trounin.ru

Когда окружающий мир пал, кому-то следует показывать пример возвышения. Такими были герои рассказов Хоакина Дисенты, вынужденные жить в окружении несправедливости, тогда как от них зависело излишне малое, чтобы посметь противостоять. А если бунт с их стороны и возможен, то они должны принять роли обвинителей, согласившись жить на том же уровне, который им больше всего не нравится. Для рассмотрения лучше взять три рассказа, пока не задумываясь об углубленном изучении наследия писателя. Так, составив повествование «Храбрецы», Дисента предлагал читателю прогуляться по Мадриду вместе с влюблённой парочкой, но вот захотелось молодым поесть, чего они сделать не могли, поскольку находились в том месте, откуда следовало поскорее уйти. Вместо этого, дабы дать читателю урок, Хоакин завёл парочку в питейное заведение, куда стекался самый отъявленный сброд. Только молодые приступили к трапезе, сразу посыпались оскорбления. Что нужно делать в такой ситуации? Парень не смутился, грозно взглянув на обидчиков, он выхватил нож, сразу пригвоздив собственную руку к столу, чуть погодя выхватив другой нож, предлагая любому из собравшихся выйти против него, сразиться на равных условиях. Вполне очевидно, столь безумных храбрецов он не нашёл. Читателю оставалось понять, подлинно ли смелого автор изобразил человека, или отразил на страницах безумие, ведь в среде шантрапы с ним могли разделаться гораздо проще, тогда как в рассказе посетители предпочли покинуть заведение.

Кто бы стал на войне схожим образом призывать на бой врага? Разумеется, никто. А какие там творятся дела? Про это Дисента повествовал рассказом «Письмо солдата», от первого лица сообщая чувства человека, вынужденного убивать. Теперь он находился в лазарете из-за полученного ранения. Тогда испанцам пришлось воевать на севере африканского континента, борясь за интересы, неведомые рядовым солдатам. От них требовали убивать — они убивали, ибо иначе смерть сама придёт к ним. В письме отражалось мнение, насколько глупо воевать, нет ничего необходимого человеку в сражениях, кроме возникновения животной агрессии, подспудно принуждающей поднимать руку на живых людей, стремясь умерщвлять. Хоакин не стал предлагать прочих аргументов, остановившись на точке зрения единственного бойца, чья правда основывалась на личном представлении о должном быть.

Есть ещё рассказ у Дисенты — его название «Поцелуй матери». Повествование касалось дельного парня, чья жизнь была сломана на самом взлёте. В пьяной драке он убил, теперь вынужденный отбывать наказание. Будучи человеком покладистым, имевшим перспективы на будущее, в один момент был вынужден опуститься на дно. Общество не стало предоставлять оступившемуся второй шанс, посчитав наказание необходимым. Так герой повествования отправился в тюрьму, сторонясь всех и молча вынося тяготы заключения. И сидеть ему до последнего звонка, не прознай он про болезнь матери. Стало ясно — скоро её не станет. Просьба смилостивиться и дозволить свидеться с матерью удовлетворена не была, вследствие чего парень сбежал. Он достиг родного дома, успел застать мать живой, попрощался, и она умерла. После он вернулся к воротам тюрьмы, никого ни в чём не укоряя, твёрдо уверенный — поступил правильно. Для него было очевидным: быть наказанным на четыре года за побег — не идёт ни в какое сравнение с последним поцелуем матери.

Однозначного суждения по рассказам Дисенты вынести нельзя. Его героев получается понять, им можно сочувствовать. Вместе с тем, жизненные обстоятельства не позволяют действовать иначе. Как бы не щемило сердце от происходящего с людьми, с этим просто надо научиться жить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нет религии, вроде христианства, где не приемлют воровства и хамства, где порицают за убийство людей, не допуская иных грешных затей. Но есть религия, христианством названо оно, где допускается это, где творимых людьми прегрешений полно. Отчего так? Как совместимы благая жизнь и грех? Как жить получается в строгости, не избегая утех? Ответ на то простой, всегда понятный, даёт он грешному стимул приятный: разрешается грешить без ограничений, покайся после во грехе — вот где христианства гений. Потому, как к святости человека не призывай, каких усилий к достижению блага не прилагай, ничего не сможешь от людей добиться, покуда исправляет грех молитва. Воруй на славу, убивай, недругов огнём испепеляй, потом о грехе своём скажи в исповедальне, и очистится душа от грешной тайны. Твёрдо можно знать, что даже дьявол волен сознаться в грехах, тогда и ему позволят жить в раю на небесах. К пониманию этого стремился Херасков читателя в «Утешении грешных» подвести, уроком мудрости стали его стихи.

