Эрих Мария Ремарк «Гэм» (1998)

Чтобы стать профессионалом — нужно самосовершенствоваться. Методом проб и ошибок можно дойти до нужного результата. Любая ранняя работа становится провалом, хотя бывают и редкие исключения. Умные люди учитывают свою первоначальную неграмотность и прячут свои работы подальше от чужих глаз. Ремарк обжёгся на «Приюте грёз» и надолго задвинул идею становления профессиональным писателем, концентрируясь на журналисткой деятельности. Во многом, начало его карьеры напоминает жизненный путь Теодора Драйзера, что также сильно переживал низкий интерес и негативную критику к «Сестре Керри», отчего на долгий период также остался журналистом. Ремарк с пользой провёл годы, делая заметки о своих командировках не в виде дневниковых записей, а наполняя одну из своих книг. Эту книгу он никогда не планировал публиковать, он никогда при жизни о ней не говорил — только после смерти она была найдена среди его записей. Жажда ли наживы на громком имени или просто желание не дать пропасть труду великого человека — роман «Гэм» увидел свет спустя чуть более семидесяти лет после написания. Как относиться к этому — каждый решает сам. Мир не стал бы хуже без этой книги, но он и не стал лучше.

Необычное название — всего лишь имя главной героини. Гэм! Лёгкая на подъём девушка с симпатичной внешностью, волей судьбы отправившаяся в турне по Азии, где испытала много приключений и увидела жизнь экзотических стран. Как энциклопедия восточной жизни — превосходно. Но на бытовом уровне — полный провал. Можно сравнить Гэм с Матой Хари, но без шпионских замашек. Индиана Джонс из Гэм тоже не вышел. Обычное созерцание окружающей действительности под звуки буддийской молитвы «Оммм» — такой простой и такой раздражающей ухо европейца. Вся сила в простоте, не надо думать о чём-то возвышенном, просто говори нараспев Оммм, читая «Гэм». Жуй бетель в тюрьме, сплёвывая красной слюной на пожелтевшие страницы книги, во время массовых казней, слушая трёхструнный сямисен, вдыхая аромат свеженарезанного дуриана.

Ремарк делится впечатлениями, облекая это всё не в самую удачную форму. Его философия пока ещё слаба, сюжет тягучий и сумбурный. Но Ремарк уже пытается концентрироваться на переживаниях других людей, выворачивать их души, думать о любви.

» Read more

Александр Дюма «Три мушкетёра» (1844)

Александр Дюма-отец, человек интересной судьбы, писать начал в довольно позднем возрасте, когда ему минуло сорок лет. За «Трёх мушкетёров» он взялся в сорок два года. Можно смело относить этот исторический роман к раннему творчеству. Творчество Дюма-отца было столь обильно, что трудно дать объективный взгляд на его труды после первой прочитанной книги. Для этого нужно хотя бы три произведения, пока же буду анализировать лишь то, что имею за плечами.

К «Трём мушкетёрам» можно подходить с разных сторон. Можно смеяться человеку в лицо, указывая на печальное детство, если молодые годы прошли без знакомства с Мушкетёрами Дюма. Можно ставить книгу в угоду благородного образа жизни… и опростоволоситься на этом. Можно воспринять книгу, как энциклопедию жизни французского двора — это, пожалуй, самая лучшая сторона.

На историчность книга не претендует. Реально существовавших лиц в книге мало. Даже личности мушкетёров читателю неизвестны, Дюма представляет их под кличками, не думая раскрывать настоящие имена. Такое есть только среди защитников короля, отчего им скрывать имена — совершенно непонятно. Парадоксальная ситуация — король не знает по именам свою личную гвардию. Но помнит их по кличкам и узнаёт при встрече. Мушкетёрам есть причины скрываться — Дюма сам их описывает как висельников и головорезов, по которым плаха плачет. Их действия и поступки — не идеал для подражания. Они не получают жалование и руководствуются при принятии окончательных решений только личными мотивами. Подраться, заколоть парочку-другую людей — милое дело; всегда можно прикрыться королём.

