trounin.ru

Оценивать творчество со стороны можно разными способами, делясь чаще собственными ожиданиями. А как это делает непосредственно писатель? Ведь может оказаться — мыслит он иным образом, совершенно не задумываясь об определённом восприятии, ему вовсе мало свойственным. Поэтому нужно упомянуть разрозненно написанные статьи, касающиеся непосредственно литературы. Преимущественно, создавались они в последнее пятнадцатилетие жизни Паустовского, за исключением статьи «Радость творчества», опубликованной в «Литературной газете» за 1939 год. Константин говорил читателю, что творческий процесс — огромная для него радость. Вместе с тем, быть писателем не настолько радужно, как кажется со стороны. Любому творцу свойственно чувство тревоги. Обладал пониманием этого и сам Паустовский.

Для журнала «Знамя» в 1953 году написана статья «Поэзия прозы». Константин имел мысль написать о труде литераторов. Разве такое может быть, чтобы писатели создавали произведения обо всём, исключая самих себя? Что это за ремесло такое — писатель? Нужно определиться. Паустовский серьёзно размышлял, а читатель теперь знает, как через два года — после статьи — Константин поставит последнюю точку в «Золотой розе», раскрыв всё то, о чём он пока ещё только мечтал сообщить. Осталось добавить критически важные обстоятельства для писательской профессии — не существует единого верного рецепта написания произведений, как нет и определённого языка, с помощью которого можно писать тексты. Против одного Паустовский выступал твёрдо — долой язык формализма!

Накануне Всесоюзного съезда советских писателей в 1954 году, Константин написал для «Нового мира» статью «Большие надежды». Был продолжен разговор про язык. Писатель должен уважать свой основной рабочий инструмент, обладать богатым словарным запасом. Вместе с тем, Паустовский готовился высказать ещё одно твёрдое убеждение — творя на русском языке, следует помнить о самом русском языке, а если произведение пишется на другом языке, то придерживаться словарного запаса сугубо его. Как быть с таким мнением Константина? Лишь сказать, что всякий живой язык постоянно развивается. Получается так, что формалистом Паустовский всё-таки стал, раз поставил необходимость выражения творческого порыва в определённые рамки.

К следующему съезду писателей, то есть в 1959 году, Константин написал статью «Бесспорные и спорные мысли» теперь уже для «Литературной газеты». Авторитетов для него больше не оставалось, раз он смело выступил с критикой Льва Толстого, обвинив, будто герои «Анны Карениной» вели себя не так, как им это требовалось делать. По какой логике им следовало себя вести? Видимо, Паустовский желал видеть в произведениях классиков такой же ход мысли, какой должен быть свойственным советскому гражданину. В этой же статье Константин выделил ряд молодых перспективных писателей, поместив в их число Юрия Бондарева.

Статья «Содружество муз» от 1959 года была опубликована лишь в 1972 году в сборнике сочинений Паустовского «Наедине с осенью». Основное её содержание касалось необходимости одновременного существования всех писателей. Не должно быть вражды между именитыми — звёздами первой величины — и прочими, вплоть до их полной незначительности. Литературный процесс не может подразумевать соперничества. Не сейчас, тогда потом, но читатель найдёт время, чтобы придать значение одним и полностью забыть других.

В газете «Известия» за 1960 год вышла статья «Живое и мёртвое слово». Константин сказал, насколько противен ему мёртвый язык советского бюрократизма. А для журнала «Вопросы литературы» в 1965 году написал статью «Чувство истории», где попытался объяснить, каким образом писателю следует относиться к отображению прошлого. Оказалось, историческая истина не так уж важна! Сам писатель должен внутренне понимать правду былых дней, о чём и повествовать. Так Паустовский поступил при описании жизни Шарля Лонсевиля, пользуясь обрывочными свидетельствами о нём. Тем же образом полностью придумал письмо, якобы из-за которого принялся исследовать «Кара-Бугаз».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Прошлое не может восприниматься таким, каким его желает видеть потомок. Невозможно показывать былое, опираясь на реалии современного дня. Получится фальшиво и лишённым правдивости. Однако, прошлое всегда желается видеть тем образом, будто мысли прежде живших могли сходиться с твоими. Собственно, отчего Паустовский решил написать пьесу о Пушкине, озаглавив её «Наш современник»? Суть сводилась к неприятию Александром Сергеевичем царской власти. Словно он готов был на крыльях лететь на Сенатскую площадь, чтобы поддержать восстание декабристов. Этим и был сходен Пушкин с советскими людьми. Хотя, ненависть к царизму ещё ничего не значит. Да и откуда это могло быть, если первоначально в пьесе показываются симпатии Александра Сергеевича к Байрону, накануне описываемых событий погибшего.

Константин не сразу нащупал нить повествования. Требовалось показать в Пушкине борца за право на самовыражение, вместе с тем — симпатии к нему со стороны рядовых людей, в том числе и военных. Поэтому и возникает в разговорах действующих лиц образ Байрона, представляющий из себя длинноту, не дающую представления, к чему вообще поведёт Паустовский события дальше. Вместе с тем, Пушкина все готовы носить на руках, благодаря за высказываемые им дельные мысли. Уж если Александру Сергеевичу слышен звон кандалов узников царской власти, такое же склонны представлять остальные. И как бы Пушкин не воспринимался за опасного вольнодумца, должного быть отправленным в ссылку, а значит заслуживать общественного порицания, к нему всё равно в пьесе проявят степень почтения, порою до безумия. Например, чем мотивировались военные, давая в честь Пушкина три орудийных залпа?

Константин после скажет — целей быть достоверным он не преследовал. Он придумывал сцены, не опираясь на имевшее место быть в действительности. Правдиво показана лишь ссылка в Михайловское, где он и должен был встретить весть о восстании декабристов. Для пущей верности Паустовский отправил Пушкина в трактир, создав антураж невзрачного питейного заведения. Разбавит действие внезапно появившийся на пороге человек в треуголке, выглядевший довольно странно. Он явно бежал, но отчего и куда? Пушкин будет о том гадать, не умея понять, готовый предполагать различное. Константин долго не станет томить зрителя. Да, задействован некий декабрист, участвовавший в восстании, теперь спешно убегающий, причём неважно куда — только бы избежать гнева царя.

Паустовский не скрыл от зрителя ходивший в народе слух. Поговаривали, что прежний царь — Александр — не умирал. Наоборот, принял он вид благочинного старца и отправился доживать дни на Урал или в Сибирь. Новый царь — Николай — вступил на престол, устроив побоище на Сенатской площади! Ведь именно он приказал стрелять по декабристам картечью на поражение. Но почему Пушкин оказался представлен жарким сторонником восставших? Остаётся предполагать, Александр Сергеевич испытывал ненависть к царизму в общем. Нужно полагать и то, что никаких мыслей касательно свержения с престола царя он не имел, как не питал и личной ненависти к Николаю. Просто Александр Сергеевич был рад в той же мере за поступок декабристов, как примечали его самого, сугубо из некоего чувства необъяснимой солидарности.

Таким должен был предстать Пушкин перед зрителем, показанный современникам Паустовского, невзирая на прошедшие полтора века с его рождения. Вышел он истинным сторонником взглядов декабристов, прочее не имело значения. Будь на его месте кто другой в пьесе, такого же интереса она представить не могла. А тут был показан угодный советскому мировоззрению человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Продолжая раздумывать над портретами исторических личностей, Паустовский написал пьесу о Лермонтове. Каким он был — этот молодой русский поэт, погибший во цвете лет? Что терзало его? Об этом Константин задумается позже, когда приступит к написанию «Разливов рек», где Лермонтову будет отведена столь же главная роль, только с демоническим уклоном. Пока требовалось прозаически посмотреть на судьбу человека, крайне возмущённого реакцией власти на оценку им личности Пушкина. Александр Сергеевич погиб на дуэли, Лермонтов написал терзавшие его душу стихи, теперь он оказался сослан на Кавказ. Зритель застанет его накануне освобождения от наказания. Лермонтов поедет к бабушке, снова окажется под её покровительством.

Михаил мог спокойно жить и творить, чему сопротивлялся. Паустовский показал поэта, не готового торговать поэзией и становиться придворным менестрелем. Зачем ему подобное? Допустим, он согласится воспевать деяния монархов, что это ему даст? Посмертной славы он окажется лишён. Многие ли из поэтов, кто воспевал оды монархам, остаются предметом интереса потомков? Зато шедшие против, погибавшие за идеалы, продолжают терзать воображение потомка. Разумеется, не все такой участи оказались достойны. Многие просто сгинули, оставив по себе память в виде редких упоминаний. В качестве примера Константин сразу предложил Одоевского. Сей поэт был дружен с Лермонтовым, они вместе посетили питейное заведение накануне отъезда Михаила. Немного погодя, уже будучи вне Кавказа, Лермонтов узнает о смерти товарища, будто бы от горячки. Нет, так просто поэты не умирают! Да вот беда. Перед смертью Одоевский, охваченный жаром, наговорил лишнего непосредственно о Лермонтове, к чему проявил интерес Бенкендорф.

Михаил пожелает отставки. Он будет просить бабушку ещё раз проявить о нём заботу. Не может он служить царю, какими идеалами данную службу не прикрывай. Он уверен — быть ему снова сосланным. И думы его окажутся пророческими. К третьему действию пьесы «вскормленный в неволе орёл молодой» будет содержаться в каземате, случилось то за проведение дуэли. Его посетит Белинский. После сцена в доме Карамзиных, где Лермонтов угрюм: его ссылают на Кавказ. В четвёртом действии разыграется главная трагедия. Михаил кисло отзовётся о Мартынове, вследствие чего последует вызов на дуэль. Отчего-то Михаил воспринял это за шутку. Ничего в том страшного — думал он. Каждый выстрелит по разу в воздух, чем дело и кончится. Оказалось иначе.

Константин наполнил дуэль трагизмом. Мартынов в злобе не допускал мысли о праве Лермонтова на жизнь. Наоборот, Мартынов разошёлся, согласно правил дуэли, и стал сближаться. И шёл он даже после места, где должен был остановиться. Ему предстояло стрелять едва ли не в упор, если довериться описанию. Никаких шуток он не допускал, что становится понятным по выражению лица Лермонтова. Последует выстрел, Михаил упадёт, будучи уже мёртвым.

Без пафоса и поиска мистики, Паустовский просто отобразил обуреваемого страстями человека. Лермонтов созидал поэзию на собственное усмотрение, пребывая в числе тех, кто не умел писать на заказ. Его пытались умилостивить, приблизить ко двору, сделать певцом Отечества, а он противился, может ввиду юного возраста и неких измышленных им идеалов, нашедших воплощение в рифмованных строках. Константину осталось воздать дань уважения, для чего он и поместил в пьесу Белинского. В заключении даётся оценка творчества Лермонтова, охарактеризованного лучшим из всего, к чему должен стремиться свободолюбивый человек.

Зрителю горьким покажется и участь бабушки Михаила, ведь она могла уберечь внука от печали, а теперь вынуждена пожинать на старости плоды недальновидности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Всего Булгарин опубликовал шесть частей воспоминаний, вышедших тремя отдельными книгами. Издателем выступил М. Д. Ольхин. Первая часть завершалась смертью императора Павла, вторая подводила читателя к семнадцатилетию автора. Так и осталось непонятным, из каких побуждений Булгарин предпочтёт александровской России наполеоновскую Францию. Об этом сказ будет впереди. Пока же Фаддей сообщал общие сведения о себе, отчасти показывая становление взглядов. Что же, Фаддею было два года перед вторым разделом Речи Посполитой, сам он шляхетского происхождения. Бабушки и дедушки воспитывали его на рассказах, воспевая Карла XII и горюя о его судьбе, при том, что имели знакомство с Петром Великим.

Как описывает Булгарин Польшу? Он нисколько не жалеет об упадке. Даже уверен, Польша на протяжении последнего века не являлась жизнеспособным государством. Всякий мог заявить о праве на её земли, чего не происходило по условиям Вестфальского мира. Стоит ли говорить, что демократические принципы польского народа были тому виной? Фаддей так не скажет, однако должно быть ясно: всякая демократия — есть прикрытая олигархия. Каждый в Польше стоял за собственное право на власть, вследствие чего единство народа утратилось. Даже пресловутые конфедерации, создаваемые польской шляхтой, не смогли найти точек сопротивления, потерпев поражение и допустив первый раздел.

На страницах воспоминаний Фаддей нашёл повод порассуждать о многом. В том числе и о нравах польских мужчин и женщин. Например, мужчина не должен был передвигаться на карете — только верхом. Ежели он поступал согласно французской моде, отказываясь от верховых поездок и пересаживался в карету — его высмеивали. Помимо этого, Булгарин делает широкие исторические отступления, считая необходимым своими словами рассказать историю Европы. Он сообщил ещё одну причину упадка Польши — никто не хотел воевать. Для этого шляхте служили наёмники из немецких земель и Шотландии. А ежели нужно было больше войска — собиралось непрофессиональное ополчение со всех земель, да и то не под власть короля, а для нужд собравшего их шляхтича. Кроме того, в Польше не имелось крепостей, вследствие чего Карл XII и передвигался по польским владениям, нигде не встречая сопротивления. Не забыл Фаддей пересказать историю России вплоть до воцарения Петра Великого.

С 1798 по 1806 Булгарин обучался в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, располагавшемся в Санкт-Петербурге, выпускниками которого числились именитые литераторы Сумароков и Херасков. Теперь предстояло рассказать, как Фаддей обрусел, совершенно позабыв польский язык. Читатель бы поверил, если бы не знал о литературной деятельности Булгарина, первоначально писавшего по-польски. Сам Фаддей говорит, что имел успехи в учёбе, шёл он через класс. Он же говорит, что рано полюбил литературу и театр, предпочитал самовольно покидать расположение конкурса и посещать пьесы по Озерову.

Сообщая о себе, Булгарин давал представление и о времени. К сороковым годам XIX века сложилось иное мнение о действительности, мало схожее с бывшим в его юности. Тогда в обществе полагалось носить парики и пудриться, без чего выходить в свет считалось зазорным, ибо это показывало неуважение к окружающим. На французском языке дозволялось говорить с иностранцами, и нисколько не среди своих. Да и сами военные — это не бравые гусары, готовые к свершениям ради дамы или готовые делать карточные долги, проводя время в жарких ломберных сечах, а истинные солдаты, готовые постоять за честь на настоящем поле боя, без каких-либо дуэлей и прочей мальчишеской суеты.

Булгарин считал себя католиком, посещая при этом русскую церковь. Он говорит, что так ему казалось более правильным. Пойти против католичества вовсе он, разумеется, не мог, хотя бы из чувства уважения к родителям. Ежели читатель этому верит, значит Фаддею получилось создать благоприятное впечатление. Для усиления чувства приятия, Булгарин как раз и обмолвился, будто позабыл польский язык. Утверждает он присутствовавшее в нём уважение к наставникам кадетского корпуса — истинно ратовавшим за учеников, пусть и выгораживая за явные проступки.

В 1806 году Фадддей зачислен корнетом в уланы. Вскоре ему предстоит быть раненным под Фридландом, сражаясь против наполеоновской армии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1792 году Денис Фонвизин умер, а Пётр Вяземский родился. К 1830 Пётр написал ряд статей о Денисе, не планируя публиковать их в виде отдельного издания, но спустя почти два десятилетия — отдельная книга всё-таки вышла. Это хорошо заметно по содержанию, где прослеживается чёткое разделение на определённые интересы к личности Фонвизина, более связанные не с первым периодом его жизни, скорее с последним: о времени мучений от заболеваний с последующей смертью в довольно молодом для зрелости возрасте.

Жизнь Фонвизина складывалась из необходимости преодолевать страдания. Главным затруднением являлись постоянные головные боли, порою нестерпимо сильные. Это обстоятельство сыграет значение позднее, когда Дениса парализует. До того момента рассказывать о его жизни предстояло иное. Например, Фонвизин не знал французского языка. Каким образом такое могло случиться в обществе, где среди дворянства культивировалась галломания? Денису пришлось спешно исправлять данное недоразумение, чтобы избежать постоянного подтрунивания. Впрочем, Фонвизин слыл за выходца из немецкой среды, поскольку о том говорила уже сама его фамилия, написание которой в бытность его жизни принято было отображать как «Фон-Визин», ведь был он из рода фон Визиных.

