Джулиан Барнс «Метроленд» (1980)

Барнс Метроленд

Книги Джулиана Барнса — пособие для психоаналитиков, исходящих в своей профессиональной деятельности от трудов Зигмунда Фрейда. Именно на примере Джулиана Барнса они могут доказать истинность абсолютно всех предположений, выдаваемых ими за истину. Да вот проблема в том, что Джулиан Барнс со своей самой первой книги («Метроленд» и был его первой книгой) и в книгах последующих — описывал практически одинаковое состояние главного героя, извечно инфантильного, живущего страданиями подростка. Может такое мнение утрировано, в творчестве Барнса могут быть иные нотки, для чего нужно поставить цель прочитать все труды Джулиана. Однако, когда из книги в книгу видишь страдания вокруг отростка, едва ли не баллады о самоудовлетворении мужчин, о том продукте, который вырабатывается для продолжения рода, то не думаешь, будто кто-то способен посвятить долгие часы чтению, постоянно знакомясь с произведениями, написанными именно в таком духе.

С первой книги Барнс стал писать в стиле постоянных размышлений, имя которым — поток сознания. Рассказывая историю взросления, Барнс делится с читателем будто бы любопытными фактами, о которых словно никто не знает. Например, в курсе ли читатель, что на французском языке слова «цивилизованный» и «сифилитичный» являются омофонами? То есть они различаются при написании, а вот при произношении — звучат одинаково. Можно об этом даже порассуждать, приходя к совсем уж несуразным выводам, когда цивилизованность словно подразумевает её носителей за сифилитиков. Это вам не русский язык, где управляя краном — можешь затопить стройку, пользуясь луком — наносишь слёзные раны, а подразумевая всеобщий мир, подразумеваешь именно всеобщий мир, так как мир потому и мир, что все люди должны жить в мире. Но это всего лишь русский язык, касательно французского языка всё гораздо печальнее, если доверять именно Барнсу.

А вот забавная ситуация: ребёнок спрашивает у родителей, что означает слово «евнух». В самом деле, какое же значение может быть у этого слова? Читатель должен понимать, насколько Барнсу тяжело осознавать, будто кто-то из мужчин может жить без такой части тела, каким является половой орган. Это ведь немыслимо. О чём вообще в таком случае можно писать? Будь главным героем у Барнса евнух, то либо содержание произведения должно было ограничиться малым количеством страниц, либо наполнено бесконечными стенаниями о преждевременной утрате. Главный герой только и жил бы воспоминаниями, не способный избавиться от рефлексии. Впрочем, Барнс и про такого человека ещё успеет рассказать, когда понадобится изложить историю старика.

Если же Барнс начинает пользоваться в качестве вспомогательного инструмента Камасутрой, тут уж читатель должен сохранять спокойствие. Уже хоть какой-то прогресс, далёкий от описания самоудовлетворений. Однако, Камасутру можно изучать в гордом одиночестве, отчего читатель всё-таки должен смириться с неизбежным, всё с тем же страданием главного героя Барнса, по авторской воле продолжающего страдать от возбуждения, которое только и будет пытаться скрыть от окружающих. Ничего с этим не поделаешь, про другое Джулиан и не думал писать.

Говорят, первый блин всегда выпекается комом. Виной тому неумело подобранные пропорции теста. Повинна может быть и сковородка, не по технологии смазанная значительным количеством растительного масла. Но был ли комом дебют Барнса? Кажется, он замешал тесто по такому рецепту, который сразу же стал его излюбленным. И если он заслужил читательское внимание, то нет необходимости сходить с намеченного пути. Всяческое признание только убедит его в верности принятого решения. И ведь Джулиан Барнс окажется писателем с большим именем…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Трейси Шевалье «Девушка с жемчужной серёжкой» (1999)

Шевалье Девушка с жемчужной серёжкой

Художественное искусство может влиять на людей разным образом. Иные желают на основе литературного произведения создавать киноленты, другие — на основе кинолент писать книги. А бывает и так, что появляется желание созидать нечто и на основе других форм художественных произведений, вроде картин или скульптур. Касательно изобразительного ремесла даже существует особый термин — экфрасис, под которым можно понимать как простое восприятие картины, выраженное словом, так и любое прочее действие, со специальным намерением раскрыть повествование через содержание картин, а то и опираясь на ряд фактов, с ними связанный. То есть, Трейси Шевалье ничего не сделала нового, ей так захотелось написать, чем она и воспользовалась. И уже дело читателя — насколько он желает внимать авторской фантазии. Да и автор не скрывает, заранее уведомляя, что в книге нет ничего, способного отнестись к действительности, кроме непосредственно художника, чьи мысли в той же мере трактовались на усмотрение Трейси Шевалье.

