trounin.ru

Перевод — такая штука: переводить прозу прозой — мука, переводить стихи стихами — задача не из простых, но не знает поэт трудностей таких. А если опыта в литературе мало при том, изменить содержание под себя сможет и тот, кто опытом обделён. Фонвизин не из простых переводчиков был, он текст иностранный под нужды русского читателя подводил. Он сокращал, меняя временами суть, порою иным образом слова слагал, под удары современников подставляя грудь. И выходило из-под пера его такое, отчего бы у автора лицо посерело, стало злое. Такие времена бывали в годы прошлых лет, тогда не мог автор ждать оправданий от переводчика в ответ. Всё это присказка, а сказ ушёл вперёд, переделка «Сиднея» Грессе от Дениса Фонвизина читателя ждёт.

Ту комедию Фонвизин назвал «Корион», в театре её ставил, но никогда не публиковал её он. Она о том, чего смущалась действующая власть, о нужде крестьян Фонвизин выговорился всласть. Что крестьяне собой представляли? Во-первых, работать они не желали. Во-вторых, не нравились им поборы рту одному. В-третьих, сия проблема не интересна никому. И что же помещик Корион? Зачем ему понадобился традиций слом? Нет покоя ему, желает отпустить крестьян. Но если отпустит, за чей счёт дальше будет жить он сам? Задал себе проблему Корион, будучи проблем лишён — из ничего измыслил горе, не может пребывать в покое.

Зачем такому человеку счастье? Разве счастье, когда за окном ненастье? Разве можно спокойно чувствовать себя, если страдания людские видишь из окна? Пока один стоит над всеми господином, поставленный над ними высшим властелином, имеет право мысль иная появиться, чтобы от устоявшегося чем-нибудь забыться? Не подвластно человеку право на то иметь, для него сие право означает клеть. Коли поручено почивать за счёт других, выполняй долг для государства без мыслей о том иных.

Но Корион не мог терпеть, не выносил чувств посаженного в клеть. Он мыслил освободиться от тягостных забот, и лучше яда для решения проблем он не найдёт. Чем примечательным такое мнение Фонвизину казалось? Что с Корионом в итоге сталось? Не умер он. И не умрёт. Пусть такой помещик далее живёт. Сторонник крайних мер, пытатель собственных желаний, создатель тела мук и для души страданий, понять не сможет долг Отечеству, порученный ему, как честный гражданин, к своему стыду, решится понимать тюрьмою поручение царей и начнёт считать количество до смерти ему оставшихся дней.

Пойти против большинства — гласит строка Фонвизина стиха. И в чём Денис увидел волю многих? Где он увидел множество голов стольких? Их было меньше — унижателей толпы, если смотришь на проблемы в масштабах всей страны. Не о том слагал комедию Фонвизин нам, он показал довольно, чем доволен оказался сам. Крестьян приниженных Денис обозначил быт, показав, что человек подневольный не всеми забыт. Есть ответственные люди — они человеки, готовые скинуть с крестьян иго порученной над ними опеки. В том смысл существования некоторых представителей рода людского, без желания осуществления перемен они не протянут много, пойдут на баррикады: возопят! А то и тихо, чтобы не мешать, спокойно примут яд.

Как бы не не хотелось жить, о жизни трудно при жизни забыть. Отойти от всего — не решение проблем, нужно жить, ибо живёт человек не затем, ибо живёт для поддержания достигнутого всеми, чего желали предки, стремления к чему потомки оценить не сумели. Яд не решение — выпейте лучше воды. Выпейте и задумайтесь, решение менее радикальное проблемам постарайтесь найти.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Познание — это соотношение одного с другим, ибо всё относительно. К познанию можно отнести соотношение собственных взглядов с представлениями других людей. Речь не о выработке общей позиции, а о создании новых точек зрения. Истинно мудрый человек не стремится придерживаться выработанного им мнения, он постоянно преобразует его, допуская вкрапления чуждых ему идей. Так не появляется застой во взглядах, мысль прогрессирует, за счёт чего человечество постигает до того непонятные прежде истины. Это идеальное представление о должном быть пути познания. В жизни людей иначе — мало кто способен принять чужое, хотя бы в малом отказавшись от выработанных им убеждений. К числу категорически настроенных к чужим знаниям относился и Готфрид Лейбниц, однако он желал говорить о познании наравне с другими, чем он и занялся при написании четвёртой книги «Новых опытов».

