trounin.ru

Екатерина Вторая, Александр Первый, декабристы, Николай Первый — таково краткое содержание пятого и заключительного тома курсов русской истории Василия Ключевского. Подводить итог всем лекциям нет смысла. Просто стоит сказать слова благодарности за титанический труд, где Ключевский не ставил себе целью отразить все процессы, что происходили за всю историю России, а только избранные, связанные больше с человеческим фактором, нежели с движением страны по дороге истории. Ключевский дал читателю понимание государства от человека, а не безликой организации, чья жизнь идёт своим чередом, вне зависимости от внутренних чувств людей. История — это набор случайных событий. Так случилось — иначе быть не могло.

Про Екатерину Петровну Ключевский рассказывает с особой любовью, вспоминая не только детство на родине, но и два скромных платья, с которыми она приехала в Россию, не имея за душой ничего другого, но гонимая вперёд целью быть женой наследника российского престола. Екатерина так прочно позже сядет на трон, что устранит мужа от власти, а политику всем угождать заменит на противоположную, отчего кругом страны появится слишком много врагов. Примечателен случай одного плохого результата окрашивания волос, после чего ей пришлось сбрить волосы на голове, а так как никто не мог одеваться красивее императрицы и даже выглядеть лучше не мог, то придворные дамы со слезами на глазах сбрили локоны, натянув парики. Много и подробно Ключевский рассказывает о придворных нравах, делясь любопытными деталями. Только особой роли для истории они не несут, просто Ключевский чувствовал скорый конец выбранного им периода, ограниченного началом правления Александра Второго. Упомянутые победоносные войны с Турцией никак не были пояснены — просто воевали и побеждали, а когда, почему, из-за чего и чем всё обернулось — непонятно. Лишь про освобождение Крыма от турок Ключевский не забыл упомянуть, правда облачив всё в довольно парадоксальную обёртку, представив ситуацию так, что крымский хан отказался признавать зависимость от России, дабы отдалиться от Турции, наподобие других ханств, вот и пришлось его насильно отдалять.

Говорит Ключевский и о разделе Речи Посполитой, когда бывшие Польша и Великое Княжество Литовское исчезли с карт. Вот именно в этот момент истории Россия столкнулась с проблемой собирания всех славян в границах одной страны, когда своё требовали соседние государства, а славяне раскинулись слишком широким фронтом. Так и вернула себе Россия по результатам раздела свои же исконные территории, не получив новых земель, коими до этого никогда не обладала. Отдельного разговора удостаивается возможность раздела Турции, от чего советники государя российского советовали отказываться — ведь бывший Константинополь мог в этом случае успешно отобрать титул столицы государства у Санкт-Петербурга.

Наглядно Ключевский продолжает рассказывать о всё более сильном закрепощении крестьян, вспоминая проблематику вопроса со времён Петра Первого, решившего закрепить всех людей за кем-то, кто будет надзирать и налог собирать. Людей прикрепляли против их воли к какой-либо земле, чтобы потом лишить их всех прав, не давая возможности жаловаться на помещика, переезжать и хоть как-то влиять на сложившееся положение дел. Если до Петра помещик убивал крестьянина, то в силу вступал закон «око за око, зуб за зуб» — такого помещика казнили. Только отчего-то все благие начинания были извращены, когда в европейском государстве действовали порядки похлеще, нежели на американском континенте, где одни местные жители брали в рабство других местных жителей, а чаще своих собственных детей, то в России происходит непоправимое закабаление своих собственных собратьев по крови, вынужденных терпеть от жизни свалившиеся на них невзгоды — так сложилось исторически, и что-то с этим сделать было уже невозможно. Екатерина, как и Пётр, хотели и могли повернуть ситуацию с крепостными вспять, но одному не хватило для этого времени, а у другой не было для этого достаточного желания: вместо послаблений, Екатерина дарила крестьян тысячами в качестве приятного бонуса, начав со своих соратников, что подстроили заговор против её мужа.

