trounin.ru

Наполеон, Наполеон и ещё раз Наполеон. Для XIX века важнее исторической фигуры не найти. Оказал он влияние и на Стендаля. Ранее поведав в «Красном и чёрном» о юноше, сравнивавшим себя с Наполеоном, в «Пармской обители» Стендаль сделал главного героя современником французского императора. Не просто сделал, а сделал его ярым сторонником. Настолько ярым, что молодой человек решился предать родной итальянский край, тайно вступив во французскую армию, приняв тем самым сражение при Ватерлоо. Порывы юности, вслед за крахом Наполеона, обернулись крахом и для главного героя.

Стендаль понимает, выдать итальянца за француза трудно. Но кто бы разбирался в национальных различиях, когда кругом хватало разнородцев, симпатизировавших Наполеону. Использование сомнений помогло Стендалю наполнить содержание дополнительными деталями. Понятней происходящее для читателя не стало, оно позволило лишь ощутить непосредственное присутствие на поле сражения.

Юношеские порывы были необходимы для дальнейшего повествования — прежние симпатии послужат фоном для жизни главного героя. Молодой человек отчасти повторит судьбу Наполеона, но только касательно общественного осуждения и пожизненного заточения. Возможно не в одном этом. Стендаль наполнил повествование любовными страстями и переживаниями, в остальном излишне насытив содержание действием.

Нельзя от романтического направления в литературе требовать чего-то иного, нежели есть. Подобные истории могли быть в действительности. Попав на бумагу, они идеализировались, действующие лица становились благородными и возвышенными созданиями. Их душа требовала свершения прекрасных деяний, тогда как прототипы ни о чём подобном не задумывались. Впрочем, юный возраст оправдывает главного героя — он действительно мог пылать страстью к фигуре Наполеона. Далее Стендаль внёс собственную версию развития событий.

О чём именно рассказывается в «Пармской обители»? Стендаль насытил произведение всевозможными событиями. Затруднение в другом — содержание подобно воде. Действие развивается медленно, главный герой мучается от однотипных чувств. Ежели он задумает побег, то успеет много раз его обдумать, чтобы много раз передумать. Ему некуда бежать — он боится остаться без любимой. Проще умереть, нежели продолжать бороться за идеалы, более никому в мире не нужные.

Сторонние источники сообщают, что Стендаль написал данное произведение за два месяца. Может по этой причине не хватило времени для глубокой проработки событий, не было придано происходящему на страницах необходимого подтекста. Всё скоротечно, хоть и насыщенно. Слишком поверхностно. Эмоции действующих лиц понятны. Присутствующие в сюжете тайны не представляют интереса. Финал автором определён заранее. Читателю нужно дождаться последней точки. Говоря о «Пармской обители», невозможно раскрыть детали повествования, настолько Стендаль повествует наперёд, что всё оговаривает заранее, уже после строя предположения о том или ином развитии событий, и это при уже оговоренной концовке очередного эпизода. При обилии совершаемых на страницах произведения действий, сказать о чём-то конкретном нельзя.

«Пармская обитель» не понравится тем, кто не любит французскую и английскую литературу XIX века, ибо роман выдержан в духе своего времени: романтическое направление, непомерно раздутый объём, неправдоподобные действующие лица и сомнительной вразумительности сюжет. Подобными характеристиками можно наделить любое литературное произведение какого угодно года написания. Но, когда речь заходит о вышеозначенном веке, чаще всего авторы придерживались той самой модели построения произведений. Такие были тогда предпочтения у конечных потребителей.

Потомки будут ценить творчество Стендаля, как не ценили его за создание художественных произведений современники. Что-то ценить необходимо. Поэтому выбор пал и на Стендаля тоже. Надо помнить — нужно не мнение других слушать, а лично ознакомиться, не поддерживать кого-то, а самому высказываться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №19

Цикл романов о потомках Аделаиды Фук близок к завершению. Наполеон III потерпел поражение под Седаном от Пруссии и был пленён. Это привело к закату Второй империи. Почему так произошло? Эмиль Золя подробно взялся о том рассказать. Читателя ждёт повествование о безграмотном армейском руководстве, долгом отступлении, попытках вырваться из окружения и разгар ещё одной революции в черте Парижа. В качестве представителя ветви Маккар на страницах присутствует Жан, также обделённый вниманием, как в «Земле». Его участие в событиях — повод привязать «Разгром» к циклу «Ругон-Маккары».

Хотела ли Франция воевать? Такого желания у Наполеона III не было. Но исторический фон вынудил. Испанское ли наследство послужило тому причиной или желание немцев объединиться в границах единого государства, именно Франция объявила войну, потерпела сокрушительное поражение под Седаном, лишилась армии и погрузилась во мрак. Ныне те события называют Седанской катастрофой. И есть отчего их называть таким образом. Золя недоумевал, насколько нужно быть слепыми, чтобы, потерпев поражение, затевать гражданскую войну, вместо организации отпора подступающим к Парижу войскам противника. Произошла истинная катастрофа понимания действительности.