Вяземский считает важным сказать, что Денис пользовался покровительством Шувалова. Другая важная особенность становления — стезя переводчика. К языкам Фонвизин проявил склонность и многие его литературные труды — переводные, пусть и переставшие интересовать потомка, кроме некоторых самостоятельно сочинённых пьес. Первая крупная работа — перевод басен Гольберга, выполненный без особых изысков, не содержащий необходимости задуматься над содержанием, объясняя читателю всё, что тому следовало понять из приводимых коротких историй. Но на самого Фонвизина нравоучительная составляющая басен повлияла заметно, иначе и не объяснишь, отчего Денис неизменно прибегал к сатирическому отображению действительности.

С 1762 года Фонвизин состоял на службе именно в качестве переводчика. Расценивать делаемое им за литературное творчество никто никогда не пытался, на века отставив сию данность в сторону. Того и не требуется, хотя потомку то может быть весьма интересно. Всё-таки, как же ещё может быть, если будни Дениса заполнялись рутинными обязательствами? Если только найти ещё одну причину, которая явно влияла на приступы головной боли.

Имя литератора Фонвизин заслужил написанием «Бригадира» в 1769 году. С той поры он стал вхож в дома влиятельных лиц, принимаемый на специально устраиваемых вечерах. Каждому тогда желалось послушать декламацию Дениса, ибо, говорят, он замечательно читал на разные голоса. Прочее уже не воспринималось столь важным, даже поздний «Недоросль».

Ещё один аспект, упоминаемый Вяземским, это четыре заграничные поездки. Ныне о них хорошо известно по письмам самого Фонвизина, обязательно публикуемых в собраниях его сочинений. Но для Петра в приоритете последняя, из которой Денис вернулся парализованным. Дни его казались сочтены, мучения многократно возросли. Причём мучиться приходилось скорее от методов лечения, более традиционных, нежели должных возыметь действительный эффект. Так, например, доктор заставлял обкладывать парализованную сторону шпанскими мушками. И это не самое странное. Доктор ещё принуждал оказываться в лавке мясника, где полагалось погружать руку во внутренности коровы или свиньи. Принимал Денис и разнообразные ванны.

Фонвизин в качестве писателя важен потомку. Вяземский справедливо заметил — прежде литературная деятельность не была направлена на извлечение прибыли, поэтому писатель творил угодное его душе, а не на потеху публики. Может потому не создано Денисом сверх ему потребного. Достаточно и того малого, благодаря чему он продолжает оставаться в памяти.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеки — первая жена Даррелла. Та, кто шёл за ним в огонь и в воду. Она решила честно рассказать, кем её муж является в действительности. И рассказать именно в 1967 году, так как сам Джеральд публиковать тогда собственные книги не пожелал. У него — Джеральда — собственно, наметился творческий кризис, ибо он не знал, какими ещё натуралистическими заметками порадовать читателя. Более того, он — Джеральд — принялся за сочинение беллетристики. Кризис затянется ещё на несколько лет. Потому требовалось внести ясность в с ним происходящее. Что же, пришлось Джеки браться за перо, дабы сообщить о том, как всё на самом деле начиналось. А начиналось всё с очень больших проблем.

Они были молоды — Джеки и Джеральд. Но каждый хотел от жизни определённого. Для Джеки — оперное пение, для Джеральда — ловля или содержание зверей. Мечтания Джеральда имели больший вес. Как-никак, существовало намерение изменить подход к зоопаркам. Тут бы пошутить, вроде: нашёлся наконец-то Фёдоров от зоологии. Да шутить не получится. Джеральд всерьёз намеревался проявить заботу об ещё сохраняющихся на планете живых существах. Ни одно из них не должно исчезнуть с лица Земли. Только чего стоят мечты безработного юнца, чьё собственное существование не стоило и ломаного пенни?

Жизнь скудна на возможности, если не прилагать усилий к изменению такового её восприятия. Отговорка чаще следующая: денег нет. Тогда нужно заработать хотя бы ломаный пенни! У Дарреллов появилась к тому возможность. Джеральд любил рассказывать истории про им уже совершённые путешествия по Африке. Почему бы не предоставить их для эфира на радио? Там же сообщают такое, что даже близко не несёт такого же интереса. Подсобил и брат Лесли, подбивая начать писать о пережитом. Даже готов был помочь связаться с издателем, у которого публиковался сам. Джеральд пребывал в тягостных размышлениях. И Джеки полна уверенности — именно она сумела склонить его к решению наконец-то взяться за перо.

Теперь Джеки писала практически инструкцию для каждого, кому хочется стать знаменитым писателем. Конечно, у Джеральда были братья, уже испробовавшие прилив сил от получения авторского гонорара. Но не скоро он сам стал писателем. Он продолжал создавать тексты для радио, лишь после объединив их в сборники. Где же искать собственного издателя? Неужели придётся действовать через литературного агента? Страхов хватало. Оказалось, мир не без добрых людей. Говорят, литературные агенты — акулы? Отнюдь, дыра в кармане Джеральда была любезно заштопана и наполнена как раз литературным агентом, позволившим себе дать денег без обязательств на срочные нужды, а после и помогая в дальнейшем. Читателю лишь остаётся думать, каковым же везунчиком был этот Джеральд. Всегда ему встречались нужные люди, готовые делить с ним печали и радости.

Повествование на этом не остановится. Джеки продолжит рассказывать истории, порою в духе самого Джеральда. Она опишет Африку, Южную Америку, Австралию, Новую Зеландию и Малайзию. Будет ли то интересно читателю? Если он не успел познакомиться с воспоминаниями непосредственно Даррелла — возможно, в ином случае — определённо, нет. Даже можно сказать, Джеки вторит Джеральду, сообщая всё то, о чём он успел написать сам. Получается, творческий кризис настиг и её. Хватило бы ограничиться созданным зоопарком, не будь мир литературы излишне требователен к писателям. Как? Очень просто. Нужно выдерживать определённый объём. Либо заканчивать повествование брался непосредственно Джеральд. Впрочем, догадки высказывать не требуется. Главное, читатель узнал, с чего начинался путь Джеральда в качестве писателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В Америке обязательно должен был появиться писатель, подобный Джеку Лондону. Само устройство государства к тому располагало. Американские штаты склонялись к империалистическому восприятию: таково мнение Богословского. А раз созидается империя, значит появляется угнетаемый класс, на принижении которого зиждется мнимое величие богатеющей прослойки населения. Приход Лондона казался ожидаемым. До него писатели Америки не раз пытались обратить внимание на нужды народа, особенно в среде крестьянства. Это у них не получалось, в чём повинна свойственная им прямолинейность. Пока ещё не требовался отход от предоставляемых читателю романтических сюжетов. И Лондон стремился соответствовать необходимому. Он писал о тяжёлых буднях, не переступая грань дозволенного. Когда же он стал читаем, тогда-то и появились в его произведениях призывы к необходимости обратиться к осознанию существующего в Америке социального неравенства.

Богословский категоричен. Он постоянно ссылается на труд Филипа Фонера, представлявшего читателю Джека Лондона в качестве бунтаря. Добавить новое в понимание жизни и творчества писателя он словно и не пытался. Лондон хорошо известен по прежде написанным про него трудам, поэтому насколько важно составлять ещё одну книгу, ничего существенного не проясняющую? Есть единственное исключение — Богословский стремился показать Лондона продолжателем новой литературной традиции, где необходимым считалось говорить о проблемах. Но и не сообщить о юных годах было нельзя, чему Богословский уделил место в начале монографии.

Читатель вновь вспоминал о происхождении Джека. Про увлечение матерью оккультистом-передвижником, о её знакомстве с отчимом, о тяжёлых условиях жизни, продолжая вплоть до появления интереса к написанию рассказов. Тщательного изучения жизни писателя Богословский не предложил, он писал подобно предшественникам, хаотично двигаясь вслед за Лондоном. Всплывают отсылки к путешествию к берегам Японии, бродяжничеству с армией Келли, тюрьме, Аляске. Пока не наставал черёд пересказа ряда написанных Джеком произведений. К тому же, обязательно следовало увидеть в Мартине Идене самого Джека Лондона. Обо всём этом Богословский писал, оставляя интригу, разобраться с которой каждый исследователь и биограф старается на собственное усмотрение.

Речь о смерти. Джек убил себя приёмом дозы медицинского препарата для обезболивания или всё-таки организм его истощился от уремии? Богословскому ближе первый вариант. Им даже выведена экспонента. Однажды в творчестве случился перелом, Лондон уже не писал о чём он хотел, вынужденный удовлетворять запросы издательств. Соответственно и его произведения от призыва к обсуждению социальных проблем вернулись в русло романтизма. Это его угнетало. Писать приходилось много, и далеко не о том, к чему он желал стремиться. Да и стремления угасали. Будучи сломленным жизненными неудачами, Лондона подвело здоровье. Последовала уремия, появились мучения от нестерпимой боли. Надежд на лучшее не осталось. И, как следствие, закономерный итог.

У Богословского был иной социальный заказ, он писал во благо представлений советских граждан о социализме. Требовалось показывать Лондона так, чтобы читатель возненавидел Америку, ежели у него прежде имелись хоть какие-то симпатии. Капиталистическая Америка предстала Кроносом, пожирающим собственных детей, боясь потерять власть. Для того в тексте упоминались работы Энгельса, более широко представлялся Горький. Богословский порою забывал, о ком он всё-таки пишет. Читатель мог подумать и так, будто данный труд Богословского обрамляет статью, расположенную внутри повествования, о посещении Горьким Америки.

Часто сбивался Богословский и на обзор произведений прочих американских писателей. Всё это говорит, что монография о Джеке Лондоне объединила труды, написанные ранее в рамках единой темы. Теперь же их все решено было издать под одной обложкой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кажется, ни перед кем Гоголь не был столь открыт, как перед Аксаковыми. И они не стеснялись говорить ему о своих чувствах. Они дружили, не считая нужным скрывать правду. И когда кто-то из Аксаковых видел в Гоголе тому не свойственное, они прямо ему сообщали. Переписка между ними началась задолго до того, как Сергей Аксаков состоялся в качестве знатока уженья рыбы и ружейной охоты. Сам Гоголь уже имел за плечами ряд литературных работ, показавших его способным к отражению национальных украинских традиций. Итак, первое письмо датируется 1836 годом. Гоголь сожалел о невозможности приехать до Аксаковых, просил проявить к этому обстоятельству понимание.

