trounin.ru

1940 год – это три заметки для газеты “Правда”. В первой – Паустовский рецензировал фильм “Мои университеты”, снятый по пьесе Максима Горького. Во второй – сообщил про “Рождение театра”, рассказав об одном коллективе, никак не способным закрепиться за определённым помещением, вынужденный перебираться с места на место. В третьей – дал представление о постановке пьесы “Валенсианская вдова” по Лопе де Вега. В 1944 году Константином продолжен обзор для газеты “Советское искусство” отзывом о премьерном показе пьесы “Город мастеров” по произведению Тамары Габбе. Из журнала “Простор” за 1972 год становится известно о речи Паустовского от 1945 года, отозвавшемся о постановке пьесы “Пока не остановится сердце”, автором текста которой он был сам, поставленную в 1943 году в Камерном театре, эвакуированном в Барнаул. Речь должна была прозвучать “К тридцатилетию театра”. Константин вспомнил невзыскательных барнаульских зрителей, согласившихся на просмотр в ледяном зале. 1945 – ещё и “Заметки писателя” для “Литературной газеты”. Сообщалось о том, насколько разнятся вкусы людей. Одному нравится жара, другой её терпеть не может.

Сохранилась стенограмма речи Паустовского от 1946 года, посвящённая пониманию рассказа в качестве жанра художественной литературы. В 1970 году журнал “Новый мир” опубликовал её на своих страницах, дав заголовок “О новелле”. Читатель вновь узнал о том, как планировал Константин создать произведение о труде писателей. Приводилась история про подмастерье, собиравшем пыль в ювелирной мастерской, сумев собрать достаточное количество золота, чтобы выковать розу. Но читатель должен был сам определить, как ему понимать жанр рассказа, постараться найти особые отличия, позволяющие прозываться новеллой. Ежели сказать, будто новелла – повествование о необычном в обычном, то Паустовский возразит – такое свойственно всей художественной литературе. Сокрушаться Константин будет и на тот счёт, что число писателей, предпочитающих жанр рассказа, катастрофически уменьшилось.

1949 годом датируется заметка “Пушкин на театральных подмостках”, опубликованная журналом “Вопросы литературы” в 1969 году. Паустовский сообщил о работе над пьесой о Пушкине. Поведал о деталях, им специально выдуманных, вроде сцены в трактире. 1949 год – это ещё и предисловие Константина к “Сказкам” Пушкина, опубликованным Детгизом. Прошло сто пятьдесят лет с рождения великого поэта, любившего простых людей и ненавидевшего бояр и царей – говорил читателю Паустовский. С именем Пушкина связан ещё и юбилей Малого театра, заказавшим у Константина пьесу “Наш современник” – об этом для “Огонька” написана заметка “Немеркнущая слава”.

К 1951 году принято относить заметку “Сказка будет жить всегда”, опубликованную за 1972 год в сборнике произведений Паустовского. Константин прямым текстом сообщал, что любая сказка со временем становится былью. Разве не летает ныне человек? Не погружается на дно океанов? Не записывает собственный голос? Требуется научиться поступать также, как делали это герои сказок, дабы было полное соответствие. А что есть вообще такое – сказка? Изначально – устное творчество, прираставшее подробностями, переходя от рассказчика к рассказчику. К тому же году принято относить заметку “Страна труда и поэзии” – её публикация состоялась в журнале “Дружба народов” за 1969 год. Константин вспомнил свой визит в Мангышлак, памятный ему Тарасом Шевченко, некогда там томившимся. Повёл Паустовский речь и про украинцев, отзываясь приятными словами, вспомнив следующих замечательных литераторов: Миколу Бажана, Юрия Яновского, Юрия Смолича, Александра Корнейчука, Павла Тычину, Олеся Гончара и Владимира Сосюру.

Для “Литературной газеты” за 1953 год использован материал из речи Паустовского на совещании молодых критиков, названный в соответствии с содержанием – “Высокое призвание”. Вновь Константин припомнил, как важно писателю быть всесторонне развитым, интересоваться абсолютно всем и находить этому применение в произведениях. 1954 годом датируется предисловие к книге Харджиева. 1956 – некрологом по Александру Довженко. 1958 – предисловием к альбому фотографий “Чайковский в Клину” и книге Грина “Алые паруса”.

К 1959 году принято относить заметку “Всё начинается заново”, её первая публикация состоялась в журнале “Вопросы литературы” за 1969 год. Не публиковалась при жизни и заметка “Кому передавать оружие?”, опубликованная в журнале “Юность” за 1982 год. Константин говорил – старая гвардия уходит, но всё же есть кому придти на смену. Привёл для примера имена Юрия Бондарева, Бориса Бедного и Анатолия Злобина.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как и любой писатель, Паустовский постоянно составлял заметки. Литературный процесс того требует, чтобы писатель о чём-то рассказывал. Большинство заметок Константина не отличаются размером, скорее они очень короткие. Поэтому и говорить о них нужно с той же краткостью, раскрывая содержание. Как пример, первая предлагаемая к рассмотрению заметка – “Искусство и революция”, опубликованная в еженедельнике “Народный вестник” за 1917 год. Константин передал её суть, сказав, что благодаря искусству человек является человеком. Заметка от 1919 года, написанная к пятидесятилетию рождения Максима Горького, называлась “Большой человек”, должна была быть опубликована в журнале “Театр”, чего не состоялось. Читатель смог с нею ознакомиться в журнале “Вопросы литературы” за 1969 год. Причина отказа в публикации вполне может быть установлена – обилие слов при отсутствии содержательности. Надо помнить, Паустовский входил в мир печатного слова, он пока ещё учился писать.