Лейбниц задался целью иметь беседу с Локком, оной не добившись. У него были адресаты, которые имели связь с Локком, поэтому переписка между философами всё-таки присутствовала, но не в том объёме, чтобы говорить о её обоюдной полезности. Англичане не интересовались мыслями немцев, поэтому диалог между ними отсутствовал, следовательно — противоречий они друг к другу не имели. С 1696 года Лейбниц шёл к идее создания «Новых опытов», наконец-то взявшись за их написание в 1703 году. Проанализировав содержание трудов Локка в трёх книгах, он приступил к основной части, где имел желание рассказать о познании.

Может Лейбниц устал от монотонных размышлений? Если человек не допускает разнообразия, его мысли превращаются в рутину. Для «Новых опытов» полагалось уделить порядка пяти лет, чтобы со свежей головой комментировать параграфы чужого труда. Лейбниц плодотворно работал в течение года, так и не закончив, утратив мотивацию после смерти Локка. Ежели более не с кем будет полемизировать, значит нужно искать иных собеседников. Следовательно, редактуры Лейбниц не производил, оставив текст в записях без изменений. Потому приходится внимать излишнему набору слов, предназначавшихся вниманию одного Локка, и никак кого-либо ещё.

Как Лейбниц видел познание? Следует забыть о простоте Декарта. Сперва интуиция, после применение силлогизма и включение в процесс проницательности: получается многоступенчатая система. Что даёт такое понимание познания? Ничего. Лейбниц решил усложнить и поговорить о том, чему не требовалось раскрытие. Он не посчитал нужным остановиться на интуиции, продолжая уже саму интуицию разделять на составные части, придавая получаемым частям вид самостоятельных фрагментов.

Прочие думы Лейбница коснулись следующих тем: как далеко простирается человеческое познание, о реальности данного познания, об истине, о достоверности предположений, об аксиомах и максимах, о бессодержательном, о познании бытия Божия, о существовании других вещей, о способах усовершенствования познания, о суждении, о вероятности, о степенях согласия, о разуме, о вере, о религиозном экстазе, о заблуждении, о разделении наук.

О многом говорит Лейбниц, осталось понять — зачем это ему потребовалось. Рассуждать, что все части целого дают одно общее, и никогда не дают более или менее положенного, как и рассуждать о лжемудрствованиях софистов, означает вести философию к вырождению, поскольку всё рождается для смерти, в том числе и предметы, кажущиеся вечными. В конце хорошо выстроенных суждений всегда имеется их губящий момент. Проще говоря, излишнее стремление понять суть Универсума, ведёт к отрицанию существования самого Универсума. И Лейбниц, решая дать представление о человеческом разумении, пришёл к заключению об отсутствии у человека разумения, либо к такому выводу пришёл потомок, решивший узнать думы Лейбница об этом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что было в начале всего? В начале всего было слово. Какое это было слово? Это слово было именем нарицательным. Человек отличается от животного тем, что умеет осознанно произносить слова. Поэтому слово для человека имеет важнейшее из значений, поскольку без него не выразишь мыслей, следовательно не поделишься с людьми идеей. Не умея делиться идеей, человек уподобляется животному. Нет нужды владеть большим количеством слов, достаточно минимального их набора. Некоторые народы умеют придавать одним и тем же словам различные оттенки и тональности, заставляя их звучать полнее, а значить больше, нежели нести единственное определение.

Готфрид Лейбниц считает — раньше существовал общий язык. Теперь языков много, слова звучат по-разному, однако имеют сходные значения. Извращённые по звучанию, они сохраняют прежнюю важность. Понимать слова можно иначе, нежели то должно быть. Если некогда ныне знакомое слово означало определённое понятие, со временем оно утрачивает с ним связь. Достаточно взять имена людей, теперь ничего не подразумевающие. Никто не задумывается, допустим, об имени Цезарь, коим нарекали детей, рождённых с помощью чревосечения, а после без связи с оным. Само слово Цезарь в ходе различных изменений стало означать совершенно иное, вроде прозваний ряда власть имущих титулов.

У одного слова в разные периоды человеческого существования возможны различные трактовки. Понимая язык классической латыни, латыни Ньютона или латыни XXI века, можешь легко ошибиться, принимая значение слова с близким собственному пониманию смыслом, тогда как под ним подразумевалось иное. Это способствует формированию ложных представлений о прошлом, не позволяет строить правильные предположения в настоящем и создаёт проблемы для будущих поколений. Изначально вложенный смысл в итоге оказывается утерянным.

Сказанное тут — кратко объясняет содержание третьей книги «Новых опытов». Готфрид Лейбниц не мог ограничиться тремя абзацами, ему требовалось больше места для выражения накопившихся у него идей. Но о чём бы он не вёл речь, всё равно это сведётся к трём ранее обозначенным абзацам данного текста. Лейбниц желал на примерах объяснить ход своих рассуждений, для чего взялся рассуждать о названиях простых идей, смешанных модусов, субстанций, слов-частиц, абстрактных и конкретных терминов.

Ход мыслей Лейбница способствует формированию мнения, будто современники Готфрида многого из его слов не понимали. А вот далёким предкам его мысли понятны без лишних объяснений. Посему не каждый поймёт, зачем Лейбниц так глубоко старался разобраться во вроде бы понятном. Впрочем, не факт, что было бы понятно, читай потомки труд Лейбница в оригинале. Стоит отметить старания переводчика, сделавшего речи Готфрида понятными для современного читателя.

Слова не могут быть совершенными, ими любят злоупотреблять. Нужно ли стараться исправить ныне царствующие заблуждения касательно данных несовершенств и злоупотреблений? Лейбниц предлагает решение. Читатель может с ним не согласиться. Если нельзя добиться единого мнения людей, тогда и предлагаемая современная трактовка не найдёт одобрения, отразив чьё-то частное мнение.

Слова способствуют познанию человека. Без их участия нельзя говорить о человеческом разумении. Сами слова не настолько просты, чтобы к ним иметь определённое отношение. Каждое из слов содержит множество значений, опираясь на любое из которых человек может сформировать какое ему угодно предположение. Необходимо вернуться к идее многовариантности возможностей, при попытке познать составляющие Универсума. Само слово Универсум может подразумевать разное, раскрываясь для понимания с помощью определения, состоящего из других слов. Легко запутаться и впасть в заблуждение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Акт отрицания — это нечто положительное. Таков девиз всей философии Готфрида Лейбница. Его «Новые опыты» представляют из себя набор мелочи, изысканной благодаря шпаргалке, словно специально составленной Джоном Локком. Если Лейбниц ранее и имел определённые мысли, найти которым применения не имел возможности, то теперь он высказал их в полной мере. Не все они имеют важное значение, малое их количество причастно к пониманию человеческого разумения, но все они есть в «Новых опытах».

Мыслит ли душа? И мыслит ли она, когда человек спит? Чистая доска — это состояние души при её рождении? Или душа включает в себя предустановки, тогда как тело их лишено? А может быть наоборот — тело имеет предустановки, а душа истинная tabula rasa? Ответ на сии вопросы значения не имеет. Он ничего не сообщит, поскольку само существование души сомнительно. Если учесть, что душа пребывает в теле, значит она движется относительно его, как движутся мысли относительно мыслительного процесса. Получается, когда тело испытывает голод, душа может о том не знать. Значит ли это, что это о чём-то говорит? Лейбниц задавался поисками неизвестного, чем он чаще прочего предпочитал заниматься, имея изначально недоказуемый постулат в виде Божественного промысла.

Ежели мыслит душа, значит нужно думать дальше только в этом направлении. Душа порождает таким образом идеи. Сами идеи всегда выглядят простыми, ибо изначально состоят из простых составляющих. Однако, учитывая восприятие человека с помощью различных органов чувств, простое принимает вид сложного: понимаемое глазу — неподвластно уху, осязаемое рукой — никогда не станет ясным носу. Поэтому в комплексе любая идея перестаёт быть простой.

Лейбниц загадывает ситуацию — если слепоглухонемому вернуть чувства, сможет ли он узнать без подсказок то, что до того было подвластно его пониманию с помощью одного осязания? При этом он не должен касаться исследуемого объекта. Отличит он тогда куб от шара? Простое для такого человека примет вид сложного. Он не сможет опираться на прежнее восприятие.

В действительности не существует простого. Даже мельчайшие элементы бытия — сложны для понимания. Возможно, человек никогда не сможет понять основы собственного существования. Ему доступны чувства для осознания этого, тогда как во всём остальном Универсум содержит бесконечное множество вариантов для его понимания. Лейбниц это обстоятельство не рассматривает, он старается добиться в измышлениях конечного результата, будто ему одному подвластно дойти с помощью раздумий до осознания истинности. Можно ли понять простое с помощью дум о простом? Не нужно ли для понимания простого задействовать сложные процессы?