Золя пишет, что солдаты постоянно голодали, о них никто не заботился. Они брели с пустыми желудками, оставляли позиции. После, обессиленные, шли на штурм прежних позиций. Их косила смерть. Время высоких идеалов закончилось, амбиций не осталось и у Наполеона III. Скоро случится его пленение. О том Золя непременно расскажет. Окружение под Седаном описывается во второй части «Разгрома», там наглядно показаны страдания мирного населения. Читатель утомится от представленных Эмилем на страницах членовредительств. Каждый будет представлен сам себе. Перестанет иметь значение воля командования. Сей воли и не было изначально. Сплошное безволие. Седан взят в окружение, командование не предпринимало действенных ответных мер.

Золя смотрит на ситуацию глазами обывателя. Он судит спустя годы, когда падение Второй империи стало историей. Он склонен обвинять, видимо зная, как надо было поступать, дабы не допустить произошедшего. Поэтому повествование обличает действия властей, бездарно управлявших страной и в той же мере, от своей бездарности, не сумевших отстоять Францию. Нельзя было вступать в конфликт с Пруссией, но былого не перепишешь. Зато можно поведать о страданиях людей. Им тяжело пришлось в начале войны, во время окружения Седана и ещё хуже после пленения Наполеона III.

Прусская армия относилась к пленным снисходительно, словно они и руководили французской армией изначально. Солдаты в прежней мере голодают, умирают от инфекций и ран. Самовольно уйти нельзя — будешь убит. Попытки побега будут предприниматься, только куда и к чему бежать? В Париж? Парижане опять враги себе. Они возводят баррикады, объявляют Коммунну, словно вернулся 1793 год. И всё-таки дальнейшее развитие повествования Золя перемещает в столицу Франции. Там он перед читателем разыгрывает главную трагедию, делая врагами прежних товарищей. Кто старался уберечь страну от поражения, теперь будет спорить за её будущее. Всё это происходит будто бы случайно, без особого на то желания, просто в силу необходимости.

Вторая империя, хороша она была или плоха, родилась и по воле судьбы скончалась. Кто умел обманывать и наживаться, тот процветал. Кто желал трудиться и тем быть счастливым — тот так и жил. Кто склонен был к порокам и заблуждениям — дни того завершались в нищете. Всего лишь отрезок времени. Впереди у Франции Третья республика — Жан Маккар будет строить новую жизнь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1. «Молох»

Человек никогда себе не принадлежал. В древности его приносили в жертву Молоху, а тех, кого это минуло, сами себя приносили в жертву обществу. Человек обязан выполнять определённые социальные обязательства, находиться в заданных рамках и представлять собой того, чьи устремления соответствуют ожиданиям большинства. Кто выступал против, подвергался остракизму. Кто соглашался жить в согласии с социумом — оказывался в рабской от него зависимости. Каждое время отметилось собственным пониманием пользы от человека, но наиважнейшее значение всегда имело умение трудиться. Человек никогда ничего не стоил, если не отдавался полностью работе. Да и тогда он всё равно ничего не стоил, ибо не стоит человек ничего.

О чём ещё мог рассказать Куприн, как не о нуждах промышленности? Новом проклятии человечества, без которого нельзя было обойтись. Страны Западной Европы успели перемолоть в пыль кости населяющих их людей, породив капиталистическое представление о мире. Своего Молоха они накормили, такового предстояло взрастить и в России. И когда аппетиты Молоха перестанут удовлетворяться, тогда произойдёт революция, во славу Молоха же. Нигилисты не сгинули, они продолжали существовать, как будут всегда среди нас, только под другими именами и с иными моральными установками.

Главный герой произведения Куприна верен тургеневским традициям: в его душе горит огонь, он намерен внести разлад в действующую систему и готов умереть, если того потребуют обстоятельства. Не социальная неустроенность заботит главного героя, он не согласен терпеть деградацию людей, как не согласен взирать на безжалостное истребление в них человеческого. Чем заполняют досуг рабочие? Они пьянствуют и дебоширят, ни о чём не думают. Следовательно, они уже принесены в жертву Молоху.

Кажется, достаточно уничтожить завод, тогда жизнь преобразится. Рабочие поймут присущую им ничтожность, возьмутся за ум. Молоху останется голодать и искать жертвы в другой стране. Так во все времена думали деятельные люди, воспринимающие действующую модель общества за проявление Молоха, измышляя для того необходимые им причины, лишь бы всё сделать, чтобы внести разлад и тем принести счастье. И беда как раз заключается в том, что насильственными методами счастья добиться невозможно. Будет во много раз хуже — даже Молоху столько жертв не требуется.

Главному герою Куприна приходится действовать из лучших побуждений. Он твёрдо уверен в правдивости своего мировосприятия. Он знает, как уничтожить завод. Нужно малое — тогда прожорливый Молох будет обескровлен. Не думает главный герой о действительности, горит желанием позаботиться о других. Он фанатичен и далёк от реальности, как бы Куприн его не пытался представить на страницах. Он видит пустоту в своём окружении. Любимая девушка — подобная прочим пустышка. В такой ситуации легко сойти с ума, утратив последнюю связующую нить с настоящей жизнью. Только не обвиняли в том тургеневских героев, шедших на баррикады и погибавших ради грядущих перемен. Героя Куприна обвинить можно.