Корни русского дворянства под прозванием знать были не от слова знать. Управляющие при Екатерине государством люди не знали собственной страны — для чего Екатерина лично повелела купить им карту, дабы люди представление имели о том, о чём пытаются рассуждать. Размах страны поражал воображение уже тогда, когда государство раскинулось максимально широко, столкнувшись с естественными преградами в виде гор и пустынь, а также с крупными игроками на политической арене, вроде Китая, Персии и сильных европейских держав. Екатерина увеличила количество губерний с двадцати до пятидесяти, разделив не по историческим и географическим принципам, а строго по населению, чтобы каждая губерния имела по четыреста тысяч душ, более допускалось в виде редких исключений. Екатерина же любила играть в демократию, позволяя крестьянам выражать своё мнение, правда — когда все наигрались в общение с народом, то крестьянам запретили выражать любое своё мнение.

Ключевский идёт по верхам. Он не только не рассказывает о войнах с Турцией, о противостоянии Наполеону, он просто бежит вперёд, не обращая внимания на смену властей, что происходило как бы само по себе, да нет нужды об этом что-то говорить, а может просто цензура времён Ключевского особенно рьяно смотрела на все слова и выражения касательно последней сотни лет. Перед читателем кратко мелькнёт фигура Павла, потом перед взором пройдёт Александр Первый, запомнившийся больше деятельностью Сперанского, о которой Ключевский будет говорить долго, стараясь донести до читателя мысль о первом действительно деятельном человеке, хоть и прозападной направленности. Позже будут декабристы и общий обзор закрытой политики Николая Первого, а пока Ключевский старается понять мотивы поступка восстания на Сенатской площади.

В начале XIX века было модно иметь в качестве домашних учителей иностранцев. И так совпало, что все иностранцы оказывались либо сторонниками французского республиканства, либо с симпатией относились к лютеранству. Слово учителя всегда имеет важное значение для ученика, но Ключевский рассказал о таком явлении и тут же завернул предположение, найдя более веские причины. Всё оказалось очень просто — Александр Первый был бездетным, для него остро стоял вопрос передачи власти. Женатый на «Конституции» (у полячек порой встречаются странные имена, как тем пытались ввести в заблуждение сочувствующих восставшим) Константин не мог передать власть своим детям, поэтому от предложенного трона сразу отказался. Осталась только кандидатура третьего сына Павла — Николая, чьё назначение станет в итоге сюрпризом для него самого, поскольку Александр велел завещание вскрыть лишь после своей смерти. Николая никто и никогда не готовил к роли императора, поэтому он всегда смотрел на ситуацию со стороны простого человека, что боялся каких-либо неконтролируемых перемен. Поэтому, когда Александр умер, по стране пополз слух о том, что Константин не отказался, это Николай устроил насильственный захват власти, тогда-то декабристы и вышли на площадь, не имея никакой особой цели, кроме желания пасть за Константина и за «Конституцию». Несколько залпов из пушек быстро разогнали заговорщиков, а начавший царствовать Николай надолго загнал страну в застой, не желая ничего менять.

Отдельно стоит сказать о взгляде Ключевского на вопрос Кавказа. Когда границы России подошли к кавказским горам, то встал вопрос о защите христианской Грузии, терпящей набеги Персии. Россия не сильно хотела заходить в этот опасный регион, понимая всю возможность дальнейших последствий. А когда Грузия всё-таки попросилась в состав России, то пришлось переходить к боевым действиям против всё той же Персии, попутно усиливая своё влияние на Кавказе, когда после Грузии в состав России также друг за другом попросились Имеретия, Мингрелия и Гурия, порождая затянувшуюся почти вековую кавказскую войну, когда к России отходила одна земля за другой.

А позже стол земли русской займёт Александр Второй, что принесёт долгожданное освобождение от крестьянского рабства, но этого момента истории Ключевский уже не касался, закончив повествование характеристикой правления Николая Второго.

