trounin.ru

Историческая беллетристика полезна, но её действительное значение трудно понять. Редкий автор повествует именно о том времени, о котором рассказывает. Скорее, он повествует со своего рабочего места, окружённый бытом повседневности и заботами сегодняшнего дня. Поэтому на содержание беллетристики падает тень не прошлого, а авторского настоящего. Касательно произведения Георгия Владимова «Генерал и его армия» — всё так и есть. Казалось бы, Вторая Мировая война, некий гениальный генерал, подчинённые, общее дело, противостояние врагу, стремление развивать успех. Не было бы при этом излишних фантазий. Получилось произведение по мотивам.

Исторический фон реален. Владимов задействовал на второстепенных ролях настоящих участников войны. Но всё-таки они являются второстепенными персонажами описываемого действия. Главная роль отводится генералу и его ближайшему окружению. С первых страниц читатель едет с ними в одном автомобиле, проникается чувствами каждого из них, а после случается то, чего не должно было произойти. Таково краткое содержание произведения. Его вполне достаточно, чтобы знать о чём написал книгу Георгий Владимов.

Читатель желает узнать детали. Какие детали ему важнее? Из чего состоит американский армейский автомобиль Виллис или каким образом складывались судьбы основных действующих лиц? Владимов удовлетворил оба интереса. Сперва он рассказал о Виллисе. Эта машина передвигается по разминированной дороге, везёт генерала. Хорошо бы Виллис подлатать, заменить колёса и двигатель не помешало бы поставить более мощный. Генерал не должен чувствовать неудобств, многое зависит от принимаемых им решений. И кто же является генералом в повествовании? Он — вымышленное лицо. У него вполне может быть прототип, о чём в тексте нет упоминаний. Личность, понимая со слов Владимова, способная и деятельная.

Кто окружает генерала? Люди, прежде всего. Каждого из них Георгий чрезмерно детально описал. Всякая эмоция и маломальское желание не проскользнёт мимо читательского внимания. Кто интереснее — адъютант, водитель, сотрудник Смерша, обыкновенный солдат? Все они важны в одинаковой степени, если не важнее самого генерала, как некоторые из них склонны думать. И не беда, что они выдуманы. Они — единственное украшение повествования, поскольку не претендуют на отношение к истории. И они — те, кто обречён познать на себе горечь войны до самого конца. Чего нельзя сказать о генерале.

Последовательности при повествовании нет. События происходят хаотично. Владимов отступает назад и прыгает вперёд. Чаще так поступают, когда пишут по наитию, имея представление о чём, но не представляя, где надо поворачивать сюжет. Георгий знает, Виллис заедет в лес, там случится непоправимое. До того момента следует наполнить страницы текстом. Так изначально безвестный генерал, чья фамилия долгое время никак не обозначается, прописывается Владимовым за вылитого Власова. Читатель недоумевает: почему всё спокойно, где месиво Мясного Бора, почему не описываются реалии 2-й ударной армии, отчего так нелепо изображается спасение важного человека, когда пробиться к генералу практически не было никакой возможности. Просто перед читателем не Власов, а, продолжающий оставаться безвестным, генерал, пусть уже и с фамилией, ничего никому не говорящей, ибо с такой фамилией генералов в рядах Красной Армии в период Великой Отечественной войны не было.

Что не касается напрямую повествования, о том Владимов позволил вольные предположения. Его упоминания о Гражданской войне лучше лишний раз не упоминать, в той же мере не следует ссылаться на думы действующих лиц о том, что кто-то из них мог стать диктатором Советского Союза. Не надо трогать без надобности исторический фон. Он — конструкция шаткая, и без того грозящая обвалиться при желании разобраться в имеющемся на страницах. Существование генерала стоит допустить. К его окружению нужно проявить симпатию. Нам всё равно не дано знать, как обстояло дело на войне в действительности. Мы можем верить очевидцам. Можно верить и лицам посторонним. Достаточно верить, тогда любая информация, подаваемая под видом правды, будет восприниматься в качестве правды.

Виллис грыз русскую землю, впиваясь колёсами во фронтовую дорогу — Владимов внёс вклад в понимание людей на войне, усеяв фронтовую дорогу опасностями. Смерть нёс случайный снаряд, пущенный случайной рукой — Владимов дал русской земле вспомнить об испитии ею крови павших бойцов, разными путями шедших к единому итогу жизни.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Обществом легко манипулировать. Скажешь людям — это плохо. Люди верят и считают плохим. А скажешь — это гениально. Мало кто оспорит. И только утрата памяти поможет разглядеть в некогда плохом хорошее, в гениальном — посредственное. Всему своё время и всему своё отношение к действительности. Годы пройдут, прошлое будет иметь значение лишь для тех, кто не имеет других аргументов в настоящем. И пока живы свидетели, до той поры они будут нести в себе истинное отношение к нам более неведомому.

На старости лет тянет вспомнить былое. Булат Окуджава взялся рассказать о собственном детстве и показать жизненный путь предков. Биографией его труд не назовёшь, скорее он художественно обработан. Равномерного повествования нет — Булат то о себе рассказывает, то погружается в прошлое, то заглядывает вперёд. Кто знаком с Булатом, тому его подход будет безразличным, а кто об Окуджаве имеет смутные представления, тому содержание «Упразднённого театра» покажется чрезмерным нагромождением со множеством действующих лиц.

В семейных хрониках Булата есть ряд сомнительных моментов. Во-первых, кто тот предок, от которого Окуджава происходит? Он приезжий, толком о нём ничего неизвестно. Он мог быть русским, либо кем угодно ещё. Остальные предки происходили со стороны армян или грузин. Особого значения это для самого Булата не имеет. По тексту нельзя определить, кем же был сам Окуджава. К нему не применишь определение Фазиля Искандера, касательно национальностей среди кавказских народов.

Не имеет значения и тот факт, что в 1924 году в Москве родился мальчик, названный Дорианом, после фигурировавший в тексте под обилием разных имён. Этот ребёнок периодически появляется в тексте, являя собой связующий элемент между настоящим и ушедшим временем. Через него проходят сюжетные линии, тогда как он являет собой их завершение. Мальчик, чаще прочего прозываемый Иван Иванычем, примечательным не является. Талантов в нём вроде бы и нет. На стихотворной ниве он не блистал, музыкальным дарованием не отличался.

Раз проявившись в тексте, Иван Иваныч уступает место на страницах предкам. Булат снова возвращается к ранним событиям. Показывает гражданскую войну. После Окуджава заново описывает рождение Иван Иваныча, чтобы далее рассказывать о событиях 1932 года, красной пропаганде и борьбе с троцкистами в 1937 году. Идеологии столкнулись, никого не пощадив. Кто стоял за действующую власть, тех первыми забрали: отца Булата расстреляли, мать арестовали и сослали в карагандинский исправительно-трудовой лагерь. Ирония в том, что когда Иван Иваныч спрашивал мать о том, может ли кому не нравится их страна, то получил ответ, что кому она не нравится — тот является врагом.

Обществом легко манипулировать. Не существует общественного сознания. Есть идеи, вдохновляющие вершителей. Они долго созревают, мгновенно покоряют умы и обязательно растворяются в безвестности. Но люди живут идеями, подчиняются им, стремятся соответствовать ожиданиям современников. Общество варится, томится в ожидании воплощения кажущихся важными устремлений. Рождаются дети, становятся свидетелями дел родителей, задумывая изменить до них устоявшееся. Кто не сможет пробиться во власть, тот найдёт иной способ сообщить о воззрениях.

Театр предков Окуджавы упразднили. Одних актёров сократили, другим предложили новые роли. Театр никуда не делся, он продолжил функционировать. Упразднённым он оказался для Булата, тогда как кроме него этого никто не заметил. События тех дней давно стали историей. Для Окуджавы они продолжали оставаться частью настоящего. И когда он умер, документальным свидетельством личного восприятия прошлого осталось его произведение «Упразднённый театр».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Список лауреатов литературной премии «Русский Букер» открывает роман Марка Харитонова «Линия Судьбы, или Сундучок Милашевича», написанный в начале восьмидесятых годов, опубликованный в 1992 году. В романе рассказывается о писателе Семёне Кондратьевиче Богданове, чья доля вела его через реалии советского государства с первых дней основания, и в итоге ни к чему не привела. Не приведёт жизнеописание к полезным мыслям и читателя. Харитонов смешал вымысел с ещё большим вымыслом, разбавив повествование порцией хронологических причуд.

О Семёне Богданове известно мало. В действительности, разумеется, такого писателя не существовало. Не существовало и писателя с псевдонимом Симеон Милашевич. Как не существовало исследователя его творчества. Но на страницах произведения одним из действующих лиц найдены свидетельства, сообщающие обратное. Почему бы читателю не попытаться вместе с Марком Харитоновым восстановить фрагменты утраченной биографии и заодно прикоснуться к никогда не написанным художественным произведениям? Желание похвальное, вполне может быть нужное, но скоротечное.

Для начала требуется обвинить писателя Милашевича в плагиате, чтобы усомниться в истинной ценности его произведений. Возникает мысль, будто он брал материал из изданий с низким тиражом, переписывал истории и слегка изменял само повествование. После обвинение потребуется снять, дабы читатель проникся уважением к нему, человеку с трудной жизнью. Жил он в тишине, спокойно работал и старался оставаться незамеченным. Потому и так трудно восстановить его биографию.

Все дальнейшие события в повествовании перемешаны. Они восстанавливаются перед читателем скорее сумбурно, нежели способствуя правильному пониманию происходящего на страницах. Личность Милашевича будет всё чаще отходить на второй план, уступая место исследователю его творчества Антону Лизавину. В разговорах о разном, вплоть до обсуждения присадок для водки, перед читателем пройдёт ряд событий, неизбежно обязанных получать подпитку в виде тех или иных обстоятельств жизни непосредственно Милашевича.