Не из простых причин главный герой «Молоха» получил фамилию Бобров. Если он и делает, то прежде всего лучше для себя, причём именно это его раздражает в людях. А коли кого затопит, пускай сами выплывают — нужно было быть предусмотрительней. Они получат желаемую для них свободу: останутся без работы и жилья, будут голодать, влачить счастливое существование, оставаясь благодарными за освобождение от рабской зависимости.

Есть Молох или его нет — не так важно. Есть люди, которым Молох всюду мерещится. Их не переубедить. Поэтому ещё не раз человечеству предстоит испытать на себе дуновение слома привычного уклада жизни.

2. «Гамбринус»

Напиться, забыться и не вспоминать про отличия людей друг от друга. Что стало результатом заложенной в человека особенности, стало иметь весомое значение для дня нынешнего. И ведь не интересует людей, насколько ты сегодняшний отличен от тебе подобных, но живших сто, двести и более лет назад. Есть общие черты, всё остальное в корне отлично. Казалось бы, например, русский — есть русский. И раньше он был русским, если не вдаваться в детали. А разобраться следует повнимательнее. И тогда придёт осознание — действительно общего мало. Касается то многого, в числе прочего и понимание себя. Но так сложилось, что проще закрыть глаза, прикрыться квасным патриотизмом и провозглашать определённые устремления, прикрываясь той же историей, к которой ныне живущие никакого отношения не имеют.

Куприн приглашает читателя погрузиться в интернациональную среду. Место действия повести «Гамбринус» — одноимённое питейное заведение, располагающееся в портовом городе. Туда заходят моряки разных стран, разбавляют колоритом будни постоянных посетителей. Слышен говор понятный и совершенно неведомый. Музыкальные пристрастия тоже различаются. Все они находят воплощение благодаря талантливому скрипачу, умеющему воссоздавать культуру любой страны, стоит ему каким-либо образом дать информацию о требуемой мелодии.

Жизнь хороша, когда всем весело. Понравится итальянская мелодия, бурский марш, марсельеза, вальсы, лезгинка. Главное, чтобы исполнялась музыка с азартом. Куприн изливает душу, читатель с воодушевлением внимает. У всех действующих лиц отличное настроение, будто не знают они горестей и не думают искать причины для конфликтов. Талантливый музыкант продолжает играть, не думая об ином. Ему в радость, он не променяет посетителей «Гамбринуса» на иную публику.

Но вот 1904 год. Россия вступила в войну с Японией. Музыканта забрали на фронт. Притихло пивное заведение. Нет, посетители не конфликтуют, они в прежней мере веселятся, правда без прежнего куража. Главного героя повести не убьют, он весело проведёт время и на войне. Не о том взялся рассказывать Куприн. Об ином нужно узнать читателю. Музыкант оказался евреем. Так ли это важно? Оказалось, что да. Очень важно! Скоро грянут погромы. Население России будто взбесится, словно вскрылась зарубцевавшаяся язва. О чём бы кто не думал, за него нужный ход мыслей определят другие. Так рождается на страницах «Гамбринуса» основная драма.

Главный герой — еврей. Это его боль. Он сирота. Но всё же еврей. И как не играй, не старайся забыться — все отныне видят в нём еврея. Почему раньше не видели? Почему до того веселились, принимали радушно представителей всех стран? Этого главный герой не сможет понять. Он продолжит жить прежними представлениями, каким бы образом его не пытались сломать. У него всего одно желание — играть на музыкальном инструменте и доставлять людям радость. Ему будут мешать, но он не может иначе. Пусть сломают руку или искалечат другим образом, музыкант останется музыкантом, национальность для него значения иметь не будет.

Общество изменчиво — с этим приходится считаться. Главному герою нужно сохранять положительный настрой. Всё вернётся на круги своя. Вернётся и веселье. Забудутся обиды. Наступят новые времена. Никто не хочет перемен, но перемены случаются помимо нашего желания. Кому-то требуется будоражить общество, провоцировать людей на необдуманные поступки и тем обеспечивать себе лучшее из возможных положений. Никто действительно не хочет перемен? А как же утопичное желание жить лучше, нежели сейчас? Вот так и в России: сперва 1904 год, после погромы. Счастья не появилось, зато пришлось пройти через череду страданий. Может оно и оправдано. Сомнительно…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №16

Жить мечтами — лучшее из доступного человеку. Редко кому удаётся добиться желаемого, поэтому остаётся мечтать, иначе действительность загонит в самый мрачный из своих углов. А могли ли мечтать герои произведений Эмиля Золя? Сомнительно. Ругоны всегда воплощали желаемое, представители ветви Маккар были слишком угнетены. Но нашёлся герой, достаточно юный, которому Золя поручил столь важное занятие, как мечты. Им стала дочь Сидони Туше, четвёртого отпрыска Пьера Ругона. Девочку назвали Марией-Анжеликой, отца своего она не знала, о матери имела смутные представления, её воспитанием занимались приёмные родители. В отличие от родственницы Полины Кеню, она не имела над собой попечительского совета, росла в строгости, занималась вышиванием и верила, что когда-нибудь к ней придёт принц — тогда наступит долгожданное счастье.

