trounin.ru

Дело #7 открыто. Вложены чистые листы.

Нет ничего хуже, когда ты кому-то должен. А если при этом ещё и не в твоих силах изменить ситуацию в свою сторону, то остаётся смириться и выполнять обязательства. Примерно таким образом воспринимаются приключения Шерлока Холмса, начиная с «Собаки Баскервилей». Нет былого полёта фантазии! Артур Конан Дойл недолго радовал, вернув Холмса обратно к жизни. Однако, спустя десять лет читателям была предоставлена возможность ознакомиться с четвёртой по счёту повестью о приключениях сыщика. Её структура имеет много сходных черт с «Этюдом в багровых тонах» и «Знаком четырёх»: читателю предлагается небольшой вводный рассказ с расследованием и продолжительная предыстория случившегося, где Холмса уже нет. Дойлю ещё не удавалось очаровать читателя подобным подходом к изложению событий, не требующих столь тщательного разжёвывания. «Долина страха» и название имеет далёкое от выводов Холмса, больше интригующее, но по существу не содержащее в себе ничего. Нет в книге таинственных болот и загадок востока, а есть только путанный американский след, который можно смело пропустить.

Читателю вновь предлагается познакомиться с Мориарти, но не напрямую, а опосредованно. Кто-то же должен был разработать хитрейшую схему преступления; только ему это под силу. Все остальные в этой ситуации лишь неумелые исполнители. Возможно, именно отсюда стоит начинать искать причины, побудившие Холмса развязать открытую войну против преступного мира, поскольку ранее было много неувязок, так и не объяснивших читателю, отчего Шерлок решил бросить вызов криминальным элементам, занимаясь обычно тихими семейными разборками, проявляя изобретательность в меру своих способностей для скорейшего урегулирования конфликтов. Возникший из ниоткуда, Мориарти позволил Дойлю забыть о Холмсе, но и создал дополнительную проблему — теперь нужно устранять белые пятна. К сожалению, кроме беспокойства Шерлока, в «Долине страха» нет никакой конкретики. Сыщика гложет ощущение слабости перед невольным противником, которому он ещё ничего плохого сделать не успел.

Само расследование весьма заинтригует читателя, особенно учитывая, что умелый автор детективов никогда не скажет читателю правду по ходу повествования, строя лживую паутину из открывающихся улик, чаще всего к логической догадке отношения не имеющих. Если разобраться, то Дойл не был оригинален, подводя читателя к развязке: ранее он уже прибегал к подобному приёму, но подавал историю при других обстоятельствах. С сожалением приходится признать — Дойл повторяется, меняя декорации, изменяя имена и мотивы, но не изменяя общую цепочку событий. Ситуацию должна исправить последующая за разгадкой повесть, не открывающая ничего нового, являющаяся только нагрузкой и прекрасной возможностью для автора всеми силами отбиться от создания очередных похождений Холмса, прикрывшись именем сыщика, но отодвинув его за пределы повествования.

Ничего нового о Шерлоке Холмсе Дойл не сообщает. «Долина страха» бледно раскрывает перед читателем дедуктивный метод сыщика. Погрузиться в ход расследования тоже не получится. Если построить повествование от конца расследования в начало, то многое само по себе становится более понятным. Самым наглядным является доказательство мельчающей глубины рва вокруг замка, где уже не только одежду нельзя будет замочить, но и вообще спокойно его преодолеть без какого-либо дискомфорта. Конечно, само расследование выглядит великолепно, как и догадки Шерлока, блестяще проявляющего эрудицию — трудно не быть умным, если тебе помогает кто-то сверху, строя ситуацию таким образом, что помимо своего желания придёшь к нужным выводам.

Лучше всего Дойлю удавалось описывать бытовые неурядицы, которые порой не требуют никакого расследования. Именно в таких делах хорошо проявлял себя Шерлок Холмс. Серьёзные дела — мука для автора и для его героя. Лучше сидеть на одном месте и строить догадки, находя им подтверждение. А то действительно наживёшь себе врагов, чтобы от них бегать, да подвергать свою жизнь смертельной опасности.

Дело #7 закрыто. Документы подшиты. Папка отправлена в архив.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Даша Васильева» | Книга №1

В 1999 году мир ещё не знал, что Дарья Донцова, написав «Крутых наследничков», возьмётся за литературный труд с большим энтузиазмом. Имея замечательных знакомых, она была вправе рассчитывать на успех. Согласитесь, не за каждого человека писатели соглашались писать школьные сочинения. С молодости Донцова привыкла к помощи других в своём труде, но и сама не оставалась в стороне, воплощая собой многих из героев своих книг. Если брать Дашу Васильеву, то сравнение этого персонажа с самой Донцовой обнаруживает много сходных черт, начиная от имени-фамилии и закрученных семейных отношений, в которых читателю не так-то просто разобраться. Взять за основу собственную жизнь, добавив изрядную порцию фантазии — отличное решение для начинающего автора. Донцова уверенной поступью создала первую книгу, в которой полно интриг, запутанных происшествий и присутствует юмор.

Повествование изобилует поговорками, а сам сюжет неспешно продвигается вперёд, интригуя читателя заманчивыми изгибами. Чем дело ближе подходит к окончанию, тем сюжет всё больше принимает форму водоворота, засасывая предположения о настоящем преступнике, личину которого Донцова всё яснее обрисовывает. Однако, запутанное дело именно потому запутанное, что в нём не может разобраться даже автор, предлагая читателю самостоятельно развязывать сюжетные узлы, заводя расследование в тупик, не имеющий очевидного разрешения. Хороший детектив автор всегда создаёт с конца, но Донцова строит предположения по ходу действия, заставляя теряться среди ляпов, но внутренне принимая всё за чистую монету, поскольку самостоятельно во всём разбираться нет никакого желания.

Главная героиня — пронырливая женщина со склонностью быть везде затычкой. Она с упоением окунается в любое дело, в котором иной раз ничего не понимает, но фирменное везение и ангел-хранитель-нарратор за спиной в виде Донцовой помогают выбираться ей из любых передряг, в которые героиня попадает из-за собственной твердолобости. Ладно построенный детектив мог легко рассыпаться, если бы его не спасла главная героиня, решившая поиграть в те самые жмурки, о которых гласило первоначальное название книги. Действительно, Даша Васильева передвигается с закрытыми глазами, пытаясь с помощью интуиции нащупать верный путь к решению свалившейся на её плечи проблемы. Нарратор не всегда рассказывает историю, предпочитая в критические моменты переключаться на главную героиню, перемежая таким образом повествование от третьего лица к первому. Запутаться во всех событиях трудно, они при всей своей хаотичности выглядят удивительно прямолинейно. Подчищая неувязки, на деле выходит ладное произведение о богатых людях, чья жизнь рушится словно карточный домик.

Скромный советский человек не так легко адаптируется к роскоши, как это может показаться со стороны. Такой человек обязательно сохранит внутри себя твёрдые убеждения, заставляющие его избегать хорошей сытой жизни. Именно так ведёт себя Даша Васильева — на её семью падает сказочное богатство во Франции. Казалось бы, можно успокоиться и жить в роскоши, натирая ноги о перила третьего этажа особняка и давая отдых глазам, взирая на картины и скульптуры в подлиннике. Только дух приключений толкает главную героиню на решение задевших её преступлений. Её не устраивают выводы полицейских, отчего она и начинает сорить деньгами во все стороны, сея вокруг себя ещё больше преступлений, хоть и без задней на то мысли.

Франция под пером Донцовой — это голубые хомяки, голубые мужчины и голубые мысли. А русские для Донцовой — это сумасбродные пассажиры, везунчики и радетели за случайные половые связи, даже если это всё происходит благодаря голубым особенностям новой страны пребывания; им бы дать нансеновский паспорт, да времена другие — теперь достаточно заграничного удостоверения личности и миллионами выстланного пола.

«Крутые наследнички» отдают бодрой порцией романтического отношения к жизни, где особенности беллетристики видны наиболее характерно. Стоит ли читать дальше?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дело #6 открыто. Вложены чистые листы.

Разве может Шерлок Холмс умереть? Его не возьмёт даже старость, против которой он обязательно найдёт рецепт. Артур Дойл снова берёт ситуацию под свой личный контроль, уведя героя из-под огня и уберегая от падения в бурном потоке стремящейся вниз воды. Шерлок предпочёл исчезнуть из мира на три года, спокойно посетив Тибет, Персию и Мекку, транзитом через Францию снова возвращаясь в Лондон, где им будет установлена его точная восковая копия, дабы нанести решающий удар по приспешникам Мориарти. Казалось бы, Дойл мог развить таланты героя в новом направлении, делая продолжение в стиле остросюжетных рассказов, где будут изобличаться человеческие пороки, расследоваться преступления на высоких уровнях и судьба Британской Империи напрямую попадёт в зависимость от таланта сыщика с Бейкер-стрит. Только Дойл не стал изменять своему стилю, заново погрузив Холмса в рутину семейных споров, мелких дел и прочих незначительных событий.

Краткая вспышка противостояния скрытым влиятельным преступным элементам быстро угасла, не оставив после себя даже тления. Дойл хотел убить надоевшего ему героя — он это сделал. Захотел вернуть обратно — вернул. Благополучно завершив расследование загадки «Собаки Баскервилей», настал черёд писать короткие рассказы, по-прежнему выдержанные в строгих рамках заданного объёма на определённое количество страниц. Артур Дойл быстро вводит читателя в курс дела, разъясняя в чём заключается суть изменившегося положения, а также почему Холмс получил возможность снова вмешиваться в ход полицейских расследований и утирать нос недальновидным стражам порядка, спасая таким образом несколько безвинно обвинённых душ. Впрочем, кровожадность Дойля, уже давно замеченная по прежним рассказам, в «Возвращении» цветёт буйным цветом, сводя каждое дело к убийствам или иному действию, от которого кто-то обязан пострадать.

Самое яркое дело — это «Шесть Наполеонов». Холмсу предстоит определить, в чём кроется ненависть к фигуркам исторической личности. Советские и российские читатели сразу понимают откуда взяли начало «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова. Новаторство и оригинальность «Шести Наполеонов» — подлинный восторг от таланта Дойля находить нестандартные сюжеты для своих детективных рассказов. К сожалению, остальные двенадцать рассказов не могут похвастаться чем-то подобным, а может современный читатель просто избалован повторением подобных сюжетов другими писателями когда-то изначально написанных талантливым Дойлем. Холмс продолжает проявлять наблюдательность, находя применение новейшему методу по определению отпечатков пальцев, а также легко разгадывает зашифрованные послания. Один раз Холмс откладывает в сторону все дела, чтобы положить в карман солидную сумму денег за решение незначительного семейного конфликта, совершенно мимолётного, но важного в плане потребности сыщика в средствах к существованию. Из рассказов убраны все отрицательные черты Холмса, поэтому читатель не видит страдающего от скуки кокаиниста, раскуривающего табак; музыкальные пристрастия также забыты напрочь.

