Рубрика: Беллетристика

Как правило, никто и никогда не сможет узнать тех тайн, которые хранят участники выпавших на их долю испытаний, если им пришлось выживать в суровых условиях, когда они оказались отрезаны от цивилизации. Первое, о чём начинают думать: о каннибализме. Но кто в таком сознается? А если и подтвердят догадку — прочие её опровергнут. То есть правду не найти. Люди смогли выжить, на какие бы моральные страдания они не пошли. Другое дело, если об этом берутся рассказывать другие. Например, Уильям Голдинг решил, будто никто не может быть прав, кроме него. Ну какой Робинзон Крузо? Какие-такие эрудированные персонажи Жюля Верна? И дабы не возникло сомнений, он поместил в центр повествования детей, уж точно ни к чему в жизни пока ещё не способных. А так как сам Уильям вырос в британской среде, должный быть пропитанным жестокими нравами среди сородичей-мальчишек, он справедливо полагал, к чему приводит ситуация, когда английских детей оставляют представленными самим себе в закрытом пространстве. Потому не стоит задаваться лишними вопросами — на страницы перенесено отражение действительности.

Читателю представлена следующая ситуация. Мир охвачен войной. Терпит крушение самолёт, перевозивший детей. Выжить удаётся только лишь британским мальчишкам. Вскоре они понимают — находятся на необитаемом острове, выбраться с которого они самостоятельно не смогут. Возникнет две необходимости: добывать пропитание и разжигать костёр. Но кому предстоит становиться лидером? Тут уже вопрос авторской совести, из каких побуждений он призывал благочинных сынов Англии отказаться от национальных традиций. Может в момент описываемых событий Англии уже вовсе не существовало. Если рассуждать просто, среди мальчишек восторжествовала древняя традиция, племени нужны вождь и жрец. Собственно, часть детей останется с вождём, другая начнёт поддерживать жреца. Это образные выражения, поскольку Голдинг именно в таком виде не представлял ситуацию. Однако, читатель понимал, кто из действующих лиц склонялся к вере на высшие силы, способные принести спасение, а кто хотел добиваться права на осуществление своих потребностей с помощью физической силы.

Вместе с тем, на страницах читатель может найти многое, способное ему облегчить понимание мотивов и поступков людей с западным складом ума. Допустим, мальчишки хотели установить правила для поведения и взаимного общения. Почему они не исходили из общечеловеческих ценностей? То есть одни считали себя вправе поступать наперекор чужому мнению, даже взаимной выгоде, стремясь настоять на своём, думая разве только о собственном благополучии. Другие с ними не соглашались, пока не оказывались поставленными перед неизбежностью примириться. Продолжи Уильям развивать ситуацию дальше, мало кто бы остался в живых, учитывая склонность британцев чинить расправу со всяким для них неугодным. Может потому у книги по сути нет конца. Представленное разрешение ситуации — идиллия. Но читатель понимал — никто из мальчишек не расскажет о происходившем. Разве какой-нибудь писатель нафантазирует, отразив личное представление о вероятно имевшем место.

Согласно распространённого мнения, человек быстро одичает в дикой среде. В значительной массе так и произойдёт. Остаётся думать, Голдинг придерживался того же мнения. Зачем предполагать, будто существуют люди, приученные с детства справляться с трудностями, способные в самом глухом краю возвести для себя жилище. Но если они и сумеют наладить быт, добиться прогресса в короткой перспективе у них не получится, они всё равно будут исходить из надежды, будто однажды им удастся связаться с большим миром. Впрочем, читая «Повелителя мух», читатель справедливо полагал — мир полностью уничтожен, остались представленные вниманию дети. Поэтому попытки оказаться замеченными воспринимались за крик отчаявшихся. Но зачем об этом пытаться рассуждать, если сообщена одна из историй, вполне способная повториться.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Цикл «Исаев-Штирлиц» | Книга №2

Читатель недоумевает! Возникает ощущение провала в понимании ему сообщаемого. На страницах действует молодой Исаев. Но позвольте? События развиваются в 1944 году. Значит Исаеву должно быть больше лет. Однофамилец? Ситуация прояснится позже. В произведении действуют сразу два Исаева — первая роль досталась сыну, на подхвате его отец (известный читателю по столь же второстепенной роли в книге «Пароль не нужен»). Но почему читатель должен был недоумевать? Читающий книги Семёнова по порядку мог не понимать связи между данными произведениями, пока в сюжете не появился прежде им виденный на страницах персонаж. Собственно, в «Майоре Вихре» присутствует новая ипостась Исаева-старшего, теперь он важное лицо в немецкой верхушке — Макс Отто фон Штирлиц. Значит, следуя за русской белой эмиграцией, Исаев-старший к моменту описываемых событий оказался в Германии. Важно ли это? Не совсем.

Всё внимание группе диверсантов. Стало известно — немцы желают стереть Краков до основания. Чтобы это сделать, им не хватит взрывчатки, даже останови они военные действия и отправь всё имеющееся на вооружении для претворения такой идеи в жизнь. Но пусть взорвётся хотя бы что-нибудь. Советская сторона решает противодействовать. Подготовлены люди, составлен тщательно проработанный план, операция будет проведена с хирургической точностью. Случись по задуманному, не о чем тогда рассказывать. По классической формуле создания литературы в духе приключений, Семёнов начал наполнять повествование постоянными неудачами, благополучно разрешаемыми, чтобы вновь планы терпели крах. Группа диверсантов окажется разбросанной на большом друг от друга расстоянии. И их тут же накроют.

У читателя раз за разом возникает недоумение. С одной стороны, немцы — расчётливые хитрецы, способные всё видеть наперёд и глубоко анализировать происходящее. Тогда почему при тех же обстоятельствах они уже не видят на шаг вперёд, в очередной раз расписываясь в несостоятельности? Как яркий пример, группу накрыли, допросили, посадили в хорошо охраняемое место. Участники группы бегут, заранее зная, что у них не получится укрыться от обо всём ведающих немцев. И немцы идут по следу сразу с двух сторон реки, дабы точно настигнуть. Так и следует удача за неудачей со страницы на страницу.

В какой-то момент читатель обязательно потеряет нить сюжета. То группа действует, то они в тюрьме, то их допрашивают, то они где-то ходили, затем опять тюрьма. Говоря о группе, чаще подразумевается лишь майор Вихрь — Исаев-младший. Он-то и выйдет на собственного отца, представ на этот раз в образе коллаборациониста, работника-парикмахера, к которому без боязни шли немецкие офицеры. Окажется в качестве клиента у него и Штирлиц. И никто ничего не заподозрит. Это те самые немцы, постоянно описываемые Семёновым за расчётливых хитрецов. Может потому сам Штирлиц сумел достигнуть столь высокого положения. Хотя, если обратиться к следующему произведению Юлиана, немцы всё прекрасно знали, при этом ни в чём не мешая Штирлицу.

Как читатель понимает, тяжело логически осмыслить сообщаемое на страницах. Успокаивает фактическое соответствие — операция по разминированию Кракова происходила на самом деле. Семёнов взял её за основу для сюжета. Ему же пригодился образ Исаева из произведения «Пароль не нужен», потому и перешедшего из книги в книгу, так как он подходил по описанию. А после всё сложилось само собой.

Закончив, Семёнов не спешил уходить от образа им созданного разведчика. Последует ещё одна книга, пожалуй, самая известная. Там Исаев-старший, он же Штирлиц, возьмёт на себя главную роль.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Почему Викентий Вересаев не опасался за своё будущее, без раздумий воссоздавая реалии современных ему дней? А разве был должен проявлять беспокойство? Нигде не говорилось, ничем не подразумевалось, какими это грозит последствиями. Государство не успело перестроиться на новый лад, пока ещё не приступив к стиранию в пыль деятелей революционной поры. Пусть и близок становился тот период, сопровождающий едва ли не каждую революцию. Уже завтра могли начать устранять неугодных. И Вересаева, вероятно, задумывались приставить к стенке, хотя бы за описанное им в романах «В тупике» и в «Сёстрах». В действительности всё сложилось иначе. Ряд работ Викентия изъяли, в том числе и «Сестёр». И в годы Большого террора его держали под пристальным наблюдением. К 1943 году ему вручили Сталинскую премию первой степени за многолетние выдающиеся достижения в области искусства и литературы. Но изъятых из доступа произведений более не печатали.

О чём же таком Вересаев писал в «Сёстрах»? О становлении советского общества. Молодому государству не требовались образованные люди. Страна нуждалась в способных действовать во имя определённых интересов, не должных задумываться, насколько их поступки соотносятся с нормами морали. При этом, в противоположность подобным устремлениям, советский человек обязывался быть честным. То есть нужно поступать во имя всеобщего блага, на пути к достижению которого кому-то всё равно предстоит пострадать. Такое представление будет сохраняться вплоть до начала Великой Отечественной войны. Если это имело место, то почему о том не следовало рассказывать? Вересаев вновь взялся за перо.

Как гласит ряд источников, Викентию предоставили для ознакомления дневник, в котором сёстры попеременно оставляли записи. Сообразуясь с ему доставшимся, последовала долгая работа над содержанием. Читатель может запутаться, чья запись представала перед ним на очередной странице. Отмечал читатель и тяжёлый слог автора. Манера изложения у Вересаева оставалась такой же сложной, каковой он писал предыдущие произведения.

