trounin.ru

Декарт вывел двадцать одно правило, следуя которым каждый сможет лучше и продуктивнее размышлять. В тех правилах нет ничего сложного, достаточно с ними просто ознакомиться. Запоминать их не требуется, они кажутся логичными и не думается, чтобы потомки Декарта как-то их иначе интерпретировали, нежели им было предложено. Стоит предположить, как трудно было самому Декарту разрабатывать Правила для руководства ума, поскольку чаще он являлся первопроходцем в измышлениях, до него мало кого беспокоивших.

Главное правило всех правил — нужно знать, чем занимаешься. Изучаемый предмет обязан быть хорошо изученным всесторонне, в том числе и в тех областях, что кажутся малозначительными. Чем большим объёмом информации владеет человек, тем шире его кругозор и тем точнее будут высказываемые им предположения. Но это не значит, что полагается быть всесторонне развитым. Необходимо уделять внимание тем предметам, где человек может проявить себя, о прочем достаточно иметь осведомлённость.

Вторым важным правилом является необходимость обо всём иметь собственную точку зрения. То есть нельзя полагаться на чьё-то мнение, не имея личного. Знать со слов кого-то о чём-то — позволительно, но считать мнение кого-то правдивым, не ознакомившись при этом лично с оригинальными мыслями автора — непозволительно. Ещё лучше вынести собственное мнение. Декарт утверждает, что если человек в чём-то сомневается, то он остервенело пытается убедить окружающих в истинности этого, если же человек в чём-то твёрдо уверен, то он придаёт этому вид таинственности и недосказанности.

Третье важное правило — начинать нужно с основ. Не полагается браться за рассмотрение сложных сторон изучаемого предмета, для начала требуется освоить простейшее. В науке чаще исходят от обратного, берясь сразу за неразрешимые вопросы. Получается так, что человек желает найти нечто, толком не имея о нём представления. Никто не расширяет имеющиеся знания, считая имеющиеся наработки достаточными. Получается, человек не желает доходить до чего-то своим умом, доверяясь авторитету предыдущих поколений исследователей. Поверхностно так кажется более правильным. Ежели имеется устоявшееся мнение, значит следует его придерживаться. При глубоком рассмотрении обнаруживается несоответствие с действительностью. Любое старое знание определённо является устаревшим. Принятое за аксиому правило в любой момент может оказаться ошибочным.

Поэтому имеется четвёртое важное правило — для познания необходим метод. Какое мнение не имей, всё равно будешь должен полагаться на имеющиеся в учёной среде знания. Но метод позволительно разработать собственный, либо воспользоваться предложенным Декартом. Метод Декарта — это и есть Правила для руководства ума. Метод построен на способности уметь отделять истину от заблуждения, чтобы суметь достигнуть познания всех вещей. Проблема для последующих поколений заключается в том, что уже нельзя быть специалистом во всех областях, нельзя даже быть специалистом в одной отдельной области, насколько знания человечества расширились, чем ограничили кругозор каждого человека до следования узкой специализации.

Пятое важное правило — сложное необходимо разделить на составляющие, чтобы самостоятельно заново вывести из них сложное. Если при этом сложное примет иной вид, значит достигнуто определённое развитие в личном познании изучаемого предмета. Пятое важное правило даёт понимание человеку о том, что имеются обстоятельства, ранее не бывшие доступными прежним поколениям, отчего незыблемое требуется подвергать постоянному переосмыслению. Некогда составляющее сложного, при таком подходе, может утратить понимание простого, снова став сложным. Но пятое важное правило всё же следует понимать под необходимостью от простого доходить до сложного собственными силами.

К шестому важному правилу относится убеждение Декарта в важности познавать только познаваемое и брать для рассмотрения то, что может быть на данный момент подвергнуто рассмотрению. Если что-то человек не может осмыслить, он остановился в познании и далее не способен изучать предмет, он не должен понимать его более, нежели то ему дано, дабы не порождать заблуждение вместо истины. Таким мнением Декарт сам вносит разлад в научные изыскания, ограничивая способности человека к достижению кажущегося недостижимым. Декарт же опровергает наблюдения, сделанные философами Древнего Мира, познававшими их окружающее с помощью соотношения, приходившими к выводам, осознать которые сможет не всякий человек. Получается, Декарт предлагал исходить в познании нового, отыскивая его в уже известном, но не стремясь познать неизвестное, поскольку оно на данный момент не может быть подвергнуто рассмотрению.

Седьмым важным правилом стало желание Декарта всё упрощать, в том числе и то, что кажется и без того простым. Последующие поколения так и поступили. Как самый яркий пример, введя цифровые обозначения для алгебраических изысканий. Проблема в другом — упрощённое со временем приняло вид сложного, упрощением чего после Декарта никто заниматься не стал. Однако, упрощать всё же необходимо. Когда-нибудь кто-то воспользуется методом Декарта, а до тех пор усложнившееся продолжит восприниматься уделом ограниченного круга специалистов. Кроме того, Декарт призывает придавать известному некий другой вид, чем способствовать его упрощённому пониманию. Допустимо использование геометрических фигур. И с этим мнением Декарта следует согласиться, поскольку поняв простое, иначе сможешь его понять в том случае, когда представишь простое иначе.