Так и прошла перед глазами тысяча лет русской истории, начавшаяся где-то близ Карпатских гор, от которых путь пролёг к северным землям, где в ходе смешивания с местными финно-угорскими племенами из славян родился русский народ. А потом… потом православие, да оппозиция к католичеству. Так уж вышло, что история России — это противостояние славян готам… и нет никакого влияния востока — оно может наступить, но для этого надо закрыть ставни с европейской стороны, иначе сквозняк не позволит чувствовать себя полностью здоровым и благополучным народом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Русь активно готовилась к сближению с Европой. Если до Петра стали активно происходить процессы, то Пётр «окно в Европу» рубил только с одной целью — сократить технологическое отставание, чтобы через двадцать-тридцать лет навсегда повернуться к Европе спиной — так говорит Ключевский. В его словах кроется много потаённого смысла, о котором не хотят задумываться жители страны спустя века, принявшие наследие царя-реформатора, отступившего от исконных традиций, внося порцию свежей воды в застоявшееся болото. Петра не понимали современники, на его костях строят свою политику потомки. Фигура Петра Великого — одна из ярчайших в истории России. Он пришёл к власти, родившись от отца четырнадцатым по счёту, что уже само по себе странно. Пётр отличался от хилых Романовых, его живой ум не давал отдыха рукам, а глаза всегда пребывали в изучении новых наук. Четвёртый том «Курсов русской истории» большей частью рассказывает о Петре, и совсем немного о последующих императорах и императрицах.

Ключевский в своих курсах многие детали опускает, стараясь концентрировать внимание читателя на темах более глобальных, нежели разбираться в каких-то мелких фактах. Поэтому нет тут повествования о восхождении Петра на трон, о влиянии на его психику стрелецких бунтов, регентов и больного брата-соправителя. Ключевский даёт портрет любознательного ребёнка, отосланного подальше от царского стола, где в полях Пётр создаёт свои потешные полки, откуда выйдет вся будущая знать, способная повлиять на развитие дел в стране и, кто-то даже, сможет влиять на историю после смерти Петра. До двадцати четырёх лет Пётр не выезжал за пределы страны, а после посетил несколько зарубежных стран, где у местных жителей вызвал огромное чувство неприязни своим надменным поведением и удалым характером, от которого в домах проживания всё уничтожалось, едва ли не до строительной крошки. Пётр ростом под два метра всегда выделялся среди людей, Ключевский уверяет, что Пётр никогда не видел людей выше себя. Образование Пётр получил не самое лучшее, но всё-таки он старался познавать новое, освоив под конец жизни более четырнадцати специальностей, был непритязательным в быту и, конечно, целеустремлённым.

Современники с трудом принимали дела Петра, сводя их на домыслы, которые могли признавать царя кем угодно, только не правителем. Он мог быть антихристом, лжепетром, да просто извергом, что не обращает внимание на людей, ради которых он, собственно, и старался. Пётр понимал — если не вытащить страну из застоя, то будущее может оказаться печальным. Заграничные специалисты, способные обучать местное население, были в почёте. Не все оказались добросовестными, но для поднятия страны их хватило.

Всю свою жизнь Пётр воевал. Примечательна в годы его царствования Северная война со Швецией, в ходе которой была получена большая территория близ Финского залива. Но Ключевский оговаривается, когда строительство Петербурга уносит такое количество людей, которое страна не теряла в ходе войн, также Ключевский вспоминает войны с Турцией, результатом которых стала потеряла ещё большего количества земель, нежели удалось получить от Швеции и Польши. Баланс оказался скорее отрицательным. Не во всём Петру сопутствовала удача.

По наследникам Петра Ключевский проходит поверхностно. Интереснее кратко сказать о реформах. Так при Петре крестьяне всё больше закрепощаются, ужесточаются налоги (постоянно придумываются новые сборы: свадебный, за рождение, похоронный), проведение переписи прошло неудачно (население чувствовало возможность новых поборов), соединение Невы с Москвой-рекой; именно при Петре развилась система доносов, где доносчик мог получить часть имущества, а за неверные сведения ему ничего не грозило.