Человек не располагает достаточным количеством чувств. Если кто думает, что для выводов достаточно минимальной информации, он окажется частично прав. Как доходили до верных выводов философы древности, используя метод соотношения имевшихся у них в наличии аналогичных примеров, так учёные мужи последующих веков старались прибегать точно к такому же способу. Когда-нибудь будет исчерпан лимит для подобного рода идей, потребуется разработка способности чувствовать Универсум иначе. Тогда понадобятся лейбницы новой эры открытий. Поэтому можно смело утверждать, Готфрид Лейбниц смел прилагать усилия для поиска ответов на вопросы без ответов, чем опередил своё время, но не сумел принести человечеству пользу.

Кроме прочего, Лейбниц настаивал на введении подобия золотых мер, понятных каждому человеку, числам он желал дать определённые названия, отказавшись от использования степеней. Ещё раз Готфрид упомянул бесконечность, возможную лишь при применении её к Совершеннейшему Существу. Он затронул понимание длительности, протяжённости, свободы, относительности, тождества. Пытался размышлять над прочими идеями: ясными, смутными, отчётливыми, неотчётливыми, реальными, фантастическими, адекватными, неадекватными, истинными и ложными. Обо всём, чего коснулся Джон Локк, говорил и Лейбниц.

Автор: Константин Трунин

» Read more

С чего начинает Лейбниц повествование? Он создаёт уютную обстановку для длительной беседы между Филалетом и Теофилом. Филалет только прибыл из Англии и спешит поделиться с другом сведениями об одной примечательной книге, о которой они оба наслышаны. Кроме того, Теофил сознаётся в отхождении от взглядов картезианцев, поэтому он готов принять новое учение или просто его обсудить. Два друга занимают удобное положение. Филалет начинает по пунктам излагать своими словами примечательный труд, а Теофил, почти без раздумий, даёт развёрнутый комментарий, редко сходясь во мнении с ему сообщённой информацией. Читателю понятно, словами Теофила говорит непосредственно Лейбниц. И поскольку Готфрид испытывал тягу к спору ради него самого, то даже будь он с чем-то согласен, всё равно измыслит такое, лишь бы казаться умнее оппонента.

Поскольку есть желание говорить, так ли важно — о чём будет сказано? Лейбниц открыто говорит об интересующих его затруднениях. Будучи сторонником воздействия на человека Совершеннейшего Существа, признавая за ним неограниченное могущество, он порицает сторонников Спинозы, соглашавшихся со свойственным Богу могуществом, отказывая ему в совершенстве, мудрости и прочем. Хорошо, что Лейбниц не ввёл в беседу третье действующее лицо, чем мог усложнить понимание предлагаемого им содержания. Редкая оговорка важна непосредственно для Готфрида — как бы не познавал действительность человек, делает он это согласно повсеместно происходящим изменениям, берущим начало от движения Совершеннейшего Существа.

В этом кроется главная причина критики Лейбница. Ежели всё совершается по чьему-то замыслу, значит не может человек ничего из себя не представлять, когда он рождается. Само рождение не является случайным, так как происходящее завязано на воле Бога, знающего наперёд, к чему приведут его действия. Не может Бог допускать возникновение чего-то нового, прежде не существовавшего. Лейбниц в разное время считал, что Универсум состоит из монад или простых субстанций, всегда постоянных и неизменных. Поэтому откуда может возникнуть человек без предустановок?

Лейбниц не рассматривает человека подобно Декарту: не разбирает на составляющие и не выясняет, как рождаются мысли, эмоции или телодвижения. В человека с рождения вложена требуемая для жизни информация. Или, возвращаясь к влиянию Божества, то происходит благодаря изменениям в Универсуме. Ежели совершает движение Бог, следовательно разворачивается множество последующих событий, в результате которых человек начинает мыслить, чувствовать или чем-либо заниматься. Думая так, можно вообще отказаться от стремления узнать о зарождении в человеке стремления к познанию. Есть ли разница — чистая он доска или нет? Если любое происходящее событие связано с определённым движением Совершеннейшего Существа, в том числе и написание Лейбницем возражений Джону Локку.

И если будет необходимо, Готфрид изменит своим представлениям. Собственно, содержание первой книги его «Новых опытов» — это желание узнать, чем может быть наполнен человек. Не каждый поймёт — спорит Лейбниц или нет. В некоторых суждениях он принимает на себя роль оппонента и отстаивает иную точку зрения, вводя в заблуждение стремящихся понять, что именно желает доказать на страницах труда Готфрид. Как всегда, смысл заключается в стремлении сказать больше оппонента и оказаться в глазах учёного сообщества более крупной фигурой.

Схожесть взглядов становится ясной тогда, когда оказывается следующее: Лейбниц и Локк одинаково уверенны в существовании Бога и в равной мере признают врождённым для каждого человека понимание существования Совершеннейшего Существа. Лейбниц заставляет Локка в тексте «Новых опытов» сделать таковое допущение, чем обеспечивает себе первую победу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лейбниц выступил в качестве препятствия для английского философа Джона Локка. Будучи амбициозным человеком, Готфрид любил обсуждать чужие размышления, делая так сугубо из желания вступить в спор с ещё одним оппонентом. К чести Локка, Лейбниц не встретил понимания. Переписки между ними не получилось. Титаническое переосмысление Готфридом трудов Локка ни к чему не привело. Его оппонент умер в 1704 году, и Лейбниц не стал публиковать, написанный им к тому моменту, труд, в котором он, словно философ древности — на основе диалога между двумя мужами, старался опровергнуть часть воззрений, предоставив вместо них собственный вариант трактовки. Такой подход — напрасное распыление сил. Но Лейбниц иначе не умел — ему всегда требовалась мишень, на мнение которой он будет опираться: иным образом он не умел философствовать.

Рассматривать работу Лейбница, предварительно не ознакомившись с трактатами Локка, допустимо. Лейбниц словами одного из мужей выскажет его точку зрения, чтобы тут же огласить собственный комментарий по данному поводу. Учитывая скоротечность дум Готфрида, любое его суждение вскоре будет опровергнуто самим автором. Поэтому нельзя делать никаких выводов. Лейбниц стремился поделиться мыслями — вот и всё назначение написанных им «Новых опытов». И каким бы близким к правде ход его рассуждений не казался, он настолько же верен, как многое после неоднократно переосмысленное Лейбницем, если и имея важное значение, то только по состоянию на момент написания каждого конкретного фрагмента.

Основное расхождение в воззрениях Локка и Лейбница — это отношение к способности человека познавать. Локк считал, что человек — чистая доска, то есть tabula rasa, он рождается без умений и со временем приобретает требуемые ему знания. Лейбниц выступил с опровержением такого мнения, считая, в человека требуемое заложено с рождения — скрытое только необходимо в себе открыть. На первый взгляд, два отличных друг от друга мнения не могут быть объединены. Но потомки знают, насколько правы были Локк и Лейбниц — им требовалось придти к компромиссу. Как известно, их беседа не сложилась. За Локком осталась правда, тогда как мнение Готфрида пребывало в безвестности порядка шестидесяти последующих лет, и когда оно стало достоянием общественности, люди уже пришли к пониманию необходимости сочетать чистую доску Локка и, выразимся примерно, сундук Лейбница.

Ряд исследователей считает противостояние Локка и Лейбница подобием отличия во взглядах между Аристотелем и Платоном. Такое допустимо предположить, но с тем отличием, что, отождествляемый с Аристотелем, Локк поменялся местами с Лейбницем-Платоном, что не позволяет адекватно соотносить воззрения философов древности и текущий спор вокруг нового понимания человеческой способности познавать. Нужно говорить о повторении пройденного этапа в формировании мысли, либо согласиться с эфемерностью выводов мыслителей из последующих поколений.

Сможет ли читатель внимательно следить за диалогом Филалета и Теофила в «Новых опытах» Лейбница? Стоит сослаться на «Первоначала философии: Об основах человеческого познания» Рене Декарта, где всё предлагалось подвергать сомнению. В случае Готфрида, сомнению подвергается точка зрения Локка, тогда как автор сего трактата берёт на себя роль принимающего окончательное решение человека. Эфемерность бытия — единственно возможное доказательство возможности всего. Посему можно следить за диалогом, не принимая его излишне серьёзно.

«Новые опыты» состоят из четырёх разделов: О врождённых понятиях, Об идеях, О словах, О познании. Разбираться с каждым из них — полезно для зарядки ума, но вредно для желающих понять более, нежели им доступно на данный момент. Если чей взор коснулся трудов Лейбница, значит человек уже испытал на себе метод отрицания всего и готов испробовать метод спора ради установления промежуточной истины.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Три города» | Книга №3

Самое взрывоопасное на Земле — нрав французов. Если их довести до точки кипения — случаются социальные потрясения с далеко идущими последствиями. Во времена Золя нрав французов продолжал бурлить в поисках обретения справедливости. Не дошли они до нахождения себя в мире, продолжая испытывать действительность на прочность. Вновь расцвёл террор в обществе, как способ заявить о воззрениях. И если Франция погружалась в череду актов гражданского неповиновения, значит следует ожидать скорых перемен. Более не воспрянет над Францией знамя Наполеона, но и без него французы способны самоорганизоваться, ещё раз разрушив устои жизни прежних поколений.