Прочие правила взаимосвязаны с семью важными.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №20

Затворнику Паскалю всю жизнь хотелось создать идеальных людей. Семнадцать лет он провёл в затворничестве, никого не допуская к своим размышлениям. Он истово трудился, проводил опыты на пациентах и собирал информацию о каждом потомке Аделаиды Фук, одним из которых являлся сам. Паскаль полностью отдавался работе, не оставляя времени на личную жизнь. К моменту заключительной книги о семействе Ругон-Маккары, он начнёт переживать, будет готов проклясть прежние годы и уподобится юнцу, влюбившись в родную племянницу.

Оказаться глубоко несчастным перед смертью — подлинная трагедия. Золя не упустил возможность воздать горестей последнему из представителей ветви Ругон, обходя его вниманием до последней книги цикла. «Доктор Паскаль» о том и повествует, как человек со светлой мечтой упирается в стену и буквально гибнет на глазах от душевного истощения. Все его устремления для него самого ничего не стоили, насколько ему о том на протяжении порядка сорока лет хотелось думать. Ныне ему уже почти шестьдесят, он впервые испытал подлинную тягу к представительнице противоположного пола, и приоритеты мгновенно изменились. Для возвращения всего на круги своя Паскалю требуется ещё несколько лет любви, чтобы он столкнулся с охлаждением прежних чувств. Но ему отпущен короткий срок — виноват в том склероз сердца.

Паскаль продолжает работать. Он вводит в курс дела Клотильду, дочь Аристида Саккара. Читатель тоже может присоединиться, ознакомившись с пятой главой. Там перечисляются все члены семейства Ругон-Маккары, их краткая характеристика и прочая любопытная информация, в том числе и ранее неизвестная. Пока за окном льёт дождь, Паскаль с Клотильдой поднимают всё описанное Золя в девятнадцати предыдущих произведениях. Выясняется, что ветви в основном пресекаются от стремления потомков к вырождению.

Читатель понимает, интерес Паскаля в действительности был загнан в слишком узкие рамки потомства одного человека, без упоминания связанных с ними сторонних включений, весьма важных для понимания закономерностей наследственности. Золя не сделал главного, не показал истоки прародительницы Аделаиды Фук. Это обедняет понимание родословной действующих лиц цикла.

Кроме занятий евгеникой, развитию которой в те годы способствовал Фрэнсис Гальтон, Паскаль старается внедрить в практику метод подкожного впрыскивания лекарственных средств. Причём опирается на гомеопатические принципы. Он испытывает их на себе и на добровольцах. Поскольку метод лишь внедрялся, смертельный исход всегда был вероятен. То Золя тоже наглядно продемонстрирует. Разве мог Эмиль не описать смерть от закупорки кровеносного сосуда грязью? Обязательно опишет, во всей присущей ему садисткой манере, теперь с налётом экзотики. Видимо, описание военных действий в «Разгроме» его утомили. Настала пора занимательных случаев Например, от самовозгорания погибнет пропитанный спиртом Антуан Маккар.

Семейная сага подошла к завершению. В последних главах Золя показал, как некоторые представители семейства старались оградить род от кривотолков. Они оказались готовы похоронить труд всей жизни Паскаля. Эмиль испортил их планы. Он сам написал так, что уже ничего не исправишь. Пытаться утаить историю семейства стало бессмысленным занятием. Можно попытаться вынести свои выводы из цикла произведений, не пользуясь авторскими подсказками. Они всё равно скорее всего совпадут с наблюдениями Паскаля.

Паскаль умер. Он трудился и не обрёл успеха. Его имя забыто. Оно есть в литературе, не фигурирует среди внёсших вклад в развитие науки. Но он жил, трудился и думал о благе для всех. Ему довелось познать счастье в самый последний момент, прочее для него уже не имело значения. Пусть так будет для каждого из нас — будем ценить всякий миг, не станем его растрачивать на пустые терзания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дельфина Лакруа и Альбан Серизье, исследователи творчества Экзюпери, представили вниманию сборник произведений Антуана, включив в него «Манон, танцовщицу», «Авиатора», фрагменты «Южного почтового» и «Ночного полёта», а также снабдив текст собственными комментариями, дополнив повествование для полноты понимания письмами. Получилось нечто вроде биографии, показывающей читателю Экзюпери с его лучшей стороны — в виде романтика, ищущего себя в мире.