Понять особенности творчества исследуемого писателя сможет не каждый. Трудно разобраться в том, почему, сказывая житие Макария, мораль сведётся к превращению человека в куст. Реальность у Харитонова то и дело искажается. Если с особенностями творческого процесса такое допустимо, то в отношении настоящей жизни — не совсем. Неужели Лизавин мог встретить Милашевича? Только во сне такое возможно. Про инопланетян допустимо не упоминать. Впрочем, чему удивляться — загадок в романе Марка хватает. Было бы желание их разгадывать.

Думается, не Лизавин писал кандидатскую диссертацию о творчестве земляков, а делал это Харитонов, причём рассказывая о судьбе человека, чьи произведения могли бы его вдохновить на литературные свершения. Приходится признать, у Харитонова получилось заинтересовать людей, ежели отлежавшийся в столе роман сразу после публикации получил одобрение. А может быть общественность давно ждала свежего взгляда на литературу: чего-то экстраординарного и далёкого от реалий будней Советского Союза. К тому же хорошо, что неоценённое в двадцатых годах творчество Милашевича, нашло спрос спустя семьдесят лет.

Скорее всего, это именно так. Сошла лавина, обнажив перед читателем сходных по духу с Харитоновым писателей. Их произведения не публиковались в Союзе, либо издавались за рубежом. Не в рамках «Русского Букера», но с помощью других литературных премий их имена стали известны русскоязычному читателю. Но Харитонова можно считать первым среди подобных, какой бы действительной ценностью его произведения не обладали.

Теперь сундучок Милашевича позволительно закрыть — линия судьбы восстановлена. Не в наши дни, а лет через сорок-пятьдесят, кто-то проявит интерес к творчеству писателей девяностых. Марка Харитонова точно не обойдут вниманием.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Продукция на экспорт должна соответствовать ожиданию заграничного покупателя. Что люди знают о России? Вот примерно всё то они смогут найти в произведении Андрея Дмитриева «Крестьянин и тинейджер». Одно расстроит покупателя, не найдёт он в книге упоминания о медведях. Останется ему предполагать, будто дикая живность мигрировала в благоприятные для проживания соседние государства, подальше от суровых реалий российской природы. Остались жить на исконных землях лишь люди русские, горя не знающие, ибо не подозревают, насколько их положение можно считать горестным. Вот на нём-то Андрей Дмитриев беспрестанно акцентирует читательское внимание. Сразу становится ясно — продукция на экспорт. Иначе, зачем автору было говорить в отрицательном тоне о том, что скорее следует считать положительной чертой открытых миру душевных глубин?

Главного героя произведения зовут Герасимом. Это старинное греческое мужское имя некогда означало старшего, чтимого и уважаемого человека. Ныне же Герасима для краткости называют Герой, а порой и Герычем. Намекая на женственность в первом случае, во втором — на сходное обиходное название наркотического вещества. Всё так. Чтить в наше время осталось женоподобие и пристрастие к дурману. Другое в людях не рассматривается. Какой может быть разговор о внутреннем стержне? Когда разглядеть в человеке получается одну шляпку от гвоздя, наблюдаемую пониже спины.

Читатель сам разберётся в особенностях жизни главного героя. Поймёт, почему он прогуливал школу, по какой причине его отчислили из института, вследствие чего он оказался в глухой деревне, как там заново себя переосмысливал и почему в итоге согласился стать частью шведской семьи. Разбираться детально нет надобности — повествование прозрачно, в меру логично и в очередной раз приводит к мысли, что всё в мире возможно, люди идут по разным дорогам и вполне могут существовать такие индивидуумы, как представленный Дмитриевым персонаж.

Портит произведение неравномерное повествование. Андрей не рассказывает одну историю, он наполняет сюжет возвращениями к прошлому действующих лиц. Становится известно об отношениях главного героя с девушкой, о мытарствах его семьи, также читатель понимает, как тяжело жить людям в деревне от того, что они не понимают нужды себе подобных и не умеют вести подсобное хозяйство, в том числе и не представляют, каким образом следует содержать животных. Нет в «Крестьянине и тинейджере» крестьян и тинейджеров, вместо них стереотипы о крестьянах и тинейджерах — это тоже портит произведение. Ожидаемого преображения действующих лиц не происходит. Городские и деревенские жители не стремятся придти к компромиссу. Все продолжают жить теми же устремлениями, какими они жили до начала повествования и продолжат ими жить после. И это тоже портит произведение.

Вернёмся к первому абзацу. Произведение «Крестьянин и тинейджер» соответствует требованиям покупателя. Разве могут после такого утверждения звучать порицающие слова? О чём бы автор не говорил — он старался ради читателя. Важнее мнения читателя для писателя нет ничего, если он желает продавать свой труд. И если продажи пока не радуют, значит произведение не вышло за пределы страны, не получило должного общественного внимания и не удостоилось зарубежных премий. Всё это где-то там впереди. Либо причина в ином: заграничный покупатель не верит в представленную Дмитриевым Россию. Возникает вопрос — почему? Не было медведей, борща и таинственной русской души. Вместо этого суть свелась к традиционным европейским ценностям, какие имеют место быть в глухих уголках Европы. И даже там, случается, уж если не медведь, то белка-то забежит.

Автор: Константин Трунин

» Read more