Вспомните Иисуса, он первым начал грешных прощать, готовый каждому проход в рай позволять. Очисти душу словами, в грехе покайся, после ты чист, хоть грехам вновь предавайся. Если покаешься снова, будешь снова прощён, а после греши: путь для спасения души определён. Кого первым в рай пустил Иисус? Кто преодолел быть преступником искус, кто презрел себя, отказавшись от греха, такова о том человеке ходит молва. А если того преступника смерть не постигла в тот же день, он бы стал преступником снова, ибо остаётся нелюдем зверь. Потому от христианской веры спасения для человечества не жди, не к тому люди направляют стопы свои. Если после прощения греха человек сразу должен умереть, или его помещать до смерти во клеть, дабы знал человек, что за грех наказан при жизни должен быть он, а не просто служителем церкви пред лестницей Иакова станет прощён.

Оттого избалован человек, ибо Спаситель грешников приемлет, потому человек с радостью тому долгие годы и внемлет. Как не призывай церковь к жизни благой, она же породила смысл жизни простой, дозволяя грешить, после прощая, для расширения паствы так поступая. Теперь к церкви могли быть причастные худшие из людей, убивавшие многих по воле своей, ведшие неправедную жизнь, живя в удовольствие своё, твёрдо зная, простят священники за грехи, тем осуществляя Бога ремесло. И даже веры будь ты другой, но пожелаешь в раю для христиан оказаться, на смертном одре можешь с прошлым расстаться, тут же безгрешным отправившись на небеса, Спаситель приемлет тебя в раскаянье всегда.

От мыслей о вечном отвлечёмся, «Храм российского благоденствия» ещё Херасков сочинил, к заслугам Екатерины прикоснёмся, её гений над Портой воспарил. Победили русские турецких полчищ рой, били на земле и на море, утвердили право сильных за собой — мусульманам на горе. Блистали русские, славу на века стяжая, нещадно били врага, за обиды прошлого отомстив, писал о том Херасков оду, словами играя, ничего нового читателю не сообщив. Такая ода, она всегда о пустом, возносятся правители, чьи деяния равны делам античных героев, потому пишет Херасков для него о простом, не изменяя од создания устоев. Пока он восхвалял Екатерины успех, тем для собственной мысли облегчал дальнейший путь, да и не имели право не отразить в поэзии никто из тех, кто был поэтом, кому дозволялось талантом поэта блеснуть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

У Хераскова военный всегда рад, он — всегда бравый солдат, ему — всегда на поле боя обеспечен почёт, этим солдат русской армии только живёт. Чему радуются солдаты? Почему нет грусти на лицах солдат? Они не умерли в бою, подвиг скоро новый свершат. Пока они рады, больше радости каждый из солдат ждёт, поскольку русский на поле боя славу всегда обретёт. Но на этом сюжет повествования построить трудно, и Херасков, не станем скрывать, сказывал нудно, перебиваясь на стих и на прозаический лад, повествуя, сказывая всегда невпопад. Да не должно быть у человека бед, помимо одной! От одной беды поднимает человек всегда вой. Сердцем кричит, громко вопит он душой, когда его беда не обходит стороной. Каково имя беды, как прозывать надобно её? Это чувство, обладать которым благо и зло. Это чувство, одновременно общее и одновременно ничьё. О любви речь! Подумал ли так кто?

Страсти в повествовании разворачиваются вокруг табакерки, которую украло одно из действующих лиц. Но надо разобраться в степени вины, может вовсе окажется вправе иметь ту табакерку. Укравшим лицом посчитали девушку, и тут же усомнились, поскольку оценивали по красоте, не соглашаясь, будто подобное создание способно украсть. Красивые девушки украсть способны лишь мужское сердце, благодаря чему могут обрести всё на свете. Но девушка точно взяла табакерку, значит следует выяснить, для какой цели она так поступила. На сцене разгораются страсти. Становится сложно уследить, кто кому с каким отношением начал подходить. Вроде и девушка уже успела украсть мужское сердце, а его обладатель намерен вернуть сердце назад. Остаётся следить за развитием повествования, чтобы понять, к чему Херасков стремился подвести действие.

Как заставить зрителя рыдать? Лицам сентиментально настроенным просто необходимо пролить слёзы. Им уже не нравилось, каким образом стали унизительно относиться к девушке. Как Хераскову следовало поступить? Традиции плутовского романа найдут место и тут. Кем являлась девушка? Никто толком не ведал. Раз так, тогда пускай лицо, её больше других обвиняющее в краже, распознает в девушке родную сестру, давным-давно им потерянную. Теперь на сцене развивались события в совсем другом ключе. Впору зрителю пролить слёзы, увидев столь счастливое воссоединение брата и сестры. Наступит ли примирение? Может и нет, так как девушка покинула семью именно из-за любовного чувства, ни с чьим мнением не посчитавшись. Раз так, тогда должна быть судима с большей строгостью. Зритель начинал ещё сильнее рыдать, теперь не от радости, а от чувства сожаления. Стоило успокоиться, как проливался новый поток слёз — на девушке задумал жениться ещё один военный.

Так к чему подводил зрителя Херасков? