trounin.ru

Закончен долгий путь. Минуло десять книг, перед читателем одиннадцатая. Вспоминая начало, не веришь всему пережитому. Пусть бытуют сомнения в правдивости иллюзорного мира Кастанеды. Его цикл книг о Доне Хуане навсегда останется важной составляющей литературной мультивселенной. «Колесо времени» по логическому определению является продолжением «Активной стороны бесконечности» — тогда Кастанеда делился жизненными воспоминаниями, тут продолжил. Концентрация внимания идёт на основные мысли из предыдущих книг. Перед читателем сборник цитат и афоризмов. Практически «Максимы». В конце каждой главы Кастанеда рассказывает о том, что его подтолкнуло к написанию каждой из книг. Для себя и для тех кому интересно, постараюсь по чуть-чуть раскрыть каждую книгу — с чего Кастанеда начинал, и полученный им результат.

Первая книга Кастанеды «Учение дона Хуана» увидела свет в 1968 году. Сложно передать чувства. Из неё практически ничего невозможно понять, если ты неподготовленный. Я её не конспектировал, поэтому теперь теряюсь в догадках о чём она была.

Вторая книга «Отдельная реальность» (1971) стала самой провокационной. Именно она закрепила у многих мнение, что Кастанеда писал под воздействием галлюциногенов, что всё им ощущаемое — это бред наркомана. Действительно, в книге много места отводилось для этой забавы. Как снежный ком на голову. Других слов не подберёшь. Самые упёртые продолжают читать Кастанеду дальше. Много позже приходит осознание Отдельной реальности — она не является иной. Воздействие галлюциногенов должно было вызвать у Кастанеды принятие другого мира, дабы не задавать лишних вопросов. Излишняя концентрация на сборе и курении, по моему скромному мнению, не самый удачный подход к осознанию существования мира магов. Впрочем, Дон Хуан не нашёл другого способа для убеждения Кастанеды в реальности происходящих событий.

Третья книга «Путешествие в Икстлан» (1972). Разговор об иллюзорной стране, куда устремляются все маги, но не все доходят. До сих пор я не могу понять, чем же является Икстлан. Он точно — часть мира магов. Но часть, что дано понять при жизни, или Икстлан — это финал жизненного пути?

Четвёртая книга «Сказки о силе» (1974.) Спустя три книги, осознание мира магов становится более реальным. Кастанеда начинает вводить читателя в курс дела. Первичное описание мироустройства и некоторых возможностей магов. Именно в этой книге Кастанеда совершает смертельный поступок, а Дон Хуан навсегда исчезает из реального мира.

Пятая книга «Второе кольцо силы» (1977). Кастанеда столкнулся с действительностью, ему предстоит набрать команду магов и разобраться со своими дальнейшими действиями. Он стал продолжателем линии древних индейских магов. Дополнительные сведения о магических практиках, о влиянии детей на способности мага. В книге присутствует элемент эротики.

Шестая книга «Дар орла» (1981) даёт читателю окончательный вариант мироустройства. Делается упор на осознанные сновидения. Вводится понятие одной из основных практик — неделанье. Кастанеда приоткрывает завесу тайны над прошлым Дона Хуана.

Седьмая книга «Огонь изнутри» (1984). Основная загадка Кастанеды — невозможность доказать его слова. Предыдущие поколения магов сгорают в один момент, предоставляя следующему поколению самостоятельно строить свою линию поведения. Огонь пожрал Дона Хуана в четвёртой книге. Теперь Кастанеда начинает осознавать суть феномена. Удивительным фактом, что стал понятным после смерти самого Кастанеды — вся его команда исчезла в день его смерти. Никакого не нашли, все пропали. Кастанеда в этой книге рассказывает о строительстве своей команды, вспоминая поступки Дона Хуана, столкнувшегося с такой же проблемой после смерти своего учителя.

Восьмая книга «Сила безмолвия» (1987) закрепляет удивительные требования для магов. Читатель ранее постиг практики неделания и избегания помощи другим. Теперь предстоит осознать секрет силы безмолвия. Эта книга об общении, как бы не казалось это странным. Кастанеда объясняет понятие сталкинга. Самостоятельное познание мира магов продолжается. Вновь Кастанеда вспоминает о становлении команды Дона Хуана.

Девятая книга «Искусство сновидения» (1993). С этой книги для меня начался Кастанеда. Не надо её читать первой. Лучше пусть будет прочитана вами именно девятой. Мало поможет постичь возможность осознанных сновидений, но даст понятие о важности процесса.

Десятая книга «Активная сторона бесконечности» (1997). Кастанеда более подробно рассказывает о своём детстве, становлении, первой встрече с Доном Хуаном, он собирает наиболее памятные моменты жизни в одной книге.