Заметка “Приморские встречи” раскрывала характер одесских писателей – Ульяновского и Ловенгарда. Датируется она 1930 годом, публикация состоялась в 1958 году – в авторском шеститомном собрании сочинений. Для первого выпуска изогазеты “Бригада художников” за 1931 год Константин написал заметку “Жизнь на клеёнке”, сообщив о жизненных мытарствах Нико Пиросманишвили, удостоившегося внимания лишь посмертно. Для журнала “Наши достижения” за 1933 год написана заметка “Документ и вымысел” – затрагивалась тема предпочтений Стендаля. Оказывается, этот французский писатель воспринимал рукописи за произведение искусства. И когда он переписывал их в собственных произведениях, его обвиняли в плагиате. Для “Литературной газеты” за 1935 год написана заметка об Эдуарде Багрицком “Молодость”. Довелось Паустовскому идти с ним вместе, внимать его фантазиям о встречных людях, к чему Багрицкий проявлял стремление. Получалось у него это замечательно.

От 1935 года сохранилась стенограмма речи Константина из обсуждения повести “Колхида” в Гослитиздате. Публикация состоялась в 1968 году в приложении газеты “Известия”. Паустовский брался объяснить, как он вообще пишет произведения. Во-первых, у него имелся первоначальный план. Придерживаться оного он не смог. Во-вторых, так и не сумел определиться с жанром произведения. “Колхида” – это очерк? В-третьих, основная трудность – очень мало информации про регион, даже о Кара-Бугазе можно было больше найти. Заключал Константин речь уверенностью в необходимости писателю иметь дополнительную профессию, поскольку нельзя созидать, не покидая стены кабинета.

1936 годом датируется речь Константина о детской литературе, высказанная им на совещании ЦК ВЛКСМ, в том же году опубликованная в “Комсомольской правде” и в журнале “Детская литература”. Ставилась проблематика: почему советский писатель не создаёт литературу для детей. Оказывалось, желание есть! Нет другого – требуемой к вниманию темы. Есть и ещё одно затруднение – критический настрой взрослого читателя, готового поднять писателя на щит. Тогда же для журнала “Детская литература” Паустовским написана заметка “Рождение книги”, сообщалось о том, как Константин работает над “Чёрным морем”. Главное для него – замысел, появившийся ещё в детские годы, стоило увидеть Чёрное море. Вместе с тем, Паустовский пролил свет на замысел книги о том, каким образом писатели берутся за написание произведений. В том же 1936 году Константин готовил предисловие для книги “Летние дни”, в частности описывал писателя Рувима Фраермана. Публикация состоится уже посмертно – в журнале “Кругозор” от 1969 года под названием “Предательская осень”.

К шестидесятилетию Новикова-Прибоя в 1937 году для “Литературной газеты” написана заметка “Крепкая жизнь”. Говорил Паустовский с пафосом, всячески превознося жизнь и талант юбиляра, будто бы откровенно завидуя умело им написанной “Цусиме”. Через десять дней в “Литературной газете” вышла заметка “Содружество”, где Константин призывал советских писателей объединиться, писать полезную для общества литературу, а несогласных с подобным мнением к печати не допускать.

Про писателей Паустовский продолжил говорить в 1938 году. Для журнала “Детская литература” написана заметка “О замыслах и писательской болтливости”. Осудив тех, кто делится планами на творчество, оных не исполняя, Константин решил поведать о собственных замыслах. В том же году для газеты “Правда” написана заметка “Патриоты своего города” – нечто вроде обзора книг. Для “Литературной газеты” – заметка “Константин Симонов”, сообщив, как встречался с ним в запущенном саду.

В 1939 – добрый отзыв о постановке в МТЮЗе “Сказки” Светловым. Всё оказалось выдержано в старом стиле, атмосферы добавил скрип кресел, перебивавший голоса актёров. Заметка была опубликована в газете “Советское искусство”. В том же году для журнала “Октябрь” – заметка “Случай в маленьком городе”. Сообщалось о писателе, не сумевшем удовлетворить интерес инженера. Оказалось, писатель тот был слаб в искусстве. Нехорошо это – журил сам Паустовский. Писатель обязательно должен быть всесторонне развитым.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Всего Булгарин опубликовал шесть частей воспоминаний, вышедших тремя отдельными книгами. Издателем выступил М. Д. Ольхин. Первая часть завершалась смертью императора Павла, вторая подводила читателя к семнадцатилетию автора. Так и осталось непонятным, из каких побуждений Булгарин предпочтёт александровской России наполеоновскую Францию. Об этом сказ будет впереди. Пока же Фаддей сообщал общие сведения о себе, отчасти показывая становление взглядов. Что же, Фаддею было два года перед вторым разделом Речи Посполитой, сам он шляхетского происхождения. Бабушки и дедушки воспитывали его на рассказах, воспевая Карла XII и горюя о его судьбе, при том, что имели знакомство с Петром Великим.

Как описывает Булгарин Польшу? Он нисколько не жалеет об упадке. Даже уверен, Польша на протяжении последнего века не являлась жизнеспособным государством. Всякий мог заявить о праве на её земли, чего не происходило по условиям Вестфальского мира. Стоит ли говорить, что демократические принципы польского народа были тому виной? Фаддей так не скажет, однако должно быть ясно: всякая демократия – есть прикрытая олигархия. Каждый в Польше стоял за собственное право на власть, вследствие чего единство народа утратилось. Даже пресловутые конфедерации, создаваемые польской шляхтой, не смогли найти точек сопротивления, потерпев поражение и допустив первый раздел.

