То был 1888 год, Уайльд издал два сборника сказок, рассчитанных на взрослую аудиторию, с элементами реализма и жестокости. Правдолюбие без всякого мистического уклона. Просто взгляд со стороны на, казалось бы, простые вещи. Под новым углом замечаешь новые детали. Во всём соглашаешься с Уайльдом. Хоть каждая сказка облачена в сладкую оболочку, её раскрытие возымеет эффект чистки лука. Снимая слой за слоем не с конфеты, а обнажая несправедливость мира. Никто не говорил, что взрослая жизнь имеет медовую липкую дорожку, заставляющую выбираться из всех передряг, получая удовольствие от приторности под ногами. Скорее наоборот. Стремление повзрослеть заведёт в трясину ещё на ранних попытках подражания. И тут стоит читать Уайльда. Сказки покажутся наивными. Но именно в этой наивности заключена суть.
На жестокость окружающего мира принято закрывать глаза. Сочувствующие быстро выдыхаются, изнемогая под тяжестью чужих проблем. Большинство их не замечает. Обещает отложить решение чужих проблем на потом. В итоге не решая собственных, но упуская возможность помочь хотя бы родственникам. Замкнутый круг закрытых глаз не даёт вовремя опомниться. В последний момент чужие проблемы могут подорвать собственное здоровье. Перетянуть на себя чужое одеяло, отдать последнее, переосмыслить жизнь. На сказке про «Счастливого принца» из Гаутам вырастут Будды. Из реципиентов — доноры. Но до конца невозможно посвятить себя другим, для этого придёться жертвовать близкими тебе людьми.
Гуманность в сказках Уайльда изумляет. Незнакомцы готовы придти на помощь, пожертвовать собой. Если ласточка стала адептом пришествия ожившей статуи, то Соловей, от доброты сердечной, решил помочь влюблённому парню, заключив договор с кровожадной розой, ценительницей лебединых песен. И невдомёк доброму помогающему суть работы благотворительных фондов, когда помощь расходится по рукам, а действительно нуждающийся ничего не получает, а если и получает, то совсем не то, что хотел получить. Напрасные страдания имеют нулевой результат. Загублены нервы, подорвано здоровье.
Не будет пользы, если ограждать детей от внешнего мира, закрывать от них правду жизни: взрослые курят, взрослые пьют, взрослые матерятся. Каких детей пытается взрастить такое общество? Интеллигентное, наверное. Общество забывает основной принцип запретного. Дети тянутся именно к тому, что запрещено. Их не удержишь от этого. Необходимо стремится показывать на собственном примере, иначе ребёнок не поймёт. Но запреты имеют положительный эффект в отдалённой перспективе, правда стоит учесть все возможные факторы неприятия, и действовать очень медленно. Может быть об этом и хотел рассказать Уайльд в третьей сказке про «Великана-эгоиста».
Обещая чем-то помочь, не требуй помощи в ответ. Нужно действовать на безвозмездной основе. Ответная просьба всегда отпугивает от собственной просьбы. Мудрые советуют не принимать подарков, на которые вы не сможете ответить соответствующим подарком. Обмен любезностями становится крайне неприятным, заводя ситуацию в тупик. «Преданный друг» может в любой момент оказаться паразитирующим элементом, пренебрегающим круговой порукой взаимопомощи, начиная искать личную выгоду при отсутствии каких-либо изначальных предпосылок для помощи. Пускай эта помощь ему ничего не стоит.
О громких обещаниях и чванливом поведении тоже есть сказка. Напыщенность — свойственна многим людям. Видя себя в зеркале прекрасными или ужасными, они начинают изливать душу об этом всем своим знакомым и просто первым встречным. Какой я сегодня прекрасный, какой у меня прекрасный носик, да вот прыщик ужасный под ним соскочил. Вы представляете-представляется. Величие собственной персоны — пшик, взрыв ракеты. В обойме себе подобных не стоит акцентировать внимание на собственных проблемах. В «Замечательной ракете» Уайльд слишком категоричен. Отрицание некоторых качеств, свойственных женским натурам, никуда не деть. Это и не требуется. Главное, чтобы прекрасные ракеты не доводили до взрыва ни себя, ни отсыревших к такому «нелогичному» поведению мужчин.
Необычно читается сказка «Молодой король». Она о социальной несправедливости. «Где родился, там и пригодился», «Богу — богово, кесарю — кесарево». Любопытный пассаж в сторону нарастающей нестабильности и активного брожения в умах рабочего класса. Конец XIX века был весьма актуальным для этой темы. Уайльд старается защитить старые порядки, от его слов социалисты будут долго возмущаться. Обоснование важности господствующего класса не даст спокойно спать. Но можно найти аллегорию. Вместо короля взять какой-либо сектор экономики или промышленности, более доминирующий над другими. Конечный продукт в итоге кому-то предназначен. Этот кто-то оплачивает работу всех людей, задействованных в процессе. Если не будет «королей», то будет добывание пропитания в лесу, да с помощью старого доброго лука и стрел. Делая винтик за сдельную оплату, ты не думаешь о конечном продукте и его покупателе, но думаешь о скупости покупателя, который ищет выгоду и может отказаться от покупки детали, узнав о вложенном в неё труде. Как знать, может ты, сделав винтик, сам купишь готовую деталь.
Депрессивное отношение к любому негативному проявлению со стороны окружающих — проблема человечества. Поиск отрицательного начала в себе. Создание проблем из воздуха. Иногда всё это обоснованно. Стоит ли указывать людям на их недостатки? Это как говорить о литературе, понимая разность вкусов. Впрочем, сказка «День рождения Инфанты» может восприниматься буквально. Она является единственной сказкой, где полностью отсутствуют аллегории. Но за подобный исход дела Эдгар По ответил «Лягушонком», Уайльд же оставил негативное ощущение безнаказанности, когда от тебя требуют веселить, и ты можешь веселить, но, понимая собственную ущербность, уже не можешь быть таким как раньше. Любой высказанный упрёк портит настроение. Надо быть добрее и мягче.
Попытка оторваться от действительности обречена на провал.
Автор: Константин Трунин
» Read more
