trounin.ru

Иван Лажечников вырос на рассказах бабушки о забаве, устроенной Анной Иоанновной для своего любимого шута. Был построен Ледяной дом, в стенах которого сыграна свадьба. Подобное запоминается надолго, особенно при неимении такого ранее. Осталось обрисовать событие деталями. Так на страницах расцвела история любви и ненависти придворных, замешанная на политических амбициях иностранцев в России, в итоге потерпевших крах.

Прежде всего стоит сказать о похвале романа Александром Пушкиным, посчитавшем, что литературный труд Лажечникова неизменно будет пользоваться популярностью у последующих поколений. Оправдание сему мнению легко объясняется, стоит ознакомиться с эпиграфами к главам. Большая их часть взята как раз у Пушкина. А если размышлять серьёзно, то редкий эпиграф отражает суть содержания, чаще не имея к описываемому отношения. Назначение сего элемента художественной литературы имеет утилитарное значение, благодаря чему из ничего будто возводится нечто основательное.

Название «Ледяной дом» можно принять за метафору. Сегодня он крепок и нерушим, а при изменении обстоятельств — хрупок и эфемерен. Как Лажечников некогда казался непотопляемым, так ныне его работы редко интересуют современного читателя. Произведения Иван писал по тому же принципу, создавая монументальное из того, что и при жизни серьёзно не воспринималось. При более буквальном понимании названия можно заключить следующее — вода является водой, каким образом её не пытайся представить вниманию.

Единственный положительный момент романа — подробное описание Ледяного дома. Лажечников не пожалел красок. Он вообще их не жалеет, когда дело касается отражения событий и деталей. Но кто будет читать сей труд, если его не снабдить историей человеческих взаимоотношений? Художественная литература всегда требует наличие любовной линии, прощая всё остальное. Поэтому, если читателю требуется видеть именно жизнь людей, то Лажечников в прежней мере оправдает ожидания. Исторический фон традиционно является в его произведениях декорацией к описанию судьбы неких лиц, порою похожих на реальных, а иногда и специально придуманных.

Ледяной дом был построен в последний год царствования Анны Иоанновны. Следом за этим разразится ряд событий, стоивших населению государства определённых переживаний. Лажечников не мог обойти данный момент вниманием, показав рост влияния иностранцев. Главным лицом в Империи станет Бирон, особенно гневавшийся, если какой указ или действие с ним не согласовывалось. По этой причине можно упомянуть наставительный тон произведения, будто бы предупреждающий всех власть имущих, что сколько не имей силы над людьми, легко оказаться у разбитого корыта. Однако, как такового акцента Лажечников не сделал. Во всём случившемся виноват будет непосредственно оступившийся человек, банально утративший контроль над ранее цепко удерживаемым.

А как же любовная линия? Пусть её читатель узнает сам. Нет смысла распространяться над тем, чего в действительности не происходило. Ничего нового узнать не получится, кроме так называемых дворцовых слухов, кои окажутся весьма запутанными и неожиданными для действующих лиц. Допустимо проследить за тем, как становится явным то, о чём лучше не узнавать.

В любом случае стоит похвалить Лажечникова за выбранный им период времени. Царствование Анны Иоанновны едва ли не белое пятно для потомков, если и знавших о происходивших тогда событиях, то почти полностью о них забывших. Теперь появилась отличная возможность окончательно запомнить и уже не забывать. Каждый вынесет собственное понимание о тех днях. Кто-то сохранит воспоминание о Ледяном доме, а кому-то будет повод крепче задуматься о будущем, ежели ему захочется извлечь выгоду, запамятовав о последствиях.

» Read more

Чтобы государство процветало, поступиться принципами бы не помешало. Не в том людское счастье, если властелин, довольствуется доставшимся ему один. Необходимо больше, нежели владеть, нужно о судьбе своей горькой жалеть. Восстав над подданными, приняв руководство над народом, нельзя думать, словно царю дозволят быть не под законом. Но как быть, когда кто-то должен уступить? Требуется кому-то ум свой показать и умно поступить.

Князь Владисан создал проблему сыну, заботясь о благе государства, он повелел забыть любимую Димизу, тем показав частицу своего коварства. Сын голубых кровей обязан сочетаться браком с человеком рангом выше дочерей бояр, того младому разумом не понять, покуда сам не станет разумом он стар. Как согласиться на такое? Не проще с жизнью попрощаться? Любовь в пору юности важнее интересов государства.

Но властелин суров, ему весомей кажется тот взгляд, который разрешит сложившийся с соседями разлад. Что некая Димиза трону даст? Уж коли так мешается, так решение созреть готово. Для обезглавливания Димизы хватит кратко сказанного слова. А может есть иной мотив у выбранной невесты сыном? Не стал бы сей выбор между ними клином. Так значит должно кратко сказать слово, поскольку для блага не придумаешь иного.