Кто изображён на портрете? Что за девушка с жемчужной серёжкой? Может богатая дама… или может служанка… или художник взял лицо одной девушки, ухо другой, а серёжку всего лишь нафантазировал? Пусть это будет одна девушка, и серёжка будет настоящая, но быть девушке служанкой, и серёжку она станет использовать для придания картине особого колорита. Раз девушка является служанкой, значит она довольно бедна. Какие функции ей необходимо исполнять? На постоянной основе она находится в доме художника, либо приходит исполнять некоторые обязанности? Или эта девушка подрабатывает натурщицей, готовая удовлетворять любые желания художников, чего бы они не пожелали, получающая за труд оговорённую сумму, может получая не деньгами, а хотя бы тем самым холстом, на котором её рисовали? Вопросов возникает множество, если читатель вообще склонен отрываться от книг, уделяя внимание ещё и изобразительному искусству. Не будет странным утверждать, словно обдумывание изображённого на картинах способно отнять меньше времени, нежели чтение романа. А если уж фантазия позволяет, то вполне можно создать не столько мнение, рецензию или критическую заметку, а полноценное произведение. К слову, так Трейси Шевалье и могла пожелать написать произведение о картине, когда поняла, насколько данная мысль захватила её писательское воображение.

Но нужно представить ещё и прошлое, вообразить себе годы прежней жизни, воспринять быт людей, свидетельств о котором ныне не найдёшь. Ведь нет в Европе таких же служанок, живущих на полном обеспечении у хозяев, не представляющих свою судьбу иначе. Как об этом рассказать? А того делать и не требовалось. Для литературы в жанре романтизма, а «Девушка с жемчужной серёжкой» — именно подобное произведение, характерно отсутствие черт, имеющих место в действительности. Хотя, в чём-то Трейси Шевалье могла быть последовательной, предварительно проведя изыскательные работы, всё-таки узнав про быт людей прошлого. Да и без этого оказывалось достаточным описать бедную служанку, поместив её в богатый дом, где она будет представлена в качестве благочестивой девицы, никогда не допускавшей мысли о преступном поведении. Потому перед читателем и разворачивается описание жизни скромницы, к тому же влюбившейся в художника. И этого уже вполне достаточно, чтобы сконцентрировать внимание на нравственной борьбе, когда даже использование в качестве украшения чего-то дорогого — способно породить сопротивление, о котором можно писать на десяти и более страницах.

Трейси Шевалье не остановилась на моменте создания картины, она протянула историю дальше, дав представление, как сложилась судьба девушки с жемчужной серёжкой, ведь каких только обвинений ей не пришлось выслушать в свой адрес. Впрочем, описывать её жизнь автор мог ещё продолжительно долго, было бы на то желание.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вилис Лацис «Буря. Часть III» (1946-48)

Лацис Буря Часть 3

Победа над Третьим Рейхом вознесла Советский Союз. С помощью Германии, или без, государство Иосифа Сталина получило контроль над желаемой территорией, даже больше. И страны, входившие в сферу интересов, не могли воспрепятствовать свершившемуся. Но были и те, кто горячо приветствовал социалистическую власть, всячески восхваляя, в том числе и мудрость Сталина. Тогда никто не думал, каким образом это станут воспринимать потомки, скорее всего от такого прошлого стараясь откреститься, невзирая ни на какие обвинения, в том числе и в пособничестве правительству Третьего Рейха. Поэтому книги, вроде художественных трудов Вилиса Лациса, — это отражение событий, когда-то происходивших. Неважно, с каким настроем смотреть назад, нужно научиться понимать, что иного прежде быть не могло. Не случись одних лиц, мы бы сохранили в памяти других, но преследовавших точно такие же цели.

В любом противостоянии нужно очернять противника. Это только в сказках рыцари пробуждали драконов, никогда не нападая на спящих созданий. Эти же рыцари всегда нападали на соперника, когда тот готов им дать отпор, иначе победа над ним не считалась за достойную. Если бы войны происходили по точно такому же сценарию, может и мир мог быть другим. Только люди уже привыкли, что нет единственной правильной модели поведения, так как всякого честного соперника всегда проще одолеть, навяжи на него порочащий ярлык. И пусть в советской форме правления имелись свои положительные черты и изъяны, настраивать против всё-таки требовалось, причём не делая различий, кто же в том повинен больше, в чём обвинялась противоположная сторона. Были такие же черты и у немецкой стороны, правда теперь уже не можешь сметь рассуждать, поскольку времена вновь изменились, отчего важным сталось говорить в угодной форме людям, иначе должный понести наказание. Вот и думай теперь, насколько человеческое общество подвержено гниению, даже делай оно нечто во благо, так как подлинного блага всё равно никогда не было и не будет.