Личность Антуана раскрывается на глазах. Словно он сам рассказывает о себе. Дельфина и Альбан последовательно знакомят читателя с Экзюпери. Сначала он думал о службе военным лётчиком, вынужденный по настоянию родственников забыть о том, устроившись на почтовую службу. Он постоянно писал письма, раскрывал в них мысли, делился творческими замыслами и трудностями профессии пилота. Так в одном из посланий Антуан поведал о замысле рассказа о Манон. Данный рассказ будет опубликован много позже — в 2007 году. В другом послании сообщил о храбром лётчике, разбившемся в горах и сумевшем выжить. Жизнь сама подсказывала Экзюпери сюжеты — придумывать ему ничего не требовалось.

Антуан искал себя, тем же занимались герои из небольшого наследия истинно художественных произведений. Искала себя и Манон — третьеразрядная танцовщица, прислуга, вещь для всех, «кусок мяса» для мужчин, подстилка из плоти, тело с мнительной душой. В её буднях не было того, ради чего стоило существовать. Она признаётся в никчёмности, но понимает необходимость жить. И живёт по той причине, что это необходимо. Если не ей, то другим. Оказалось, подобные люди способны вдохновлять других. То есть быть чем-то вроде музы. Манон о таком не думала, зато об этом задумался Экзюпери. Задумался и стал писать. Чья-то ничего не стоящая жизнь явила собой пример важной ценности каждого из нас. Искать нужно не своё предназначение, а быть опорой для других. Читатель должен вынести только такой вывод из первого литературного опыта Антуана.

Важнее для Экзюпери стало отражение реалий авиаторского ремесла. Рассказом «Авиатор» он определил дальнейший творческий путь. Сумбурные мысли пилота, попытка понять чувства других, желание передать личные ощущения читателю — всё это стало основой будущих романов, сделавших Антуана знаменитым писателем (читатель знает — «Маленький принц» увидит свет незадолго до смерти автора). «Южный почтовый» и «Ночной полёт», отрывки из которых приводят Дельфина и Альбан, усиливают подобное ощущение. Этого достаточно, чтобы понять, чем жил и дышал Экзюпери. Приводимые в сборнике письма являются тому наглядным доказательством.

Антуан, оказывается, был ранимым человеком. Его задевала критика, указывавшая, насколько он плохой писатель, ежели сообщает читателю сведения о своей профессии. В сборнике приводится имя единственного критика, так считавшего, словно во Франции натурализм отжил своё, уступив место экзистенциализму. Антуан не уступал, и правильно делал. Мнение одного растворилось в прошлом, а произведения Экзюпери продолжают пользоваться спросом.

Антуана интересовало многое. У него хватало дельных мыслей. О многих думах он рассказывал в письмах. Переписка превращалась в обмен энциклопедической информацией. Потом исследователи его творчества вырежут им необходимое и составят сборник «Цитадель». Дельфина и Альбан поступили не так варварски. Они взяли самое чувственное, показывая Экзюпери лирично настроенным человеком. Есть чему поучиться, читая пропитанные любовью послания Антуана.

Читатель обязан зарядиться долей положительных эмоций. Поймать оптимизм и пустить его на бреющем полёте. Преграды будут преодолеваться с лёгкостью, а жизнь нестись скоротечно. Под крылом пусть всегда будут те, кто ценит; в кабине — тот, кто любим; на взлётно-посадочной полосе — те, кто ждёт возвращения; а дома — тот, кто примет таким, какой ты есть. Не надо забывать и того, что ты — пример другим, на тебя смотрят и тобой вдохновляются.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Наполеон, Наполеон и ещё раз Наполеон. Для XIX века важнее исторической фигуры не найти. Оказал он влияние и на Стендаля. Ранее поведав в «Красном и чёрном» о юноше, сравнивавшим себя с Наполеоном, в «Пармской обители» Стендаль сделал главного героя современником французского императора. Не просто сделал, а сделал его ярым сторонником. Настолько ярым, что молодой человек решился предать родной итальянский край, тайно вступив во французскую армию, приняв тем самым сражение при Ватерлоо. Порывы юности, вслед за крахом Наполеона, обернулись крахом и для главного героя.

Стендаль понимает, выдать итальянца за француза трудно. Но кто бы разбирался в национальных различиях, когда кругом хватало разнородцев, симпатизировавших Наполеону. Использование сомнений помогло Стендалю наполнить содержание дополнительными деталями. Понятней происходящее для читателя не стало, оно позволило лишь ощутить непосредственное присутствие на поле сражения.

Юношеские порывы были необходимы для дальнейшего повествования — прежние симпатии послужат фоном для жизни главного героя. Молодой человек отчасти повторит судьбу Наполеона, но только касательно общественного осуждения и пожизненного заточения. Возможно не в одном этом. Стендаль наполнил повествование любовными страстями и переживаниями, в остальном излишне насытив содержание действием.

Нельзя от романтического направления в литературе требовать чего-то иного, нежели есть. Подобные истории могли быть в действительности. Попав на бумагу, они идеализировались, действующие лица становились благородными и возвышенными созданиями. Их душа требовала свершения прекрасных деяний, тогда как прототипы ни о чём подобном не задумывались. Впрочем, юный возраст оправдывает главного героя — он действительно мог пылать страстью к фигуре Наполеона. Далее Стендаль внёс собственную версию развития событий.

О чём именно рассказывается в «Пармской обители»? Стендаль насытил произведение всевозможными событиями. Затруднение в другом — содержание подобно воде. Действие развивается медленно, главный герой мучается от однотипных чувств. Ежели он задумает побег, то успеет много раз его обдумать, чтобы много раз передумать. Ему некуда бежать — он боится остаться без любимой. Проще умереть, нежели продолжать бороться за идеалы, более никому в мире не нужные.

Сторонние источники сообщают, что Стендаль написал данное произведение за два месяца. Может по этой причине не хватило времени для глубокой проработки событий, не было придано происходящему на страницах необходимого подтекста. Всё скоротечно, хоть и насыщенно. Слишком поверхностно. Эмоции действующих лиц понятны. Присутствующие в сюжете тайны не представляют интереса. Финал автором определён заранее. Читателю нужно дождаться последней точки. Говоря о «Пармской обители», невозможно раскрыть детали повествования, настолько Стендаль повествует наперёд, что всё оговаривает заранее, уже после строя предположения о том или ином развитии событий, и это при уже оговоренной концовке очередного эпизода. При обилии совершаемых на страницах произведения действий, сказать о чём-то конкретном нельзя.

«Пармская обитель» не понравится тем, кто не любит французскую и английскую литературу XIX века, ибо роман выдержан в духе своего времени: романтическое направление, непомерно раздутый объём, неправдоподобные действующие лица и сомнительной вразумительности сюжет. Подобными характеристиками можно наделить любое литературное произведение какого угодно года написания. Но, когда речь заходит о вышеозначенном веке, чаще всего авторы придерживались той самой модели построения произведений. Такие были тогда предпочтения у конечных потребителей.

Потомки будут ценить творчество Стендаля, как не ценили его за создание художественных произведений современники. Что-то ценить необходимо. Поэтому выбор пал и на Стендаля тоже. Надо помнить — нужно не мнение других слушать, а лично ознакомиться, не поддерживать кого-то, а самому высказываться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №19

Цикл романов о потомках Аделаиды Фук близок к завершению. Наполеон III потерпел поражение под Седаном от Пруссии и был пленён. Это привело к закату Второй империи. Почему так произошло? Эмиль Золя подробно взялся о том рассказать. Читателя ждёт повествование о безграмотном армейском руководстве, долгом отступлении, попытках вырваться из окружения и разгар ещё одной революции в черте Парижа. В качестве представителя ветви Маккар на страницах присутствует Жан, также обделённый вниманием, как в «Земле». Его участие в событиях — повод привязать «Разгром» к циклу «Ругон-Маккары».

Хотела ли Франция воевать? Такого желания у Наполеона III не было. Но исторический фон вынудил. Испанское ли наследство послужило тому причиной или желание немцев объединиться в границах единого государства, именно Франция объявила войну, потерпела сокрушительное поражение под Седаном, лишилась армии и погрузилась во мрак. Ныне те события называют Седанской катастрофой. И есть отчего их называть таким образом. Золя недоумевал, насколько нужно быть слепыми, чтобы, потерпев поражение, затевать гражданскую войну, вместо организации отпора подступающим к Парижу войскам противника. Произошла истинная катастрофа понимания действительности.

Золя пишет, что солдаты постоянно голодали, о них никто не заботился. Они брели с пустыми желудками, оставляли позиции. После, обессиленные, шли на штурм прежних позиций. Их косила смерть. Время высоких идеалов закончилось, амбиций не осталось и у Наполеона III. Скоро случится его пленение. О том Золя непременно расскажет. Окружение под Седаном описывается во второй части «Разгрома», там наглядно показаны страдания мирного населения. Читатель утомится от представленных Эмилем на страницах членовредительств. Каждый будет представлен сам себе. Перестанет иметь значение воля командования. Сей воли и не было изначально. Сплошное безволие. Седан взят в окружение, командование не предпринимало действенных ответных мер.

Золя смотрит на ситуацию глазами обывателя. Он судит спустя годы, когда падение Второй империи стало историей. Он склонен обвинять, видимо зная, как надо было поступать, дабы не допустить произошедшего. Поэтому повествование обличает действия властей, бездарно управлявших страной и в той же мере, от своей бездарности, не сумевших отстоять Францию. Нельзя было вступать в конфликт с Пруссией, но былого не перепишешь. Зато можно поведать о страданиях людей. Им тяжело пришлось в начале войны, во время окружения Седана и ещё хуже после пленения Наполеона III.