Полной противоположностью распущенности нравов выступает молодой дворянин из «дикой» провинции. Дадим ему иное прозвание, как последователю образа жизни мушкетёров, пусть будет Дартом. Итак, Дарт — аналог Дона Кихота, так говорит сам Дюма. Бедная честь всегда требует защиты. Помощь униженным — важная составляющая. Смех за спиной — личное оскорбление. Дыра в шляпе — если она была — не повод для понижения самооценки. Вспыльчивый характер, удачливость и наличие цели — вот основа для существования Дарта. Выполнить волю короля или любой понравившейся девушки, да ветер в голове вместо собственных мыслей. Найди его труп в кустах, это не стало бы сюрпризом. В то время жизнь практически ничего не стоила — следствие толком не проводилось — нужно было всегда держать язык за зубами.

На протяжении всей книги, постоянно возникали сомнения о её названии. О мушкетёрах ли книга, может о их лакеях или Дарте, а может о короле и его кардинале, либо о герцоге английском и французской королеве, но также книга о патологической преступнице Миледи, чей портрет в концу повествования расцветает яркими красками; читатель уже окончательно потерялся в происходящих событиях. Видимо, не зря Дюма писал книгу частями, постепенно публикуя их друг за другом. Только такой способ позволял прокормиться на писательском труде. Это сейчас надо собирать коллекции марок, жуков, денег и минералов, да корабль по частям, а век и более назад таким образом распространялись книги. Следующий выпуск обещает такое-то продолжение событий, не пропустите. Один очевидный минус был у такого способа написания книг — нельзя исправить написанное, да как-то по иному обыграть сюжет. Приходилось исходить из уже имеющегося. Так и строился сюжет дальше, когда Дюма сам не понимал куда стала сворачивать дорога, уводя читателя в сторону.

Книга перегружена словами. Именно словами, а не событиями. Кроме периодического издания, век-другой назад издатели платили не за сам факт наличия книги, не за проценты с продаж или иными способами, а строго за количество слов, либо вообще построчно. Дюма получал оплату за количество строк, вот и приходится читать односложные ответы героев, либо просто бежать глазами по страницам, словно читаешь стенограмму.

Что ещё можно узнать о быте Франции. Отношения короля и кардинала не были натянутыми, они оба осознавали свою роль в государстве. Оба дополняли друг друга и оба заботились о благе подданных. Дворцовые интриги были при любом дворе, не минули они и французского стола. История с подвесками — самый известный эпизод книги. Такая нетривиальная история могла пройти бесследно и безболезненно, но кардинал смотрит гораздо глубже, думая о возможности отдалённых последствий. Благодаря Ришелье мы знаем о серых кардиналах. Когда первое лицо государства занимается сугубо своей персоной, то кто-то должен заниматься политикой. Такой расклад был не только при французском дворе. Такая ситуация была везде, хоть в Российской Империи, хоть в Поднебесной, хоть в Советском Союзе, где вся тяжесть управления ложилась на генерального секретаря.

Говорить о «Трёх мушкетёрах» можно бесконечно долго — слишком многогранная книга, чтобы говорить о ней в общем. Нужно брать определённую тему для её раскрытия. Иначе не получится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Владислав Крапивин «Лоцман» (1990)

Цикл «Великий Кристалл» | Книга №7

После «Лоцмана» можно смело закрывать для себя всю эпопею под названием «Великий Кристалл». Дала ли что-нибудь эта серия. Скорее нет, нежели да. Набор историй, вокруг некоего мироустройства. Чем глубже уходишь в чтение, тем всё явственнее проглядывают «Хроники Амбера» Желязны. Если мир изначально имел кристаллическую структуру с определёнными точками входа/выхода, сюжет протекал чётко без излишней трансформации реальности. К «Лоцману» же ситуация стала достигать абсурда, когда миры Великого Кристалла стали смешиваться при любом удобном случае. Не зря говорят, что при чтении надо останавливаться на последней официальной книге «Белый шарик матроса Вильсона», и не стоит даже пытаться браться за две последующие книги. Они только вносят сумятицу и разлад.

Берём за основу «Лоцмана». О чём книга? О смертельно больном писателе, берущего проводником мальчика и отправляющегося в некое место, где ему откроются иные миры. Писатель рассуждает о своей жизни, о любви к старым книгам, о Библии, об апокрифах, о детстве Христа; о том, что сам хотел уподобиться апостолу Фоме и написать о юных годах Христа, только испугался сложности темы. При всей маститости Крапивина — удивительно, что он этого не сделал. Было бы любопытно почитать его трактовку младых жизнеописаний Иисуса.