С 1840 года Гоголь в заграничных поездках. Так он писал Сергею из Варшавы, собирался далее ехать через Краков до Вены, а после податься в сторону Рима, есть у него с собою басни Дмитриева и «Горе от ума» Грибоедова. В ответ ему писал Сергей, стараясь узнать, куда посылать письма, чтобы они нашли адресата. Сам он читал лермонтовского «Героя нашего времени». Гоголь добрался до Рима и извинялся за молчание, ибо болен, к тому же занят сочинительством «Мёртвых душ». Помимо Сергея шлёт письма Константину — старшему сыну Аксакова. Чаще расцеловывает, прося передать поцелуи членам его семьи.

В 1841 году Гоголь крепко обосновался в Риме. Он собирается публиковать «Ревизора» небольшой книжкой. Денег мало, просит у Сергея взять для него заём. После про «Ревизора» сообщил необходимость отложить публикацию до осени, поскольку летом толковых продаж обычно нет. Собирается поехать в Швейцарию, на предложение написать статью в журнал Погодина обещал подумать.

1842 год — это «Мёртвые души». Аксаковы зачитываются поэмой, будучи в Гаврилково. Рассыпаются Гоголю в комплиментах. Сам Гоголь шлёт послание из Гольштейна. О «Мёртвых душах» говорит — понять поэму с первого раза невозможно. К тому же принялся рассуждать про любовь к Христу и стремление к нему. Константин тогда ответствовал — в Москве книжный бум, «Мёртвые души» спешно расходятся, такого прежде не было. За радостью Константина кроется печаль — по отношению к нему самому Белинский пишет ругательные рецензии. Зачем-то Гоголь в ответе высказал упрёк, чем охладил к нему отношение Аксаковых.

В 1843 году Сергей писал Гоголю о недовольстве императора, вследствие чего «Мёртвые души» запрещены к переизданию. Рассказал и о бенефисе Щепкина — актёр хорош, скорее прислуживает заработанной славе, прочие на сцене словно картонные куклы. Сам Гоголь побывал в Дюссельдорфе, снова в Риме, он томился в ожидании письма от Аксаковых, посему выразил радость посланию. Сообщил о полугодичном безденежье. Знает ли его маменька, как ему тяжко?

В 1844 году Гоголь в Ницце, жалуется Сергею на болезнь. Сергей пишет в ответ, напоминая о, должном вскоре быть написанным, втором томе «Мёртвых душ». Следующее послание Гоголя из Франкфурта — он советовал Константину филологические заметки делать более краткими.

В 1845 году Сергей сказал Гоголю — не так страшна потеря телесного зрения, если открывается зрение духовное. Говорил так, заболев глазами. Сообщил о мысли написать книгу для рыбаков о красотах Оренбургского края. Гоголь отвечал ему из Рима, продолжив писать и в 1846 году. Тогда же Гоголь получил упрёк от Аксаковых, недовольных возникшей в нём религиозности. С чего сталось так, что вместо речей он изрекает проповеди? Не нравится им и слух о готовящейся публикации избранной переписки Гоголя с друзьями, переполненную предсказаниями и как раз проповедями.

В 1847 Гоголь писал из Неаполя. Он радовался честности Аксаковых. Так и следует делать — нужно говорить, ничего не скрывая. В ответ Сергей писал уже по адресу в Риме. Он считал, что Гоголь сбился и запутался, раз взялся оскорблять Бога и человека. Про всё-таки опубликованную переписку с друзьями, Сергей сказал открыто: она распространяет ложь ваших умствований. Кто такое дурное влияние оказал? Скорее всего, сказалось длительном проживание за границей. Гоголь же отвечал, как усложнились отношения с друзьями, сердце его разбито. Сергей в ответ дал единственный совет: возвращайтесь.

С 1848 года Гоголь в России. Ему писал Константин, считая, что в переписке с друзьями Гоголя не было — это не он. Иначе следует говорить о присущей ему двойственности, ибо знают Аксаковы его совсем другим, видят в нынешнем Гоголе кого-то другого, либо Гоголь стал лжив. Ответ последовал в духе следующего размышления: если мои мысли — ложь, то как я сам могу установить — так ли это или не так? На стремление Константина к написанию драм сообщил о необходимости хорошо подумать — драматургия требует обладания особой пластичностью.

В 1850 году Сергей писал Гоголю про огромный успех постановки драмы Константина. Сам Константин писал об успехе, радуясь всему, кроме декораций и костюмов, назвав их дрянью. В 1851 году Гоголь поздравил Сергея с днём рождения. В следующем послании Сергей его поздравлял с новым 1852 годом, напомнил об ожидании второго тома «Мёртвых душ». Сам Гоголь отвечал: время летит, ничего не успеваю, обнимаю вас всех. Это было последнее письмо Аксаковым перед смертью.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Во второй части «Вечных спутников» Мережковский поместил критические разборы творчества русских писателей и русской литературы вообще. Брался он за наиболее маститых, по его собственному такому разумению. Ещё в 1889 году Дмитрий взялся написать труд о «Преступлении и наказании» Достоевского. Делал то он в духе классического понимания критического искусства, то есть разбирая текст на мельчайшие составляющие и выискивая нечто, к чему и сам писатель не прилагал раздумий. Навешав обвинений во грехе одним, сняв таковые с других, Мережковский словно выполнил поставленную перед собой задачу. Хотя, кто скажет, что подобного качества разборы понравятся читателю? Всегда нужно задавать тему для мысли, никак не подсказывая должные быть извлечёнными выводы. Дмитрий считал иначе, буквально разжёвывая, словно боясь оказаться неправильно понятым.