Одиннадцатая книга «Колесо времени» (1998) была написана в год смерти Кастанеды. Не даёт читателю ничего нового, но и не напоминает старого. Выбранные места из предыдущих книг собраны в сумбурном порядке, ясном только самому Кастанеде. Выжимка понятий и определений не несёт смысла. Просто приятно было закрыть для себя Кастанеду. Он создал удивительный мир. Может он действительно существует.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эту книгу написал не Достоевсткий. Её написал кто-то другой. Сколько не ищи, а Фёдора Михайловича в «Бесах» нет. Стиль повествования разительно отличается от всего, что до этого написал Достоевский. Кардинально переработан слог, отошедший от детского образа мыслей. Персонажи уже не безликие истерики, но всё-таки довольно пусты. Ко всему готов перед чтением, но в итоге столкнуться с реальностью — происходит тяжёлое отторжение текста. За что раньше ругал Достоевского, теперь хочешь вернуть назад. Вспомнить толстый картон и порадоваться красочным описаниям. Отныне этого нет. В книге лишь несколько запоминающихся эпизодов, связанных с двумя преступлениями против личности: дуэль и убийство.

В такой книге, как «Бесы», можно найти что угодно. Каждый выделит своё. И каждый будет прав. Кто-то увидел угрозу для развала Империи, кто-то предрекание брожения революционных мыслей в головах людей, кто-то просто принял книгу без прикрас, оценив старание Достоевского в адаптации реально произошедших событий. Философию в книге найти трудно. Достоевский за долгие годы литературных трудов достиг того умения, когда слова складываются в предложения, предложения в абзацы, а абзацы в невообразимое количество взаимосвязанных событий. И при этом писатель не сдвигается с точки описываемых событий, ловко манипулируя развитием событий, удерживая взгляд в одном месте. Получается пустой текст, чтение которого может принести удовольствие подготовленным людям, остальные же его забывают к следующей странице, стараясь зафиксировать в памяти хотя бы основные события, не утруждая воображение концентрироваться на погружении во внутренний мир персонажей. Достоевский не использует поток создания, он стремится к реализму.

Согласно библейскому преданию, изгнанные Христом бесы из одержимого человека вселились в свиней, а те, аки лемминги, бросились топиться в воду. Из этого строится весь сюжет книги. Есть люди, они одержимы идеями, забродившими в мире. Грядущая борьба угнетаемых рабочих за свои права скоро разольётся широкой рекой — эволюция человеческого разума требует кардинального пересмотра мироустройства. Устранить старые порядки будет крайне болезненным делом. Старшее поколение не желает, младшее — начинает преобладать. Несколько сменившихся поколений подведут мир к осознанию нового положения дел, когда отходить назад уже невозможно. Либо по краю пропасти, либо в пропасть. Кто устроит, те всё равно рано или поздно утратят баланс.

События в книге идут своим чередом. Они могут быть связаны с основной идеей Достоевского, но могут быть далеки от неё. Цепь событий, плавно перетекающих к финалу, по моему скромному мнению, никак не связана с каким-либо поднятием революционного самосознания внутри людских душ. Имеет место лишь стремление к собственной безопасности, к непринятию мнений людей, имеющих другую точку зрения, боязнь высказать свои мысли вслух и боязнь быть наказанным за попрание устоев общества. Животное чувство и ничего более.

Достоевский взял ситуацию в более широком понимании. В конечном счёте, всё снова подводя к своему любимому определению — тварь дрожащая или право имею. В этом весь Достоевский. Только к такой развязке понимаешь, что книгу написал именно он. Из книги в книгу читатель наблюдает жизнь униженных и оскорблённых. Я уже говорил о большом влиянии на творчество Достоевского Виктора Гюго, такого же маститого писателя, создателя мрачных миров, раскрывавшего язвы западных стран Европы. До «Бесов» Достоевский ограничивался созданием мрачных миров, описывая пагубное влияние мира на тонкую человеческую психику. Теперь же Достоевский взялся за язвы родной страны, так обильно оросившие кровью последние десятилетия жизни писателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1969 году на книжных прилавках США появилась книга психолога Кюблер-Росс с очень непонятным названием «О смерти и умирании». Проблема смерти всегда стояла перед человечеством в виде самой неразрешимой проблемы, с которой хочется разобраться как можно скорее, но которую никому не дано избежать. В последние десятилетия проблема смерти стала ещё более острой — развивается медицина, развивается гуманизм, а люди продолжают умирать. Усиливается страх перед необъяснимым. На теме смерти строят свои взгляды все религии. Тема смерти собственной личности является крайне неприятной.

