trounin.ru

Космогония Кира Былычёва зиждется на добротной фантастике и сказочной атмосфере. Причём доступная вниманию читателя авторская смесь сюжетов серьёзно не воспринимается, если его возрастной порог шагнул дальше отметки веры в разъезжающих на печах людях и прочих созданий народного фольклора. Собственно, «Лиловый шар» — одна из повестей про Алису Селезнёву, решившую ещё раз придти на помощь и помочь решить загадку искусственной планеты, что вывернута наизнанку и не имеет собственного солнца. Совершенно неожиданно она оказывается космическим странником, несущим гибель Земле. Читатель заинтригован и готовится внимать, но у Булычёва закончилось желание говорить о насущном и он предпочёл перенести развитие событий в иную плоскость.

Параллели напрашиваются сами собой. Каждый шаг действующих лиц вызывает у читателя скепсис, если он знаком с достаточно обширным количеством фантастических произведений, где описываемое Булычёвым могло ранее встречаться. Даже Заповедник сказок заставляет содрогнуться, хотя и не является достаточно показательным. Это не важно, если читатель не будет разбираться в путях нахождения избавления Земли от опасности, а сосредоточится именно на искусственной планете.

В самой идее искусственности нет ничего особенного. Например, спутники Марса по одной из версий принимаются за специально созданные объекты. Статус Луны аналогично не до конца ясен, каким бы странным он иногда не казался. Пока человек не столкнётся непосредственно и не развеет мифы — до той пор будут возникать разнообразные теории.

Касательно же искусственной планеты в «Лиловом шаре», то она загадочна сама по себе. Её обитатели агрессивны, разумные существа отсутствуют, хотя имеются все свидетельства их присутствия. Раскрывать сюжет произведения не следует, но очень тяжело говорить о том, из чего состоит повествование. Пусть действующие лица сумасброды со склонностью к наивному восприятию реальности — это им позволительно, учитывая направленность повести на юного читателя. Главная роль отводится девочке Алисе, самой сообразительной из всех, единственной, кто способен найти ответы на сложные вопросы.

Героиня разгадает тайну исчезновения разумных обитателей, даст возможность ознакомиться с летописью планеты, поймёт суть опасности и станет тем, кто от неё избавит землян. Именно в избавлении кроется загвоздка. Стоило Булычёву подвести действие к самому важному, как вся серьёзность улетучилась и дальнейшее произведение свелось к сказочности с участием первобытного мальчика и Бабы-яги, чьего упоминания вполне достаточно, дабы не говорить о Гималаях, куда проследует Алиса в рамках понимания парадоксов темпоральной фантастики.

Интерес к «Лиловому шару» построен именно на предположениях, которые имеют право на существование. Всё, упоминаемое Булычёвым, до боли правдиво и содержит в себе предостережение от возможных в будущем катастроф. Конечно, тогда уже никто не вспомнит советского писателя, сюжет чьих книг к тому времени сгинет в бездне тонн макулатуры. Чтобы человека услышали — он не должен распылять себя. К сожалению, писательское призвание люди склонны считать профессией, что заставляет их писать много лишнего, в том числе и разбавляя гениальность посредственностью. Это не укор в сторону Булычёва, но он ведь на самом деле не смог завершить решение заданной им проблемы, над чем стоило поломать голову, а не толочь воду в ступе, прибегая к услугам им придуманного Легендарного периода.

Унывать не требуется. Земля должна быть спасена. Её обязательно спасут. Писатели в этом убеждены, всегда показывая людей, способных своими умениями не допустить возникновения критического положения. Алиса найдёт способ, пусть и самый малоправдоподобный. Так захотел автор — читатель примет предложенный ему вариант.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вставай и иди! Тебя бьют, держат, унижают, а ты вставай и иди! Или не иди. Ложись и лежи! Жди, ожидай, томи сердце тревогой!

Гавриил Троепольский написал повесть о собаке, чья жизнь должна была оборваться сразу после рождения. Не подходил щенок для нашего мира практически по всем параметрам. Он не удостоился родословной в силу разыгранной природой закономерности, всегда вступающей в противоречие с людскими желаниями. Бим — шотландский сеттер. Ему полагается быть чёрным. Он же белый. Но ему повезло с хозяином, решившим выкупить щенка, найдя в заботе о нём утешение собственной старости. Шаг за шагом автор произведения знакомит читателя с Бимом и собственными изысканиями, чаще от первого лица. Перелом в восприятии понимания собачьего бытия наступает тогда, когда Троепольский разлучает собаку и позволяет ей предаться отчаянным попыткам найти пропавшего хозяина. Ни о чём другом Бим не думает — его мысли только об одном.