Половина рассказов — чистый сумбур. В них есть смысл, но логика вмешательств Шерлока совершенно непонятна. Холмс может назвать интересным даже такое дело, как скопированные вопросы в открытом для всех помещении накануне итогового экзамена в учебном заведении. Расследований толком не получилось, а все виновные опять сами приходят с повинной. Высокие нравы населения Англии читателю хорошо стали понятными именно благодаря стараниям Дойля, писавшего высокопарно о честных людях, проживающих на Туманном Альбионе.

Холмс действительно вернулся. Можно даже сказать, что он воскрес из мёртвых. Дойл не даёт Шерлоку воспарить над землёй, цепко удерживая его на ногах. Он не детектив их Величества, но мог бы стать влиятельным человеком. Однако мешает осознание того, что Холмс на самом деле мелко плавает, и подниматься выше этого не планирует, особенно после серьёзного противостояния, от которого он бежал в паническом страхе. Теперь снова в уютном кресле у камина, а дальше тихая пастораль.

Дело #6 закрыто. Документы подшиты. Папка отправлена в архив.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не стоит ожидать от книги Игоря Коваленко остросюжетного детектива, рассказывающего о таинственных убийствах в Африке, где советские люди взялись оказать братскую помощь народу, в недрах земли которого была обнаружена нефть. Установление добрососедских отношений для Советского Союза было приоритетным направлением — это хорошо понимали писатели, предлагая читателю различные истории о налаживании контактов. Разумеется, под холодным занавесом враг может быть только один, что будет всеми силами мешать наладить дружеский диалог двух крупных государств, где одно испытывает потребность нарастить своё присутствие в регионе, а другому необходимо максимально быстро оправиться после недавно сброшенных пут зависимости от метрополии. Коваленко со знанием дела рассказывает читателю о быте нефтяников в жарком климате и своеобразных особенностях местной жизни. Только на протяжении всей книги читатель будет остро ощущать нехватку связующих событий среди разорванного там и тут повествования.

Непонятные убийства около советского посольства и внутри самого посольства — это выходящая за рамки понимания запутанная ситуация, требующая разрешения в экстренно короткие сроки. Но кто мог совершить такое коварное преступление, обосновать которое нельзя из-за отсутствия явных мотивов? Коваленко размеренно пытается раскрыть перед читателем мотивы преступника и работу следователей, предполагающих разные варианты, совершая различные действия. Посередине всего этого возвышаются нефтяники, от деятельности которых зависит очень многое. Не совсем понятно, что может вызвать интерес у читателя, когда «Жара в Аномо» — это обычный день одного из африканских государств, раздираемых едва ли не гражданской войной, а связать сюжетные линии невероятно трудно из-за обилия возможных происшествий. Кажется, жара должна поглотить внимание читателя. Однако, если взять за основу подход советских нефтяников, то местная жара во многом уступает условиям труда где-нибудь в Сибири в забытом всеми месте при действительно невыносимых условиях, намного превосходящих по требуемому от людей проявлению мужественности.

Коваленко нагружает книгу диалогами, не давая читателю сконцентрироваться на происходящих событиях. Африканские страсти до конца не осознаются, а действия персонажей получаются схематическими. В постоянных беседах обязано скрываться развитие сюжета, где одни заметают следы, а другие пытаются найти верную дорогу для разгадки. Коваленко не показывает движения, а просто обрисовывает общую ситуацию, концентрируя внимание читателя на далёкой стране, живущей по совсем другим правилам, исповедуя иную религию и не имея даже простейшего желания быть кем-то оценённой. Африканская страна становится в книге Коваленко одним из полигонов борьбы Советского Союза за право закрепиться на чужой для него территории. Редко, но порой довольно метко, Коваленко пытается шутить, и отчасти у него это получается, что вызывает у читателя улыбку. Хочется сказать, что бравые люди могут встретиться в любом уголке мира, и не обязательно где-нибудь в жарком Аномо, поэтому книгу стоит читать с большой осторожностью.

Возможно, «Жара в Аномо» найдёт своих почитателей, кому будет действительно интересно погрузиться в отчасти шпионский детектив, в котором есть место смекалке советских людей и будет прослеживаться желание африканского народа в самоутверждении. Но в общих чертах всё выглядит гораздо печальнее. И это при том, что после распада Советского Союза многое стало совершенно непонятым. Если смотреть с точки зрения истории, то «Жара в Аномо» может подойти ценителям изучения африканских нравов, и пожалуй только им одним. Разбираться в продвижении следствия невероятно трудно, а подойти к общему выводу — необъяснимо легко. Ведь всё кажется довольно очевидным, а проехаться по наболевшим проблемам всегда полезно, особенно если ничего нового при этом не открывается.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дело #5 открыто. Вложены чистые листы.