Элизабет Кюблер-Росс имела практику во многих больницах США, основным её занятием стало понимание нужд умирающих больных, чаще всего раковых, у которых можно более тщательнее наблюдать все стадии, приводящие человека к последним мгновениям. Стена непонимания стояла перед автором, практически невозможно было на первых порах добиться согласие докторов на беседы с больными. Робкие попытки переросли в лавину информацию, получаемую Кюблер-Росс в ходе разговоров с пациентами. В книге очень много записей бесед, отчего основная тема становится менее чёткой. Понятно желание автора быть более точным, раскрывая переживания людей, но много лишнего, более достойного другой книги, что смерти касаться не будет.

Кюблер-Росс разработала пять этапов реакции людей на критические ситуации:
1. Отрицание
2. Гнев
3. Торговля
4. Депрессия
5. Смирение

Все пять этапов применимы во многих ситуациях. Понаблюдайте за собой. Не обязательно это может касаться смерти. Ведь получив неприятное известие, все мы сперва не верим, потом приходим в ярость, начинаем торговаться, ставя условия и ища личную выгоду, затем впадаем в уныние и всё равно смиряемся со свершившимся, как с неоспоримым фактом. Попробуйте отказать ребёнку в его просьбе, по его эмоциям вы увидите все пять этапов. Он будет на вас ругаться, потом станет предлагать что-то взамен, хоть вымыть посуду, получив явный отказ — у него пропадёт настроение, и всё-таки ничего не останется, кроме как смириться. Это идеальный случай. На любом этапе возможны проблемы. Кто-то может застрять и не выбраться из определённого этапа, усугубляя ситуацию. Нужен тонкий подход, только тогда всё встанет на свои места и подойдёт к последнему этапу.

В своих беседах Кюблер-Росс задействует не только лечащих врачей, но и священников. Тема Бога является одной из важных. Именно перед угрозой смерти многие становятся верующими. Это наступает ещё на второй стадии, когда должен быть выявлен виновный в сложившихся обстоятельствах. Бог же является последней инстанцией, которая может повернуть ситуацию вспять, вернуть здоровье, дать второй шанс.

Что делают медики со смертельными больными, да и не со смертельными больными тоже? Больной = пациент = заболевание. Лечат не человека — лечат его заболевание. Общество до сих пор не считается с людьми, решившими свести счёты с жизнью. Медики не любят сообщать больным смертельные диагнозы, откладывая это на потом, сообщая важную информацию лишь родственникам. До сих пор медик не может открыто спросить о раке самого больного, даже видя его историю болезни — сперва надо тактично выяснить факт знания заболевания, только после этого уже строить разговор дальше. Кюблер-Росс не призывает вставать на позицию правды. Правда не всегда является лучшим выходом из ситуации. Но она твёрдо уверена, что сокрытие информации от больного — это потеря многих месяцев и дней для приведения всех своих последних дел в полный порядок. Нужно не просто сообщать диагноз — нужно рассказать пациенту о его болезни.

«Говорить о смерти проще, когда она «за много миль», а не «прямо за дверью».» (с)

» Read more

Давайте поговорим о «Тибетской книге мёртвых» без высокопарных слов. Не будем говорить о мудрости Востока и не будем поднимать тёмную историю создания и перевода. Восток — тяжёл для понимания Запада. Культура иного типа сформировалась иными путями. Главное, при чтении, понимать, что читаешь наставление перед смертью. Сама смерть на Востоке — не простое умирание. Буддизм учит возможности к перерождению — вот отсюда и идёт трактовка всей книги.

Водянистый стиль написания — верное средство создать мистический флер. Различать образы в мутной воде невозможно, через чистую воду читатель смотреть не сможет. Надо принять содержание книги таким, какое оно даётся. Образы возникают не самые лицеприятные. Сравнение возможно только с ужасами Лавкрафта. Своеобразные животные ужасы Лавкрафта и видения (испытания) умирающего — суть одной воды. Погружение не вызывает отвращения. Явление твоим очам страшных существ с отрубленными человеческими головами, нанизанными на ядовитых змей, что обвиваются вокруг шей этих созданий; кишки их, выпадающие из живота, находящиеся у них же во рту. Ничего приятного в этом нет. Книга пытается убедить умирающего в призрачности видений. Книга убеждает видеть в страшных созданиях — божественных добрых существ. Надо понять, что они — это ты. Когда примешь видения, тогда перестанешь мучиться, тем скорее наступит перерождение.

Человеческая душа (давайте её назовём так) подвержена пяти состояниям. Каждое состояние — это Бордо: утробное, рождённое бессознательное, в полном уме, смерть и поиски для нового воплощения.

Оказывается, не родители нас выбирают, а душа сама определяется кем ей быть. Ей могут быть доступны различные уровни от животного мира до мира божеств. Душа может выбрать континент для рождения. Может самостоятельно выбрать родителей. Для всего этого в книге приводятся подробные инструкции. Только реализуемо ли это на практике? Смерть сродни сну. Ты просыпаешься, ты что-то помнишь, но потом быстро забываешь. «Тибетская книга мёртвых» учит поведению после смерти, она является наставником. Как применить — если можно применить — надо всегда иметь в виду.

Интересно, в книге описан суд. Судят не складывая все твои добрые и злые дела на разные чаши весов. Тебя мучают, пытают, убивают раз за разом. Судилище — чистый ад. Рая нет, его можете не искать. После пройденных ужасов, ощущение лавкрафтовского ужаса только усиливается. Один в один. Суд закончится только тогда, когда ты станешь честным с самим собой. Поймёшь, что судишь ты себя сам. За грехи отвечать не надо. Они были и ничего с этим уже не сделаешь. Нужно принять прошедшую жизнь как данность, очистить сознание и переходить в новую оболочку для новой жизни.

Смерть — последний перед первым этап жизни. Когда всё станет безразлично — наступит Нирвана.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Жизненный путь Теодора Драйзера был не столько тернист, сколько полон успехов и падений. Писательскую карьеру начал в 1900 году и сразу закончил её на десятилетие, чтобы потом с ещё большей энергией сконцентрировать свои усилия. При всём своём таланте — Драйзер был и остался журналистом. Его книги полны художественных элементов, но ещё больше в них элементов расследования, попыток разобраться в истории до мельчайших деталей. Драйзер ничего не придумывал. Все его книги основаны на реальных событиях. «Американская трагедия» — история Честера Джилетта, чья короткая жизнь внесла большой резонанс в общественную жизнь Северных Штатов Америки. «Финансист», «Титан» и «Стоик» — жизнь миллионера Чарлза Йеркса, «Дженни Герхардт» — о старшей сестре Драйзера. «Гений» — о самом Драйзере. Безусловно, «Сестра Керри» тоже имеет реального прототипа.

«Американская трагедия» полна детальных описаний быта США конца XIX — начала XX веков. Драйзер ничего не упускает. Как росли дети, как влюблялись и встречались, какие были моральные помыслы, отсутствие распущенности нравов при наличии распущенности, сильные позиции высшего света, тяжёлая жизнь нижних слоёв общества. Со всем этим столкнётся читатель. Любители краткого пересказа могут смело прочитать заметку о Честере Джилетте. И всё сразу станет ясно за пять минут. Не надо будет тратить сорок часов на чтение. Чтобы сказать — я прочитал «Американскую трагедию» и знаю о чём книга — лучшее решение. Желающим себя поистязать, восхитится талантом Драйзера, вникнуть в реалии и переживания людей — добро пожаловать. Вы не будете разочарованы.

Оценивать жизнь главного героя не стоит. Он жил так как жил. Его можно осуждать или хвалить. Другого не дано. Каждый из нас живёт со своими тараканами в голове. У каждого из нас свои изначальные условия. Каждый думает в силу своего воспитания. Что делать главному герою, если его родители бедны, да к тому же религиозные фанатики, редко обращающие внимание на детей, проводя всё время на улицах в проповедях. Дети не получают даже толкового образования. Детям хочется выглядеть опрятно и не быть осмеянными сверстниками. Не всем дано шагать семимильными шагами. Твой отец — ничто. Зато есть богатый дядя. Хоть такие условия радуют главного героя. Есть за что зацепиться. Кто бы не воспользовался таким шансом?

Кажется, давая чаевые — поступаешь благородно. Зарплата человека будет больше. Но куда он потратит эти деньги? Особенно, если облагодетельственный — мальчик. Купит конфет? Отдаст родителям? Главный герой — довольно испорчен. Привык брать от жизни всё, но не отрываясь от коллектива. При всей своей наивности, попадая в незнакомую обстановку, он будет выжимать ситуацию по полной. Родителям деньги не отдаст — слишком жаден. Драйзер будто только такие типажи и любил описывать. Лишь Дженни Герхардт помнила о родителях. Остальным было безразлично. Исходный материал — начальная точка — никто их не просил — ничем им не обязан — такой расклад.

Американцев не пленит тяжёлая работа. Им бы в офисе сидеть. Для этого надо хоть что-то уметь. Откуда могут быть успехи у необразованного человека. Хорошо — есть богатый дядя. Только будет ли вымощена дорога золотыми кирпичами или придётся всё-таки страдать в жизни до конца? Стремление в высший свет из низов — мечта. Стать всем из ничего. Радоваться свалившемуся наследству от семиюродной бабушки. Жить легко и без напряга. Стать главным муравьём. Термитом в муравейнике. Человеческой ногой, шагающей по полю. Человеком. Влиятельным человеком. Американская мечта и американская трагедия. Крах надежд в таких делах недопустим. Пускай прогоришь на бирже, пускай — ты отделаешься от тяжёлого бремени любыми усилиями. Выход всегда должен быть. Но бывают случаи, когда выхода нет. Выйдя и сев, встать не позволят.

При всём своём стремлении к реалистичности, Драйзер создаёт сцены. Читатель движется не планомерно, а шагами. Игра в детскую игру, когда бросив кубик, двигаешься на определённое число клеток и читаешь свои дальнейшие действия. Кубик за читателя бросает Драйзер. Остаётся только читать. Прочитав, двигаешься вперёд. Драйзер расписывает ситуации очень подробно. Сконцентрировавшись на одной проблеме — предстоит её полностью изучить, юлить не получится. Если главный герой ищет доктора, то он будет искать его долго. Если думает о том, какой подарок выбрать — он будет выбирать его ещё дольше. При этом шагов назад у Драйзера не предусмотрено. Читателю не позволят обернуться назад. Прошедшее в прошлом, концентрируйте внимание на конкретной ситуации, не заглядывая вперёд. Всё равно предугадать её будет невозможно.

Стоит откинуть от себя мысли о сравнении «Американской трагедии» с «Преступлением и наказанием». Русский классик был, конечно, силён, но он уступает в своём творчестве классику американскому. Загадочная русская душа просто глупо смотрится, тогда как американская душа страдает по настоящему. Реализм — конёк Драйзера. Чтение его книг не является способом обогатить познания в мире художественной литературы, в его книгах нет философии. Драйзер никогда не читает нотаций. Из его книг не сделаешь выводов. Человеческие судьбы предстают перед читателем во всём своём правдоподобии.

«Американская трагедия» — тонкая психологическая игра на нервах. На наших с вами нервах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Никогда не будет известно, что чувствует жаба, сидящая на дне пруда и толкующая жабий мир, который её окружает»
(с) профессор Лорка

Десятая книга Кастанеды, изданная за год до его смерти. Не последняя, но одна из последних, в которую Кастанеда вложил свою жизнь. До этой поры Кастанеда оставался таинственным человеком. Читатель ничего не знал о его прошлом. Теперь любопытство полностью удовлетворено. Прекрасная возможность узнать, что Кастанеда отлично играл в бильярд, чему научил его дед. Кастанеда через всю жизнь пронёс чувство своей некрасивости и отсутствие способности располагать к себе людей. Во многом это позволило ему проявлять активность во многих делах, добиваться всего своими силами, открывать двери не по приглашению, а только из собственного желания войти. Пробивной характер заложен напутствиями деда. Кастанеда ему благодарен.

Кастанеда считает антропологию основополагающей наукой. От неё исходят все остальные, не история, а антропологическая история, не философия, а антропологическая философия. Человек — первоначало всех наук. Во многом это определило судьбу Кастанеды. Желание создать каталоги окружающих растений встретило смех со стороны преподавателей. С их слов, такой метод изучения антропологии давно устарел, уже создано множество каталогов и систематизировать уже попросту нечего. Гораздо лучшим выходом является городская антропология, по своей сути — статистические исследования в ходе бесед с жителями тех или иных мест. Кастанеда мог быть навсегда потерян для читателей, если бы не один его старый друг, пригласивший проехать по знакомым индейцам. Совершенно случайно Кастанеда знакомится с Доном Хуаном Матусом.

Дон Хуан — легендарная личность в книгах Кастанеды. Его читатели разделились на два лагеря. Одни утверждают, что Дон Хуан реально существовал. Другие — Дон Хуан является вымышленной личностью. Установить правду невозможно. Ведь маги сгорали изнутри, не оставляя после себя ничего. В этой книге Кастанеда, распрощавшись с Доном Хуаном в первый раз, пытается его найти снова. К его удивлению, Дона Хуана боятся, но мало кто о нём знает. Удостоится взгляда Дона Хуана уже в радость, а поговорить с ним — удел избранных. Друг Кастанеды отговаривал Карлоса от поисков старого шамана. Он утверждал, что сам видел, как такие люди превращались в воду или в воздух. В них действительно что-то есть и лучше таких обходить стороной.

Пробивной характер Кастанеды всё-таки сведёт его с Доном Хуаном. Именно тогда начнётся учение. Карлос совсем скоро осознает свою роль в мире Дона Хуана. Он станет его преемником. Весьма любопытен тот факт, когда узнаёшь подробности о Доне Хуане. Хоть Кастанеда в предыдущих книгах выводил нагваль (высшее существо в магическом мире) как союз мужчины и женщины, где уживаются два начала и не позволяют сдвигаться понимаю магии в ту или иную сторону. Дон Хуан был нагвалем без женщины. Причины этого Кастанеда не поясняет.

Активная сторона бесконечности — это собирание памятных событий жизни, основное занятие магов. Кастанеда вспоминает события своей жизни и делится с читателями. Никаких новых определений в книге нет. Дополнительной ясности в магический мир тоже не вносится. Книга — лишь воспоминания. Прыжок в пропасть стал критической точкой миропонимания. Человек ли Кастанеда или призрак?