Есть в «Лоцмане» некая цикличность событий — эффект дежа вю. На него опирается вся идея Великого Кристалла. Если задуматься, то слишком хрупкая модель мира, где все события сильно взаимосвязаны и любое отклонение способно породить альтернативную грань, что начинает расходиться с изначальным смыслом стабильных граней. Такой поворот событий напрочь уничтожает все предыдущие домысли, при чтении более ранних книг. Идея одновременного существования прошлого, настоящего и будущего — очень заманчивая. Её так легко разрушить, если пытаться внести более деталей, нежели уже есть. Крапивин в «Лоцмане» их не пожалел — обильно добавляя противоречащие элементы в космогонию. Может он и не планировал вписывать книгу в Великий Кристалл, просто написал по мотивам. Может и так.

Одно удручает — Крапивин слишком плодотворный писатель… есть книги, которые не могут радовать.

» Read more

Дейл Карнеги «Как завоёвывать друзей и оказывать влияние на людей» (1936)

Дейл Карнеги — культовая личность с американского континента. С его именем связано многое: Карнеги-холл, Университет Карнеги-Меллон, система общения с людьми. А теперь внимание! С именем Карнеги связана только система общения, к остальному Дейл Карнеги не имеет никакого отношения. Я не зря начинаю с таких слов. Главный жизненный постулат Дейла Карнеги — нужно угождать людям. Первым, кому он угодил, был меценат-миллионер Эндрю Карнеги. Именно благодаря Эндрю Карнеги-холл и университет Карнеги-Меллон получили свои названия. Много лет спустя уже никто не помнит Эндрю, но все сразу думают о Дейле, особенно, если речь заходит об университете. Дейл угодил тем, что изменил свою фамилию с Carnegey на Carnegie — если звучит одинаково, то почему бы не сделать приятное богатому человеку. Так начал свой путь к успеху американский мастер убеждения.

С первых страниц Карнеги приводит в качестве идеального друга собаку. Именно на собаку надо всем равняться. Надо угождать, дружить, любить безответно. При этом, надо полагать, Карнеги имеет в виду бродячую собаку, выпестованную особым способом, когда только за один взгляд ей можно простить многое; такое создание лишено агрессии, с истинным мазохизмом принимает все пинки и зуботычины; она может часами молча выслушивать. Хотите быть идеальным другом — берите пример с такой собаки. Если внутри вас живёт волк, то ищите себе в друзья подобных Карнеги людей. Вы будете на коне, а они вокруг вас. Карнеги представляет одну из точек зрения на окружающий мир. Он имеет на это право. Без такой точки зрения планета давно могла скатиться в анархию, когда каждый считает себя правым и не собирается уступать даже горсточку здравого смысла. При этом в споре никто не выигрывает, все остаются злыми друг на друга.

В книге Карнеги рассказывает о своём становлении и о том, почему решил написать эту книгу. Оказывается, до него никто не догадался написать про общение между людьми; никто не постарался облегчить такой сложный процесс, наставить на правильный путь; никто не научил обходить грабли тяжёлых жизненных ситуаций. Есть в этой книге своя глубокая суть. Её просто надо принять и не пытаться как-то опровергнуть. Книга обладает терапевтическим эффектом, способным излечить от фатализма, хандры и затяжной депрессии. Попробуйте переступить через себя, одеть более светлую одежду, выйти на улицу и начать улыбаться встречным людям. Пускай думают, что хотят. Главное — ваше настроение и ваше внутреннее мировоззрение. Известно ведь, что смех заразителен. Будьте добрей к людям, и люди к вам потянутся; они сами помогут разогнать ваше плохое настроение. Все свои проблемы мы создаём сами, нам же их и предстоит перебороть.

Другой аспект книги — явная нацеленность на деловую и политическую аудиторию. Общение, в первую очередь, необходимо людям, что по своей профессии вынуждены разговаривать с разными людьми. Поэтому не стоит удивляться обилию историй о политиках и торговых представителях. Именно им и никому другому не приходится в жизни так часто сталкиваться с непониманием собеседников, а то и просто с негативным отношением к своей персоне. Советы Карнеги не до конца помогут, ведь нельзя уговорить и склонить на свою сторону всех людей. Но это можно применить к большинству. Семь человек из десяти вам обязательно улыбнутся в ответ, просто на рефлексах. Ещё двое это сделают искренне в ответ. А последний сохранит на лице каменное выражение.

