trounin.ru

Когда-то у детей были совсем другие заботы. И так было долгие тысячелетия существования человечества. С совсем юных лет детей готовили к тяжёлым условиям жизни, ни в чём не давая послабления. Только ребёнок вставал на ноги, начинал осмыслять происходящее, он тут же получал для выполнения определённые обязанности. Не со всеми детьми подобное случалось, но подавляющее большинство обязывалось нести строгую повинность. Кому-то приходилось познавать ремесло крестьянина, иные осваивали кустарные ремёсла, но для каждого ребёнка находилось занятие, которое с ним оставалось до конца его дней и передавалось уже его детям. И брались дети за тяжёлый труд не силой побуждения, а с огромным желанием, стараясь быть лучше прочих, а то и ради доброго слова родителей. Читатель имеет право усомниться в сказанном. Но нельзя сомневаться в том, что в годы Отечественной войны дети стремились помогать взрослым, вести себя подобно им и выполнять любые задачи, исполнять которые брались в самый короткий срок с наилучшим результатом. Собственно, таковым оказывается главный герой произведения Иосифа Ликстанова — юноша с золотыми руками.

Только нельзя повествовать про то, каким главный герой являлся превосходным умельцем. Вернее, таковым его следовало показать с первых страниц. У парня был талант — забивать гвозди. С этим талантом он успеет прославиться на весь Крайний Север. И читатель за него радовался, видя, какой отличный советский гражданин — этот паренёк. Надо же, с таким азартом выполняет столь важное для строительства дело — управляется с молотком. Ведь сколько гвоздей у него получается сэкономить, насколько выросла эффективность труда, каким быстрым он оказывается мастером. С таким умельцем Советский Союз быстро освоит весь Крайний Север. Но мало уметь самому, главный герой начнёт передавать знания другим. Очень быстро забивать гвозди с первого раза научатся многие, пройдя не столь уж суровую школу. О чём же повествовать дальше? Вот тут-то перед читателем возникает основной замысел советской литературы, показывать, насколько отличный специалист легко низводится до хорошего, чтобы снова бороться за звание лучшего.

Поняв, насколько главный герой — отличный специалист, теперь он ставился автором на позицию догоняющего. Неважно, каких успехов ему удалось достигнуть, теперь должен начать заниматься квалифицированным трудом. Забивать гвозди — ремесло полезное, но куда важнее работать на станке. Вот это-то у главного героя и не будет получаться. Более того, другом у него окажется не до конца сознательный парень, предпочитающий от работы отлынивать. Зато в качестве примера будут девушки, в чьих руках дело спорится. Тут бы главному герою обидеться, всё-таки у девчонок получается лучше. Только автор с подобным отношением к повествованию подходить не стал. Наоборот, следовало заставить главного героя бороться с неумением освоить важное дело, шаг за шагом осваивая возможности станка. И у него обязательно получится выполнять норму, после чего рекорды придут сами собой.

Читатель может не понять, каким образом хватало средств для производства во время войны, если некоторые станки простаивали, на которых доверяли трудиться подросткам без постоянного надзора наставника. Ребята перепортят множество материала, до всего доходя собственным умом и с помощью подсказок сверстников. Всё повествование они будут находиться в стороне от общего производства, сохраняя ощущение важности делаемого. Так ли это важно для читателя? На страницах показаны люди с разным характером, обязанные делать общее дело, невзирая на проявление личных качеств. В итоге все начнут трудиться с отличным результатом, поскольку иного не могло быть в советском государстве.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В чём особенность прозы Сью Таунсенд? Она пыталась на страницах книг прожить чужую жизнь. Сперва бралась некая ситуация, которая впоследствии стремительно развивалась. В случае с ролью Адриана Моула — Сью Таунсенд пронесла её через всю свою жизнь. Но думала ли она о том в 1981 году, когда взялась повествовать от лица юноши тринадцати с половиной лет? Пока она показывала заботы подростка о восприятии мира через собственные проблемы, тогда как сам мир стремительно менялся. А разве есть юноше дело до чужих проблем? Его мысли если чего и будут касаться, то личных переживаний, связанных с внешностью, друзьями и трудностью социальной адаптации. Хорошо бы в происходящее вмешать крах семьи, а то ещё и подмешать слёзы движения феминисток, тогда внимание к произведению обязательно последует.

Адриан Моул — подобие идеала для подростков, каким он должен быть в представлении взрослых. Этот юноша даёт клятву никогда не пить и не курить, он исправно читает художественную литературу, весь его быт — родительская радость. Пусть у Адриана имеются затруднения, оные случаются в разных видах всегда, вне зависимости от возраста. Взять для примера прыщи. Вроде бы проблема не является значительной, но для подростка — проблема именно таковой и является. И это главный герой — юноша. Будь в качестве главной героини девушка, такая ситуация превращалась бы в подобие конца света. Впрочем, для того прыщи специально приводятся в пример, поскольку проблемы с внешностью беспокоят человека на протяжении жизни, если он социально активен и понимает, какое впечатление будет производить на окружающих.

О чём ещё думают подростки? О той же социальной адаптации: имеют огромное желание нравиться противоположному полу (в книге речь про восьмидесятые, может через двадцать-сорок лет в Европе и Америке станет нормой стремиться аналогичным образом сближаться с собственным полом). Хотя бы в этом на страницах у Таунсенд не случилось перекоса во мнении, правда уже через десять лет ситуация начнёт изменяться в сторону однобокости солипсизма, к той форме, которая грозит деградацией личности. Поэтому ещё раз читатель должен порадоваться, а заодно и провести параллели. Впрочем, ещё неизвестно, каким станет Адриан Моул в дальнейшем. Всё-таки, человеком он создавался впечатлительным, росшим в условиях эмоциональных стрессов.

Так почему, при рассмотрении произведения, были упомянуты слёзы движения феминисток? Всё становится понятным, стоит родителям Адриана развестись. Главный герой останется с отцом, тогда как мать, каковых в таком случае принято называть кукушками, подастся на вольные хлеба, предпочитая жить в собственное удовольствие, позабыв про материнское чувство. Вновь слёзы феминисток проливаются на страницы произведения, взирая на неприспособленность мужчин к жизни. Это им доверяют право считаться главой семьи? Отец Адриана — безвольное создание, аморфное существо, ни к чему не способное. Такого пошли выбросить мусор, так он освободить ведро от мешка не сумеет. Не стоит сомневаться, такой не сумеет завязать шнурки, да и дверной замок для него станет непреодолимой преградой. Разве в такой ситуации мать виновата, что бросила семью? Снова феминистки проливают слёзы, ибо женщина не должна тяготиться проблемами мужчин.

Возникает вопрос, нужно ли знакомиться с дневниками Адриана Моула дальше? Почему бы и нет. Не столько важен главный герой, как восприятие изменений, происходивших в европейском обществе. Читателю уже становилось ясно, какие процессы имели начало в восьмидесятых годах, к чему в итоге они привели через сорок лет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

И дети воевали на той Великой для Советского Союза войне. И про тех детей требовалось рассказывать. Но как те дети воевали? Они страстно желали убивать. И главный герой повествования Катаева не может слыть за исключение. Пусть он осиротел, у него убили всю родню, он остался одиноким… вроде бы имел полное право — убивать немецких детей. И тем он жил. И даже страстно желал взять в руки оружие, чтобы убивать. И даже слепо палить из крупнокалиберного оружия по немецкой земле. Такова была его ярость — убивать, чтобы убивать. И кто бы о чём другом не говорил, но книга «Сын полка» — есть ода войне, призывающая к ненависти. И воспитывается эта ненависть с малого возраста. Ведь так оно вернее: внушённое в детские годы не выветривается до самой смерти человека.

Что предлагает Катаев? Группа разведчиков возвращается с задания. Они находят паренька, почти волчонка, практически Маугли, одичавшего в окружении враждебно к нему настроенных людей. Мальчика они возьмут с собой, и станет тот мальчик для них самым близким товарищем. Но к чему вести повествование дальше? Ясно, детям в действующей армии не место, их следует отправлять в тыл и распределять по детским домам. Что же, так и поступят, но мальчик сбежит. А после произойдёт сказка, какие рассказываются в качестве святочных историй. Мальчик останется при армии, только ходить в разведку ему не дадут, если только не на свой страх и риск. Место мальчику у зенитных установок — будет стрелянные гильзы подбирать. Об этом и продолжит повествовать Катаев, неизменно внушая мальчику желание дорваться до оружия и бить, пока немец не покорится силе советского оружия.

Не лишено содержание произведения и наигранных сцен. Вполне очевидно, мальчику полагалось геройствовать. Нужно помнить, его решили оставить в полку, так как он отлично знал местность, поскольку тут жил и прямо говорил, насколько ему хорошо известен каждый куст. Однако, зачем-то он брался картографировать местность, действуя от личного к тому побуждения. Для читателя понятно, Катаев показывал разные аспекты войны. Ведь как ещё мальчик попадёт в немецкий плен? Просто обязательно нужно было показать немецкое отношение к беззащитным созданиям. Читатель должен узнать про методы, допускаемые немцами при расспросе юных пленных.

Долго повествовать не получится. Впрочем, Катаев того и не мог делать, иначе не стал бы забирать мальчика от разведчиков. Очень быстро он попадёт в распоряжение артиллеристов, где служба примет для него неспешный характер. Он познает войну с иной стороны, нисколько не похожей на прежнюю. Тогда и настанет пора сообщать совсем уж скучные для читателя истории, далёкие от того, к чему следовало вести повествование. Но никто не станет осуждать Катаева, раз он взялся отразить такую важную тему, какой и является понимание вклада детей в войну, ставших просто обязанными участвовать в том вооружённом конфликте, что уничтожил и отобрал самое для них дорогое.

Подобного взгляда на повесть не станет придерживаться ни один ребёнок. И с позиции детского восприятия — так будет правильно. Дети — равноправные члены общества, обязанные испытывать одинаковые со взрослыми невзгоды, разделять с ними одну и ту же ответственность. Осталось определить порог, когда ребёнка следует начинать таковым воспринимать. Кажется, если человек задумывается о том, чтобы взять в руки оружие и пойти убивать — он становится достаточно взрослым, и за такового должен отныне считаться. И, само собой, нести ответственность за им совершаемое, на том же уровне, как и взрослые.

Автор: Константин Трунин

» Read more

По мотивам сказки «Стальное колечко» Паустовский написал одноимённую пьесу, носящую такое же второе название — «Перстенёк». Зритель, знакомый с прежним сюжетом, отметил необычные моменты, до того Константином не использованные. Теперь уже не сказка о желании обрести счастье, использовав силу кольца, а просто сказочный сюжет, должный быть понятным ребёнку. Среди действующих лиц появились удивительные создания, вроде разумного медведя, понимающего человеческую речь, и девушки в образе времени года. Потеря кольца окажется не связанной с рассеянностью главной героини. Получилось совсем обыденно. Завистливый человек попытается отобрать колечко, вследствие чего оно и будет утеряно. Прочее в пьесе — многочисленные длинноты.

Контантин решил внести ясность в происходящее. И ранее было понятно, что война закончилась, солдаты возвращаются с фронта домой. Но не было известно, кем являлся дед главной героини, ведь девушка живёт заботами о его здоровье. Она и за махоркой отправилась, дабы его порадовать. Теперь становилось понятно, он участвовал в обороне Порт-Артура, был георгиевским кавалером. Зритель мог и не понять, для чего сообщается подобная информация. Видимо ради необходимости подчеркнуть слабость сил в человеке, перенесшего подобные испытания, к тому же сумевшего дожить до преклонного возраста. Должно быть очевидно, таким дедом внучка обязана гордиться, потому и проявляет о нём заботу, хотя это она бы делала и без поиска Паустовским оправдательных мотивов.

Теперь махорку у девушки выпрашивал всего лишь один солдат, он дарил такое же колечко, но не отбывал сразу, оставаясь, желающий впоследствии помочь найти потерянный подарок. Константин измышлял детали, способные помочь растянуть повествование. Может потому появляется среди персонажей завистница, не раз встающая на пути главной героини. Такой персонаж обязательно требовался для театральной постановки. Не могли в повествовании все оказываться положительными, тогда как зрителю нужно хотя бы на кого-то негодовать. Собственно, завистница несколько раз настроит против себя зрителя, разумеется, всё-таки уступив. Впрочем, не совсем плохим она человеком окажется… Ей необходимо осознать свой проступок.

Задаваться поиском сюжетных расхождений всё же не стоит. Совсем юный зритель увидит ему потребное — происходящее на сцене для него и предназначалось. Пытаться осмыслить сюжетную канву — бесполезное занятие. Главное, усилия действующих лиц по преодолению возникшего препятствия. Сама природа возьмётся помогать, прогоняя зиму и призывая весну, благодаря чему снегу предстоит растаять, поэтому кольцо должно быть обязательно обнаружено. Собственно, изначально так в сказке и происходило. Не было там препирательств и воровства. Впрочем, это снова поиск расхождений.

С другой стороны, читатель должен согласиться с мнением, что иной рассказ лучше передаёт содержание, нежели объёмная книга. Так и со «Стальным колечком», ясным лаконичностью, а на театральной сцене переполненное дополнительными сценами, многие из которых не нужны. Снова приходится вернуться к мысли о юном зрителе. Ему ведь важнее увидеть отражение простейших человеческих качеств. Он должен осознать силу товарищества и взаимной выручки — более нужных, нежели отрицательные личные качества, в том числе и бесплотная надежда на чудо. Юный зритель увидит, как легко найти общий язык с медведем, в той же мере желающим иметь друзей и надеяться на опору в их лице.

Впервые пьеса была опубликована в 1956 году в журнале «Нева». Она ставилась и за рубежом, о чём Константин напишет в статье, обращённой к детям Чехословакии. Он порадуется за них, особенно за родителей, готовых ценить все усилия, направленные на обеспечение юности необходимым для нравственного воспитания материалом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Хотите яркого поэта пример? Садитесь, перед вами Борис Заходер. Он детям стихи посвящал, оттого и популярным стал. Но как же так? Возможно ли такое? Поэтом стал человек, сочинявший простое. Вроде рифма хромает, в строках лишь задор. Надежда на юного читателя, не выскажет ребёнок укор. Шальные вольности, фантазии буйство и рваная строка — на редкость у Заходера лёгкая рука. Ему всё простится, поскольку надо прощать, ведь детям хочется мир окружающий знать. И Борис брался, прилагая немало сил, отчего и поныне юному читателю мил. Пред нами «Избранное», вобравшее значимые части Заходера трудов. Давайте узнаем, на самом деле Борис был каков.

С торжества эксперимента начинает поэт советский путь, блеснуть он старался не великими виршами, а хотя бы чем-нибудь. Про последнюю букву в азбуке он мог рассказать, коллективное советское самосознание тем показать. Коль не положено человеку задирать нос, как бы ему жалеть о мыслях о себе не пришлось. Кто же поставил букву Я в конец алфавита? Эта буква не должна быть забыта. Эта буква — отражение каждого из нас. Но не должен настать её час. Давно под буквой Я понималась буква Аз, иной в империи Российской был бы про неё рассказ. Заходер — наследие мышления советских людей, ставивших общее выше личных идей.

Так и продолжал Борис творить, обыденность сокрушая он предпочитал жить. Мог описать катастрофу в планетарном масштабе, раздавив глобус под колёсами автобуса на радость маме, что прежде читала ребёнку про удивительного носорога, чья кожа тонка, отчего житель Африки не хмурый зверь, а недотрога. Пробовал Борис силы и на басенной ниве, описывая беды иных мест на Земле, но только не России. Как случилось с мартышкой, плясавшей от радости почти год, совершенно лишённой забот, изредка думавшей о необходимости дом возвести, к чему обращала только думы свои, так и не приложив усилий до сезона дождя, оттого и грустная она под ливнями теперь день ото дня. Под новым взглядом Заходер на мир смотрел, забавлялся, делал со словами всё, что хотел. Буквы местами менял, отчего кит становился котом, а мучимый без воя волк — волчком.

О Вове с Петей Борис писал порою, чтобы читатели видели оных промеж собою. Есть в каждом мальчике Петя и Вова. Да ничего нет в этом плохого. Они проказничают, поскольку мальчишки. Известно девочкам — не читают они книжки, проводят время во дворе и за всякой ерундой. Кто-то не верит? Тогда поскорее следующее усвой. Желают мальчишки, дабы всё делалось само, тогда не беспокоил бы их понапрасну никто. Если мешает уроки делать кто-то, то мешает кот, из-за него у мам о мальчишках забота. Если дело не ладится — в стекло летит каждый раз мяч, потому как хватает у мальчишек таковых неудач. И пусть на двоих четвёрка стоит в дневнике — не беда. Вот в морской бы бой не играли на уроках — это да.

Всего не перечислишь, о чём мог мыслить Заходер. Потому он самый яркий для детей из поэтов пример. Борис — мальчишка. Разве кто ему в том праве откажет? В одном спасение — за шалости его никто не накажет. Развеселит ребят историей про поросёнка в обличье человека, огласив разумно причину для смеха. Покажет глупого индюка, забывшего, насколько из него похлёбка вкусна. И кискино горе Борис огласит, про плач кошки о сосисках он ярко говорит. Про тяжёлую от грибов корзинку, что легка, в отличии от корзинки пустой горе-грибника. Про мудрую сову, знающей много, но от которой не услышишь вообще никакого слова.

Успевал Заходер переводить стихи, никогда не выдавая их за свои. Всякий помнит про Винни-Пуха — ярче не скажешь никак, уже по ним каждый уверен — Заходера творения он знает итак. Про опилки в голове, про общий путь с пятачком, и прочие — о том в переводах мы Бориса прочтём. На радость детям, пусть радость сия длится вечно, главное внушить ребёнку — человек от слова человечно. В том поможет Заходер Борис. Хорошо, стихи его всем по вкусу пришлись.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Повесть о жизни» | Книга №2

Написав «Далёкие годы», Паустовский замолчал. О чём он мог сообщить? О многом. Но надо понять, как преподнести читателю воспоминания. Решением стало очевидное — писать с подробностями. Вслед за детством пришла пора юности. Ей и посвятил Константин следующую книгу. И юность он провёл в труде, не зная покоя. Он работал не покладая рук, стремясь прослыть ответственным работником. Итак, всё началось с трамвая.

Вожатый ли или кондуктор — всё едино. Требовалось знать Москву от и до. А ещё лучше научиться по-человечески относиться к людям. То есть как? Спросит читатель. Весьма просто. Ежели тебе известно о безбилетном пассажире, то не следует вступать с ним в спор, и уж ни в коем случае не высаживать. Человечность! Пусть гражданин едет, думая, будто кондуктор считает, словно его обилетил. Усвоив сей урок, в дальнейшем Константин о нём не забывал. Случались, разумеется, оказии, требующие указать пассажирам на недопустимость их вольностей. Вроде беззастенчивой езды утром с денежной купюрой крупного номинала — такого обязательно следует наказать, желательно выдав на сдачу невероятное количество монет номиналом самым малым, сопроводив то вежливой улыбкой и протянутым доказательством оплаты проезда в виде билета. И в этом будет проявление такой же человечности, поскольку нет ничего зазорного в ответной любезности, не допустимо и намёка на грубость.

Вот грянул 1914 год. В Европе разразилась Мировая война. Куда податься — вопрос не стоял. И Константин пошёл вслед за всеми на фронт, только в качестве санитара. Читатель помнит о братьях Паустовского, погибших в один день на разных театрах боевых действий. Теперь становится известно, что умереть мог и Константин, не опоздай он попасть на корабль, на котором собирался проходить службу. Как говорит Паустовский, вскоре он узнал — тот корабль был потоплен немецкой подлодкой, никому не удалось спастись. Фортуна сохранила для нас Константина, а он для нас — историю своего становления. Чем же он занимался в качестве санитара?

Он продолжал сохранять человечность. Ухаживать за ранеными — задача. Особенно когда ты служишь на санитарном поезде, а твой вагон — в противоположной части от кухни. Попробуй пронести съестное через три или четыре десятка вагонов, чтобы еда продолжала оставаться горячей. Ведь ещё требовалось кормить тех, кто того сделать самостоятельно не мог. Как о том не рассказать, поведав в красках? Благо, было о чём вспомнить. Многие в наши дни не могут похвастаться жизнью, по событийности превосходящей любой из прожитых годов Константином.

Довелось Паустовскому побывать в австрийском плену, где он встретил внешне похожего на него человека, причём из рядов противника. Бывал он и в очаге чёрной оспы, вынужденный пребывать среди умирающих, не имеющий возможности оказать помощь, так как его отряд загнали в карантинную зону обманом, не позволив захватить требуемые больным медикаменты.

Юность Константина завершится вместе с отречением Николая II, тогда наступит новый этап его жизни, такой же новый, как для всей страны в целом. Он столкнётся с неожиданными проблемами, о чём он постарается рассказать в следующей книге воспоминаний, названной «Начало неведомого века». Воистину, к чему мог придти Паустовский, прежде помогавший людям, отличившийся стремлением к человечности? Направить свои силы он мог в сторону литературного мастерства, самого доступного из человеку инструментов, дабы стремиться познавать действительность и приобщить к тому других. Будучи романтиком в душе, Константин продолжал смотреть на мир наивным взглядом, хоть и познал ужасы человеческих деяний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Время советское — бремя тяжёлое. С какой стороны к нему не подходи, найдёшь положительные и отрицательные черты. Всё зависит от мировосприятия. Эдуарду Кочергину мир не виделся в светлых оттенках. Он — отобранный у родителей, помещённый в детприёмник, не знающий ни слова по-русски — оказался презираем и тянулся обратно к маме, сталкиваясь с необходимостью выживать. Был он тогда юным, на дворе стоял 1939 год, Европа погружалась в хаос Второй Мировой войны. Впереди страшные годы упадка. Никакого подъёма в мыслях, сугубо мрачное небо над головой и множество обозлённых людей. Такого могло и не быть, но автор описывает самого себя, прошедшего через испытания, дабы наконец-то ощутить тепло взгляда потерянной некогда матери. Он совершенно забудет польский язык, взращенных при таких обстоятельствах, в которых ему пришлось научиться многому, законопослушному гражданину совершенно бесполезному.