Что по наполнению? Как будто бы соцреализм. Рабочие на заводе могут быть чрезмерно заносчивы. Они делают важное дело, считая оттого себя ещё более значимыми для предприятия. Могут устраивать драки, прогуливать работу. За это их начнут пристыжать. Окажется, провинившийся легко сделает любую справку, поскольку знает нужных людей, тем более не раз распивал с ними спиртные напитки. Ему неважно, сколько у него приводов в милицию. Он не считает, будто позорит звание комсомольца. Действие развивается в понятном для читателя духе — последует борьба за перевоспитание нерадивого. Вроде Вересаев не перегибал палку. Однако, столь отрицательного персонажа явно не следовало описывать. Не Викентий, так другие будут писать в духе такого же сюжета, создавая множество однотипных по содержанию книг, в отличии от него описывая борьбу хорошего с лучшим.

Но и у Вересаева есть борьба хорошего с лучшим. Выполнять нормы — хорошо, перевыполнять — лучше. Кто не хочет поступать лучше, будет подвергнут осуждению, а кто выполняет — уже завтра вынужден будет перевыполнить новые нормы, установленные согласно способности по их достижению. Как о таком не поговорить? И опять — не перевыполняющих начинают осуждать. Аналогичные рассуждения возникают среди крестьян. Иметь много имущества — хорошо, поделиться оным с товарищами — лучше. Крестьянин готов отдавать при условии, что о его, например, корове, будут заботиться столь же усердно. У знающего дело писателя за коровой бы начали следить, получая с неё удои, перевыполняющие план. У Вересаева не так! Отдай корову другим — выдоят до смерти, не думая проявлять заботу. Отдай удобренную землю, будут выращивать урожай, в свою очередь не задумываясь о внесении удобрений.

Получается, писал Викентий Вересаев о важном, отражая проблемы общества. И ценить его следовало как раз за это. Да в обществе всегда сохраняется низкопоклонство, претворяющее в жизнь вредные стремления, понимаемые за неизменно нужные. За противление этому роман «Сёстры» попал под запрет.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В очередной книге Отесса Мошфег пошла по прежде проторенному пути, представляя читателю ещё одного социопата. Настолько отвратительного, что непонятно, каким образом с ним соглашались взаимодействовать окружающие. Может такое возможно лишь в «благословенной» Америке? Кому доставит удовольствие, когда с тобой коммуницирует человек, от которого смердит за километр? Пусть Отесса опустила данный момент, дозволяя читателю видеть просто немытого человека, вовсе забывающего смотреть в зеркало. То есть какой должна быть реакция, если к тебе обращается женщина, явно грязной наружности, к тому же с остатками присохшей к лицу пищи? Надо полагать, автор умолчала о той самой пище, может уже когда-то переработанной, извергнутой и… Но Отесса ссылается сугубо на присохшую зубную пасту. Увы, читатель способен видеть ему сообщаемое между строк. Однако, у всего этого, конечно же, есть благоприятная для восприятия мораль.

Как бы не вела себя главная героиня, упор делается на её отчуждённости от мира. Что тому способствовало? Надо полагать, сложившиеся в обществе обстоятельства, которые ведут к многократно усиливающейся деградации. Говоря проще, некоторая часть людей перестала испытывать реальные проблемы, купаясь в изобилии благ. Вернуть бы их к годам потяжелее — допустим, во времена Великой депрессии. Насущным станет единственное — добыть пропитание. Добыть любым способом. Иначе впереди ожидает смерть от голода. Ничего уже не поделаешь — до новой Великой депрессии может быть чрезмерно далеко. Тогда следует воспринять сообщаемую автором мораль под другим углом.

Главная героиня желает постоянно пить снотворные, чтобы провести жизнь во сне. Тут бы задуматься о философии эскапистов. Только вот нет в жизни главной героини проблем. Она получила хорошее наследство, может забыть о необходимости трудиться. То есть у человека вовсе нет стимулов. Ей нечего желать. Если и устраивается на работу, то без намерения исполнять обязанности. Что она сделает перед увольнением? Осуществит акт дефекации на рабочем месте. И так со всем в жизни главной героини: она исповедует наплевательское отношение. А если нет интереса к происходящему, считает за лучшее ничего вокруг не замечать.

Так к какой морали Отесса Мошфег подводила читателя? Убегая от жизни, главная героиня не заметит, в какой степени изменится мир. Пока Америка пребывала в сладком неведении, упиваясь могуществом, созревали иные силы, способные нанести удар по её самолюбию. Причём здесь это? — спросит читатель. Так ведь не одна главная героиня предпочитала проводить время во сне. Тем занимались многие. И не обязательно именно спали, скорее забыв о существовании других. Иначе нельзя понять, почему финальным аккордом произведения становится атака террористов на башни-близнецы. Разве не об этом хотела сказать Отесса читателю?

