trounin.ru

Это только в мыслях учёный трудится для блага людей в общем и для личных амбиций в прочем. В действительности учёный трудится ради гибели себе подобных, неизменно создавая нечто, что будет использовано для уничтожения одной частью человечества другой, если не в физическом смысле, то в любом прочем. Примеров тому множество. И в тех случаях, когда очевидное разглядеть не получается, значит стоит ожидать худшего в ближайшем будущем, либо минул тот отрезок времени, за который желаемое уничтожение уже было достигнуто и достижение учёного нашло применение в мирной жизни. Нельзя отрицать ход сих размышлений. Опровергнуть его не представляется возможным.

Повесть Михаила Булгакова «Роковые яйца» служит ярким подтверждением. Благой цели ради известный учёный создал Луч жизни, что должен принести благо: накормить голодающих, ускорить селекцию. Но не задумывается учёный: его изобретение — опровержение мысли о постепенной эволюции, растянутой на тысячи лет. Всё отныне происходит почти мгновенно, сулит достижение фантастических результатов. На такой почве Булгаков мог создать что-то важное, отразив устремления учёного. Только прав был Михаил, не позволив доброму делу принять ожидаемый от него вид, поскольку речь идёт о человеческом обществе. Так уж вышло, некого винить, людям захотелось получить мгновенный результат, они начали действовать, нажили тяжёлые последствия и чудом спаслись от катастрофы.

Видеть в «Роковых яйцах» можно и исторический подтекст, как понимание уровня недовольства автора от политических пертурбаций молодого Советского государства. Взяв за основу эзопов стиль, Булгаков исказил реальность, придал ей сказочный вид, чему читатель оказался рад, разглядев открытую критику, на которую можно опорожнить застоявшуюся желчь. Так ли оно — особой существенной разницы нет — всяк волен понимать художественный текст в меру собственной на то способности. Склонные к размышлениям над судьбой человечества поймут «Роковые яйца» иначе, с сожалением приняв ещё одну историю, где человек вместо достойных дел ищет интересующую его выгоду.

Каков главный герой произведения? Напыщенный цыплёнок, умница среди кур, знающий мир в доступной ему узости профессиональных интересов, давящий стремящихся стать похожими на него. Он боится выйти за пределы своего социума, пугаясь требований и всегда уступая там, где как раз и стоит принимать вид необоримого препятствия. Уступив же, так и не понимает, отчего продолжает давить последователей, не обращая внимания на проблемы вне сферы его интересов, которые он сам и породил присущей его закрытости от всех недальновидностью.

Определяющий жизненный путь эксперимент оказывается в руках посторонних людей, не представляющих, чем они теперь располагают. Они не понимают силы Луча жизни, ввязываются в авантюру и порождают монстров. С этого момента воспринимать «Роковые яйца» можно в свете любых техногенных катастроф. Предложенная Булгаковым версия развития событий — не такой серьёзный просчёт, чтобы его всерьёз воспринимать и в такой же мере опасаться. А может и взят был Михаилом именно такой пример, так как описанное им допустить можно, представить слабость человечества перед ним — тоже возможно, понадеяться на природные силы в качестве уберегающего Россию от наступающих вражеских полчищ спасения — вполне допустимо.

Было бы интересней, случись на страницах произведения не увеличивающаяся смертельная опасность, а, наоборот, уменьшающая. Тогда спастись от этого было бы гораздо труднее, либо вовсе невозможно. Бояться зримо великого — пещерное суеверие, опасаться незримого — настоящая беда человека на долгие тысячелетия вперёд. Но надо понимать, человек всегда будет под видом меньшей неприятности понимать большую, подтверждая, насколько недалёк он на самом деле. Булгаков мог это понимать, поэтому не стал придумывать трудно поддающееся воображению, дав наглядное представление об опасности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Истории заколдованного леса» | Книга №1

