается, следует смеяться, только вот юмор у Даррелла опустился до примитивного, так называемого туалетного. Ныне читатель внимает не банальной экзотике, а экзотике с душком мочи и едва ли не с интимными укусами тела автора.

Также важное значение имеет использование Дарреллом кинокамеры. Читателю наглядно показывается, как снимаются фильмы о животных в их естественной среде обитания. А так как съёмки в естественных условиях крайне затруднительны, Джеральд снимает постановочный фильм. Впрочем, и это занятие не из простых. Даррелл снова рассказывает занимательные истории, чем подтверждает неумение держать ситуацию под контролем. Неурядицы слишком часто с ним встречаются, будто он специально их провоцирует. Конечно, многого в здравом уме не придумаешь, но всегда можно упустить ряд обстоятельств, как проблемы не заставят себя ждать.

Животных для зоопарка Даррелл обязательно соберёт и благополучно доставит их к себе домой. То есть Джеральд их вёз из Африки с конкретной целью, правда не представляя, как добиться её осуществления. Приехав, придётся помыкаться по гаражам и прочим закрытым помещениям, чтобы осознать приближение зимы и впасть в панику — теплолюбивые создания не смогут пережить изменение климата. Даррелл опять Даррелл: обезьяны сбегают и устраивают погромы, наверное и змеи держали в страхе округу. Зато есть о чём рассказать читателю, иначе пришлось бы повторять про трудности кормления и прочую информацию по содержанию животных вне привычных им условий.

Главное, Даррелл пошёл по пути самостоятельной работы. Он созрел для понимания необходимости оберегать природу и теперь старается сохранить представителей исчезающих видов. Пусть в его действиях прослеживаются благие намерения, а своей работой он вносит разлад в дарвиновскую теорию эволюции — поступает Даррелл в угоду краткого мгновения настоящего, сохраняя имеющееся и не давая ему подстраиваться под изменяющийся мир. Человек всегда желает сохранить воспоминания. Вот и в случае Даррела читатель видит стремление основать зоопарк, нацеленный именно на сохранение находящихся на грани вымирания животных.

Джеральд не унывает. Он всегда позитивно смотрит на жизнь и сосредоточен на проблематике осуществляемой им деятельности. В 1957 году добывать животных в Африке было проще, нежели к моменту публикации книги «Зоопарк в моём багаже», когда Камерун стал независимым от Британии государством. Надо полагать, Даррелл далее не будет простым ловцом, а станет заметной фигурой и будет проявлять заботу о животных на более глобальном уровне. Снимать фильмы он научился, другие увлечения со временем также появятся. Свой зоопарк у него есть, а значит нужно добывать деньги на его содержание. А написание книг, как известно, являлось для Джеральда одним из источников дохода, который он тратил на организацию экспедиций, теперь же будет тратить их и на зоопарк.

Хочется верить, что чтение книг Даррелла поможет сохранению животных, а не станет даровым источником дохода для издателей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Жизнь течёт сама по себе и нет ей надобности оглядываться назад. Какое имеет значение прошлое? Какой смысл в будущем? Главное — здесь и сейчас, без лишних философских рассуждений. Именно так устроена природа, не придающая значения ничему, кроме краткого мига определённой доли секунды. Человеку данную особенность очень трудно понять — он никогда не смирится, что происходящее с ним от него не зависит и действительность может и не заметить, исчезни с лица Земли представители животного мира, а то и планета вся целиком. Суть мгновения является определяющей для бытия, поэтому можно думать и жить во имя чего-то, обязанного утратить значение в следующую долю секунды.

Эмилиян Станев пишет про чёрную лису, родившуюся в жестоком мире. От неё отказалась мать, за ней по следам идут охотники с собаками, загоняют в норы, ставят капканы. Она хочет есть, отдыхать после тяжёлых потрясений и более ничего ей не надо. Никакой романтики и излишней идеализации. Будни лисы Станев показывает в реалистичной манере: голод утоляется насилием над животными, половой инстинкт сугубо во имя заложенного механизма размножения, а далее круг замыкается и на месте отжившей жизни нарождается новая, продолжающая выполнять программу действия. Так и должна писаться анималистическая литература, о чём писатели часто забывают, поскольку их труд в основном направлен на детскую аудиторию.

Помимо лисы в произведении задействованы люди, живущие в череде тесных контактов, в том числе и с представителями дикой фауны. Есть среди них добродушные крестьяне, думающие о нуждах подсобного хозяйства и не понимающие, отчего нельзя застрелить вредное их скотному двору хищное животное, коли причинение ущерба требует возмездия. Их интересы вступают в противоречие с нуждами охотников, для которых мех ценен по осени, а значит нет нужды стрелять лисиц, покуда шкура зверей не дошла до требуемой ценителями кондиции.

Злоба не обязательно отражает внутренний мир людей. Можно испытывать негативное отношение к кому-то, но при этом приходить в состояние покоя, стоит непосредственно соприкоснуться с прежним объектом мотивированной агрессии. А можно придти в ещё большую ярость, когда задуманное не осуществляется и требует задействования дополнительных сил и ресурсов. Такая суета свойственна преимущественно людям, тогда как остальной животный мир не задумывается и добывает пропитание доступными ему способами или издыхает, становясь пищей для других созданий, но не склонен приходить к согласию с собой, озлобляться или думать наперёд. Ежели лисе потребуется убить — она убьёт, если отказаться от пищи — откажется, если пришла пора рожать потомство — родит и по лисьим повадкам вскоре от него избавится.

На самом деле нет правых и виноватых, нет чёрного и белого — данные понятия химеричны. Они существуют совместно и в том взаимно дополняют друг друга. Меняется лишь точка зрения, которая зависит от того, на какой стороне бытия ты находишься. В природе не существует двойных стандартов — все поглощают друг друга, чем и обеспечивают оправдание смысла жизни. Оттого главная героиня произведения Станева вынуждена терпеть неприятности и искать наилучший выход. Всё складывается естественным образом — сейчас она жертва, после охотник.

Жизнь — это жизнь. Человек сумел частично оградить себя от естественных желаний, определив часть под строгий запрет. Ему претит убивать себе подобных, особенно для употребления в пищу. Но человек убивает животных для пропитания, порицая убийство животными самого человека. В животном мире таковых ограничений нет, как нет никаких других ограничений — нужно бороться за жизнь, остальное не имеет значения. Об этом-то Эмилиян Станев и рассказывает читателю.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ранее дважды побывав в Африке, Даррелл в 1950 году отправился в Южную Америку. Выбор пал на Британскую Гвиану по нескольким причинам. Во-первых, на тот момент Гайана ещё не обрела независимость. Во-вторых, местное население без затруднений говорит на английском языке. В-третьих, более на континенте подобных территорий не имелось. Кроме того, Даррелл не мог отказать себе в посещении деревни Эдвенчер, что на английском языке означает Приключение.

О чём же Даррелл мог написать на этот раз? Особо читателя он не обрадовал. Слог повествования сух, события не отличаются разнообразием. Даррелл описывает будни, толком пока не представляя, как фиксировать впечатления и рассказывать о них на бумаге. Он хватается за всё и повествует о занятных случаях, причём делает это от лица знающего дело ловца зверей человека. Его продолжали преследовать однотипные проблемы, поэтому-то и не получалось у Джеральда написать о чём-то ещё, иначе ему пришлось бы повторяться.

Особенности пребывания в Южной Америке наложили отпечаток на поведение Даррелла. Он всегда надеялся на помощь со стороны. Джеральд излишне стал полагаться на магазины, где можно приобрести всё ему требуемое. По сути, Даррелл уподобился туристу, путешествующему с целью раздобыть очередных представителей животного мира, надеясь не прилагать усилий сверх желаемого. В реальности ситуация оказалась не настолько радужной, вследствие чего Джеральду приходилось проявлять смекалку и изобретать новые подходы к ремеслу.

Снова Даррелл отправляется на ловлю сам, а также просит местных жителей добывать для него требуемых ему животных. Разумеется, не обходится без недоразумений, порой со смертельным исходом для пойманных экземпляров. Этот аспект часто встречается в ранних произведениях Даррелла. Надо понимать, гуманное отношение к братьям меньшим в Южной Америке тогда тоже никем всерьёз не рассматривалось. Думается, местные жители, как и в Африке, привыкли отправляться на охоту с целью добыть пропитание, а не для получения за сей труд денег.

Особых подробностей о пребывании в Британской Гвиане Даррелл не сообщает. Читателю известна цель его поездки и соответственно получает тот материал, который Джеральдом подразумевается. На страницах путевых заметок оживают сопровождавшие его товарищи, а встречаемые ими животные показывают себя во всей красе. Есть о чём задуматься, особенно при рассмотрении со стороны человека, изучающего окружающий мир. Думать не думаешь про животных таким образом, каким это получается у Даррелла, как касательно физиологии, так и всего остального, имеющего значение для конкретных видов, чья эволюция на данный момент привела их к определённому состоянию.

В меру спокойно, без переживания критических моментов (отсутствие клеток таковым считать не будем) и угрожающих жизни ситуаций (как оказалось, кайманы, угри и анаконды практически миролюбивые создания) Даррелл встречает до того не виденных им животных, наблюдает за уникальным процессом деторождения у жаб, смеётся над самым потешным существом — древесным дикобразом, озадачивается наведённым дикими свиньями шорохом, наблюдает за стрельбой из лука по рыбам, кормит муравьеда, вспоминает об укусах ленивца и о кровожадном нраве опоссумов.

Ради интереса к живой природе, чтобы оценить её многообразие и лучше понять происходящие в ней процессы, книги Джеральда Даррелла подходят идеально. Конечно, специфика его деятельности вызывает нарекания, но, кто станет отрицать, ныне всё чаще задумываются над сохранением вымирающих видов. Безусловно, деятельность человека сказывается на существовании животных, особенно чья жизнь подстроена под определённые условия. Когда-нибудь потомки ныне живущих обязательно подвергнутся изменениям, посему, как не проявляй старание, сохранить не получится.

Автор: Константин Трунин

» Read more