Обо всём не расскажешь. Нужно читать самостоятельно. Ключевский по прежнему продолжает разрушать мифы, навязанные школьной программой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иван Грозный умер, впереди смута, воцарение Романовых, мысли о евроинтеграции, как готовая почва для деятельности Петра I — таково краткое содержание третьего тома. Ключевский продолжает излагать мысли от простого к сложному. Тяжёлый для усвоения второй том прочитан, третий том напомнил первый. Автор легко пишет про историю, но стоит ему углубиться в повествование, как читатель теряет связь между словами, пытаясь увязать одно с другим. Отнюдь, курс русской истории Ключевского — не научно-популярная литература, а строго специализированная, куда простому человеку тоже стоит заглядывать: только тут можно понять многие моменты, о которых преподаватели в школе не успевают рассказать. Между строчек хочется заменить, что русская история преподается крайне плохо, откуда выкинуты многие важные детали, отчего в голове формируется совсем не та версия, которую следовало бы знать.

Дай волю боярам, они страну взбаламутят. Так и произошло после смерти сына Грозного, правившего очень тихо, стараясь не задевать ничьих интересов. При дворе появляется много новых лиц, а герои опричнины забываются. Особенно выделяется род Годуновых: один из его представителей воссел на царство, неся за собой смутные времена. Ключевский твёрдо уверен, что смута — это не заинтересованность Польши в захвате Руси, а именно интриги бояр. Борис Годунов был идеальным правителем, но почему-то был тем, кто во всём оказывался виноват, что в итоге его и сгубило. Бояре не поняли либеральных устремлений царя, да сговорились его убрать с престола, придумав Лжедмитрия I. Воцарившийся взамен, Шуйский был более своевольным, нежели Годунов. Шуйский едва не заменил православие лютеранством. Благо бояре придумали Лжедмитрия II, после которого уже задумались основательно, желая выбрать тихого и кроткого царя, при котором ничего не изменится, но и бояре будут вольно себя чувствовать. Вот он яркий пример дум о дне сегодняшнем, наплевав на проблемы в будущем. Кроткий царь породил Тишайшего, а тот того, кто начал боярам бороды рубить.

Время смуты разорило страну. Долгие четырнадцать лет земля не знала благоприятных всходов. Само небо было против страны, даруя неурожаи. Хранитель Руси гневался на буйство вольного населения. Удивительно, но Ключевский совершенно не акцентирует внимание на поляках, что жгли Смоленск и Москву, даже о Минине и Пожарском упоминается вскользь. Всё это, скорее всего, связано именно с той точкой зрения Ключевского, что всё было под контролем бояр и ситуация из-под него не выходила. Единственная проблема возникла только при выборе нового царя, когда свою волю стали навязывать казаки, полюбившие тушинского вора. Компромисс нашёлся быстро. Бояр устраивал Романов, казаков пленило, что он сын священника при тушинском воре. На трон воссел молодой царь, предваряя последующих молодых царей, которым трон доставался в совсем юном возрасте.

Но почему русский народ, изначально тихий и терпеливый, пошёл на бунт? Ключевский раскрывает и эту тайну, ссылаясь на отсутствие царя. Царь для русского человека был не просто правителем, он почитался больше отца. Пойти против него не могло никому придти в голову. Но что делать, когда род Рюриков пресёкся, а царя нового нет? Земля никому не принадлежит. Вот и пошла смута по земле русской. Восстановление после смуты было непростым делом. Налоги постоянно повышались, вынуждая крестьян сокращать площади посевов. Многие земли были потеряны, что-то досталось полякам, а что-то шведам. Много пришлось воевать Алексею Романову, для частичного возвращения земель, когда поляки пали под ударами шведского короля, создавая Руси двойную проблему. Окончательный возврат всех потерянных земель произойдёт только при Петре I.