Романтические представления о прошлом навсегда останутся всего лишь романтическими представлениями. Не было в прошлом ничего из того, что хотелось бы там видеть, вооружившись детским мировосприятием. Как не было и того, чтобы имелись герои, желавшие избежать скучной рутины повседневности, заедающей слащавостью. Тем не менее, отталкиваясь от необходимости принимать человеческие фантазии за предположения, также требуется исходить из прочих вариантов, вроде того же бунта против системы. Примерно в таком понимании будет протекать знакомство с циклом произведений Патриции Рэде (или Риди) про взбалмошную принцессу, решившую заявить о превалировании собственного я над мнением царских родителей. А далее куда уж выведет авторская фантазия.

Не устраивали принцессу ограничения. Она была окружена прекрасным, от неё требовали заниматься скучными девчоночьими занятиями, к которым отчего-то не относились кулинария и прочие необходимые для девушки дела, вроде варения варений, зеления зелений, шпиления шпилений, сервирования сервиров и милования перед милованницей. Хотелось принцессе фехтовать, творить заклинания, познавать законы и быть достойным гуманного общества человеком. А так как вниманию читателя представлена фэнтезийная Вселенная в самой её розовой ипостаси, то бунту в любом случае быть. Подросток всегда останется подростком, из какой бы человеческой среды он не происходил.

Коли бунтовские мысли созрели, значит надо действовать. Авторская воля придумывает досаждающих принцессе принцев-рыцарей, драконов-пещерников, колдунов-чернокнижников. Всем им тоже хочется изменить действующую систему. Всех не устраивает сложившееся положение. На их же беду, каждый из них страдает низкими показателями интеллекта, имея при этом завышенное значение харизмы. Оттого-то читателю симпатичны все действующие лица, включая отрицательных персонажей. Просто кому-то требуется захватить в руки больше власти, нежели ему на самом деле надо, а кому-то не хочется относиться к власть имущим вообще. И вроде не должно случиться на такой почве конфликта, не живи одновременно с ними в придуманном Патрицией мире те, кто не имеет забот и не желает перемен, чем мешает осуществлению планов большинства действующих лиц.

Ежели бунту быть, значит бунту быть. Не сказать, чтобы читатель увидел нечто новое, скорее Патрицией сделан уклон в сторону необходимости сохранить равновесие, разрушив планы злодеев, сохранив текущее положение без изменений, предоставив шанс тем, кому и до того не хотелось становиться участником передела сфер влияния. Всё получается будто по необходимости, вследствие исполнения утверждения, якобы природа не терпит пустоты. Когда принцесса покинула родное королевство, она стала источником раздоров желавших присоединиться к её царствующему дому, а когда среди черни расползаются мысли о насильственном захвате власти, то именно принцессе суждено предупредить негативное развитие событий и показать собственную дальновидность. Пока это не соотносится с содержанием первой книги цикла, но в будущем должно сказаться.

«Сделка с драконом» преподносит драконов в новом свете. Оказывается, они не могут обойтись без принцесс. Все драконы имеют хотя бы одну в услужении. И логично предположить, что главная героиня попадёт к лучшему из них, чтобы сделать его ещё лучше, либо к худшему, чтобы, опять же, сделать самым лучшим. Выбирать принцессе не придётся. Согласно желанию Патриции она найдёт применение своим знаниям и докажет преданность опекающему её дракону. Не будет кровожадных поползновений, жадных устремлений и дных не получится найти, а будет вкусная кормёжка, бережная чистка и бесконечный учёт имеющегося в пещера богатства.

Об остальном думать не требуется. «Сделка с драконом» читается легко, происходящее на страницах наивно, проблемы отступают. Кажется, со всем всегда можно справиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Придуманный Сергеем Лукьяненко мир на сто процентов представляет из себя иллюзию. В происходящем нет ничего настоящего, в том числе и действующих лиц, не являющихся людьми в обыденном понимании. Представленные на страницах персонажи — это проекции, копии. Их жизнь им не принадлежит — они не имеют на неё права. Отныне всем собравшимся на полигоне Сорока Островов необходимо выполнять две требуемые от них функции — выживать и доминировать. В качестве стимула проекциям обещано возвращение домой, но только тем, кто сможет подчинить себе все острова. Инопланетян можно в расчёт не принимать — они тоже иллюзия.

Действующие лица не знают о своей судьбе. Они — продукт массовых заблуждений. Не дано им иначе воспринимать окружающую действительность, нежели в том виде, в котором её принимает сложившееся на островах общество. Божественный промысел Лукьяненко заменил на вмешательство представителей инопланетной цивилизации, обладающей соответствующими технологиями, чтобы развернуть в космосе проект по изучению представителей Земли. Действующие лица произведения верят в инопланетян, знают их цели, соблюдают установленные ими законы и не думают о возможности заявить о своих правах.

При продуманной структуре мира Сорока Островов, Лукьяненко остановился на иной идее. Ему хотелось показать агрессию подростков, жестоких к себе и к окружающим, не умеющих делать правильные выводы и совершающих недальновидные поступки. Действующим лицам не хватает опыта и знаний, потому они всегда выполняют навязанные им установки, не гнушаясь убивать, даже не пытаясь осознать смысл необходимости лишать людей жизни. Будучи поставленными в рамки определённой модели поведения, действующие лица следуют указаниям инопланетян, не оглядываясь на моральные ценности человечества. Подростки всегда были податливым материалом в руках взрослых, оттого именно этот возраст был важен для рассмотрения различных моделей поведения в условиях полигона.

Дети воют с детьми на протяжении всего произведения. Обеспечить доминирование другим способом не получится. Так продолжается длительное время. На полигон попадали деятельные подростки, думавшие избавить мир Сорока Островов от насилия, но никогда ещё среди рыцарей не оказывался человек, способный принять роль пророка, открыв проекциям их истинную суть, образумив воинственные головы, лишая смысла к дальнейшему существованию, ибо надежда на возвращение домой оказывается бесплотной. В таком случае остаётся одно — разорвать связь с прежними ошибочными представлениями о реальности, не боясь удостоиться кары небожителей. Человек никогда не восставал на своего создателя: пророки лишь служили проводниками его воли. Сергей Лукьяненко дал действующим лицам лидера с новым осмыслением ситуации.

Поскольку «Рыцари Сорока Островов» раскрываются для читателя приключенческой составляющей, философия произведения оказалась загубленной. Автор не стал лишать проекции веры в лучший исход. Пусть в него никто более не верит, однако в душе веру в благополучный исход искоренить невозможно. Да и не понял бы читатель, оборви Лукьяненко повествование, разрушив мир, будто это могло быть в действительности, если бы он не самоликвидировался. Сергей предпочёл свести противостояние молодых людей к отражению точно таких же эпизодов взаимной ненависти, возникающей на почве привязки к определённому месту, то есть к подобию ура-патриотизма с надуманными обоснованиями превосходства и исключительности.

Так уж получилось, что писатель говорил об одном, читатель внимал о другом, а критики пришли к собственным выводам. И коли это так, значит у Лукьяненко получилось написать произведение, заставляющее задуматься. Впрочем, читатель в основной массе думать не привык, поэтому, для удержания его непритязательного внимания, в «Рыцарях Сорока Островов» есть многое из должного присутствовать в беллестристике.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Парадоксы времени и пространства встречают читателя в произведениях Казанцева на каждой странице. Им поднимается проблематика физических законов и предлагаются новые рецепты для колонизации планет. Александр заглядывает на сорок тысяч лет назад и на некое количество веков вперёд, находит возможность для далёких перелётов и средства общения с инопланетянами. В рассуждениях Казанцева можно найти новизну мыслей, согласно фантастическим представлениям о реальности, но философами ранее обсуждалось многое, в том числе и предлагаемый Александром взгляд на устройство Вселенной, вплоть до выработки точки зрения на обстоятельства контактов с внеземным разумом.

