trounin.ru

Посещение Маскаренских островов могло побудить Даррелла к написанию истории о птицах с острова Зенкали. Придуманный Джеральдом участок суши наполнился самобытными племенами, исчезающими животными и растениями, поставленными перед угрозой разрушительного воздействия белого человека на природу. Планируется построить аэродром, для чего сперва будут возведены плотина и электростанция. Это означает затопление обширных территорий. Всё бы ничего, не учти Даррелл ещё один важный момент, показывающий взаимную связь процессов на планете. Стоит внести изменения, как местные жители столкнутся с катастрофой, способной сделать их жизнь невыносимой.

На остров едет европеец. Его глазами Джеральд предлагает осмотреть быт населения. Сразу становится очевидной богатая жизнь приближенных к королю людей. Процветание доказывается убедительными примерами роскошных интерьеров. Всё это проистекает от лояльности британцев, считающих остров своей территорией. Теперь они пожелали усилить присутствие в регионе, опасаясь русского влияния. Но такая боязнь всем кажется преувеличенной. Остров настолько далёк от чьей-либо сторонней заинтересованности, что должен приниматься за подобие безжизненной скалы в океане. На нём потому и желают построить аэродром, где будут останавливаться на долгом пути самолёты.

Современный человек у Даррелла не стремится истреблять животный мир. Уже нет тех варварских порывов, в результате которых животные не вымирали, а пожирались в огромных количествах. Теперь стоит иная проблема, связанная с человеческой деятельностью, направленной на трансформацию облика Земли. Если построить плотину, будут поставлены на грань уничтожения редкие виды животных и растений. Их можно перенести в другие места, но такая деятельность обречена на провал, так как предлагаемые читательскому вниманию представители флоры и фауны находятся в зависимости друг от друга, должные погибнуть, стоит прекратить существование одному из важных для их существования факторов.

Излишне пессимистично Джеральд смотрит на ситуацию. Он специально взял изолированный остров, природа которого формировалась на протяжении сотен тысяч лет без постороннего влияния. Не придаёт значения он и деятельности местных жителей, ещё в момент переселения должных извести значительную часть животного мира, поскольку остров населяют птицы, чем-то схожие с вымершими дронтами Маврикия и Родригеса. Даррелл вовремя одумался, возродив птицу из легенд, дабы на её основе доказать обязательность её пребывания, ибо для флоры важно, чтобы семена растений проходили через её пищеварительный тракт, иначе не смогут прорасти.

Остаётся убедить отказаться от строительства аэродрома. Как теперь не показать стремление человека заботиться о собственном благе, набивающего карман деньгами? К чему бы не привело истребление мешающих птиц, без этого не обойтись, когда есть риск лишиться гарантированного заработка. Общественности в той же мере безразлично, когда каждый получит свою долю прибыли. Остаётся надеяться на благоразумие, будто оно поможет восстановить утраченный разум у потерявших голову людей, забывших обо всём в ожидании наживы.

Вновь человек ставит себя выше природы. С одной стороны стоят те, кто ни с чем не считается, делая нужное ему. С другой стороны стоят подобные им. Только первые заботятся о личном благе, вторые — о всеобщем. При этом все думают, будто они правы. Остаётся указать на то, что все одинаково ошибаются. Пусть Даррелл проявляет заботу о планете, стараясь сохранить её текущее положение, да ведь сама планета не останавливается в развитии, уничтожая прежние виды, давая жизнь другим. В этом суждении никогда не будет единого мнения, поскольку будущему безразлично прошлое. Былое воспринимается важным лишь для настоящего, тогда как более не на что опереться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда-нибудь наступает точка невозврата. Прежде Дарреллу читатель верил, но чем далее, тем меньше желания принимать рассказываемое за правду. Можно считать иначе, Джеральд шутит английским юмором, выставляя каждую описываемую ситуацию доведённой до состояния полной абсурдности. Может Дарреллу самому хотелось видеть именно то, что он сообщал на страницах произведений? Какую бы ситуацию Джеральд не представлял вниманию, всё в ней идёт так, лишь бы неприятности сыпались на действующих лиц. А если учесть, что перед читателем непосредственно автор в окружении повзрослевших членов семьи, то ни в какие рамки это уже не помещается.

Сборник «Пикник и прочие безобразия» разбит на ряд историй. В первой из них действительно показывается мероприятие под названием пикник, кое решила провести мама Джеральда, узнав из прогнозов об ожидающем британцев солнечном дне. Разумеется, верить в подобное на Туманном Альбионе никто не станет. Какая может быть солнечная погода, если такого отродясь не бывало? Но раз мама уверена в необходимости провести пикник, то так тому и быть, только всё пойдёт не по плану. Будет неаппетитная атмосфера, проливной дождь, сельская грязь и испорченное настроение. Весело лишь Дарреллу, всё это сочинившему. Но может таковой случай имел место быть, чего окончательному сомнению подвергать не станем.

Вторая история — поездка в Грецию. Маме захотелось посетить места памяти. Она вызвала сыновей и дочь, объявив о решении. Опять же, лёгкой прогулки не будет. Джеральд изрядно поиздевался над греками, унизив нацию до крайности. Понятно, рассказываемое им — обязательная черта английского юмора. Для путешествия по Греции действующим лицам достанется судно с дырой в борту, замки в туалетах окажутся неисправными, вместо льда будет подаваться кипяток, заказать требуемое блюдо не представится возможным. Тут стоит остановиться и вспомнить о знании Джеральдом греческого языка, о чём все собравшиеся прекрасно знали. Потому остаётся признать, Даррелл придумывал на ходу, никого не думая щадить.

Аналогичным образом Джеральд расскажет про посещение Венеции, а после опишет пребывание в отеле, где он активно штудировал девятитомник Эллиса Хэвлока, зачинателя науки сексологии. Сразу очевидно, сборник «Пикник и прочие безобразия» не предназначался для детской аудитории. Была ли рассказанная Дарреллом история в действительности? В стенах отеля он оказался в окружении озабоченного персонала, какими только расстройствами не страдавшего. Гомосексуализм и садомазохизм стали основой для углубления в иные людские пороки. Главный вывод, сообщаемый Джеральдом: человек не виноват, если родился с психическими отклонениями, поэтому нужно стараться найти общий язык с обществом, не желающим тебя принять. Не нужно углубляться в столь сложную для дискуссий тему, достаточно остановиться на словосочетании «психические отклонения».

В заключении читателю предоставляется дневник человека, страдавшего от хронического алкоголизма с частыми приступами белой горячки. Данная тема должна была беспокоить Даррелла, имевшего сложную историю взаимоотношений с алкогольными напитками. Повествование является опасным для восприятия, так как в тексте имеются бредовые галлюцинации, приводящие к печальным последствиям. Описать такое мог человек, сам испытывавший подобные ощущения. Если, конечно, он действительно не зачитал чужие записи, проявив сочувствие к их написавшему.

Остаётся думать, Джеральда Даррелла настиг кризис. В его самосознании происходила ломка, превратившая дружелюбного человека в весьма циничного обозревателя обыденности. Нужно хорошо подумать, каким образом после он вернётся к исходному состоянию, сочиняя художественные истории для детей. Лучше бы не было проявления жестокости в словах Джеральда, но уже никуда не денешься — труд опубликован и стал достоянием общественности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вёл ли Даррелл дневник, будучи юным? Он написал о пребывании на острове Корфу три книги, продолжая вспоминать ранее не упомянутое. Допустимо предположить смутные воспоминания, но Джеральд всё рассказывает в красках, словно это случилось накануне, а ведь минуло порядка сорока лет. Он помнит должное быть забытым. Невольно возникает желание пожурить Даррелла за вольности допускаемой в тексте фантазии. Но, по традиции, написанному будем верить, так как опровергнуть слова Джеральда некому.

Лучший спутник тот, кто умеет молчать и готов терпеливо ждать. Таковым стал осёл, сопровождавший Даррелла в его прогулках по острову. Он никогда не подводил, даже когда Джеральд долго отсутствовал. За такое умение он первым удостоился похвалы. И только после Даррелл рассказал о наблюдении за охотой ласки на европейскую соню. Поймать ему хотелось то и другое животное. Планам оказалось не суждено сбыться, испытав ряд разочарований, Джеральд удовольствовался соней.

Другое дело, когда речь о собаках. Зачем подрастающему натуралисту нужен в питомцы обыкновенный домашний зверь? Даррелл ещё не стал задумываться о необходимости сохранять виды, пока он познавал окружающий мир. Осознавать смерть одиннадцати щенят он не хотел. Хозяйке те были без надобности, поэтому требовалось уговорить маму принять домой хотя бы одного щенка. Стоит ли говорить, что для Джеральда спасут их всех? Причём не в торжественной обстановке это произойдёт, у него на глазах они будут извлечены из земли. Хозяйка поспешила похоронить народившихся щенят сразу, стоило тем появиться на свет.

Жестоко? Даррелл никогда не говорил об этом. В природе нет несправедливости. Всему быть таким, каким то предрешено. Сам Джеральд станет противиться подобной закономерности, сделав выбор в пользу одних, отказавшись от других. Как не думай, а животных следует кормить. Не стоит недоумевать, видя в одном случае Джеральда за охотой на воробьёв, а в другом — страстно стремящимся тех же воробьёв сохранить. Деваться некуда! Если питомец питается мясом, значит кому-то для того предстоит лишиться жизни.