Золя разряжает обстановку. Удивив читателя особенностями развратной сельской жизни, готовясь удивить повествованием о маньяке-убийце, Эмиль рассказывает о девушке, чью историю можно сравнить с судьбой Золушки. А чтобы читатель не вздыхал от удивления, Золя приправил повествование кровавыми подробностями эпических сказаний о героях прошлого, которыми главная героиня произведения зачитывалась. Не смущали её реки крови и отрубленные части тел, ведь мораль у сказаний всегда заключалась в борьбе во имя добра. И обязательно должен был быть храбрый воин, либо одарённый достоинствами человек, заслуживающий её мечты о нём.

Читатель не удивится и когда дочитает «Мечту» до конца, вновь убедившись в любви Золя к естественному исходу всякой жизни на нашей планете. Пусть главная героиня не воплощает в себе пороки Маккаров, скорее должна представлять из себя человека, устремлённого на покорение новых горизонтов, чего на страницах не происходит. Сказалась ли на ней наследственность неизвестного отца? Остаётся предполагать лишь это. В одном она остаётся последовательной — будет ждать принца. Только так она согласна украсить свою жизнь, при прочих возможностях предпочитая оставаться вышивальщицей. В том-то и проглядывается в ней Ругон: ежели не о новых горизонтах речь, то стоит добиваться покорения труднодоступных целей.

Золя даёт главной героине такую возможность. В неё влюбляется наследник богатого и влиятельного дома. Но как может любить «принц» девушку из низов? На подобных началах в литературе принято строить драматические сюжеты, сталкивая лбами чувства влюблённых с мнением общества. Чаще проигрывают молодые пылкие сердца, надламываются души и в, силу малого жизненного опыта, ими принимаются скоропалительные решения. Золя не желал описывать ещё одну красивую любовь, заканчивающуюся банальным трагическим финалом, ему требовалось нечто большее. Эмиль играл на эмоциях действующих лиц, меняя их пристрастия, проникая в мысли каждого.

Главная героиня кажется алчной, жадной до влияния. Её ухажёр — холодной стеной, безразличным к чувствам других. Но за таким представлением друг о друге, они верят в надуманность предположений. И вот главная героиня расцветает, её ухажёр — оттаивает. Алчными становятся другие персонажи, как и холодными стенами. Пробиться через непонимание и не зачахнуть не так просто, нужно иметь запас внутренней веры в возможность невозможного. Во что верила Мария-Анжелика, сугубо из желания Золя, обязательно должно было дать трещину. Так не раз вернётся холод в отношения молодых людей. Читатель замечает, о скоропалительных решениях разговор не идёт. Безумствам нет места в «Мечте».

Счастье будет! Кто-то должен был умереть в произведении Золя, испытывая радость от прожитой жизни. От счастья тоже умирают, что Эмиль с великой радостью продемонстрировал. Нет места грусти — всё закончилось лучшим из вариантов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Эликсиры сатаны» — произведение Гофмана, которое надо читать с конца, иначе, дочитав до последней страницы, придётся листать в обратную сторону. Происходящее Эрнст Теодор Амадей объяснил максимально обыденно — зачин истории проистекает от буйного на раскрепощённость времени обретения Возрождением устойчивого отношения ко благости во всех сферах человеческой жизни. Но до разгадки читателю предстоит проследить историю монаха, испившего дьявольских эликсиров, иссушивших душу порочными мыслями, ибо под ними понимается прежде всего алкоголь и любовь, а после уже — воздействие приземлённых причин, к мистике отношения не имеющих.

Допельгангер, как это определение мило немецким и близким к ним по духу романтикам, будет постоянно преследовать главного героя, твёрдо уверенного, что не может за ним быть всей той вины, из-за чего его обвиняют. Он может это объяснить помрачением, вполне осознавать причастность к противоправным действиям и бежать без оглядки от будто бы им содеянного. Всюду ему предстоит сталкиваться с подтверждением вины, словно сам дьявол восстал на него, побуждая прихвостней настраивать против всех встречных. И бежит главный герой, пока не остановят его, приговорив к последнему наказанию.

Что в том беге читателю? Цепочка таинственных происшествий приводит к запутанным объяснениям, излишне нагружая информацией. Знай обо всём читатель заранее, он мог следить за историей с интересом, не учитывая ряд скрываемых автором от него моментов. Вместо этого Гофман выстроил историю, надев на читателя шоры, чем ограничил восприятие представленного на страницах действия, недоговаривая и утаивая ключевые сюжетные линии. Оправданием служит непонимание происходящего непосредственно главным героем. Но коли рассказ идёт о конкретном лице, то и повествование должно быть выверено до всех становящихся ему известными обстоятельств, но Гофман отдельно описывает действия героя, дополнительно водя за нос читателя.