В третьей книге Лацис показал, каким образом происходило возвращение людей назад. Некогда они бежали из родной страны, не имея другого выхода, если не желали прослыть за пособников немцев. Теперь оказывались вынуждены искать, каким образом настоять на праве подлинных владельцев, выселяя новых жильцов. Другое дело — ведение хозяйства по советскому типу, то есть следовало задуматься над организацией колхозов. Должны были появиться передовики. То есть всё сводилось к тому, чтобы Латвия стала полностью той страной, которая должна входить в сферу интересов Советского Союза, и более того — стать частью государства на праве одной из равных.

Что касается колхозов, как и прочего, — считалось делом добровольным. То есть абы кого не возьмут созидать социалистическое будущее, такое право нужно заслужить. Как и раньше, Лацис настаивал на добровольности совершаемого. Люди подлинно хотели, сами к тому побуждали других, словно большинством владело схожее желание. Оттого и выходило на страницах у Вилиса всё предельно гладко. Даже такой момент, как поездка делегации к товарищу Сталину, — особого старания описание, где вождь государства поражал людей своим видом, пленял доброжелательностью. Получалось чрезмерно поэтично, поскольку путь коммунистам из Латвии Сталин освещал собственной улыбкой, ради которой люди оказывались готовыми бесконечно трудиться на благо всего советского общества.

Буря уходила, уступая место спокойствию. Отныне Латвия переставала жить в море из страстей, которые не покидали их край на протяжении долгого периода. Может уже в том было некоторое счастье.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Петер Хандке «Женщина-левша» (1976)

Хандке Женщина левша

Будь неладен магический реализм. Причём неважно, какой именно он природы. Особенно будь неладен магический реализм, построенный на словах, без надобности вставляемых в предложения, и сами предложения, без какой-либо надобности вставляемые в абзацы. Видели кошку? Мимо пробежала. Бери для примера хоть латиноамериканский образчик, либо опирайся в суждениях на творение австрийского автора. Разве Хандке окажется перед читателем? Или всё-таки создастся впечатление о подобии труда Маркеса? Разве только приходится говорить про колорит, которого стремятся придерживаться писатели, хотя по наполнению их историй сущность кажется поразительно одинаковой. Опять кошка! Будьте внимательнее…

Под дуновение ветра, успокоив волнение в чреслах, можно переходить к пониманию наполнения одного из трудов Петера Хандке, к повести «Женщина-левша. И пока ветер продолжает выходить, сделаем лицо попроще, будто ничего не понимаем. В самом деле, пучится земля под ногами, а не разверзается пучина между. Кошка!

Что у Петера за сюжет? Есть мужчина, чья работа носит разъездной характер. Он постоянно вынужден перемещаться между городами, порою совершая поездки в другие страны. Что до его семьи, они словно живут отдельно, поскольку никто не ждёт возвращения этого мужчины домой. Холодность сохраняют абсолютно все, имея безразличное отношение. Может они привыкли — жить собственной жизнью. Когда мужчина возвращался, ребёнок не стремился к отцу. И жене не было дела до мужа. Вернее, она хотела от него отделаться, мечтая зажить личной жизнью. Как говорится, коли ездил в Финляндию, найти себе финку, и живи финской семьёй, не надо думать, будто нашёл в своей законной жене шведку: подобия шведской семьи ждать не должен.

Читатель волен определить действие за сумбурное. Ещё бы на кошек чаще внимание обращал. В поведении женщины следует видеть нечто несуразное, порождённое взбалмошностью характера. Или надо довериться Хандке, потому как главная героиня — далеко не левша, как это может показаться. Левшой является персонаж английской песни, которую Петер любезно предоставит под конец повествования. В той песне оказывалось, что женщина-левша всегда и везде оказывается своей, способная подстраиваться под любые обстоятельства, причём об её особенности догадаться довольно сложно, разве только обратить внимание, в какую сторону смотрит ручка кружки.

Смотрите, кошка прячется за шторой.

Муж так и не поймёт, на каком основании жена стала ему противиться, указывать на дверь, утверждая на праве жить раздельно. За собой он не чувствовал вины, потому как её не было. Казалось, скоро наступит полное расставание, последует развод. Просто так жене захотелось, без объяснения причин. Может в Австрии так принято, по воле женщины уходить из дома? Иначе и не объяснишь, почему муж согласился с капризом жены, периодически возвращаясь, желая разобраться в происходящем. Чем же предпочла заниматься жена? Ничем особенным, всего-то возвратится к прежнему увлечению — к переводу французской литературы. И не только! Иногда её будет тянуть на заигрывание с работодателем. Может Хандке чего-то не договаривал? Слушайте, поймайте уже эту кошку, хватит ей мозолить глаза!

