trounin.ru

— Мы будем штурмовать Зимний!
Воцарилось молчание. Затем кто-то аккуратно напомнил:
— Гм, извини, конечно, но сейчас июнь.
— Значит, будем штурмовать Летний!

До сей книги мы ничего не знали об Агатовой империи, о противовесном материке, только то, что золото там валяется прямо под ногами и вернувшись оттуда можно прослыть богатым человеком. Не знаю в какой момент Пратчетту пришло в голову сделать Агатовую империю ариентальной (именно Ариентальной), полностью ориентированной на восток, соединив культурные традиции Китая и Японии (может после ознакомления с путешествием Марко Поло?), перемешав историческое наследие и времена нынешние, бесспорно такие же интересные. На всё воля Рока…

Говоря про Великую стену вокруг Агатовой империи, об объединителе всех земель, про терракотовых воинов, про красную армию, про кое-какие намёки на коммунизм, про сдачу чиновниками государственных экзаменов, где надо показать себя грамотным специалистом, но и творческим человеком, Пратчетт твёрдо даёт нам понять над кем на этот раз собрался издеваться. Упоминая самураев, ринсвинда-сана, самого-себя-харакири, цумо (не сумо, однако), тоже понятно откуда солнце восходит. Говоря о покорности воле государя, о своём месте в жизни, опять же. Даже захват варварами императорского трона — всё крайне исторично и до хохота истерично. А уж влияние визиря аки генсека на управление государством — высший пилотаж фантазии.

» Read more

Приморский край — край неизведанный, край спорный, пограничная территория трёх государств. Китайский культура переплетается с культурой русской, много позже подвергнется сильному японскому влиянию. Однако к моменту написания книги влияние оказывают Китай, Россия и Корея. Россия оказывает непосредственное влияние, всё-таки государственная территория. Хотя может я и не прав, ведь Арсеньев со своей экспедицией ходил где-то на юге Ханки по территории современного Китая. В книге упоминается вскользь Камень-Рыболов, как одно из старейших поселений Приморья. Приятно, всё-таки много лет там прожил.

Книга читается скучно: описание рек, куда какая впадает, какая протяжённость каждой, по три-четыре называния каждого географического объекта на разных языках. Трепет возникает только в момент появления Дерсу, в другие моменты книгу хочется захлопнуть и взять вместо неё в руки географический атлас. Без Дерсу книга бы не стала той книгой, что так полюбилась многим читателям.

Самое главное — философия Дерсу. Он таёжный охотник, живёт под открытым небом и поклоняется силам природы. Для него «Людьми» являются не только люди, но и тигры, олени, кабаны, даже трава. Всё в этом мире не просто так, нет принципа жизни здесь и сейчас, потребительского отношения к окружающим тебя вещам. У всего есть своя суть и всё случается не просто так. Даже голодного тигра можно попросить уйти, а если тигр не уходит, значит причина в другом. Может просто надо попросить у него прощения за отсутствие приглашения посещать его территорию. Дерсу мастерский следопыт. Он может многое прочитать по следам. Нелегко ему живётся, у каждого из нас своя судьба, и Дерсу никогда не станет жить в городе, в окружении давящих стен.

Рекомендую, если не читать книгу, то посмотреть одноимённый фильм Акиры Куросавы. Замечательно снято, полностью передан дух книги. Намного лучше фильмов Куросавы про самураев, имхо.

» Read more

Крайтон мо-ло-дец! После такой книги можно смело заносить в любимые. О как же мне было страшно читать, особенно читать по ночам. Я шёл на работу в темноте и тщательно озирался по сторонам. Опасался велоцерапторов, вдруг они притаились в мусорном баке, а может хищно скалятся за дверью или поджидают в углу. Реально страшно. Книга пробирала до самых костей, отсекая лишнее мясо, оставляя ровный след. Не резала душу, а именно отсекала. Одномоментно. Без запаха тухлятины и липких слюней. Просто, интересно, мощно. Эпохально.