Даже кажется, не требовалось объяснять всё случившееся на страницах. Пусть главный герой оставался безвестным самому себе, сызмальства воспитанным при монастырях и ставшего оратором, он бы боролся с наваждениями и непрестанно молился об избавлении от греховных сомнений в существовании божественного промысла. Гофман решил отправить его по кривой дороге изворотливой лжи. Рождённый для созидания, главный герой не желал перебороть одолевавшие его крамольные мысли. Коли всё в религиозных воззрениях сомнительно, значит не требовалось веровать в заблуждения. С этого начнутся мытарства главного героя. Он всё-таки узнает, кто был его его отцом, почему на нём страшный грех и разберётся в причинах неприятностей.

И вот читателю стало ясно. Гофман объяснил мотивы главного героя и прочих связанных с его поступками действующих лиц. История предстала такой, какой её хотелось видеть с первых страниц. Необязательно, чтобы корни уходили так глубоко. В действительности корень зол находится ещё глубже, нежели о том мыслил Гофман. Ситуация начинается не с событий, показанных читателю, а с ветхозаветных времён, когда для человека существовал рай и более ничего о мире ему не было известно. Эрнст взял более близкое для описываемого им действия время, придал мифическую составляющую в обрамлении городских легенд, словно в происходящем присутствует мистика. Но читатель знает, как легко поверить в невозможное, когда к тому у человека имеется склонность.

Оставим манеру изложения Гофмана без дальнейших укоров. Его творческий путь в самом начале, сравнимых по объёму с «Эликсирами сатаны» произведений он больше не напишет, а значит сосредоточится на лаконичном изложении историй со скорым объяснением сути представленных вниманию читателя событий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

С возрастом хочется всё больше говорить. По той простой причине, что внутри созрело слишком много мыслей, чтобы позволять им мариноваться внутри. Нужно обязательно высказаться! Если же ты при этом являешься писателем, уровень вербального шума изливается на страницы потоком. Не нужны более реальные собеседники, они возникают по воле фантазии в произведениях. Кропотливо и по намеченному плану создаётся очередное творение, наполненное личной правдой жизни и собственным видением действительности. Представления о должном быть преподносятся под авторским на то желанием. Так рождается профессиональная беллетристика, отчасти веха, но затёртая среди прочих трудов писателя.

Читая роман Жорж Санд «Грех господина Антуана», читатель не будет думать, почему было выбрано такое название и почему под обложкой переизбыток политически выверенной и безусловно пророческой информации. Не надо было иметь зрение и слух для понимания происходящих в обществе перемен. По творчеству Санд это вполне ясно определяется с первых её работ. Масонские треволнение — романтические выдумки впечатлительных натур, переживать нужно за иное направление человеческой мысли, развивавшееся сенсимонистами и коммунистами. Отчего утопические идеи вообще стали волновать общество в данный момент, читателя не интересует, опасения вызывают думы о будущем. А там, как в любой прочей форме завтрашнего дня, оптимизм возможен, но для того надо пройти ряд испытаний, которые обязательно сломают представления об идеале, опошлят его и выбросят продуманную идею на свалку истории.

Причина недостижимости положительных подвижек в обществе — само общество. Это лишь кажется, будто социум является устойчивым понятием, резко отделяющим людей по определённому признаку. Надо понимать, социум — многоступенчатая структура. Есть только слово, обозначающее рамки. Если социум заменить на менее узкоспециализированное слово, как истина предстаёт в обыденном виде, то есть речь идёт о возводимых ограничениях, ничего из себя не представляющих. Любой может посчитать себя вольным действовать в разрез представлениям социума, что и происходит, стоит кому-то задуматься улучшить условия жизни.

Люди желают думать, словно кто-то за них в ответе, при этом не позволяя никому над собой устанавливать власть. Нет желания быть понукаемым, но хочется понукать вышестоящих. Пей человек горькую, влачи жалкое существование — он продолжает оставаться гордым, не позволяя переступать через себя и указывать ему на необходимость действовать по чужому велению. Он художник собственного счастья, ищущий дармовых красок и бесплатного холста, на который сможет вынести всё его волнующее, думая, якобы имеет на то право. Упирается человек, не желает блага для себя, дай ему хотя бы один выходной день в неделю и возьми на себя его долговые обязательства, он продолжит гордиться занимаемым им положением, не понимания, как нужно благодарить за заботу.

Понимает это каждый человек, считает других обязанными, не стремясь ударить пальцем о палец. Что с ним делать? Ничего не сделаешь. Он, и только он, опоганит любое благое начинание. Он будет громче всех кричать, видя в росте благополучия подвох. Он же ныне корит тех, кто не позволяет ему чувствовать себя полноценным членом общества, достаточно зарабатывать для обеспечения семьи продуктами и предметами роскоши. Возвёл человек стену из недопонимания, которую нельзя преодолеть. Насыпь хоть рядом с ней гору денег, обеспечь необходимым, человек на краткий момент успокоится. Где тут добиваться для него утопии? Только насильно. Но это требуется человеку, он же сопротивляется.