Конец XIX века — период людских катастроф. Жизни ломались под тяжестью капитализма, спастись от этого с помощью обращения к религии не получалось. Нужно было искать иные средства спасения — оным стал призрак социализма, год за годом обретавший плотность своего присутствия. Нельзя было продолжать смотреть на умирающих от нищеты людей. Кому-то следовало о них позаботиться. Но кому и как? Капитализм порождал нищих, наживаясь за счёт бедных слоёв населения. Католицизм привлекал в стены церквей обездоленных, ещё более их обирая, но в обмен на надежду наступления возмездия. И кто в итоге мстил богатым за обиды? Это делали террористы, метавшие бомбы, понимая — их отправят на гильотину.

В романе «Париж» Золя не стал продолжать очернять католицизм. Он довольно сказал в «Лурде» и поставил точку в «Риме». Более возвращаться к религии не требовалось. Теперь главный герой трилогии «Три города» прибыл в Париж, где ему предстоит окончательно разочароваться, поскольку спасения от несправедливости он нигде найти не сможет. Новый день будет приносить ему больше разочарований, нежели предыдущий. Золя не смотрел вперёд, он описывал события современных ему дней, художественно их обрабатывая и меняя обстановку, оставляя мотивы людей неизменными.

Где же искать надежду людям на достойную жизнь? Политика — это обещания, без желания их выполнять. Религия — обещания, которые выполнит кто-то другой. Человеку остаётся полагаться лишь на свои силы. И силы эти не по нраву деятелям от политики и религии. Их приговор сводится к устранению мешающего элемента. По своей сути, прошлое должно насторожить революционеров настоящего. Раньше только за показательную попытку необходимости свершения перемен — выносили смертный приговор. Поскольку тогда люди осознавали опасность демонстрации воззрений — они действовали ещё решительнее: и уже не они, а другие добивались осуществления чаяний общества. Теперь во весь голос о себе заявляют одиночки, смысл деятельности коих сводится к неприкрытому эпатажу.

Золя видел благо для будущего не в социальных реформах, о чём осуществлении он лишь мечтал. Эмиль склонялся к прогрессу науки. Чем более человек знает, тем скорее он осознает бесплотность религии и бессмысленность жестов политики, тогда и наступит благо, кое недоступно до окончания поры пребывания человека в невежестве. У Парижа есть все шансы, чтобы стать спасением для человечества: он издавна являлся ориентиром — с него начнётся преображение мирового социума. Но для того предстоит проделать длинный путь, не считаясь с жертвами. Одной из жертв станет сам Золя — его смерть до сих пор наводит часть знатоков его творчества на мысль, будто неспроста он отравился угарным газом.

Эмиль Золя — революционер. Он не бросал бомбы. Он проникал в людские сердца с помощью слов. Сказанное на бумаге делает его близким для читателя любых времён. Желаемое им для человечества ещё не наступило. Человек в большей массе остаётся невежественным. И никакие достижения науки не сделают его иным. В ближайшем будущем этого точно не случится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Знакомясь с творчеством Экзюпери, всегда думаешь о людях. И не понимаешь, зачем в мире всё устроилось именно так. Тотальная обоюдная ненависть человека к человеку и к окружающему его миру. Ранее Экзюпери превозносил старания людей, считая выполнение обязанностей перед обществом полезным делом. Но к чему шло то общество, о благополучии которого он рассказывал? Совершая положительные действия, человек толкает себя в яму грядущих потрясений, где быть человеку раздавленным. Кто погибал на страницах произведений Экзюпери, тот становился героем в глазах окружающих: он не жалел жизни, осознавая возможную её утрату. Теперь разгорелась война, и всё прежнее утратило значение.

В 1943 году Экзюпери написал «Письмо заложнику». Его адресатом выступил человек иудейского вероисповедания. Для Антуана это не имело значения, но он осознаёт, как важно данное обстоятельство в глазах других. Чем он — француз — отличается от еврея, родившегося и выросшего во Франции? Для них существует одна Родина, которую им вместе предстоит освобождать от влияния Третьего Рейха. Они, прежде всего, французы, поэтому не следует делать никаких различий между людьми, особенно в годы утраты Францией независимости.

Экзюпери писал про обиды. Он ещё раз рассказал о своей жизни, о Сахаре и Португалии. Антуану всегда было о чём рассказать. В другом послании — в «Письме генералу X» — Экзюпери выразил непонимание современной войны. Что теперь представляют сражения? Раньше рать шла на рать, бой был зрим, и каждый принимал в нём участие. Ныне такого нет — смерть приходит с неизвестной стороны, а солдат может погибнуть, так и не увидев врага. Теперь принято уничтожать мирное население, делая это ради самого процесса уничтожения. Никаких дум о будущем, только желание убивать. Экзюпери мог об этом написать, но не стал уделять внимание конкретике.