Читатель скажет: Кочергин нагнетает обстановку. Откуда такой пессимизм? А ведь совсем недалеко отстоит 1937 год, ознаменованный расстрельными полигонами. Ратовавших за социализм, борцов первой и последующих волн бросали в застенки и убивали, дабы они не мешали процветанию диктаторского режима. В подобной обстановке не могло существовать народного подъёма, если только не шли на передовую кроты, вышедшие из темноты и пошедшие отстаивать право сей темноты на существование. Но люди жили и боролись, сохраняя прежде страну, какое бы будущее ей не грозило. Это было лучше, нежели оказаться растоптанным немецким сапогом. Причём сапогом такого же социалистически настроенного народа, только с приставкой «национал-» вместо суффикса «-демократ». Они были движимы диктаторским режимом другого порядка, такие же озлобленные на капиталистический мир, поставивший их на положение пребывающих у ведра с человеческими испражнениями.

До всего этого юному Эдуарду не было дела. Ему полагалось выживать. С весны до осени он бродил на свободе. Зимой залегал в детприёмник очередного города на пути. Он вёл собственную борьбу, ведшую не к воплощению идеалов и не к защите чуждых ему интересов, а к теплу материнского взгляда. Жизнь ничего не стоила, если он не преодолеет отделяющего от цели пространства. Ведь мальчик обязан претерпевать неприятности, пускай и действуя не так, как от него ожидают. Обязанностей ни перед кем он не чувствовал. Да и как почувствуешь, если взрослые люди проявляли к нему интерес с единственным желанием, явно интересуясь не способностями мальца. Их манила пятая по счёту точка его организма. Вновь и вновь заставлявшая Эдурда опережать события и бежать дальше, бросая всех, с кем он подвязался дружить. Требовалось иметь голову на плечах, а не доверие к протягивающим руку помощи, затаившим мысли до ближайшего тёмного угла.

И опять читатель скажет: не прав и тот, кто говорит в поддержку слов Кочергина. Что же, чем таким людям не указать на Юрия Бондарева? Да, сперва батальоны просили огня, потом раздавались последние залпы, начиналась жизнь юных командиров, резко обрываясь советской поствоенной действительностью, раскрытой в том числе и в романе «Тишина». Схожее мрачное небо на головой, дополняемое вязким ощущением привкуса парши во рту от слизанного кожного гноя. За стремлением видеть образцовых советских граждан, видишь усталых и замученных людей, влачащих существование из-за необходимости дожить положенный срок до конца.

Рассказанное автором на эмоциях передаётся читателю, обязательно должного ответить ему взаимностью. Не так важно, каким всё было на самом деле тогда, как сильно былое оказалось приукрашено. Это личная история Эдуарда Кочергина. Он рассказал, как ему показалось важнее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дарреллу понравилось выпускать небольшие иллюстрированные книги для детей. Учитывая небольшой их объём, весь смысл содержания приходилось отражать художнику. Вновь Кит Уэст взялся помочь Дарреллу. Теперь уже не прогулка по Джерсийскому зоопарку, читателю предстоит увидеть совсем юного Джеральда, отправившего с псом Роджером бродить по Корфу, дабы спасти тонущую сухопутную черепаху Тоби. Обретя нового друга, Даррелл пригласит его на день рождения и подберёт для него пару. Как должен понимать читатель, прелесть произведения заключается в самих иллюстрациях. Приятно разглядывать изображения некогда важных для Джеральда мест, неоднократно им упомянутых в автобиографических произведениях.

Как раз всё таким и представляется. Большой дом, в меру дружная семья, собственное помещение юного натуралиста с портретом додо на стене. На крепкий сон надеяться не приходилось, Роджер будил Джеральда на рассвете. Пока остров спал, Даррелл отправлялся бродить по окрестностям, наблюдая за продолжающими бодрствовать и начинающими просыпаться животными. В этот раз случилось неожиданное. Он услышал крики о помощи от черепахи, которая тонула в волнах среди скал. Как такое вообще возможно? Скоро станет ясно — сухопутные черепахи не умеют плавать.

Пришлось проявить отвагу! Зная по текстам Джеральда о его наполненном приключениями детстве, легко веришь, чтобы Даррелл бросился помогать погибающему животному, рискуя собственной жизнью. Ещё бы, помочь нужно обязательно. Не мог Джеральд рассказывать историю, как он однажды наблюдал за попавшей в беду черепахой, не справившейся со стихией и печально погибшей. Поэтому он поведал о спасённом им лично создании, должном теперь быть ему за то обязанным.

Удивительно, но животные умеют говорить. Более того, Даррелл умеет с ними общаться, используя для этого слова. Безусловно, произведение ориентировано на детей, вполне способных поверить в возможность всего на свете, вероятность чего достаточно просто допустить. Удивителен и тот момент, что в поступках животных нет агрессии. Конечно, Джеральд лукавит, показывая отзывчивость черепахи, а затем и радость от лица различных зверей, способных проявлять участие и даже танцевать на дне рождения. Но то не так важно, поскольку у Тоби возникла серьёзная проблема — он одинок.