В английских легендах существует предание об огромном чёрном псе, что является человеку перед смертью. Подобное поверье до сих пор сохраняется в англоязычном мире, заставляя людей трепетать перед собаками с шерстью цвета воронова крыла. Этим сюжетом решил воспользоваться и Артур Конан Дойл, возродив Шерлока Холмса спустя восемь лет после падения с Райхенбахского водопада. К моменту написания «Собаки Баскервилей» однозначно утверждать возможность спасения сыщика не приходится, поскольку события развиваются до печального происшествия. Читатель будет рад вернуться к наблюдению за дедуктивным ходом размышлений, хотя именно в этой книге Дойл больше не старается доказывать абсолютную верность делаемых Холмсом выводов, ведь любое обстоятельство можно легко изменить, заводя сыщика в тупик.

С мистическими загадками Дойл ранее обходился самым простым способом, доказывая их обыкновенное происхождение, до которого нужно только додуматься, не позволяя разуму проявлять слабость перед необъяснимыми явлениями. Всё в мире поддаётся объяснению с той позиции, до которой общество доросло. «Собака Баскервилей» — это не произведение из далёких лет преданий, а обыденная реальность, где всему можно найти своё место. Дойл активно нагнетает обстановку, давая читателю понять, что на этот раз в происходящем будут замешаны таинственные необъяснимые силы. Безусловно, автор для себя раскручивал историю с конца, придумав преступника, мотив и средства для осуществления убийства, чтобы уже исходя из этого постараться запутать следы, дополнив содержание несколькими дополнительными загадками, которые на первый взгляд могут оказаться весьма существенными.

Холмс редко преображается, уходя в дело с головой, залегая где-нибудь в лондонской клоаке или в непроходимой местности, предпочитая этому размышлять в уютной квартире на Бейкер-стрит. Дойл ранее не позволял доктору Уотсону проявлять инициативу в расследованиях, ограничиваясь насмешками над дедукцией военного ветерана, чья сообразительность всегда подвергалась сомнению, но чей литературный талант позволил Дойлю сделать из него в первую очередь нарратора, благодаря которому мир узнал о существовании Шерлока Холмса и его способностей к тонкому разбирательству в самых непростых делах, хоть и связанных больше с частной практикой для выяснения правых и виноватых в семейных разборках. «Собака Баскервилей» не сильно отличается от прежних повестей и рассказов цикла — на этот раз широкое поле для деятельности получил именно Уотсон, отправленный разбираться с загадкой на месте, покуда Холмс активно раскуривает трубку, предаваясь размышлениям. Конечно, дальнейшее поведение лондонского сыщика вызывает только вопросы, основанные на нелогичном построении сюжета.

Дойл буквально заставляет читателя поверить в способности Шерлока Холмса. И если метод дедукции теряет позиции благодаря самому автору, то воспринимать другие особенности Холмса гораздо труднее. Не может активный курильщик и кокаинист обладать превосходным обонянием, благодаря чему «Собака Баскервилей» получает логическое завершение, якобы известное сыщику с самого начала: ему необходимо провести лишь полевые испытания. Оставить шоры на глазах — это выбор читателя. Повествование чересчур сконцентрировано на Уотсоне, которому не очень мила врачебная практика, если вместо неё он отправляется в болотистую местность, желая своими глазами увидеть таинственного монстра, непонятная сущность которого грозит свести в могилу всех представителей рода Баскервилей.

Получается, что не такое уж страшное родовое проклятие, если оно основано на старинных преданиях. Подобный пёс может померещиться любому человеку, особенно в темноте. Дойл всего лишь немного придал истории больший вес, смешав вымысел народа со своим собственным. Как знать, не послужил ли чёрный пёс предвестником гибели самого Холмса. Может именно после этой истории в его жизни появился влиятельный криминальный авторитет Мориарти?

Дело #5 закрыто. Документы подшиты. Папка отправлена в архив.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Анжелика» | Книга №9

Бросай якорь, Анн… Сержа больше нет! С такой печальной ноты стоит начать разговор об «Анжелике и демоне». Книга создавалась шесть лет — на это был ряд причин, и пошатнувшееся здоровье Голубинова тут ни при чём. Авторы уже не знали, что делать со своей героиней, заведя её в тупик: выбраться из затерянного поселения невозможно, строить отношения с индейцами тоже, осталось искать побуждающие мотивы внутри местопребывания. Ещё в конце восьмой книги читатель получил шикарную оговорку о сюжете следующей книги, в которой сообщалось, что Анжелике придётся бороться с новой прибывшей на корабле героиней, имеющей изначально с Анжеликой много общего (и ряд отличий тоже). Стоит ли вспоминать, что китайский иероглиф, обозначающий проблему или неприятности, изображается в виде двух женщин под одной крышей. Голоны предлагают читателю своего рода детектив с открытым финалом, где не ясно как именно всё происходит, но виновная сторона явно во всём этом как-то задействована.

Уметь много говорить, не внося в происходящее абсолютно ничего — это отличительная черта творчества Голонов. Авторы умеют заставить читателя долго топтаться на одном месте, искусно повторяя ранее сказанное, отчего повествование растягивается на большое количество страниц. Герои постоянно о чём-то говорят, иногда даже кажется, что по делу. Однако, на самом деле, их разговоры пусты. О быте канадских поселенцев читателю ничего нового узнать не удастся, кроме усвоенного по ранних книгам цикла об «Анжелике», даже из прежних героев будет задействована только главная героиня, поскольку её мужа авторы отправят в затяжную экспедицию, из которой тот вернётся под занавес уже произошедших событий, чтобы наказать виновных и похвалить обиженных. Именно на основании возможности проявить фантазию в замкнутом пространстве, Голоны создали что-то отдалённо напоминающее герметичный детектив, где все действующие лица на виду, и никто из них не может покинуть поселение.

Отчасти, в цикл вернулись религиозные войны. Католические священники продолжают с омерзением взирать на гугенотов, а те ведут себя слишком пассивно, будто и не гугеноты они, а такие же католики, но только очень мирные. Голоны не зря ввели в название упоминания о демоне… или демонессе, смотря как читателю больше понравится перевести оригинальное название на русский язык. Авторы активно муссируют тему бесноватых знатных людей, высылавшихся за пределы Европы в Новый Свет, поскольку в тюрьмах их держать смысла нет, а за счёт далёкого расстояния о них можно легко забыть. Не сразу Голоны откроют читателю глаза на полоумность некоторых действующих лиц, но всё равно оставят в непонимании возможности многих произошедших дел. Кажется, авторы всё объяснили, однако почему-то не получается склеить воедино их обоснования: нелепое кораблекрушение, свежие духи, сухие волосы, новые платья, чудесные рецепты запальных шнуров, акты терроризма и преступления против личности — Анжелике будет чему подивиться, да и отчего она могла легко распрощаться с белым светом.

Наконец-то Голоны вспомнили о научных достижениях того времени, по которым читатель соскучился ещё с событий самой первой книги. Между делом, скорее в виде дополнительного мозгового штурма, соберутся герои в кружок, сев поближе к прибывшему домой Пейраку и начнут строить предположения насчёт приливов и отливов, благо за десять лет до этого Ньютон уже выдвинул три своих закона, поэтому всё получилось в порядке настоящей историчности. Другой вопрос, каким образом такие знания так быстро распространились, да ещё в такую глушь… и отчего все сразу всё поняли и со всем согласились? Пейрак всегда отличался излишней начитанностью, для него окружающий мир никогда не являлся чем-то загадочным — всё вполне могло быть объяснено. Только против возраста он пойти не смог, что Голоны особенно подчеркнули, заставив его долго и сумбурно вспоминать события прошедших лет.

Впереди «Анжелика и заговор теней». Кажется, топтание на месте будет продолжено.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Современные реалии таковы, что выбирая между продуктом натуральным и полезным, и доступным, но содержащим множество вредных добавок, выбор всегда падает в пользу последнего, хотя именно польза вызывает больше всего нареканий. Примерно такая же ситуация складывается и с литературой, всё более утрачивающей связь с читателем, предлагая вместо действительно важных жизненных моментов фрагменты чьего-то бытия. Людская фантазия ничем не ограничивается, только не каждому писателю дано направить поток мыслей в нужное русло. Получается печальный результат: сюжет ради сюжета, не имеющий под собой никаких оснований, заставляющий висеть вопрос о целесообразности написанного и возможности применить полученные знания в собственной жизни. Развлечение на пару вечеров — именно так можно охарактеризовать добрый пласт тонн книг, ежегодно выходящих из-под пера очередных писателей, желающих стяжать славу и признание читателей. Конечно, художественная ценность стремится к нулю, а развлекательная часть выходит вперёд. Однако, если книга забывается практически сразу, то какой вообще был смысл с ней знакомиться?

Жан-Марк Сувира представляет французскую литературу. Нельзя сказать, что его слог выделяется чем-то примечательным. Сувира не является представителем классического романтизма, он далёк от модернистических изысканий экзистенциализма, но в меру своих сил старается поддержать марку детективного жанра, где кто-то вследствие душевных травм детского периода развития сталкивается с заинтересованностью со стороны сотрудников правопорядка, чья обязанность заключается в выявлении неблагополучных элементов, чтобы перекрыть антиобщественные поползновения. Французы всегда отличались стремлением раскрыть ранимую человеческую душу, находя в этом своеобразное утешение собственных прегрешений, основанных на чрезмерном переваривании внутри себя добродетельных побуждений, выраженных в толерантном отношении к окружающей их реальности. Любое отклонение от привычного уклада должно быть принято и переварено, иначе для француза не бывает. Но как быть с серийными маньяками, чьё существование сводится к удовлетворению извращённого восприятия мира, толкая совершать шокирующие преступления?

Сломать человека очень просто. Не каждому дано взирать на мир с высокой колокольни, пребывая среди лиц, наблюдающих за раскачивающимся колоколом, по которому кто-то очень тонко бьёт, извлекая ровные звуки. Но колокол — это скорее аллегория. Сувира не является звонарём, однако он возложил на свои плечи обязанность сообщить миру о тайных желаниях людей, горькая доля которых изначально обрекается на изменения в понимании морали и смысла существования. Не может мальчик, каждый день терпящий сексуальное насилие и побои со стороны отца, стать полноценным человеком; он навсегда обречён копировать поведение родителя. И хорошо, если всё будет направлено по пути воспитания достойного твоего продолжения, стремясь устранить недостатки воспитания твоих же родителей. Однако, чаще случается окончательное падение в пустоту, из которой выбраться никогда не получится. Сувира не заставляет читателя сочувствовать преступнику, но он и не старается со смаком описывать переживания такого человека, скорее делясь каждодневной борьбой с желаниями, не подразумевая возможность выбраться из замкнутого круга.