Может потому Даррелл не любит в детских воспоминаниях затрагивать вопрос питания? В редкие моменты он говорит, как добывал корм. Ему гораздо приятнее описать упрашивание мамы снабдить его заготовленным мясом, из которого предстоит приготовить блюдо, дабы им накормить вечером семью. Маме приходилось отдавать мясо, придумывая нечто иное на ужин. Немудрено видеть реакцию братьев и сестры Джеральда, снова и снова негодующих, явно противящихся оказаться лишёнными вкусной еды, когда оной предпочитают накормить зверей «сходящего с ума» братца.

Не устаёт Даррелл обличать родственников. Он высмеивает дела всех, не считая нужным щадить их чувства. Пускай о сестре думают разное, он же обязательно расскажет о сватавшемся к ней турке, ухаживания которого прекратились после объяснения необходимости принять в качестве приданного одиннадцать щенят. От прочих женихов избавлялись иначе, о чём Джеральд с удовольствием и рассказывает.

Складывается впечатление, все Дарреллы любили язвить друг другу. Им бы только поиздеваться, со смехом рассказывая знакомым о проделке. Джеральд выделился из всех, сообщив не кому-то определённому, а всему миру. По сравнению с происходившими в семье неурядицами, восемьдесят паучат не кажутся чем-то необычным. Те, прямо в буквальном смысле, съедают собственную мать. Так отчего Дарреллам не перемывать кости? Физического вреда им это не причиняет.

Осталось рассказать о визите английского короля на Корфу и устроенном мамой Джеральда концерте лучших исполнителей острова. Под фейерверк и весть о новых талантах можно закрывать знакомство с детством Даррелла.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Даррелл почти ничего не знал о Маврикии, пока не задумал его посетить. К тому обязывал символ созданного им зоопарка — дронт додо, вымерший вследствие деятельности человека. С чего начать? Джеральд решил обратиться в посольство острова, имея целью получить исчерпывающую информацию. Как всегда Дарреллу попадаются не совсем те люди, с которыми он мог вести приятную беседу. Он сразу понял, найти общий язык с населением Маврикия не получится, настолько оно лишено каких-либо обязательств, что не считает нужным отвечать на любезность любезностью. Казалось бы, бывшая британская колония, но добраться до неё проще с помощью французской авиакомпании. Так Джеральд попал на Маскаренские острова, занялся отловом животных и снова вернул себе умение с улыбкой встречать неприятности.

Даррелл с ужасом замечает шаткое положение животного мира Маврикия. Любой катаклизм приведёт к катастрофическим последствиям. Некоторые виды насчитывают не более тридцати особей. Если сейчас же не взяться за их сохранение, они вымрут подобно дронтам. Самым важным стало добыть розовых голубей, а после отправиться на остров Родригес, откуда вывезти золотых крыланов. Прежде, чем приняться за это, Джеральд уведомляет читателя о разрушительной деятельности человека. Даррелл постоянно об этом говорит, поэтому следует остановиться и сейчас.

К человеческим поступкам можно относиться с разных сторон. Взять тот же зоопарк, посетители которого словно решились выполнить миссию предков, невольно стремясь истребить животных внутри созданной для их охраны территории. Так и на Маврикии человек не задумывался, когда вносил разлад в природу острова, в неограниченных количествах вывозя животных, в основном для употребления в пищу. Ситуацию усугубляли сопровождавшие его обезьяны, крысы и прочие существа, чьё вмешательство ещё скорее подвергло уничтожению не готовых к тому зверей и птиц. Теперь требуется сохранить оставшееся.

Не все разделяют точку зрения Даррелла на зоопарки. Для людей они являются увеселительным местом, где можно посмотреть животных. И одновременно им жалко видеть зверей в вольерах, воспринимая такое явление негуманным отношением. А ведь им стоило задуматься, что не окажись те в «клетках», то не жить им и на воле, будучи давно уничтоженными. Имея такое представление, Джеральд взялся исправить подобное отношение к зоопаркам, да так и не сумев добиться понимания занимаемой им позиции у посещающих зоопарки людей, что своим поведением как раз и создают угрозу для жизни животных, ибо страдают от ложного гуманизма.

Маврикий — идеальный пример идеальной среды для животных, где всё изменилось мгновенно, стоило ступить на берег европейцу. До того не знавшие хищников, обитали острова невольно оказались перед угрозой уничтожения. К визиту Даррелла имелись виды, требующие пристального к ним внимания. Именно их он в первую очередь постарается вывезти в свой зоопарк. Всё прочее не будет иметь столь же важного значения.

Впервые Джеральд сознаётся, как далеки от его понимания многие виды животных. Логично предположить, что ему симпатичны представители фауны, логика поведения которых не сильно отличается от человеческой. Потому и рептилии не привлекают Дарелла, не интересны ему и насекомые. Говоря же определённее, посетители зоопарков в той же мере не желают наблюдать за подобными созданиями. Некоторым исключением являются птицы, но и тут не всякий заинтересуется ими. Можно удивиться, но и Джеральд спокойно относится к птицам. Ему показывают розового голубя, а для него он практически ничем от обычного голубя не отличается. Дают ознакомиться с иной птицей, и она идентична знакомому ему виду, повсеместно распространённому.

Разное испытал Даррелл за время путешествия. Он столкнулся с собирателями травки, вдыхал аромат вонючего фрукта, садился на размытый дождями аэродром и пошутил над помощником, будто его съест. А потом он покинул Маскаренские острова, не думая, вернётся ли когда-нибудь на родину додо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Даррелл желал бороться с ложным гуманизмом. Что под ним следует понимать? Это представление людей о содержании диких зверей в неволе. Посетителю зоопарка может казаться, будто нужно поместить животных в более крупные клетки, либо вовсе сформировать для них зону свободного перемещения. Так уж сложилось, что человек в действительности не может точно знать, каким образом лучше содержать питомцев. Для того и создаются зоопарки, дабы изучать повадки животных, обеспечивать их времяпровождение и стараться обеспечить возможность получения потомства. Прочее, в том числе и выставление зверей для лицезрения людьми — вынужденная мера, обеспечивающая нужду в притоке финансов на содержание учреждения. Будь всё идеально, то доступ в зоопарк был бы запрещён, чтобы не вызывать дискомфорт у питомцев, должных хоть где-то сохраниться, поскольку согласно естественному отбору они обречены на вымирание.

Человек — всегда человек. Обитателям зоопарка под его руководством в редких случаях будет обеспечено всё необходимое для существования. Джеральд видит подобные огрехи, намереваясь изменить представление человечества о содержании животных в неволе. Зоопарк — это минимир, где на малой площади получается воссоздать природу во всевозможном разнообразии. Опять же, зверей там содержат в вольерах, либо прибегают к иным конструкциям, неизменно заставляя питомцев обитать на строго определённом для них пространстве. И посетителю неважно, что для жизни семейной паре белок хватит нескольких деревьев, а обезьянам требуется галерея из клеток, как и слон не испытывает необходимости в непомерного размера территории. Разве человек не живёт в сходных условиях, проводя всю жизнь на ограниченном пространстве, большую часть времени в четырёх стенах, где он находит всё ему требуемое? В таковой же мере свободными себя чувствуют животные: свой век им предстоит провести в специально созданных для них условиях.

А как же сафари-парки или прочие территории, называемые заповедниками? Давайте говорить серьёзно! Кто в созданных там условиях занимается изучением зверей или старается их уберечь от угроз внешнего мира? Животным можно дать территорию, но не учтя многих факторов, зато обеспечив место, которое скорее приведёт к вымиранию видов. Получается красивая картинка, удовлетворяющая ложный гуманизм человека, являющийся на самом деле худшей из проявляемых о природе забот. Беда с делом зоопарков как раз из-за людей, готовых доказывать осведомлённость, но ничего не знающих ни о нуждах животных, ни о чём-либо ещё, кроме кажущейся им необходимости уподобить существование всякого вроде созданного в их воображении представления.

Сооружал ли в действительности Ной ковчег? Если ответ положительный, то он должен был позаботиться о сохранности взятых на борт животных. Даррелл не раз занимался схожим действием, перевозя зверей через океаны. Только Ной отпустил питомцев, стоило водам потопа схлынуть, чего Джеральд оказался лишён. Требовалось создать ковчег, где животные смогут найти спасение от человеческого потопа, уничтожающего Богом построенный для существования людей мир.

Истинно готовый к сражению за существование вид сумеет выжить. Да как бы человек не уступил это право другим обитателям планеты. Его склонность сохранять объясняется желанием видеть своё подобие не в числе вымирающих, так как богатое содержание Земли нельзя полностью освоить. Даррелл не стремился наполнять зоопарк теми же насекомыми, ибо такие обитатели планеты не интересуют людей. Джеральд отчасти сам оказался подвержен заблуждениям, сберегая то, чему всё равно предстоит измениться. Ничего не существует вечно, как бы того не хотелось человеку. Созданный Дарреллом ковчег прекрасен, но и он подвергнется разрушению.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Даррелл попробовал силы в написании сказки для самых маленьких читателей. Ему не требовалось поднимать важные проблемы, достаточно приковать внимание детей к происходящему на страницах. Пусть действующие лица выполняют поставленную перед ними задачу, встречают новых друзей, вместе справляются с неприятностями, а после пожинают результат совместного достижения. Так о чём же книга Даррелла? Она о том, как ребята нашли говорящий свёрток и помогли спасти прекрасное место от злобных созданий.

Говорящий свёрток содержит в себе попугаев, умеющих мыслить и вести понятные беседы. Удивляться такому обстоятельству читатель вскоре перестаёт, стоит появиться на страницах говорящему паровозу французского производства. Читатель радуется, узнавая детали повествования, но не придаёт значения, когда тот же паровоз довезёт ребят с попугаями до места, более не принимая участия в их дальнейших приключениях. Тем Даррелл давал запоминающееся представление, поражающее сказочностью, не останавливаясь на нём долее нужного.

За паровозом следуют новые действующие лица, чей образ расходится с представлениями о них. Горностаи оказываются трусливыми созданиями, чья храбрость пробуждается под воздействием некой травы. Столкнувшись с подобной оказией, ребята начнут думать, каким образом раздобыть требуемое им растение. Сам Даррелл изобретает очередное похождение, снова наполняя красками происходящее.

Перелистывая страницы, читатель может не возвращаться к прежнему содержанию. Сцены сцеплены друг с другом, но без одного действия не возникнет следующее. Поэтому без паровоза ребята не доберутся до нужного места, а без говорящего свёртка им не нужен и сам паровоз. И о василисках они не узнают, спокойно закончив отдых, вернувшись домой без обретения минувших их приключений.

Читать сие произведение Даррелла лучше с иллюстрациями. Воображение взрослого читателя откажется воспринимать действие без помощи, маленький же читатель (или слушатель) с интересом предпочтёт визуальное восприятие. Как таковое произведение Даррелла ничего не содержит, кроме забавных эпизодов, объясняющих происходящее на страницах необычными обстоятельствами.

У знакомящегося с сюжетом «Говорящего свёртка» должна обязательно возникнуть идея, будто Джеральд представленную историю обязан был кому-то рассказывать. Может так он привлекал внимание людей к Джерсийскому зоопарку, где живёт такой сказочник, чей дом обязательно следует посетить? И уж там-то обязательно будут продемонстрированы говорящие попугаи, поверженные василиски, единороги, дракон и паровоз. Обзорная экскурсия дополнительно превратится в повторение приключений, перешедших со страниц в настоящую жизнь. Если это не так, то тому следовало бы обязательно быть.

Даррелл понимал — сперва нужно заинтересовать. Лучше это делать с раннего возраста, когда человек наиболее впечатлителен. Хорошо известно, как детские воспоминания проносятся через всю жизнь, не забываясь даже в глубокой старости. Если сразу объяснить необходимость сбережения природы, тогда необходимость в этом всегда будет присутствовать на подсознательном уровне. А так как ребёнку не скажешь, чему ты его хочешь научить, приходится использовать сказки, подобные «Говорящему свёртку».

Кто же тот волшебник без очков, создавший место происходящих в произведении событий? Читатель понимает — имя ему Джеральд. Он исходил из лучших побуждений, воссоздавая из ничего прекраснейший уголок на планете, вместив в малое пространство огромный по значению смысл. Пусть такое рассуждение является домыслом, но ведь нельзя не додумывать не доведённое до прямого объяснения. Всё именно так, как тут сказано. Кто считает иначе, тот не станет читать сказок и не пожелает понимать, о чём на самом деле желали иносказательно сообщить.

В таланте Даррелла появилась новая грань, теперь он начнёт писать истории для маленьких детей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что раньше представлял из себя зоопарк? Вернее, то место, где содержали животных? Это не было специально оборудованной площадкой, а звери не демонстрации ради показывались посетителям. В традиционном понимании зоопарки придумал Карл Гагенбек, разработав концепцию, которой ныне все стараются придерживаться. О таком же зоопарке, но собственном, с юных лет мечтал и Джеральд Даррелл, специально находивший разнообразных животных, дабы получить опыт работы с ними.

И кого Джеральд держал у себя? Читатель уже успел осведомиться о том из его ранних произведений, теперь дело коснулось совсем уж необычных питомцев, вроде оленя и льва. Держал ли их Даррелл в действительности? Пусть то останется под сомнением. Не для того он повествует, чтобы сообщить полезную читателю информацию. Он всего лишь делится сведениями, должными удивить. И не более того.

Знает ли читатель о чревовещательной способности льва? Вроде бы зверь молчит, а всё-таки рычит. Джеральд, конечно, не Плиний: не станет говорить о кем-то выдуманных фактах из жизни животных, ведь кто только над словами Плиния не смеялся, являясь более осведомлённым о львах, хотя также не имевший возможности лично увидеть сего зверя в условиях естественной среды обитания.

Повествует Даррелл о разном, ни в чём себя не ограничивая. Он в очередной раз пересказывает историю китайского оленя, известного под именем сохранившего его для потомков Давида. На страницах появляются истории о тиграх, медведях, волках, жирафах, верблюдах, тапирах. Первоначальный рассказ перерос в общее повествование, представляя читателю уже не юного Даррелла, а знатока сведений о животном мире.

Высказать неудовольствие содержанием книги не получится, читателю понятен смысл её написания. О нём не следует говорить в очередной раз, если бы не сам Даррелл вспоминал о необходимости кормить животных в его зоопарке, для чего требуется зарабатывать деньги. Потому он и пишет книгу за книгой, перестав радовать разнообразием содержания. Видимо, читатель не предъявлял претензий, покупая новый труд Джеральда, уверенный в совершаемом им благе. Саму книгу можно и не читать, лучшему пониманию делаемого Дарреллом она не поспособствует, просто напомнив, как важно беречь природу, пока ещё доступную для внимания людей не только в зоопарках, но и оставаясь неизменной в отведённой ей природой границах.

Но Джеральд не мог рассказывать о чём-то другом, полностью посвятивший жизнь идее необходимости сохранения имеющихся видов. И пусть Даррелл не совсем соответствовал своим представлениям, поскольку загорался желанием сберегать виды, продолжавшие существовать вне угрозы их исчезновения. Это легко объясняется. Человеку более по духу знать о хорошо им знаемом, нежели уделять внимание прежде ему плохо понятному, остающимся таковым и после знакомства с оным. А так как вымирающие виды могут представлять собой редкость, о которой мало кому известно, то и человек почти не заинтересован в их сбережении. И тем более ему будет неинтересно внимать диковине, когда есть лучше адаптированные к изменениям представители животного мира, как раз и представляющие основной интерес.

Не стоит говорить, что человек — такое же животное, созданное природой и существующее согласно данного ему естественного отбора. Как бы он не действовал, разрушая окружающий мир, то совершается согласно первоначального замысла. В конечном итоге на планете останется один вид… и не обязательно им окажется человек. Думается, Даррелл это понимал, но всё-таки не желал с подобным суждением соглашаться. Достаточно хотя бы озадачиться пониманием существования пищевой цепочки, на чём и держится окружающая человека природа.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Написание книг превратилось для Даррелла в рутину. Он честно говорит — его литературная деятельность направлена на привлечение средств к созданным им зоопарку и тресту по охране дикой природы. Поэтому не следует искать логичности в повествовании. Джеральд писал обо всём, лишь бы заполнить страницы текстом. От читателя требовалось только купить книгу, дабы уже тем поддержать начинания Даррелла.

Джеральд вынужден беседовать с людьми, видящими в нём поборника за животных. О самых примечательных случаях он и решил сперва рассказать. Но не о истинно полезных помыслах доброхотов он ведёт речь, а о глупостях, которых следует избегать. Например, его измучил один шотландский лорд, пытавший переправить в Джерсийский зоопарк птицу, по его мнению оказавшуюся в затруднительном положении, тогда как то обстоятельство являлось для неё естественной средой обитания и охранять птицу не было необходимости. Единственное нужное, что важно сделать, так это выпустить её на волю, тем позволив природе самой решать, чему существовать, а чему поддаться воздействию естественного отбора и исчезнуть с лица планеты.

Вслед за вялыми историями о тапирах и бабуинах Даррелл вспоминает об основном назначении книги, продолжая повествование о помощниках по сбору пожертвований для треста. Он искал людей с горящими глазами, способными принести ощутимую пользу для его дела. В качестве такого человека он однажды встретил девушку, ей так и хотелось пожертвовать, неважно сколько, главное — больше, нежели она просит. Как не упросить её помогать тресту? И Джеральд озадачился этим, вынужденный взяться за её поиски, поскольку при встрече с ней ещё не задумывался, как она ему может понадобиться, вследствие чего не имел представлений о её местонахождении.

Снова Даррелл рассказывает про важность соблюдения посетителями зоопарков установленных правил. Основным является запрет на кормление питомцев. Нужно помнить, клетки и преграды возводятся не для того, чтобы уберечь людей от животных, а с точностью наоборот, так как в семидесяти процентах случаях как раз посетители и причиняют вред, поэтому и приходится возводить на их пути препятствия. К сожалению, в плане кормления чаще ничего сделать не получается, так как всегда находится возможность, несмотря на предостерегающие от сего действия таблички. Кормили бы чем полезным зверей, но порою специально подбрасывают вредный продукт, а то и опасный для жизни.

Не всегда человек напрямую повинен в смерти животных. Джеральд знает пример, согласно которому он стал свидетелем загадочной гибели птиц, умиравших по неизвестной причине. Позже всё будет объяснено. Связано это с человеческой деятельностью, только без преднамеренного умысла. Некогда на территории зоопарка некий гражданин во время войны закопал солидное количество коробок с патронами, содержащийся в них свинец отравлял птиц, вследствие чего они и умирали. У Даррелла есть ещё схожие истории, ими он и делится с читателем.

В заключительной части повествования Даррелл рассказывает о давно забытом — путешествиях по миру с целью добычи животных. Он посетил Мексику и Сьерра-Леоне, откуда старался привезти новых питомцев для зоопарка. За прошедшие годы встречаемые им проблемы нисколько не изменились, всему находилось повторение. Это бюрократизм и недопонимание местным населением, чего желает прибывший к ним собиратель животных. Раздобудет Джеральд в сих путешествиях леопардов и тех самых колобусов — четырёхпалых обезьян, проводящих жизнь на деревьях, потому обходящиеся без участия большого пальца. Неожиданно препоны возникнут в Англии, где ливерпульский таможенник откажет в праве на въезд.

Поведав обо всём вышесказанном, Даррелл ещё раз напомнил о необходимости сохранять животных. Дело тут не не в способности природы поддерживать естественный отбор, а в том, что человек наносит излишний вред окружающей среде своими действиями, отчего представители животного мира вымирают. Вот поэтому и надо их сохранять.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ярких красок не осталось. Весь цвет был прежде потрачен на раскрашивание жизни в прежние годы. Оставшиеся моменты требовали своего воплощения на бумаге. Но более не имелось должных слов для воспоминаний. И всё же Дарреллу хотелось ещё раз приступить к писательскому мастерству. Вдохновить его смог сборник писем брата, вольное изменение названия которого породило словесный каламбур, результатом чего стало словосочетание «Филе из палтуса», лишённое всякого смысла. Под обложкой оказался набор разных историй — от детских воспоминаний о Корфу до борьбы с носовым кровотечением из-за высокого артериального давления.

Джеральд всё-таки услышал гневные восклицания поклонников его творчества. Хватит рассказывать о других, давно ты ничего не рассказывал о себе. Необходимы истории о сумасбродстве помешанного на животных человека? Тогда готовьтесь внимать новой порции воспоминаний. Только помните, что краски обесцветились и знакомиться придётся с безвкусными творческими изысканиями.

Давайте сперва узнаем про население Корфу подробнее. Читатель до сих пор не в курсе реальных подробностей нравов местных жителей. Казалось бы, остров греческий и населён греками, соблюдает греческие традиции и должен быть во всём прочем таким же греческим. Однако, поведение обитателей Корфу сравнимо с турецким. И населён он оказывается турками, хоть и являющимися в действительности греками. Каламбур!

А попробуйте показать фокус этакому турку, достав из его бороды денежную купюру. Чем это закончится? Восхищением публики и радостными аплодисментами? Отнюдь. Не получится купюру оставить у себя, поскольку это посчитается воровством чужого имущества. Казалось бы, это абсурд. Но попробуй доказать, что деньги твои, а ты просто продемонстрировал ловкость рук.

Два вышеозначенных факта легко усваиваются и не оспариваются. Для их доведения до понимания достаточно короткого о них упоминания. Даррелла краткость не устраивала. Необходимо было расширить содержание историй, дабы после ряда пространных событий подвести читателя к понимаю важного, вместо изначального объяснения сути рассказываемого.

Следующие эпизоды повествуют о дальнейшей жизни Даррелла. Перед читателем открывается личность хозяина зоологического магазина, в котором Джеральд некогда работал. Данная личность прежде почти никак не отражалась на страницах произведений Даррелла. Появилась возможность заполнить и этот пробел. Тем более, что хозяин магазина был личностью незаурядной, проявлял заботу о покупателях и не гнался за выгодой. Он мог и вовсе не продавать животных, если видел в том ему лишь ясную необходимость.

Вспоминает Джеральд и об Африке. Делает это так, что сумбурное наполнение «Филе из палтуса» достигает апогея именно в четвёртой истории сборника. Разобраться в происходящем сможет самый усидчивый поклонник его творчества.

В конце Даррелл подготовил историю из его настоящего. Возраст брал своё, обозначались проблемы со здоровьем — так почему и об этом не уведомить читателя? Как-то у Джеральда пошла носом кровь. Никакими средствами не удавалось её остановить. Не помогло прижигание — кровь хлынула вновь. Осталось последнее средство — тугая тампонада, исполненная доктором с Цейлона. Поскольку история свежая, то повествование оказалось излишне переполненным красками. Большое значение сыграла богатая фантазия Даррелла, чрезмерно близко к сердцу принявшего происходящее, отчего оно не желало успокоиться, провоцируя нагрузку на сосуды.

О чём дальше писать Джеральду Дарреллу? Неужели остались моменты, продолжающие заслуживать внимание? Оказывается, не всё рассказано о родственниках и не освещена экспедиция в Мексику. Нужно думать о воспитании подрастающих поколений, для чего написать и опубликовать подобие энциклопедии. Мыслей много — требуется найти время для их реализации.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сказки закончились. Они перестали вдохновлять Даррелла. Закончились и деньги, ежели Джеральд снова взялся вспоминать о прошлом. Вместе с тем, приходится признать, закончилось и воображение. Даже читатель у Даррелла закончился, ибо вырос и потребовал юмора уровнем выше детского. Ясно направленный взгляд Джеральда стремительно повзрослел. Более не требовалось находить общий язык с людьми, особенно с родственниками. Даррелл пошёл на разрыв отношений, вступая в очередной виток конфронтации с близкими ему людьми. Ему прямо говорили — не пиши, не позорь нас, напоминая о том, что лучше забыть. Но Джеральд не слушался — он писал, тем обеспечивая себя гонораром. А если задуматься, то каково значение его второй книги из цикла о Корфу?

Лучше понять детство Даррелла не получится. Он теперь не рассказывает о себе. Объектом внимания становятся мать, братья, сестра, а также другие животные. При этом так и остаётся невыясненным, в виде каких животных Джеральд представил на страницах трилогии своих родственников. Это интересует не одного читателя. Родственники задавали ему такой же вопрос, на который у него не было ответа, ведь людей за животных Даррелл не принимал.

Сюжета нет. Джеральд предложил набор историй. Хронологической последовательности тоже нет. Всё размещено без привязки к чему-либо. Например, первой историей является повествование об увлечении сестры спиритизмом, когда семья переехала в Лондон, остановившись в отеле «Балаклава». В дальнейших историях речь коснулась подробного описания греческой свадьбы и даже маминого ухажёра. В остальном — набор любопытной информации о братьях меньших: как навозные жуки катают столь ровные шарики и для чего они им, как кормить и не перекормить ежат, отчего шумит всегда тихая сова, почему дрессированные медведи у цыган безобиднейшие из созданий.

Оправдание написанной книге всё же есть — заполнение белых пятен биографии Даррелла, а также сбор денег на планируемые путешествия. Джеральд собирался посетить австралийский Большой Барьерный риф. Удивительно в этом обстоятельстве то, что о рифе Даррелл не станет писать заметок, оставив читателя с осознанием наличия всё тех же белых пятен.

Опять оставим в стороне понимание правдивости излагаемого на страницах. Сомнительно, чтобы Даррелл так хорошо помнил о событиях тридцатилетней давности. Тут более фантазия, нежели отражение действительно происходившего. Нетрудно догадаться, почему на Джеральда могли обижаться родственники. Уж если сам не помнишь о столь давних событиях, то тем обиднее, что тебя высмеивает собственный младший брат, да ещё и выставляя это на всеобщее обозрение.

И всё-таки Даррелл не обо всём рассказал. В начале он описал беседу членов семьи, касающуюся как раз написания продолжения, поведанного им в книге «Моя семья и другие животные». Были перечислены требующие отражения темы. Фактически половина из объявленного обошла читателя вниманием. Тут стоит винить, возможно, переводчиков, так как есть мнение, что на русский язык именно данное произведение Даррелла никогда полностью не переводилось. Это первый печальный момент.

Второй печальный момент. Дальнейшее литературное творчество Джеральда. Проблема именно в переводах, где-то откровенно слабых, а где-то и вовсе без них. То есть читателю нужно знать язык оригинала, чтобы быть в курсе работ Джеральда. Когда-нибудь, безусловно, творчество Даррелла получит заслуженную оценку потомков, он удостоится всяческих похвал и переводов едва ли на все языки необъятной Вселенной, но пока приходится считаться с тем, что не всякому известно, кем он был и чем занимался.

Правда интересно читать человека, видевшего ежей? А ведь потомки могут забыть о них, если не постараются противопоставить природе заслон в виде сохранения имеющегося.

Автор: Константин Трунин

» Read more