Советы Карнеги имеют ощутимый вес. Он советует всегда быть осторожным с критикой, хвалить людей, искать положительные моменты, создавать у собеседника ощущение первой роли, нужно иметь искренний интерес, улыбаться, не забывать про имя оппонента и не перебивать. Разумеется, не все любят в беседе рассказывать о себе и своих интересах. Я, например, не люблю. Мне чаще приятней оставить информацию внутри себя. Люди разные — это не стоит забывать. Карнеги поэтому и убеждает всегда чувствовать свою собственную значимость — не поддавайтесь негативному отношению к собственной персоне. Вы уникальны, если есть минусы — устраняйте. Не стоит говорить об этом на каждом углу. Да и зачем говорить вам о своих проблемах, когда можно послушать о проблемах других. Другие просто не заметят ваших недостатков, им бы про свои как-нибудь забыть, чтобы увидеть чужие. И не забывайте: друзья должны быть лучше вас, а враги — хуже.

Разумеется, необходимо процитировать те краткие советы, что приводит Карнеги. Для общения он рекомендует следующее:
1. Избегать острых углов, лучше вообще не спорить;
2. Не говорить, что собеседник ошибается;
3. Охотно признавать свою неправоту, дабы лишить собеседника возможности в чём-то вас обвинить;
4. Сохранять дружелюбный тон;
5. Говорить об интересах собеседника;
6. Найти общие интересы;
7. Пусть ваши мысли исходят от собеседника;
8. Искренне смотреть на вещи с точки зрения собеседника;
9. Относиться с сочувствием к мыслям и желаниям других;
10. Взывать к более благородным мотивам;
11. Идеи всегда подавать эффектно;
12. Задевать за живое.

Вышеозначенные пункты в некоторых моментах вступают во внутренние противоречия. Однако, в ходе одной беседы вы всё равно не сможете все их воплотить на практике.

Есть у Карнеги мысли о том, как не обижать и не оскорблять собеседника: неприятное лучше выслушивать после приятного, указывать на ошибки косвенно, сперва говорить о собственных ошибках, вместо приказного тона лучше задавать вопросы, давать людям возможность спасти свой престиж, быть щедрым на похвалы, создавать людям хорошую репутацию, которую они будут старатся оправдать, любая ошибка должна казаться легко исправимой.

Заканчивает Карнеги книгу секретами семейного счастья, приводя в пример людей, которые сами себе копали могилу: Наполеон III, Лев Толстой и Авраам Линкольн. На их примере он показал, как жёны своей придирчивостью доводили мужей до нервных срывов. Карнеги советует супругам любить друг друга, не пытаться переделать, давать жить свободно, не критиковать, выражать искреннюю признательность. оказывать небольшие знаки внимания, быть предупредительным и обязательно прочитать хорошую книгу о сексуальных отношениях. Хотелось бы такой идиллии, только не все способны переступить через себя.

Самое главное, что стоит понять: за всё время своего существования человечество постоянно думает об удовлетворении сиюминутных потребностей, не стараясь заглянуть в завтрашний день, это рано или поздно доведёт разумную жизнь до состояния неразумной. Почему бы не начать сегодня с самого себя. Планета от этого не изменится, зато на ваше хорошее настроение вам ответят таким же хорошим настроением.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Карел Чапек «Война с саламандрами» (1936)

Верить в конец света — любимая человеческая забава. Наиболее вероятной причиной гибели всего живого считается гость твёрдой породы из глубин космоса, что может протаранить планету и за одно мгновение стереть всё. Чуть более вероятны внутренние катаклизмы, столкновения галактик, причуды Солнца и гравитационных сил планет солнечной силы. Ещё меньше вероятность — гибель от рук инопланетян, так как кроме фантастов в них никто не верит. Самая невероятная причина — возникновение на нашей планете разума равного человеческому. По такому сценарию мало кто из писателей решается идти. Есть некоторые интересные работы. Например, «День Триффидов» Джона Уиндэма или представленная в этом очерке книга Карела Чапека «Война с саламандрами». Не был сказан ещё один вариант конца света — человечество само себя уничтожит. Под ним можно подразумеваться многое — от ядерной войны до создания опасных существ. Этот сценарий пересекается по своей сути с предыдущим. Азимов создал добрых роботов, перепрограммировав их мозг на запрет вредить человеку. Лем был более пессимистичен в этом плане. Уиндэм предоставил шанс растительной форме жизни. Чапек выпустил из океанских глубин разумных саламандр.

Удивительно, как маленькая Чехия, расположенная вдали от крупных водоёмов, стала страной, допустившей развитие глобального катаклизма и так долго сокрушавшаяся, что катаклизм её не задевает. Самые серьёзные в мире моряки — чехи. Самые богатые в мире промышленники — чехи. Самые способные люди — чехи. По другому у чешского писателя быть не может. На примере Чехии показан рост человеческой глупости, обернувшийся полным крахом.

Карел Чапек изначально не планировал писать антиутопию. Он хотел поведать о добром человеке с добрыми намерениями. Почему заданные рамки оказались тесными? Автор сам отвечает, что кроме него — такое произведение никого бы не смогло заинтересовать. Нужна большая глубина. И Чапек забрался глубже некуда — в самый океан и в недра археологических изысканий. Найденный им Andrias scheuchzeri — настоящий окаменелый скелет некогда существовавшей саламандры, одно время признаваемой даже чем-то похожей на человека прямоходящего. Именно такие саламандры смогли пережить всемирный потоп и именно они должны были править на Земле. Почему история сложилась иначе, теперь остаётся только гадать. Человек занял всю сушу, а Andrias scheuchzeri сохранился только на одном из индонезийских островов. Сохранился, правда, только по словам Чапека. Именно там начинаются события книги.

Кого-то отталкивает, а кому-то наоборот нравится. Я про стиль повествования. У Чапека нет одной сюжетной линии, но и нет разбросанных по книге разрозненных действий. Всё — от начала и до конца — представляется перед читателем в виде разворачивающейся картины. Сперва мы знакомимся с саламандрами, потом осознаём опасность, затем видим человеческую жадность. Чтобы не быть голословным, Чапек приводит данные раскопок — он докажет правдивость своих слов. Читателю предстоит читать газетные вырезки событий, архивные файлы, заключения комиссий. Художественная сторона книги — тоже на высоте. Переживать придётся за простых людей, а потом и за всё человечество. Жонглирование стилями — превратило книгу в потрясающий театр действий.

Заставляет ли книга задуматься? Конечно, заставляет. Чего только стоит послесловие автора, где он рассуждает о возможных последующих событиях. Где Чапек поставил точку, именно на тех моментах любит начинать писать книги Станислав Лем. Если Чапек дал интригу и показал всю цепочку событий, то Лем стирал интригу и анализировал ситуацию заново. О чём-то подобном хотел поведать и Чапек, выдвигая причины библейского потопа, но его догадки остались на уровне догадок, без попыток докопаться до настоящей сути.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чарльз Диккенс «Посмертные записки Пиквикского клуба» (1837)

«Посмертные записки Пиквикского клуба» — это сатира на злобу дня, это юмористическая программа с разбором недавних событий, которые поражают своей глобальностью, если не курьёзностью. Жизнь всегда преподносит моменты, о которых хочется поделиться своим мнение. Именно такого рода стали «Записки» за авторством Чарльза Диккенса, они полное отражение обыденности Англии середины XIX века.

Диккенс был журналистом. Только с такой точки зрения стоит подходить к пониманию его первой книги, издаваемой в виде периодики, приходящей людям по почте. Несколько глав в месяц на протяжении нескольких лет создали вокруг книги культ, а сама книга стала важной частью жизни англичан. Диккенс писал под псевдонимом Боз. Наверное, всегда удобнее прикрыться иным именем, чтобы избежать излишнего ажиотажа вокруг себя. Злобная сатира не способствует спокойному существованию, всегда найдутся люди с плохими намерениями, стремящиеся защитить честь страны любыми способами, даже радикальными.

«Записки» не имеют единого сюжета, они представляют из себя набор историй. Разобраться в событиях не совсем просто. Язык написания не из лёгких, повествование не всегда увлекательное. Каждый найдёт своё. Однако, что в XIX веке, что в веке XXI — ничего не изменилось. Сохраняется такая же подковёрная борьба среди политиков, партии также мало различимы между собой, споря и упираясь друг с другом ради спора и упирательства. Купленный на улице пирожок с мясом или шаверма в добром киоске-дёнере не обязательно содержит в себе свинину, говядину, курицу или баранину, а вполне может содержать собачатину или кошатину. Посещение Диккенсом психиатрической лечебницы, либо кладбища, также находит отражение в «Записках».

По «Запискам» можно исследовать человека. «Записки» сами по себе являются энциклопедией жизни, где есть многие моменты, о которых мы все смеёмся и которые обсуждаем узким кругом, но которые подвергаются жестокому осуждению при массовом освещении. Английского юмора, как такового, в книге мало. Есть один персонаж, выдающий хохмы, что содержат в себе внутренние противоречия. Это пожалуй самое яркое во всей книге.

«Записки» — книга разноплановая. Она не каждому по зубам, но ознакомиться с ней желательно. Тонкая литературная сатира лучше туалетного мусора с голубых экранах. Тут всё-таки есть высокое, что поймут люди образованные.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Андрей Белянин «Свирепый ландграф» (1998)

Цикл «Меч без имени» | Книга №2

Если хотите спокойной литературы, где не надо искать потаённый смысл, где весь сюжет на поверхности, где можно немного посмеяться — тогда цикл «Меч без имени» Андрея Белянина для вас. Вы должны любить фэнтези, либо просто уважать фантазии других людей. Если при этом хорошо относитесь к классическим незамысловатым аниме, то вы просто не можете пройти мимо. «Свирепый ландграф» — вторая книга в цикле, она полностью является продолжением первой, немного расширяет ранее прописанный мир.

Не стоит относиться слишком серьёзно, ведь главный герой — это альтер-эго писателя, даже скорее это сам писатель. Отсюда и всё содержание книги. Белянин включил фантазию и начал писать. Кто-то посмеётся над таким способом, да покрутит пальцем у виска. А я вам так отвечу, что Джеймс Джойс ничем не лучше, поскольку писал подобным же образом. Только у Джойса нудная тягомотина с намерением считаться интеллектуальной литературой нового толка, а у Белянина всё гораздо проще. Отчего-то Белянина можно сравнивать с Хулио Кортасаром. Однако, пока большой аргентинец сидел по барам и глядел сквозь стаканы, фильтруя поток сознания, выливая всё на бумагу большими мазками, мусоля газетно-туалетные темы, Белянин тоже не даром свой хлеб ест. Достаточно представить средневековый мир, вооружиться томиком приключений Янки за авторством Марка Твена, и вот уже готов целый мир. Не скучные похождения ирландцев по Дублину, не понимание мира студентом-художником-семинаристом, не рисование бесконечных флэшбэков, а обыкновенная здоровая мужская фантазия.

Представить себя среднестатическим героем, которому помогают: могущественный меч, лучшие друзья, боги, Смерть и сама Фортуна. Теперь можно покорять любые пространства и претерпевать любые приключения. Пускай, что автор малость озабоченный. Всё-таки он здоровый мужчина, волей судьбы разлученный с женой, свято хранит верность и позволяет себе только мечтать о красивых женщинах, что желают главного героя всеми фибрами души. Достаточно было маленько перегнуть палку… и книга смело ушла бы в разряд порнографии. Белянин держал себя в руках. За это ему честь и хвала.

Белянин не вносит нового понимания в мифотворчество драконов, зато создаёт дивных мелких гномов и похотливых орков. Крайне ласково обрисовывает нечисть. Даёт понимание жизни после смерти. Кришнаиты стоят отдельной темы для разговора — Белянин всё крайне правильно сформулировал, остаётся только похвалить: всё вокруг делается чужими руками, слепо верящими во что-то.

» Read more

Эдгар По «Овальный портрет» сборник (1845)

Если вы когда-нибудь захотите познакомиться с творчеством Эдгара По, то не совершайте классическую ошибку — не слушайте разномастные сборники. Лучше берите увесистый том рассказов и начинайте наслаждаться чтением. Это будет гораздо лучше и увлекательнее. Вы не станете слушать точно такие же рассказы с небольшими вариациями. Составители подобных сборников старались объединять рассказы по тематикам, что зачастую вылилось в печальный результат. Там, где По был слаб, очень тяжело воспринимать его рассказы. Наоборот, там, где По силён, трудно выделить более понравившийся. Имея же на руках все рассказы разом — не будешь иметь таких проблем.