Прусская армия относилась к пленным снисходительно, словно они и руководили французской армией изначально. Солдаты в прежней мере голодают, умирают от инфекций и ран. Самовольно уйти нельзя — будешь убит. Попытки побега будут предприниматься, только куда и к чему бежать? В Париж? Парижане опять враги себе. Они возводят баррикады, объявляют Коммунну, словно вернулся 1793 год. И всё-таки дальнейшее развитие повествования Золя перемещает в столицу Франции. Там он перед читателем разыгрывает главную трагедию, делая врагами прежних товарищей. Кто старался уберечь страну от поражения, теперь будет спорить за её будущее. Всё это происходит будто бы случайно, без особого на то желания, просто в силу необходимости.

Вторая империя, хороша она была или плоха, родилась и по воле судьбы скончалась. Кто умел обманывать и наживаться, тот процветал. Кто желал трудиться и тем быть счастливым — тот так и жил. Кто склонен был к порокам и заблуждениям — дни того завершались в нищете. Всего лишь отрезок времени. Впереди у Франции Третья республика — Жан Маккар будет строить новую жизнь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №16

Жить мечтами — лучшее из доступного человеку. Редко кому удаётся добиться желаемого, поэтому остаётся мечтать, иначе действительность загонит в самый мрачный из своих углов. А могли ли мечтать герои произведений Эмиля Золя? Сомнительно. Ругоны всегда воплощали желаемое, представители ветви Маккар были слишком угнетены. Но нашёлся герой, достаточно юный, которому Золя поручил столь важное занятие, как мечты. Им стала дочь Сидони Туше, четвёртого отпрыска Пьера Ругона. Девочку назвали Марией-Анжеликой, отца своего она не знала, о матери имела смутные представления, её воспитанием занимались приёмные родители. В отличие от родственницы Полины Кеню, она не имела над собой попечительского совета, росла в строгости, занималась вышиванием и верила, что когда-нибудь к ней придёт принц — тогда наступит долгожданное счастье.

Золя разряжает обстановку. Удивив читателя особенностями развратной сельской жизни, готовясь удивить повествованием о маньяке-убийце, Эмиль рассказывает о девушке, чью историю можно сравнить с судьбой Золушки. А чтобы читатель не вздыхал от удивления, Золя приправил повествование кровавыми подробностями эпических сказаний о героях прошлого, которыми главная героиня произведения зачитывалась. Не смущали её реки крови и отрубленные части тел, ведь мораль у сказаний всегда заключалась в борьбе во имя добра. И обязательно должен был быть храбрый воин, либо одарённый достоинствами человек, заслуживающий её мечты о нём.

Читатель не удивится и когда дочитает «Мечту» до конца, вновь убедившись в любви Золя к естественному исходу всякой жизни на нашей планете. Пусть главная героиня не воплощает в себе пороки Маккаров, скорее должна представлять из себя человека, устремлённого на покорение новых горизонтов, чего на страницах не происходит. Сказалась ли на ней наследственность неизвестного отца? Остаётся предполагать лишь это. В одном она остаётся последовательной — будет ждать принца. Только так она согласна украсить свою жизнь, при прочих возможностях предпочитая оставаться вышивальщицей. В том-то и проглядывается в ней Ругон: ежели не о новых горизонтах речь, то стоит добиваться покорения труднодоступных целей.

Золя даёт главной героине такую возможность. В неё влюбляется наследник богатого и влиятельного дома. Но как может любить «принц» девушку из низов? На подобных началах в литературе принято строить драматические сюжеты, сталкивая лбами чувства влюблённых с мнением общества. Чаще проигрывают молодые пылкие сердца, надламываются души и в, силу малого жизненного опыта, ими принимаются скоропалительные решения. Золя не желал описывать ещё одну красивую любовь, заканчивающуюся банальным трагическим финалом, ему требовалось нечто большее. Эмиль играл на эмоциях действующих лиц, меняя их пристрастия, проникая в мысли каждого.

Главная героиня кажется алчной, жадной до влияния. Её ухажёр — холодной стеной, безразличным к чувствам других. Но за таким представлением друг о друге, они верят в надуманность предположений. И вот главная героиня расцветает, её ухажёр — оттаивает. Алчными становятся другие персонажи, как и холодными стенами. Пробиться через непонимание и не зачахнуть не так просто, нужно иметь запас внутренней веры в возможность невозможного. Во что верила Мария-Анжелика, сугубо из желания Золя, обязательно должно было дать трещину. Так не раз вернётся холод в отношения молодых людей. Читатель замечает, о скоропалительных решениях разговор не идёт. Безумствам нет места в «Мечте».

Счастье будет! Кто-то должен был умереть в произведении Золя, испытывая радость от прожитой жизни. От счастья тоже умирают, что Эмиль с великой радостью продемонстрировал. Нет места грусти — всё закончилось лучшим из вариантов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

С возрастом хочется всё больше говорить. По той простой причине, что внутри созрело слишком много мыслей, чтобы позволять им мариноваться внутри. Нужно обязательно высказаться! Если же ты при этом являешься писателем, уровень вербального шума изливается на страницы потоком. Не нужны более реальные собеседники, они возникают по воле фантазии в произведениях. Кропотливо и по намеченному плану создаётся очередное творение, наполненное личной правдой жизни и собственным видением действительности. Представления о должном быть преподносятся под авторским на то желанием. Так рождается профессиональная беллетристика, отчасти веха, но затёртая среди прочих трудов писателя.

Читая роман Жорж Санд «Грех господина Антуана», читатель не будет думать, почему было выбрано такое название и почему под обложкой переизбыток политически выверенной и безусловно пророческой информации. Не надо было иметь зрение и слух для понимания происходящих в обществе перемен. По творчеству Санд это вполне ясно определяется с первых её работ. Масонские треволнение — романтические выдумки впечатлительных натур, переживать нужно за иное направление человеческой мысли, развивавшееся сенсимонистами и коммунистами. Отчего утопические идеи вообще стали волновать общество в данный момент, читателя не интересует, опасения вызывают думы о будущем. А там, как в любой прочей форме завтрашнего дня, оптимизм возможен, но для того надо пройти ряд испытаний, которые обязательно сломают представления об идеале, опошлят его и выбросят продуманную идею на свалку истории.

Причина недостижимости положительных подвижек в обществе — само общество. Это лишь кажется, будто социум является устойчивым понятием, резко отделяющим людей по определённому признаку. Надо понимать, социум — многоступенчатая структура. Есть только слово, обозначающее рамки. Если социум заменить на менее узкоспециализированное слово, как истина предстаёт в обыденном виде, то есть речь идёт о возводимых ограничениях, ничего из себя не представляющих. Любой может посчитать себя вольным действовать в разрез представлениям социума, что и происходит, стоит кому-то задуматься улучшить условия жизни.

Люди желают думать, словно кто-то за них в ответе, при этом не позволяя никому над собой устанавливать власть. Нет желания быть понукаемым, но хочется понукать вышестоящих. Пей человек горькую, влачи жалкое существование — он продолжает оставаться гордым, не позволяя переступать через себя и указывать ему на необходимость действовать по чужому велению. Он художник собственного счастья, ищущий дармовых красок и бесплатного холста, на который сможет вынести всё его волнующее, думая, якобы имеет на то право. Упирается человек, не желает блага для себя, дай ему хотя бы один выходной день в неделю и возьми на себя его долговые обязательства, он продолжит гордиться занимаемым им положением, не понимания, как нужно благодарить за заботу.

Понимает это каждый человек, считает других обязанными, не стремясь ударить пальцем о палец. Что с ним делать? Ничего не сделаешь. Он, и только он, опоганит любое благое начинание. Он будет громче всех кричать, видя в росте благополучия подвох. Он же ныне корит тех, кто не позволяет ему чувствовать себя полноценным членом общества, достаточно зарабатывать для обеспечения семьи продуктами и предметами роскоши. Возвёл человек стену из недопонимания, которую нельзя преодолеть. Насыпь хоть рядом с ней гору денег, обеспечь необходимым, человек на краткий момент успокоится. Где тут добиваться для него утопии? Только насильно. Но это требуется человеку, он же сопротивляется.

Кто-то скажет, что не об этом Жорж Санд написала? Отнюдь, как раз об этом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №15

Приходится признать, литература Запада периодически опускается до распущенности. В конце XIX века это прозвали натурализмом, в XX веке — реализмом. Писатели решили, будто наполнение произведений физиологией и половыми непотребствами поможет им отдалиться от романтических представлений о действительности. Но, становясь на противоположную сторону от идеализации, они аналогично перенасыщают текст подробностями, делая его далёким от отражения истинного положения дел. Нужно брать назад слова о деградации морали. Не может быть речи о нравах вообще, поскольку не бывает определённого понимания обыденности. Об этом говорят, либо замалчивают. Человек же каким был в пещерные времена, таким остался, пусть и перейдя из дикого состояния на положение цивилизованного.

Теперь вернёмся во времена Второй империи. Забудем про высший свет и прочих обитателей городов. Место действия романа «Земля» — сельская местность. Именно в таких условиях обосновался Жан, сын Антуана Маккара, уставший от пьянок и грубостей отца, спешно покинувший дом, обучившийся на плотника, успевший повоевать и вот найдя себя в чём-то схожем с пасторальным пейзажем. Этой информации достаточно, чтобы больше о Жане не вспоминать, его дальнейшее появление на страницах произведения не имеет значения. Основная роль отводится описанию бытовых подробностей, развратных выходок действующий лиц и недовольства крестьян отводимой им участью в экономической модели общества.

Золя крайне пристрастился к описанию процессов разрешения беременности. «Земля» начинается с того, как крестьяне помогают быку удовлетворить корову, совершая за него все требуемые действия. Сочно, в красках, передавая запахи, Эмиль механизирует естественный процесс. Позже корова обязательно родит, но так, чтобы придать драматизм происходящему, позволяя автору дополнить картину кровавыми мазками и частями отрезанных тел. И не беда, если драматизм усилится одновременно рожающей женщиной. По мере знакомства с произведением читатель привыкает к перемене напастей, поэтому не стоит ожидать гладкого развития событий.

Разводить животных, выращивать растительные культуры, сбывать излишки, хранить семена до следующего года, питаться — привычные крестьянам занятия, которые Золя не обходит вниманием. Ничего из перечисленного героям произведения легко не дастся, всякий раз будут происходить несчастливые стечения обстоятельств. Эмиль до того наполнил действие горестями, что в иной момент крестьянам пора умереть от голода. На селе людям не до того, они привыкли бороться с неурожаями и недостатком средств. Особенно понимая, им сейчас не так плохо, как будет в будущем.

Вот о будущем Золя пишет с особым вдохновением. Завтрашний день не несёт сельским жителям ничего хорошего. Ведь все понимают, чтобы лучше жить, нужно повысить цену на продукцию. Повышая цены, крестьяне сталкивается с ростом цен на предметы труда, производимые рабочими. Разрешить сию ситуацию не представляется возможным. К тому же, Золя мыслит наперёд, совсем скоро у крестьян начнут отбирать землю, если те ведут хозяйство лучше соседей, и отдавать её тем же соседям, ведущим хозяйство хуже.

Уповать крестьянам остаётся на Бога. Да не верят они в него, а если и верят, то не думают жить по заповедям. Кюре рад покинуть приход, не имея сил терпеть нравы населения: развратничают, пьянствуют, сквернословят. Тем же занимается на страницах произведения и Золя, называя одного из героев «Земли» Иисусом Христом, без какого-либо намёка на праведность, скорее нагружая его наличием всех пороков скопом.

Перечислять проблемы жителей французского села можно долго, проще ознакомиться с романом Золя. Остаётся порадоваться, что Эмиль взялся рассказывать о семействе Ругон-Маккары, а не о представленных в «Земле» отпрысках ветвей дерева Фуан.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писатель не может не делиться мыслями с бумагой. Но он понимает, что-то следует оставить вне читательского внимания. К сожалению, этого не понимают издатели, из желания ли заработать или стараясь сделать автора доступнее. Антуан де Сент-Экзюпери погиб рано, опубликовать успел мало, рукописи его сохранились, попали в «заботливые» руки редакторов, скомпоновавших текст и выставивших на всеобщее обозрение. И вышло так, что читатель узнал тайны писателя, важные для него одного.

Кем представлен Антуан на страницах «Цитадели»? Он — человек, уважающий всякое мнение, сын, желающий видеть рядом с собой отца, строитель, возводящий собственное государство. Сент-Экзюпери окружил стенами личное понимание действительности и не желал ни с кем им делиться, так как его всё равно не поймут. «Цитадель» оказалась наполненной заметками о беспокоивших Антуана проблемах, не настолько важных, чтобы люди с ними согласились. Безусловно, мудростью переполнены страницы, Сент-Экзюпери прав в суждениях, всем бы следовало опираться на его советы. Вот только кто согласится стать исполнителем воли того, кто слишком долго пробыл оторванным от земли? Антуан оказался представленным в качестве мечтателя, вообразившего себя справедливым правителем, знающим, как нужно относиться к подданным и избегать с ними конфликтных ситуаций.

Если Цитадель не становилась для Сент-Экзюпери отрадой, то он мог заменить толстые стены на тонкие перегородки дома или на корабль, где уже не мог ощущать прежней уверенности в словах. Антуан становился ребёнком, оглядывающимся на отца. Он принимал роль ведомого, всегда стремясь соответствовать представлениям родителя о необходимом быть. Содержание «Цитадели» из уверенных суждений сбивается на робкие мысли подростка, писавшего о познании мира и прятавшего записи в лишь ему известное место.

Нет в тексте однородности, все душевные переживания Сент-Экзюпери оказались под видом данного произведения. Оттого и воспринимается текст набором высказываний, афоризмов и максим, удивительно имевших место в голове француза, сходных по звучанию с мыслившим в начале XX века Метерлинком и, почти одновременно с самим Антуаном, — Камю. Сказалась накопившаяся усталость от людской агрессии или во Франции наконец-то задумались о необходимости придти к общественному равновесию? Мыслители тех дней, как и сам Сент-Экзюпери, действительно устали от периодически случавшихся войн, порождавших страдания и не дававших ничего, кроме болезненного восприятия необходимости терпеть порочность человеческой натуры.

