trounin.ru

Про страсть русского человека к заграничному Полевой сказал достаточно. А как быть с путешествиями? Не по российским весям ходить… Вот и нет! Как раз по ним — по российским весям Николай предлагает чаще прогуливаться читателю «Нового живописца». Не видит Полевой смысла в чтении впечатлений путешественников — пишут они об одном и том же, ещё и у друг друга переписывая, на друг друга ещё и ссылаясь. Казалось бы, выгляни в окно, выйди на улицу, увидишь гораздо больше, чем способны заметить путешественники за границей. Поэтому, сразу приступая к делу, Полевой смело взялся описывать московские особенности.

Чего человек чаще всего не замечает? То, что постоянно его окружает. Когда приелся пейзаж, обращать внимания на него не хочется. Не желается придавать значение тому, что кажется обыденным. Это не является правильным. Обязательно нужно уделять внимание находящему рядом.

Иная проблема — город, в котором живёшь. Порою не ведаешь, каким оный является за углом, куда никогда не ходишь. А если этот город Москва — и подавно. При Полевом в Москве проживало триста тысяч человек. Значит, город достаточно велик, поскольку такому количеству людей следует где-то жить. Сама Москва, как говорит Николай, размером не уступает некоторым немецким княжествам. Получается, вполне допустимо назвать отдельным государством. Ежели так, то почему не совершать прогулки по городским улицам чаще? Может получится рассказать горожанам о подлинно интересном.

Частые прогулки полезны для здоровья, если верить докторам. Конечно, смотря когда и где собираешься прогуливаться. Во времена последующие легко заработать отравление от пропитанного вредными газами воздуха, а при Полевом опасность сохранялась от лихих извозчиков, с удалью входящих в поворот. Сказывают, пассажиры вылетали на ходу и разбивались на смерть. Стать жертвой мог и прохожий, так как экипажи часто теряли колёса, всё на том же полном ходу. Кто-то скажет, будто по мостовым нельзя быстро ездить, Николай указал на ямы и выбоины, служащие за основную причину травм. Впрочем, Полевой не смотрел на ямы с осуждением, если виноваты в их возникновении повозки и сами прохожие, вышаркивающие ногами.

Николай заметил склонность москвичей толкаться. Пусть вас на тротуаре двое, тебя обязательно заденут. Ежели в руках человека будет некая тяжесть, столкнуться предстоит непременно. А где нет встречных или попутных прохожих, в той же мере нужно быть внимательным — весьма часто посередине тротуаров стоят фонарные столбы. Стоит зазеваться, отделаешься ушибом, либо серьёзно пострадаешь, в зависимости от положения головы при столкновении.

Изрядно в Москве будочников. Едва ли не на каждом шагу. И постоянно они норовят у тебя чем-то поинтересоваться, указать на определённое, направить в конкретном направлении. Тут уже особенность России при царе Николае, взявшемся наводить угодные ему порядки.

Куда бы не шёл Полевой, всему он придавал значение. Делал то без особого удовольствия — такой вывод возникает из сравнений и замечаний. Зато удовольствие Николай получал от мечтаний, нагрузив читателя множеством предположений и предложений, в некоторой степени снижая степень информативности. Впрочем, шестой выпуск «Нового живописца» — стремление к отражению нравов именно текущей поры. И раз Николай задумался говорить о Москве, он ещё вернётся к её рассмотрению, не забыв дать представление о Париже, куда читатель отправлялся бродить с автором с ещё большим воодушевлением.

Пока же изыскания Полевого прерывались, переходя к обозрению литературной составляющей общества. И там имелось, к чему согласишься проявить интерес.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Шестой выпуск (и заключительный) «Нового живописца», Полевой начал с наболевшего — с отражения бытовавших в стране нравов. Оказывалось, если рыба не гниёт с головы, такой продукт способен радовать глаз. Пример? Российская таможня при царе Николае, очистившаяся от скверны. Сталось так, что никто не мог дать взятку таможеннику, поскольку её не брали. Как так получилось? Согласно «Послания от Моисея Абрамовича Хапуневича к Иосифу, Иуде Гейшелю, из Бердичева в Броды» выяснялось: иудеям крайне трудно возить контрабандные товары через границу. Каким образом теперь наживаться? Получается, придётся работать честно. Но это ведь чистое разорение!