Вот и ослаб ветер. Надо озаботиться правильным питанием, из-за которого возникают подобного рода затруднения. Да вот с едой ты понимаешь, каким образом нужно поступать, заранее зная, чего от чего можно ждать. Всякое случается. Кошке ведь тоже молоко не всегда впрок идёт. Касательно литературы гораздо труднее, можно зубы сломать, ими же подавиться, так и не поняв, грыз молочный или гнилой зуб, а может тебе достался зуб мудрости — никому ненужный. Но у всякого всегда останется собственное мнение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Любовь Кулакова «Денис Иванович Фонвизин» (1966)

Кулакова Денис Иванович Фонвизин

Если читателю нужно сухое описание обстоятельств жизни Фонвизина, то труд Кулаковой для него вполне сгодится. Останется закрыть глаза на притягивание воззрений исследуемого писателя под нужды социалистического строя. От этого никуда не денешься, так как именно подобного рода литераторы почитались в Советском Союзе, более прочих изучались, чьё наследие оберегалось, став доступным и для потомков. А кто не был угоден социалистическому строю, те писатели остались в прошлом, может никогда более не способные приковать внимание потомка. Поэтому, как бы того не хотелось, нужно всегда уметь подходить с пониманием. Когда-нибудь будет выработан новый подход, не такой, какой был в Российской Империи, Советском Союзе или Российской Федерации, а некий иной, которому всё равно когда-нибудь быть. И раз перед читателем труд Кулаковой о Фонвизине, надо понимать творчество Дениса Ивановича именно через призму мышления автора.

Кулакова не использовала в тексте описания бытовых неурядиц. Разве нужно знать читателю, какие проблемы со здоровьем имел Фонвизин? Или какой интерес в знакомстве с письмами, когда с оными можно ознакомиться и без помощи данного исследования? Любовь смотрела глубже, стараясь разглядеть детали, доступные для внимательного исследователя. Например, разве нельзя найти в творчестве Фонвизина черты родителей? Кто-нибудь из персонажей произведений ведь должен быть похожим на отца… Пусть таким станет Стародум.

И всё-таки Любовь Кулакова использовала элементы биографии Фонвизина. Иного и быть не могло, так как показалось бы странным. Как известно, Фонвизин вёл род от иностранца, прибывшего на Русь в период Смутного времени. С той поры предки Дениса Ивановича обрусели, поэтому искать в его крови часть фон Визина становится бесполезным занятием. Говорит Кулакова и про самый примечательный момент из детства Фонвизина, когда он честно ответил учителю, что не знает ответа на заданный вопрос. Хотя, отчего бы в меру образованному человеку не знать, куда впадает Волга? В прошлом были иные дисциплины, где такого рода информация могла статься за бесполезную. Поэтому, уж лучше говорить про склонность Фонвизина к языкам, благодаря чему он и состоялся в жизни, поскольку за успехи в учёбе сразу был определён в переводчики: его труд использовался при царском дворе.

Что до творчества Дениса Ивановича, оное у современников вызывало споры. Самое главное, вокруг чего разгорались страсти, так это нежелание части общества принимать позицию Фонвизина, согласно которой иностранное произведение можно переделать, создав по русскому образу и подобию. Разве таковое не кажется кощунственным? При Фонвизине видимо до такого никто не додумался, никогда чужое не выдавая за своё, пусть и в уже изменённом виде. Но такие споры возникали в начале творческого пути Дениса Ивановича, в дальнейшем он находил силы и для своего личного творчества. Опять же, было бы желание найти сходство с заграничной литературой, либо отныне Фонвизин делал такие перемены, что быть полностью уверенным в переделке не получится.

Что до жизненных обстоятельств Дениса Ивановича, он стался неприятен царствующему лицу, сугубо из-за нахождения под покровительством Панина, вероятно считавшего, что императрице не дело занимать трон законного наследника — Павла. Что из этого вышло? Ничего хорошего. Кулакова не стала распространяться, насколько Фонвизин страдал от опалы, так и не увидев изданным собственного собрания сочинений. Но всё это лишь может дополнить повествование, как и анализ произведений Дениса Ивановича, выполненный Кулаковой.

Как итог, данный труд следует признать полезным в качестве одного из жизнеописаний Фонвизина.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Гордин «Жизнь Ивана Крылова, или Опасный лентяй» (1985)

Гордин Жизнь Ивана Крылова или Опасный лентяй

А не рассказать ли про Крылова в художественной форме? Почему бы не дать право знаменитому баснописцу прожить жизнь на страницах литературного произведения? Да как сделать то удобоваримым и не скучным? Михаил Гордин сделал попытку, наполнив содержание моментами, о которых читатель прежде нигде не встречал упоминаний. Правда то или вымысел? Таких вопросов при чтении художественной литературы не задают. Непременно понимание описываемого должно восприниматься за авторскую фантазию, пусть и имеющую в основе следование определённым моментам, без упоминания которых нельзя создать произведение о человеке, некогда жившем. Про Крылова действительно можно рассказывать с увлечением, вспоминая, какой он проделал путь, поскольку басни далеко не сразу стали его отличительной чертой.

