Category Archives: Классика

Иван Тургенев «Ася» (1857)

Тургенев Ася

Как рассориться с друзьями-литераторами? Написать историю, которая им не понравится. Таковым произведением стала повесть «Ася». На Тургенева опечалился даже Лев Толстой, разорвав отношения с Иваном на семнадцать лет. Что же сообщил на страницах Тургенев, чтобы последовала такая реакция? Сюжет вышел довольно необычным. Впрочем, что необычного может быть в литературе, если её предназначение состоит не только в постоянном повторении уже известных сюжетов? Надо полагать, «Ася» вдохновит других писателей, кому особенно понравится разочаровывать читателя на самых последних страницах. Как это получается? Всего лишь нужно перечеркнуть написанное прежде. Зачем тогда было знакомиться с данной историей, если всё сведётся в пустоту? Да вот разве в жизни такого не бывает, когда, после стремления к чему-то, натыкаешься на глухую стену, оставаясь с пустыми руками?

Читатель может подумать, данная история случилась с самим Тургеневым. И он мог влюбляться в заграничных поездках. Он и влюблялся. Только не в путешественниц из России, как случается согласно текста произведения. Но всё возможно. Нет нужды на том заострять внимание. Вместо Ивана следует говорить о рассказчике. Он задержался в Германии, где встретил парня и девушку из России. Кто они такие? Почему судьба заставила оказаться вне родной земли? И почему рассказчику столь приглянулась та девушка по имени Ася? А если она ещё и сама проявляет к нему симпатию? Читатель должен самостоятельно догадаться, к чему это может привести. Остаётся предполагать, будто рассказчик сойдётся с Асей, либо возникнут некие иные разногласия. Но стоит дочитать до конца, если хочется остаться разочарованным.

Почему же случится разочарование? Девушка не воспитывалась согласно требованиям высшего общества. С детских лет прислуживала, поскольку являлась внебрачной дочерью дворянина и служанки. Так какие могут быть отношения между рассказчиком и Асей? Впору задаться вопросом о крепостной привязанности. Непростую тему для обсуждения поднимал Тургенев, вероятно знакомя не со всеми аспектами прошлого Аси. Пусть даже всё у них сложится, каким образом тогда следовало трактовать содержание? Иван словно заводил современного ему читателя в тупик. Нельзя просто так взять и преодолеть сложившиеся веками обстоятельства.

Поэтому финал истории Тургенев вывел закономерным. Для чего провоцировать лишние рассуждения? Пусть читатель останется разочарован придуманным Иваном сюжетным поворотом. Но не лучше ли было всё свести к драме? Ася могла слечь с температурой и за несколько дней умереть. Какие тогда могли быть претензии к Тургеневу? Наоборот, столь печальная участь могла заставить читателя проливать горькие слёзы. Некогда Иван допускал нечто схожее в одном из сюжетов, отчего на столетия вперёд у читателя болит душа. Но Тургенев посчитал нужным закончить историю на менее печальных обстоятельствах.

Годы пройдут, рассказчик предстанет перед читателем старым человеком. Воспоминания, описанные на страницах произведения, стали для него переломным моментом. Почему его жизнь сложилась именно таким образом? Оставим то на усмотрение Тургенева. Иван теперь чаще будет писать про тех, чьё сердце полно стремлений, а дух непоколебимо храбр, и девушки их будут поддерживать во всём до самого печального конца. В случае «Аси» такого и близко не просматривалось. У человека просто не сложилась судьба, на чём история жизни для него закончилась. Читатель не до конца поверит Тургеневу, оставшись при мнении: подобные Асе ещё не раз встретятся на пути рассказчика. Это уже не имело никакого значения. Произведение написано, точка поставлена, более к нему Иван не возвращался.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иван Тургенев «Поездка в Полесье» (1856-60)

Тургенев Поездка в Полесье

Размышлять о творчестве других людей всегда легко. Перед тобою не человек, чьи дни тянулись бесконечной вереницей, а образ, чья жизнь пронеслась очень быстро. Можно рассуждать о его мыслях и планах, разменивая сразу десятилетиями. Можно находить предпосылки и видеть полученный результат. Но человек мог думать вовсе о другом, ни к чему конкретному себя не побуждая. Поэтому существует мнение, согласно которому получается, что никаких особых смыслов писатель не вкладывает в произведения. Он всего лишь делится определённым моментом, выражая его таким образом, каким ему удобно. Касательно Тургенева можно это понять на примере повести «Поездка в Полесье».

На протяжении пятидесятых годов Иван часто возвращался к воспоминаниям, хотел написать повествование с чужих слов. И когда за него взялся в 1856 году, воспринимал его частью других своих работ, должных пополнить сборник «Записки охотника». Однажды «Поездка в Полесье» была в него включена, после Тургенев данное повествование изъял, не найдя связующих моментов. Пусть Иван рассказывал про охоту, но делал это без желания создать глубокое повествование, должное пробудить в читателе определённые мысли. Могли быть и другие причины. Предполагать допускается разное.

Повествовал Тургенев, как он, либо рассказчик, поехал охотиться на рябчиков в село Святое. Ехал долго, любовался красотами. Встретился на пути примечательный человек особого склада. Читатель сразу не поймёт, надо к нему относиться с благодушием или волноваться за автора. Всё-таки Иван описывал человека, хорошо ориентирующегося на местности, умеющего воровать и скрываться от полиции; обладающего особым навыком разведения огня в дождь, благодаря чему под укрывшим от непогоды деревом ничуть не намокнет. Ведал сей человек про пожары, с виду страшные, а на деле оставляющие лишь след из выжженной травы. И это самое примечательное, с чем читателем может ознакомиться в тексте. Остального в памяти не останется.

Приходится признать, ещё один портрет в копилку тургеневских героев добавлен. Осталось понять, как к нему всё-таки относиться. Нужен ли он вообще? И насколько следует сохранить благожелательный настрой? Думается, Тургенев должен был познакомить с персонажем, подведя к выработке определённого мнения. Учитывая невозможность проследить, давая читателю краткое представление об имевшемся некогда знакомстве, Ивану оставалось домыслить продолжение. Делать этого он не посчитал нужным.

Что-то определённое дальше происходило. Тургенев описал всего два дня из той поездки. Причём дописывал, находясь уже во Франции. Продолжать работать над текстом он не стал. Сделав единственное исключение, добавив слова к окончанию повествования в 1860 году.

Теперь, беря в рассмотрение пятилетие работы над произведением, какое мнение должен выработать читатель? «Поездка в Полесье» — одно из немногих, написанное за данный период. Писал Иван по мере возможности, не возобновляя работу, пока не находил новый материал. После Тургенев остановился, не имея желания продолжать его написание. Читатель волен думать, найдя причину в новом осмыслении литературного процесса, к которому Иван переходил. Именно на основании следующих работ читатель выработает мнение, будто Тургенев писал монолитно, используя настолько похожих персонажей в своих крупных произведениях. А если читать творческие изыскания Ивана, написанные до середины пятидесятых годов, толком не поймёшь, почему по итогу будет выработано такое мнение.

Как уже было сказано, легко размышлять о творчестве других людей, толком не зная ни их самих, особо не вникая в обстоятельства жизни. Если сам человек не может определиться с собственными мыслями, отчего другие могут быть способны их понять?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иван Тургенев — Повести, рассказы и статьи 1852-59

Тургенев Повести рассказы и статьи

Исследователь творчества Тургенева обязательно найдёт нужные слова для любого его произведения. О самом малозначительном, порою размером с абзац, найдётся верное свидетельство, поиск которого начинается за десятилетие до начала реализации, с последующим перечислением всех прижизненных изданий. Но сможет ли читатель ознакомиться с абсолютно любым изысканием писателя? И так ли важно разбирать на составляющие литературный путь, делая обязательным рассматривание всякого замысла? О котором когда-либо он упомянул в обильном количестве сохранившейся переписки. Но раз таковые свидетельства дошли до наших дней, о них нужно сообщить хотя бы кратко.

С 1852 по 1853 год Иван Тургенев работал над романом «Два поколения». От него сохранился небольшой отрывок размером с рассказ, озаглавленный как «Собственная господская контора». Желание сплести из воспоминаний о собственных предках детальное произведение — не задалось.

В 1854 году — работа над повестью «Переписка». Как в эпистолярном произведении провести два действующие лица через обуревающие их эмоции, особенно любовного толка? Накал способна угасить лишь смерть. Есть мнение, что работа над произведением была начата в 1844 году, имелся план вывести сюжетную линию, взяв за основу образ Дон Жуана.

В 1855 году, предваряя написание «Рудина», Тургенев работал над «Яковом Пасынковым». Замысел написать об юношеской удали, ни в чём в сущности не подкреплённой, не должен был найти читательского интереса. Если бы таких героев описывал Тургенев и дальше, сложно представить, к чему могло привести подобное творчество. Благо Иван данным образом продолжал искать нужное развитие. За этот же год Тургенев пишет некролог на смерть Грановского.

В 1856 году Тургенев написал рассказ в девяти письмах «Фауст». Почему бы не обыграть какой-нибудь знаменитый сюжет? Пусть он не будет в точности повторён по содержанию, но некоторые элементы, хотя бы отдалённо к нему приближающие, будут использованы в повествовании. За этот же год принято выделять крохотное предисловие к изданию «Повестей и рассказов» и неопубликованные воспоминания о Станкевиче.