Если читатель склонен думать иначе, он может выразить мысль о судьбе Александрийской библиотеки, некогда сожжённой арабами, когда они стали разбираться с хранящимися там текстами, найдя нечто о чрезмерном разврате жителей Древней Греции и Римской империи. Потому и читатель не против данный труд Отессы Мошфег подвергнуть сожжению. Беда тут заключается в неспособности большинства людей размышлять над им сообщаемой информацией. Тогда почему Отесса не написала о том прямо? Будем думать, она вовсе ни о чём таком не задумывалась. Все эти измышления — плод мыслей из желания найти хотя бы крупицу полезного.

Осталось понять, почему про «Мой год отдыха и релакса», как и про «Эйлин», ряд читателей, преимущественно американцев, отзывались как о невероятно смешных книгах? Или всё, написанное Отессой Мошфег, на самом деле является образчиком чёрного юмора? Что же… смейтесь, глупцы, а после пожнёте.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Прожив молодые годы в Америке, Морис Константэн-Вейер стал близок к тому краю. Может по причине жизни в Канаде, оказавшей на него сильное влияние. Проникнувшись канадской историей и природными условиями, Морис остался глубоко впечатлён. И если бы не Первая Мировая война, судьба его могла сложиться иначе. Уже во Франции он принял твёрдое решение заняться писательским ремеслом. А о чём ему следовало писать? Может о войне? Полученное тяжёлое ранение должно было отложить отпечаток. Но нет, он пишет о теперь ставшей от него далёкой Канаде. В мыслях Морис — там. А Канада, за исключением обжитой узкой полоски вдоль границы с США, край суровых испытаний. Человек там — песчинка мироздания. Практически — никто. Нужно быть сильным духом, чтобы хотя бы выжить.

Читатель знает другого бытописателя жестокой природы американского севера — Джека Лондона. Помнит о каждодневной борьбе. Легко навсегда кануть в безвестность, не разведи вовремя костёр или не прими решение убить собаку из упряжки. Будешь страдать от нехватки важных для организма элементов. Но редко вспоминает про Константэна-Вейера. Скорее припомнится сказитель о прериях — Фенимор Купер. Может даже найдётся в памяти имя Джеймса Шульца. Но при этом никто из них не удостаивался столь солидной премии, каковой является Гонкуровская. Стало ли читателю от того легче? Нисколько.

Вероятно, Морис излагал удобным для чтения певучим языком, о чём судить могут только знающие французский язык. Английский или какой другой, вроде русского, не передают красоту созданных на страницах образов. Поэтому приходится исходить, будто аналогично излагалось в оригинале. И всё же — основное читателем будет усвоено.

Герой повествования отправляется в путешествие. Насколько он подготовлен? Не до конца. Он мог быть наслышан об Америке, при этом не являясь ни канадцем, ни жителем США. Он — приезжий. Ровно как и сам Константэн-Вейер поехал искать приключения в Канаду, будучи уже за двадцать три года, прожив там следующие десять лет. Он успел написать пять книг, включая, с таким громким названием — «Манитоба», прежде чем приступил к отмеченной гонкуровским комитетом — «Человек над своим прошлым».

Повествование начинается с рассуждений. Передвигаясь на лошадях, идёт рассказ о Северной Америке, про Канаду, о ковбоях. Вникнуть в описание тяжело. Ярче представленное на страницах становится, когда начинается нечто вроде охоты с собаками. Случается неприятность — главного героя одолевает снежная слепота, теперь он оказался представлен сам себе. Продолжает идти, одолеваемый холодом. Думает о тяжести бытия. Смерть ему кажется близкой как никогда. И это является основным по смыслу, о чём хотел сообщить автор. Всё это можно было рассказать гораздо короче, чтобы читатель не путался в дебрях словословий.

Константэн-Вейер после ещё не раз напишет про Канаду, сложит множество других произведений, будет увлечён созданием биографий. Всё это останется уделом франкоязычного читателя. Гонкуровская премия не помогла Морису преодолеть барьер читательского внимания. Так получилось, что известен он в мире именно по отмеченному комитетом произведению. Случись быть Морису примеченным позже… Однако, как много в жизни писателя этих «если бы» и «случись быть». Всё сталось таким, каким ему и полагалось стать. И уже дело читателя, насколько он хочет проникнуться историями, о которых с таким желанием стремился рассказать Морис Константэн-Вейер.