Но как поступить, коли не образумится наследник трона? Неужели и по отношению к нему сказать краткое слово? Что тогда получается… кровью залить род? Можно ли погубить напитанный надеждами собственный плод? Как придти к смирению, как переубедить упорство молодых? История знает множество гибельных примеров сих. Объявит Владисан решение, и будет воля такова: отец без сына проживёт, но без наследника не устоит страна.

А если сына всё-таки убить, народ не станет князя своего судить? Роптание поднимется, настанет время бурных перемен, придётся тогда смириться с худшей из проблем. Растает благо, не настанет золотого часа, происходит смена эпох, ежели правителю не хватает гласа. Сюжет с подвохом, то подметит всякий зритель представленья, не растерял бы Сумароков после постановки в театре Императрицы уваженья.

Государство будет процветать, когда забота всем по нраву. Пусть действие идёт не в пользу, но на славу. Что жизнь потом? Не о потом задумываться нужно, ежели сегодня не живётся людям дружно. Сейчас, вот в этот миг и в сей секунды ход, благо должен чувствовать народ. И если думается наперёд, заглядывается вдаль, то когда такое было, чтобы не было нам жаль? Заботились предки о счастье нашем с вами… и что? Мы в той же мере думаем о потомках сами. А счастья не было и нет: не будет, сколько не осталось человеку лет.

Так в чём урок, какой от Сумарокова наказ? Живём не завтра — мы живём сейчас. Приятно думать о грядущем, примерить красоту новых дней, при этом забывая про нужды нынешних людей. Настойчивый правитель, коему желается осуществлять, редко задумывается, как ему государством управлять. Допустимо разное, но без обещаний не строится быт, так зачем обещать, если задуманное никто никогда не осуществит?

Владисан думал о благе, хотел сына на дочери князя женить, тем краю своему спокойствие смог бы, возможно, добыть. Сын же был против дум о призрачных мечтах, прежде сам счастливым не став. В том сила убеждений молодого человека, чьи чувства — отражение любого века. Не так способна ошибаться молодёжь, как часто ошибаться старость сплошь: и потому, как не печально, будущее для многих обществ оказалось фатально.

» Read more

Есть в творчестве Фонвизина такое, что неизвестно большинству потомков, современники о нём не знали и подавно. Речь о раннем «Недоросле». Над тем, кому принадлежит текст, сложено достаточное количество противоречивых версий, но всё-таки решено считать пьесу работой именно Фонвизина. Суть повествования касается аналогичных проблем, поднятых в поздней редакции.

Перед читателем образец юного русского дворянства, стремящегося сохранить близость к исконному. Он не желает учиться, любит кушать блины и знает, он с малых лет состоит в полку, а значит в армии обязательно найдёт себе место, дабы худо-бедно стать дельным человеком. Как к нему должен отнестись читатель? Допустимо ругать и порицать. Однако, такое ощущение складывается лишь в первых действиях.

Не настолько смешно наблюдать за разделением общества на ратующих давать достойное образование детям и опровергающих стремление приобщать к европейскому просвещению. Одна сторона усиленно кормит юного дворянина, воспитывая его по своему образу и подобию. Другая стремится его лишить увеселения, усадив за ученическую скамью. Решение в любом случае останется за родителями.

Середина и конец XVIII века — время перелома представлений российского дворянства, когда стремление к французскому всё чаще осуждалось. Только ничего изменить было нельзя. В таком случае возникает парадокс. Остановиться в развитии и повернуть назад так же плохо, как развиваться вперёд. Золотую середину найти не получится, поскольку нужно выбирать.

И вот пьеса достигает критического порога с началом третьего действия. На сцене появляется счастливый отец образованного юнца, на три года старше Недоросля. Есть чем похвастаться: сын свободно владеет иностранными языками, способен в искусствах. Такому в жизни обеспечен вход в любое общество и по плечу быстрый карьерный рост. Да вот не знает образованный юнец наизусть Псалтырь и Часослов, чем он сразу становится не мил родителям Недоросля.

Тут бы засмеяться. В самом деле, зачем русскому человеку Псалтырь и Часослов? Зачем ему родная культура, если она подвергается забвению и становится причиной для насмешек? Как раз тогда приходит понимание — не лень движет русским человеком, ему противно перенимать чужое, далёкое от его миропонимания.

Проблема поднялась Фонвизиным патовая. Каким образом не пытайся жить, нужно выбирать определённый путь, твёрдо оставаясь на занимаемых позициях, иначе придётся признать поражение. Поздно русскому человеку настаивать на русскости, ибо это грозит признанию в отсталости. Но и чрезмерно перенимать элементы чужой культуры не стоит, тогда ничего русского не останется. Как же быть? Это повод для философии перемен, должной быть обязательно разработанной когда-нибудь потом, чтобы дать людям долгожданное успокоение.

Ясно следующее — галломаном Недорослю не бывать. В том единственный возможный положительный момент исповедуемого им образа жизни. Что тогда делать с нежеланием учить азбуку? Нужно обязательно заниматься образованием, не надеясь на помощь со стороны. Российское дворянство излишне обленилось, принимая ласки ниспосланного свыше им благосостояния. С таким подходом не о русскости пришлось бы вскоре говорить, а принять подданство другой державы, проиграв ей генеральное сражение. С Россией так всегда и было — пока угроза не ударит по столице государства, все будут делать вид, будто ничего не происходит, одновременно потрясая оружием, надеясь на его силу.

Казалось бы, незамысловатый сюжет. Недоросля следует порицать, видеть в его поступках лишь недоразумение. Кто же станет в том сомневаться? И больно, и грустно. Впрочем, надеяться на помощь государства — это так по-русски. Оно не даст умереть с голода, обеспечит минимум необходимого, а ты живи, так как ничего более тебе не дадут.

» Read more

Денис Фонвизин четыре раза выезжал за границу, каждый раз возвращаясь с ощущением, что более никогда он пределы России покидать не будет. Но необходимость заставляла его снова возвращаться в Европу, где он опять набирался негативных впечатлений. До нас дошли его письма из тех поездок, по ним у читателя должно сложиться аналогичное впечатление. Фонвизин писал родным, Воронцову, Голицыну, Панину, Булгакову, Елагину, Обрескову, Зиновьеву, Дашковой, Пассеку, Воинову. Помимо этого он вёл дневник, с выдержками из которого может ознакомиться современный читатель.

Интерес представляют письма, начиная со второй заграничной поездки (1777-78). Фонвизин пожелал излечить жену от гельминтоза, для которой начало путешествия едва не омрачилось потерей глаза после удара веткой при движении от Смоленска в Варшаву. Денис познакомился с Польшей, смеялся над постановки на польском языке. Путь лежал во Францию. Первым впечатлением стал врач-шарлатан из Монпелье, лечивший жену так, что ей стало хуже. Второе впечатление — мерзкий запах нечистот на узких городских улицах. Денис разумно подивился мнению о Франции, представляемой в виде рая. Третье впечатление — вседозволенность лакеев, не считающих нужным уважительно относиться к господам. Четвёртое впечатление — огромная популярность Вольтера, с которым Фонвизину посчастливилось общаться. А вот Руссо разочаровал — он никого не желал принимать. Пятое впечатление — французские крестьяне живут хуже российских: они платят неподъёмные подати и влачат самое жалкое существование. Шестое впечатление — сложилось предположение, будто скоро между Францией и Англией разразится война, тому отчасти способствовало наблюдение за деятельностью находящегося в Европе Франклина.

Третья заграничная поездка (1784-85) вела Фонвизина в Лейпциг. Денис постоянно мучился головными болями. Жену продолжали преследовать несчастья — в Кёнингсберге ей пришлось вырвать зуб. Особого чувства досады добавили извозчики, никуда не спешившие. Если в России до места назначения катили с ветерком, то по европейским весям ехать приходилось с многократно меньшей скоростью. К тому же, местные извозчики не пропускали трактиров на пути, из-за чего Фонвизину приходилось постоянно ругаться. Путешествие продолжилось в земли просвещённой Италии.

Флоренция, Венеция, Рим — громкие названия, скрывающие точно такие же впечатление, какие сложились у Фонвизина во время второй заграничной поездки. Денис понял, что в России нищие гораздо чище, а местная питьевая вода для русского равнозначна помоям. Посещение театра, сырого от пола до потолка с мириадами комаров, заставило его спешно покинуть. Как приходилось покидать лучшие из трактиров, поскольку внутри они не отличались от того, что было снаружи: мерзкая вонь и нечистоплотность посетителей.

Такой Фонвизин увидел Европу. Остаётся подивиться, отчего петиметры, они же галломаны, не стремились к полному привнесению почитаемой ими французской культуры в полном объёме на земли Российской Империи. Было чего опасаться, наблюдая за нравами европейцев. Допустить подобное никто в своём разуме не мог. Поэтому стоит укорить проповедников западных воззрений, ценивших искусное умение получать изделия превосходного качества и красоты, забывая, в каких условиях европейцам приходилось трудиться. Сливки взрастали на нечистотах, тем пытаясь создать для себя иллюзорное представление о действительности, чего в России не требовалось.

Смотреть на жизнь можно с разных сторон. Фонвизин мог сравнивать Европу с Россией, но не мог сравнивать Россию с Европой. Бурление жизни и достижение в обеспечении уважения человеческого права на мнение омрачалось фактической изнанкой, ставшей результатом попустительства в отношении раздачи вольностей. У России имелись собственные недостатки, в том числе и узаконенное Петром I особого вида крепостное рабство. В остальном же, если верить Фонвизину, сама жизнь ни в чём не уступала по качеству европейской.

» Read more

Очередным камнем преткновения в понимании литературного наследия Фонвизина становятся его публицистические работы, по большей части переводного характера. Исполняя обязанности переводчика, Денис доводил до сведения российских властей особенности политических реалий других стран, обязательно дополняя содержание своими мыслями. Может сложиться мнение, будто Фонвизин поддерживал происходящее вне страны и не был бы против подобное видеть в границах Российской Империи.

Сразу стоит выделить два перевода: «Сокращение о вольности французского дворянства и о пользе третьего чина» и «Торгующее дворянство». Согласно текста следует мысль, что дворян нельзя ни в чём ограничивать, судить их может только королевский суд, но количество дворян необходимо увеличить за счёт торгового люда, в чьих силах обеспечить процветание государства за счёт доступного им умения извлекать прибыль. Помимо торгового люда существуют достойные дворянства, как из числа добившихся успеха на полях сражений, так и заслуженных граждан, сумевших привлечь внимание к себе иначе, вроде влияющих на население с помощью литературы и театральных представлений.

Фонвизин также перевёл труд «Слово похвальное Марку Аврелию», сочинённый членом французской Академии Г. Томасом. Каждый подданный желает видеть монарха благосклонным к нуждам людей. Примером оного довольно часто называют римского императора Марка Аврелия. Увидеть и проникнуться духом получится, но за желанием иметь такого правителя кроется надежда на большее, нежели на спокойное существование. Такой монарх мог ослабить цензуру и позволить вольную жизнь людям, без обязательств перед собой.

Любопытным переводом явилась работа над произведением «Та-Гио, или Великая наука, заключающая в себе высокую китайскую философию», в том числе и Примечания к нему. Фонвизин познакомил русскоязычного читателя с Конфуцием и историей Древнего Китая, рассказал о традиции почитания старших и об уважении к государю.

Из прочих публицистических работ остаётся отметить следующие: «Слово на выздоровление Павла Петровича», «Рассуждение о непременных государственных законах», «Челобитная российской Минерве от российских писателей», «Несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание», «К г. сочинителю «Былей и небылиц» от сочинителя вопросов», «Жизнь графа Никиты Ивановича Панина», «Рассуждения о национальном любочестии», «Мнение о избрании пиес в «Московские сочинения»», «Политическое рассуждение о числе жителей у некоторых древних народов», «М. Туллия Цицерона речь за М. Марцелла». Дополнительно принято выделять составленные со слов Фонвизина и записанные канцеляристами челобитные и духовное завещание.

Таково оставленное наследие. Уделяя внимание другим, сам Фонвизин лично от себя написал мало. Его переводы ныне не пользуются спросом, как и остаются неизвестными в России авторы оригинальных произведений. Некогда их слова имели значение, ныне они представляет интерес сугубо для изучающих проблематику литературы XVIII века. Однако, сиё обстоятельство способствует лучшему пониманию происходящего с человеческим обществом вообще. Желание разрешить проблемы настоящего ради будущего, будет безразлично в будущем, забывшем о проблемах прошлого.

Лучше уделить внимание письмам Фонвизина. Путевые заметки, сперва робкие, в последующем расцвели полнотой содержания. В них Денис показал истинную сторону Европы, о которой всегда складывается преимущественно благостное впечатление за счёт созданного благодаря стремлению к искусству и науке, тогда как во всём остальном западная оконечность евразийского материка наполнена отвратными людскими пороками, перед которыми меркнет блеск всех достигнутых свершений.

Куда же податься человеку? Дома хорошо, но дома не всё хорошо. В гостях лучше, но и там есть к чему отнестись критически. Привнести элементы чужого в родную культуру? Тогда не грозит ли это дополнительными проблемами? Зачем России узкие улицы с текущими по ним продуктами человеческой жизнедеятельности? Есть о чём задуматься. Думал и Фонвизин, оставив земную жизнь в возрасте сорока семи лет.

» Read more

Русский крестьянин пьёт! Думаешь, он работает, а он — пьяный спит. Одолжишь ему денег, он их пропьёт и не вернёт. Что за напасть такая? Сколько есть земля Русская, столько времени раздаются проповеди, но народ продолжает употреблять алкоголь, нисколько не изменяя своим представлениям. Хуже от этого населению страны? Нисколько. Фонвизинское «Поучение, говоренное в духов день» не исправит ситуацию к лучшему и не отроет глаза на насущную проблему, ибо она является составляющей частью питающего душу вещества. Кто не пьёт, тот читает труды Фонвизина и думает о жизни, тогда как было бы достаточно выпить и не задаваться вопросами для облегчения бренности бытия.

Иной Фонвизин в понимании проблем государственности и философии Древнего Мира. Снова, как многие до него и после него, он рассказывает про мораль минувшей поры, словно не прошло тысячелетий и человеческое миропонимание осталось прежним. В произведении «Каллисфен» до читателя доводится история учёного мужа, современника завоеваний Александра Македонского и непосредственного участника его походов. Будучи честным, Каллисфен будет учить мудрости Александра, не смущаясь его порицать, когда находил для того причину. Правдолюбие скорее сводит в могилу, чему способствуют клеветники. Нужно уметь находить подход к людям, коли не желаешь обрести гибель. К чему Фонвизин задался донести до читателя текст такого содержания?

Не будем снова излишне мучиться от предположений. Допустимо поменять действующих лиц, как суть истории не претерпит изменений. Лучше обратить взор к следующим произведениям: «Рассуждение о суетной жизни человеческой» и «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях». Это не совсем проза. Первое является заметкой по случаю смерти князя Потёмкина-Таврического. Второе — неоконченная автобиография.

Как читателю будет такой факт из жизни Фонвизина, из которого он узнает, какой оплаты Денис удостоился за первый литературный перевод басен Гольберга? Вознаграждение ему было выдано в виде книг развратного содержания, возбудившее в Фонвизине естественное человеческое желание, требующее обязательного скорейшего удовлетворения.

Другой факт — Денис с детства мучился от сильных головных болей. Это уберегло его от порока пьянства. В последующем ему многократно приходилось останавливать течение жизни, чтобы дождаться облегчения самочувствия. Ещё не раз Фонвизин расскажет о состоянии здоровья в письмах друзьям и родственникам. Но не говорит, старался ли избавиться от напасти. Осуществляя заграничные путешествия, будет лечить гельминтоз жены, забыв о собственной голове.

Ещё один факт — Фонвизин призывал опасаться публикации сатиры, так как это грозит обретением одиночества. От этого он пострадал сам — от него отвернулись близкие по духу люди. Однако, сатира помогает обрести признание. Фонвизин пользовался спросом в богатых домах, проводя вечера в апартаментах государственных мужей, зачитывая им разными голосами «Бригадира», особенно веселя изображением манеры речи на тот момент уже покойного Сумарокова.

Путь Фонвизина к общему признанию лежал через крах личностного понимания действительности. Мир оказался наполненным противоречиями, исключающих возможность определённой модели поведения. Говоря против одного, приходилось признаваться, без сего не может существовать нечто другое, потому и существующее, что есть против чего выступать, на него же опираясь. Оставалось обличать, поскольку иначе признания не добиться. В том и состоит удивительное открытие анализа творчества Фонвизина — обличение приводило к мысли о важности существования обличаемого. Пусть друзья отворачивались от Дениса, тому просто необходимо было происходить.

Ставить точку в понимании литературного наследия Фонвизина рано. Оно слабо изучено, поскольку внимание уделяется одному краткому эпизоду в виде пьесы «Недоросль». Всегда нужно шире смотреть на творчество писателя, не задаваясь определением проблематики ограниченной темы «с потолка».

» Read more

Трудная задача — собирать по кусочкам литературное наследие. Человек не отличается последовательностью, всюду оставляя следы своего присутствия. Кое-что требуется искать целенаправленно. Тому примером допустимо считать журнал Дениса Фонвизина «Друг честных людей, или Стародум». Ныне непонятно, как идеи таких проектов приходили в голову мужей прошлого. Подобная периодика не должна была пользоваться спросом, наоборот провоцируя власть на пристальное внимание к их составителям. Читая сейчас, не видишь того, что могло бы тогда побудить оформить подписку.

Наблюдать за суждениями посторонних людей — занятие увлекательное. Они говорят о понятном, выдвигают собственные предположения, и люди соглашаются, либо оглашают иное понимание обозначенной проблемы. Фонвизин представил читателю ряд действующих лиц, частично знакомых по ранним его произведениям. Сам журнал выпускался не Фонвизиным, а Сочинителем комедии «Недоросль».

Ситуация в Российском Империи обрисовывается с разных позиций. Основная отражает радость Фонвизина за ветер перемен, случившихся в царствование Екатерины II. Стало допустимо говорить о многом, о чём ранее предпочитали не распространяться. Так говорится согласно текста журнала. Потомки всё равно продолжают оставаться при мнении, будто цензура зверствовала и не давала ход правдивому изложению событий. Весьма так вероятно судить, ведь пали жертвами ветра перемен Радищев и немного Крылов, излишне переставших чувствовать порог ограничения для выражения мыслей.

Не чувствовал его и Фонвизин. И по этой причине теперь так трудно разбираться с его литературным наследием, ибо при жизни ему не удалось выпустить полного собрания собственных сочинений. Может он оставил более, нежели нам ныне известно. Возможно, журнал «Друг честных людей, или Стародум» содержал материал обширнее, но не стоит о том судить. Былое оставим былому и удовлетворимся текстами, пережившими века, чтобы никогда уже не оказаться в числе утраченных.

Фонвизин считал Русскую землю богатой на таланты. Вместе с тем думал, что государству необходимо не пожинать плоды деятельности самородков, а обучать подданных самостоятельно. Результат сей нравственной и моральной работы по устроению благих помыслов всегда одинаков — за вольностью следуют бунты и революции. Недаром предлагается считать стремление к утопии за движение к тотальному контролю за обществом, в котором о личной свободе не будет никакой речи. Это слова не Фонвизина, они диктуются после анализа всех человеческих желаний и устремлений, заключающих в себе бесконечную вереницу из социальных потрясений, вместо обретения общечеловеческого счастья.

Сколько не обличай жизнь, не укоряй власть и нравы — к свету от этого ничего не потянется. Мысли могут быть дельными до определённого периода, когда они становятся причиной для очередного выражения недовольства. Как боролись женщины за права, дабы почувствовать долгожданное, так после будут стремиться отдалиться от них, чётко проводя границу между гендерными различиями. Это один из примеров, доступных понимаю из сохранившихся трудов Фонвизина.

Давайте вернёмся к вопросу о честности. Стоит ли под честностью понимать справедливость? Судя по тону изложения в журнале — именно так. А можно честности и справедливости учить людей? Ответ однозначен — обязательно стоит. Пожалуй, тогда и политические науки следует преподавать, вручая управление государства специально подготовленным людям? Для того и воспитывали монархов, сызмальства подготавливая их для выполнения данной работы. Почему же происходили недоразумения? Необходимо это связывать с естественными человеческими потребностями в обладании властью. Поэтому нужно учить всё население государства, не давая права управлять пришедшим из других сфер людям.

Сколько не говори — тебя не услышат. Но говорить нужно: услышат другие, кто по твоим словам будет судить о прошлом.

» Read more

Желал Денис Фонвизин говорить прямо и открыто о беспокоивших общество проблемах. Но не то было время, поэтому сказать получалось только анонимно или под прикрытием чужого имени. Так, например, случилось с «Повествованием мнимого глухого и немого», авторство которого по косвенным доказательствам приписывается именно Фонвизину. Произведение не было закончено. Оно навсегда осталось пробой пера, чем отчасти радует, вместе с тем и вызывает огорчение, понимая, как мало создал для нас Денис Фонвизин, как многое мог и сколько в итоге осуществил за отпущенный ему земной срок.

Содержание повествования не отличается богатым наполнением. Осмысленная часть отведена под предисловие. Фонвизин собрался изучать людские характеры, обходя стороной пустословие. На деле окажется, что пустословие как раз будет преобладать, поскольку ничего толкового Денис не рассказал, всего лишь подтвердив стереотипы. Стоит думать, что для современников Фонвизин открыл глаза на действительность. Может и не открыл, а надавил на больную мозоль, чем и спровоцировал прекращение работы над произведением.

Читателю предлагается история молодого человека, рано потерявшего родителей. Теперь он представлен сам себе. Перед смертью отец дал наставление сыну, дабы тот не поддавался тлетворному влиянию, для чего родитель предложил ему изображать глухонемого. После симулирования болезни главный герой повествования теряет возможность слышать и говорить, благодаря чему Фонвизин поднимает важные темы, обычно не выходящие за пределы круга говорящих.

Какой рисовался простор. Не требовалось использовать фантазию. Просто переноси на страницы слухи, вороши чужие тайны и делай из них собственные умозаключения. Фонвизин так бы и стал строить повествование, не прерви он его после краткого описания нравов москвичей. У стен не выросли уши, а между строк ничего не читается. Ожидания не сбылись. Ряд авторских укоров за нечто несущее суть описываемого не получится считать настолько важными, чтобы их рассматривать.

Деревенские сплетни и описание деревенского быта более подойдёт интересующимся буднями периферии Российской Империи середины XVIII века. Нет необходимости пытаться увидеть нечто радищевское. В тексте представлено типичное российское село, не претерпевшее с тех пор перемен. Оно и не изменится никогда, ибо продолжает быть населено российским же населением. Поэтому аналогичная сатира никогда не утратит своего значения.

Иное дело — Москва: крупный город с собственной атмосферой, чьё население живёт планами о будущем, забывая о настоящем дне. Фонвизин нашёл в этом причину для призыва образумиться. Куда спешите, москвичи? Вам показать ценность доступного в данный момент дня? Хотелось бы, но главный герой произведения обязан казаться глухонемым, оставаясь безучастным. Более того, отстранённость приводит к скорому обрыву произведения. Фонвизину было о чём рассказывать.

У всех находятся достойные творчества занятия. Пропадает желание рассказывать об очевидном, когда открытый взгляд порицается. Анонимная публикация не даёт удовлетворения писательским амбициям. Гораздо проще снова обратиться к переводам. Пусть другие говорят о проблемах иных стран. Ежели тамошняя ситуация найдёт общие ситуации с проводимой российскими властями политикой, то подобное обязательно заговорит на русском языке.

Давайте скажем следующее. Переводчик — молчаливый соглашатель. Чаще он желает донести до российского читателя прежде недоступную информацию. Речь не о выполняющих сдельную работу по поручению, а о таких, как Фонвизин, сохранявших молчание, предоставляя право своим ртом говорить зарубежным авторам. Иногда и им хотелось сказать важное без посторонних имён в заголовке, тогда рождались труды для внутреннего потребления.

Пагубной книги не получилось, хотя всё к тому шло.

» Read more

Прошлого нет, как нет вчерашнего дня. И нет истории. Есть воля, и воля эта страшна. Сейчас решает человек за предков, прав он именно сейчас. Всё прочее в минувшем было важно, теперь не важно то для нас. Решить за прежде живших допустимо. Но кто сказал, что так думали они? Смешались представления, словно не изменилась жизнь за минувшие годы и дни. История останется тайной. Забыто былое, не исправить его, поэтому думать можно, ведь думать за умерших очень легко.

Олег — правитель престола и властитель страны, не зная покоя, жил от войны до войны. Он завладел и Киевом в числе прочих земель, положив начало киевской государственности отсель. Изгнав Оскольда, стал он править стольным градом, никто по силе возможностей не находился даже рядом. Одна беда — сын Ростислав пылал страстью к дочери врага, отцов наказ поправ. А что же дочь врага… она любила олегова сына? Разве Оскольда-родителя мигом забыла? Нет, и потому тяжела доля Семиры, должной решить, какой участи достойна она. Ростиславу ответить на чувства или сыграть в пользу отца.

Куда податься молодым, когда найти решение не могут? Они хотят, но всем понятно, внимающий истории в числе прочих затронут. Выбор нужно сделать, но как выбирать? Проще согласиться на смерть, если оную кто начнёт предлагать. Не хватит терпения, упущена надежда на благой исход, никто не сможет помочь в решении проблемы, и взбунтуется народ. Полетят головы, проблемой станет больше. От всего этого горше и горше.

Дилемма понятна. Быть верным и не быть верным отцу, создав тем ещё проблему одну. Ежели поколение новое не может понять, нужно ли власть тогда ему передавать? В муках умрёт государство, хотя прежде цвело. Коли не может понять сын, тогда понять не сможет никто. Спишем на молодость, годину душевных метаний и источник постоянно сопровождающих их страданий. Забыть о себе, помнить о благе других, об этом мнится Сумарокова стих.

Из лучших побуждений в переломном мгновении без предательства не разыграться трагедии. Не успокоятся люди и продолжат бороться за власть, не опасаясь снова проигравшими на поле боя пасть. Такова жизнь, ничего не сделаешь с ней. Проигрывать должен только злодей. Однако, злодеев нет, есть люди и страсти их, потому не так важны желания душ молодых. И старый душой пойдёт на войну смело, ибо для человека отстаивать Родину — священное дело.

Нужно понять, ведь не тот победитель, кто выжил в борьбе. Судьба людей не обрывается на острого меча конце. Побеждает человек, когда он умеет принять, не восставая, допуская себя понукать, смиряясь с волей пришлой, тем становясь сильнее сам, чего никогда не понять его врагам. Годы пройдут, настанет новое время, взойдёт иное, посеянное прежними поколениями семя. Станут люди плечом к плечу, забыв о прежде их отличавшем, будто бы в действительности раньше среди них не бывавшем.

И снова дилемма. Вернее, её отсутствие явно. Завтрашний день подтвердит это славно. Кому ныне мнится борьба, кто живёт во вражде, тому нужно помнить — он сейчас на Земле. Нет никого, кто боролся до нас, и не будет тех, кто в борьбе пребывает сейчас. Осознание придёт, стоит почувствовать смерти приближение, дабы понять, залог будущего — детей счастливых рождение. Им воевать, и они сойдутся в бою, осуществляя не твою, а уже их иную мечту. Пусть завтра они потонут в крови, важно другое — воспитать их во взаимной любви. Может поймут… да не поймут они, так как сам родитель зажигает злобы огни.

Скажете — не об этом Сумарков писал? В любом случае, его труд полезным для сих размышлений стал.

» Read more

Зачем куда-то идти, если идти некуда? Двигайся в любую сторону, всё-равно окажется, что пространство вокруг тебя ограничено. Идти некуда! Но люди продолжают идти разными дорогами, пытаясь чего-то добиться или вовсе ничего не иметь. Путь героев Лескова пролегает в обе стороны человеческого миропонимания — одна из них окажется в монастырских стенах, другая подастся в столицу. В итоге станет ясно банальное: человек смертен, и вся его борьба — путь в никуда.

Лесков начинает повествование с монастыря. Николай предлагает истории женщин с несчастной судьбой, вынужденных найти себе добровольное заточение в отдалении от мирской суеты. Кто-то из них потерял мужа и детей, рано овдовев. Кто-то по иной причине пошёл на шаг ограничения в потребностях. Ныне они живут жизнью монахинь, нисколько не сожалея об утраченном. Ежели нет стремления улучшать условия, тогда надо положиться на других, способных обеспечить твой досуг. Так оказывается, что женщинам достаточно атмосферы замкнутого мира, дабы скоротать век и умереть.

Но как к такому ограничению будут относиться другие люди? Человек не должен быть подобным устрице — он должен приносить пользу обществу. Не имея возможности жить в прежнем ритме, полагается стать инструментом для принесения обществу пользы. Но с каких пор человек обязался поступаться личным мнением? Почему один обязан позволить считать себя инструментом, когда прочие могут позволить ему считать себя инструментом, ибо сами они не хотят подобного отношения к ним самим? Надо понизить самооценку до минимума, чтобы стать инструментом. Поэтому лучше затвориться вдали от всех и спокойно доживать положенный свыше срок.

На страницах произведения Лескова сходятся противоречивые взгляды. Каждый имеет собственное мнение на действительность, стараясь распространить его на всех, тогда как этому никогда не бывать. Такое складывается впечатление при начале знакомства с романом «Некуда». Дальше всё куда печальнее.

Произведение «Некуда» разделено на три части: В провинции, В Москве и На невских берегах. Оно является первым крупным произведением Лескова. Сразу становится заметным неумение Николая излагать мысли в столь большом объёме. Иногда кажется, будто он потерялся и помещает в текст совсем уж посторонние сюжетные линии и размышления. Поэтому части нельзя обособить друг от друга, ибо о каждой отдельно толком не скажешь, если на начнёшь заниматься буквоедством. Рассказав о монастырском быте, Лесков поведает о Беловежской пуще, плавании по озеру между швейцарскими кантонами, про евреев из Бердичева, о гомеопатии и только после перейдёт к теме подпольной типографии.

Читателя интересует прежде деятельность подполья. В шестидесятых годах XIX века расцвело движение нигилистов. Что они из себя представляют обществу поведал Тургенев в романе «Отцы и дети». Лесков таковой цели не ставил. Его герои просто чем-то занимаются, поскольку таковы их убеждения, а на самом деле им некуда направить кипящую в них энергию. Они безалаберны, хоть и отличаются особой верой в ими совершаемое. Их не смущает, что их могут обнаружить и наказать. Совершаемый ими бунт малопонятен и не несёт блага людям, скорее призывая к отрицанию ради отрицания.

Суть нигилизма — тот же принцип устрицы. Только люди заперлись не в стенах монастыря, а под стенами общественных ценностей. Они уподобились не ожидающим неизбежного, а животным, которым в той же мере присуще отсутствие моральных принципов. Если животное желает справить физиологические нужды, оно делает это открыто, не задумываясь, какое мнение об этом будут иметь находящиеся рядом. Так же поступали нигилисты, но в отличии от животных они понимали, насколько суровыми могут быть в отношении них принятые меры, если они не уйдут с глаз. По данной причине они делали вид тайны, но всё-таки оставались на виду.

Люди желают и живут убеждениями. Зачем и для чего? Перемены произойдут… и дальше? Видимо, наконец-то наступит идеальная среда для человеческого существования. Допустим. Но потом обязательно найдётся тот, кто посчитает достигнутое обязанным быть свергнутым. Надо понять — идти некуда! Движения вперёд не существует — это иллюзия. Нужно думать не о цели, а о том, относительно чего происходит движение. Получается, нужно не самому двигаться, а передвигать других, за счёт чего наступит требуемое изменение внутри желаемого. Кто это понимает, тот разрушает чуждый ему социум. И хорошо, если где-то существуют нигилисты или их подобия, от этого становится легче добиваться перемен за счёт чьего-то желания разрушить имеющееся у него в стране.

Рецепта идеального общества не существует. Всегда были и будут недовольные текущим положением дел. Это заложено в человека природой, дабы тот постоянно развивался. Он и развивается, страдая сам и обрекая на страдания других. Иного выбора у нет нет. Идти некуда!

» Read more