Особенность прозы Казанцева заключается в постоянной переработке текстов. Написанное когда-то, произведение многократно перерабатывалось. Сама манера писать у Александра построена на интерактиве — он предпочитал публиковаться отдельными главами, вследствие чего повествование превращалось в лоскутное одеяло. Первоначальная задумка преподносилась читателю во всех красках, а далее сюжет зарывался в дебри авторской фантазии. Сказанное Казанцевым могло иметь значение для продолжения, а могло и не иметь: развитие событий неизбежно превращается в кашу.

Суть космогонии Казанцева близка к кантовским воззрениям — мир подчинён одинаковым законам и следовательно способен повторяться. В космосе может существовать Солнечная система-2, включающая Марс-2, Венеру-2 и так далее. Разумеется, Землю-2 могут населять мыслящие существа, как могут они обитать и на других планетах, на которых в нашей с вами системе могла существовать жизнь. Так обстоит дело в идеале, однако ничего не может быть полностью идентичным, отсюда и будут проистекать проблемы действующих лиц.

Герои произведений Казанцева отягощены интеллектом. Они стремятся к достижению результатов, прославлять свои имена и поступать на благо человечества: являют собой примерный образец землян будущего. Их научные открытия базируются на фантастических принципах — ими открыты нам неведомые материи. Например, топливом для межзвёздного корабля является космическое пространство. Человеку свойственно не замечать важного, после приобретающего значение насущной необходимости, без которой существование становится невозможным. Так и с человечеством у Казанцева, изначально со скепсисом воспринимавшего полёты в космосе, а спустя поколение готового вступить в эру больший открытий.

Объяснение подготовки к свершениям Казанцев описывает в произведении «Сильнее времени». Действующие лица пытаются найти средства для отправки корабля в сторону пришедшего из космоса сигнала. Дав завязку, Александр принялся за изобретение рояля, наделив действие полезными рассуждениями в мыльном обрамлении: устремления оборачиваются трагедиями, а трагедии приводят к критически важным для развития мысли последствиям. Быстро утрачивает значение эмоциональная составляющая — её место занимает тяга к техническому прогрессу. Желание ждать возвращения любимого мужа обернулось революционным открытием, заставившим до того верную жену отодвинуть семейные ценности на второй план, самой вступив в отряд первопроходцев. Казанцев не мог быть последовательным, рою задумок требовался срочный выброс на бумагу. Как итог: много о чём, но ни о чём конкретном.

В произведении «Планета бурь» люди уже готовы осваивать планеты. Для этого требуются совместные усилия представителей социалистических стран, в числе которых Советский Союз, США и государства Европы. К сожалению, дабы не растягивать повествование, Казанцев европейских представителей уничтожил, так с ними и не познакомив читателя. Горевать не придётся, их заменит робот с американского корабля. Далее же одно сплошное действие, ничего полезного не сообщающее. Казанцев изредка сводит к нулю усилия экспедиции, находя для них странного рода открытия. Чем-то манила Венера советских фантастов, вот и Александр был среди них, правда у него людям предстоит обследовать Венеру-2.

Пока человек расширяет познания о мире и разгадывает тайны материй. Когда-нибудь он подойдёт к необходимости освоить лестницу на небо. Как знать, вдруг человек окажется способен совершить пешую прогулку до Луны. Мечты-мечты…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для первых шагов в мире большой литературы у Елены Троицкой тяжёлая поступь. Ей вполне по силам заявить о себе и когда-нибудь внести новые элементы в застой фэнтезийного жанра. Пока же Елена сконцентрирована на юмористическом направлении, обыгрывая комические сценки всевозможных ситуаций. Например, написанная ей трилогия «Повраги» зачинается с незатейливого выпадения из привычной среды подобия тёмных и добрых сил, принуждённых адаптироваться к высоким технологиям и утаивать свою истинную сущность. Будучи врагами, они должны объединить усилия и вместе искать путь для возвращения домой.

