Василий Ключевский «Курс русской истории. Том 3″ (XIX-XX)
Иван Грозный умер, впереди смута, воцарение Романовых, мысли о евроинтеграции, как готовая почва для деятельности Петра I — таково краткое содержание третьего тома. Ключевский продолжает излагать мысли от простого к сложному. Тяжёлый для усвоения второй том прочитан, третий том напомнил первый. Автор легко пишет про историю, но стоит ему углубиться в повествование, как читатель теряет связь между словами, пытаясь увязать одно с другим. Отнюдь, курс русской истории Ключевского — не научно-популярная литература, а строго специализированная, куда простому человеку тоже стоит заглядывать: только тут можно понять многие моменты, о которых преподаватели в школе не успевают рассказать. Между строчек хочется заменить, что русская история преподается крайне плохо, откуда выкинуты многие важные детали, отчего в голове формируется совсем не та версия, которую следовало бы знать.
Дай волю боярам, они страну взбаламутят. Так и произошло после смерти сына Грозного, правившего очень тихо, стараясь не задевать ничьих интересов. При дворе появляется много новых лиц, а герои опричнины забываются. Особенно выделяется род Годуновых: один из его представителей воссел на царство, неся за собой смутные времена. Ключевский твёрдо уверен, что смута — это не заинтересованность Польши в захвате Руси, а именно интриги бояр. Борис Годунов был идеальным правителем, но почему-то был тем, кто во всём оказывался виноват, что в итоге его и сгубило. Бояре не поняли либеральных устремлений царя, да сговорились его убрать с престола, придумав Лжедмитрия I. Воцарившийся взамен, Шуйский был более своевольным, нежели Годунов. Шуйский едва не заменил православие лютеранством. Благо бояре придумали Лжедмитрия II, после которого уже задумались основательно, желая выбрать тихого и кроткого царя, при котором ничего не изменится, но и бояре будут вольно себя чувствовать. Вот он яркий пример дум о дне сегодняшнем, наплевав на проблемы в будущем. Кроткий царь породил Тишайшего, а тот того, кто начал боярам бороды рубить.
Время смуты разорило страну. Долгие четырнадцать лет земля не знала благоприятных всходов. Само небо было против страны, даруя неурожаи. Хранитель Руси гневался на буйство вольного населения. Удивительно, но Ключевский совершенно не акцентирует внимание на поляках, что жгли Смоленск и Москву, даже о Минине и Пожарском упоминается вскользь. Всё это, скорее всего, связано именно с той точкой зрения Ключевского, что всё было под контролем бояр и ситуация из-под него не выходила. Единственная проблема возникла только при выборе нового царя, когда свою волю стали навязывать казаки, полюбившие тушинского вора. Компромисс нашёлся быстро. Бояр устраивал Романов, казаков пленило, что он сын священника при тушинском воре. На трон воссел молодой царь, предваряя последующих молодых царей, которым трон доставался в совсем юном возрасте.
Но почему русский народ, изначально тихий и терпеливый, пошёл на бунт? Ключевский раскрывает и эту тайну, ссылаясь на отсутствие царя. Царь для русского человека был не просто правителем, он почитался больше отца. Пойти против него не могло никому придти в голову. Но что делать, когда род Рюриков пресёкся, а царя нового нет? Земля никому не принадлежит. Вот и пошла смута по земле русской. Восстановление после смуты было непростым делом. Налоги постоянно повышались, вынуждая крестьян сокращать площади посевов. Многие земли были потеряны, что-то досталось полякам, а что-то шведам. Много пришлось воевать Алексею Романову, для частичного возвращения земель, когда поляки пали под ударами шведского короля, создавая Руси двойную проблему. Окончательный возврат всех потерянных земель произойдёт только при Петре I.