Почему рассказы и почему не крупная проза? У Эдгара По есть одна повесть и много-много рассказов. Сейчас трудно представить писателя, ставшего популярным на волне коротких заметок, изданных большим тиражом. Такие заметки слишком мелкие или несут на себе оттенок явного блогодженеринга — заметок обо всём и ни о чём. Узконаправленные блоги не могут быть художественными, являясь литературой технического толка. Всегда бывают исключения, не будем об этом забывать. Не считайте мои слова за основу — они довольно категоричны.

Сборник «Овальный потрет» включает в себя семь рассказов:
1. Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля;
2. Падение дома Эшеров;
3. Свидание;
4. Овальный портрет;
5. Преждевременное погребение;
6. Украденное письмо;
7. Лягушонок.

Определённой тематики у сборника нет. Просто семь рассказов. Что их объединяет — непонятно. Некоторые из них я уже читал и про них рассказывал. На этот раз могу выделить только рассказ о Гансе Пфаале и про Преждевременное погребение. Не забывайте, что Эдгар По жил и творил в первой половину XIX века, что он оказал сильное влияние на литературу своего времени, был вдохновителем Верна и Лавкрафта. К обоим писателям два данных рассказа имеют прямое отношение.

Ганс Пфааль — мечтатель, собравшийся на воздушном шаре долететь до Луны и столкнувшийся с множеством проблем на своём пути. Современный читатель скажет не одно веское слово против такого полёта, по простой причине невозможности и нереальности. Нам, современным читателям, ситуация ясна намного лучше. Но ведь раньше люди мечтали о полётах с помощью крыльев, жертвуя жизнями для достижения результата и разбивались насмерть. Со временем человек покорил небо, даже с крыльями, остававшиеся долгое время уделом мечтателей, пока прагматики бороздили в воздушных потоках на летательных шарах. Осталось предположить полёт в неизмеримо высокие пространствах. Так Эдгар По создаёт Ганса Пфааля, садит его в корзину воздушного шара, снабжает всем необходимым и отправляет на покорение космоса. Неверно выбранное средство легко заменить в воображении на ракету. Особой разницы читатель не почувствует. Он столкнётся только с жаждой открытия нового и необычного, поймёт представления людей того времени о Луне. Ганс Пфааль — это тот же Артур Гордон Пим, только в более фантастическом образе.

«Преждевременное погребение» — скорее мистический рассказ, имеющий в своей основе реальные события. Наш с вами любимый Николай Гоголь боялся такого погребения. По легенде его всё-таки похоронили живым. Такие мысли возникли после перезахоронения его останков, да следов от ногтей в гробу и, самое главное, из-за перевёрнутого тела. Эдгар По тоже боялся. Он приводит печальную статистику случаев подобных захоронений. Он же предлагает читателю почувствовать себя в теле заживо погребённого, понять всю безысходность ситуации и смириться с неизбежным, коли твои друзья не стали дожидаться явных признаков смерти, справив похоронный процесс с пышным празднеством.

Приятно читать классиков.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фёдор Достоевский «Братья Карамазовы» (1880)

Есть Достоевский ранний, есть Достоевский средний и есть Достоевский окончательный. Ранний примечателен творчеством до эшафота, где Достоевский из себя ничего не представляет, он просто пытался что-то создавать, делал это крайне кощунственно и до конца не понимал смысла им делаемого. Мастерский слог Достоевского формировался опираясь на перевод иностранной литературы, например книг Бальзака. Средний Достоевский — самый примечательный и маститый: все герои экспрессивны, ярко прописаны, страдают маниакальными состояниями, наделены сонмищем фобий, их хочется лично всех придушить, либо доставить в ближайший опорный пункт участковых полицейских, где доблестные стражи порядка смогут провести с ними беседу в нужном ключе; у самого же руки опускаются. Достоевский окончательный — финальная стадия писателя, где Фёдор Михайлович перестал что-либо создавать оригинальное, всё больше углубляясь в себя, создавая бумажных героев и устраивая мелкие страсти, от которых ничего не изменяется. Достоевский окончательный ставит финальную точку в своём творчестве, отдав все силы на написание «Братьев Карамазовых», ставших последней вехой урагана по имени Фёдор, не изменивших коренным образом ничего, лишь выбросив из вращающейся воронки всё впитанное за долгую и непростую жизнь.