Кто-то скажет, что не об этом Жорж Санд написала? Отнюдь, как раз об этом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №15

Приходится признать, литература Запада периодически опускается до распущенности. В конце XIX века это прозвали натурализмом, в XX веке — реализмом. Писатели решили, будто наполнение произведений физиологией и половыми непотребствами поможет им отдалиться от романтических представлений о действительности. Но, становясь на противоположную сторону от идеализации, они аналогично перенасыщают текст подробностями, делая его далёким от отражения истинного положения дел. Нужно брать назад слова о деградации морали. Не может быть речи о нравах вообще, поскольку не бывает определённого понимания обыденности. Об этом говорят, либо замалчивают. Человек же каким был в пещерные времена, таким остался, пусть и перейдя из дикого состояния на положение цивилизованного.

Теперь вернёмся во времена Второй империи. Забудем про высший свет и прочих обитателей городов. Место действия романа «Земля» — сельская местность. Именно в таких условиях обосновался Жан, сын Антуана Маккара, уставший от пьянок и грубостей отца, спешно покинувший дом, обучившийся на плотника, успевший повоевать и вот найдя себя в чём-то схожем с пасторальным пейзажем. Этой информации достаточно, чтобы больше о Жане не вспоминать, его дальнейшее появление на страницах произведения не имеет значения. Основная роль отводится описанию бытовых подробностей, развратных выходок действующий лиц и недовольства крестьян отводимой им участью в экономической модели общества.

Золя крайне пристрастился к описанию процессов разрешения беременности. «Земля» начинается с того, как крестьяне помогают быку удовлетворить корову, совершая за него все требуемые действия. Сочно, в красках, передавая запахи, Эмиль механизирует естественный процесс. Позже корова обязательно родит, но так, чтобы придать драматизм происходящему, позволяя автору дополнить картину кровавыми мазками и частями отрезанных тел. И не беда, если драматизм усилится одновременно рожающей женщиной. По мере знакомства с произведением читатель привыкает к перемене напастей, поэтому не стоит ожидать гладкого развития событий.

Разводить животных, выращивать растительные культуры, сбывать излишки, хранить семена до следующего года, питаться — привычные крестьянам занятия, которые Золя не обходит вниманием. Ничего из перечисленного героям произведения легко не дастся, всякий раз будут происходить несчастливые стечения обстоятельств. Эмиль до того наполнил действие горестями, что в иной момент крестьянам пора умереть от голода. На селе людям не до того, они привыкли бороться с неурожаями и недостатком средств. Особенно понимая, им сейчас не так плохо, как будет в будущем.

Вот о будущем Золя пишет с особым вдохновением. Завтрашний день не несёт сельским жителям ничего хорошего. Ведь все понимают, чтобы лучше жить, нужно повысить цену на продукцию. Повышая цены, крестьяне сталкивается с ростом цен на предметы труда, производимые рабочими. Разрешить сию ситуацию не представляется возможным. К тому же, Золя мыслит наперёд, совсем скоро у крестьян начнут отбирать землю, если те ведут хозяйство лучше соседей, и отдавать её тем же соседям, ведущим хозяйство хуже.

Уповать крестьянам остаётся на Бога. Да не верят они в него, а если и верят, то не думают жить по заповедям. Кюре рад покинуть приход, не имея сил терпеть нравы населения: развратничают, пьянствуют, сквернословят. Тем же занимается на страницах произведения и Золя, называя одного из героев «Земли» Иисусом Христом, без какого-либо намёка на праведность, скорее нагружая его наличием всех пороков скопом.

Перечислять проблемы жителей французского села можно долго, проще ознакомиться с романом Золя. Остаётся порадоваться, что Эмиль взялся рассказывать о семействе Ругон-Маккары, а не о представленных в «Земле» отпрысках ветвей дерева Фуан.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Минула половина повествования, появилась нехватка слов для поддержания сюжета. По какому пути далее поведёт читателя Теккерей? Неужели по той дороге, что оказалась изъеденной ядрами сражения под Ватерлоо? Тем лучше, петлять в писательском мастерстве гораздо удобнее, нежели продвигать сюжетные линии по прямой. Появляются нюансы, позволяющие отходить назад, перепрыгивать с одного на другое, брать в сторону и оступаться.

Жертвы всё-таки были принесены, настало время воззвать к совести. Понявший тяжесть проступка, отец приступит к тому, о чём следовало думать при жизни сына. Сохраняя голову на плечах, он громко продолжит заявлять о принципах, снова и снова наступая на прежние грабли. Кто способен обойти аналогичные преграды, тот на страницах «Ярмарки тщеславия» не появляется. Гордость не позволяет принять людей низкого происхождения, а те не могут пересилить отношение к ним со стороны находящихся выше их по ранжиру. Так думается, но чтение авторов уровня Теккерея не позволяет полностью быть уверенным в выводах: всегда легко упустить важную деталь, сокрытую в обилии слов.