Экзюпери снова наводит на мысли, как эфемерен человеческий мир. Вчерашний день — прошлое, которым манипулируют политики. Никто не думает про наступление нового дня, заботясь о сиюминутных нуждах. Такова человеческая природа вообще — никто ничего не делает для следующих поколений, разрушая имеющееся. Войны оттого и случаются, что люди об этом забывают, чтобы вспомнить и осознать. Только поздно понимать прежде сделанные ошибки, если настало время за них умирать.

Иным взглядом смотрел Экзюпери на Советский Союз. Имеются у него выдержки «Из московских репортажей». Он оправдывал расстрелы, так как считал их неизбежными. Для Антуана понимание необходимости наказывать строилось согласно всё той же неизбежности. Он почти восхищался жизнью советских граждан. Более прочего оценивая труд заключённых, воплощавших немыслимые разумом идеи. Когда Экзюпери написал эти репортажи? Во время войны его мнение поменяется на противоположное. Саму Россию Антуан представлял населённой людьми с душой кочевников, находящихся в поисках правды, впечатлений и будущего. И те из людей становились настоящими, кто пережил шестидесятиградусный сибирский мороз. Посему остаётся сделать вывод — легко судить о том, что плохо себе представляешь.

А как же критики разных мастей? Почему они размышляют в заметках, смея высказывать личное мнение о пережитом не ими? Жизнь не даётся пониманию одним созерцанием. Точка зрения вырабатывается благодаря мнению множества людей, давая общее представление о происходящем и о том, что хотелось бы видеть на самом деле. Экзюпери поделился собственным видением жизни: оно совпадает с мнением наделённых разумом людей, но расходится с воззрениями прочих. Достаточно бегло ознакомиться с историей, как ничего, кроме последствий человеческой жадности, в ней не найдёшь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Все хотят жить. Кто хочет больше жить, тот уничтожает других. И кто желает просто жить, уничтожает других. Круговорот смерти в природе — суть всего сущего. Благодаря смерти появляется возможность для жизни. Не нужно быть жестоким, чтобы убивать, достаточно понимать правильность совершаемых тобой действий. Если сможешь доказать необходимость убийства — ты будешь прав, хотя бы в глазах ограниченного круга. Не существует тех, кто никогда не убивал. Все причиняли страдания земным созданиям, доказывая тем право на превалирование собственных нужд над чужими. Убивал и Маленький принц Антуна де Сент-Экзюпери: он хладнокровно выпалывал ростки баобабов, так как мнилось ему, что его существование для планеты важнее.

Баобаб вырастет и его корни разорвут планету, думал Маленький принц. Он был в том уверен. Каждый день он боролся за существование. Он — герой социума, в котором не было никого кроме него. Однажды ему пришлось выйти за пределы ограниченного мира и столкнуться с обитателями иных планет. Он встречал разных людей, занятых выполнением важных для них задач. Они считали свои поступки оправданными, и никто не мог их в том укорить, так как они были единственными обитателями их миров. Случись кому-то из них встретить другое существо — разразилась бы война на уничтожение, подобно будням Маленького принца, боровшегося с баобабами.

И вот перед Маленьким принцем планета Земля. На этой планете живёт много людей, но не в том месте он оказался. В Сахаре почти нет людей, вместо них змеи, цветы, лисы и стрелочники. Маленький принц попросил показать ему людей. Так он встретил Экзюпери, чей мотор сломался, и он вынужден был приземлиться. Являлся ли Маленький принц созданием из плоти и крови, или он привиделся Антуану? Был ли настоящим Антуан, если он встретился Маленькому принцу и разрушил его представления об устройстве мира?

Человек забывает прошлое. Разве помнил Маленький принц о покинутой им планете, должной быть уже разорванной корнями баобабов? И помнил ли Экзюпери Маленького принца, ставшего его невольным собеседником на время одиночества в пустыне? Прошлое заменяется фантазиями. Оно всегда мнится таким, каким никогда не являлось. Антуан представил встречу, обставил её личными измышлениями, тем доказав правоту ограниченному кругу. Экзюпери был один в пустыне, он боролся за жизнь и тем уже был прав. Ничьи другие нужды его не интересовали, так как ему требовалось починить мотор, найти воду и покинуть сей пустынный край, поскольку вне людей он жить не сможет. Но сможет ли он жить вместе с людьми, и нужна ли такая жизнь вообще, если человек стремится устранить мешающего ему человека?