Определить целевую аудитория первого произведения цикла не представляется возможным. Елена явно пишет для подростков, если не среднего, то младшего школьного возраста. Действующие лица озабочены плотскими страстями, что говорит уже за более старший возраст предполагаемого читателя. Впрочем, размышлять над условными ограничениями стоит лишь поверхностно. Фэнтези на протяжении нескольких десятилетий пишется авторами, давно разрушившими все представления о жанре, глубоко погрузившись в фантазии, создавая Вселенные на всевозможные вкусы.

Попаданцы — подумает читатель, видя бесов, паладинов и принцесс, заброшенных в наш с вами мир. Типичные из типичных представителей — они решают забыть о противоречиях и начинают преображаться, принимая на себя полагающиеся нормы гуманизма и христианской морали. Троицкая наделила действующих лиц мягким характером, что позволило ей представить на суд читателя адекватных персонажей, способных меняться и не придерживаться определённой и ожидаемой от них модели поведения.

Логично предположить, что действующие лица, ежели они додумались пойти на компромисс друг с другом, извечными противниками, то они будут стараться наладить отношения со всеми встречными. Никаких бесчинств и попыток захватить наш мир они предпринимать не будут. Наоборот, пришло время для новой жизни, требующей от них в первую очередь озаботиться поиском способа заработка денег. Читателю уже смешно видеть, особенно когда принцесса предваряет выступление борцов на ринге. Говорить о бесах и паладинах дополнительно не требуется — они тоже вынуждены думать о добыче средств для пропитания.

Твёрдо охарактеризовать произведение Троицкой не получится. Оно развлекательного плана и не требует пояснений. Ситуации представлены Еленой занятные, в меру жизненные, но действию не хватает основательности. Это не Асприн (масштаб мал), не Желязны (никто не заставлял Троикую говорить о попаданцах прямо в тексте) и не Белянин (пока не Белянин). При продуманном начале скомкана вторая половина повествования. Елена дала жизнь персонажам, познакомила их с нашим миром, а далее наметилось провисание. В какую сторону двигаться дальше?

Персонажи оказались излишне податливыми, склонными к очеловечиванию. Данный ход — своего рода примечательная особенность мифотворчества Троицкой. Пусть действующие лица сразу отказались от прошлого, думая примириться с действительностью, они не подозревают, насколько Елена подвержена желанию обломать рога тёмному началу и воздать по заслугам благородным порывам светлых сил. Какие могут быть истинно положительные и абсолютно отрицательные сущности среди людей, изначально хаотично нейтральных? Можно сказать, действующие лица попали не в те руки — под пером Троицкой им суждено забыть заветы предков.

У этой истории есть, как минимум, два полновесных продолжения. Елена излишне быстро пишет, что обязательно должно сказываться на качестве. Как быть? Современные авторы предпочитают писать по три книги. Не одну, наполненную событиями. Они пишут в лучшем случае три, растягивая и затягивая действие. Хотя, в век цифровых технологий бумага не требуется, не гибнут леса, а если доходит дело до печати, то тиражи всегда мизерные. Посему, Елена Троицкая, ваше будущее в ваших руках, вы — молоды, вы — подаёте надежды, но фэнтези… Вносите свежую струю, не оглядываясь на других.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда фэнтези пишется ради процесса написания фэнтези — это не есть хорошо. Особенно не есть хорошо в плане создания литературного наследия. Потомки обязательно будут обращаться к истокам, уповая на поиск разумных мыслей. Но им суждено смотреть в пустоту, некогда имевшую спрос, а после погрузившуюся в безмолвие, где подобному и следует находиться.

«Чёрный смерч» Святослава Логинова раскрывает перед читателем доисторический мир с налётом славянской мифологии. Читателю предлагается история, полная людских страхов, в окружении вымыслов, объясняющих непонятные явления. Твёрдыми убеждениями правдивости общих представлений о действительности и ныне дышит человек, поэтому нет ничего удивительного, что в глубоком прошлом могло происходить аналогичное. На это опирается Логинов, воссоздавая на страницах реалистичную обыденность некогда живших людей. Отчего не поверить Святославу? Обязательно нужно поверить.