Касательно иудеев в России разговор особый. Проблема была обозначена при Екатерине Второй в течение трёх разделов Речи Посполитой, в результате чего жители Польши, в том числе и иудеи, стали подданными Империи. Согласно тогдашних представлений, потребовался механизм, регулирующий расселение последователей иудаизма по определённым областям. Так уж получилось, что черта постоянной еврейской оседлости осталась преимущественно всё там же — в прежних польских пределах. Следовательно, ближе всего к границам с европейскими государствами. Следовательно, иудеи ближе прочих оказывались к границе. А так как им запрещали селиться за пределами городов, мешали осуществлять трудовую деятельность, то приходилось искать способы добывать средства на пропитание. И контрабанда была одним из способов.

Но беды бы в том не было, не имей русские страсти к иностранному. Почему-то русский человек устроен так, что ничего, из произведённого в России, с удовольствием принимать не будет. Не укладывается в его представлении, будто сделанное в Москве, Петербурге или вне столиц, способно оказаться качественным, превосходящим заграничное. Сему суждению иудеи постоянно удивлялись, прекрасно зная, делаемое в России — в ряде случаев — значительно превосходило европейское. Оно и к лучшему… для иудеев. Легко подшить ярлык иностранного производства, отчего товар, изначально недорогой, перепродавался с солидным наваром.

Только и через таможню следовало возить товар. Не всегда контрабандистов ловили, да вот сколько верёвочке не виться — обязательно оборвётся. Нельзя было найти случаев, когда удачное решение не обнаруживалось. Чем же иудеи промышляли? О том Полевой писал подробно и с явным удовольствием, придав речи возвышенно обиженный тон.

Раньше беды не знали, давали взятку таможеннику и спокойно провозили товар через границу. Когда на таможне ужесточили порядки, пришлось использовать приём второго дна, вплоть до самых разных хитростей. И всё работало, пока таможенники окончательно не перестали брать взятки. Теперь каждую бочку проверят, всякий товар насквозь проткнут, повозку перевернут в буквальном смысле — колёсами наверх. Даже овец ощупают, обязательно найдя их наряженными в женское белье под заранее сбритой шерстью. Как? Овечья шуба застёгивалась на пуговицу…

Проверяют на таможне всех! Нет важности, какого сословия человек. Одинаково разденут донага и лиц царской крови, ежели к тому появится необходимость. Из-за этого не получалось вовсе ничего. Поток контрабанды превращался в ручеёк. А ведь русские продолжали страстно желать заграничного. Вот и приходилось печалиться иудеям, рассказывая друг другу об ужесточившихся порядках. Они же подметили особенность рыбьей головы, не подвергающейся гниению. Может и правда, стоит человеку с чистым сердцем взять бразды, как жизнь сразу наладится?

Впрочем, не верится, будто таможня при царе Николае полностью очистилась от гнили. Такое в человеческом обществе невозможно, чтобы все одновременно стали порядочными и законопослушными. Должны быть иные инструменты воздействия. Самое верное средство — пресечь соблазн. Но разве подобное вообще возможно?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Письма Загоскина — отражение творческого пути. Читатель может вкратце ознакомиться с мыслями, терзавшими Михаила. Значительная часть переписки — послания Гнедичу. Будучи начинающим драматургом, Загоскин считал обязательным обращать внимание на чужое мнение. Особенно его волновало неумение писать стихи. До нас дошло всего четыре работы поэтического жанра «Послание к Гнедичу», «Авторская клятва», «Выбор жены» и «Послание к Людмилу». Михаил обращался с заискивающим тоном, упрашивая молчать о том, кто является автором рифмованных строк. Обязательно скажем, стихами Загоскин себя утомлял, пытаясь создать творение без меры, как и без вкуса. Однако, эти работы публиковались. Но иного свойства Михаил был в пьесах, где его стихи, хоть и без особого блеска, позволяли дополнять описание неизменным сочетанием, вроде «комедия в стихах».

С написанием романа «Рославлев, или Русские в 1812 году» Загоскин оставался уверен — признанным деятелем от литературы он всё равно не стал. Если ему говорили, будто почивает на лаврах, тогда Михаил отвечал про один-единственный лист лавра, должно быть ему и доставшийся. Именно так получается судить по письмам.

Не стал о своём умении составлять произведения лучшего мнения и после письма Пушкина, восхитившегося умением Михаила писать историческую прозу. Конечно, Загоскину было лестно получить письмо от именитого литератора, коему пришлось по душе беллетристическое изыскание. Да разве он подлинно улучшил умение рассказывать истории? Нужно обязательно продолжать создавать произведения, раз за разом подтверждая заработанное доверие.

С годами Загоскин больше смел выражать собственное мнение. Так про Булгарина и Греча отзывался крайне негативно. Под конец жизни посмеет и вовсе дискутировать на тему религии, смело всякому указывая на вложенную в его произведения религиозную терпимость. Даже «Аскольдова могила» — гимн христианству, противопоставляемому верованиям предков.