С 1857 по 1859 год Тургенев писал статью «Гамлет и Дон-Кихот». Иван взялся соотнести два этих литературных произведения, находя сходства и различия. Перед читателем словно следовало поставить вопрос: к какому из литературных героев следует проявить симпатию? Учитывая, что Гамлет постоянно чувствует себя обречённым, готовым расстаться с жизнью, тогда как Дон Кихот вечно пребывает себе на уме, зато не оставляет попыток к чему-то стремиться. Так лучше смириться с действительностью и перестать бороться, либо не придавать значения обстоятельствам, действуя судьбе наперекор?

Казалось бы, Тургенев мог состояться в прозе и драматургии. Ему было о чём рассказывать, но Иван продолжал искать новое в литературном процессе. Что-то его постоянно не устраивало. Всё было не тем, к чему хотелось проявлять стремление. Творческие изыскания не задавались, что ему становилось очевидным. В поэзии не нашлось места, театральная сцена — занята другими. Писать натуралистические рассказы? Но зачем? Давить на жалость сентиментализмом? Это едва ли не прошлый век. Да и смерть царя Николая не могла не повлиять на переосмысление жизненных позиций. Отныне Тургенев будет думать о жизни человеческой, наполненной стремлениями обрести недосягаемый идеал. Именно по таким произведениям его запомнят. Пока же он продолжал находиться в творческом поиске.

Поэтому читатель должен запастись терпением, если он следит за творчеством писателя с самого начала. Впереди годы из попыток осознать происходящие с обществом перемены. Нарождались новые поколения, готовые иначе смотреть на действительность: подлинные революционеры по духу, пусть и чаще всего жившие ошибочным представлением о должном быть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Успенский «Егорка-пастух» (1871)

Николай Успенский Издалека и вблизи

А жизнь ведь постоянно меняется и меняется, не изменяясь. Годы идут, всё словно претерпевает изменения: былое уходит в Лету, новое приживается, затем уносится водами всё той же реки из греческого подземного мира. Вроде бы меняется. Но так ли это? Доказать можно любую точку зрения, тогда как ничего в действительности доказано быть не может. И в царской России, времён периода после отмены крепостного права продолжали сохраняться порядки старого уклада, оспорить которые было нельзя. О чём таком ещё мог рассказать Успенский? Он вычитал в газете про случай, как в провинции собрались судить за убийство мужа его жену и её любовника. Опираясь на данное обстоятельство, Николай развернул перед читателем полотно трагического стечения обстоятельств из жизни некогда крепостных крестьян.

Если в столице и крупных городах России полвека молодые люди предпочитали делать партии, то есть искать положения в обществе за счёт удачной женитьбы, то у крестьян исстари заведено полагаться в этом деле на выбор родителей. Как скажет мать с отцом, так и поступят их дети. Конечно, всегда находились горячие головы, готовые идти против родительской воли до конца, порою сводя счёты с жизнью. Примерно подобного рода история и сталась задумана Успенским. Он не собирался описывать сугубо крестьянский быт в полном согласии, у него имелись другие планы.

Как же сложилось исстари? А повелось так — дочерей обычно пропивали. Приходил к родителям невесты отец жениха, ставил на стол спиртное с закуской, заводил разговор о том, какой у него есть товар, которым он готов поделиться. И коли всё сходило положенным порядком, то дочерей буквально пропивали. Порою доходило до того, что охочие до спиртного отцы пропивали детей не один раз, тогда как успели пропить ещё задолго до того. Отчего не выпить, коли предлагают? Но суть истории Николай показывал в другом, пускай и в красках описывая этот интересный обряд, как правило нигде не упоминаемый.

Отец желал отдать дочь, вернее — пропить, за сына зажиточного крестьянина. Того не хотела дочь, так как будущий муж был блажным и умом не отличался. У неё на примете имелся пастушок, да с её выбором не соглашались родители, поскольку у такого зятя за душой ничего не имелось, кроме неба над головой. Успенский завертит повествование так, что дело дойдёт до свар. Пастух явится, когда его невесту снова начнут пропивать, обронит слово о желании устроить пожар, чем наживёт себе проблем.

Дело сложилось. Как действовать дальше? Дабы урезонить пыл пастуха, отец девушки отправится подавать жалобу в суд. И это станет основным сюжетным содержанием. Оказывалось так, что отец пойдёт сперва к мировому судье, где его не примут, так как ему полагается обратиться по данному вопросу в волостной суд. Отец проявит упорство, обратившись в другой мировой суд, где ему снова откажут, так как пришёл не по участку. Что до волостного суда — крестьяне здраво рассудят, насколько опасно жестоко осуждать пастуха, чем его только обозлят.