Следует отметить важность именования произведения — «Человек над своим прошлым». Оно так подходит для отражения написанного непосредственно в лице самого автора, что было бы достаточно ограничиться им самим.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Договор о капитуляции Германии подписан. Великая Отечественная война окончена. Что дальше? Разрушенная инфраструктура Советского Союза будет восстановлена. А как быть с разрушениями, нанесёнными по тогда ещё Третьему Рейху? В той же мере необходимо восстановить, но уже силами самих немцев. Каким образом это будет происходить? Под чутким руководством советских людей. Почему не предоставить немцам решать эту проблему самостоятельно? По очевидным причинам. Ещё рано было говорить о доверии к народу, проигравшему войну. И не каждый немец ещё понял случившееся. Ряд писателей рассказывал про продолжение оказываемого сопротивления. Собко поведал о другом — о налаживании мирной жизни. Советские люди действительно осуществляют контроль, только дружеский. Для начала предстояло найти доверенных лиц, готовых к восстановлению Германии из руин.

В качестве примера выбран небольшой город. Можно сказать, несущественно важный. Туда начинают съезжаться немцы, по разным причинам вынужденные его прежде покинуть. Например, одно из действующих лиц в годы войны заключили в концлагерь за его коммунистические воззрения. Теперь человек освободился, пришёл домой, где его встретила жена, умыла и дала чистую одежду. Кем мог этот человек стать в дальнейшем? Полезным обществу рабочим. Собко предусмотрел для него иное будущее. Раз думал о благополучии страны, выступая против Третьего Рейха, уже тем доказал преданность части немецкого народа, более желавшей сеять доброе и вечное. Получалось так, что вчерашний узник концлагеря становился бургомистром.

Кто дальше? Актриса, отказавшаяся исполнять роли в немецких фильмах военного времени. Теперь перед нею открыли двери американской киноиндустрии. Собко поведёт её по дороге из сомнений. Какой путь выбрать? Раз была без надобности прежде, понадобится ли в дальнейшем? Всё-таки в Америке её может ждать большое будущее. И обязательно бы её мечты о славе осуществились, не реши Вадим строить повествование в ожидаемом духе. Над актрисой нависнут стервятники, желающие отъесть солидный кусок от её славы к собственному капиталу. Уже под страхом быть растоптанной придётся соглашаться уезжать из Германии. Того не случится, и актриса должна будет начать сниматься в немецких фильмах во славу восстановления страны.

Потребуется искать стервятников повсеместно. Вот есть завод «Мерседес». Руководителем поставят обыкновенного рабочего. Последуют акции саботажа. Кто виноват? Сразу не выяснишь. Или взять иное предприятие. Откуда там столько неквалифицированных кадров? Станут разбираться. Наняты совсем недавно. Кто они? Прихвостни Третьего Рейха, решившие избежать наказания. Разоблачая оных, отберут накопленное ими имущество. Как и найдут применение всему, что было брошено сбежавшими за границу. Отчего бы в богатые дома не вселять простых людей? Некогда так делали после Гражданской войны в России, теперь такое можно осуществить и в поверженной Германии.

Ещё одно затруднение описал Собко. Как советскому человеку, видевшему зверства немцев, разрушавших ему родное и убивавших близких, теперь найти силы для помощи? Как суметь преодолеть неприятие? Очень просто. У товарищей найдутся нужные слова, чтобы наступило новое осмысление сложившегося. Нужно принять, снова продолжая движение к светлому будущему. И немецкий народ, поверженный, осознавший совершённые им ошибки, обязательно исправится, должный помочь Советскому Союзу в строительстве коммунизма.

Читатель может усомниться в нарративе Собко. Этого делать не следует. Вадим работал в Берлине до 1950 года, являясь членом редколлегии газеты «Советское слово» при военной администрации. Тогда же им был написан роман «Залог мира», вместивший некоторые из сюжетов, вероятно имевших место в действительности. За важность поднятой темы роман был удостоен третьей степени Сталинской премии.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Если ничего не знаешь про особенности творчества Жозе Сарамаго, то точно тебе известно — перед тобою нобелевский лауреат. И уж точно ты наслышан про «Слепоту» — особого свойства роман, погружающий в мир после катастрофы, омрачившейся для людей лишением зрения. Но если ничего из этого неизвестно, тогда достаточно открыть любую книгу Сарамаго, чтобы теперь ослепнуть самому. Бесконечный массив из прилепленных друг к другу строчек, не разделённый на абзацы, со странной пунктуацией, и без выделения прямой речи. Всё это — Жозе Сарамаго. Но вот перед читателем оказалась книжка про странствие слона. Быть может — аллегория? Некое послание читателю? Нет, просто история про слона, отправленного королём Португалии Жуаном Третьим императору Священной Римской империи Максимилиану Второму. Написана она в том же виде, как Жозе компоновал текст прежде. Однако, читатель задумывался, листая страницу за страницей, не находя на них иллюстраций, хотя история кажется похожей на повествование для детей. Ничего-ничего! Пусть с младых ногтей привыкают к труду чтения.