Михаил имел право придерживаться определённых позиций в суждениях. За написанную книгу он смело требовал с издателя сумму, превышающую сорок тысяч рублей, если кто-то желает извлечь выгоду с продажи его труда. Прочих отчислений автор тогда, видимо, не получал. Он предоставлял текст, выручая деньги только за продажу прав на издание.

Но не везде Загоскин соглашался издавать книги. Петербургские издательства оказывались без его внимания. Это Михаил объяснял дурновкусием столичной цензуры. Имея согласованный вариант с цензурой царской, Михаил получал укоры от петербургских цензоров, а то и просто после знакомился с изданным текстом, изменённым до неузнаваемости. И ладно, если речь про прозаическое произведение, цензура вымарывала слова из пьес в стихах, доводя текст до непонятного состояния, где на месте рифмы возникал провал.

Среди адресатов Загоскина отметим следующих лиц: Николай Гнедич, Михаил Лобанов, Иван Козлов, Василий Жуковский, Александр Пушкин, Михаил Погодин, Григорий Квитка-Основьяненко, Пётр Вяземский, Иван Крылов, Пётр Корсаков, Владимир Одоевский и Фёдор Кони.

Теперь приходит время ставить точку в знакомстве с творчеством Михаила Загоскина. Вполне очевидно, не обо всём можно судить, некоторые труды признанны утерянными, иные слывут за библиографическую редкость. Затерялись первые труды: пьесы «Пустынник», «Леон и Зыдея», «Проказник». Не получается найти интермедию «Макарьевская ярмарка» и «Разговоры в прозе». Но читатель не должен быть огорчён, основное творчество Михаила подверглось рассмотрению.

Можно ли относить Загоскина к писателям второго ряда? И кого вообще к таковым стоит причислять? Действительно, массовому читателю знакомы имена сугубо тех писателей, с чьим творчеством доводится знакомиться в школьные годы, сугубо по причине принуждения. Не зная ничего о писателе, мало кто к его творчеству вообще обращается, если только не случайно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Периодами Михаил отмечался журнальными публикациями. Ещё в 1817 году он плодотворно работал с «Северным наблюдателем». Писал более под видом художественных произведений. Например, заметкой «Добрый малый» Загоскин поднимал тему необязательности должников. Приводился для внимания человек, никогда не отдающий денег, но и сам никому не дававший в долг. Если ему поручить задание, причём оплатив услуги сразу, то денег скорее всего лишишься, поскольку тот человек слывёт за азартного карточного игрока. Другая статья — «Испытание»: беседа на великосветские темы.

В заметке «Неравный брак» обсуждалась проблема общественных ценностей, когда совсем юных дев отдают за стариков. Но Загоскин усилил проблематику разочарованием от разбитых ожиданий. Девушка добровольно шла на жертву, зная, будущий муж обязательно поможет её семье расплатиться с долгами. К сожалению, старик станется скуп и ни гроша не выделит.

Под видом небольших пьес выполнены «Театральные сени» и «Миносов суд» под общим заголовком «Разговоры в царстве живых и мёртвых». Обсуждалась театральная обстановка, способная понравиться лишь одному человеку. Кроме того, Загоскин показал загробный мир, представляя в качестве греческого аида.

Другие статьи из «Северного наблюдателя»: «Знатоки, или История одного дня», «Письмо чувствительной женщины», «Ответ на письмо неизвестного, помещённое в 10-й книжке», «Театр» («Семидневный репертуар» и «Еженедельный репертуар»).

1820 и 1821 годы — это статьи из «Соревнователя просвещения и благотворения»: «Любители словесности», «Путешественник», «Пилькален. На границе Пруссии», пять писем и пять разговоров. Последние заметки объединены под названием «Опыт новых разговоров на русском и французском языках».

В 1844 году Загоскин писал для альманаха «Литературный вечер»: «Выдержки из памятной книжки», «Поздравление к предстоящему празднику», «Строфа 1-я», «Строфа 2-я», «Петру Великому» и «Отрывки из записок».

Дополнительно тут упомянем про прочие литературные труды Загоскина.

«Речь в Вольном обществе любителей российской словесности», произнесённая пятнадцатого марта 1820 года, бывшая записанной и распространявшаяся в печатном виде. Михаил говорил о важности уделять внимание именно выходящим в России книгам, уведомлять о том читателя, ведь в периодических изданиях могут много рассказывать о книгах, публикуемых в Париже, с ними мало кто из столичных жителей сумеет ознакомиться.

За 1834 год отметим статью без заглавия, направленную против «Философических писем» Чаадаева.