Что в итоге читатель увидит? Кровавой развязки практически не произойдёт, невзирая на ожидание этого. Девушка согласится выйти за блажного, тогда как с пастухом продолжит тайно встречаться. Блажного она будет держать в холоде и голоде, тогда как обогревать и кормить станет так ею любимого пастуха. А после Успенский и расскажет, что конца истории сообщать не будет, и всё основано на прочитанном из газет, как в провинции собрались судить за убийство мужа его жену и её любовника.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Успенский — Рассказы 1867-70

Николай Успенский Издалека и вблизи

У каждого времени свои радости и печали. В правление царя Александра — желание принимать проводимые реформы, вместе с крайним несогласием способов их претворения в жизнь. Пусть царь стремился смягчить долю населения страны, доведённого до крайней мрачности, особенно ввиду случившего кризиса по причине поражения в Крымской войне, напряжение в обществе нарастало всё сильнее. Невзирая на проводимые Александром реформы, главнейшее из значений отводится отмене крепостного права. Обо всех других реформах можно было и не говорить, а потомки о них и вовсе ничего не помнят. Так о чём тогда мог писать Успенский? Он снова брался за отражение на страницах проблем эмансипированных крестьян.

В 1867 году Николай написал рассказ «Следствие». Как быть крестьянину, не способному найти средства для существования? Ему скажут: продавай орудия производства, забивай скотину, избавляйся от коня. На это крестьянин разумно отвечал: а как жить после, не имея способа добыть пропитание? Разумный выход из ситуации словно отсутствовал. Потому вывод читатель делал чрезмерно категоричный.

В том же году написан рассказ «Катерина» — о том, как у женщины умерли муж и сын, а затем она сошла с ума.

В 1868 году Успенский вернулся к обсуждению прежней темы с рассказом «Деревенский театр». Николай рассказывал про помещика, державшего крестьян в строгости. Он навёл в своих владениях едва ли не армейские порядки. Никто ничего не мог сделать, не предупреди он о том заранее с помощью рапорта. А если кто и удосуживался поступать без уведомления барина, на то быстро подавался рапорт требуемого для такого случая содержания. То есть помещик обладал полнейшей информацией о происходящем. А сделал это из единственной цели — избежать воровства. Но как быть человеку, когда он другим образом не сможет добыть ему требуемое? Развивая событийность, Николай вносил в повествование элементы деревенского театра, когда одно из действующих лиц предложило сюжет для пьесы, изобразив крестьянина, дерзнувшего из-за нужды рубить барский лес. Пусть барин он такого поступка ничего не потеряет, но разве можно одобрить подобного рода преступление? Пусть читатель сам думает, насколько оправдано прощать за мелкие проступки, не дожидаясь общего бунта.

И вот в 1870 году из-под пера Успенского выходит повесть «Издалека и вблизи». Прошло почти десять лет с поры отмены крепостного права, наступало время первого осмысления последствий. Поменялась ли жизнь на селе? Поменялась! Прежде помещики ума для ведения хозяйства не прилагали вовсе, теперь вынуждены этим заниматься. Хочешь продолжать вести помещичьи дела, будь добр изучить тонкости такового искусства. Отныне помещики научились вести сельское хозяйство, преуспевали и в животноводстве. Почти не осталось тех, кто проводил дни лишь в охоте и рыбалке. Поэтому графа, решившего навестить поместье, соседи-помещики не поймут. Да и он их не сможет понять. Как ему понять людей, которые даже готовят себе самостоятельно?

Конечно, оставались помещики, с которыми граф мог найти общий язык. Не все соглашались изменять уклад жизни, всё-таки умея находить возможности для продолжения существования. Но и с ними графу будет скучно. Он чаще станет задумываться о жизни, рассуждать о бренности бытия. И может сам придёт к мысли о необходимости перебороть себя изнутри. Безусловно, тому не бывать, пока граф не окажется на положении помещиков, чья надежда на завтрашний день зависит сугубо от их способности вспахать и засеять землю.

Как быть дальше? Ратовать за прошлое бесполезно, нужно подстраиваться под изменение обстоятельств.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Успенский «Фёдор Петрович» (1866)

Николай Успенский Издалека и вблизи

Крепостное право в России отменили в 1861 году, пять лет спустя Успенский написал рассказ «Фёдор Петрович». Было необходимо показать, каким образом происходил перелом в самосознании людей. Ведь он происходил повсеместно, как в головах прежних крепостных, так и в барских умах. Одни пытались понять, каким образом выжить в мире, где отныне тебе никто ничего не должен, тогда как ты остался без всего, словно выброшенный из дома на улицу человек. Другие — оставшиеся в домах — не понимали, каким образом распоряжаться с хозяйством, которое более не обрабатывала дармовая сила. Лучший способ такое показать — начать незадолго до отмены крепостного права, чтобы, уже после свершения эмансипации, отразить итог. Да вот окончательный результат всё равно останется для читателя промежуточным, поскольку ни в чём не бывает завершения, так как жизнь безостановочно движется только вперёд.

Что на селе всегда существовало и будет существовать — это кабак. Кто владеет сим питейным заведением: не прогорит. Разумеется, прогореть можно, коли занимаешься этим делом ради баловства. Держать кабак сельскому мужику — дело для него полезное и прибыльное. Ежели кабаком владеет барин — толка не будет. А если при кабаке барин станет держать дельного мужика, питейное заведение заживёт самой лучшей жизнью. И быть бы всему во взаимном дружеском существовании, не проведи царь Александр в стране реформу по освобождению крестьян от цепей рабства. Но до такого в повествовании ещё нужно дойти, пока же следовало описывать житьё-бытье при старых порядках.

Барин у Успенского полон планов и желаний. Думает он на селе гостиницу обустроить, не помешает и питейное заведение. Своими руками подобное сделать трудно, найдёт дельного мужика. А тот мужик будет за то барину всячески благодарен. Что ему — мужику? В его руках всё спорится. Всякое хозяйство лучше всех поставит. У него ещё и барин, невзирая на ещё не угасшее крепостничество, едва ли не в должниках ходить будет. Читатель даже понимал, каким образом судьба распорядится с барским замыслом. Вполне очевидно, владения перейдут в руку способных к делу людей. Но такое трудно осмыслить, когда живёшь в век той самой реформы. Вариантов могло быть великое множество, и лишь впоследствии придёт осознание происходивших процессов. Успенский происходящее начал понимать сразу.

Почему барин в итоге обязан прогореть? Как скажут после — неумелый из него получился инвестор. Вернее, мысли он имел здравые, шёл в нужном направлении, только попытки по созданию лучших условий ни к чему не приводили, поскольку барин не умел удержать созданное. Вот потому и находились люди, готовые не просто создавать, а и продолжать работать над сохранением у них имеющегося. Читатель может подметить, насколько легко владеть чем-то, когда другого не имеешь, и обладать многим, не обращая внимания на мелочи. Только так не получается, ежели видеть, насколько эмансипированные мужики находили силы для создания больших предприятий, а их бывшие баре — спешно теряли у них имевшееся. Может дело и в том, что одни всё познавали с нуля, тогда как к другим владения переходили по праву наследования.

Рассказ Успенского не нашёл внимания у читателя-современника. Не о том он писал: как тогда многие могли считать. Какие-такие преуспевающие крестьяне? Какие-такие обедневшие баре? С чего люди со дна получают возможность сказочно разбогатеть, тогда как их предки дальше ограды ничего не видели? Будем считать, Николай написал рассказ слишком рано. А может и вовремя, но у читателя-современника были примеры более красочного описания тех же проблем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Успенский — Рассказы 1859-63

Николай Успенский Издалека и вблизи

Имея благоприятное начало, но рассказывая не так, как того могли пожелать цензоры, и не располагая силами для иного осмысления действительности, Николай Успенский в литературе тех лет не мог изыскать возможности для нахождения себе места. Разговоры об отмене крепостного права пока ещё шли, пусть и было ясно — эмансипация крепостных обязательно произойдёт. Что до Успенского, разменяв на слабые литературные успехи 1858 год, он переходил к году следующему, ничем не ставшему для него примечательным в плане творчества. Из-под пера Николая вышло два рассказа: «Ночь под светлый день» и «Сельская аптека». В первом строилось повествование вокруг народной традиции не спать ночью перед праздниками. Во втором — описание случая, как барин пожелал создать в своих владениях фельдшерский пункт. Был ли от этого действительный толк? Барин отправил учиться на фельдшера одного из крепостных, когда крепостной вернулся — стал работать в качестве фельдшера. Пусть и изъяснялся он после на латыни сносно, зато под большим вопросом оставалась его деятельность. Хотелось бы даже поинтересоваться, от лечения теперь умирало не более ли людей, нежели до того?

В 1860 году Успенский опять мало уделяет внимания литературе. На этот раз он пишет три рассказа. В повествовании «Деревенская газета» описывался случай в помещичьих владениях, где решили выпускать газету. Разве не интересно, когда знаешь о происходящих с тобой и в твоём окружении событиях? Дело вроде бы благое. Как окажется на самом деле? Вполне очевидно! Никто не пожелает видеть описание собственных неблаговидных поступков, кто-то пожелает выразить обиду на поступки соседей, иные возжаждут славы, прося описывать заслуги, к которым вовсе не имели причастности. Конец у газеты станется печальным.

Другой рассказ за 1860 год — «Брусилов». Сын помещика из провинции решил отправиться на учёбу. Получится ли у него задуманное? Если бы прилагал старания, то может быть. В любом случае, никому не нужен человек из провинции, будь он хоть из дворян или помещиков, если за него никто не замолвит слова. Вот и незадачливый ученик безвестно сгинет.

О рассказе «Обоз» просто умолчим.

За 1862 год отметим два рассказа: «Работница» и «Декалов». Читатель должен понимать, отмена крепостного права уже свершилась. Значит и повествовать нужно на темы нового дня. Так в «Работнице» описывался быт женщины, представленной самой себе. Теперь никто не стоял за спиной крестьян, каждый из них обязывался самостоятельно добывать пропитание. Вот и представленная вниманию женщина брела от дома к дому, желая хотя бы где-нибудь обрести возможность на жильё и скудное пропитание. Только с отменой крепостного права словно и способность терпеть снизошла на нет. К женщине начнут предъявлять повышенные требования, просить всего и сразу, словно у неё не одна пару рук, а несколько. Можно было закусить удила и работать от рассвета до заката, но женщина надломилась, вынужденная отправляться на поиски новой работы.

В рассказе «Декалов» Николай описал своеобразие учебного быта. Оказывалось, каждый должен заботиться о себе самостоятельно. Коли пришёл учиться, приобрети полагающиеся книги. Не имеешь возможности купить книги, не сможешь ответить на задаваемые вопросы, тогда будешь высечен. Деньги добывай любым способом, хоть одежду закладывай. Потому, гораздо лучше бросить учёбу и ехать домой, где тебе хотя бы дадут приют.

Рассказом «Колдунья» Успенский показывал быт простых людей, ждущих у моря погоды. Ведь вполне очевидно, кто проявляют заботу об его окружающем, тот всегда добивается успеха. Вот жила женщина, содержала скотину. Во всём себе отказывала, но скотину холила и лелеяла. Вследствие этого хозяйство постоянно приумножалось. Люди вокруг называли её за это колдуньей, всячески укоряли и сторонились. Но кто бы задумался, что надо не манны небесной ждать от других, а самому думать о приумножении имеющегося, пусть и оставаясь ради того голым и разутым.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Успенский — Рассказы 1858

Николай Успенский Издалека и вблизи

Ещё молодой, совсем юный, перешагивающий на третий десяток лет, Николай Успенский стоял на позициях народничества. Было в то время в России особого рода движение, ратующее не за процветание страны под господством дворянского класса, а развивающееся и за счёт людей, по воле истории оказавшихся на социальном дне. Что же говорить про представителей такого движения? Чаще они сами оказывались на уровне промежуточного состояния, кому никогда не подняться во власть, но и опуститься до крепостного не получится. Да и человек просто обязан хотя бы чем-то заниматься. Вот и Николай Успенский, не имея других возможностей, стал писать рассказы в периодические издания. И за один только 1858 год он подготовил для печати пять произведений.

Первая работа — рассказ «Старуха». Так как с этого труда Успенский начинал, то и читатель не должен ждать чего-то особенного. Единственное, связанное с манерой изложения или с пробелами в образовании, Николай стремился писать не общепринятым литературным языком, а отражая на письме всё в будто бы живом виде, словно вёл повествование от подлинного лица людей с социального дна. Впрочем, за социальное дно не нужно принимать какое-либо отребье. Отнюдь, на социальном дне в Российской Империи находились крепостные, ниже которых никого быть не могло. В рассказе «Старуха» перед читателем разворачивалась история женщины, пока вокруг неё кипела жизнь, наполненная желанием каждого урвать кусок пожирнее.

Рассказом «Поросёнок» Успенский мог нажить гнев цензоров. Теперь он писал про страдания женщины, решившей продать поросёнка. Вскоре появился покупатель, взял товар, но платить не стал. Как теперь быть? Вполне очевидно, отправляться за справедливостью у квартального. Последовали разбирательства, но не с тем, кто не стал расплачиваться, а с женщиной. В итоге читатель должен был заключить, насколько всё прогнило в российском государстве, где всякое власть имущее лицо отягощено сладостью пребывания в неге полученных полномочий, не желая осуществлять самых малых телодвижений к осуществлению возложенных на них функций. Разумеется, женщина осталась без поросёнка, так ещё и проблем нажила.

Очевидным для читателя стало содержание рассказа «Хорошее житьё»: мужик будет насмерть стоять за питейные заведения. Посему, если желаешь процветания, занимайся именно этим делом.