Весь оставшийся срок до окончания работы над романом, Теккерей сосредоточился на перемене блюд. Сменяются страны и континенты, действие происходит в прошлом и настоящем, события порою оказываются взаимосвязанными, появляются новые действующие лица, трактующие ранее ставшее известным с до того неведомых позиций. Читатель понимает ясно, люди на страницах живут собственной жизнью, преследуют определённые цели, проявляют характер и не согласятся уступить, как и должно быть в действительности. Только смена блюд сопровождается всеми требуемыми церемониалами, и, вполне возможно, блюда подаются согласно правилам русской сервировки, то есть по мере необходимости, а не разом заставляя стол.

Впрочем, интерес остывает по мере чтения. События не кажутся подходящими к месту. Заголовки продолжают оставаться тем, на что стоит обращать основное внимание. Они лаконично сообщают всю полезную информацию, не требующую дополнительного пояснения. Если подумать, то Теккерею следовало не названия глав раскрывать, а содержание наполнять событийностью. Но ямы и ямы кругом, грозящие затянуть на дно намечающегося провала.

И в один момент читатель придёт к пониманию, что «Ярмарка тщеславия» закончилась, а автор продолжает рассказывать. Виной ли тому обязательства перед журналом? Или Теккерей лично для себя решил написать именно шестьдесят семь глав, закончив рассказывать историю к июлю 1848 года? В этом когда-нибудь разберутся биографы, либо уже разобрались. Если читатель решит уделить внимание творчеству автора в полном объёме, то он тоже будет в курсе, откуда Теккерей черпал вдохновение, чем во время написания романа занимался и какие варианты развития событий он обдумывал.

Прошу не винить критика за столь бесцеремонные высказывания. Он не ценитель английской литературы времён первых десятилетий царствования королевы Виктории. Ему претит внимать словесам ради слов, раскрывающих мельчайшие детали происходящих событий, чем отдаляется понимание сути литературных работ. Иного быть не может, но не стоит исключать, что Теккерей преследовал определённые цели, пребывал под впечатлением от чего-то, хотел это показать, и общество это приняло, воздало по заслугам и вот теперь считается признаком хорошего тона быть в курсе реалий середины XIX века.

Найдутся и в наши дни читатели, готовые принять манеру изложения Теккерея. Кому некуда торопиться, кто может долго знакомиться с одной историей из множества других, кого не смущает быть ограниченным малым количеством прочитанной литературы, тот не остановится на «Ярмарке тщеславия», он ознакомится с прочими трудами автора, а то и за Чарльза Диккенса возьмётся, обеспечив себя чтением до конца дней своих.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Корень всех зол — корсиканец Наполеон. Не давал он спокойно жить людям, вторгался в их мысли и служил образчиком успеха, воплощая собой устремления сирых и убогих, как из ничего можно стать всем. Наполеон давно умер, ныне он — объект поклонения. На него равняются. И если где-то не получается добиться требуемых результатов, там разливается неподъёмная хандра. Уж коли в человека с плохим выговором и непритязательной внешностью влюбилась сама Жозефина де Богарне, покорительница мужских сердец, а сам Наполеон к тридцати годам совершил революционный переворот в Париже и встал на прямой путь к титулу Императора Французов, то почему нечто подобное не могут совершить прочие амбициозные люди? И они пытаются. Хорошо, если не сравнивая себя с Наполеоном. Повторить его жизнь дано единицам, вышедшим из нулей.

Главный герой романа Стендаля «Красное и чёрное» — абсолютный нуль. Нет в нём ничего, кроме амбиций. Ему посчастливилось стать обладателем смазливой внешности и феноменальной памяти. В него влюбляются девушки, он наизусть помнит Библию. Девушкам он с радостью отвечает взаимностью, смысл запоминаемых текстов он не понимает. Но ему нужно стать кем-то, стать выше занимаемого положения, разжиться жиром для ранжиру. Идеалом для главного героя является Наполеон, о нём он знает всё. Но главный герой — не повторение Наполеона. Обстановка ныне на та, хотя никто ему не мешает объявить о себе миру и совершить переворот в Париже. Главный герой всё равно остаётся нулём. Он тонет в амбициозных желаниях, совершает мелочные поступки. Не хватает размаха душевным порывам, поэтому в нём нет ничего, о чём хотелось бы говорить.

Как доносит до читателя сюжет произведения Стендаль? Он, опираясь на газетную заметку, строит собственное представление о событиях. Показывает обстановку во Франции, описывает провинцию, город, мэра. Подробно останавливаясь на деталях. И далее детали получают приоритет, отодвигая повествование на задний план. Важнее Стендалю было показать внутренний мир действующих лиц, их метания, переживания, самоедство, осознание собственной никчёмности. тщетность и суетливость. Никто из них не желает уступать, каждый боится общественного порицания, хочет быть выше обыденности. Им мнится, будто они тверды в поступках, шероховаты и недоступны, в действительности являясь размягчёнными натурами, скользкими и отталкивающими личностями. Они нули, не желающие выбиться в единицы.