Книга как предостережение. Не надо пытаться влиять на природу. Человечество для планеты — быстропроходящее бедствие. Оно изведёт само себя. Ему не надо заботиться о планете, надо заботиться только о себе. Планета всё переживёт, а вот человечеству возможно не получиться тягаться с динозаврами по долгожительству. Борьба с истончением озонового слоя должна беспокоить человечество. Радиоактивное заражение — тоже. Всё это грозит человечеству. Но ничем не угрожает планете. Если верить Крайтону, кислород — яд. Он стал побочным продуктом жизнедеятельности растений. Из-за него в прямом смысле случилась экологическая катастрофа. Людям в те временами было бы несладко, а сейчас очень даже ничего. Ведь уровень кислорода повысился.

Книга как эксперимент. Возродить вымерших существ очень интересно. Примерно как пытаться получить философский камень. Это как бы необходимо, но на самом деле не представляет ни для кого никакой необходимости. Разве только тем учёным, что хотят этого добиться. Получить нобелевскую премию. Заработать денег для себя или для новых изысканий в науке. Правильно говорит Крайтон — пещерные люди трудились 16-20 часов в неделю, остальное время отдыхали. Все усовершенствования, призванные облегчить жизнь, уже были давно изобретены.

Безумно умная книга. С сильной позицией. Оправданной позицией. Доходчиво изложенной.

Мир невозможно понять.
Его нужно принять.
И жить.
Жить!

» Read more

Да придёт Рок в Плоский мир. Пусть узрят все вокруг прелести анархии и свободомыслия. Даже волшебники сойдут с ума, что уж говорить о простых обывателях. Пратчетт едет дальше по рельсам жанровости, если «Движущиеся картинки» были полным провалом, то продолжение карьеры Достабля в роли промоутера рок-группы получилось лучше лучшего.

Для себя отметил в книге один удивительный факт — Пратчетт ничего не говорит о Плоском мире, не делится сведениями о его географии и даже не рассказывает о великой черепахе. Что странно, ведь в пятнадцати книгах до этого он неизменно рассказывал читателю давно известные факты, но разными словами. А тут такого нет. Сразу за дело.

Рецензии на книги Пратчетта читают люди, которые читали Пратчетта. И читали не просто Пратчетта, а конкретное произведение. Вот они-то и читают эти рецензии, ведь кому ещё взбредёт в голову читать рецензию на рОковую музыку. Могу сказать одно — мне понравилось. Временами смешно, временами грустно. Пратчетт грамотно провёл персонажей по сюжету и закончил именно так, как заканчивают все великие музыканты.

А Смерть… Смерть как всегда превосходен.

» Read more

Людьми движет вера. Им надо верить, без этого люди не люди, нелюди и даже нелю ди. И то, во что люди верят, может иметь совсем не тот ракурс, под которым они способны его воспринимать. Другие люди имеют другую веру, порой кардинально иную. И порой случаются на этом фоне войны. Хуже всего, если такие войны называются религиозными. Две, три и более сторон никогда не придут к компромиссу. Впрочем, бывали в истории моменты, когда одно государство подчиняло себе другое, навязывая чужеродную для данной страны веру. Прошли поколения, и от старой веры остаются жалкие общины, сохраняющие традиции и обряды. Но они как изгои общества — их могут называть даже сектантами. Но что до самого объекта веры? Что он чувствует…

Объект веры — Бог. Богов много, и тем они могущественнее, чем больше людей в них верит. Но у всего есть свой предел. Даже у Богов. Рано или поздно наступает критический потолок, после которого твоё влияние на верящих скатывается к нулю. Обращённых так много, а главные пастыри так извращают веру в тебя, что ты уже не Могущественный и Крупнейший Бог, а жалкая черепаха. Твоих последователей миллионы, но они не воспринимают тебя как Бога. Даже орёл может разбить твой панцирь о камни, а с другими Богами придётся вступать в жестокие споры за право быть главнейшим среди них. Большая религия — большая тема для философии. А если автор Пратчетт, то держитесь, ребята и девчата, покрепче. Он проедет так, что у всех щёки порозовеют. Развеет все постулаты в прах и останется спокойно сидеть в стороне. Это ведь фэнтези, а всё остальное — домыслы.

Довольно интересная и поучительная книга. Многие религиозным людям покажется ересью, кто-то из них лишь улыбнётся, если знает, что такое политеизм, а кто-то всерьёз опечалится, даже не зная о монотеизме. Тут как с книгами. Мне не нравится какая-то книга, а кому-то она нравится до колик в животе. И начинается холивар… и льются помои на мою голову. Аргументы адептов книги: ты ничего не понял, вы не врубились в тему и т.д. Маленькая черепаха давно бы сбежала от таких адептов…

» Read more

Приключения финской черники, определённо на русский язык название можно было переводить именно так. Доподлинно неизвестно зачем запитый алкаш назвал своего сына Черникой, почему он был прозван финном, нет упоминаний о матери Гека. Знаем мы лишь только одно. Твен в своей неуёмной фантазии создал мальчика-оторву времён существования на книжных полках Тома Сойера. Этот мальчик, претерпев множество трансформаций, к моменту собственных приключений стал очень чувствительным, по настоящему душевным и крайне совестливым человеком, каким и должен быть истинный северянин. Но удивительное дело, Гекльберри вырос на юге, был воспитан как южанин, должен был иметь определённые понятия о том, что такое хорошо… и что такое плохо. По непонятной причине Твен эти понятия перемешал в голове бедного мальчика, наделяя его не тем, чем такой человек должен был обладать.

Марк Твен родился не в самое спокойное время. Его юность прошла в годы политического напряжения, зрелость захватила гражданскую войну. Правда Твен дистанцировал от боевых действий как можно дальше. Однако отпечаток сознания северянина навсегда остался в его душе. Не зря герои книги живут в городе, пограничном между двумя типами мышления, сводящихся к разному пониманию рабства. Окружение Гекльберри твёрдо уверено в необходимости рабства, в богоугодности такого устройства вещей. У этих людей дружеское отношение к негру считается чем-то аморальным. Но детям многое не понять — они дружат с неграми, считают равными себе. Лишь школа выбивает из них осознание этого, да родители выстраивают наиболее оптимальное поведение подрастающего гражданина. Но Гекльберри истый северянин, ему чуждо рабство, он чувствует это, противится плохому отношению к неграм. Да, Гекльберри имеет трудное детство. Отец алкоголик проводит жизнь в праздном кутеже, ему нет дела до сына, поэтому Гекльберри представлен самому себе.

Читая книгу, я не мог отделаться от впечатления, что после первых глав Твен вышел покурить, а вернувшись перечитал написанное, захотел выкинуть, но предпочёл всё-таки книгу дописать до конца. Получилось это не самым лучшим образом…

» Read more

Пратчетта нельзя любить одинаково. Над чем-то восхищаешься. Как, например, его бесподобная «Стража! Стража!», полная находок в мире фэнтези. Что-то становится откровенно провальным: «Пирамиды», «Движущиеся картинки», «Ведьмы за границей». Остальные книги имеют в себе огромный потенциал, но почему-то не могут дотянуть до идеального статуса первых двух книг в цикле о Страже. Стиль Пратчетта легко объяснить. Он берёт некий сюжет, перерабатывает внутри себя, и начинает быстро-быстро со скоростью мысли всё это записывать на бумагу, заполняя объёмом даже пространство между строк. Из-за этого читателю некогда задуматься, некогда возразить, остаётся либо восхититься, либо скривить недовольную мину.

Серия «Плоского мира» всегда прирастала на 2-3 книги в год, редко Пратчетт ограничивался одной. И та единственная книга стала гениальной, остальным не хватало тщательной прорисовки. Пратчетт просто издевается над окружающими его вещами, порой уже начинает подташнивать от такого рода подтрунивания. Нельзя же постоянно и на одной волне — это через n-ное количество книг начнёт раздражать. Ожидания становятся обманутыми. Такой Пратчетт мне не нравится.

Любители Пратчетта делятся на два лагеря — одним нравится Стража, другим Ведьмы. Есть и те кто любит обе серии. Мне нравится Стража, она продуманная, наполненная событиями, техническими находками. Про Ведьм я такого сказать не могу. Интересной мне показалась только первая книга из цикла «Творцы заклинаний», где действует восьмой сын восьмого сына ведьма Эскарина. Далее серия погружается в издевательства над сказками. «Ведьмы за границей» продолжают эту славную традицию. Тут вам будет даже Золушка и такое удивительное умение в мире фэнтези как магия вуду. Всю книгу я желал только её скорейшего завершения. Не нравится мне такой откровенный стёб на уровне плинтуса. Не нравится!