Ключевский даёт читателю понимание казачества. Это отнюдь не благородные защитники границ страны со своим кодексом поведения и внутренними традициями. Может, сейчас казаки могут возмутиться, но давным-давно, казаки представляли из себя разбойничьи временные укрепления-сечи, откуда вели нападения на соседей. Не только на татаров, но и внутри собственной страны, особо не стесняясь разорять поселения по обе стороны Днепра, обижая русское население да польское. Спокойно могли пойти куда угодно, ежели кулаки чесались, а пролить крови и взять добычу хотелось вне всякой меры. Позже на Руси на севере казаками стали называть уже совсем других людей — батраков без определённого места жительства, которые постепенно переселились на юг, присоединившись к сечам. В сечи брали таких людей — на которых можно было положиться, но особой разборчивостью казаки не отличались. Коли хороший воин, но надо обязательно к себе брать. Думаете, только поляки жгли Москву?… точно тем же занимались и казаки. Совсем немного Ключевский рассказывает о Хмельницком, что жаждал быть частью православной Руси, а не иной религии поляков. Украина того времени чётко делилась по Днепру, где сталкивались интересы двух государств. Хмельницкий пытался лавировать. Но в Москве хотели одного, в Польше другого, а Хмельницкий так и остался при своём мнении. Так было тогда, когда Русь чужой силой желала задавить поляков да сделать её своей частью. В итоге — часть Польши позже всё-таки станет частью Российской Империи, когда Речь Посполитая прекратит своё существование, утратив независимость полностью.

Демократический подход польской олигархии доведёт страну до исчезновения. Польская шляхта любила диктовать волю правителю, когда тот не имел права принимать решение без их согласия: воевать, что-то изменять. Даже правителя себе поляки часто любили приглашать из других стран. Легко могли из Франции к себе на трон позвать. Ключевский в меру подробно говорит о Польше и Великом Княжестве Литовском, что объединились в унию и со временем решили стать единым государством Речью Посполитой. Многие веяния пошли на Русь именно отсюда, начиная от крепостного права и заканчивая мыслями о сломе старых традиций. Новый удивительный факт, шляхта была настолько свободолюбивой, что с собственными крестьянами обращалась хуже, чем с животными. Тесный контакт с Русью заставил и ту задуматься над свободным слоем населения, ведущем слишком независимый образ жизни. Реформация католической церкви также возымела эффект, когда патриарх Никон решился вносить изменения в православие.

Всё началось с простой истины — нельзя отступать от старых правил. Никон начал изучать старые источники, обнаружив отход от устоявшихся традиций, где всё закрутилось не вокруг самой религии, где разногласий нет никаких, а вокруг обрядов. Ключевский удивляется тому, что по сути нет никакой разницы, сколько пальцев нужно для того, чтобы креститься. Человек придаёт слишком большое значение символам. Русский не поймёт слова на греческом, а грек на русском. Когда в Греции одно считают святым, для Руси нужно было своё с понятным звучанием, иначе смысл символа теряется. Да, если не вникать в суть, а пользоваться только поверхностными сведениями, тогда возникают проблемы во взаимопонимании. Православные разделились — старообрядцы не стали ничего менять. Многие усомнились в том, что правду стоит искать в греческих источниках. Греки, как известно, до последнего правили Византией, которая в последние годы своего существования меняла православие на католицизм, отчего вера в идеальную правду греческого православия стала колебаться.

В последних главах Ключевский рассказывает о первых людях на Руси, чья душа устремлялась к европейским порядкам и образу мыслей. Читатель узнает все подробности о Ртищеве, Ордин-Нащёкине и Голицыне, а также ознакомится с яркими записями современников событий Каташихина и Крижаница. Общий вывод однозначен — Пётр I не просто так решил рубить окно в Европу, всё было подготовлено ещё до его рождения, и во многом Петру I не удалось полностью воплотить мечты и стремления этих предшественников.

Лишь малую часть удалось мне тут сохранить для себя и для тех, кого интересует история России. В третьем томе много других интересных взглядов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

От простого к сложному — именно так поступил Василий Ключевский, начиная второй том своих лекций. Там, где раньше душа читателя отдыхала и внимала новые интересные моменты истории, то теперь предстоит серьёзно браться за ум, вникая в сложные переплетения устройства жизни на Руси. Второй том обошёлся без политики, он в основном именно об укладе. Трудно передать словами, каким тяжёлым стал слог Ключевского, отошедшего он научно-популярного изложения к строго научному, которое под силу понять только профессиональным историкам-специалистам именно этой области — времени от возникновения Москвы, её становления и до смерти Ивана Грозного. Весьма непростой отрезок, где имеется мешанина особенностей, затрудняющих понимание этого периода. Тут стоит долго изучать детали, разбивая один миф за другим. История России — крайне запутанная. Многое из нами понимаемого, оказывается, сложилось уже после Грозного, а до этого было не только название страны другим, но и вся страна была другой.

Ключевский начинает второй том с основания Москвы. Многие бьются над вопросом происхождения названия. Сам Ключевский склонен искать ответ в финских языках, с которыми славяне вошли в контакт, оттеснив финноязычные племена на север. Невольно Ключевский раскрывает англоязычное название нашей столицы. Согласитесь, довольно дико наблюдать такое название как Moscow, так мало похожее на Москву. Ответ кроется в послании Юрия Долгорукого, пригласившего других князей в «Москов», какие тут могут быть непонятности после этого. Первое упоминание города в летописях звучит именно так.

Москва была не географическим, но этнографическим центром Руси. Особенность её роста следует связывать с переселением Сергия Радонежского, после чего город стал развиваться ещё быстрее. Другой важной особенностью стали московские князья, которым по ранжиру не полагалось даже думать о месте Великого Князя, что заставляет их заботиться именно о Москве. С каждым годом территория московского княжества расширялась — покупались окрестные деревни, порой целые княжества, где по сути Москва была во главе. Татарское иго поспособствовало возвышению Москвы, когда с юга Руси на север потянулось большое количество беженцев. Произошёл упадок Киева, случилась децентрализация. Теперь всё окончательно стало зависеть от князей московских.

Тяжелее всего воспринимается описание Новгорода. На нём Ключевский останавливается больше всего. Новгород — очень интересное явление на Руси. Пока остальными землями управляли закреплённые за ними князья, то Новгород самостоятельно призывал на княжение, отчего заслуживал не самую лестную оценку со стороны большинства князей. Новгород был действительно вольным, яркий пример древнегреческого полиса, где демократия скорее пришла к своему вырождению, отчего Новгород был поставлен перед вопросом — стать частью Московского княжества или войти в состав Великого Княжества Литовского.

Стоит остановиться на крестьянах. Земля никогда и нигде не принадлежала князьям, они только управляли. Всем остальным ведали другие люди. В Новгороде существовали и такие крестьяне, что сами владели землёй. В представлении современного жителя России есть стойкое убеждение, что крепостное право на Руси было всегда, вплоть до его отмены в 1861 году, но это не так. На Руси никогда не было крепостного права, оно появилось уже после Ивана Грозного при Борисе Годунове, согласившегося с мнением политической элиты того времени, что негоже терпеть убытки из-за холопов, свободно переходящих с одного надела на другой и показывающих зубы, надо бы их закрепостить. С тех пор в сознании русского человека произошёл коренной перелом, когда человек стал привязан к одному месту, а по сути — превратился в скотину. Спустя какое-то время принцип закрепощения пошёл дальше крестьян, даже бояре и ремесленники не могли отойти дальше тех обязанностей, которыми были наделены их предки. Если твой дед был кузнецом, то и тебе в бояры не ходить. У Ключевского всё описано более подробно, для себя же я вынес этот небольшой объём информации.

Весьма странно Ключевский объясняет опричнину при Иване Грозном — это попытка насадить западное дворянство путём восточных междоусобиц. О самом Грозном Ключевский отзывается крайне положительно. Надо это самостоятельно читать, столько похвалы не передать. При этом Ключевский осознаёт, что Грозный — непростой человек. Он рано потерял родителей, терпел унижения от воспитателей, был образованным и хорошо умел выражать свои мысли на бумаге, был робок, но это не мешало ему быть оратором. Если вчитаться в текст Ключевского, то Грозному легко поставить диагноз шизофрения. Царь мог любить, но мог и испепелить, как он разрушил Новгород, пострадавший до такой степени, до какой не страдали города от монголо-татарского нашествия.

Завершает второй том повествование о храмах и их влиянии на жизнь Руси. Куда шли монахи — туда шли крестьяне, и наоборот. В каждом селении был храм, без него оно считалось неухоженным. Князья ратовали за строительство храмов, да не одного, а нескольких. Сами храмы существовали на пожертвования прихожан. Для расширения страны и возникновения новых городов и деревень, храмы послужили отличным решением.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как-то Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина спросили о книге, которую он читает в данный момент. Путин долго пытался уйти от ответа на вопрос, чтобы не делать лишней рекламы и не выдать случайным образом своих пристрастий. Настойчивый взгляд собравшихся людей, искренняя заинтересованность в ответе первого лица государства и общее давление, всё-таки вынудили Владимира Владимировича ответить. Он сказал, что читает цикл лекций курса русской истории Василия Осиповича Ключевского, чем создал у людей впечатление человека, заинтересованного не только управляемым государством, но и тем народом, что его в большинстве своём населяет.

Чем примечательна история от Ключевского? Автор не концентрируется на быте и нравах, он строго касается только политики и экономики: сути всех вещей, их первоосновы. Трудно сказать, насколько подход к истории Ключевского оправдан. Он оперирует множеством источников и самостоятельно делает на их основании свои собственные выводы. По тем же источникам, каждый сам сможет вынести как такое же мнение, так и мнение диаметрально противоположное. Примерно на тех же принципах позже работал Лев Гумилёв — исследователь жизни степи и кочевых народов. Однако, все мы прекрасно знаем, что Гумилёва никто и никогда всерьёз из маститых учёных воспринимать не хотел. Степь не оставляла следов после себя. Гумилёв оперировал множеством сомнительных источников и делал свои далеко идущие выводы, с которыми можно было либо согласиться, либо отказаться от их понимания. Ключевский и Гумилёв старались писать доходчивым для читателя языком — за это им большое спасибо. История рассудила так, что Ключевского уважают в России, а Гумилёва стараются не упоминать. Великороссам, впрочем, неважен Гумилёв, его ценят те государства, чей быт вышел из степных традиций.

В первом томе Курса русской истории Ключевский, разумеется, концентрирует внимание на понимании истории, особенно на понимании важности местной истории, причём, порой, без участия и влияния на неё истории всеобщей; автор размышляет: откуда пошли славяне, анализирует летописи, делится мнением о варягах и их влиянии, о превалировании Киевской Руси над остальными русскими землями, немного даёт информации о соседях и немного о другом. Я постараюсь тут рассказать об основных моментах, чтобы помнить.

О летописях. История Руси не настолько богата источниками, как, например, Поднебесная, да и, хоть одно хорошо, бумага, в идеале, разумеется, уже имелась, пускай, что археологи находят записи на бересте. Ключевский разбирает основные летописи, при этом сам говорит о том, что эти исторические документы не попадают под определение летописей. В них нет летоописания, а зачастую авторы летописей отражали события, произошедшие задолго до их рождения. Самая знаменитая летопись — «Повесть временных лет». Она рассказывает о событиях после потопа и до воцарения Олега, в повести много поздних вставок, сделанных другими людьми. Исходный летописец неизвестен, хотя у Ключевского имеются предположения на этот счёт. Повесть примечательно первыми упоминаниями идеи панславянского единства, когда-то существовавшего, но позже распавшегося под влиянием набегов венгров.

С суровой критикой Ключевский обрушивается на «Сказание о крещении Руси». Примерное время написания — XII век. Всем нам это сказание более-менее известно. Оно повествует о том, почему на Руси приняли православие, а не мусульманство и не иудаизм. Гиббон в одном из томов «Падения и заката Римской Империи» поверхностно, но зато обоснованно высказал свою точку зрения о превалировании влияния Византии. Ключевский об этом ничего не говорит, он и не анализирует текст, просто пытается докопаться до источника происхождения. Окончательный вывод — Сказание написано обрусевшим греком, поскольку упоминание Иерусалима, как земли христианской не имело под собой реальной основы в IX веке, ведь в это время Иерусалим принадлежал мусульманам, а до этого римлянам, лишь к XII веку, во время крестовых походов, ситуация изменилась в пользу христианства.

Среди прочих упоминается и «Киево-печерская летопись» от Нестора. Хоть она и является летописью, однако включает события до жизни Нестора. Это, опять же, не нравится Ключевскому.

Происхождение славян. Ключевский начинает отслеживать историю с Карпат с VI века, где изначально жили славяне. Возможно, они там жили и до нашей эры, установить данный факт не представляется возможным. В VI века, под влиянием агрессивного поведения кочевых племён, в Европе происходит массовое переселение народов, вследствие которого одни уходили на другие места, откуда до них кто-то тоже ушёл. Где были готы — там стали жить славяне. Время сделало своё дело, разделив славян на разные народы, теперь имеющих между собой так мало общего.

Касается Ключевский пантеона богов, культа рода, удивляет фактом о существовании многожёнства среди славян, рассуждает об языческом браке. Говорит о хазарах на юге, уникальных оседлых кочевниках, принявших иудаизм. Они брали дань с полян. Дань брали и варяги. Трудно принять такой факт вольному народу, который по нелепой случайности на триста лет попал под иго монголов. Не так проста история, как это пытаются делать в угоду национального самосознания. Впрочем, Ключевский лишь предполагает. Более детально разбирать историю Хазарского каганата пытался только Гумилёв, но его, как уже сказано выше, никто всерьёз воспринимать не хочет. Иных источников о существовании хазар практически нет.

Многие славянские города возникали по пути из варяг в греки. Точных данных о их первых днях нет. Просто эти города уже существовали, когда появилась официальная историческая хроника. Само понятие Руси возникает не раньше VIII века. На территории Руси существовало четыре варяжских княжества и два славянских. Ключевский отводит инициативу объединения Руси Киеву, так как он был центром всей торговли, был первым объектом для агрессии из степи.

Иностранные послы, бывавшие на Руси, жаловались на бесконечный лес. Лес и Русь — взаимосвязанные понятия. Города — свободные от леса места. Ключевский отводит лесу большую роль в развитии русского самосознания, но русский всегда боялся леса, населяя его всевозможными страшными созданиями. В противовес русским, Ключевский выделяет казаков. Он называет их оболтусами и неумехами, что заменили на заставах былинных богатырей.

Управление Русью. Самое интересное в книге — это описание принципа управления. Не было общей страны и одновременно с этим страна была общей. Очень запутанная система вызывает головную боль у читателей, поэтому Ключевский пошёл по пути наименьшего сопротивления, рассказывая в общем. Изначально, земли русские делились между сыновьями, а со временем, всё настолько разрослось, а наделы так уменьшились, что это крайне ослабило Русь, в которой самый уважаемый в роду сидел в Киеве, остальные по строгому ранжиру. В один момент князьям надоело бегать из земли в землю, после смерти более влиятельных родственников, они стали настаивать на своём решении остаться там, где они есть сейчас. Так земли стали закреплять за отдельными ветвями, а позже дробиться в ещё более усиленной прогрессии. При этом, князь киевский не считался самым главным в роду, он просто владел наиболее лакомой землёй, его мнение никого не интересовало, поэтому трудно говорить о едином государстве. Слишком сложной была система управления.

О многом говорит Ключевский в первом томе. Обо всём невозможно сказать. Не буду говорить о викингах, как они пришли, почему закрепились, как повлияли. Скажу лишь то, что мало кому известно. О причине упадка Киева. С XII века эта область пустеет, скорее всего это связано с набегами кочевников, население уходит на запад. В Киеве до XV века от силы насчитывалось двести дворов, не более, он уже не мог считаться крупным городом и его, тем более, никто больше не воспринимал всерьёз. Ключевский отводит на этот период факт возникновения малороссов. Другой малоизвестный факт — на Руси было в ходу рабство, рабов называли челядью. И самым последним становится известие о том, что современные русские — это смесь славян и финно-угорских племён. Ключевский приводит довольно любопытные факты по этому поводу. Весьма и весьма любопытные теории бродили когда-то в светлых головах, а нам о них почему-то не рассказывали.

Автор: Константин Трунин

» Read more