Ключевский даёт читателю понимание казачества. Это отнюдь не благородные защитники границ страны со своим кодексом поведения и внутренними традициями. Может, сейчас казаки могут возмутиться, но давным-давно, казаки представляли из себя разбойничьи временные укрепления-сечи, откуда вели нападения на соседей. Не только на татаров, но и внутри собственной страны, особо не стесняясь разорять поселения по обе стороны Днепра, обижая русское население да польское. Спокойно могли пойти куда угодно, ежели кулаки чесались, а пролить крови и взять добычу хотелось вне всякой меры. Позже на Руси на севере казаками стали называть уже совсем других людей — батраков без определённого места жительства, которые постепенно переселились на юг, присоединившись к сечам. В сечи брали таких людей — на которых можно было положиться, но особой разборчивостью казаки не отличались. Коли хороший воин, но надо обязательно к себе брать. Думаете, только поляки жгли Москву?… точно тем же занимались и казаки. Совсем немного Ключевский рассказывает о Хмельницком, что жаждал быть частью православной Руси, а не иной религии поляков. Украина того времени чётко делилась по Днепру, где сталкивались интересы двух государств. Хмельницкий пытался лавировать. Но в Москве хотели одного, в Польше другого, а Хмельницкий так и остался при своём мнении. Так было тогда, когда Русь чужой силой желала задавить поляков да сделать её своей частью. В итоге — часть Польши позже всё-таки станет частью Российской Империи, когда Речь Посполитая прекратит своё существование, утратив независимость полностью.
Демократический подход польской олигархии доведёт страну до исчезновения. Польская шляхта любила диктовать волю правителю, когда тот не имел права принимать решение без их согласия: воевать, что-то изменять. Даже правителя себе поляки часто любили приглашать из других стран. Легко могли из Франции к себе на трон позвать. Ключевский в меру подробно говорит о Польше и Великом Княжестве Литовском, что объединились в унию и со временем решили стать единым государством Речью Посполитой. Многие веяния пошли на Русь именно отсюда, начиная от крепостного права и заканчивая мыслями о сломе старых традиций. Новый удивительный факт, шляхта была настолько свободолюбивой, что с собственными крестьянами обращалась хуже, чем с животными. Тесный контакт с Русью заставил и ту задуматься над свободным слоем населения, ведущем слишком независимый образ жизни. Реформация католической церкви также возымела эффект, когда патриарх Никон решился вносить изменения в православие.
Всё началось с простой истины — нельзя отступать от старых правил. Никон начал изучать старые источники, обнаружив отход от устоявшихся традиций, где всё закрутилось не вокруг самой религии, где разногласий нет никаких, а вокруг обрядов. Ключевский удивляется тому, что по сути нет никакой разницы, сколько пальцев нужно для того, чтобы креститься. Человек придаёт слишком большое значение символам. Русский не поймёт слова на греческом, а грек на русском. Когда в Греции одно считают святым, для Руси нужно было своё с понятным звучанием, иначе смысл символа теряется. Да, если не вникать в суть, а пользоваться только поверхностными сведениями, тогда возникают проблемы во взаимопонимании. Православные разделились — старообрядцы не стали ничего менять. Многие усомнились в том, что правду стоит искать в греческих источниках. Греки, как известно, до последнего правили Византией, которая в последние годы своего существования меняла православие на католицизм, отчего вера в идеальную правду греческого православия стала колебаться.
В последних главах Ключевский рассказывает о первых людях на Руси, чья душа устремлялась к европейским порядкам и образу мыслей. Читатель узнает все подробности о Ртищеве, Ордин-Нащёкине и Голицыне, а также ознакомится с яркими записями современников событий Каташихина и Крижаница. Общий вывод однозначен — Пётр I не просто так решил рубить окно в Европу, всё было подготовлено ещё до его рождения, и во многом Петру I не удалось полностью воплотить мечты и стремления этих предшественников.
Лишь малую часть удалось мне тут сохранить для себя и для тех, кого интересует история России. В третьем томе много других интересных взглядов.
Автор: Константин Трунин