1841 год — рассказ «Два характера», он же «Брат и сестра». Михаил показал людей, должных быть схожими, но не имевшими сходства. Будем думать, Загоскин писал с натуры, воссоздав образы. Вникать в содержание смысла нет, достаточно сухо отметить желание автора показать перечисление различий во внешности и в характере.

Отдельно выведем рассказ «Канцерялист» (1847), написанный коротко и ёмко. Михаил показывал невозможность человеку дворянских кровей заниматься торговым ремеслом, не умея к оному приспособиться. Имелся у барина кирпичный заводик, он взялся выиграть право на поставку материала для строительства. Уже на аукционе он понял — цена излишне занижена, дабы суметь извлечь прибыль. Перед этим его отговаривали, он настаивал на своём. Как итог, прогорел. Думая заработать тридцать тысяч, сам оказался должен сверху двадцать пять тысяч. Деньги требуют отдать срочно, иначе имение пойдёт с торгов. Как быть? Нужна отсрочка. Вот тут и поможет канцелярист, вроде бы последний человек, который может помочь. Однако, у каждой профессии должна быть собственная жилка, без чего не следует браться за дело, не имея к нему расположения. Что удумает канцелярист? Он просто отправит письмо не в положенный город, а в Сибирь, откуда оно вернётся через два месяца. Барину этого времени хватит.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как хорошо начинать писать красивый сюжет, но быстро разочарование наступает, в лучших чувствах автор оказывается задет, продолжать работать над произведением забывает. Отложено в долгий ящик, никогда не должно быть извлечено назад, может правильно поступает классик, понимая, никто не будет результату рад. Всё от личного нежелания творить, когда тема избитой кажется. Теперь сделанного не изменить, даже пусть читатель от ожиданий мается. А всё почему? Задумал Загоскин банальное описать. И вёл он действие к тому, о чём не желал повествовать. Не Сумароков он, прошли годы вольности в драматургии. Другой положен для театра тон, уж были времена такие.

Кто не ездил из города погостить в имение? Забывая о городской суете. Имел от увиденного большое впечатление, изменив привычной жизни в столицы черте. А столиц в России прежде имелось сразу две: Петербург и Москва. Каждая — представлена своей судьбе. Тема тех распрей стара. Почему бы не свести на селе сердца жителей столичных? Он — петербуржец, она — москвичка. Сюжет, прямо скажем, из отличных. Да вот кто он? Да и кто она: певичка? Нет, барские слуги. Впрочем, баре любят в той же поре. И зрителя уши не так уж туги. Верит зритель — не случиться беде.

Так бывает порой, когда через слуг показывается пристрастие бар. Это удобно очень, ни чьей чести не задевая. Проще разжечь в холопской душе пожар, внимания на горести сих людей не обращая. Как было бы хорошо, полюби друг друга баре, смогут тогда слуги найти счастье по себе. Не бывать бы только некой сваре, не то страсти молодых суждено погибнуть в барском огне.

У Загоскина слуга отправился в дом барышни одной, ибо барин его напроситься в гости желал. Он тут по делу, но мается тоской, а барышни той он внимания страстно алкал. Имел желание придти на чаепитие, встретившись наедине желательно. Хотел он сделать открытие, поступить крайне доброжелательно. А как и о чём далее следовало продолжать? Загоскин толком не представлял. Стал Михаил сюжет нащупывать, искать, да ничего полезного не сочинял.

Зачем-то барышни показывался быт, её беседы с прислугой приводился разговор. Налёт ожидания барских приключений оказывался смыт, собирал Загоскин сущий вздор. Ни к чему, разве о чём-то всё-таки сказать намеревался. Вдруг выйдет оговорки нужный мотив. Михаил и вправду старался, может к чему вёл повествование, забыв. Не способный развитие для действующих лиц нащупать, Михаил вовсе забросил писать. Сей запутанный клубок читатель должен распутать, огорчение писателя понять.

Всё просто, кажется именно так. К другой участи Михаил готовился последние годы. Ему ниспосылался явный знак, писать роман — вот веяние новой моды. Брался Загоскин романтизировать былое, про Смутное время стремился говорить, и создаст он вскоре такое, чему быть его лучшим трудом предстоит. А с драматургией быть как? Найдётся и для неё когда-нибудь место в думах Михаила. Как говорится, из зерна вырастает злак, да только если не бросить земли мимо. Всему свой черед, потому пусть отложены о театре думы будут, новый период Загоскина ждёт, благодаря чему его и помнить будут.