Само детство Крылова — становление в атмосфере народного негодования. Неспроста был порождён бунт, возглавленный Пугачёвым. От восстания казаков погиб отец Ивана. Отчего не остановиться на этом моменте подробнее? Иные исследователи творчества Крылова так и поступали, но Михаил Гордин оказывался скупым на слова, не желающий растекаться мыслью по древу, излишне фантазировать и выходить за рамки допустимости предполагаемого. Какой бы художественной биография не была, всё-таки нужно опираться на общеизвестные факты. А так как про детские годы Крылова сохранилось незначительное количество свидетельств, Михаил предпочёл обходиться малым. Впрочем, таким образом он поступал в начале повествования, впоследствии всё-таки допуская домысливание.

Нельзя обойти вниманием Якова Княжнина, из-за которого Крылову пришлось иметь трудности с продвижением литературного таланта. Но кем был Княжнин? Гордин предпочёл показать этого поэта опальным подданным, должным принять казнь за растрату казённых денег. Безусловно, такой момент был в жизни Княжнина, как и его обвинение по адресу Ивана, которого он подозревал в излишне наглом вмешательстве в личную жизнь. Ведь известно, Крылов написал пьесу, в действующих лицах которой Яков узнал себя и свою семью.

О чём ещё рассказать? Про страсть Крылова к карточной игре, про его силу, про любовные стихи, подписанные первой буквой фамилии. Можно сообщить и про Карамзина, как тот путешествовал по Европе. Карамзин хорошо пришёлся к слову, поскольку «Московский журнал», им издаваемый, имел тогда единственного конкурента за читательское внимание — «Почту духов» Крылова. Насколько это так? Может и не так вовсе. Да и всему могло быть придано преувеличивающее значение, учитывая тиражи периодических изданий конца XVIII и начала XIX века. Или того вовсе не было, а то и Гордин приводил данное обстоятельство в качестве любопытного момента.

Так почему Крылов оказался в опале при Екатерине Великой? Не по причине издания журнала «Почта духов», и не по творческим изысканиям, в которых он говорил практически прямо, не прибегая к хитрости, вроде басенного изложения. Михаил Гордин посчитал, что Иван стался неугоден из-за предвзятого отношения к нему Зубова — фаворита императрицы.

Что до басен, то это поздний Крылов, познавший горькую суть правды, должной подаваться читателю в забавной форме. Как и прочие исследователи, Михаил Гордин приводил в пример некоторые басни, объясняя их суть в качестве шаржа — юмористического отображения действительности. Причём у Крылова это выходило таким образом, что не всякий оказывался способным догадаться, о чём именно шла речь в басне. А если кому то и становилось очевидным, напрямую укорить в том Крылова не мог, учитывая специфику басенного сюжета.

Пусть текст Михаила Гордина и не покажется читателю уникальным, зато позволит посмотреть на жизнь Ивана Крылова с немного другой стороны.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Пелевин «Покров-17» (2020)

Пелевин Покров-17

Мир вымысла лучше замыкать на самом себе, чтобы оставить у читателя элемент осознания понимания завершённости истории. Никакого продолжения быть не должно, иначе вымысел начинает разрушаться. И Александр Пелевин всё сделал для этого. Его вселенная была создана из человеческих эмоций, от которых и погибла: или не погибла, а продолжила функционировать, словно японский чёрный шар Ганц ожил на российских просторах, разбавленный впечатлениями автора от некогда популярной игры «Горький-17» (о которой Александр просто обязан знать). Может ничего подобного не было, какое впечатление и складывается у читателя по мере знакомства с повествованием. Всего-то нужно понять, насколько ничего не должно быть понятным. Однако, в какой-то момент придёт понимание, если читатель вообще склонен подходить к знакомству с фантастическими произведениями с позиции осознания происходящих в человеческом мире процессов. И так уж сложилось, что вселенная Пелевина обречена на смерть, повинны в чём причины, перерождающиеся через вырождение.

Читатель будет следить за историей журналиста, прибывшего на территорию закрытого административно-территориального образования. Как он там оказался? Загадка. Что он хотел наблюдать со стороны — ясно, но попадать внутрь не хотел. Теперь же, читатель должен представить развивающееся перед ним за РПГ-квест с линейным сюжетом, поскольку всегда доступно только одно действие — переворачивать страницу за страницей. Читатель может вернуться назад, перечитать определённый фрагмент, лучше уяснить происходящее. Однако, забегая вперёд, читателю нужно сразу забыть о необходимости лучшего понимания содержания, чему даётся лёгкое объяснение. Представленная Пелевиным вселенная будет повторяться вновь и вновь, слово в слово, действие в действие, шаг в шаг. Заканчивая чтение, читатель может начать знакомство с произведением заново, ибо таков замысел «Покрова-17».

Чем же наполнил Александр содержание? Он связал настоящее (в текущем времени), прошлое (в безвозвратно канувшем) и небывалое (способное случиться во сне). Пелевин придумал особого рода материю, способную влиять на людей, выворачивая их тела и души наизнанку, показывая черноту помыслов. Для изучения этого Александр создал институт, который не сумел удержать ситуацию под контролем. Именно поэтому Покров-17 продолжил оставаться закрытым, куда вообще перестали попадать извне. Даже не надо задумываться, каким образом город продолжал существовать без связи с внешним миром, для происходящего на страницах это не имеет значения.

Разгадывать и понимать содержание всё-таки не следует. Лучше представить, будто подобное могло иметь место быть, либо такое где-то происходит, о чём мы никогда не узнаем. В конце концов, мир настолько полон неизвестными обстоятельствами, отчего и пользуются спросом истории, где на первое место ставится загадка, ужасающая по своей сути, но ни в чём не претендующая на отношение к действительности. Почему бы не быть тому, о чём рассказал Александр Пелевин? Продолжающее существовать в прошлом, сконцентрированное на самом себе. Типичный японский чёрный шар Ганц, чью суть желаешь понять, но обречён на потерю памяти и повторение всего заново.

Читателю впору задуматься, и автор к тому будет его постоянно подводить: возможно ли повернуть жизнь вспять? Для этого существует довольно простой ответ, более продолжительный в воплощении, чем способен представить человек. Представьте, что наш мир был когда-то создан посредством большого взрыва, и когда-нибудь всему предстоит вернуться к исходному состоянию, после чего последует новый взрыв, вслед за чем произойдёт повторение некогда стёртого. Так и у Пелевина, только он выбрал для демонстрации такого принципа срок, длительностью с половину одного века.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Семён Бабаевский «Свет над землёй» (1949-50)

Бабаевский Свет над землёй

«Кавалер Золотой Звезды» и «Свет над землёй» — одно большое произведение, за которое Семён Бабаевский получил не одну, а три Сталинских премии. За «Свет над землёй» сразу две, с перерывом в один год. Развивай повествование дальше, мог продолжить получать премии и в последующем. Так за какие заслуги Семён награждался? За демонстрацию наглядного примера, которому должны следовать люди — к правильному ведению хозяйства в колхозах. То есть не нужно иметь лишь желание, важно ко всему подходить с осмыслением совершаемого. Не абы как, а с полнейшей осознанностью. Не просто договориться о коллективном ведении хозяйства, стремиться построить подобие райских кущ, ежели такое сравнение можно посчитать за уместное. Не будет места унылому пейзажу, всё должно радовать глаз. Как минимум, облагородить территорию, проложить дороги. И не только… Впрочем, Бабаевский обо всём читателю обязательно расскажет.

Самым главным в те годы считалось электрифицировать страну. Мало какой писатель не сообщал, каких усилий стоило людям озаботиться проведением света в самые глухие места страны. У Бабаевского для этого создана отдельная история, с большим усердием им раскрываемая. Доходило до того, что люди соглашались осваивать дополнительные специальности, вроде электромонтёра, лишь бы способствовать ускорению внедрения электричества в колхозы. Ничего не могло остановить, когда возникала необходимость в максимально короткие сроки справляться с перебоями поступления электроэнергии. Семён не раз покажет, насколько люди признавали за собой вину, вынужденные простаивать, когда обстоятельства складывались против них. Чтобы такого не повторялось, люди брали на себя ещё больше обязанностей, непременно справляясь.

Тут бы остановить мгновение, крепко задумавшись. Ведь в Советском Союзе стремились вгрызаться в планету, использовать ресурсы в огромных количествах. В том числе и касательно электричества. Когда-то за счастье считали обеспечить светом каждого. Даже больше, дать свет всякому уголку, не оставив места мраку. Что случится позже? Человек одумается и начнёт экономить ресурсы планеты. Подобных мыслей не встретишь, знакомясь с произведениями советских писателей. Всё должно покориться человеку — такое мнение сквозит между строк. Да иного и быть не могло, пока горизонт ограничений для возможностей не казался очевидным. В годы написания «Света над землёй» многое казалось обязательно должным быть достигнутым, отчего и речи не возникало о другом. Тогда люди действительно могли менять русла рек и создавать подобия райских кущ, неся жизнь туда, где она не могла превзойти тысячелетнюю отсталость.