В 1890 году Дмитрий взялся за разбор творческих изысканий Гончарова. Сему писателю Мережковский отвёл особую роль — созерцателя пустоты. Чем занимался Гончаров во время шторма, застигнувшего его у берегов Японии? Нет, он не восхищался красотой буйства природы. Наоборот, Дмитрий в том уверен, Гончаров выразил возмущение подобным мерзким нравом стихии. Не следует воспевать грандиозное, якобы думал Гончаров, в чём Дмитрий был в той же мере уверен. Не потому ли и был написан «Обломов»?

В 1891 году Мережковского заинтересовал Майков. Этот поэт происходил из семьи литераторов и художников, среди его предков — Нил Сорский. Воздав хвалу за создание прекрасных стихотворений, Дмитрий нашёл и за какие отступления от истины осудить. Например, ему не понравились представления Майкова о ранних христианах: ханжа на ханже. А какими они должны были быть? Разумеется, ревностными верующими, готовыми принять за веру мученическую смерть.

К 1893 году Дмитрий публикует трактат «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы». Ему казалось обязательным разыскивать скрытое от обыденного человеческого восприятия, принимая за действительное выдаваемое напоказ. Разве мог брать мир Тургенева, Достоевского, Гончарова и Толстого? Отнюдь, они пребывали в постоянной вражде, в доказательство чего Мережковский приводил собственные измышления. Продолжая размышлять, Дмитрий пришёл к убеждению: всё продаётся и покупается. Если публика жаждет определённого — её интерес будет удовлетворён. Причём неважно, в ущерб ли литературы это будет сделано. Апофеозом трактата стало превозношение Гаршина, показываемого в качестве идеального русского писателя.

В 1896 году рассмотрено значение творчества Пушкина. Сего писателя ни с кем не сравнишь, ничего плохого о нём не скажешь. Что о Пушкине тогда сообщить? Прежде всего, он — человек печальной судьбы. Своё больное сердце ему не позволяли лечить у европейских докторов, вместо них ему предлагали лучшего русского специалиста в медицине, правда по части свиней. То есть Пушкину посоветовали лечиться у ветеринара. А почему Пушкин однажды опубликовал повести под именем Белкина? Очень просто, он ожидал встретить негативную реакцию Булгарина, чему не желал становиться свидетелем. В порыве потока произносимых слов, Мережковский вскоре забыл про самого Пушкина, переключив внимание на Байрона и Шекспира. Даже упомянул Толстого.

Много позже, уже в последующем, во вторую часть «Вечных спутников» была включена речь про Тургенева, датой публикации которой стал 1909 год. Что скажешь о данном писателем? Он имеет огромное значение для русской литературы, но его заслонили от читателя Толстой и Достоевский. А что сказать про «тургеневских девушек»? Таковых, разумеется, не существует. Может Дмитрий не представлял женщин, способных жить ради убеждений любимых ими мужчин? И красотой они не блистали, зато умели притягивать мужское внимание. А может и сам Дмитрий оказался всё-таки неверно понят.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть среди наследия Паустовского отзывы о творчестве коллег по литературному цеху. Не всегда Константин говорил искренне, в иные времена от вынужденной натуги. И редко писал обстоятельно, скорее сообщая в качестве короткого сообщения, а то и вовсе сиюминутного упоминания. Были у него авторитеты, к которым он подходил основательнее, вроде всегда сохранявшейся у него любви к деятельности Александра Грина. Имелись и такие авторы, на которых он обращал внимание в силу необходимости. Вместе с тем, зная о созданных Константином обстоятельных портретах, как то было с биографиями Ореста Кипренского, Исаака Левитана и Тараса Шевченко, подобное можно было сделать о ком угодно… чего не случилось.

В 1937 году Паустовский написал предисловие к книге Оскара Уайльда «Преданный друг». Представляемый читателю писатель вышел угнетаемым монархическим режимом человеком. Уайльд не терпел видеть людей несчастными, даже бездомного, пребывавшего у него под окнами, он одел в приличную одежду. Так он всегда поступал. И всё же был вынужден оказаться в тюрьме, а после отбыть во Францию, умерев в забвении для соотечественников.

В 1938 году в «Литературной газете» опубликован некролог на смерть Александра Малышкина. Новость о его кончине стала для Константина ударом по сердцу. Годом позже за авторством Константина определяется очерк из записной книжки «Случай с Диккенсом». В описании короткого эпизода показывалось, насколько творчество английского писателя влияет на рядового трудового человека, забывающего обо всём, стоит приступить к чтению его книг.

В 1946 году Константин дополнил издание «Золотой жук» заметкой о жизни Эдгара По. Читателю предлагалась информация сомнительной полезности. Константин упомянул шесть лет, проведённых писателем неизвестно где, может быть даже в России. Был Эдгар По бледен и вид имел несчастный, да и умер от продолжительной болезни.

В 1948 году опубликован сопроводительный очерк к изданию книги Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке». Чем же следовало заинтересовать читателя? Пожалуй, требовалось упомянуть о неприятии сего труда современниками писателя, более тяготевшими к мистическому туману Мориса Метерлинка. Этот очерк получил название «Бессмертный Тиль». В том же году написана заметка о Рувиме Фраермане, где сообщалось о жизни и деятельности, связанной с Дальним Востоком. Фраерман преподносился в качестве умелого бытописателя. Публикация заметки состоялась лишь в 1958 году в собственном шеститомном собрании сочинений.

Для книги «Жизнь и творчество А. П. Гайдара» за 1951 год Константин написал заметку «Встречи с Гайдаром». Читателю сообщалось про знакомство в Арзамасе и о последних годах писателя. За 1954 год отмечена речь о Юрии Яновском, произнесённая на его похоронах, опубликованная много позже. Константин сожалел о безвременно уходящих, с чьей утратой приходится мириться. Навсегда ушли Пришвин и Горбатов, теперь ещё и Яновский.