Что же с гостями столичными? Чем закончится жениховство слуги? Остаётся думать, не должны статься баре горемычными, осуществят желанья свои. Но к тому Загоскин не подводил, мало ли о чём хотел повествование сложить, скорее всего сюжет его банальный утомил, раз предпочёл о нём забыть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писателю всегда хочется говорить о наболевшем — о мешающем свободно творить, не оглядываясь на возможность возникновения недовольной мины на лице читателя. Этого избежать не получится, всё равно найдутся люди, не желающие принимать текст в созданном для внимания виде. Причём, как не старайся — не найдёшь всеобщего признания. Объяснение даётся человеческой предвзятостью — каждый желает видеть определённое, без присутствия чего непременно выскажет неудовольствие. Иной человек терпеть не может чужого успеха, уже за то негативно реагируя. Вот и Загоскин решился показать двух беседующих, объясняющих, насколько тяжело авторам стремиться к достижению максимального соответствия желаниям читателя.

Действие представлено в виде сценки. Молодой писатель беседует с опытным человеком, вполне вольным считать, что съел пуд соли на умении отличать успешное произведение от провального. И когда он будет приводить веские доводы, писателю останется ссылаться на примеры великих драматургов, чьи работы не находили должного отклика у современников, хотя после входили в золотой фонд литературы. Как пример, речь идёт про «Мизантропа» Мольера и «Федру» Расина, встреченных зрителем с превеликим негодованием. Что тут поделаешь, иногда нужно создавать произведения, думая изначально о потомках, более способных оценить деяния предков.

Касательно труда молодого автора сразу даётся пояснение — писано так, будто с натуры. В век расцвета романтизма подобное воспринималось без воодушевления. Но где расцветал романтизм? Во Франции. В России никогда твёрдых литературных пристрастий не возникало, так как русский писатель непременно стремился к отражению естественного хода вещей, избегая приукрашивания. Видимо, в драматургии действуют особые законы, мало связанные с общим курсом. Не должны действующие лица иметь сходство с настоящими людьми, им непременно следует оказываться набором определённых качеств, тогда как другие черты окажутся напрочь стёртыми. Поэтому, одна из основных причин должного последовать провала — стремление к натуральности.

Имелись в обществе ценители особых литературных сюжетов. Кто-то мог советовать добавить побольше любовных сцен, иной — требовал убрать подобное вовсе. Если угодить одному из них, тогда, как минимум, некоторому количеству людей придёшься по вкусу. Если посчитаешь допустимым забыть о чужих интересах, думая о собственных, на выходе получишь общее презрение. Раз взялся повествовать, должен сразу ориентироваться на определённого читателя или зрителя, иначе не жди благосклонных откликов. Впрочем, могут и вовсе промолчать, что, может быть, даже хуже.

Впору молодому писателю задуматься, насколько он готов соответствовать ожиданиям. Зачем ему такие душевные терзания? Проще отказаться от ожидаемой постановки и навсегда покинуть литературное ремесло. Так можно говорить, ежели писатель намеревается пользоваться успехом у современников. Однако, может статься и так, успех не придёт и впоследствии, практически никогда не приковывая внимание потомков. Собственно, таким образом можно говорить про Михаила Загоскина, оставшегося в числе писателей второго ряда, редко вспоминаемый и совершенно не читаемый. Большая часть им изданного так и осталась в старой орфографии. Причина очевидна — читателя Загоскин найти уже не сможет.

Как тогда быть со сценкой «День первого представления новой пьесы»? Следует взять за основу размышления о писательском пути, обязанном находить соответствие между желаемым автору и ожидаемого читателем. При соответствии — обеспечено внимание. В обратном случае лучше не горевать. Когда душа просит творить, нужно не упускать сего благословенного момента. Никто не знает наперёд, для чего человеком созидается определённое действие. Вполне вероятно, ибо почему бы такому не быть, и творчество Загоскина сможет обрести преданного поклонника. Всё зависит от обстоятельств.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Где зрителю не понравилось содержание оперы, так это в произведении, поставленном по либретто «Тоска по родине». Почему? Нужно смотреть непосредственное действие, чтобы суметь лучше понять. Касательно сюжета претензий у зрителя быть не могло, Загоскин старательно представил занимательное развитие событий, не должное оставлять равнодушным. Пусть всё происходящее — переделка одноимённого романа, но ведь не все являются читателями. А может причина и в том, что ознакомившись с содержанием, ожидаешь увидеть на сцене определённый колорит. Где та Испания, столь славная знойными красавицами и отчаянными матадорами? Может от отсутствия такового зритель и загрустил, должный внимать за любовными терзаниями российского гражданина, пытавшегося забыться от тоски по родине заграничным бытом.