Бабаевский показал, насколько человек способен ощущать величие, совершаемое во благо прогресса. Одно только умение передвигаться по воздуху — очевидное доказательство необходимости продолжать стремиться к достижению прежде небывалого. Вот и у Бабаевского одному из действующих лиц предстоит взойти на борт самолёта, подняться в небо и испытать спектр эмоций. Семён не жалел слов для описания возникающих у персонажа мыслей. Это действительно невероятно, особенно для большей части населения страны — никогда не отрывавшихся от земли. Невероятным была и возможность соединять какие угодно сёла напрямую с Москвой. Можно было сесть на самолёт, взлететь и сойти уже в столице Советского Союза. Так разве нужно отказываться от подобного рода достижений?

Несмотря на две Сталинские премии за произведение, отдельно рассматривать части «Света над землёй» не стоит. Вполне можно было не проводить разграничений и с «Кавалером Золотой Звезды». Главное, был бы читатель, согласный внимать жизни жителей канувшего в Лету государства. Стремления, некогда важные, может быть… когда-нибудь… оживут вновь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Герхард Рот «Цирк Салюти» (1981)

Герхард Рот Цирк Салюти

Каким человеку представляется передвижной цирк? Примерно таким, каким его описал Герхард Рот. Это искусство, граничащее с безумием. Такое мероприятие служит для временного увеселения людей, тогда как иные посвящают данному делу всю жизнь. И цирк воплощает собою саму жизнь, поскольку живёт по правилам, согласно которым он должен обеспечивать собственное существование. В таком случае нет дела до предельной честности. Да цирк и не должен представать кристально прозрачным, он всё равно скрыт от человека за стенами шатра. Так почему бы не заглянуть внутрь цирка? Стоит присоединиться к главному герою повествования, к тому же — немому, способному лишь взглядом показать, насколько он не согласен с деятельностью циркачей, но должный остаться при своём мнении, ведь является всего лишь зрителем, а не причастным лицом.

Герхард лукавит читателю. С первых страниц главный герой оказывается представленным директору цирка. Мало того, директор сразу начинает делиться секретами, рассказывая случаи из практики, словно не имеет другого способа сойти за приятного в общении человека. Уж не директору жаловаться на отсутствие внимания, на его плечах находится цирк, в котором он ответственен абсолютно за всё. И не стал бы директор рассказывать про тонкости околоцирковой жизни, не беседуй с очень близким ему лицом. Но читатель имеет возможность ознакомиться с его историями, словно Герхард Рот сам являлся директором цирка, либо где-то наслушался историй, теперь шокирующий читателя с помощью художественного повествования.

Цирк — сложная структура. Сам переезд цирка — невероятное мероприятие. Где-то нужно найти работников, и они всегда находятся, чаще в виде попутчиков, отчего стоимость их услуг оказывается незначительной. Надо договориться и с хозяином участка, где будет поставлен шатёр. Ежели договоришься, до конца не уверен в правильности выбора: давшие согласие могут и умереть, из-за чего начинай переговоры заново. Другая проблема — составленное расписание. Бывало и так, что за стенами шатра проходила похоронная процессия, тогда как из цирка доносился смех посетителей. Ничего с этим не станешь делать, если сумеешь заранее предусмотреть ситуацию.

Читателю интересно, каким образом дрессируют животных? Герхард повествует словами директора, сообщая о двух методах: поощрении и причинении боли. Если животное дрессируется последним методом, оно становится крайне опасным, с ним может справиться очень волевой человек, чаще именно тот, кто дрессирует. В случае метода поощрения — такой зверь проявит ласку к каждому, лишь бы его угощали. Причём неважно, льва или слона будут дрессировать: принцип одинаковый.

Есть ещё в цирке клоуны, акробаты, силачи. Обо всём можно вести рассказ. Благо сам директор является уникальным человеком, способным одновременно на всё. Он и клоун, и акробат, и силач, и иллюзионист, и укротитель, и так далее.

Что до главного героя. Он в немом восхищении и отвращении познаёт цирковые секреты. Ему бы хотелось пообщаться, только никто не желает читать его бумажек. С немотой главный герой становится цирку вовсе бесполезным, никакими удивительными навыками не обладая. Того и требовалось, просто Герхард специально так повествует, чтобы не отвлекать читателя от основного — познания цирковой обыденности изнутри.

Теперь читатель может задуматься, насколько требовалось ему знакомиться с повествованием от Герхарда Рота. Почему бы и не проявить внимание, особенно при отстранённости от познания сути передвижных цирков. Может они такие, либо вовсе иные, но именно такими их желаешь видеть — полными загадочности. Иного от цирка никогда не ждёшь — он должен рождать чувство радости и трепетного волнения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Лесков — Статьи 1862. Часть I

Лесков Собрание сочинений в 30 томах

В статье «Вопрос о народном здоровье и интересы врачебного сословия в России» Лесков приходил к заключению, насколько различно понимание к осуществлению необходимого лечения, которое желают и могут дать врачи, какое хотят получать крестьяне. Нужно думать, каким образом интересы людей совместить, чтобы одни оказывали эффективную помощь, другие смели к оной прибегать. В статье «О переселённых крестьянах» — разговор про тяжёлое положение бывших крепостных, отвязанных от земельных наделов, более не находившихся под опекой помещиков, практически не способных к самостоятельному существованию. Статья «О литераторах белой кости» — про интриги в мире художественного и нехудожественного слова.