Один вопрос постоянно беспокоит читателя — почему собака такая хлипкая? Она страдает от побоев и издевательств, вследствие её здоровье с каждой страницей ухудшается. В Биме нет жажды к жизни, его помыслы излишне односторонние и не терпят появления иных чувств. Троепольский постоянно устраивает встречи пса с плохими людьми, должными вносит разлад в повествование. Разумеется, автор играет на чувствах читателя, показывая ему склочных женщин, предприимчивых деятелей и жестоких человекоподобных существ: в обилии всех нас окружающих. Желание гневаться возникает подневольно.

Не плохим полнится мир — есть место и хорошим людям, излишне добродетельным и безрассудным, плохо отдающим отчёт своим поступкам. Они готовы превозносить Бима и проявлять о нём заботу, стараясь держать собаку при себе. Троепольский перегружает повествование крайностями. А Бим… Бим продолжает искать хозяина и обходит все места, где с ним ранее бывал.

Автор позволяет читателю увидеть мир глазами собаки. Так ли на самом деле собака понимает, что происходит вокруг? Она действительно так плоско смотрит на мир и ориентируется строго на доступные её пониманию действия других? Трудно судить. Об этом может твёрдо сказать только специалист по шотландским сеттерам, но и он не будет до конца прав, поскольку нет похожих друг на друга собак, как людей, как и любых других животных вообще. Поэтому принять Бима остаётся в описанном Троепольским виде — иного не остаётся.

Бим получился идеальным и полностью преданным созданием. Он благонравен и внутренне не приемлет насилия. Из него вышел рафинированный пёс: слишком мягкий, чтобы суметь выжить в одиночку. Кости Бима ломкие, внутренние органы легко разрываются, сам он излишне прямолинеен. Что-то не так с этой собакой. Возможно Биму не хватает ума, а может он действительно был обречён, выродившись в идеального служителя своему хозяину, и будет обязан погибнуть, как чахнет дриада без дерева.

И всё-таки Бим был способен меняться. Троепольский не объясняет, почему герой его повести давал себе право превозмогать боль и физические потребности, стараясь поддерживать в себе силы, хотя был обязан умереть от тоски и голода. Либо автор не понимал стремлений Бима, либо того требовало писательское мастерство. Единственной цели придерживался Бим, последовательно проводя поиски и выпутываясь из передряг. Он не хотел лежать и ждать — ему требовалось идти. Троепольскому оставалось подвести читателя к самому разумному исходу.

Бим познал Дао, поэтому нет причин для грусти — лучшее из возможных состояний им было достигнуто.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Наблюдая за природой, Михаил Пришвин оставил множество заметок, ныне разрознено встречаемых в разнообразных сборниках. «Зелёный шум» является одним из них. Его яркая особенность — он издан при жизни автора. Включает рассказы из циклов: Родная земля, Мои тетрадки, Лисичкин хлеб, Охота, Охотничьи собаки. Уникальным произведением, доступным для читателя, является переложение Пришвиным ряда художественных работ канадского писателя Серой Совы.

Пришвин смотрит на природу, излишне её не приукрашивая: дополнительных красок ей не требуется. Имеются удивительные явления, разгадать которые помогает наблюдательность. Порой не требуется прилагать умственных усилий, чтобы найти ответ для невольно возникшего вопроса. Почему у оленей пятно сзади? Обыкновенный читатель никогда не стал бы придавать значение таким особенностям, а вот Пришвин обязательно задаётся целью и находит требуемое решение.

Где бы Михаил не находился, он всегда делал заметки. Дальний Восток, Кавказские горы, Лапландия: ему есть о чём рассказать. И не всегда дело касается природы. Есть у Пришвина рассказы и про людей, чьё поведение не менее часто требует основательного рассмотрения. Любил Михаил собирать народные сказания, им тоже нашлось место среди его заметок.

К слову о заметках. Пришвин не мыслил себя без тетрадок. Он мог рискнуть жизнью, лишь бы не позволить пропасть письменно задокументированным наблюдениям. Разумеется, и об этом имеется заметка. Он не делал проблем из ничего, предпочитая размышлять о жизни самостоятельно. Он и на охоту ходил в одиночку, взяв только собак. Так и передвигался Пришвин медленным шагом, высматривая требуемую добычу. Михаил был созерцателем — это и заставляет относиться к нему с уважением.

Читатель может сравнить творчество Пришвина с байками: как на медведя ходили, каким образом собак воспитывал, отчего заяц сапоги съел, почему мужик гусей воровал. Отчасти познавательно, но чаще пришвинские заметки позволяют приятно провести время, прикоснувшись к повседневности некогда жившего человека. Иные люди могут поучиться наблюдательности, поскольку случись нечто подобное с ними — они не смогут рассказать об этом другим.