«На твоём месте я бы не стал открывать рта. Береги энергию. Она тебе ещё пригодится»
(с) Дон Хуан

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фёдор Михайлович Достоевский — создатель особой экономической зоны в виде города Рулеттенбурга. Там, за далёким рубежом, существует город, полностью созданный для игры в рулетку. Нет там более ничего. Только рулетка. Ничего удивительного в этом нет. Страсть Достоевского к уменьшительно-ласкательным суффиксам достигает своего апогея в рулетке. Очень ласкало слух писателя это слово. Не рулет, а рулетка, практически рулеточка. Свойственный русскоязычным детским писателям порок долго сидел в голове Достоевского. Он более-менее выйдет из его привычек только к моменту создания «Идиота». До того момента Достоевский безжалостно увеличивает смысловую нагрузку, прибегая к невообразимым словам: французик, аббатик, комнатка и так далее. И тому подобное. В пике выходит на арену Достоевский вместе с бабуленькой. Заметьте, не бабушкой. Бабушка — не ласковая форма бабы (и давайте не будем спорить). Бабушку можно обласкать только бабуленькой.

Все персонажи безработные (интеллигенция творческих начал), женщины — сплошь стервы (попробуйте переубедить), мужчины — тряпки (снова и снова). Из книги в книгу у Достоевского переходят персонажи, меняя только свои имена и не меняя своей сути. Говорите, Достоевский — знаток русской души? Да ни на грамм. Он знаток немецкой и французской души. Мне они неведомы, я имею лишь поверхностные сведения. Достоевскому приходилось их видеть более часто. Вот и изрекает, что немцы скупые, а французы скучные. Русские же — прожигатели жизни. Всё поставят на кон, не задумываясь. Не подумают о завтрашнем дне. Приснопамятное авось. И море переживаний на пустом месте, буквально — сидя в луже в промокших штанах. Говорите, Достоевский грамотно расписал азарт? С этим не поспоришь. Благодаря кредиторам, мы знакомы с творчеством Достоевского. Ежели не их постоянные угрозы в адрес классика, то Достоевский и строчки бы не написал. Проигравшись в пух и прах, его спасало только одно — и это одно дети вынуждены читать в школах. Зачем, почему… пособие по неврозоподобным состояниям изучать?

Высшему свету зазорны азартные игры, так встречает Достоевский читателя на страницах книги. Высший свет имеет в своём распоряжении посредников, кои умеют играть и способны не просто всё истратить, но и приумножить. Честно говоря, вся игра в рулетку — теория случайностей. Не весь высший свет считает это зазорным. Опять же бабуленька, чья харизма зашкаливала. Эту бабушку немецкие врачи лечили-лечили, да не смогли вылечить, пока простой русский травник на ноги не поставил. Укор зарубежной медицине. Бабушка — пожалуй и есть тот игрок, который вынесен в название книги. Настоящий и беспринципный. Отложенные деньги на строительство церкви, она спускает на рулетке, даже не думая о последствиях. Откуда сей азарт появился у бабушки, совершенно непонятно. Достоевский просто даёт читателю понятие о привлекательности игры, способной одну ставку увеличить в тридцать пять раз. Это и раззадорило бабушку. А ведь жила себе, помирать готовилась и вот… судьба. Вы верите? Я нет. Просто Достоевский представил колоритного персонажа и более ничего .

Что касается остальных героев книги — они картонные. Просто картон и более ничего. Мотивы непонятны. Имеют смысл только размышления Достоевского. Только они привлекают внимание. Заставляют задуматься. И нет дела до чужих занятий, интересов и пристрастий. Маленький театр маститого писателя. Театр людских теней.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Миры Лема поражают воображение. Бесподобный «Солярис», загадочный «Эдем» — две планеты, где происходящее пугает землян. Нельзя принять и полностью осознать события, происходящие там. Другое дело — родная планета. Она кажется такой родной и знакомой, ну разве может она стать такой же загадочной и непонятной как Солярис и Эдем. Оказывается может. Лем предлагает читателю погрузиться в размышления и представить планету в недалёком будущем, всего через каких-то несколько столетий.

Перед нами пилот звездолёта, вернувшийся домой. Он, как дальнобойщик, исколесивший страну и вернувшийся домой. Затяжной полёт по внутренним мироощущениям изменил организм на 10 лет. Планета же жила без пилота дольше — 127 лет. Поменялось всё! Фонтаны без воды и пахнут мылом, цветы не ставят в вазу — их едят, люди измельчали и стали хилыми, изменился язык, деньги утратили значение, вместо фильмов — реал (точнее будет сказать — виртуальная реальность), для продолжения рода нужно сдать экзамены. Самое главное, что видит Лем в будущем — лишение человека агрессии. И не только человека, но и всех животных. Безопасность становится превыше всего. Самолёты не падают, машины не разбиваются — придумано специальное устройство. Спокойно можно пригласить незнакомого человека к себе домой, он безвреден, практически стерилен. Мир идеален — остаётся только принять и понять.

Как же пилоту выжить в новом мире, где его не понимают, где он сам ничего не понимает. Ему нужна женщина, ему нужен выход для агрессии, он — животное в глазах окружающих. Крайне опасный элемент, грозящий разрушить устои общества. У иных фантастов такие герои переворачивают мир под себя и все сразу становятся счастливыми. У Лема такого не будет. Нельзя изменить общество, дошедшее до нынешнего состояния самостоятельно без давления извне. Любая попытка что-то изменить приведёт к отторжению. Взять и улететь обратно в космос на следующие 127 лет. Но нет! Пилоты больше не нужны, вместо них всё делают роботы.

Период романтизма в творчестве Лема задел и «Возвращение со звёзд». Если в «Солярисе» на нём держится вся книга. Там читатель следит на выдохе за происходящими событиями в душе главного героя, то тут Лем внёс уже знакомый элемент отношений. Читатель вновь вдыхает и на выдохе погружается в переживания героя. Душа требует выброс адреналина, она желает опасности, но разрядка не происходит. Мир сводит с ума. Погружения в воспоминания — спасают. Спасают не только героя, но и книгу.

Желание заглянуть в будущее должно в первую очередь пугать. Пускай там живут иначе, мы лучше останемся в радостном неведении.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В восьмой по счёту книге Кастанеда решается рассказать о сталкинге. Хватит копаться внутри себя и внутри других, пора начинать общаться. Именно этому и учит сталкинг, который по сути и является инструментом для общения с людьми. Сталкер в понимании Кастанеды — это маг, своего рода, представитель пресс-службы нагвализма. Сам же Кастанеда, как и многие, говорит о неблагозвучности термина. Сталкинг — неприятное слово. Но тут же Кастанеда замечает, что сказать сталкер проще, нежели каждый раз говорить что-то вроде «тот, кто практикует контролируемую глупость».

Кастанеда вновь копается внутри основ. Вспоминает само название учения Дона Хуана. Его можно назвать нагвализмом — это будет ближе к сути. Ведь учение крутится вокруг нагваля, высшей формы магов, двуединого союза мужчины и женщины, наблюдающих за полётом орла. Отнюдь не нагвализм. Правильно учение будет называть магией. Просто магией. Даже не галлюцинациями, как, я слышу, кричат с задних рядов люди, только-только начавшие читать книги Кастанеды. Ребята и девчата, не останавливайтесь. Не с того начал Кастанеда. Тут трудно спорить. Книги о том, «как собирать, сушить и раскуривать» создают негативный облик для учения Дона Хуана. После такой пропаганды галлюциногенных свойств мексиканских кактусов не каждый рискнёт афишировать своё знакомство с книгами Кастанеды. И зря. Читайте от начала и до конца. Нагвализм — штука притягательная. Толком ничего не поймёте, но будете знать о чём думает отдельный человек в отдельно взятой реальности.

Потеряв Дона Хуана, Кастанеда всё больше вспоминает своего учителя. Учиться сталкингу должен каждый маг, но не каждый маг овладевает сталкингом до конца. У каждого в группе своя специализация. Покуда Кастанеда является нагвалем, кто-то будет сталкером. Чаще всего сталкерами становятся женщины, у них большая социальная адаптация и им исторически проще даётся общение, нежели что-то другое. Выйдя из тяжестей пещерных перебранок, ныне дамы возлегают у телевизора и смотрят на перебранки других — это самое любимое занятие женщин. Сталкеры же не наблюдают, они непосредственно принимают участие в общении. Кастанеда с юмором вспоминает, как Дон Хуан ещё будучи учеником учился искусству сталкинга. Учитель одел и обул его в женскую одежду и в таком виде заставил прожить некоторое время, совершая путешествие. Жестокий урок пошёл на пользу Дону Хуану, бывшему более гордым индейцем, нежели податливым американцем как Кастанеда.

Главное значение в сталкинге уделяется трём уровням точки сборки:
1 (низший) Разум. Он доступен всем людям. Обладающие большим разумом становятся влиятельными людьми, им неведомы остальные уровни.
2 (средний) Безжалостность. Сталкер разрушает чувство собственной важности.
3 (высший) Безмолвное знание. Всё понятно без слов.

С самого начала Дон Хуан пытался добиться от Кастанеды принятия мира магов без лишних вопросов. Мир магов надо принять и не сравнивать с реальным миром. Именно для этого Кастанеда на первых порах курил галлюциногены, чтобы раскрепоститься и попытаться понять иную реальность. Иная реальность с миром магов имеет мало общего. Просто нужно для себя усвоить, принимая извращённую реальность, понимаешь что происходящее реально. Другого способа, кроме как такого, у Дона Хуана нет. Есть мир магов и есть мир реальный. Эти миры не пересекаются. Кастанеде тяжело принять необычные явления, которые он наблюдает. Его разум пытается дать обоснование видимым явлениям, а не принимает их как само собой разумеющееся.

Когда Кастанеда начнёт понимать, что мир не прост, что есть иная реальность за гранью разумного, когда он перестанет задавать вопросы, тогда он сможет овладеть высшей ступенью точки сборки. Его создание получит полный контроль над разумом и находиться одновременно в нескольких местах для него уже не будет проблемой. Великие сталкеры прошлого могли находиться одновременно в четырёх и больше местах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Картон. Толстый увесистый картон. И такого картона в книге много. Достоевский писал не просто на бумаге, он писал на картоне и писал много, уходя влево, отходя вправо, тщательно избегая пути вперёд. Пусть читатель мучается и шагает неровным шагом следом за автором, авось кривая выведет туда куда надо, а если и не выведет, то всяко в жизни от этого хуже ничего не случится. Похоже, после «Преступления и наказания» Достоевский взялся за ум, он уже выработал свой поздний слог и не искушает читательского гнева, набивая объём для книги уменьшительно-ласкательными суффиксами, так обильно им используемые в раннем творчестве. Стоит похвалить, Фёдора Михайловича. Может и будет что-то путное ближе к концу творческого пути.

«Идиот» — книга не совсем многогранная, она просто разноплановая, но не в плане разности, а в плане пересмотра своих жизненных приоритетов. Достоевский многое вытерпел и большинство личных переживаний постарался воплотить в этой книге. Заодно и объём будет. Внутренняя философия Фёдора Михайловича изливается на читателя бурным потоком. Исповедь от первого лица. Мало кто из писателей способен передать настоящие ощущения человека, которого через пять минут должны казнить. Достоевский испытал это на личном опыте. Он с радостью делится им с читателем. Корит ли себя Достоевский? Нет, он просто делится своими эмоциями, вкладывая личные переживания в уста героев. Достоевский не ограничивается собственной практикой. От него получаешь лёгкий экскурс в мир других подвергнутых казни. Пестует Достоевский и гильотину — страшное французское орудие для казни, позволившее казнить людей тысячами за один день, казнить механическим способом, очистив свою совесть за смерть другого человека. Достоевский верно замечает — имеют ли право люди казнить других людей. Законное убийство такое же незаконное.

Главный персонаж в книге — это князь Мышкин. Буквально принц на белом коне с прошлым Золушки. Всю книгу его обливают грязью. Мышкин — Чарли Гордон из «Цветов для Элджернона» Киза. Достоевский не рассказывает о чудесах медицины, когда идиот становится умным человеком, способным связать несколько слов в предложение. Достоевский не называет его открыто идиотом. Почему-то диагноз Мышкина — эпилепсия. От неё же он и лечился в Швейцарии. Но не от идиотии. Мышкин так и не предстанет перед читателем в образе олигофрена. Всегда будет милым и симпатичным, да довольно рассудительным человеком с твёрдым устоявшимся взглядом на мир. Его невозможно переубедить. Он скорее идиот по отношению к жизни, так думают все иные персонажи книги, чем идиот по диагнозу.

Что касается других персонажей. Вы знаете, они действительно картонные. Описываемые Достоевским сцены достойны психиатрической больницы. Такие страсти и рассуждения просто ужасают своим возвышенным слогом и притянутостью. В книге все больны, всем можно смело ставить диагноз. От поведения дам возникает желание захлопнуть книгу. Как с такими фуриями вообще можно было общаться. Это не стервы — таких женщин даже не знаешь как назвать. Либо высший свет был настолько извращённым, что просто выбрать было больше некого, либо мужчины — порядочные тряпки. События развиваются стремительно, но до третьей части. После книгу можно не читать. Достоевский высказался уже обо всём, о чём он хотел сказать. Последние две части — просто непонятны. События сумбурны, нелогичны, описаны поверхностно.

Да, имя Фёдора Михайловича уже многим способно закрыть глаза на многие огрехи. Он просто не мог писать плохо. Однако, почему же не мог? Мог, и писал плохо. Только теперь у него стало получаться лучше. Вся жизнь Достоевского была полна событий, он старательно изливал мысли на бумагу. «Идиот» получился таким — объёмным, живым, великосветским, но слишком кричащим и одиозным. Правду в книге искать не стоит. Её там нет. Есть накал страстей. Пожалуй и всё.

Автор: Константин Трунин

» Read more