Собачья конура становится тесной для черепахи, если туда привести другую черепаху. Нужно расширяться. Пока ещё рано о том задумываться. Только читатель уверен, ежели чего-то Тоби захотел, быть тому осуществившимся. Читатель должен заплакать от умиления. И читатель обязательно заплачет, настолько Даррелл правдиво изложит страдания одинокого существа, спасённого и обретшего друга, чтобы вскоре обрести полное счастье, обзаведясь семьёй.

Совершенно очевидно, не ради себя Джеральд писал подобную историю. Он обязан был её рассказать подрастающему поколению, стремясь пробудить стремление сочувствовать к происходящим в природе жестокостям. Учитывая же выбранную читательскую аудиторию, понимаешь, как важно суметь наладить диалог с юным человеком, чья душа готова выйти из-под контроля и, в порыве его познания, начнёт крушить всё, что попадётся под руку. Гораздо лучше обратить разрушительное начало в созидательное русло, привив любовь к братьям нашим меньшим.

Рассказ про черепаху Тоби — один из немногих, должных появиться благодаря Дарреллу. К сожалению, неумолимое время остановит это стремление, не дав дальнейшего развития. Джеральду осталось написать совсем мало. И неудивительно, что основное внимание он уделит детям. Именно им предстоит принять участие в заботе о природе, приняв эстафету у взрослых. По сути так и происходит. Ведь Джеральда давно нет с нами, а его дело пробуждает в юных сердцах горячий энтузиазм защищать разнообразие жизни на планете.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Задача ребёнка — выжить! Это трудно, поскольку инстинкт самосохранения у него отсутствует. Он идёт напролом, не придавая значения совершаемым делам. Но ребёнок всегда знает — за неверный поступок его ждёт наказание. Этот сдерживающий фактор помогает крайне редко, так как осознание последствий приходит уже после совершения оного. Понимали бы дети данную свою особенность, вместо чего о таком приходится думать взрослым, чья обязанность и состоит в необходимости помочь ребёнку выполнить поставленную перед ним задачу. Порою приходится вспомнить себя, дабы на личном примере продемонстрировать, насколько некогда оказывался близок к смерти. Когда-то Наринэ Абгарян была ребёнком, она знала девочку Марию, и вместе они испытали многое, о чём теперь позволительно рассказать другим.

Читатель обязательно будет в шоке. Столько туалетного юмора в произведении для детей он явно не ожидал увидеть. Впрочем, в подобном духе о детском возрасте пишут многие, взять для примера хоть Марию Парр с её «Тоней Глиммердал». Поэтому не стоит акцентировать на этом внимание, постаравшись разобраться с иными проблемами, являющимися критически важными при воспитании детей.

Не беседа и понимание нужны ребёнку. Он не обретёт нужной ему уверенности от произносимых по его адресу слов. Как уразумеет ребёнок опасность дороги, если он внимает занимательным мультикам, где из оттенков красного используется лишь розовый, и то в качестве фона? Покажи ребёнку момент сбивание пешехода, во что превращает человек после столкновения с автомобилем, как мировосприятие заставит другим образом посмотреть на до того казавшееся забавным моментом наставления приходящих с разъяснительными лекциями улыбчивых людей в форме инспекторов дорожной службы. Разумеется, психика ребёнка пострадает, зато он поймёт, заранее осознавая, к чему приведут его действия.

Примерно в схожей манере повествует Наринэ Абгарян. Никакой жалости к детям! Учитывая, что одна из главных ролей повествования принадлежит ей самой, то её слова звучат особенно грозно. Не имея столь суровой школы, она могла и не дожить до совершеннолетия. Грубо говоря, Наринэ повезло пережить шалости, по воле случая не приведших к трагедии. Плохо, что в повествовании нет наставительного тона, остерегающего детей от повторения совершения подобных действий. Каким бы текст не являлся красочным описанием опасности, без должного сопровождения он становится обыкновенной страшилкой. Дети так и подумают: ну и чудила же Наринэ когда-то, мы ещё в своём уме, чтобы совершать такое же. И пойдут брить себе волосы и топить вошек, точно также погружаясь в ванную с головой и ожидая их скорой гибели от нехватки воздуха. В том-то и беда литературы для детей, редко оставляющей в памяти воспоминания о прочитанном.