В Европе гремела война: люди уничтожали людей. Кто-то замыслил искоренять «ростки баобабов», а «ростки баобабов» этому сопротивлялись. «Ростки баобабов» оказались выдворены за пределы Родины, продолжая бороться. Борьба казалась проигранной. Экзюпери писал произведение о Маленьком принце, вспоминая некогда мирные дни. Он не показал Маленького принца агрессором, но выдал его любознательную природу, согласно которой тот действовал во благо планеты, допуская уничтожение прочих видов на ней. Пусть скажут, что сие мнение — глупость. Но разве не осознал Маленький принц ошибок и не попытался вернуться на планету, чтобы добиться гармонии? Но нужен ли Маленький принц планете, где его существование будет восприниматься угрозой?

Благими помыслами обыкновенно уничтожается благо. Любая точка зрения может быть оправданной, но кто-то обязательно будет страдать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Зачем камню свобода, если он будет вне сил притяжения? Зачем человеку война, если она не имеет смысла? Зачем убивать, когда ничего не мешает жить? На эти вопросы не существует ответов, поскольку человек не в состоянии себя понять. Жизнь по своей сути лишена смысла, поэтому искать нечто оправдывающее существование — бесполезно. Требуется одно — выживать и давать жизнь потомству. Ничего другого от человека не требуется. И человек выживает, уничтожая себе подобных, стремясь извести любую угрозу на планете, включая саму планету.

Франция терпела поражение во Второй Мировой войне. Страна была оккупирована Третьим Рейхом. Французам пришлось отстаивать Родину, действуя из-за границы. В числе её воинов был и Экзюпери, совершавший разведывательные полёты. Что мог противопоставить Антуан немецкой военной машине? Его утлый самолёт — потенциальная мишень для учебной стрельбы. Вылетая на очередное задание, он знал, что напрасно рискует жизнью. Ему отдавали приказы, ибо их требовалось отдавать. Он летел их выполнять, ибо не имел морального права отказаться от выполнения.

В небе Экзюпери всегда переполняется мыслями. Тягостный полёт — это время для размышлений. Антуан видит происходящее на земле, понимает ужасы войны и ничего не может этому противопоставить. Ему осталось укорять человечество, обвиняя людей в недальновидности. Он понимает — выполнит задание или нет — вернётся обратно, чтобы после снова полететь на выполнение ещё одного сомнительной полезности задания.

Экзюпери спросил — как ему определить позиции противника? Ему ответили — по тебе будут стрелять. Он задумался — кто будет стрелять: противник или свои? Свои не знают о существовании французской авиации, немцы могут не догадываться о её существовании тоже. Экзюпери спросил снова — как ему определить позиции противника, если он летит в двадцати метрах от земли? Ему не ответили, либо об ответе Антуан предпочёл умолчать.

Война лишена смысла для тех, кто находится на передовой. Победа — не является смыслом войны. Нанести поражение противнику — далёкое от смысла войны понимание. Отстоять родной дом — настоящий смысл войны. Нужно защищать Родину от агрессии. Только каким образом защищать, если для того ничего не предпринимается? Разведывательные полёты не освободят Францию. Командование слепо отправляло в измышленную им точку на карте, не понимая, что назначение разведки — подтвердить предположения, коими оно не располагало вовсе. Экзюпери летел и делал от него требуемое, дабы рассказать после о пережитых ощущениях.

Антуан в чём-то прав, но не во всём. Он смотрит на войну глазами рядового участника. Он взирает с неба на общую ситуацию, приходит в недоумение и спешит этим поделиться с читателем. Не укладывается в голове Экзюпери, насколько человек — расходный материал. Не берутся в расчёт его качества. Человек понимается в качестве единицы, чья судьба зависит от воли командования. Решит руководство за счёт его жизни осуществить задуманное, так и произойдёт. Всё усредняется, и люди уподобляются безликой массе. Когда-нибудь война будет вестись другими методами и с помощью иных ресурсов, но человек навсегда останется основным объектом для уничтожения.

Экзюпери ли управляет самолётом или иной именитый пилот — безразлично. Война — такая ситуация, когда нужно принять неизбежное. Антуан с таким утверждением согласен, поэтому садится в кресло пилота, проверяет готовность к полёту и взлетает. Он выяснит, где располагаются танки и вернётся обратно. В другой раз он не вернётся, и это было неизбежным событием. Что будет после смерти — не так важно, лишь бы был человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more