Отклонение от нормы тоже является нормой, только общество никогда не примет подобный факт, стремясь устранить любые проявления опасной для него активности. Если существует уголовное право, значит человечество к нему шло не из побуждений сделать жизнь спокойнее, а скорее стремясь перечеркнуть одну из связей с прошлым, подавляя внутреннее животное. Только всегда были и будут люди, которым претит идти за большинством. Кто-то из них будет вести оппозиционную политическую деятельность, кто-то писать в жанре альтернативной литературы, а кто-то просто станет маньяком, находя удовлетворение в возможности именно так самоутвердиться. У каждого явления так много граней, что на этот счёт можно бесконечно дискутировать, непременно ощущая перевес мнения большинства, далеко ушедшего от зова природы, но продолжающего сохранять чувство стадности.

В мотивах преступников должны разбираться психиатры, именно их призванием является стремление понять причины, толкающие людей на асоциальное поведение. Версий много, и пускай общество всё более подвергается очеловечению, что отнюдь не является благом, поскольку направляет род людской на путь деградации. Природой изначально заложена обязанность бороться за свою жизнь; общество же в своём развитии пришло к тому, что навязало себе понятие гуманизма, отталкивая прочь проявления желания быть выше обязательных норм поведения. Только вот тюрьмы никогда не пустуют, а количество преступников никогда не уменьшается. Не все из них совершили действительно серьёзные проступки, чтобы их знакомить с психиатром. Герой «Фокусника» Сувиры давно утратил ощущение реальности, являясь при этом ловким манипулятором, умеющим заинтриговать понравившихся ему детей, а также легко уходить от преследования полицейских.

Сувира концентрирует своё внимание на двух героях повествования — на преступнике и следователе. Оба являются противоположностями друг друга, но Сувира не стремится это подчёркивать. Жан-Марк ведёт равномерное повествование, более пытаясь шокировать читателя, нежели создать психологические портреты. От этого и получается куцее действие многих описываемых сцен, где добрая часть повествования опускается, что преступника делает гениальнее и сильнее, а следователя принуждает активнее шевелить мозговыми клетками, покуда не совершилось очередное преступление. Сувира настолько всё утрирует, что так и хочется попросить писателя не увиливать от прямых обязанностей. Пускай его маньяк становится тем самым человеком, о котором ещё полтора века назад с восторгом писали ницшеанцы, отринувшего всё обыденное, воспарив над действительностью, получая эстетическое удовольствие от совершаемых преступлений, становящихся отдушиной в мире закостеневших традиций. Разумеется, маньяк должен быть обезоружен и наказан, иначе не бывает. Поэтому ницшеанцы остались при своём мнении, покуда миру пришлось пережить две мировые войны, чтобы до конца осознать необходимость более гуманного отношения. Только ведь всё равно ничего в корне не поменялось, каждый продолжает тянуть одеяло на себя, делая это уже другими способами… в конце концов, сверхдержава и сверхчеловек — практически синонимы.

Следователь в «Фокуснике» выполняет функцию присутствующего лица, что просто обязано существовать и противодействовать. Его портрет далеко не так важен, а его методы работы тоже остаются на уровне желаемой борьбы за справедливость. Извращённое понимание реальности присутствует и в нём, только следователь является рядовым членом общества: послушным и исполнительным. Его поступки могут восприниматься с восторгом, однако он выполняет свою работу, за которую получает деньги, не испытывая при этом никакого морального удовлетворения, скорее живя без определённой цели, имея срочное задание, о котором ему приходится думать постоянно. Удивительно, что в столь насыщенном событиями мире, следователи всегда имеют возможность сконцентрироваться на определённом конкретном задании, не отвлекаясь на другие. Сколько маньяков в городе — столько и противодействующих им сил порядка. Конечно, это стереотип художественной литературы, упрощающий демонстрацию любой истории, что по составу действующих лиц ещё как-то различается, но внутреннее понимание остаётся точно тем же.

Простого не бывает, а сложности мы создаём сами: «Фокусника» можно прочитать без лишних мыслей о сущности бытия и получить удовольствие, а можно самостоятельно задать себе тему для рассуждения, находя совсем не то, что хотел сказать автор.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Достаточно взять парочку научных терминов, основательно их извратить, перепутать холодное с замороженным, чтобы получился полуфабрикат. Поверьте, следить за разворачиванием картины далеко не так интересно, как это старается делать автор, решивший распускать клубок изнутри, резко выдёргивая нитку и ещё сильнее запутывая достаточно ясную картину происходящих событий. Можно было дать в руки читателя свободный конец, от которого он сам мог дойти до нужных выводов. Но Франк Тилье шёл по пути интеллектуальной литературы, где под маской заумности ничего на самом деле нет, кроме истории о шизофрениках, страдающих раздвоением личности, провалами памяти, иногда подверженных кататоническому ступору, либо синдрому «запертого человека», да ещё и с очень редкой якобы нулевой группой крови, называемой бомбейской. Всё это допустимо в равных пропорциях, но Тилье сделал чересчур сильный концентрат, выжав из всего максимум самого редкостного, буквально притянув всё за уши.