Слоны — частое явление для Европы. Вместе с тем, довольно редкое. Некогда Ганнибал Барка вёл слонов из Африки через Пиренеи курсом на Апеннины. Бывал слон и при дворе русского царя Ивана Грозного. Долго они не задерживались, быстро изводимые в силу человеческого к ним пренебрежения. Вот и в Португалии два года не знали, как избавиться от слона Соломона, усиленно уничтожавшего съестные запасы. Что с ним делать? Решили передарить. Откуда вообще Сарамаго узнал про данного слона? Совершенно случайно. Сразу загорелся идеей рассказать на собственный лад. Получилось у него довольно хорошо. Как было уже сказано, идеально для детского чтения. История изложена с юмором. Так и хочется читателю утереть слезу от осознания слоновьей участи, спустя страницу закатываясь смехом от очередной случившейся неурядицы.

При слоне есть погонщик, прозываемый Субхро. Что значит его имя? «Белый». Правда это или вымысел? Читатель продолжает гадать. А Сарамаго вновь сам себе удивлялся, как ловко он пошутил. Отношения слона и погонщика — важная часть повествования. Как известно, слоны размножаются только на воле. Соответственно, каждый одомашненный индийский слон — прирученное животное. При этом слон привязывается к избранным людям, понимая их с полуслова. То есть без погонщика управлять слоном станет невозможно. Жозе оставалось продолжать наполнять страницы несуразными ситуациями. Благо, португальцы обращались с животным хорошо, никак не принижая значения и его погонщика. Другое дело — австрийцы, получившие подарок для дальнейшего сопровождения в Вену. Там совсем забудут об уважении, первым делом переименовав слона в Сулеймана, а погонщику сменят имя на Фриц.

Может есть смысл рассуждать более сообщённого в содержании? Для того нет надобности. Это история, допускающая лишь пересказ. В том её ценность — она самобытна от начала и до конца. Разве только обсудить религиозные аспекты. Всё-таки слон — есть отображение одного из индийских богов. Ежели о таком говорить в Европе тех лет — отправишься в застенки инквизиции. Надо полагать, история о странствиях слона могла начаться задолго до описанных Сарамаго. Буквально с той поры, когда животное отлучили от стада. Могли после заставлять трудиться на плантациях. После передать наместнику короля в колониальных владениях Португалии. Всего этого Сарамаго предпочёл не сообщать. Того и не требовалось — предыстория слона вовсе неизвестна.

Так может есть скрытый от внимания читателя слой? В различии понимания мироустройства. С одной стороны — погонщик из заморских земель, с другой — португальцы, с третьей — австрийцы. Все мыслят на свой лад, у каждого свои представления о полагающемся. Так уж получилось, что в Индии и Португалии о слоне заботились, тогда как в Австрии он умер в течение нескольких лет. Значит ли это нечто определённое? Скорее всего — нет. Сарамаго просто рассказал про странствие слона.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Цикл «Исаев-Штирлиц» | Книга №1

Пока ещё Юлиан Семёнов должен считаться за начинающего писателя, пусть за плечами небольшой ворох написанных книг. Это после о его творчестве будут судить, наблюдая за совсем другими моментами, нежели о которых Юлиан мог помыслить. Например, работая над произведением «Пароль не нужен», Семёнов вернулся к азиатской тематике. Ему стал интересен Дальний Восток в пору Гражданской войны, где по решению правительства было создано буферное образование Дальневосточная республика. Юлиан мог заинтересоваться другими территориями, вроде Российской Восточной окраины, Забайкальской казачьей республики, Бурят-Монголией или Приамурским государственным образованием. Но привлекала внимание именно Дальневосточная республика, происходящие в которой процессы могли склонить ситуацию в сторону белого движения. Тема действительно привлекающая внимание. И главным действующим лицом повествования был выбран Василий Блюхер. При этом нужно понимать, что использованный на страницах персонаж — проницательный разведчик Исаев — был всего лишь лицом, разбавляющим реальную канву повествования.

Как бы не складывалось понимание произведения, всё же читатель следит едва ли не только за одним Исаевым. Может сетовать на многое — как мало в нём от Владимирова (известное в миру имя), товарища 974, Макса Отто фон Штирлица (последующая, самая знаменитая, ипостась). Нужно всё-таки понимать, начиная работать над книгой, Семёнов не мог задумываться о написании продолжения его похождений. Скорее Юлиан стал бы работать над описанием прежней или последующей жизни Блюхера, должного интересовать читателя гораздо больше. Ещё важный к пониманию аспект: невзирая на таланты Исаева, имевшего определённый прототип, Семёнов с помощью его действий объяснял мотивы и поступки непосредственно Блюхера. Не используй Юлиан в повествовании данного разведчика, Блюхер не мог поступать с имевшейся у него уверенностью.