Трудный период для отражения выбрал Стендаль. Нрав французов утих, представленное на страницах поколение оказалось потерянным. Их думы и желания не отличаются той степенью значимости, каковой обладали отцы и какая достанется детям. Обстановка в стране нормализовалась: былое вернулось назад и не собиралось снова сдавать позиций. В такое время Францию населяли аморфные люди, жившие трагедиями пустой повседневности. Им не хотелось свершать перемен, они мыслили себя в созерцании мира и покоя. Но куда девать амбиции единиц, видящих в своих устремлениях отражение мнения большинства? Мелкие страсти раздуваются ими до громадных размеров и становятся причиной безвременной гибели. Общество в тот момент не собиралось принимать их помыслы.

Видеть отражение действительности в произведении Стендаля с трудом, но получается. Пишет автор согласно представлению о романтизме, освещая на страницах «Красного и чёрного» происходящее в оттенках в ряде моментов отличных от возможного быть на самом деле. Излишне приукрашен главный герой, чрезмерно страдают остальные действующие лица. Стендаль старался дать нулям то, что на нули повлиять не могло — они продолжали оставаться нулями. Единицы если и были, то в отрицательном значении.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №12

Дабы разбавить общий депрессивный тон повествования, забыв о политических и экономических аферах Ругонов, не придавая значения разложению семейства Маккар, Золя взялся рассказать читателю о взрослении девушки. Натурализм выразился в поучительной манере: читатель узнаёт о том, что такое месячные, какие симптомы у подагры и как правильно принимать роды, как реанимировать бездыханного младенца. Остаётся предполагать, что до Золя о подобном старались не писать. Тем лучше для Эмиля, не постеснявшегося отразить на страницах физиологию в присущей ему откровенной манере.

Произведение «Радость жизни» воспринимается оторванным от цикла. Главной героиней является Полина Кеню, дочь Лизы Маккар. Она не унаследовала негативных черт, живёт безбедно и вполне себе предприимчивая натура, склонная познавать мир и иногда добиваться желаемых целей. Над ней стоит попечительский совет, включающий родственников, вплоть до Аристида Саккара. На её имя регулярно переводятся деньги. Думать о будущем, бороться за лучшие условия и вообще проявлять себя ей не требуется. Судьба к ней благосклонна. Этим, читателю известно, мог похвастаться редкий Маккар.

Кто-то должен внести разлад в повествование. Роль разрушителей спокойствия Полины Золя отдал опекунам. Сделал это Эмиль в свойственной ему манере наделять действующих лиц набором отрицательных черт. Не могут придуманные Золя персонажи быть полностью добродетельными. Обязательно над ними довлеет некое чувство, портящее жизнь им и окружающим. Сами опекуны скорее отягощены необходимостью заботиться, но стараются извлечь прибыль, оперируя деньгами несовершеннолетнего ребёнка. Сын опекунов тоже влияет на Полину, сперва позитивно, после становясь источником основной драмы. И там, где Маккар сходит с ума, спивается или трагически гибнет, главная героиня стоически терпит удары судьбы.

Не могут быть Маккары добродетельными. Исключением является Полина Кеню. От её присутствия у людей поднимается настроение, все к ней тянутся и она оправдывает их ожидания. В её силах облегчить страдания больных, умилостивить гневливых, дать надежду. Полина готова стерпеть любое проявление грубого к ней отношения, с трудом его принимая и погружаясь в переживания. Она словно не замечает жестокостей мира. Осознаёт происходящее, старается сделать лучше для всех, продолжая верить в улучшение ситуации. Что должна была воплощать Полина, то досталось её окружению. И окружение гибнет, тогда как Полина продолжает жить.

Читатель так и не узнает, кем ей доведётся стать, какой она выберет жизненный путь. Может Полине суждено прожить наедине с собой остаток дней, никому не мешая и никак не влияя на события бурного времени Второй империи. Золя на протяжении произведения рассказывал о череде выпавших на её долю несчастий, пока не позволил главной героине смириться с действительностью. В том и заключается радость жизни, что тебя не беспокоит происходящее вокруг, ты живёшь в согласии с собой и иногда вспоминаешь прошлое, которое лучше не вспоминать.

Прочее предлагается не предполагать. Золя описал Полину Кеню так, как ему хотелось. Даровал ей меру горестей, меру счастья и меру осознания бесплотности суеты. Желавшие зла, ушли со страниц, не сумев добиться нужных результатов. Кто набивал карман, растерялся. Кто громче других кричал, стих. Были и те, кто поистине любил, хотел быть ближе прочих, но выбирал других, чем приближал Полину к смирению с судьбой. Многого могла добиться главная героиня, найди она верных друзей. Не нашла. На том её след теряется.

Написать историю взросления девушки оказалось полезным делом. Были и такие французы, отличные от всегда радовавшихся переменам потомков львов 1793 года. Кто-то из них хотел простого человеческого счастья в виде тихой гавани.

Автор: Константин Трунин

» Read more