Что касается Серой Совы, то Пришвин ему симпатизировал в силу обоюдной любви к природе. За основу для одноимённого собственного произведения, он взял ряд работ канадского писателя, вольно изложив их для советского читателя. Текст читается натужно, поскольку вместо краткого повествования, Михаил пишет беллетристику, что редко у него получалось хорошо. Читатель узнает о становлении Серой Совы, его пути к индейцам, участии в качестве снайпера на европейских полях сражений и дальнейшую борьбу за достойную жизнь для собратьев. Конечно, Пришвин иначе строит сюжетную линию, поскольку вносит в повествование факты жизни англичанина Арчибальда Билэйни, кем изначально и являлся будущий канадский писатель. Данный факт его биографии, согласно свидетельствам, стал известен общественности уже после смерти. Пришвин придал произведениям Серой Совы другой оттенок. В остальном, надо полагать, Михаил уже не отходил от оригинального текста, показывая действительные похождения индейца.

Человек ныне разучился жить в гармонии с природой. А может он никогда этого и не умел. Но всегда были люди, проявлявшие к природе трепетное отношение. Они уходили от мирской суеты и предавались созерцанию. У них менялись приоритеты. И вместо ярых сторонников трансформации доступного пространства, появлялись желающие сохранить без изменений имеющееся. Такое вполне допустимо. Относить к ним Пришвина стоит с опаской, каким бы любителем природы он не являлся. Он всегда подходил разумно и брал минимум ему требуемого. Впрочем, это идеализирование.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Владислав Бахревский умеет погрузить читателя в атмосферу прошлого, уделяя внимание мельчайшим деталям, предпочитая постоянно придерживать сюжетную составляющую. Он рубит концы, плетя далее иную историю, вытекающую из ранее сказанного. Читатель не успевает проникнуться к действующим лицам, как происходящее меняется: вместо одних на страницах появляются другие исторические лица. С годами стиль Бахревского практически не изменился: исторические декорации оживают на глазах, каждый герой обладает уникальным характером, писателем даётся общая картина происходящего, участие в повествовании принимают все слои населения. Но чего-то постоянно не хватает. Возможно, смущение вызывает желание автора рассказать о многом, для чего он берётся за всё сразу, забывая о цельности сюжета.

«Хождение встречь солнцу» предстаёт перед читателем в залихватской манере лёгких на подъём казаков, готовых сорваться с места и бежать в самые глухие места, коли так будет должно поступить. Бахревский начинает сказание о жизни Дежнёва издалека, прибегая к помощи влияния царя, решившего сослать одного из провинившихся подальше от Москвы, поручив заодно прихватить с собой полторы сотни казаков. Читатель удивится, разглядев Дежнёва в момент его появления на страницах, этого озорного и компанейского парня, согласившегося поехать в дремучие места. Думается, Бахревский чрезмерно прибегает к вымыслу, черпая информацию из неустановленных источников.

Не так уж и просто протекает жизнь Дежнёва под пером Бахревского. Все встречаемые народы настроены к нему агрессивно, начиная от татар и заканчивая якутами с чукчами. Конечно, Дежнёв ко всем найдёт подход. В его помыслах нет желания поживиться за чужой счёт. Он настроен считать всех людей братьями, с которыми можно вести торговлю, не прибегая к принуждению и насилию. Его проблемы проистекают изнутри, поскольку имеющиеся враги являются выходцами из своих же казаков. Один Дежнёв несёт добро, пожимая промахи идущих следом соперников. Те огнём и мечом снова настраивают местные племена против него.

Исследовать и освоить отдалённые территории весьма затруднительно. Бахревский не позволяет Дежнёву унывать, даруя ему в жёну якутку, что при крещении получит имя Абакан. И всё бы было хорошо, не прерывайся Владислав на будни Алексея Тишайшего, ставшего царём после почившего отца, Михаила Романова. Много позже придёт к нему Дежнёв, проскитавшись далеко от Москвы, получив от государя заслуженную награду.

Верить ли всему сказанному Бахревским про Дежнёва? Или постараться принять именно такой образ землепроходца?

«Бородинское поле» напоминает другие произведения Бахревского, только отличается тем, что не имеет центрального сюжета, будучи разделённым на главы, показывающих читателю жизнь дворянства до войны с Наполеоном, а также ход боевых действий, где сражение при Бородино лишь один из связующих повествование элементов.

Читатель готов проникнуться взрослением встреченных действующих лиц, чьё становление автором показывается с первых страниц. Может Бахревский хотел сказать читателю про важность всех людей, способных принять на себя ответственность за охрану государства от иноземных захватчиков? Являйся они хоть незаконнорожденными (как говорит автор — «сукиными детьми»). Тогда отцы не имели ничего против, если их отпрыски будут жить рядом, но не иметь при этом полных прав. Бахревский показывает таких детей умными в учении и умелыми в тренировках. Ничто их не отличает от рождённых законно. И им наравне с ними предстоит отражать агрессию Наполеона.