Происходящее на сцене делилось на три важных события. Первое — разбитое сердце влюблённого, случайно узнавшего про пристрастие любимой женщины к другому. Второе — тот самый испанский колорит. Третье — развенчание заблуждений. Описываемое Загоскиным вполне можно охарактеризовать склонностью литературных героев придаваться самообману, не решаясь на откровенный разговор. Из этого возникает необходимость страдать по надуманным поводам. Ревновать главный герой будет практически к столбу, то есть к человеку, никакого интереса не имеющего. Причём, этому же человеку главный герой не один раз окажется обязан жизнью, поскольку будет несколько раз спасаем, как в самом начале повествования, так и ближе к окончанию.

Протагонистом, если можно так его называть, выступит слуга главного героя, не способный принять ничего испанского. Ему не нравится постоянное лето, он не желает пить вино и вкушать деликатесы, ему бы пробирающего холода, водки, солёных огурцов и кислой капусты. Получается, тоска по родине отражается не в виде любовных переживаний главного героя, убежавшего в Испанию в попытке забыться, а как раз выражено страданиями слуги, готового отдать многое, только бы вернуться к родным пенатам.

Загоскин добавил драматизма в происходящее. Главный герой, он же — русский барин, покорит сердце местной женщины, неким образом связанной с губернатором. Это породит зависть в испанских мужчинах, этаких мачо, разгорячённых настолько, что задумают убить главного героя. При этом, тот ни о чём подобном не мыслил, может и не ведая, какие чувства к нему испытывают окружающие. Он продолжал томиться страданиями разбитого сердца и истерзанной души.

Следовало поворачивать сюжет по направлению колеи, ведущей в Россию. Нужно объяснить, в чём главный герой заблуждался. Для того не потребуется отправлять любимую девушку в Испанию, достаточно военного корабля, приставшего к берегу. На борту того судна окажется всё тот же вечный спаситель главного героя, чьё участие снова избавляет от смерти, к тому же, помогает обрести нового себя и забыться от заблуждений. Главный герой просто обязан почувствовать бесполезность терзавших его мук, которые он сам себе и придумал, ни в чём не находящие подтверждения.

Так почему опера оказалась лишена зрительского внимания? Говорят, композитор не сумел создать требуемого задора. Если в плане представления России он показал желаемое, то испанские мотивы оказались пустыми и бессодержательными. Ежели так, тогда и декорации, вместе с костюмами и движениями актёров, удовольствия зрителю не доставили в той же мере. Иного представить не получится, поскольку само наполнение оперы выше всяких похвал. Загоскин сумел связать в единое повествование различные элементы, подав их в виде хорошо продуманной связки событий.

Как бы оно не было в действительности, «Тоска по родине» — любопытный сюжет о жизни русских в Испании.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Роман о Руси в исполнении Загоскина читателю по нраву не пришёлся. Может тогда понравится исполнение в виде оперного представления? Михаил обязался написать либретто. Если не читательское внимание, тогда зрительский восторг должен быть обеспечен. Сюжет им проработан, осталось выбрать нужное и избавиться от лишнего текста, скомпоновав материал для короткого просмотра. Так и получилась опера «Аскольдова могила», для чего потребовалось только использовать музыкальную составляющую и игру актёров. Перед зрителем начинало разворачиваться действие, ещё десять лет назад слывшее за опасное вольномыслие.

Читатель знает, эпоха дворцовых переворотов закончилась с воцарением Николая. Прежде, ещё при жизни детей Алексея Тишайшего, власть над российским престолом переходила в обстоятельствах напряжённости. Всегда присутствовал компонент, заставлявший литераторов обходить любое упоминание о чьей-то борьбе за право быть государем. Да и Николай начинал властвовать с восстания декабристов, вполне способном пресечь притязания Романовых на владение Россией. Однако, Загоскин затрагивал тему подлинных государственных переворотов, по сюжету претендовать на титул Великого князя мог осколок рода Аскольда, не согласный с притязаниями Рюриковичей.

Происходящее на сцене должно делиться на определённые эпизоды повествования. Обязательно следовало показать зрителю необходимость отказа от языческих верований, указывая на важность перехода в греческую веру. Предстоит создать на сцене образ древнерусской деревни с истуканами, на которых и косо посматривать всякий раз, стоит зайти речи о нежизнеспособности религии предков.

Другой эпизод — демонстрация засилья варягов. Пусть воины севера чувствуют себя вольготно на Руси. Но ведь и они поклонялись точно таким же истуканам, только иного свойства, каковых держали в родных краях. Варяги будут пировать, вспоминая прежнее житьё-бытьё, как чей предок на медведя с голыми руками ходил, как с ещё живого зверя шкуру спускал. Для зрительского веселья добавлялось скоморошничество, то есть создавался полноценный антураж былых дней.

Но самое главное развивается ближе к концу представления, поскольку появлялся Неизвестный, сообщающий тайную информацию, к которой следовало прислушаться. Негоже подданным княжеским с благолепием смотреть на государя, когда власть того должна быть повергнута. Кто силой стол великокняжеский отнял, обязан возвратить потомкам прежнего владельца. На каком основании? Сугубо в рамках понимания дворцовых переворотов, когда любое требование следовало признать законным, ежели человек, его выражающий, становился правителем.

Так бы и случиться непоправимому, не напиши прежде Загоскин роман, согласно сюжета которого порывы к власти у подданных сходили на нет, поскольку греческая вера не предполагает насилия, ведь христиане должны со смирением принимать ниспосылаемые на них испытания, в том числе отказываться от власти, когда дал клятву верности другому, хотя бы язычнику.

Поэтому на сцене развивалось ещё одно красочное действие — свадебное. Потомок рода Аскольда женился на христианке, сам оную веру принимая. Скоморошество становилось более богатым на содержание. Среди действующих лиц появлялся знаменитый музыкант древности — Садко, игравший и певший для услады слуха всех собравшихся на сцене и в зрительном зале.

Читатель, как и зритель, понимает, когда произведение ставится на сцене, в первую очередь значение имеет атмосфера. Не так важно содержание показываемого действия, сколь огромное внимание уделяется декорациям, костюмам и движениям актёров, тогда как прочее служит фоном. Конечно, при плохом содержании текста, зритель окажется недовольным, вполне понимающим, действие должно быть полноценным, наполненным богатством и для создания мысленных образов. На постановке по либретто Загоскина всё казалось соответствующим ожиданиям. Древняя Русь оживала на глазах, благо и сюжет подавался с давно забытой перчинкой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1828 году поставлена опера «Пан Твардовский», автором либретто выступил Загоскин. Сюжет касался польской легенды о шляхтиче, продавшем душу дьяволу в обмен на сверхъестественные способности. Михаил предложил собственное трактование, поместив в центр повествования историю любви между Юлией, должной стать женой Твардовского, и Красицким, получившим от отца в наследство лишь принадлежность к шляхте. Зритель не должен был обманываться, на сцене полагалось происходить явлениям, раскрывающим мистические ноты повествования. Твардовский действительно выходил мрачным колдуном, в чьей воле добиваться желаемого мановением руки.

Загоскин предлагал зрителю оказаться в дремучем лесу ночью. Красицкий брёл с табором цыган, не имея определённых целей. Случилось разразиться непогоде. На счастье действующих лиц, они узрели брошенную избушку. Тогда же зрителю впервые показывался Твардовский, шедший вершить тёмные дела, никого не ожидая встретить. На сцену явится дух, обязавшийся помочь пану овладеть умением повелевать материями. Зритель к тому моменту понимал, для Твардовского обладание Юлией вторично — он мог обойтись вовсе без оного.

Что делать Красицкому? Будучи влюблён, он не имеет возможности приблизиться к Юлии. Последняя встреча влюблённых случилась три года назад, ещё до войны России с Османской империей, на полях сражений которой Красицкий пропадал. Юлии не хотелось верить в смерть Красицкого, но сведений о нём она не получала. Вполне понятно, почему Загоскин не позволил молодым встретиться, иначе повествование сложилось бы другим образом.

Следовало расстроить свадьбу Твардовского и Юлии. Как? Загоскин не стал создавать больше потребного. Зритель желал увидеть эпичность происходящего на сцене, остальное для него казалось вторичным. Ежели так, усилий прилагать не потребуется. Твардовский сам сведёт себя в могилу, излишне уверовавший в собственные силы. Михаил даже отнесётся к его желаниям с почтением, создав не просто представление о злодее, а о человеке, способном бороться за принципы, не соглашаясь с ними расставаться и в миг поражения. Окончание оперы — погребение Твардовского под развалинами замка.

Зритель мог гадать, действительно ли погиб Твардовский? Разве чернокнижник столь легко умирает, не уничтожаемый с применением специальных средств? Вероятно, Загоскина не раз просили дать разъяснение. Иначе как объяснить, что шестью годами позже Михаил напишет цикл рассказов «Вечер на Хопре», в числе которых окажется повествование, сообщающее читателю дальнейшие детали. Никак не перерабатывая созданный сюжет, Загоскин поместит героя-современника в места жизни Твардовского, оставив мнение — пан не умер, продолжая существовать. Это вполне соответствует легендам, частью придерживающихся мнения, будто пан Твардовский застрял между небом и землёй, обязанный дожидаться Страшного Суда.

