Любовь Кулакова «Денис Иванович Фонвизин» (1966)
Если читателю нужно сухое описание обстоятельств жизни Фонвизина, то труд Кулаковой для него вполне сгодится. Останется закрыть глаза на притягивание воззрений исследуемого писателя под нужды социалистического строя. От этого никуда не денешься, так как именно подобного рода литераторы почитались в Советском Союзе, более прочих изучались, чьё наследие оберегалось, став доступным и для потомков. А кто не был угоден социалистическому строю, те писатели остались в прошлом, может никогда более не способные приковать внимание потомка. Поэтому, как бы того не хотелось, нужно всегда уметь подходить с пониманием. Когда-нибудь будет выработан новый подход, не такой, какой был в Российской Империи, Советском Союзе или Российской Федерации, а некий иной, которому всё равно когда-нибудь быть. И раз перед читателем труд Кулаковой о Фонвизине, надо понимать творчество Дениса Ивановича именно через призму мышления автора.
Кулакова не использовала в тексте описания бытовых неурядиц. Разве нужно знать читателю, какие проблемы со здоровьем имел Фонвизин? Или какой интерес в знакомстве с письмами, когда с оными можно ознакомиться и без помощи данного исследования? Любовь смотрела глубже, стараясь разглядеть детали, доступные для внимательного исследователя. Например, разве нельзя найти в творчестве Фонвизина черты родителей? Кто-нибудь из персонажей произведений ведь должен быть похожим на отца… Пусть таким станет Стародум.
И всё-таки Любовь Кулакова использовала элементы биографии Фонвизина. Иного и быть не могло, так как показалось бы странным. Как известно, Фонвизин вёл род от иностранца, прибывшего на Русь в период Смутного времени. С той поры предки Дениса Ивановича обрусели, поэтому искать в его крови часть фон Визина становится бесполезным занятием. Говорит Кулакова и про самый примечательный момент из детства Фонвизина, когда он честно ответил учителю, что не знает ответа на заданный вопрос. Хотя, отчего бы в меру образованному человеку не знать, куда впадает Волга? В прошлом были иные дисциплины, где такого рода информация могла статься за бесполезную. Поэтому, уж лучше говорить про склонность Фонвизина к языкам, благодаря чему он и состоялся в жизни, поскольку за успехи в учёбе сразу был определён в переводчики: его труд использовался при царском дворе.
Что до творчества Дениса Ивановича, оное у современников вызывало споры. Самое главное, вокруг чего разгорались страсти, так это нежелание части общества принимать позицию Фонвизина, согласно которой иностранное произведение можно переделать, создав по русскому образу и подобию. Разве таковое не кажется кощунственным? При Фонвизине видимо до такого никто не додумался, никогда чужое не выдавая за своё, пусть и в уже изменённом виде. Но такие споры возникали в начале творческого пути Дениса Ивановича, в дальнейшем он находил силы и для своего личного творчества. Опять же, было бы желание найти сходство с заграничной литературой, либо отныне Фонвизин делал такие перемены, что быть полностью уверенным в переделке не получится.
Что до жизненных обстоятельств Дениса Ивановича, он стался неприятен царствующему лицу, сугубо из-за нахождения под покровительством Панина, вероятно считавшего, что императрице не дело занимать трон законного наследника — Павла. Что из этого вышло? Ничего хорошего. Кулакова не стала распространяться, насколько Фонвизин страдал от опалы, так и не увидев изданным собственного собрания сочинений. Но всё это лишь может дополнить повествование, как и анализ произведений Дениса Ивановича, выполненный Кулаковой.
Как итог, данный труд следует признать полезным в качестве одного из жизнеописаний Фонвизина.
Автор: Константин Трунин