Читатель видит высокую эрудированность, превосходные светские манеры, пропадающие зазря, когда Бахревский развивает повествование дальше, будто забыв о начатой им истории взросления защитников отечества. Они буквально испаряются, уступая место, сперва размышляющим о создании республики на Сахалине, а потом и непосредственно сражению с вторгшейся Францией. Теперь Бахревский скрупулёзно описывает батальные сцены, переходя от одного командующего к другому. Так читатель узнает, каким образом противный императору Кутузов стал командовать армией, а также о многом другом, но не о тех молодых ребятах, за чьим становлением читатель готов был внимать.

Обманул Бахревский, уйдя в детали. Реалии тех дней он показал, но связывать в единое целое не стал. Так и оставил в разрозненном виде.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Демченко (лётчик-испытатель, лауреат литературной Премии Министерства обороны СССР) должно быть сильно любил небо, если он с таким удовольствием описывает жажду людей оторваться от земли и унестись в небесную высь. Читатель буквально пьянеет от слов писателя, знающего о всех описываемых им тонкостях. Не только небом живут действующие лица: они остаются простыми людьми, которым нужно обустраивать личную жизнь, уметь ладить с домочадцами и превозмогать конфликты внутри рабочего коллектива.

«Поднебесный гром» Александра Демченко с первых страниц настраивает читателя на серьёзный лад. Лётчикам-испытателям предстоит тяжёлая работа по проверке новых машин, поставляемых для них конструкторским бюро. Невзгоды следует превозмогать. Каким бы боком жизнь не поворачивалась, надо воспринимать нахождение в тени за светлейший из дней. Никогда не знаешь, что считать большим несчастьем. За требованиями начальства порой следует катастрофа, которой и следовало бы избежать, не поддаваясь унынию из-за мелочей. Неблагоприятный для полётов прогноз метеорологов скорее благо, как и обнаруженная кем-то из испытателей неисправность, поскольку вся работа, описываемых автором лётчиков, направлена на выявление всевозможных дефектов.

«Судьбы крутые виражи» — отражение последствий мельчайший недоработок, в результате которых выживание лётчика-испытателя становится делом удачи. Главный герой повести переживает трудный период взаимоотношений с семьёй. Он отторгнут небом и вынужден бороться с собой на койке реанимационного отделения. Демченко отошёл от небесной тематики, сосредоточившись на неприятной теме, показывая к чему приводит увлечение полётами. Счастливое спасение несёт в себе ворох проблем, словно вихри воздуха разрывающие ткани организма, внося дополнительный разлад в обострившиеся противоречия с женой и сыном-подростком.

У читателя обязательно возникают ответные чувства. За ярко прописанными действующими лицами просто обязаны скрываться настоящие люди. Все они стремятся в небо, даже остающиеся на земле. Каждый жалеет об утраченных возможностях обрести крылья, если по какой-то причине не суждено было стать лётчиком. Небо способна обрекать на страдания, даруя животный страх перед высотой, что можно преодолеть, хоть и с большим трудом.

Человеческая поддержка — вот о чём Демченко говорит постоянно. Без неприятностей обойтись невозможно, но рядом обязательно найдутся люди, чьи помыслы чисты и направлены на созидание радостной атмосферы. Главные герои произведений Александра испытывают проблемы, не надеясь на чью-то помощь. Они сконцентрированы на внутреннем мире и не сразу замечают происходящие вокруг них перемены. Порой стоит протянуть руку — и они растворятся в неге.

У произведений Демченко финал остаётся открытым. Ограничением для продолжения историй служит необходимость, дающая читателю право самому решать дальнейшую судьбу действующих лиц. Как в настоящей жизни, так и на страницах, нельзя в одно мгновение поставить точку. События обязательно будут развиваться дальше, иногда и с отрицательными последствиями. Судьба на самом деле подвергает человеческое существование крутым виражам: в любой момент всё может перемениться.

Остаётся недоумевать, почему многие произведения Воениздата никогда не переиздавались. Некоторые из них являются драгоценными сокровищами мировой литературы, обречёнными на забвение. Их находка — случайное стечение обстоятельств. Напечатанные однажды, они разошлись по библиотекам и книжным полкам, продолжая там пылиться, пока не истлеют. Может виной тому стал слом интересов последующих поколений, предпочитающих отдавать предпочтение пустым сюжетам и надуманным проблемам? Небо уже не манит, как не манит и космос; манит голубое свечение монитора и смартфона: человек больше не смотрит на звёзды, он смотрит на электронную начинку.

Остались ли в наше время лётчики-испытатели с таким же интенсивным графиком полётов, как у героев Александра Демченко?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Проза Ивана Бунина непременно перегружена отрицательными эмоциями. Не смогли на это повлиять и поездки писателя по миру, считая длительное пребывание на итальянском острове Капри. Наоборот, чернота в произведениях Бунина стала преобладать. Иван пишет о том, как плохо жить в России, как плохо жить за границей, как плохо вообще жить. Ожидаемого позитивного всплеска читатель так и не дождётся. Сплошная депрессия — ничего кроме депрессии. Если негатив в преддверии падения монархии ещё можно объяснить сломом отношения себя к современности, то такого не должно быть в задолго до этого приобретённых эмоциях от знакомства с чуждыми русскому духу культурами.

Всё плохо и лучше быть не может: русские деревни приходят в запустение, благополучная жизнь терпит крушение, о любовь вытирают ноги, действующие лица кончают с собой или с кем-нибудь из окружения. Мрачный антураж и отсутствие перспектив дополнительно угнетают авторскую атмосферу. К добрым словам Бунин не прибегает. Это Капри так на него повлиял? Скалистая местность и шум плеска воды могли подточить ностальгию писателя по России, обострив воспоминания со знаком минус. А так как писать было необходимо, то Бунин писал о том, что ему приходило в голову. Светлых мыслей там, разумеется, не было.

Выделять определённое произведение для анализа не требуется. Все они в одинаковой мере пропитаны негативом. Бунин не старался разрядить повествование юмором или подвести читателя к выводам, что нужно перетерпеть и тогда снова наступит лучшая жизнь. Быт действующих лиц катится под откос: повлиять на происходящее нет возможности. Обстоятельства сложились и выбраться из них без потерь уже не получится. Своё мировосприятие Иван переносит и на представителей других стран, где всё аналогично плохо. Просто Бунин так видел действительность, не желая изыскивать средства для того, чтобы хотя бы улыбнуться.

Кто-то может указать на непростое время, отчего и не было у Бунина причин для радости. События 1905 года повергли общественность в ужас. Пролитая кровь разрядила накопившиеся претензии к государству. Страна повисла над пропастью, что остро чувствовали все, в том числе и Бунин. Он сам на этот счёт говорит в своих воспоминаниях, так и не найдя сил для всестороннего рассмотрения происходивших и происходящих исторических процессов. Но какое время было простым до и после? Многое зависит от восприятия человека — Бунин постоянно хандрил.

Примечательно и то, что Бунин был верен своему стилю, описывая стороннюю действительность. Например, он путешествовал по библейским местам и делился с читателем подробными впечатлениями. Он делал выводы, соотнося их со священными текстами. Он философствовал. И всё-таки продолжал негативно смотреть на ушедшее в прошлое. Как можно воспринимать благом происходящее с людьми, ежели даже в Библии убийства восхваляются более тысячи раз?

Основной вопрос, задаваемый постоянно читателем — о чём именно ему говорит автор? Суть происходящего на страницах понятна, если Бунин вновь не уходит в сумбур (а это происходит регулярно). Поэтому нельзя по достоинству оценить творчество Бунина, не прибегая к сторонним хвалебным точкам зрения. Безусловно, Иван — примечательный автор, добившийся уважения и ставший важной фигурой, пускай и без должных на то причин.

Перечень рассмотренных произведений: Суходол, Хорошая жизнь, Ночной разговор, Весёлый двор, Последнее свидание, Копьё Господне, Худая трава, Хороших кровей, Чаша жизни, Грамматика любви, Господин из Сан-Франциско, Сын, Лёгкое дыхание, Аглая, Сны Чанга, Петлистые уши, Последняя весна, Последняя осень, рассказы из сборника «Тень птицы».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Владимир Рыбаков строит повествование «Тени топора» на надрыве психопатических нарушений действующих лиц, мешающих действительность с грязью и не разбирающих дороги впереди себя, идя напролом, не отдавая отчёта последствиям. В единую канву, описываемое автором, сходится крайне плохо, что связано с дёрганными сценами, чьё присутствие в сюжете никак не обосновано. Обозначенный быт газовщиков-нефтяников никак не раскрыт, кроме присутствия ряда экстремальных ситуаций, приведённых Рыбаковым всё по той же причине психопатических нарушений, но уже самого повествования. Действие развивается ради истерик и ощущения разложения человеческой души.

Разложение превалирует на всех страницах «Тени топора», начиная от семейной жизни бурового мастера и заканчивая беспределом на армейской службе. Всюду читатель сталкивается с матерящимися и нарушающими дисциплину действующими лицами. Все они подверглись безумию, словно мир сошёл с ума и завтра никогда не наступит, если сейчас не возьмёшь всё, до чего сможешь дотянуться. Связано ли это с тем непростым временем, когда Рыбаков книгу писал, или он отразил собственные метания? Сам Рыбаков родился во Франции; мужал, служил и недолгое время грузил, сварил, слесарил непосредственно в Советском Союзе, после его покинув. Поэтому крайне трудно установить причины, побудившие Рыбакова описывать деградирующее общество.

Если действующие лица не пьют алкоголь, то их мучает осознание собственной никчёмности. Их поступки сводятся к агрессивным взглядам на противных им собеседников, принуждению к каким-либо поступкам всё тех же собеседников и желанию найти точку опоры, с которой их никто не сможет сдвинуть. Именно такими видит читатель действующих лиц, сменяющих друг друга в каждой главе, пока их пути не пересекаются в неосвоенном цивилизацией месте, где каждому из них предстоит понять, чего они стоят по отдельности и смогут ли наладить взаимное общение.

Ближе к окончанию повествования Рыбаков добавляет детективную составляющую и вносит элемент надвигающихся катастроф, сперва природного, а затем техногенного характера. Рваный сюжет снова озадачивает читателя нелогичностью. Так и не удаётся читателю установить, о чём ему рассказывал автор. О тяжёлых условиях жизни и труда? Или о конфликтности человеческого характера, склонного к саморазрушению? А может Рыбаков подводил читателя к мысли, что на Западе жить лучше? Единственное адекватное действующее лицо прекрасно описывало ценности западной жизни. Надо понимать, его роль взял на себя сам писатель. Но зачем всё остальное было повергать в сумасшествие?

Где-то за страницами «Тени топора» маячит надежда на благополучие. Иначе Рыбаков не был бы столь оптимистичен в итоге. Он видит надвигающуюся беду, воссоздаёт быт ряда рабочих и армейских специальностей, живописует повсеместное моральное разложение и повергает действие к ожидаемому катаклизму, который можно проспать и стать его жертвой, если вовремя не проснуться и не найти средство, способное вывести из опасной зоны. А ежели беды получится избежать, то нарушение стабильности приведёт к ещё большей опасности, поскольку человеческий ресурс не сможет справиться без помощи извне, не приложи он к тому сильного желания усмирить стихию. Если и ставить точку в понимании «Тени топора» Рыбакова, то только такую.

Конечно, автор ни о чём подобном мог и не думать. Это всё домыслы читателей следующих поколений, воспринимающих прошлое с позиций других реалий, ничуть на описанные Рыбаковым не похожих, но стремящихся к их новому воссозданию. Время надрыва сменилось временем восстановления и роста. Следуя закономерностям цикличностей, всё повторится снова. Тогда и будет востребована проза Рыбакова, такая похожая и знакомая, хоть и написанная давным-давно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Антон Павлович Чехов — мастер краткости. Всем хорошо известно данное утверждение. А задумывался ли кто-нибудь о том, почему Чехов предпочитал оставаться кратким? Причина тому очевидна. Если он брался за длинную историю, то действие превращалось в наискучнейшую театральщину. Подтверждением данному мнению служит порядочный список работ Чехова, в том числе и довольно известных. К списку можно добавить добрую часть пьес автора, где театральщина воспринимается должной составляющей повествования. Читатель может возразить, что Чехов был талантливым писателем и так незамысловато о его творчестве нельзя говорить. Оставим споры на этот счёт литературоведам — пусть они отыскивают несуществующее.

Будучи молодым, Чехов подмечал особенности человеческой натуры. Он осуждал вороватость чиновников, забавлялся глупостью недалёких людей, серчал на бездумность сельских жителей, находил интересным поделиться с читателем причудами русских предприимчивых людей и осмеять мировосприятие иностранцев. Чехов не повторялся, радуя очередным рассказом. К сожалению, с возрастом, а может и с наработанной техникой изложения, он стал всё чаще растягивать рассказы, наполняя их пустым содержанием, редко вкладывая в них душу. Может нужда давила или имелась другая причина, но читатель вынужден согласиться — Чехов стал писать без былого озорства.

Разбираться с каждым рассказом Чехова следует отдельно, если на то у читателя появится желание. Чаще же, когда нужно говорить о том или ином рассказе, надо определиться, когда он был написан. Впрочем, это ясно уже по содержанию. Ранние работы Чехова — занимательные истории с неожиданным концом. Причём читатель предполагает, чем именно закончится повествование; необходимо лишь понять, как представит свою версию сам автор. Иногда действие рассказа напоминает стороннее расследование — Чехов подводит читателя к основной идее, смысл которой ясен с первых строк.

Стоит принять на себя ответственность и заявить, что Чехов высмеивал человеческую глупость. Мнимые метания его персонажей ведут их в пропасть. Злонамеренные герои обставляются несущими благо, а добропорядочные — невольно страдающими от свойственного им невежества.

Поздние работы Чехова лишены притягательности и искромётности. Антон Павлович более не имел цели донести до читателя элемент неожиданного финала, обозначая его уже в начале. Чехов повзрослел и ему захотелось говорить о серьёзном с серьёзным лицом? Пропали персонажи с яркой харизмой, уступив место рохлям, чей удел претерпевать мучения на физическом и умственном уровне. Внутренний мир чиновников стал подвергаться всестороннему анализу, курортные романы затягиваться и продолжаться вне мест их возникновения. Всё чаще Чехов задумывается над ответственностью людей перед обществом, необходимостью каждого привнести что-то своё.

Кажется странным, что Чехова стали ценить именно за исследование человеческих пристрастий, при этом говоря о нём, как об умелом рассказчике. Читатель должен определиться — ему нравится сжатая проза без лишних слов или расширенная — с обилием посторонних рассуждений. И после этого говорить о Чехове более определённо, не смешивая в общее представление об Антоне Павловиче разные стороны его писательского мастерства. Не все писатели осознают границу доступного им для изложения размера: Чехов о ней знал, но всё равно писал и писал.

Перечень взятых для рассмотрения рассказов был таков: Радость, Загадочная натура, Смерть чиновника, Толстый и тонкий, Хамелеон, Страшная ночь, Свадьба с генералом, Лошадиная фамилия, Злоумышленник, Унтер Пришибеев, Тапер, Детвора, Тоска, Глупый француз, На даче, Гриша, Ванька, Враги, Припадок, Скучная история, Дуэль, Попрыгунья, Володя Большой и Володя Маленький, Учитель словесности, Три года, Дом с мезонином, Анна на шее, Дама с собачкой, Архиерей, Невеста.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Валентин Махоничев, составитель сборника фольклорной мистики, объединил под одной обложкой художественные изыскания собирателя народного творчества Александра Афанасьева (1826-1871), романтика украинской старины Ореста Сомова (1793-1833), писателя-сказочника Павла Засодимского (1843-1912), графа советской литературы Алексея Толстого (1883-1945). Также в сборник включены переводы с древнеславянского самого Махоничева и тексты заговоров. Обратить внимание есть на что.

Именно в XIX веке в России началось пробуждение интереса к собственной культуре. Сказания, передававшиеся устно, были записаны и опубликованы. Стали известны не только рассказы о богатырях, но и разного рода мистические предания. На этом фоне в русской литературе активизировались писатели, приложившие руку к дополнению стародавних преданий собственными страшилками, что хорошо заметно, стоит лишь проявить интерес к литературе того времени.

Несмотря на новизну тематики, писавший в начале XIX века, Орест Сомов уже тогда находился в поисках свободных сюжетов. Ему казалось, что про всё было рассказано, а вот про оборотней он поведает читателю первым. Собственно, «Оборотень» Сомова представляется страшным рассказом про колдуна и его способность превращаться в волка. Читатель не видит в повествовании желания автора его напугать. Сомов всего-то сказку сказывает, сообразно принципу, гласящему истину о лживости придуманного сюжета, содержащего намёк добрым молодцам. Только у Сомова всё проще некуда. Управлять ситуацией способна умелая женщина, которая везде найдёт для себя выгоду. Не так страшны оборотни, как стали думать о них позже — это ранимые создания. Их нужно понять и дать право жить мирно, тогда и овцы перестанут по ночам пропадать.

Павел Засодимский взялся рассказать о легендарной «Разрыв-траве», способной не только помогать открывать замки, но и находить клады. В сказочной манере читателю предлагается ознакомиться с подобного рода историей, где нищей братии стал известен секрет обретения богатства, для чего нужно совершить ряд подвигов, дабы сей секрет обрёл конкретику. Многие сгинут, покуда единственный из них не пройдёт испытания, проявив мужество и смекалку. Да проку от всех свершений увидеть не получается, Засодимский обрекает нищую братию на бесплодные попытки добиться счастья. Не прилагая усилий, нельзя поймать золотую рыбку, так и разрыв-трава сможет помочь только при определённых обстоятельствах, в числе которых самым главным является наличие головы на плечах.

«Рассказами о мертвецах» пугает читателя Александр Афанасьев. До чего же пугливы были славяне, коли так боялись возможности столкнуться с мертвецом. Пусть часть рассказов Афанасьева имеет схожие черты — это только усиливает понимание содержания. Чаще всего героем действия становится пришлый человек или солдат, не знающий о местных порядках, но храбрый сверх всякой меры. Такие люди без боязни могут распивать алкоголь на могилах или свадьбах, наблюдая за бесчинствами нежити, чтобы позже обязательно вызнать секрет оживления умерщвлённых мертвецами молодых. Народ оказывается скор на расправу, а спасителю почёт и слава. Бороться с нечистой силой не так трудно и не так страшно, как может показаться — нужно обладать способностью им противостоять или иметь защитников на том свете, и тогда никакой мертвец живому человеку не страшен.

Своеобразно выстраивает сюжет «Русалочьих сказок» Алексей Толстой, более похожих на путевые заметки, где-то мимолётом замеченные. Возможно, их сюжет был взят из народных преданий. В повествовании встречается нечисть разного рода, вроде водяных, ведьмаков, кикимор, полевиков и прочих созданий, якобы появившихся среди людей после разрушения вавилонской башни. Нравоучительных выводов из сказок Толстого сделать нельзя — они мрачные и почти всегда заканчиваются смертью. Как бы человек не пытался мирно соседствовать с нечистью, ему всегда следует опасаться печального исхода. Хоть русалка вскроет заботящемуся о ней грудную клетку и вопьётся зубами в его сердце, хоть правдолюб обратится в ерша, хоть лукавый змей в приятном облике не позволит рассеяться гибельным чарам: во всех стихиях читатель должен ожидать встречу с угрозой для жизни.

В заключении Валентин Махоничев в форме словаря знакомит читателя с некоторыми понятиями о нечисти. Рассказывает про отличие европейских колдунов и ведьм от славянских. Некогда люди во всё это верили, стараясь найти защиту от нечистой силы в христианской религии. Складывается впечатление, будто именно христианство настроило людей против мрачных начал, ведь до того люди не боялись, мирно сосуществуя с тёмным миром, успешно применяя проверенные способы для борьбы, ежели того требовали обстоятельства.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек создан для жизни в социуме. Он не может находиться вне общества, как бы ему этого не хотелось. Это накладывает ряд обязательств. С ними необходимо мириться. А как мириться, если задуманное в верхах благое для страны дело поставит крест на отдельно взятом индивидууме? Или на группе людей, должных принять требуемое и переехать из одного места в другое? Разыгрывается драма из человеческий страданий: личная трагедия позволяет заново взглянуть на себя со стороны. Валентин Распутин взялся отразить эпизод ряда будней жителей острова, что будет затоплен после запуска ГЭС. На страницах читателя ждут воинственно настроенные против перемен, радующиеся представленной возможности развязаться с островом и безразлично принимающие, ведь всё равно лучше не станет.

Распутин не акцентирует внимание читателя на основной проблеме действующих лиц. Они понимают неизбежность затопления, продолжая жить, как жили до этого. Они заняты делами по огороду, белят стены, хотя электричество отключили, а бригады молодчиков расчищают остров от построек, а также переносят захоронения. Все знают о грядущих переменах, сетуют на судьбу, дают выход агрессии, вступая в жаркие споры с соседями по острову, но у читателя не складывается ощущение, будто не случись угрозы затопления, то жизнь текла бы иначе. В чём-то быт местных жителей обогатился. Словесные перепалки строятся вокруг пришедших извне проблем.

Единого мнения у жителей острова нет. Старики держатся за прежний уклад, молодёжь рвётся в город: между поколениями и на этот раз не возникает взаимопонимания. Объединиться против общей беды у островитян не получится — они слишком разрознены и каждый из них по-своему воспринимает сложившееся положение. Распутин не стремится занять чью-то позицию, чтобы осудить или оправдать грядущие перемены. Наоборот, он делится стремлениями и переживаниями всех действующих лиц, обосновывая позицию каждого. Правы старики — не желающие затопления, права молодёжь — она всегда легка на подъём. Не правы старики, думая прежде о личном благополучии. Не права молодёжь, готовая погрузить прошлое на дно.

Найти точку соприкосновения не получится. Нужно бороться или принять неизбежное. Распутин не даёт действующим лицам возможности заявить о своём желании, предоставив их самим себе. Не было необходимости ставить интересы человека выше государственных, поэтому на страницах видна только внутренняя борьба людей. Читателю понятно, каким бы образом не возмущались люди — они примут единственное верное решение. Их ждут перемены. Остаётся смириться. Пусть действующие лица совершают отчасти безумные поступки, весьма импульсивно — подобные сцены показаны Распутиным ради цели обозначить остроту проблемы отдельных личностей.

И всё-таки Распутину не хватило слов для полноценного отражения людского горя. Чувства людей предсказуемы, интересно представлены лишь декорации. Часто Распутин уходит в себя, концентрируя внимание читателя на суете. Действующие лица постоянно ударяются в рассуждения, делясь переживаниями. Рассказав обо всём, что должно было быть в повествовании, Распутин продолжал наполнять страницы содержанием, далёким от должного вскоре произойти. Он едва ли не считает дни до начала затопления, нагнетая отчаяние, показывая достигнутое переселенцами смирение.

Дела прошлого имеют значение, будучи представленными от лица заинтересованных, на себе прочувствовавших, к чему приведут перемены. Той Матёры уже нет на карте, как и нет большей части живших на ней людей. Их личное горе осталось в прошлом. Страна построит ещё не одну ГЭС, в том числе и на Ангаре, а значит другим людям предстоит пережить подобное.

Автор: Константин Трунин

» Read more