На том вера заканчивается. Логинов продолжает писать фэнтези ради фэнтези. Происходят очередные события, но кроме событий ничего более не случается. Описываемое подчинено авторской воле. Действующие лица живут и чем-то занимаются, они помнят о страшных моментах ушедших дней и боятся их повторения в будущем, думая над тем, как этому помешать. Герои идут вперёд, провоцируя пробуждение интереса у заснувших злых сил. И силы обязаны проснуться. Именно таким образом строится повествование.

Как оно было тогда — не имеет существенного значения. Важнее проследить представления Логинова, предлагающего личную трактовку. Разумеется, к настоящему прошлому фантазии Святослава не относятся. Он пишет фэнтези — этим всё сказано. Подобного рода литература не предполагает ответственности писателя за излагаемые события, оставаясь в рамках его понимания о необходимости присутствия тех или иных элементов.

В доисторическом мире Логинова люди делились на племена, отличаясь друг от друга по используемому тотему. Их окружала магия, проистекающая из суеверий и являлась составляющей частью повседневности. Также существовала потусторонняя реальность, на равных правах соседствующая с миром живых. Имелось и злое начало. А что представляет злое начало в раннем творчестве Логинова? Это сущность, позволяющая себе более дозволенного. Если быть точнее, то — не имеющая ограничений в желаемом. Самих желаний при этом нет. Есть понимание обязательного присутствия. Выражаться может явным образом, либо жить в суевериях.

Сказать точнее не получится. Святослав не вдаётся в объяснения. Он полунамёками обрисовывает общий фон. Сюжет «Чёрного смерча» увязан с ранее написанным в соавторстве с Ником Перумовым произведением «Чёрная кровь», рассказывающим о предшествующих событиях. Надо полагать, концепция Вселенной тогда же и сложилась, поэтому читателю трудно вникать в происходящее. С другой стороны, «Чёрный смерч» в достаточной для фэнтези мере описан автором — он имеет право на рассмотрение в качестве самостоятельного произведения.

Угнетает читателя манера изложения Святослава. Безусловно, фэнтези ради фэнтези имеет большое количество любителей как раз за такой подход к написанию художественного произведения. Поступки действующих лиц нанизываются на предшествующие и обеспечивают нанизывание следующих. Автор не обязан представлять, куда конкретно его фантазия будет поворачивать сюжет, хватит лишь туманных представлений. Заложником оказывается только читатель, решивший ознакомиться с работой писателя. Коли герои пойдут на верную смерть, значит им и следовало туда идти, а в остальном поможет автор.

У Логинова есть ряд произведений, позволяющих говорить о нём, как об отличном создателе фэнтези и альтернативных историй. Пусть что-то из им написанного вышло не в самом приятном для чтения виде, тому может быть найдено разумное объяснение, но о нём говорить не надо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Мир устроен просто. Зачем искать новое, когда следует исходить из старого? Все преобразования в итоге выведут человека туда, откуда он начал, то есть превратят его в звёздную пыль. А пока есть время взгрустнуть над людской жадностью, свести удивительное к обыденному и предаться сентиментальности, особенно если появилась возможность ознакомиться с рассказами Роберта Янга. Мир действительно устроен просто. Янг как раз исходит из старого. Для него человек был и останется космической пылью. Всё остальное сугубо атмосферы ради, ведь Роберту удалось нащупать ту точку для читательского восприятия, должную именоваться интерактивным включением, поскольку внимающий историям Янга чувствует себя их участником: он удивляется, плачет и улыбается от переизбытка даруемых автором эмоций.