Как понимает читатель, сюжетное наполнение оперы не отличается замысловатостью. Однако, стремление к созданию мрачных повествований — особенность перехода со второго на третье десятилетие XIX века, учитывая включение в процесс и такого именитого писателя, за какового принято считать Николая Гоголя. Но Гоголь к написанию оперы «Пан Твардовский» ещё не начинал создавать художественных произведений. Тут стоит скорее говорить о влиянии немецких классиков, внёсших обязательный элемент мрачного начала в литературу.

Обязательно скажем, основная смысловая нагрузка ограничивается первым действием, тогда как далее Загоскин заполнял повествование по остаточному принципу. Создав основное для понимания происходящего на сцене, затем Михаил дописывал до логического финала. Иное он измыслить не мог, обязанный следовать сложившимся представлениям о деятельности легендарного пана Твардовского, добавив элементы романтизма и мистицизма. На фоне возвышения и падения чернокнижника, тенью пройдёт любовь Юлии и Красицкого, изначально вторичных для показываемого действия.

Автор: Константин Трунин

» Read more

К концу жизненный цикл писателя подходил, и надо бы творить во славу лет, но сам себя Загоскин утомил, измыслил повторно им же написанный сюжет. О чём повествовал, слагая «Москву и москвичей», о том и рассказал, про тех же людей. Был в романе эпизод, должный быть использованным снова, должен ведь любить народ, знает всяк, что постановка в театре — успеха основа. Так тогда было принято — романы на сцене ставить. Если не мог иной писатель, автор за то брался сам. Теперь читатель должен представить, как Загоскин пьесу сочинял по собственным словам.

О чём вообще писать в середине XIX века? К свадьбе речь подводи. Найдёшь в оном и повод для смеха, осуществишь и чаянья свои. Была тогда в обществе проблема — невесту замуж выдавать. Многие пьесы о том приняла театральная сцена, могла и больше на схожую тему дать. Ставилась задача — определить мужа для девицы. Тяжёлый выбор предстоял! Мешало и сердце юной львицы, в чью душу бедный юнец западал. Как противостоять? Родне полагалось решение находить. До дум девицы обычно не опускались. Но читателю предстояло о нуждах общества забыть, пути родни и девицы не пересекались.

Чаще случается, коли мать или тётка брались замуж девицу выдавать, сами вдовью участь влачили. Того хотели и крови родной они желать, иного ни для себя, ни для будущей невесты не просили. Выбор нужно сделать, будут три жениха, кто-то даже окажется женат. Да разве участь девицы станет плоха? Каждый жених должен быть рад. Так-то оно так, куда же подевалась девица? Почему взор её к другому обращён? Не хотелось девушке смириться, иной в мыслях её женихом наречён.

Раз ясен сюжет, интрига в воздухе повисла, нужно действие пьесы чем-то заполнять. Например, мыслью, якобы переполненной от смысла, каким образом несочетаемое сочетать. Невесте желают найти жениха с состояньем, жениху — невесту с приданным знатным, оттого заполняют пьесы исканьем, но конец поисков бывает лишь для молодожёнов приятным. Потому как полагалось возроптать на желания стариков, сколь тем не казалось нужным за обеспеченного слыть, должна же когда-нибудь начать торжествовать и любовь, наступала пора воззрения былых веков переменить.

Чем ещё заполнить повествованье? Различной суетой. Показать продолжавшее бытовать мечтанье — о поездке выездной. В пресловутый Карлсбад почему не стремиться? Отчего в Париже или Риме не пожить? Неважно, что на сюжете сказанное не отразится, всё равно читателю о сюжете пьесы суждено забыть. Не для вечности Загоскин в лицах повествование слагал, сугубо постановки на сцене ради, хорошо это Михаил Николаевич знал, и без того купавшийся в лучах славы.

Как жаль, о скоротечности приходится сказать. Жизнь проходит, не давая права вернуться назад. И людям в старости не так свойственно желать… да и был бы кто заново жить оказываться рад. Если не сам, так лучше видеть счастье в глазах молодых. Зачем навязывать волю подрастающему поколенью? Секрет будущего — он ведь из самых простых: отказать старикам в стремлении к боренью. Нет нужды думать за молодёжь, хоть того и хочется невероятно. Разве не ясно: понимать жизнь не начнёшь, не ошибившись пару раз знатно.

Потому, скажем с серьёзным тоном, пусть молодые поступают на собственное усмотренье. Как ныне говорится, будет то для них большим обломом… как говорилось прежде: постигнет юных сожаленье. Иначе правду не понять, не уразуметь к чему стремиться, надо лично пострадать, от горя лично впечатлиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more