Безусловно, мир не такой простой, каким он кажется на первый взгляд. Если психиатры уже давно работают с пациентами, то изучение крови далеко не закончено, поэтому выявление различных феноменов пока ещё в рамках возможного. Будет в будущем не только бомбейская, но и другая кровь, а пока Тилье пользуется прекрасным шансом реализовать новое знание в очередной книге, давя на мозг читателя редкими состояниями, которые сводить в одном месте нельзя: пропадает вера в допустимость происходящего, а из-за этого улетучивается желание следить за событиями — всё воспринимается с отчуждением. Даже удивляешься тому, что кого-то действительно такая книга может держать в напряжении до самого конца, что будет так интересно. По своей сути, финал в книге может показаться непредсказуемым, но он настолько оторван от всей книги, не оставляя у читателя никаких сомнений насчёт не до конца распущенного клубка, продолжающего иметь узлы. В некоторых местах автор поработал ножницами, пытаясь склеить края ниток снова.

Так ли важны провалы в памяти девушки, которую Тилье делает главным действующим лицом? И есть ли провалы на самом деле? Тилье даже книгу назвал в их честь, обосновывая под видом переломов изменения в личности человека. Да, читателю предстоит увидеть множественные личности, действующие отдельно друг от друга, порождая эти самые провалы, что, впрочем, не является чем-то таким уж действительно особенным, чтобы во всё дополнительно вмешивать таинственную историю с неизвестным человеком, на котором обнаружена менструальная кровь. Из незначительной детали можно построить новую вселенную, чем Тилье и занимается всю книгу, добавляя постепенно истории о Ливане, узниках, обжигающей ляжки горячей моче, автомобильной аварии с избежавшим наказания человеком, дополняя повествование сходящим с ума психиатром, выводящим на контакт пациента, действуя на его подсознание весьма агрессивными методами.

И, знаете, всё будет строго по Фрейду. Виноваты папа с мамой, при малютке-дочке не сдерживавшие своих сексуальных порывов, удовлетворяя плоть. И не важно, что ребёнок ещё ничего не осознавал. И не важно, что читатель в «Переломах» тоже ничего не осознаёт. Книга выпущена в тираж, она переводится на разные языки, находит своего ценителя -это самое главное. А если где и слишком заумно, то тем легче найти глубоко скрытый смысл. Очень хорошо, что Тилье в итоге признается в полностью выдуманной им истории, хоть и предлагает заглядывать на блог главной героини, где можно познакомиться с ней поближе. Это прекрасно продуманный коммерческий ход, позволяющий удерживать читателя при себе больше времени, подготавливая почву для новых книг.

Интрига ради интриги — «Переломы» Франка Тилье.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Герметичный детектив всегда прекрасен по-своему, хотя бы тем, что читателю очень трудно обвинить автора хоть в чём-то, но всегда возникают вопросы к содержанию, поскольку всё далеко не так очевидно, как хотелось бы это создателю. В случае братьев Стругацких, решивших взять за основу горы, обвал и запертых героев в оторванной от мира гостинице, поместив в повествование случайно обнаруженный труп в одной из комнат; казалось бы — классический вариант, где всё доступно для старания понять, пока автор планомерно открывает перед читателем все детали и делится изменениями в обстановке. Стругацкие же решили расширить строгие рамки. Интересно, позволь себе такое Агата Кристи или Конан Дойль, то сколько удивления появилось на лице преданных читателей? Нет, серьёзно… давайте изменим Пуаро, мисс Марпл, Шерлока Холмса, обладающих недюжинными способностями, которые трудно объяснить обыкновенной человеческой логикой и способностью к наблюдению за происходящей вокруг них сменой декораций. Какой бы славный дуэт получился, позволь судьба надоумить Дойля и Герберта Уэллса, Кристи и Эдгара Берроуза для написания совместных книг. Но такого не случилось — может оно и к лучшему. Не дело, если классики станут потрясать основы жанра с самого начала. Впрочем, детектив и зарождался под пером Эдгара По, решившего дело «Убийства на улице морг» далёким от будущего понимания традиционного завершения детективной истории, позволив вмешаться в повествование незначительному мистическому элементу, в конце-концов оказавшемуся далёким от фантастического расклада. У Стругацких получилось вполне в духе Эдгара По, но вывернутым наизнанку, как и конечности и шея трупа, найденного в отеле, только под совершенно другим углом.

Самое яркое впечатление возникает именно из-за концовки. Расследование может развиваться любым удобным для автора образом. Всё отдаётся в руки писателя. Читатель лишь читает то, что мог заметить создатель произведения, оставаясь наедине со своими мыслями, не позволяя в них вторгаться кому-то другому. Въезд в отель, легенда о погибшем альпинисте, создание мистической атмосферы, загадочные гости, автомобиль марки «Москвич» у ворот, расчёт кронами и иностранные имена: Стругацкие рисуют в воображении читателя некий уголок горной страны, куда поехал отдохнуть инспектор в сфере расследования экономических преступлений, и где он будет должен поддерживать статус охранителя правопорядка. Невозможно укорить писателей ни в чём — всё дышит жизнью. А загадка действительно интересная… но только до того момента, когда Стругацие решают открыть карты лицом, шокирую читателя нестандартным подходом к разрешению типичной для детектива проблемы по поиску убийцы. Если бы не имя Стругацких на обложке, то читатель лишь бы усмехнулся да покрутил пальцем у виска, коротко отрезав: «Бред!». На самом деле бред и есть. Или какие-то иные мысли бродили в голове авторов, если они поступили именно таким образом.