На страницах воспоминаний Фаддей нашёл повод порассуждать о многом. В том числе и о нравах польских мужчин и женщин. Например, мужчина не должен был передвигаться на карете – только верхом. Ежели он поступал согласно французской моде, отказываясь от верховых поездок и пересаживался в карету – его высмеивали. Помимо этого, Булгарин делает широкие исторические отступления, считая необходимым своими словами рассказать историю Европы. Он сообщил ещё одну причину упадка Польши – никто не хотел воевать. Для этого шляхте служили наёмники из немецких земель и Шотландии. А ежели нужно было больше войска – собиралось непрофессиональное ополчение со всех земель, да и то не под власть короля, а для нужд собравшего их шляхтича. Кроме того, в Польше не имелось крепостей, вследствие чего Карл XII и передвигался по польским владениям, нигде не встречая сопротивления. Не забыл Фаддей пересказать историю России вплоть до воцарения Петра Великого.

С 1798 по 1806 Булгарин обучался в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, располагавшемся в Санкт-Петербурге, выпускниками которого числились именитые литераторы Сумароков и Херасков. Теперь предстояло рассказать, как Фаддей обрусел, совершенно позабыв польский язык. Читатель бы поверил, если бы не знал о литературной деятельности Булгарина, первоначально писавшего по-польски. Сам Фаддей говорит, что имел успехи в учёбе, шёл он через класс. Он же говорит, что рано полюбил литературу и театр, предпочитал самовольно покидать расположение конкурса и посещать пьесы по Озерову.

Сообщая о себе, Булгарин давал представление и о времени. К сороковым годам XIX века сложилось иное мнение о действительности, мало схожее с бывшим в его юности. Тогда в обществе полагалось носить парики и пудриться, без чего выходить в свет считалось зазорным, ибо это показывало неуважение к окружающим. На французском языке дозволялось говорить с иностранцами, и нисколько не среди своих. Да и сами военные – это не бравые гусары, готовые к свершениям ради дамы или готовые делать карточные долги, проводя время в жарких ломберных сечах, а истинные солдаты, готовые постоять за честь на настоящем поле боя, без каких-либо дуэлей и прочей мальчишеской суеты.

Булгарин считал себя католиком, посещая при этом русскую церковь. Он говорит, что так ему казалось более правильным. Пойти против католичества вовсе он, разумеется, не мог, хотя бы из чувства уважения к родителям. Ежели читатель этому верит, значит Фаддею получилось создать благоприятное впечатление. Для усиления чувства приятия, Булгарин как раз и обмолвился, будто позабыл польский язык. Утверждает он присутствовавшее в нём уважение к наставникам кадетского корпуса – истинно ратовавшим за учеников, пусть и выгораживая за явные проступки.

В 1806 году Фадддей зачислен корнетом в уланы. Вскоре ему предстоит быть раненным под Фридландом, сражаясь против наполеоновской армии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1792 году Денис Фонвизин умер, а Пётр Вяземский родился. К 1830 Пётр написал ряд статей о Денисе, не планируя публиковать их в виде отдельного издания, но спустя почти два десятилетия – отдельная книга всё-таки вышла. Это хорошо заметно по содержанию, где прослеживается чёткое разделение на определённые интересы к личности Фонвизина, более связанные не с первым периодом его жизни, скорее с последним: о времени мучений от заболеваний с последующей смертью в довольно молодом для зрелости возрасте.

Жизнь Фонвизина складывалась из необходимости преодолевать страдания. Главным затруднением являлись постоянные головные боли, порою нестерпимо сильные. Это обстоятельство сыграет значение позднее, когда Дениса парализует. До того момента рассказывать о его жизни предстояло иное. Например, Фонвизин не знал французского языка. Каким образом такое могло случиться в обществе, где среди дворянства культивировалась галломания? Денису пришлось спешно исправлять данное недоразумение, чтобы избежать постоянного подтрунивания. Впрочем, Фонвизин слыл за выходца из немецкой среды, поскольку о том говорила уже сама его фамилия, написание которой в бытность его жизни принято было отображать как “Фон-Визин”, ведь был он из рода фон Визиных.

Вяземский считает важным сказать, что Денис пользовался покровительством Шувалова. Другая важная особенность становления – стезя переводчика. К языкам Фонвизин проявил склонность и многие его литературные труды – переводные, пусть и переставшие интересовать потомка, кроме некоторых самостоятельно сочинённых пьес. Первая крупная работа – перевод басен Гольберга, выполненный без особых изысков, не содержащий необходимости задуматься над содержанием, объясняя читателю всё, что тому следовало понять из приводимых коротких историй. Но на самого Фонвизина нравоучительная составляющая басен повлияла заметно, иначе и не объяснишь, отчего Денис неизменно прибегал к сатирическому отображению действительности.

С 1762 года Фонвизин состоял на службе именно в качестве переводчика. Расценивать делаемое им за литературное творчество никто никогда не пытался, на века отставив сию данность в сторону. Того и не требуется, хотя потомку то может быть весьма интересно. Всё-таки, как же ещё может быть, если будни Дениса заполнялись рутинными обязательствами? Если только найти ещё одну причину, которая явно влияла на приступы головной боли.

Имя литератора Фонвизин заслужил написанием “Бригадира” в 1769 году. С той поры он стал вхож в дома влиятельных лиц, принимаемый на специально устраиваемых вечерах. Каждому тогда желалось послушать декламацию Дениса, ибо, говорят, он замечательно читал на разные голоса. Прочее уже не воспринималось столь важным, даже поздний “Недоросль”.

Ещё один аспект, упоминаемый Вяземским, это четыре заграничные поездки. Ныне о них хорошо известно по письмам самого Фонвизина, обязательно публикуемых в собраниях его сочинений. Но для Петра в приоритете последняя, из которой Денис вернулся парализованным. Дни его казались сочтены, мучения многократно возросли. Причём мучиться приходилось скорее от методов лечения, более традиционных, нежели должных возыметь действительный эффект. Так, например, доктор заставлял обкладывать парализованную сторону шпанскими мушками. И это не самое странное. Доктор ещё принуждал оказываться в лавке мясника, где полагалось погружать руку во внутренности коровы или свиньи. Принимал Денис и разнообразные ванны.

Фонвизин в качестве писателя важен потомку. Вяземский справедливо заметил – прежде литературная деятельность не была направлена на извлечение прибыли, поэтому писатель творил угодное его душе, а не на потеху публики. Может потому не создано Денисом сверх ему потребного. Достаточно и того малого, благодаря чему он продолжает оставаться в памяти.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеки – первая жена Даррелла. Та, кто шёл за ним в огонь и в воду. Она решила честно рассказать, кем её муж является в действительности. И рассказать именно в 1967 году, так как сам Джеральд публиковать тогда собственные книги не пожелал. У него – Джеральда – собственно, наметился творческий кризис, ибо он не знал, какими ещё натуралистическими заметками порадовать читателя. Более того, он – Джеральд – принялся за сочинение беллетристики. Кризис затянется ещё на несколько лет. Потому требовалось внести ясность в с ним происходящее. Что же, пришлось Джеки браться за перо, дабы сообщить о том, как всё на самом деле начиналось. А начиналось всё с очень больших проблем.

Они были молоды – Джеки и Джеральд. Но каждый хотел от жизни определённого. Для Джеки – оперное пение, для Джеральда – ловля или содержание зверей. Мечтания Джеральда имели больший вес. Как-никак, существовало намерение изменить подход к зоопаркам. Тут бы пошутить, вроде: нашёлся наконец-то Фёдоров от зоологии. Да шутить не получится. Джеральд всерьёз намеревался проявить заботу об ещё сохраняющихся на планете живых существах. Ни одно из них не должно исчезнуть с лица Земли. Только чего стоят мечты безработного юнца, чьё собственное существование не стоило и ломаного пенни?

Жизнь скудна на возможности, если не прилагать усилий к изменению такового её восприятия. Отговорка чаще следующая: денег нет. Тогда нужно заработать хотя бы ломаный пенни! У Дарреллов появилась к тому возможность. Джеральд любил рассказывать истории про им уже совершённые путешествия по Африке. Почему бы не предоставить их для эфира на радио? Там же сообщают такое, что даже близко не несёт такого же интереса. Подсобил и брат Лесли, подбивая начать писать о пережитом. Даже готов был помочь связаться с издателем, у которого публиковался сам. Джеральд пребывал в тягостных размышлениях. И Джеки полна уверенности – именно она сумела склонить его к решению наконец-то взяться за перо.

Теперь Джеки писала практически инструкцию для каждого, кому хочется стать знаменитым писателем. Конечно, у Джеральда были братья, уже испробовавшие прилив сил от получения авторского гонорара. Но не скоро он сам стал писателем. Он продолжал создавать тексты для радио, лишь после объединив их в сборники. Где же искать собственного издателя? Неужели придётся действовать через литературного агента? Страхов хватало. Оказалось, мир не без добрых людей. Говорят, литературные агенты – акулы? Отнюдь, дыра в кармане Джеральда была любезно заштопана и наполнена как раз литературным агентом, позволившим себе дать денег без обязательств на срочные нужды, а после и помогая в дальнейшем. Читателю лишь остаётся думать, каковым же везунчиком был этот Джеральд. Всегда ему встречались нужные люди, готовые делить с ним печали и радости.

Повествование на этом не остановится. Джеки продолжит рассказывать истории, порою в духе самого Джеральда. Она опишет Африку, Южную Америку, Австралию, Новую Зеландию и Малайзию. Будет ли то интересно читателю? Если он не успел познакомиться с воспоминаниями непосредственно Даррелла – возможно, в ином случае – определённо, нет. Даже можно сказать, Джеки вторит Джеральду, сообщая всё то, о чём он успел написать сам. Получается, творческий кризис настиг и её. Хватило бы ограничиться созданным зоопарком, не будь мир литературы излишне требователен к писателям. Как? Очень просто. Нужно выдерживать определённый объём. Либо заканчивать повествование брался непосредственно Джеральд. Впрочем, догадки высказывать не требуется. Главное, читатель узнал, с чего начинался путь Джеральда в качестве писателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В Америке обязательно должен был появиться писатель, подобный Джеку Лондону. Само устройство государства к тому располагало. Американские штаты склонялись к империалистическому восприятию: таково мнение Богословского. А раз созидается империя, значит появляется угнетаемый класс, на принижении которого зиждется мнимое величие богатеющей прослойки населения. Приход Лондона казался ожидаемым. До него писатели Америки не раз пытались обратить внимание на нужды народа, особенно в среде крестьянства. Это у них не получалось, в чём повинна свойственная им прямолинейность. Пока ещё не требовался отход от предоставляемых читателю романтических сюжетов. И Лондон стремился соответствовать необходимому. Он писал о тяжёлых буднях, не переступая грань дозволенного. Когда же он стал читаем, тогда-то и появились в его произведениях призывы к необходимости обратиться к осознанию существующего в Америке социального неравенства.

Богословский категоричен. Он постоянно ссылается на труд Филипа Фонера, представлявшего читателю Джека Лондона в качестве бунтаря. Добавить новое в понимание жизни и творчества писателя он словно и не пытался. Лондон хорошо известен по прежде написанным про него трудам, поэтому насколько важно составлять ещё одну книгу, ничего существенного не проясняющую? Есть единственное исключение – Богословский стремился показать Лондона продолжателем новой литературной традиции, где необходимым считалось говорить о проблемах. Но и не сообщить о юных годах было нельзя, чему Богословский уделил место в начале монографии.

Читатель вновь вспоминал о происхождении Джека. Про увлечение матерью оккультистом-передвижником, о её знакомстве с отчимом, о тяжёлых условиях жизни, продолжая вплоть до появления интереса к написанию рассказов. Тщательного изучения жизни писателя Богословский не предложил, он писал подобно предшественникам, хаотично двигаясь вслед за Лондоном. Всплывают отсылки к путешествию к берегам Японии, бродяжничеству с армией Келли, тюрьме, Аляске. Пока не наставал черёд пересказа ряда написанных Джеком произведений. К тому же, обязательно следовало увидеть в Мартине Идене самого Джека Лондона. Обо всём этом Богословский писал, оставляя интригу, разобраться с которой каждый исследователь и биограф старается на собственное усмотрение.

Речь о смерти. Джек убил себя приёмом дозы медицинского препарата для обезболивания или всё-таки организм его истощился от уремии? Богословскому ближе первый вариант. Им даже выведена экспонента. Однажды в творчестве случился перелом, Лондон уже не писал о чём он хотел, вынужденный удовлетворять запросы издательств. Соответственно и его произведения от призыва к обсуждению социальных проблем вернулись в русло романтизма. Это его угнетало. Писать приходилось много, и далеко не о том, к чему он желал стремиться. Да и стремления угасали. Будучи сломленным жизненными неудачами, Лондона подвело здоровье. Последовала уремия, появились мучения от нестерпимой боли. Надежд на лучшее не осталось. И, как следствие, закономерный итог.

У Богословского был иной социальный заказ, он писал во благо представлений советских граждан о социализме. Требовалось показывать Лондона так, чтобы читатель возненавидел Америку, ежели у него прежде имелись хоть какие-то симпатии. Капиталистическая Америка предстала Кроносом, пожирающим собственных детей, боясь потерять власть. Для того в тексте упоминались работы Энгельса, более широко представлялся Горький. Богословский порою забывал, о ком он всё-таки пишет. Читатель мог подумать и так, будто данный труд Богословского обрамляет статью, расположенную внутри повествования, о посещении Горьким Америки.

Часто сбивался Богословский и на обзор произведений прочих американских писателей. Всё это говорит, что монография о Джеке Лондоне объединила труды, написанные ранее в рамках единой темы. Теперь же их все решено было издать под одной обложкой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ради поставленной цели Ленин был готов на всё. И цель эта – добиться власти. С 1902 года он – создатель конспирологической организации, ведшей агрессивную политику, исповедовавшей принцип террора. И никаких других обеляющих слов быть использовано не может. Волкогонов твёрд в таком убеждении. Но кем Ленин был до 1889 года? Почитай, что никем. Он – дитя Европы и Азии, имевший в роду евреев, немцев, шведов, калмыков и русских. Он – потомок буржуа и крепостных. Его дед по матери – Сруль Мойшевич Бланк из Житомира, принявший крещение. Для советских граждан Ленин явился подобием Бога, ибо за Вседержителя он и почитался. И этот Бог – истинный Сатана, бравшийся судить, кого расстрелять, кому быть повешенным. Таким Ленин стал как раз с 1902 года, встав на путь борца за диктатуру пролетариата. Впрочем, кроме диктатуры он ни в чём другом не нуждался, какие бы обещания людям не раздавал. И в таком убеждении Волкогонов был не менее твёрд.

Снимем нимб с образа Ленина – таков призыв к читателю. До конца не станут известны все обстоятельства его жизни. Опирайтесь на имеющееся. Ежели у Ленина спрашивали совет, как ему поступить с Великим князем Михаилом, симпатизирующим большевикам, то прямо не отвечал, полностью полагаясь на благонадёжность спросившего. Ежели узнавали, как поступить со сторонниками белых, тем суждена одна участь – казнь. Говорят, Ленин не повинен в терроре, развязанном Сталиным. Волкогонов возражает! Ленин умер, хотя как раз готовил почву для террора, дабы убрать всех, кто оспорит его власть, в том числе и прежние соратники. Ленина и убить пытались как раз из-за того, что он предал социалистические убеждения, создавая государство, нисколько не близкое к воззрениям Маркса, ведь убивать его шли эсеры, столь же радикальные в представлениях, какими являлись большевики, якобинцы Октября.

Любопытный факт: Ленин учился в школе, директором которой был отец Керенского. Как раз Керенский выступит главной преградой на пути к власти. Эту преграду Ленин устранит. Волкогонов утверждает, что через семьдесят лет случится обратное – дело Керенского одержит победу над делом Ленина. И всё-таки, почему Ленин загорелся идеей вести революционную борьбу? Казнь брата тому не явилась причиной – выразил уверенность Волкогонов. Может прочтение “Капитала” тому способствовало? Учиться царская власть ему не позволила, сослала в родовое имение, где Ленин и принялся за штудирование труда Маркса. Кстати, за всю жизнь Ленин работал всего два года, будучи адвокатом. Более трудиться ему не приходилось, если не считать за труд партийную деятельность. Потому стало важным аспектом обсудить – на какие средства Ленин жил.

Жил Ленин за счёт государства. Его мать выбила пенсию в сто рублей по смерти кормильца семьи, то есть отца Ленина. Это не те восемь рублей – заработок Ленина в ссылке. На такие деньги можно было спокойно совершать заграничные поездки, никогда и ни в чём себе не отказывая. С созданием РСДРП дополнительно кормить стала партийная касса. Деньги приходили от сочувствующих, а также пополнение происходило за счёт разбоя, за каковое направление ответствовал Джугашвили. Получается, Ленин воплощал собой тот тип оппозиционера, что существует за счёт пожертвований, ибо иначе деньги он зарабатывать не умеет. То есть, может и не желал Ленин так существовать, но иного выбора у него не было, кроме как создавать определённое представление.

Чем именно занимался Ленин на протяжении десяти лет после 1905 года – Волкогонова не затрагивает. Сей временный отрезок почти полностью выпал из повествования. Читателю должно быть интересно, как события развивались после отречения царя в 1917 году. Однако, с 1914 года Ленин задумал перевести империалистическую войну в гражданскую, стремясь через поражение России в Мировой войне раздуть всеобщий пожар революции. Волкогонов посчитал таковое намерение схожим с поступком генерала Власова, во время Великой Отечественной перешедшего на сторону Третьего Рейха. Да и разве не обвиняли Ленина, будто он брал деньги на революцию у немцев? На самом-то деле Ленину было безразлично, кто его снабдит средствами, отчёта за то он никому предоставлять не собирался, как и угождать тем благодетелям.

Нет нужды излишне вспоминать про Плеханова, Мартова и Николая II, как то делает Волкогонов. Достаточно сказать, что первый разочаровался в революции, второй – пострадал за слишком мягкие политические представления, а третий – за ещё более мягкое отношение к действительности. Николай нисколько не был кровавым, он всегда ратовал за мир во всём мире, и если случалась война, то её следовало вести без лишней жестокости: гуманно относиться к военнопленным и не применять отравляющих веществ. Не стоит вспоминать и прочих, кто противился революции, либо ей содействовал, едва ли не абсолютное большинство впоследствии оказалось уничтожено, ежели смерть их не наступила раньше в силу естественных причин.

Во Франции была Великая революция, в России начиналась столь же Великая революция: опять запускалась гильотина, срубавшая головы всем. Ленин всё же сумел добиться власти. Значит и торжество советских якобинцев зальёт государство реками крови.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как Новиков-Прибой на “Орле” до Цусимы ходил? С величайшим презрением! Он – революционер, ратующий за справедливое распределение человеческих благ на планете, оказался вынужден поддерживать противное для него мероприятие: войну империалистических держав. Будучи социалистом, в 1903 году за пропаганду взглядов арестован и определён на броненосец “Орёл”. Так ему случилось отправиться сражаться в японские воды, против чего он не мог предпринять никаких действий. Почему же он не взбунтовал матросов во время похода? Очень просто, дабы не допустить раньше времени противодействия правительства социалистическому движению. Именно так он оправдывался перед читателем. Новиков предпочёл стать участником Цусимского сражения и принять смерть, поскольку иного быть не могло, к чему он постоянно будет подводить повествование. Так уж сложилось, что армией и флотом в России со времён Александра III управляют бездарные командующие. Иного “полезного зерна” читатель из текста не вынесет.

Роман-воспоминание “Цусима” разделён на две книги. В первой рассказывается о событиях до и после Цусимского сражения. Начинает Новиков с извещения о печальной участи российских моряков, частью утонувших, частью взятых в плен. Среди пленных пребывал и он сам. Затем Новиков вернулся домой, уже не застав мать в живых. Однажды ему захотелось написать рассказ, что он и сделал. Полученного гонорара хватило на добрую пирушку с товарищами по флотской службе. Оказалось, писать у него получается, значит нужно браться за произведение большего размера. Да и была мечта у Новикова описать Цусимское сражение.

Никто не хотел воевать: утверждается в первой книге “Цусимы”. Предпринимались всяческие попытки оградить себя от участия в будущих сражениях. Офицерский состав занимался порчей кораблей, из-за чего их приходилось ремонтировать, а значит и выйти в море они не могли. Матросы наносили урон своему организму более прозаическими способами, то есть могли ходить по кабакам в страстном желании обрести венерическое заболевание. Подобная характеристика предвоенного настроя никак не соответствует периодическим изданиям тех лет, описывавших обратную картину, говоря о широкой поддержке населения, готового снабжать армию и флот деньгами, в том числе и самолично отправляясь в место боевых действий. Следует учесть непосредственно взгляд самого Новикова, представляемого всюду на страницах политически подкованным человеком.

Поход – это зря затеянное мероприятие. Не те офицеры находились у командования эскадрой, дабы суметь провести флот до берегов Китая и Японии. Требовалось обогнуть Европу и Африку, чтобы выйти через Индийский океан к Порт-Артуру. На пути случится множество несуразностей, чему повинны окажутся как раз офицеры. То они примут за вражеские корабли рыбацкие лодки, то заставят трудиться под жарким африканским солнцем, то совершат иную оказию. Причём Новиков так часто на это обращает внимание, что немудрено задуматься о матросах, способных мыслить полезнее для флота, нежели обученные морскому искусству офицеры. Впрочем, на “Орле” будет единственный офицер, сочувствующий матросам и снабжающий их литературой, способной пробудить революционный настрой.

Плыть до Порт-Артура долго. За это время сам Порт-Артур падёт, эскадра вынужденно остановится на Мадагаскаре, пробыв у его берегов два месяца. В Новикове успеет проснуться писатель-натуралист, подмечающий особенности в движении солнца, сообщающий о диковинных фруктах, вплоть до вкусовых ощущений. Матросы и вовсе потеряют уважение к офицерам, открыто высказываясь о наболевшем прямо им в лицо.

Так бы закончились мытарства матросов, поскольку стало ясно – идти дальше в японские воды бессмысленно. Поддержку русские корабли в море не встретят, японский флот имеет значительное преимущество, но и оставаться на Мадагаскаре нельзя, ибо тогда придётся затопить всю эскадру, ведь на обратном пути углём их снабжать не станут. Сражения с японцами было не избежать, и двадцать пятого мая 1905 году в Цусимском проливе произошёл бой, описанный Новиковым во второй книге.

Автор: Константин Трунин

» Read more

У России осложнение во внешней политике? Ищите концы в Польше. Они обязательно есть, но доказать правоту таковых суждений никогда не сможете. Из-за чего поляки могли взъесться на Екатерину II? Конечно, вследствие первого раздела Речи Посполитой 1772 года. Тогда же зародился ряд польских конфедераций, ставивших целью вернуть Польше утраченное. Одним из участников Барской конфедерации был Кароль Радзивилл, более известный под прозвищем Пане Коханку. Именно ему приписывается создание мифа о княжне Таракановой, будто бы дочери царицы Елизаветы Петровны. Он же мог стоять за бунтом Емельяна Пугачёва, что остаётся на уровне грубого предположения. Мельникова более озадачила фигура Таракановой, интерес к которой проявился в шестидесятых годах. Художник Флавицкий поддержал версию смерти княжны при наводнении, будучи заключённой в Петропавловской крепости. Требовалось разобраться – так это или нет. Заодно понять, кем в действительности являлась самозваная принцесса Владимирская.

Действительной истины установлено не было. Исследователи её жизни пытались найти факты, чего сделать не сумели. Прошлое княжны окутано таинственностью, как и её смерть. Мельников в той же мере утверждал – княжна сама не знала о себе. Она и на следствии постоянно ссылалась на безвинностью, поддерживавшая суждения о происхождении, не придавая им значения. Может она и не дочь царицы Елизаветы – того ей знать не дано. Но если так говорили другие, она того не отрицала. Во всяком случае, ходивший по Европе слух побудил Екатерину II взять ситуацию под личный контроль и направить в Италию графа Орлова-Чесменского. Обманом Тараканову пригласили на корабль и заключили под стражу. Может показаться, самозванка не могла причинить беды. Однако, некогда поляки уже пришли в Москву с самозваным сыном Ивана Грозного – Дмитрием. Повторение такого следовало избежать.

В княжне Таракановой смущало многое. Но самое основное – её склонность именовать себя принцессой Владимирской, каковых никогда в России не существовало. Другие сомнения – богатый набор впечатлений, пережитых самозванкой. Она побывала во многих местах Европы, была с поездкой в империи Османов. Осталось думать про стремление к впечатлениям, для чего требовалось обязать кому-то её содержать. А как не сыграть на чувствах противников России, предоставив им право на мечту о казавшемся неосуществимым? Сама или по подсказке Радзивилла, Тараканова раздавала обещания, лишь бы сыскать поддержку. Что же, сказочность аппетитов княжны охлаждала благодетелей. Незадолго до заключения под стражу, от неё отвернулись практически все, в том числе и Пане Коханку.

Мельников занял однозначную позицию – Тараканова умерла от чахотки. Наводнение случится через несколько лет после её смерти. Впрочем, для создания негативного мнения о России, в Европе допускалось широкое отступление от имевшего место быть. Жестокостей на допросе Мельников не упоминает. Самозванку допрашивали, но без пристрастия. Не желала она сообщать о себе так интересовавшее Екатерину II. Требовалось узнать имена заговорщиков. Пусть известен Кароль Радзивилл, чего казалось мало, и уже стало не столь важным. Кто стоял непосредственно за его действиями? Этого Тараканова точно не знала. Да и как судить о допросе, опираясь лишь на официальные источники? Всё равно известно малое, остальное могло быть уничтожено.

Про княжну Тараканову Мельников рассказал в духе исследования. Это не художественный текст, и даже не исторический детектив. Требовалось разобраться в личности человека, одного из числа самозванцев, так часто заявлявших о правах на престол. Однако, Тараканова таковых требований не предъявляла. Скорее нужно судить так: она стала жертвой интриг.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кажется, ни перед кем Гоголь не был столь открыт, как перед Аксаковыми. И они не стеснялись говорить ему о своих чувствах. Они дружили, не считая нужным скрывать правду. И когда кто-то из Аксаковых видел в Гоголе тому не свойственное, они прямо ему сообщали. Переписка между ними началась задолго до того, как Сергей Аксаков состоялся в качестве знатока уженья рыбы и ружейной охоты. Сам Гоголь уже имел за плечами ряд литературных работ, показавших его способным к отражению национальных украинских традиций. Итак, первое письмо датируется 1836 годом. Гоголь сожалел о невозможности приехать до Аксаковых, просил проявить к этому обстоятельству понимание.

С 1840 года Гоголь в заграничных поездках. Так он писал Сергею из Варшавы, собирался далее ехать через Краков до Вены, а после податься в сторону Рима, есть у него с собою басни Дмитриева и “Горе от ума” Грибоедова. В ответ ему писал Сергей, стараясь узнать, куда посылать письма, чтобы они нашли адресата. Сам он читал лермонтовского “Героя нашего времени”. Гоголь добрался до Рима и извинялся за молчание, ибо болен, к тому же занят сочинительством “Мёртвых душ”. Помимо Сергея шлёт письма Константину – старшему сыну Аксакова. Чаще расцеловывает, прося передать поцелуи членам его семьи.

В 1841 году Гоголь крепко обосновался в Риме. Он собирается публиковать “Ревизора” небольшой книжкой. Денег мало, просит у Сергея взять для него заём. После про “Ревизора” сообщил необходимость отложить публикацию до осени, поскольку летом толковых продаж обычно нет. Собирается поехать в Швейцарию, на предложение написать статью в журнал Погодина обещал подумать.

1842 год – это “Мёртвые души”. Аксаковы зачитываются поэмой, будучи в Гаврилково. Рассыпаются Гоголю в комплиментах. Сам Гоголь шлёт послание из Гольштейна. О “Мёртвых душах” говорит – понять поэму с первого раза невозможно. К тому же принялся рассуждать про любовь к Христу и стремление к нему. Константин тогда ответствовал – в Москве книжный бум, “Мёртвые души” спешно расходятся, такого прежде не было. За радостью Константина кроется печаль – по отношению к нему самому Белинский пишет ругательные рецензии. Зачем-то Гоголь в ответе высказал упрёк, чем охладил к нему отношение Аксаковых.

В 1843 году Сергей писал Гоголю о недовольстве императора, вследствие чего “Мёртвые души” запрещены к переизданию. Рассказал и о бенефисе Щепкина – актёр хорош, скорее прислуживает заработанной славе, прочие на сцене словно картонные куклы. Сам Гоголь побывал в Дюссельдорфе, снова в Риме, он томился в ожидании письма от Аксаковых, посему выразил радость посланию. Сообщил о полугодичном безденежье. Знает ли его маменька, как ему тяжко?

В 1844 году Гоголь в Ницце, жалуется Сергею на болезнь. Сергей пишет в ответ, напоминая о, должном вскоре быть написанным, втором томе “Мёртвых душ”. Следующее послание Гоголя из Франкфурта – он советовал Константину филологические заметки делать более краткими.

В 1845 году Сергей сказал Гоголю – не так страшна потеря телесного зрения, если открывается зрение духовное. Говорил так, заболев глазами. Сообщил о мысли написать книгу для рыбаков о красотах Оренбургского края. Гоголь отвечал ему из Рима, продолжив писать и в 1846 году. Тогда же Гоголь получил упрёк от Аксаковых, недовольных возникшей в нём религиозности. С чего сталось так, что вместо речей он изрекает проповеди? Не нравится им и слух о готовящейся публикации избранной переписки Гоголя с друзьями, переполненную предсказаниями и как раз проповедями.

В 1847 Гоголь писал из Неаполя. Он радовался честности Аксаковых. Так и следует делать – нужно говорить, ничего не скрывая. В ответ Сергей писал уже по адресу в Риме. Он считал, что Гоголь сбился и запутался, раз взялся оскорблять Бога и человека. Про всё-таки опубликованную переписку с друзьями, Сергей сказал открыто: она распространяет ложь ваших умствований. Кто такое дурное влияние оказал? Скорее всего, сказалось длительном проживание за границей. Гоголь же отвечал, как усложнились отношения с друзьями, сердце его разбито. Сергей в ответ дал единственный совет: возвращайтесь.

С 1848 года Гоголь в России. Ему писал Константин, считая, что в переписке с друзьями Гоголя не было – это не он. Иначе следует говорить о присущей ему двойственности, ибо знают Аксаковы его совсем другим, видят в нынешнем Гоголе кого-то другого, либо Гоголь стал лжив. Ответ последовал в духе следующего размышления: если мои мысли – ложь, то как я сам могу установить – так ли это или не так? На стремление Константина к написанию драм сообщил о необходимости хорошо подумать – драматургия требует обладания особой пластичностью.

В 1850 году Сергей писал Гоголю про огромный успех постановки драмы Константина. Сам Константин писал об успехе, радуясь всему, кроме декораций и костюмов, назвав их дрянью. В 1851 году Гоголь поздравил Сергея с днём рождения. В следующем послании Сергей его поздравлял с новым 1852 годом, напомнил об ожидании второго тома “Мёртвых душ”. Сам Гоголь отвечал: время летит, ничего не успеваю, обнимаю вас всех. Это было последнее письмо Аксаковым перед смертью.

Автор: Константин Трунин

» Read more