Для журнала «Пионер» в 1955 году Константин написал заметку «Великий поэт Германии», рассказав о Фридрихе Шиллере. Сей славный человек, вынуждено отсидевший в тюрьме, прославился скорым написанием «Разбойников», бывший милостиво принят Дантоном и крепко друживший с Гёте.

В том же году для книги Ганса Христиана Андерсена «Сказки и истории» написал заметку «Великий сказочник». Константин сообщил о собственном юношеском восприятии и изложил некоторые особенности жизни писателя. Так выходило, что сызмальства Андерсен имел богатое воображение, поздно был приучен к чтению и письму, вследствие чего всегда писал с грамматическими ошибками. Имел он и радость лично общаться с величайшими литераторами своего времени — это Бальзак, Дюма и Диккенс.

За тот же год к книге Владимира Гиляровского «Москва и москвичи» написал заметку «Дядя Гиляй». Сей человек — ещё один замечательный бытописатель — умел преподнести самое нужное читателю. Будучи выходцем с социального дна, житель Хитровки, способный в узел связать кочергу, он должен был жить среди казаков Запорожской Сечи, настолько он выделялся на фоне современников.

Об Александре Грине Константин писал дважды. Сперва в 1939 году для альманаха «Год XXII», позже доработав статью в 1956 году. Он показал Грина писателем, против которого возводились преграды. Судьба не потворствовала Александру, всегда выступая против него. Грин вышел из низов, был моряком и солдатом, числился среди эсеров, сидел в тюрьме, став практически инвалидом, к концу жизни вынужденный голодать, спасённый Максимом Горьким, выбившим для него паёк и комнату. За 1956 год стоит отметить и речь, произнесённую по поводу шестидесятипятилетия Ильи Эренбурга, ставшую известной читателю в 1972 году.

За 1957 год опубликована заметка о прозе Александра Куприна — в шеститомном собрании сочинений писателя — под названием «Поток жизни». Что сильно оказало влияние на Константина? Тот факт, что Куприн писал правду, практически ничего не придумывая. Об этом Паустовский сообщал и в собственной автобиографии. За тот же год опубликована заметка к книге Михаила Лоскутова «Тринадцатый караван». Основное её содержание — Лоскутов являлся участником творческого объединения Конотоп. Годом позже для журнала «Москва» написана заметка о почившем Владимире Луговском — «Горсть крымской земли».

В 1960 году к книге Георге Топырчану «Стихи» Константин составил предисловие. Читатель видел, как Паустовский обходил острые углы творчества румынского поэта. Сообщались сведения, сами по себе ничего не говорящие. За подобными водянистыми эпитетами никогда не поймёшь, серьёзно ли написаны таковые строки, или составитель статьи предпочёл малой кровью отделаться от сделанного ему предложения суметь заинтересовать читателя.

В 1962 году для журнала «Новый мир» написана заметка о Константине Федине — «Взамен юбилейной речи», или «Простой человек». Паустовский справедливо рассудил: всякая речь на юбилей имеет мало отличий от надгробного слова. За хорошим не удаётся рассмотреть непосредственно человека, поэтому нужно вспомнить о лучших качествах как-нибудь иначе. Например, как встретил известие о войне в доме у Федина, после отправился с ним на рыбалку. Ещё Паустовский написал для «Нового мира» заметку о смерти Эммануила Казакевича под названием «О человеке и друге». Что делать нам, остающимся жить после смерти таких людей? Стараться быть не хуже!

За тот же 1962 год опубликована заметка о Михаиле Булгакове в журнале «Театральная жизнь». Несмотря на минувшие годы со смерти писателя, читатель до сих пор не располагает знанием об оставленном им литературном наследии. А ведь Булгаков был талантливым драматургом, обладал поразительными актёрскими способностями. Вместе с тем, им созданное подвергалось цензуре и не публиковалось. Когда Константин имел знакомство с Михаилом вообще? Оказывается, они в своё время учились в одной гимназии и тогда же виделись.

О другом своём сверстнике — Ярославе Ивашкевиче — Константин написал в 1963 году для издания избранных сочинений писателя. Паустовский вспомнил о былых годах, как в Киеве не было мира между учебными учреждениями города, пребывавшими в постоянном соперничестве. Потому и не имелось дружелюбных отношений между Паустовским и Ивашкевичем — они учились в разных гимназиях. И жизненный путь их разошёлся. Константин стал советским писателем, а Ивашкевич — польским. И когда разразилась война с Третьим Рейхом, Ярослав помогал людям пребывать в безопасности. За тот же год Константин написал для журнала «Огонёк» сообщение «Памяти Всеволода Иванова», умершего от рака. Оставалось пожелать человечеству наконец-то научиться бороться с данным смертельным заболеванием.

В 1965 году к публикации рассказа Марины Цветаевой «Отец и его музей» для журнала «Простор» Константин написал вступительную статью «Лавровый венок». Паустовский сокрушался: как мало мы знаем о наших знаменитых людях.

В 1966 году для издания «Неделя» написана заметка «Несколько слов о Бабеле». Сугубо положительно о творчестве Саши Чёрного и самого Бабеля. В том же году в «Литературной газете» опубликован некролог «Великий дар» на смерть Анны Ахматовой. Константин был счастлив, что жил с поэтессой в одно время.

Автор: Константин Трунин

» Read more