Ясно проведена чёткая граница между началом в виде герметического детектива и концом, представляющим из себя морально-этические рассуждения о будущем человечества, практически только вчера вырвавшемся за пределы родной планеты, не до конца осознавая серьёзность совершаемого шага. Понятно любому на Земле, что колонизация ближайших планет обернётся катастрофой эпического масштаба, где нашей с вами цивилизации места больше не найдётся. Только эти рассуждения к данной книге не относятся, но уносят ход мыслей много дальше, нежели позволили себе это сделать Стругацкие. Они не так пессимистичны в своих воззрениях, позволяя под прикрытием осуществлять чью-то экспансию, наводняя свой мир кровожадными гангстерами и падкой на силовое разрешение конфликтов полицией, ставя вопросы, о которых немного ранее задумывался Хайнлайн, давая богатую пищу для размышлений в «Звёздном звере».

«Отель «У погибшего альпиниста»» имеет полное право на существование именно в том виде, в котором он был представлен на суд читателя. Всё-таки, все мы привыкли видеть подобные явления на киноэкранах, поражённые возможностью существования на нашей планете организации, которая кратко называется MB, постоянно отслеживающая ровно точно такое течение дел, о котором читатель и узнаёт из текста данной книги.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сидни Шелдон стал открытием для мира большой литературы уже после первой написанной книги, получившей несколько наград и давшей писателю ту порцию нужного позитива, которого хватило на годы плодотворного творчества вперёд. К сожалению, самой оценённой оказалась лишь «Сорвать маску», после Шелдона только экранизировали, не задумываясь о каком-либо ином поощрении. Читатели с удовольствием внимали каждой новой истории, даря определение бестселлеров. Но продажи брали одну вершину за другой, только принятие собственной значимости не приходило. Дав жизнь нескольким мужским героям, позже Шелдон сконцентрируется на героинях-женщинах, чем больше запомнится читателю, награждая каждую примечательной внешностью, сообразительными мозгами и чрезмерной порядочностью. Ранние же герои Шелдона ещё позволяют почувствовать вкус неизведанного, где действительно удивляешься поворотам сюжета. Итак, перед читателем триллер «Сорвать маску».

Нет для Шелдона большего удовольствия, нежели желание порадовать читателя какой-нибудь новой профессиональной привязкой главного героя. В его творчестве могут быть адвокаты, послы, актёры, даже психоаналитику нашлось место. Только «Сорвать маску» — это первая книга писателя, поэтому особого раскрытия ждать не следует. Пока Шелдон больше топчется на месте, сводя сюжет к множеству диалогов вокруг чего-то одного на несколько страниц, пытаясь найти не способ продвижения вперёд, а пытаясь вытащить самого себя из созданных противоречий и дум по развитию событий. Конечно, в книге обилие интриг, эротической раскрепощённости и самой большой в мире тайны по поиску злодея — это основные черты всех книг Шелдона; только талант рассказчика ещё полностью не раскрылся, но в том, что это именно талант — можно не сомневаться.

Повествование в целом кажется нелогичным: более-менее хорошо смотрится в комплексе. Двигать куда-то повествование в строго заданных рамках Шелдон не мог, позволяя развиваться сюжету в определённых декорациях, чаще всего возвращаясь в кабинет психоаналитика. Сидни иной раз позволял себе расслабиться, пытаясь запутать следы преступления, уводя мысли читателя в разные плоскости, чтобы было больше сомнений; и, как автор классического детектива, писатель делает всё для того, чтобы главным злодеем оказался в итоге тот, про кого автор даже не пытается говорить. Не воспринимайте это за подсказку, поскольку с наскока понять мотивы преступника всё равно не получится — не так прост начинающий Шелдон, зато подкован в мастерстве подачи материала на отлично.

Есть какая-то извращённость в желании убивать действующих лиц, предварительно поделившись с читателем радужными перспективами будущего. Вот, казалось бы, с этого момента всё в жизни становится лучше всего, преодолены противоречия, достигнуто согласие с самим собой… и тут начинаются проблемы. Ладно, когда всё идёт наперекосяк у главного героя, но когда это случается из-за череды загадочных смертей, в которых уже ты сам начинаешь чувствовать себя виноватым, стараясь докопаться до истины, отрицая один факт за другим, чтобы соизмерить свои возможности с чужими; твоя голова от всего этого готова взорваться, пока на тебя давят со всех сторон различными предположениями разнообразия вариантов — легко потерять ориентацию в пространстве. Шелдону определённо удалась составляющая триллера.

Есть ли смысл издеваться над собой, читая книгу для постижения основной загадки на последних страницах? С каждой прочитанной книгой всё больше хочется сперва изучить анализ текста от других читателей, чтобы подходить к книге сразу со стороны подготовленного человека, способного оценить все составляющие элементы повествования. Пожалуй, надо будет не просто воспринимать книги развлекательным элементом, а подходить к их чтению с позиции осознания с самых ранних этапов.

Автор: Константин Трунин

» Read more