Особое место в творчестве Янга занимают фантастические сюжеты, но более других примечательны те, что задействуют в себе элемент перемещения во времени. При грамотном подходе подобные истории можно превратить в изысканное пиршество, окрыляющее разум и осветляющее ум. Показывая былое, Роберт плетёт интригу, устраивая встряску читателю по ходу всего повествования. Остаётся недоумевать — откуда он мог такое предполагать?

Можно допустить, будто темпоральная фантастика станет реальностью. Это создаст серьёзные проблемы человечеству. Жизнь изменится кардинально. Историю станут изучать наглядно. Но человек останется человеком, всегда интересовавшимся тем, мимо чего ему следует проходить, лишний раз не задевая. У Янга действующие лица склонны к решению проблем, предпочитая разбираться в их причинах на месте. Читатель будет удивлён предположениям автора касательно происхождения кроманьонцев, как и могуществу Марса порядка семидесяти миллионов лет назад. Человек обязательно со всем разберётся, чтобы позже обнаружить истину, всегда ему бывшую известной.

Янг не только перекраивает восприятие реальности, он искажает мировосприятие действующих лиц, позволяя им самостоятельно приходить к требуемым заключениям. Порой решение парадоксов времени выставляется автором в виде причуд физических законов, при умелом применении способных дать результат, над которым рядовой читатель и не стал бы задумываться. Если Янг не задавался научной проблематикой, то нисходил до обыкновенных человеческих чувств, нуждающихся в правильном последующем движении, чему на помощь приходят добрые существа, в том числе и инопланетяне, дающие право переосмыслить себя и наконец-то сделать верный шаг.

Именно умение Янга преподносить истории под видом всегда присутствующего рядом красит его рассказы. Иногда поведение действующих лиц не удостаивается положительной оценки. Читателю могут не понравиться фривольные поступки или своеобразная брутальность. Делать выводы преждевременно, если текст не дочитан до финальной точки. Тогда и измены мужа оказываются во благо, и отказ от отношений с привлекательной девушкой укладывается в рамки понимания адекватности.

Роберт Янг чаще смотрел в многообещающее будущее, в котором человек не подвергнется трансформациям, а останется таким же туповатым созданием, желающим удовлетворять в первую очередь собственные желания, а потом уже думать обо всё остальном. Это касается уничтожения природных ресурсов на планетах, погружения в мир иллюзорного восприятия действительности, отрицания высокой морали. Человечество погрязнет в тяге к получению удовольствий, начнёт ещё больше ценить низкопробное искусство, умственно помешается, озаботится надуманными проблемами, а заботу о подрастающих поколениях переложит на единый стандарт.

Людям разумным в будущем останется лишь раствориться в пространстве Вселенной, в одиночку бороздя её просторы, обязательно с томиком рассказов Роберта Янга или с птицей-куиджи, знающей их все наизусть. И сразу станет хорошо. Душа очистится от суеты и предастся размышлениям о вечном. Уже не останется места для дум о самоубийстве, не будет тянуть домой, покорятся неведомые вершины, а нужды общества (не в меру деградировавшего) наконец-то перестанут беспокоить.

В сборник «У начала времён» вошли следующие рассказы: Срубить дерево, На реке, Подглядывающий Томми, У начала времён, Происхождение видов; Девушка, заставившая время остановиться; Дополнительный стимул, Летающая сковородка, Эмили и поэтическое совершенство; Звёзды зовут, мистер Китс; Богиня в граните, Обетованная планета, Дворы Джамшида, Производственная проблема, Маленькая красная школа, В сентябре тридцать дней, Написано звёздами, Глоток темноты, И тень твоя тебя проводит, Глиняный пригород, Высшие буржуа, Впадина Минданао, Тёмный Мир, Приглашение на вальс, Странный случай с мистером Генри Диксоном, Повелитель света, Хмельная почва, Девушка-одуванчик, Механический фиговый листок, Потерянный Землянин, Ветер богов, У шатров Кидарских.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Мир не такой, каким он кажется на первый взгляд. Что-то в нём не так, стоит взглянуть на обыденное течение жизни иначе. Допустим, некогда взорвавшийся тунгусский метеорит мог быть ничем иным, как самым настоящим космическим кораблём инопланетян. Но и это далеко не всё. Пусть на этом корабле имелось уникальное вещество, способное обеспечить человечество источником бесконечной энергии. Фантазии ли это? Разве не будет создан в будущем портативный аккумулятор? С его помощью человек сможет обогреваться в условиях крайнего севера и воплощать в реальность проекты дотоле трудноосуществимого размаха. Александр Казанцев смело фантазирует, но сразу закладывает возможность препятствия в виде человеческой жажды на этом заработать. И как следствие — начинает сгорать воздух, грозя лишить планету атмосферы.