Основательным вышел труд «Страстная суббота в тюрьме», публиковавшийся в трёх выпусках «Северной пчелы». Тут Николая можно уподобить Чарльзу Диккенсу, на которого он сам и ссылался, говоря о том, как тот описывал казнь и неистовство толпы. Да и сам Диккенс не раз описывал тюрьмы, особенно во время визита в североамериканские штаты. Что увидел Лесков в России? Если вспомнить, какие условия имелись для рядовых граждан, живших честной жизнью, то тюремный быт должен быть чем-то ужасающим. Например, кормили арестантов отвратно, причём из разбитой деревянной посуды, которую не мыли. Вполне очевидным будет полагать, что тюрьма в России — рассадник заразы. Чуть лучше условия в части, где содержались женщины. Описал Николай и жалобы татар, чьи религиозные потребности не удовлетворяют даже в самой малости — не предоставляют право читать Коран. Впрочем, в тюрьме есть мечеть и лютеранская церковь, поэтому нельзя говорить, будто арестантам отказывают в их религиозных потребностях. Вполне очевидно, лиц благородного происхождения держат в других условиях: в помещениях отсутствует спёртый воздух, в камере не более трёх кроватей, на стенах развешаны женские портреты.

Как же обеспечить арестантам хорошие условия существования? Где найти на это средства? Николай предлагает взять пример с североамериканских штатов. То есть брать с любого желающего плату за посещение тюрьмы. Будет хорошо, если журналисты начнут писать о том статьи. Это привлечёт внимание к тюрьмам.

К труду «Страстная суббота в тюрьме» примыкают заметки «За воротами тюрьмы» и «От М. Стебницкого», опубликованные чуть позже, ставшие ответом на последовавшие негативные отзывы.

С тридцать первого декабря 1861 года Лесков публиковал передовые статьи в «Северной пчеле». Теперь невозможно точно установить, какой именно объём работы проделал Николай, трудясь в данном периодическом издании. Всё-таки нельзя установить авторство, когда для того не осталось никаких свидетельств, поэтому приходится опираться лишь на косвенные признаки, заставляющие быть уверенным в том, что именно Лесков должен считаться автором. Первой статьёй следует признать «С новым годом!».

Первого января 1862 года Лесков пишет следующее «Обозрение внутренних событий», сообщая о том, как государство начало переводить предприятия в свою собственность, в чём нет ничего хорошего, поскольку надеяться на чиновников всегда бесполезно: они не способны вести дела, им поручаемые, обязательно приводя всё к упадку. Другое известие — людей в кабаках начали спаивать алкоголем с одурманивающим порошком, отчего они теряют сознание, либо вовсе умирают. Делают это с целью последующего ограбления.

Аналогичные статьи последовали второго, двенадцатого и тринадцатого января — в тексте перечисление происходящих событий.

Пятнадцатого января — статья «По вопросу о большей доступности нашему простолюдью врачебной помощи». На сёлах появились фельдшера, чьи знания существенно ограничены. В сложных случаях они приглашают на консультацию врачей.

Семнадцатого января — статья «По вопросу о выкупной операции». Отмена крепостного права случилась не тем образом, каким была должна произойти. В обществе появилось излишнее количество проблем. Например, крестьяне остались зависимы от помещиков, так как не имели земли, а иным способом они трудиться не умели. Что делать? Государство должно выкупать земли у помещиков, передавая во владение крестьянам. Вполне можно рассмотреть вопрос выпуска кредитных билетов. Тема дополнилась статьёй от двадцатого января: «О великом земском деле — русском государственном бюджете».

Двадцать пятого января — статья «Об отношениях современной светской литературы к литературе духовной». И у писателей-священников дела складывались не лучшим образом.

Двадцать шестого января вновь «Обозрение внутренних событий». Двадцать девятого января — статья «По поводу опубликования русского государственного бюджета. Несколько слов об откупщиках». Всем уже стало ясно, как покончили с крепостным правом, похожим образом нужно поступить и с откупной системой.

Отдельно скажем про издание «Экономист», в котором двадцать второго февраля и девятого марта опубликована стенограмма выступлений Лескова на заседаниях Политико-экономического комитета при Императорском Вольном экономическом обществе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 4 5 6 7 8 356