С чего вообще начинается повествование? С голода, охватившего Дальний Восток. Кто в том повинен? «Добрые» страны Запада, из лучших побуждений доведшие ситуацию до критической. Нужно ли описывать поступки их политических деятелей, которые впоследствии это использовали себе на руку, обвиняя в голоде уже самих большевиков? Ситуация становилась критической, действовать требовалось незамедлительно. Из-за распылённости сил — точечно. Одно мешало читателю — манера повествования автора, не претерпевшая изменений. Тот же рваный стиль, мешающий восприятию текста. Семёнов постоянно торопится, создавая наполнение в духе советской литературы двадцатых годов. В единственные моменты описываемое становится понятным, когда дело касалось Блюхера. Вот тогда Юлиан останавливал стремительный бег рассказа, в красках воссоздавая каждую деталь. Читатель должен был понять, сколь велик и значим Блюхер для истории. Одна сцена на подорванном переезде только чего стоит, когда смелые и быстрые решения Блюхера помогли ему избавиться от смертельной опасности.

Но как же Исаев? А что Исаев?! Ведёт не совсем понятную для читателя деятельность. То амурные похождения или срамные представления, то отчаянные действия на охоте, позволившие избавиться от лишних персонажей. Может так и следовало вести себя разведчику его уровня, выполняющего важную роль, о которой всё равно не сможешь узнать в полной мере. Он столь же мимолётен, каким предстал в воображении непосредственно Семёнова. Пока о нём известно, будто он выполнял некую миссию при Колчаке, а по окончании миссии на Дальнем Востоке отправится следом за белым движением в эмиграцию. Другое дело, что Юлиан не стал дожидаться реакции читателя, к окончанию работы над книгой развив для себя представление о судьбе Исаева, благодаря обнаруженным им документам, согласно которым получалось, будто схожий по описанию прототип действовал на территории враждебного Третьего Рейха. Правда подача была задумана несколько иная, чему читатель обязательно очень сильно удивится.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Первую книгу всегда трудно написать. Чаще всего она выходит комом. И не случись такого, чтобы за неё кто-то взялся хвалить автора. Наоборот, надо дать надежду на необходимость продолжать совершенствоваться… а этот труд — убрать с глаз подальше. Отессе Мошфег не повезло — на неё обратили внимание. Причём приметили довольно серьёзно. Книга вошла в короткий список Букеровской премии. А Букеровская премия для англоязычного писателя — знаковый фетиш. Не каждый мэтр пера удостаивается хотя бы номинации. Другое дело, её лауреатами становились произведения, смысловая ценность которых сводилась к нулю. И получи Отесса Букера, пришлось бы о том сказать погромче. Но в одном можно быть уверенным точно — в дальнейшем Мошфег продолжит идти первоначально намеченным путём. А если сделать попытку разобраться, насколько произведение Отессы вообще могло на что-либо претендовать?

Повествование построено от первого лица. Читателю сразу сообщается сведение о загадочном происшествии, которое случится в конце. Интереснее ли станет внимать описываемому? Ни на грамм. Чьими же словами Мошфег рассказывает? Молодой девушки, чья участь печальна. Подростковый бунт данная девушка уже пережила, благополучно не успев его на себе ощутить. Её томит смерть матери, отстранённость сестры, алкоголизм отца и собственная девственность. Она придерживается странностей в поступках, держит умершую мышь, думает о возможности несчастных случаев лично с нею. В редкие моменты умеет мыслить адекватно, расписываясь в безразличии к происходящему. То есть она может почесать интимные места, после этой же рукой здороваясь с людьми. Знакомясь с подобным, читатель продолжает ждать развития событий. Ожидание оказывается напрасным. Совершенно непонятно, как описываемое приведёт к загадочному происшествию. Может быть случится запоздалый подростковый бунт, ведь иначе не получается понять, отчего представляемая Отессой героиня столь инфантильна. Может всё-таки девушка гораздо моложе, нежели то представляется читателю?

В таких случаях говорят, писатель расписывает ручку. Нет у начинающего автора плана для произведения. Было задумано загадочное происшествие, остальное сложится само собой. В каких недрах скрывается пробуждающееся в голове писательницы? По сути Мошфег говорит о своём — о женском. Если не свои мысли и эмоции она отражает, то совершает путешествие в прошлое, поскольку события произведения отстоят от времени её рождения на почти двадцать лет назад. Или ей стали известны обстоятельства, о которых она решила сообщить, дополнив различными деталями? Допустим, алкоголизм отца — весомая причина для переживаний героини. Прочие её страдания — не менее весомые. Со страницы на страницу Отесса продолжает накидывать личностных бед. Чем ещё усложнить жизнь героини? Пусть она пьёт слабительные и по неделям не ходит в туалет. Обязательно нужно рассказать, какая случается радость, стоит героине ослабиться. Что-нибудь ещё? Благо книга написана и издана в 2015 году, иначе в некоторых странах её не стали бы продавать вследствие причин, о которых теперь нет необходимости говорить.