Антуан взялся построить идеальный мир, где воздаст всем по заслугам. А если понадобится от кого-то избавиться, то это будет осуществлено самым гуманным способом. Например, потерявшего власть короля лучше всего казнить, дабы не унижать его достоинство. Сент-Экзюпери далёк от бездумных предположений о возможности одновременно существующего для всех счастья: кто-то обязан страдать. Без осознания горя, человек не поймёт его противоположности, обязательно встав на путь желания что-то потерять, чтобы суметь осознать, чего ему опять не хватает.

Так строится империя Антуана. Он властвует, поднимает с колен и возвращает царские регалии. Ему доступно всё, он волен слыть справедливым правителем. Ему снится наяву, он счастлив и рад жить внутри Цитадели. Любой человек наделён такой же способностью осознавать право на осуществление фантазий, хотя бы дома, где никто не посмеет распоряжаться жизнью хозяина помещения, если тот не преступает норм морали. Но дом закрыт на ключ от посторонних глаз, также должна была быть сокрыта «Цитадель». После смерти Антуана ворота открыли и пустили внутрь всех желающих. Теперь каждый волен на свой лад судить о том, что не должен был видеть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чем глубже знакомишься с предположениями Лейбница, тем сильнее понимаешь, как трудно вчитываться в суждения столь одиозного противоречивого человека. Его воззрения всегда были в движении. Под конец жизни Готфриду предстояло разбираться с китайской теологией. И, как знать, какие выводы это могло иметь для дальнейших умозаключений. Письма Лейбница становились всё пространнее, Например, Письмо к Косту о «Необходимости и случайности» (1707) содержит размышления, но не позволяет сделать на его основании важных выводов. Готфрид стал чаще ссылаться на самого себя, вспоминая о собственных трудах. Давно им забыты Декарт и древние философы.

1710 год ознаменовался работами «Материя, взятая в себе» и «Монадология». Теперь пришло окончательное осознание, что именно считать монадами. Отныне они являются простыми субстанциями. Что прежде Лейбниц считал монадами, получило прозвание агрегатов. Монады, подобно отрицаемым атомам, остались неделимыми. Более того, каждая монада — отдельный универсум, существующий с возникновения мира. Монады не могут умирать и появляться. Они наполняют собой пространство, вместо предполагаемой древними философами пустоты. К тому же, Лейбниц пришёл к осознанию Бога, как простой субстанции. Подразумевал ли под этим Готфрид Совершеннейшее Существо монадой? Под размышлениями Лейбница Вселенная обретала требуемый ему вид.

Лейбниц растягивал материю там, где ему удобно, помещал в освободившееся пространство ему требуемое, развивая ход мыслей дальше. Разбираясь с основами мира, Готфрид не забывал о насущном. Его беспокоило понимание души: её состав, телесность, наличие у животных. Лейбниц ещё раз задумался о Боге и побудивших его причинах создать человека. Не для общения ли с собой он создал людей?

К 1714 году монада из простой субстанции снова перешла в сложную. Такой вариант казался оправданным сразу, когда Лейбниц называл их универсумами. Что заняло место простой? Оно досталось простой субстанции. Сущее состоит именно из простых субстанций, в том числе и монады, не утратившие остальных представлений о них. А так как монады оказались сложными субстанциями, они стали отличными друг от друга, в зависимости от свойственных им внутренних модификаций. Это следует из текста труда «Начала природы и благодати, основанные на разуме». Тут же Лейбниц предположил, каким именно образом из семени получается жизнь — он связал это с наличием внутри маленьких животных. Но и это не так важно, как осознание Готфридом ещё одного значения Бога — ничего не делается без достаточного на то основания.

«Критика основоположений преподобного отца Мальбранша» (1711), «Переписка с Николаем Ремоном» (1714-16), «Переписка с Кларком» (1715-16) — заключительные штрихи к пониманию философии Лейбница. Божественной воле Готфрид так и отдавал ведущую роль во всех процессах. Не стремился он понимать и современных ему философов, имея при этом сходные взгляды. Склонность к критическому восприятию Лейбниц пронёс через весь отведённый ему период для работы над пониманием действительности.

Трудно определиться с вкладом Лейбница в науку, если судить о нём по мелким трудам. Как бы не было тяжело, а вникать в мысли Лейбница очень тяжело, нужно читать больше, не останавливаясь на малом. Первоначальное мнение может ещё много раз измениться, стоит ознакомиться с работами других учёных. Опровергать настоящее, вот чему Лейбниц на самом деле учил. Он ни с кем не соглашался. Не будет заблуждением, если потомки в той же мере ответят Готфриду, сомневаясь уже над его предположениями.

До какого бы развития не дошла наука, она всё рано не станет выше понимая основной сути бытия, разработанной Лейбницем.

Автор: Константин Трунин

» Read more