» Read more

Том Сойер — мальчик который выжил… ой… красил забор, но чтобы позже выжить в противостоянии с настоящими разбойниками. Вот и всё о чём я мог сказать при упоминании Тома Сойера, но всё оказалось намного запутанней. Он действительно в начале книги красил забор, да ещё и мог придать этому действию налёт увлекательности. Он не променяет это занятие даже на яблоко. Как удивительны были американские дети позапрошлого века. Они не собирали наклейки, не сидели сутками за монитором и вместо геймпада в руках держали различные вещи, такие как разноцветные шарики, препарировали свои болячки дохлыми кошками, а уж выдернутый накануне зуб был ценнее золота. Система бартера позволяла обходиться без денег, куда уж современным детям, хвастающихся своими игрушками перед сверстниками, понимая всю многозначительность присутствия родителей в жизни. Спорно, сомнительно, но это ИМХО. Дети были начитанными, любили играть в пиратов и индейцев; страдание косплеем старая любимая игра, из которой дети раньше вырастали, а теперь культивируют до самой старости.

» Read more

И одно напрягало в этой книге всё время… всё время напрягало только одно: каждые 20 страниц герои оказывались на краю гибели, их очередное испытание грозило гибелью как минимум одному, а чаще всего всем участникам экспедиции. И ведь никто из них не погибнет, о как гуманен Верн, как благородны его порывы, эпоха романтизма в литературе не могла дать слабину и где-то прорваться. Выживали смертельно раненные, выход находился из любого положения.

Другой раздражающий момент — погружение в историю. Верн просто своими словами переписывал в книгу исторические реалии. Это хорошо и познавательно, но я как бы художественную литературу сел читать, а не энциклопедию. Хотя может такой интерактивный нон-фикшн является фишкой писателя. Как открывали Новый Свет, Австралию, Новую Зеландию, что творилось с ними до прибытия туда главных героев. Предвестник современных географических журналов получился.

Мысль о спасении нескольких человек, имея возможность потерять гораздо больше людей, всегда будоражит. Множество книг и фильмов есть на эту тему. Отсутствие логики поражает, но увлекает. Герои находят в чреве у акулы бутылку с тремя записками на трёх языках, часть текста оказалась утраченной. Методом расшифровки выясняется, некий капитан Грант потерпел крушение где-то на 37 параллели в Южном полушарии. В Шотландии находят детей этого капитана, те уговаривают начать экспедицию… и вуаля. Корабль снаряжён, впереди Патагония, Австралия и Новая Зеландия. пираты, индейцы и добропорядочные граждане.

Особенно порадовало меня приключение в Новой Зеландии. Благодаря Питеру Джексону и его четырём фильмам о Средиземье можно представить себе антураж, но воображение почему-то рисовало Формозу и эпическое Сидик-бале.

» Read more

Теперь Смерть стал смертным, ушёл на заслуженную пенсию, так ему приказали сверху. Он лишь один из миллионов Смертей во Вселенной. Под грузом прожитых лет мозг подвергся эволюции, а может просто радиоактивной анк-морпоркской водички случайно глотнул. Мир наполняется хаосом! Новая Смерть ещё не взяла на себя бразды правления, позволяя мёртвым душам бродить по Плоскому миру. В Незримом университете, естественно, паника, сам Патриций пытается выбить дух из Аркканцлера, дабы так просто не отбывал на своём высоком посту, чтобы хоть что-то начал делать. Но в мире ничего особенного не происходит. Бродят зомби, активизируются вампиры, беснуются оборотни, тележки из гипермаркета пытаются захватить мир.
В книге остро не хватает Риндсвинда, ведьм, ночной стражи, происходящие события кажутся наигранными без них. Почему же их это не касается. Куда все запропастились перед лицом новой напасти. Время летит, время просачивается через песочные часы, утекая сквозь пальцы. Его остаётся очень мало. Сэр Терри — молодец. Как всегда жёг своей оригинальной философией окружающий нас мир.

» Read more