Не смог Успенский избежать описания случаев, имевших дело среди брачующихся. В рассказе «Грушка» всё должно было развернуться таким образом, чтобы одна сторона наобещала с три короба, и им в этом бы безоговорочно поверили. Вроде паренёк имел далеко идущие планы, стал прощупывать интерес к состоятельной невесте, порою бахвалился на стороне успехами в сём мероприятии. Но нужно быстрее осуществлять задуманное, тогда и будешь на коне. Нет, герой повествования чрезмерно много говорит, отчего прозевал хорошую партию. Что ему оставалось? Браться за поиски невесты заново, теперь уже пытаясь скорее решить вопрос со свадьбой. На этот раз успеет, но прогорит полностью, ибо не увидит приданного, ещё и невеста окажется лишённой невинности кем-то другим.

Гораздо большим мастерством Успенский отличился в рассказе «Змей». Теперь повествование строилось на беседе двух действующих лиц, после тяжёлой трудовой смены решивших друг друга позабавить любопытными историями. Один из них и поведал, как жил-был парень, с подозрением относившийся к женскому полу. Сколько он не пытался, всякий раз оказывался в дураках. Однажды решил сам других обмануть, для чего имел встречи с девушкой, имевшей проблемы с психикой. Каждую ночь он к ней приходил под видом нечисти, а та поутру рассказывала родне о случившемся. Какой же конец мог быть у такой истории? Парень решил, что с женщин толка нет, лучше коротать век нелюдем, имея иные заботы о насущном.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Карамзин «Московский журнал. Часть 1. Книжка вторая и третья» (1791)

Карамзин Московский журнал Часть 1 Книжка третья

Вторая книжка — подобие первой. Снова читатель знакомился со стихами. Одно из них подписано буквой «К.», указывалось, что стих создавался в Женеве. Его название — «Выздоровление». Он был написан на таком же низком уровне поэтического искусства, как и прочие стихотворения в книжке. Просто перечислим названия прочих: «Новый год (песнь дому любящему науки и художества)», «Счёт поцелуев», «Осёл и лира».

За стихами следовала новая глава «Писем русского путешественника». У читателя уже сформировалось убеждение, будто «Московский журнал» претерпит столько выпусков, сколько Карамзин сможет предоставить писем для опубликования.

Далее перевод из журнала профессора Морица — «Чудный сон». Сообщался удивительный факт, как барон Зигмунд Зеккендорф увидел сон за полгода до своей болезни и смерти. К нему явился человек, предложив показать всю прежде прожитую сновидцем жизнь, что и было выполнено. Затем ещё один перевод из того же журнала — «Сила воображения». Тут скорее доказывалась способность верующих воспринимать знамения за божий промысел. Над одним проповедником подшутили в Вестфалии, сообщив неким образом, словно проповедник скоро умрёт, если не сожжёт собственный дом. И проповедник действительно решил выполнить наказ, причём никого более не воспринимая, как ему не пытались объяснить проделанную над ним шутку.

Следующий раздел — анекдоты из иностранных журналов: про Фонтенеля, в котором оный сам поучаствовал, укоривший француза, что тот не знает, где он живёт; про Корнеля, который отправил жениха дочери решать проблемы с его женой; об англичанине, вздумавшем состояться в парламенте, чтобы ввести налог на остроумие; про то, как кого-то назначили королевским библиотекарем, отчего он обязывался научиться хотя бы читать.

Вновь перевод из «Французского Меркурия» — «Парижские спектакли: от июня до половины августа прошедшего года. Королевская академия музыки, или Большая опера». В оригинальной статье возносились заслуги Людовика IX. Затем следовали свидетельства о пьесах из Национального, Итальянского и Московского театров.

Заканчивал вторую книжку раздел о книгах. Читатель знакомился со статьями «Всеобщая и частная естественная история графа Бюффона» и «О сравнении древней, а особливо греческой с немецкой и новейшей литературой. Сочинение Гродека, доктора философии».

Третья книжка «Московского журнала» уже традиционно начиналась стихами. Это «Ода на смерть графини Румянцевой к Н.», «Письмо к Прелесте», «Я», две эпиграммы. Следом сразу перевод из «Французского Меркурия» — «Вечера»: некая матрона попросила собравшихся рассказать истории, когда они были более всего счастливы. Следующее произведение — письмо «Сельский праздник и свадьба».

Следом «Письма русского путешественника». Понимать, какая именно глава публиковалась в каждой книжке, — не требуется. Читатель может ознакомиться с данным произведением и без чтения посредством сих журнальных книжек. Далее. «Лилия и роза. Сочинение Гердера» — басня о сотворении мира. Сочинение «Ночь и день». Следом светский раздел «Московский театр». Пересказывалась комедия Брандеса «Граф Ольсбах».

В заключении третьей книжки давался раздел «О книгах». Всего представлялось три критические заметки. Первая — «Философа Рафаила Гитлоде странствование в новом свете и описание любопытства достойных примечаний и благоразумных установлений жизни миролюбивого народа острова Утопии. Сочинение Томаса Моруса». Вторая — «Артур, или Северное очарование. Политическая повесть». Третья — «Описание главных лазаретов в Европе» за авторством Говарда. Говорить о содержании критических заметок — выше требуемого. Всё-таки и в «Московском журнале» они выполнены в форме пересказа самих произведений, поэтому нет смысла заниматься тем же самым.

Как читателю должно быть понятно — с «Московским журналом» довольно тяжело знакомиться. Но кому-то его содержание может показаться очень даже интересным.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Карамзин «Московский журнал. Часть 1. Книжка первая» (1791)

Карамзин Московский журнал Часть 1 Книжка первая

Судьба человека зависит от самого человека, а потом уже от складывающихся обстоятельств. Нужно не просто ждать у моря погоды, а действовать. Прежде Карамзин не имел славы литератора, да и нельзя утверждать, будто бы ему такой славы хотелось. Он совершил путешествие в Европу, вёл в меру кропотливые записи, теперь должен был оные где-то публиковать. Где? Лучшим выходом оказалось проявить как раз самостоятельность, ни на кого не возлагая надежд. Таким образом появилась идея «Московского журнала», на страницах которого Карамзин и начал частями публиковать «Письма русского путешественника». Помимо этого, поскольку формат периодического издания требовал коллективного авторства, то в журнале выходили произведения других литературных деятелей. Поныне может оставаться открытым вопрос: кто скрывался за теми или иными аббревиатурами? Может вопроса в действительности не существует — имена анонимов хорошо известны литературоведам. Впрочем, в первой книжке «Московского журнала» не стоит искать чего-то гениального. Всё-таки, главным для Карамзина было публиковать именно «Письма русского путешественника», тогда как прочее — всего лишь прочее.

Однако, «Московский журнал» — прообраз «Вестника Европы». Карамзин желал концентрироваться на происходящих в мире событиях, для чего обещал выполнять в том числе и переводы из иностранной периодики. Помимо этого, журнал переполнялся стихотворными работами без какой-либо поэтической ценности. Читатель может возмутиться, так как для журнала мог творить Иван Крылов. Разве не ему принадлежат инициалы «И.К.»? А и то и просто стихи подписывались буквами, вроде «И.», либо «К.»? Конечно, в таком можно видеть и руку самого Карамзина. Некоторые стихотворения приписывают Державину. В целом, в первой книжке читатель может найти следующие стихотворения: «Время», «Видение мурзы», «Филлиде», «Истукан дружбы», «Червонец и полушка», «Эпитафия».

После раздела со стихотворениями Карамзин поместил начало «Писем русского путешественника», описывая путешествие от Твери до Мемеля.

Следом анекдот «Самоубийца». Рассказывалось про священника, ставшего мрачным. Но у этой истории не было юмористической подоплёки, так как раньше под анекдотом понималась любая история, должная содержать скрытый смысл. Вот и в анекдоте про самоубийцу повествование свелось к обнаружению тела священника в реке.

Следом театральная заметка на постановку «Эмилии Галотти» и критический обзор на произведение «Кадм и Гармония, древнее повествование, в двух частях».

Заканчивалась первая книжка «Московского журнала» статьёй из издания «Французский Меркурий» за подписью некоего Шанфора под названием «Путешествие Г. Вальяна во внутренность Африки через мыс Доброй Надежды в 1782, 83, 84 и 85 году». Получалось, что помимо «Писем русского путешественника» читатель внимал ещё и рассказу о похождениях иностранца по совсем уж далёким от понимания местам. С другой стороны, не мог ведь Карамзин осмелиться в царствование Екатерины Великой писать про французскую современность, слишком опасную для всякого монархического строя. Гораздо лучше сообщать про нейтральные темы. Например, как чувствуют себя французы в окружении африканских племён. Повествовать там было о чём, учитывая насколько африканская обыденность в те годы оставалась незнакомой для большей части европейских жителей, особенно проживавших в России.

Именно таковым по содержанию стался журнал. Трудно судить, насколько читатель проникся его содержанием. Ничего интересного на страницах читатель найти не мог. Поэтические вирши не могли послужить привлечению интереса, французский анекдот, рецензии и статья об африканских путешествиях — в той же мере не становились интересными. Да и «Письма русского путешественника» не привлекали внимания. Карамзин пока ничего особенного не сообщал. Но так кажется сейчас. В 1791 году всё могло восприниматься совершенно иначе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 99