И за это вот всё Мошфег могла получить Букеровскую премию. Какими пороками наполнено пресыщенное американское и английское общество, если страдания людей сводятся к возводимой в угол всего пустоте? Не какие-то реальные проблемы беспокоят человека. Но раз людям полагается страдать — проблемы будут для них придуманы. Иного не остаётся, если жизнь замыкается на самом себе. Что тогда до внешнего, ежели тебе бедному не удалось осуществить пассаж кишечника? Однако, скажем Отессе спасибо за раскрытие таких важных истин, после которых начинаешь другими глазами смотреть на американцев и британцев, понимающих мир только им свойственным образом.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Цикл «Родина» | Книга №1

Однообразие мотивов в литературе сталинского времени может восприниматься за бедность мышления. Но лучше это понимать в качестве характерной черты той эпохи. Или, что более вероятно, таковое суждение возникает вследствие узкого кругозора. Ведь если браться за рассмотрение в части лауреатов Сталинской премии, видишь определённое, тогда как постарайся объять шире, сразу замечаешь писателей, чей творческий путь обошёлся без премирования — по причине несоответствия. О чём тогда рассказывать, в энный раз ознакомившись с очередным произведением, удостоенным государственной награды? Точно о том же. Мысли не дано выйти за пределы заданных рамок.

Анна Караваева работала с текстом по событиям текущего дня. К написанию «Огней» приступила в 1941 году, работая над произведением вплоть до 1943 года. О чём она могла сказать, кроме как о надеждах на способность превозмочь немецкий натиск? О событиях на передовой писать не решилась, взяв за основу тему работников тыла. Гораздо лучшим посчитала описать работу сталеваров. Стране требовались мастера, способные выковать оружие для победы. Пока же, словно чего-то не хватало. Чего именно? Надо полагать, понимания возможностей врага. Например, какими качествами обладают танки противника? Дабы с этим разобраться, нужно вражеский танк привезти на завод, разобрать до основания, сделав соответствующие выводы. И как это отобразила Караваева? В который раз читатель видит недостаточную подготовленность советских людей, прежде нужного показывающих преобладание эмоций над разумным осмыслением. Вместо желания освоить содержание, они выскажут немецкому танку всю накопившуюся внутри них ярость.

До сталеваров дело ещё дойдёт. Анна продолжала разбираться с танками. Есть на страницах умелец, разработавший новый танк. Лично Сталин видел оный на параде. Вот этому умельцу доставят немецкий танк. Какой будет сделан вывод? Немцы делают танки по старым неэффективным технологиям. Что из этого следует? Практически ничего. Просто Караваева выразила точку зрения советских инженеров, даже не сделавших попытки понять, из каких соображений немцы создавали именно такие танки.

Только после Караваева переходит к сталеварам. Анна должна было подумать, чем ещё удивить читателя. Стахановское движение продолжало существовать. Это нашло отражение на страницах. На заводе есть специалисты, готовые индивидуально выдавать большое количество продукции, среди них регулярно проводятся соревнования. Следовало переосмыслить такое стремление к результату. То есть нужно радоваться за товарища, сумевшего перевыполнить план и добившегося более лучших показателей. И станет гораздо лучше, ежели этот товарищ объяснит, каким образом у него это получилось. Следовало внушить читателю мысль – когда избранные могут устанавливать рекорды, а подавляющее большинство не всегда вырабатывает норму, то не является хорошим показателем производительности. Пусть все в одной поре начнут давать хороший результат. Поэтому обязательно нужно делиться с товарищами наработками, позволяющими усовершенствовать эффективность производства.

Так почему Советский Союз, имея превосходящие немцев людские ресурсы, обладающий лучшими технологиями, терпел поражение от Третьего Рейха? Караваева доведёт до читателя мнение Сталина, согласно которому получалось, что немецкое преобладание основано за счёт превосходства в количестве имеющихся у них единиц вооружения. Поэтому мало обладать лучшими по характеристикам танками, всё равно требуется численное преимущество. Как раз этому смогут поспособствовать методы, о которых Караваева бралась рассказать на примере сталеваров.

Окончив работу над «Огнями», Анна сразу приступила к новой книге. Думала ли она объединить эти произведения в единый цикл? Об этом читатель узнает позже. Если читатель вообще находил силы для чтения книг в условиях военной поры.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее