trounin.ru

Самое важное свершилось, Пётр одержал победу под Полтавой. Но за столь громким успехом пока было рано говорить об осуществлении царских замыслов. Пусть Полтава — это столь же великое деяние, каким было взятие Казани Иваном Грозным или противостояние на поле Куликовом под предводительством Дмитрия Донского, только оно более эфемерное, не предполагающее существенно определяющего. Северная война не заканчивалась, хотя и переходя в вялотекущую форму. Шведский король — Карл XII — оставался ярым противником России, теперь проживая на довольствие от правительства Османской империи, продолжая строить интриги. А разве будет затруднительным призвать турок идти с боем на Россию? Подданные Османской империи и до того воевали с русскими, чем продолжат заниматься и в течение следующих полутора столетий. Да и кто тогда мог ещё обрушиться на владения Петра? Желающие имелись, им мешало отсутствие перспектив в ведении войны с Россией.

Когда происходят военные действия, в любой стране ведутся не менее разрушительные действия внутри. Это становится удобным моментом для сил, в мирное время не имеющих способности претендовать хотя бы на самую малость. К таковой деятельности можно приравнивать и планы Мазепы. После поражения Карла под Полтавой, ещё оставались силы среди казаков, не соглашавшихся продолжать находиться под властью гетмана, настроенного сохранять дружественные отношения с Россией. Что сделал Пётр? Он отправился в Киев, где замыслил изгнать всех запорожских казаков, проявлявших прежнее буйство.

Полевой отметил интересную особенность Северной войны: против Карла боролись четыре правителя, ни один из которых не имел общую веру друг с другом. Если Пётр представлял православие, то королём Польши был католик, Данией управлял лютеранин, а Пруссией — реформатор. Что касается Польши, то следовало вновь внести своё веское слово в праве Августа на власть, устранив влияние Станислава. Другая мысль, не покидавшая Петра, следовало полностью овладеть Лифляндией.

Северная война продолжалась. Наконец-то Дания начала проявлять активные действия, не опасаясь пострадать от деятельности Карла. Датчане решили, будто шведы не смогут им противодействовать. Хотя, Дания с начала Северной войны, как и много раз в последующем, крайне боязливо смотрит на внешний мир, редко способная оказать существенное противостояние. А так как Швеция ослабла, датчане посчитали допустимым начать грозить соседу со стороны моря. Тогда же Пётр простирал мысли о захвате Лифляндии, благо турки не должны были нарушить мирных соглашений.

Рассказывая про события 1709 года, Полевой вспомнил о пропущенном им моменте описания происходившего в России вообще. Годом ранее случилось Петру задуматься о новом разделении устройства государства. В России отныне стало восемь губерний, в число которых вошли и земли, до того никакого определённого статуса не имевшие. Например, малороссийские, донские и уральские земли находились под присмотром казаков, соответствующие местности занимавших.

В год 1710 Пётр утверждал свою власть над Лифляндией и Эстляндией. Тогда же он задумался о необходимости породниться с царскими родами Европы. Во многом Пётр приходил к мнению, насколько Россия должна перестать походить сама на себя, обязанная перенимать образ народов, бывших для жителей России более понятными, нежели народности, страны которых граничили с Россией по южной границе. Изменения касались и внутреннего устройства: Дума преобразовывалась в Сенат.

1710 год критичен стался для России разрывом мира с Османской империей. Теперь приходилось переносить внимание на южные пределы государства, поскольку уже в следующим году Пётр встретится с яростью турок — и сам окажется вынужден отказываться от прежде достигнутых им завоеваний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Паустовский прославился жанром короткого повествования. Даже его крупные произведения — набор рассказов. И сложилось это благодаря тому, что Паустовский входил в литературу более в тридцатые годы, когда данная форма изложения считалась наиболее оптимальной. Но не на этом Елена Алексанян останавливалась, предпочитая раскрывать понимание творчества Константина через его сравнение с другими писателями. И всё же Паустовский — писатель, опиравшийся на одни воззрения, к зрелости придя к прямо противоположным. Довольно просто судить, если брать для начала первые опыты писателя, от которых веет романтизмом в духе Александра Грина, а потом переход к работам, вроде «Кара-Бугаза» или «Колхиды», где нет ничего, кроме стремления к рационализму. Затем и вовсе Паустовский уходил размышлениями куда угодно, только бы не задевать тему противостояния человека и природы. Именно на этом изменении взглядов Елена Алексанян строила собственное понимание писателя.

Однако, не каждый обладает способностью красиво описывать окружающую действительность. Ежели брать любую местность, где побывал Паустовский, попробовать её описать, то скорее всего не сможешь найти вообще никаких слов. Как не пытайся — не заметишь ничего примечательного. Алексанян так предлагает судить на примере города Таруса. Есть в данном поселении некая черта, способная взволновать душу? Сколько не пытайся, обнаружить такую не сможешь. А у Паустовского получалось. Он не раз рассказывал про город, находил в нём своеобразную прелесть, невзирая на неустроенность тамошнего быта, ничуть не поменявшегося за все годы царизма, оставаясь таким же и при советской власти. Не обязательно говорить про Тарусу, мало примечательного человек находит и в тех местах, где постоянно проживает. Кто-то скажет, будто ему приелась окружающая обстановка, и будет в чём-то прав. Только вот живи в тех краях Паустовский, он бы нашёл множество моментов, используя порядочное количество слов для восхищения. Всё это Алексанян подмечает с самого начала повествования.

Стремясь понять взгляды Паустовского, Елена использовала выдержки из его творчества, дабы на том основывать собственную позицию. Пускай тот метод веет неким академизмом, ни в чём не имеющим отношения к реальности, так привыкли делать, особенно при составлении сочинений. Учитывая количество оставшегося после Константина материала, не каждое его слово может быть увязано непосредственно с бывшим ему присущим мировоззрением. Скорее Елена находила так ей нужные слова, того считая вполне достаточным для обоснования высказываемых суждений. Оставалось озаботиться главным, придать творчеству Константина вес. Поскольку при жизни Паустовский был читаем, да не настолько, чтобы о нём смели громко говорить. Для этого Алексанян дополнительно внесла в повествование отсылки на творчество Льва Толстого, Антона Чехова и Максима Горького. Вспоминать при этом про Пришвина и Грина не требовалось, но совсем этих писателей Елена обойти вниманием не могла, учитывая их явное влияние на произведения Константина.

Отдельно Алексанян разбирается с героями произведений Паустовского. Ведь они были отражением автора, такими же неисправимыми романтиками сперва, впоследствии изменяясь в тех, для кого действительность становится подспорьем в осуществлении планов по преобразованию лица планеты. Вроде бы уже не литературные герои, а сам писатель становился персонажем. Именно Паустовский был тем, кого он постоянно описывал на страницах произведений. Но насколько это имеет отношение к нему, когда о нём говорят как о писателе? И надо ли об этом вообще говорить? Ничего иного не оставалось: было бы подлинно важно с чрезмерным вниманием к этому обращать внимание читателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если читателю нужно сухое описание обстоятельств жизни Фонвизина, то труд Кулаковой для него вполне сгодится. Останется закрыть глаза на притягивание воззрений исследуемого писателя под нужды социалистического строя. От этого никуда не денешься, так как именно подобного рода литераторы почитались в Советском Союзе, более прочих изучались, чьё наследие оберегалось, став доступным и для потомков. А кто не был угоден социалистическому строю, те писатели остались в прошлом, может никогда более не способные приковать внимание потомка. Поэтому, как бы того не хотелось, нужно всегда уметь подходить с пониманием. Когда-нибудь будет выработан новый подход, не такой, какой был в Российской Империи, Советском Союзе или Российской Федерации, а некий иной, которому всё равно когда-нибудь быть. И раз перед читателем труд Кулаковой о Фонвизине, надо понимать творчество Дениса Ивановича именно через призму мышления автора.

Кулакова не использовала в тексте описания бытовых неурядиц. Разве нужно знать читателю, какие проблемы со здоровьем имел Фонвизин? Или какой интерес в знакомстве с письмами, когда с оными можно ознакомиться и без помощи данного исследования? Любовь смотрела глубже, стараясь разглядеть детали, доступные для внимательного исследователя. Например, разве нельзя найти в творчестве Фонвизина черты родителей? Кто-нибудь из персонажей произведений ведь должен быть похожим на отца… Пусть таким станет Стародум.

И всё-таки Любовь Кулакова использовала элементы биографии Фонвизина. Иного и быть не могло, так как показалось бы странным. Как известно, Фонвизин вёл род от иностранца, прибывшего на Русь в период Смутного времени. С той поры предки Дениса Ивановича обрусели, поэтому искать в его крови часть фон Визина становится бесполезным занятием. Говорит Кулакова и про самый примечательный момент из детства Фонвизина, когда он честно ответил учителю, что не знает ответа на заданный вопрос. Хотя, отчего бы в меру образованному человеку не знать, куда впадает Волга? В прошлом были иные дисциплины, где такого рода информация могла статься за бесполезную. Поэтому, уж лучше говорить про склонность Фонвизина к языкам, благодаря чему он и состоялся в жизни, поскольку за успехи в учёбе сразу был определён в переводчики: его труд использовался при царском дворе.

Что до творчества Дениса Ивановича, оное у современников вызывало споры. Самое главное, вокруг чего разгорались страсти, так это нежелание части общества принимать позицию Фонвизина, согласно которой иностранное произведение можно переделать, создав по русскому образу и подобию. Разве таковое не кажется кощунственным? При Фонвизине видимо до такого никто не додумался, никогда чужое не выдавая за своё, пусть и в уже изменённом виде. Но такие споры возникали в начале творческого пути Дениса Ивановича, в дальнейшем он находил силы и для своего личного творчества. Опять же, было бы желание найти сходство с заграничной литературой, либо отныне Фонвизин делал такие перемены, что быть полностью уверенным в переделке не получится.

Что до жизненных обстоятельств Дениса Ивановича, он стался неприятен царствующему лицу, сугубо из-за нахождения под покровительством Панина, вероятно считавшего, что императрице не дело занимать трон законного наследника — Павла. Что из этого вышло? Ничего хорошего. Кулакова не стала распространяться, насколько Фонвизин страдал от опалы, так и не увидев изданным собственного собрания сочинений. Но всё это лишь может дополнить повествование, как и анализ произведений Дениса Ивановича, выполненный Кулаковой.

Как итог, данный труд следует признать полезным в качестве одного из жизнеописаний Фонвизина.

Автор: Константин Трунин

» Read more

А не рассказать ли про Крылова в художественной форме? Почему бы не дать право знаменитому баснописцу прожить жизнь на страницах литературного произведения? Да как сделать то удобоваримым и не скучным? Михаил Гордин сделал попытку, наполнив содержание моментами, о которых читатель прежде нигде не встречал упоминаний. Правда то или вымысел? Таких вопросов при чтении художественной литературы не задают. Непременно понимание описываемого должно восприниматься за авторскую фантазию, пусть и имеющую в основе следование определённым моментам, без упоминания которых нельзя создать произведение о человеке, некогда жившем. Про Крылова действительно можно рассказывать с увлечением, вспоминая, какой он проделал путь, поскольку басни далеко не сразу стали его отличительной чертой.

Само детство Крылова — становление в атмосфере народного негодования. Неспроста был порождён бунт, возглавленный Пугачёвым. От восстания казаков погиб отец Ивана. Отчего не остановиться на этом моменте подробнее? Иные исследователи творчества Крылова так и поступали, но Михаил Гордин оказывался скупым на слова, не желающий растекаться мыслью по древу, излишне фантазировать и выходить за рамки допустимости предполагаемого. Какой бы художественной биография не была, всё-таки нужно опираться на общеизвестные факты. А так как про детские годы Крылова сохранилось незначительное количество свидетельств, Михаил предпочёл обходиться малым. Впрочем, таким образом он поступал в начале повествования, впоследствии всё-таки допуская домысливание.

Нельзя обойти вниманием Якова Княжнина, из-за которого Крылову пришлось иметь трудности с продвижением литературного таланта. Но кем был Княжнин? Гордин предпочёл показать этого поэта опальным подданным, должным принять казнь за растрату казённых денег. Безусловно, такой момент был в жизни Княжнина, как и его обвинение по адресу Ивана, которого он подозревал в излишне наглом вмешательстве в личную жизнь. Ведь известно, Крылов написал пьесу, в действующих лицах которой Яков узнал себя и свою семью.

О чём ещё рассказать? Про страсть Крылова к карточной игре, про его силу, про любовные стихи, подписанные первой буквой фамилии. Можно сообщить и про Карамзина, как тот путешествовал по Европе. Карамзин хорошо пришёлся к слову, поскольку «Московский журнал», им издаваемый, имел тогда единственного конкурента за читательское внимание — «Почту духов» Крылова. Насколько это так? Может и не так вовсе. Да и всему могло быть придано преувеличивающее значение, учитывая тиражи периодических изданий конца XVIII и начала XIX века. Или того вовсе не было, а то и Гордин приводил данное обстоятельство в качестве любопытного момента.

Так почему Крылов оказался в опале при Екатерине Великой? Не по причине издания журнала «Почта духов», и не по творческим изысканиям, в которых он говорил практически прямо, не прибегая к хитрости, вроде басенного изложения. Михаил Гордин посчитал, что Иван стался неугоден из-за предвзятого отношения к нему Зубова — фаворита императрицы.

Что до басен, то это поздний Крылов, познавший горькую суть правды, должной подаваться читателю в забавной форме. Как и прочие исследователи, Михаил Гордин приводил в пример некоторые басни, объясняя их суть в качестве шаржа — юмористического отображения действительности. Причём у Крылова это выходило таким образом, что не всякий оказывался способным догадаться, о чём именно шла речь в басне. А если кому то и становилось очевидным, напрямую укорить в том Крылова не мог, учитывая специфику басенного сюжета.

Пусть текст Михаила Гордина и не покажется читателю уникальным, зато позволит посмотреть на жизнь Ивана Крылова с немного другой стороны.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Мир не стоит на месте, постоянно развиваясь, лишь дети остаются детьми, для кого всё продолжает быть неизменным, пока не наступает определённый момент, после чего они становятся взрослыми. Так кажется, но насколько оно оправданно, если исходить из воспоминаний, которыми потом люди делятся? Для кого-то память о прошлом становится поводом заявить о себе сегодняшнем, согласного с былым, либо его ярым противником. Лишь редкие люди дозволяют говорить о воспоминаниях, ничем не приукрашивая и не очерняя. Таким образом поступил и Томас Бернхард, сообщивший о детстве ровно то, что некогда происходило. А ведь его детство прошло при фактах, какие каждый бы посчитал зазорными. Например, ребёнком Томас был членом юнгфолька, чего избежать не мог, учитывая действовавший в то время режим.

Бернхард начинает повествовать с простого — он посмел взять велосипед отчима, намереваясь прокатиться к тётке, живущей за тридцать пять километров от дома. Правда, ездить на велосипеде он не умел, зато живо представлял, как это у него получится. Вполне очевидно, поездка не задалась: порвалась цепь, пошёл проливной дождь. Пришлось возвращаться назад, прося помощи у взрослых. Томас сразу сообщал читателю, чей был велосипед. Он принадлежал отчиму. Сам отчим в этот момент участвовал во вторжении Германии в Польшу. Дома ожидалось наказание от матери, коего следовало избежать. За помощью Томас отправился к деду — человеку своеобразной логики. Тот на дух не переносил ничего, что связано с Германией, да и вообще не терпел государственных образований, всего с ними связанного. Даже учителей дед мешал с грязью, не говоря уже про полицию.

Невзирая на отвращение к Германии, семье Томаса пришлось переехать в Баварию, где имелась возможность устроиться на работу. Именно тогда пришлось вступить в юнгфольк, сделав то скорее по принуждению, так как мать отправила его на поезде не в ту сторону, вероятно, обманув. Таким образом Томас попал в детский лагерь, где к нему относились с крайним пренебрежением из-за того, что он мочился ночью в постель. Собственно, потому мать его и отдалила от себя, устав терпеть подобное от сына, как о том думал сам Томас. Приходилось выносить унижения, так как позора избежать не удавалось.

Описываемые события развивались по мере желания Бернхарда про них рассказывать. Излагал он мысль весьма трудным для усвоения способом, не разделяя текст на абзацы, и не стремясь выделять прямую речь. Не видишь, где случился аншлюс, почему автор в определённый момент делится одним воспоминанием, затем другим, где последующее может предшествовать предыдущему. Но суть рассказываемого всё равно нельзя не понять, было бы к тому у читателя стремление.

Дети обязательно вырастают. Наступит пора и для окончания повествования. Для Томаса к тому послужило за причину рассказать о том, как американская авиация стала устраивать налёты на Баварию. Он видел, как был подбит американский самолёт, потом они с бабушкой поехали посмотреть на место крушения, там увидели сгоревший свинарник, остов самолёта и изуродованные человеческие трупы. На том война для Бернхарда заканчивалась — подробнее он не стал рассказывать. Вскоре и вовсе ему предстояло уезжать — наступала пора учиться.

Вполне понятно, про такое произведение, где автор не позволил себе лишних размышлений, описал прожитое таким образом, каким оно случилось, никак не окрашивая, трудно говорить, измышляя нечто особенное. Того и не требуется, просто запомним, как оно когда-то происходило.

Автор: Константин Трунин

» Read more

У какого деятеля пера не тянется рука написать про собственное становление? Иные начинают с того, что создают произведения о детстве. Может из-за оглядки на отца, Константин принялся за сочинение мемуаров. Но писать о совсем юных годах — особого рода талант, требующий умелого подхода к переосмыслению. Проще рассказать про себя, почти вступившего во взрослую жизнь. Поэтому Константин взялся за воспоминания о студенчестве. Что там могло скрываться? Неужели получится понять, каким образом с помощью образовательных систем готовят грамотных специалистов? Отнюдь, для Аксакова время учёбы стало весёлым времяпровождением, где до самих занятий дело доходило в исключительных случаях. Залог успеха — в собственном стремлении, познании изучаемого предметом посредством проявляемого человеком любопытства, тогда как прочее от того не отвлекает, скорее выступая в роли разрядки.

Константин отчасти сожалел, говоря о неподготовленности к ученичеству в университете. Будучи пятнадцатилетним, живя размеренным укладом, его вырвали из привычной среды, усадив на студенческую скамью. Спрашивали ли его, на какое отделение он должен поступить? Вместо этого Аксаков рассказал про начало учёбы на отделении словесности. Помимо него, там обучалось ещё двадцать-тридцать человек. И как обучалось? Довольно скверно. Молодые люди стремились жить весело, не обременяясь скучными занятиями. Они легко поднимали на смех преподавателей, смели с ними панибратски говорить. Во многом это объяснялось манерой самих учителей, которую студенты с удовольствием перенимали. То есть к ним обращались на «ты», таким же образом они отвечали, «тыкая». Но не только о собственных проделках казалось интересным рассказывать, ни в чём не уступали байки про дела прежних поколений учеников, порою более раскрепощённых, нежели сверстники Аксакова.

В числе прочих Константин вспомнил профессора Победоносцева, которого успел застать, только поступив. Этот преподаватель отличался чрезмерной дерзостью. И именно его лекции оказывались самыми скучными. Как на подобное реагировали студенты? Они не сидели, угрюмо взирая под ноги. Нет, они каждый раз заливались смехом, стоило профессору разойтись в злобе.

Всё-таки был у Аксакова интерес к ученичеству. Он рассказывал, как с приятелями переводил произведения Гомера, с тем же интересом читали перевод Гнедича. Да и сами приятели, которых было не более четырёх, больше прочих запомнились Константину, тогда как остальные — безликая масса. Пусть толка от того извлечь не получилось. Не вешает Константин нос и при воспоминаниях о шутках уже над ним — с кем такого не бывало в студенческие годы.

Среди прочих воспоминаний — упоминание про кружок Станкевича, куда входили, помимо Константина, Бакунин, Белинский и Боткин. Читателю могут быть интересны прочие обстоятельства студенческих лет Аксакова. Может показаться важным факт, что для получения университетского образования хватало трёх лет, после чего из стен образовательного учреждения выходили подготовленные к жизни люди, вступающие на порог восемнадцатилетия.

Будучи дописанными в январе 1855 года, воспоминания о студенческих годах будут опубликованы после смерти Константина, спустя два года, то есть через семь лет после написания. Остаётся предполагать, что сведения брались из личного дневника, либо наблюдений самого Аксакова, которыми он мог и не желать делиться. Причина чего очевидна, всегда лучше говорить о прошлом тогда, когда участников событий тех дней более нет в живых, либо умирает автор воспоминаний, утрачивая возможность скрывать от глаз собственные труды, становящиеся предметом особой ценности, всегда желаемой быть доведённой до внимания окружающих. Теперь же, спустя века, слова Аксакова и вовсе остаются ценными сами по себе, невзирая на отношение к ним его современников.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Незадолго до смерти Паустовского в издательстве «Советская Россия» вышла монография за авторством Василия Ильина, предлагающая читателю поверхностное ознакомление с литературными трудами Константина. Как всегда, поскольку Паустовский не был примечаем при жизни, о нём говорится в возвышенных тонах. У читателя может сложиться мнение, будто Константин прожил бурную жизнь, обласканный судьбой и познавший прелесть достижения вершины писательского Олимпа. Отнюдь, как бы не убеждал Ильин в особенностях прозы Паустовского, всё равно останется стойкое ощущение недостатка внимания к писателю. О Константине и поныне вспоминают, более восхищаясь умением описывать природу. Но о чём Паустовский в самом деле писал? К чему он стремился, какие цели желал осуществить? Монография Ильина того не раскроет, зато станет известно, каким образом Константин пришёл к мысли о необходимости работать со словом, и к чему это его привело.

Стоит ли писать биографию Паустовского? Можно попытаться, в значительной части пересказав содержание шестикнижия «Повесть о жизни». Но зачем? Может в том и есть смысл, если стараться понять побуждения Константина, чья молодость прошла в довольно сложной атмосфере, так как он работал санитаром на санитарном поезде во времена Первой Мировой войны. Он же мечтал о море, однажды едва не отправившись в рейс на корабле, ставший для того последним. Всё это нужно оставить в стороне. Пусть перед читателем будет раскрыт писатель, чей талант хвалили Бунин и Шолохов, кто верно и последовательно находил путь к сердцу читателя.

Каким был этот путь? Ильин взялся за дело с основательностью ученика, готового писать сочинения по каждому из крупных произведений. Но для начала нужно сказать в общем, показав Константина ценителем просторов России. На страницах монографии так и говорится, что Паустовскому милее берег Оки, нежели красоты неаполитанского побережья. Только о природе ли писал Константин? Иначе зачем идёт сравнение с фантазёром Грином? Разве Паустовский писал о далёком и загадочном? Разве только в первых крупных произведениях, когда ещё не понял, о чём вообще следует повествовать. И известность к нему пришла далеко не по произведениям «Романтики» и «Блистающие облака». Читатель заинтересовался его творчеством после своеобразного описания залива «Кара-Бугаз», где смешались правда и вымысел, чтобы в дальнейшем подлинности было больше, чем выдумок.

Анализировать литературные произведения — особого рода мастерство. Ильин предпочёл пойти по простому пути, воспринимая написанное Константином через отождествление с ним самим. О чём не рассказывай Паустовский, это должно находить подтверждение в им испытанном. Ещё лучше видеть в главных героях самого Константина. По большей части, если не брать первые художественные опыты, у читателя всегда формируется мнение, словно писатель и выступает от лица рассказчика. В случае Паустовского иного быть не может. Но не обязательно, чтобы он говорил подлинно от себя. Ильин всё равно продолжал использовать самые примитивные инструменты для анализа текстов.

Не зная год издания, можно подумать, монография специально была создана, дабы читатель смог ознакомиться с особенностями творчества почившего писателя. Вполне вероятно, поскольку Паустовский уже тяжело болел, такая цель и преследовалась. В любом случае, когда бы Ильин не взялся за данный труд, рано или поздно ему предстояло случиться. Не станем сетовать на полноту, поскольку в шестидесятые годы не имелось возможности подлинно установить всю широту литературного наследия писателя, о чём-то читатель узнавал много позже. А о чём-то ещё когда-нибудь предстоит узнать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1709 год — это Полтавская битва. Карл XII желал обрести помощь в лице Турции, может потому и продвигаясь на юг. И ему следовало так поступить, вместо чего он остановился под Полтавой, намереваясь в короткий срок овладеть укреплением. Измотанная после холодной зимы, шведская армия утратила едва ли не половину численного состава, уменьшившись до тридцатитысячного войска. Теперь повинными в бедах следовало считать прочие сопутствующие факторы, так как жители Малороссии не испытывали стремления помогать шведам. Поэтому добывать продовольствие становилось делом затруднительным. Да и десять тысяч казаков, которыми располагал Карл, поддерживать его не собирались. В результате осадных действий армия потеряла ещё порядка пяти тысяч убитыми. И это перед наступающим Петром, чья сила превышала шведскую в два раза.

Полтава сопротивлялась более двух месяцев. Население восприняло необходимость обороняться за обязательное дело, за которое не жалко умереть. Если кто и посмел бы среди них сказать слово против, того могли убить. Но желания бороться мало, нужно, чтобы соперник не смог атаковать. Пусть Полевой смотрит на ситуацию со стороны, доверяя каждому историческому источнику, не стоит исключать, будто так оно и происходило. Всё-таки население Полтавы не превышало четырёх тысяч человек, значит определённую силу они имели, особенно беря во внимание, что штурмующих должно быть всегда многократно больше. У шведов исчез дух борьбы, уставшие и голодные, находясь среди враждебно к ним настроенного населения, не видя надежды на успех, они держались до последнего. Что до Карла, он продолжал принимать участие во всём, практически готовый лично идти на штурм укрепления.

Когда русская армия подошла к Полтаве, всё чаще стали происходить стычки. Необходимость проводить разведывательную деятельность порою сталкивала соперников. В одном из таких разъездов Карл будет ранен в ногу. Полевой рассказал, насколько тяжёлым оказалось ранение. Врачи при шведской армии настаивали на ампутации, только один решил обойтись разрезом. Карл доверился противнику радикальных мер, готовый вытерпеть операцию без обезболивания. Надо принять во внимание, что Полтавская битва к тому моменту ещё не началась. Будучи раненным, Карл не сможет присутствовать рядом с армией, вынужденный принимать решения, лишённый способности быть рядом с происходящим сражением.

Полтавская битва не обошлась без попыток обмануть соперника. Как русские искали возможность отвлечь внимание от основных сил, так и шведы искали способы избегать генерального сражения. Никто из сторон не придерживался тактики внезапного нападения, всему следовало развиваться планомерно. Касательно шведов всё казалось понятным — без хитрости не обойтись. А вот Петру следовало оставаться осторожным в предпринимаемых действиях, так как ему мнилось скорое окончание войны. Ему и не нужна уже была эта война, так как важные для России земли он захватил. Оставалось разрешить польский вопрос, который не заставит себя долго ждать, причём при любом исходе сражения.

Поныне про Полтавскую битву ходят легенды, словно в Петра попало три пули: одна попала в крест на груди. Верить им или нет? Историки считают, что этот момент для внимания лишний. Ежели кому-то хочется думать, якобы подобное могло быть — не станет причиной для осуждения, ведь подлинно точным ничего быть не может, поскольку всегда сомнение торжествует над здравым смыслом.

Остаётся сказать, как покидали поле боя Мазепа и Карл XII. Мазепа, так и не принявший участия в сражении, последовал за Карлом в Турцию. Если Карл продолжит искать поддержку в лице правителя Османской империи, то Мазепа умер от яда в Бендерах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1708 год оказался богатым на события, и год этот был трудным для всех, омрачившийся последовавшей зимой, считавшейся за невероятно холодную, но это, как и принято обычно думать, помогло России. Карл XII вознамерился лишить соперника продовольственной базы. Не скажешь с точностью, насколько земли Малороссии кормили Россию в том объёме, который был потребен, если исключить иные плодородные территории государства. Но исторический факт таков, что войска Карла продвигались на юг, где на долгое время остановились под Полтавой, тогда небольшим посёлком с крепкими стенами. Карл всячески пытался брать штурмом, никак не умея реализовать замысел. Что до Петра, он шёл следом за Карлом, в пути встретив одну из частей шведской армии, нанеся поражение в столкновении при деревне Лесной. Генеральному сражению ещё предстояло случиться, пока же следовало ожидать громадных потерь, так как Карл сумел собрать войско под сто двадцать тысяч человек. Впрочем, полностью воспользоваться преимуществом не смог, вынужденный рассредоточить войска. Да и зима окажет важное значение, так как ныне считается, будто половина шведской армии погибла от воздействия холода.

Самое время вспомнить про Мазепу. Полевой предпочёл считать гетмана в качестве радетеля за интересы Малороссии, говоря об этом скорее в негативных оттенках. Складывалось так, что Мазепа вновь оказался перед выбором. Он начал сомневаться в способности Петра противостоять Карлу, опасался и разорения, ради которого Карл и шёл на юг. Предстояло делать выбор. Получалось, откажись от Петра и повернись лицом к шведам, они не станут зверствовать, задумаются о возможности предоставить право на частичное сохранение собственного волеизъявления. Иначе, воспротивься Карлу, как, в случае поражения Петра, Малороссия перейдёт под контроль Польши, более не способная вести вольную жизнь. Тех ли казаков Полевой описывал, каковыми они являлись? Или от казацкого духа почти ничего не осталось, кроме осевших на земле малороссиян? Во всяком случае, следовало каким-то образом обелить память о Мазепе, найдя его действиям благородное объяснение.

Мазепа формально перешёл на сторону Швеции. Причём, надо понимать, малороссияне его в том не поддерживали. По сути, Мазепа хотел лучшего для всех, чему остальные противились. Полевой даже фиксирует момент окончательного предательства — двадцать шестое октября. Ещё до конца года он увидит ошибочность поступка, пошлёт Петру письмо с объяснениями, готовый вернуться к прежним отношениям. Пётр ему не ответит, гетманом станет Скоропадский.

Ошибался ли Мазепа? Если верить Полевому, он считал за необходимое добиваться лучшего для Малороссии. Выступать против России не заручившись помощью более сильного государства — бесполезный замысел. Оставаться же безучастным не имелось возможности, обязательно следовало занять определённую позицию. В таком выборе Мазепа ошибся. Он справедливо опасался: победи Карл, быть Малороссии в услужении Польши, а победи Пётр, такая же судьба ждёт в качестве составляющей Российской Империи. Лучшее из допускаемого — широкие полномочия, положение союзника и самостоятельность в принятии решений. Мазепу поддержало меньшинство, поскольку большинство исторически склонялось в сторону России, где важное значение имела расположенность к православной церкви. А ещё будет лучше, если Карл упрочит положение Мазепы, позволив ему возвыситься над Польшей, вероятно даже в качестве короля. Вполне очевидно, Пётр настолько высоко возносить Мазепу не собирался.

Остаётся выработать обыденное для каждого человека заключение: стремясь к лучшему, не можешь знать, насколько правильно поступаешь, предпринимая то или иное действие, в конечном счёте добиваясь желаемого или оказываясь на позиции проигравшего.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Северная война затягивалась, причём затягивалась странным образом. Соперники воевали так, словно не видели друг друга. И почему она стала северной? Тогда как на первых порах воевать приходилось на территориях, расположенных близ Польши, в том числе и внутри данного государства. Непонятным образом повествует и Николай Полевой, снова забывший, кому следует уделять основное внимание. Получалось так, что первое десятилетие войны — преимущественное описание дел Карла XII, тогда как Пётр постоянно находился где-то в стороне, ограничиваясь действиями на малом отрезке шведских владений, тогда как Карл вёл успешные действия на большом участке, смея навязывать собственную волю, нигде не встречая сопротивления. Так, например, он подумывал объявить себя польским королём. И он им почти стал, не прими решения отказаться от власти над поляками, вероятно вступив в противоречие с вольнолюбивой шляхтой. Ведь стань он королём над ними, то никуда из Польши уже не уйдёт, так как поляки вновь устроят смуту и выберут королём кого-то другого. Поэтому Карл рассудил за необходимое обязать шляхту избрать королём Станислава Лещинского, который не был замечен стремлением к политике, скорее предпочитая заниматься наукой.

Собственно, Карл XII не думал о Петре, считая за необходимость разобраться с Польшей, как раз и воспринимаемую им за самого серьёзного участника войны. Пусть Пётр пытался взять Нарву и Дерпт, наконец-то сумев это осуществить, у Карла всё равно имелись другие дела. Мало было отдать корону Лещинскому, следовало убедить поляков в необходимости принять такой выбор. Но в Польше не желали мириться с мнением шведского короля, скорее готовые поддерживать ставленника русского царя — Августа. Таким образом в Польше начиналось брожение. Лишённый королевского титула, Август не оставлял попыток возвращения на трон Польши. Получалось, Карл увязал ещё основательнее, нежели того хотел желать. Гораздо проще было, стань именно он королём Польши, тогда столкнулся бы с тем же сопротивлением шляхты, но имел более основательный подход к подавлению внутренних противоречий. Но не ведал тогда Карл, какие беды его ожидают от столкновений с Петром. Помощь поляков ему могла ещё пригодиться, к чему он продолжал оставаться равнодушным.

Сложно проследить за действиями сторон с 1706 по 1707 год. Наконец стало ясно — придётся останавливать продвижение России вглубь Польши. Войска постоянно передвигались, сталкивались, но особого успеха никому добиться не удавалось. Если кому-то интересен данный период, тот с удовольствием окунётся в приводимую Полевым хронологию. Может возникнет новая мысль, касательно русско-шведских отношений, где пока ещё было непонятно, какой у кого интерес. Да и до сих пор непонятно, к чему мог стремиться Карл XII касательно России, если его взгляд касался Дании, Польши и Саксонии, где Россия становилась нежелательным дополнительным соперником. Может потому Карл до последнего не видел необходимости сдерживать порывы Петра, хотя займись он этим на первых порах, Северная война могла прекратиться гораздо раньше, причём с печальным для России результатом.

В 1707 году Пётр женился на Марте Скавронской, теперь Екатерине. Примерно тогда же он отменил смертную казнь, заменив ссылкой в Сибирь, сделав исключение для убийства и преступления против государства — за эти деяния смертная казнь в прежней мере продолжала применяться. Староверов Пётр обязал носить на одежде цветные козыри.

Что теперь? Противостояние переходило к скоро должному последовать сражению за Полтаву. Силам России и Швеции предстояло сойтись в одном из важнейших сражений Северной войны.

Автор: Константин Трунин

» Read more