«Пылающий остров» — произведение авантюрное. Автор разумно предполагает возможное, хотя ничего из им рассматриваемого на самом деле произойти не может, поскольку он закладывает в повествование фантастические элементы, строя на них свои предположения. Очень трудно судить, из чего Казанцев исходил и каким образом выстраивал сюжет, чтобы придать произведению окончательный вид. Начав работать над сценарием, Александр в течение последующих долгих лет шлифовал и изменял содержание. Стоит предположить, что главной мотивацией стала Вторая Мировая война, ведь именно в 1941 году публиковался в периодике один из первых полновесных вариантов.

Казанцев не видит в описываемом правых и виноватых. Все действующие лица в равной степени заинтересованы в происходящем. Нависшая над человечеством опасность стала следствием индивидуальных страстей, принудив искать выход из сложившегося положения. Американский учёный с немецкими корнями и солидным денежным капиталом предпочтёт уйти в пещеры, создав подземные города. Он отдастся своей идее, уничтожая ему перечащих. Разумеется, коммунистические страны объединят усилия, предпочтут остановить опасность и дать человечеству надежду на существование под небом, дабы сохранить равенство.

Дав вводную, Александр продолжает строить повествование в духе шпионских разборок. Обязательно имеются опасные элементы, стремящиеся внести разлад в чужие планы. Таковые имеются в стане всех противоборствующих сторон, даже сторонники счастья для всех ведут подрывную деятельность, хоть и имея цель дать людям право дышать свободно. Как знать, кому в итоге достанется победа. И достанется ли она кому-нибудь вообще. Казанцевым описываются серьёзные военные столкновения, вплоть до реалистичного отображения постапокалиптической действительности. И читатель верит, покуда автор, сбавив накал страстей, спокойно ведёт повествование до следующей интригующей сцены.

Казанцев умеет заворожить — это приходится признать. На уровне описания бытовых эпизодов второстепенных персонажей у него получились яркие моменты, хорошо разбавляющие общее представление. Именно первоначальные главы, раскрывающие суть зарождающейся проблемы, служат завлекательной приманкой, приковывая внимание читателя, заставляя его читать до конца, каким бы сумбурным ему не казалось повествование.

Есть причина задуматься над предположением Казанцева об уничтожении воздуха буквально. Воздух ведь можно сделать таким, что живые организмы вынуждены будут уйти в пещеры и им никакие средства спасения не помогут. А если не человек, то об этом задумается сама планета, стоит ей устать от эволюций и революций животного и растительного миров. Вполне может оказаться и так, что этим же озаботятся инопланетяне, предпочтя задушить агрессивное человечество, не позволив ему распространиться по Вселенной: тогда пылать будет не остров, а вся Земля.

Японцы предпочтут окончить жизнь ритуальным самоубийством, американцы — заработать, а русские — бороться до последнего вдоха, покуда не кончится воздух. Природа не терпит пустоты, а значит у книги Казанцева просто обязано быть продолжение, ведь стоит преодолеть одну опасность, как тут же возникнет новая. Иного быть не может, поэтому не надо полностью уничтожать проблемное — пусть это станет маленькой хитростью разумного подхода к устранению неприятностей.

Автор: Константин Трунин

» Read more