Есть ещё один урок от Абгарян. Читатель должен научиться воспринимать действительность с позитивным настроем. Не дело упоминать Павла Санаева, чьё детство прошло в жесточайшем стрессе, но рос он примерно в схожих обстоятельствах, с одним исключением — ему не довелось встретить похожего на Манюню друга, без которого он не смог преодолеть жестокосердие воспитывавшего его человека. Казалось бы, единственный фактор в виде развесёлого товарища по забавам, как «Похороните меня за плинтусом» мог принять вид чего-то вроде «Схоронился за плинтусом». Так и в случае с Наринэ — вместо «Манюни» можно было ожидать чего-нибудь скучного с названием «Нарка».

Помогите детям выжить — просьба ко всем взрослым. Позвольте им творить безумства и наказывайте их за проделки. Иначе не долог тот момент, когда расхлябанность возьмёт верх, и новые взрослые перестанут понимать, где для них кроется опасность.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Остров Русь» | Книга №2

Вторая попытка создания замкнутой истории, предпринятая Сергеем Лукьяненко и Юлием Буркиным, принявшая вид абсурда. Дав читателю представление об острове, на котором располагается Русь, они стали нагнетать обстановку, выписывая сцены, далёкие от разумного осмысления. Читатель подумает: какие-такие бананы? С какой стати три богатыря и Иван-дурак ведут себя наподобие трёх мушкетёров и д’Артаньяна? Каким образом царевна Несмеяна рыдает над «Муму»? И почему вдруг главный герой оказался негром? Всё объясняется в духе детектива братьев Стругацких, ибо иного быть не могло, коли речь шла не совсем о нашей реальности.

Будь сюжет «Острова Русь» основанным на желании авторов получить удовольствие от творческого процесса — не было бы к ним претензий. Но видеть на страницах пародию на произведения других писателей — довольно огорчительно. Пусть Сергей и Юлий извращают представление о царствовавших на былинной Руси порядках, это их авторское право. Желают они так видеть ситуацию — никто им того запретить не может. Почему бы не добавить самобытности? Зачем богатыри решили заратиться на Куликовом поле с Иваном-дураком? Если только ради выработки принципа: один за всех и все за одного. И это происходит по причине необходимости отправляться на поиски серёжек Василисы Прекрасной, словно за подвесками Миледи.

Читателю может показаться, что будь Александр Дюма знатоком славянской мифологии, он бы обязательно написал нечто подобное. Не понадобился бы ему антураж в виде французской истории, на иной гвоздь ему тогда предстояло вешать картины. А может надо думать иначе, видя в работе Лукьяненко и Буркина стремление позабавиться, без старания задуматься о полезности ими написанного.

Положение ухудшается в связи с привязкой к общему циклу прежде написанной повести «Сегодня, мама!». Тогда читатель начинает понимать — речь не о былинном времени, а о будущем. Остров Русь на самом деле существует. Причём не в границах Евразии, а где-то среди омываемых горячими водами пространств. Сразу возникает аналогия с прочими фантастическими мирами Лукьяненко. В воображении рисуются «Рыцари Сорока Островов». Неужели и на этот раз над землянами проводят эксперимент некие инопланетные силы?

Остановимся на идее, будто Сергей и Юлий написали общую пародию, взяв за основу «Заповедник гоблинов» Саймака, наполнив страницы абсурдным содержанием. Если не с позиций юмора, то иначе к «Острову Русь» подходить не следует, так как возникнет излишнее количество обид за напрасно отнятое на чтение время. Когда это будет усвоено, тогда данное произведение перестанет восприниматься негативно. Подумаешь, Иван-дурак является негром. А кто скажет, будто он таковым не являлся в действительности? Ведь в былинах ничего не говорится о цвете кожи. Как не говорится и о том, в какие именно стародавние времена всё происходило. Вдруг во времена стародавние, ещё не наступившие?

Поэтому остановимся на понимании «Острова Русь» в качестве произведения, относящегося к юмористической литературе. Как знать, отчего не случиться такому, чтобы прошлое оживало хотя бы где-то, не имея к нему отношения. Всё чаще фантасты задумываются, как воспринимать историю, слишком многогранную и трудную для понимания, с каждым днём всё более теряемую для настоящего. Вполне вероятно произойдёт такое, как описали Сергей и Юлий. А при отсутствии фантазии для наполнения аттракциона подойдут сюжеты из когда-то созданных произведений. Учитывая количество написанного Александром Дюма, никто не станет обижаться, ежели «Три мушкетёра» заживут новой жизнь, хоть в экспериментальном зоопарке, но для приличия со сменой лиц. Просто похоже… И довольно на этом.

Автор: Константин Трунин

» Read more