Портит книгу религиозность. Нельзя быть слишком религиозным, нельзя подменять понятия реальности и искать выход в иллюзорном восприятии обыденности. Многие, ближе к смертному одру, решаются на последнюю попытку примириться со стражем врат рая. Христианская мораль требует полного самоотречения. Приняв очевидное, вволю наторговавшись, впав в депрессию и осознав, Достоевский писал «Карамазовых». От книги ожидаешь чего угодно, но не хождения вокруг да около религии. Может я не до конца понимаю замысел автора, всё-таки Достоевский окончательный писал водянистым стилем, не описывая по сути ничего, не сдвигаясь с одной точки, тщательно переливая несколько капель из одной чашки в другую.

Отношение к творчеству Достоевского навсегда останется для меня неоднозначным. К каждой книге Фёдора Михайловича возникает множество вопросов, вызванных недоумением от прочитанного. Гоголь был бы рад, но книги Гоголя всегда понятны, наполнены сутью и ему не знаешь, что возразить, если хочешь возразить. Достоевскому же, пожалуйста, можно высказывать бесконечно. Возможно, на это и было направлено творчество, чтобы читатель пытался разобраться с сутью, хотел найти что-то определённое, важное, определяющее. Вместо этого, читатель сидит и не понимает.

Достоевский окончательный — торнадо сознания.

» Read more

Борис Акунин «Особые поручения. Пиковый валет» (1999)

Цикл «Приключения Эраста Фандорина» | Книга №5

Ладно скроенная, в меру симпатичная повесть. Акунин — талантливый писатель. Получается у него излагать мысли красивым языком, от этого глупо отказываться. Строчки ровные, абзацы прямоугольные, мысли не расползаются — читатель строго привязан к тексту, что не допускает ухода от сюжета в сторону. Можно следить за событиями, но нельзя предполагать их развитие. У Акунина есть своя точка зрения, за ней и надо следовать. Удручает при чтении частое повторение и зацикленность автора: вновь в сюжете присутствуют драгоценные камни, раджа, индолог и японец. Вышибает слезу присвоение собственной фамилии одному из мошенников. В целом же, Акунин был на этот раз удивительно сдержан и не позволял себе более грубых высказываний, к которым ты внутренне постоянно готов, чтобы сразу начать гасить волны негатива.

«Пиковый валет» — первая часть дилогии «Особых поручений» Фандорина, написанная раньше приключений Эраста Петровича в Японии, что несколько выбивает из колеи при чтении. «Особые поручения» надо читать после японских приключений или приготовиться к наличию некоторых спойлеров автора. Впрочем, спойлеры ли они — читатель твёрдо уверен в благополучных исходах дел Фандорина при такой-то фантастической гениальности и везучести в любом деле. Если включить воображение, да прибавить чуток маразма — Фандорины могли заменить Романовых на престоле, а то и стать лидерами нового движения после революции — это при современных подходах кинематографа. Такого, разумеется, быть не может. Но, согласитесь, было бы просто замечательным. На крайний случай, Фандорин должен дослужиться до высшей ступени в своей карьерной лестнице.

Я не зря соскочил на рельсы маразматического хода развития сюжета, поскольку в «Пиковом валете» тоже присутствуют линии, которые точно не назовёшь благоразумными. Оставим на совести Акунина портрет афериста мирового масштаба, что почувствовал малый размер своей Родины, решил выйти на международный уровень, конфликтовал с самим Фандориным и стал в итоге довольно харизматичным персонажем, чем-то симпатичным. Оставим на совести Акунина и нежелание делать Фандорина главным действующим лицом. Читатель привык видеть Эраста Петровича на вторых ролях — «Пиковый валет» не станет исключением. Читатель следит за действиями товарища Тюльпанова, честного малого и заботливого брата. Фандорин не выходит из образа: всё такой же надменный, заикающийся и стремящийся поделиться со всеми своими умозаключениями по делу.

Остаётся надеяться, что сюжет «Пикового валета» задержится в памяти хотя бы на пару месяцев.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 350 351 352 353 354 376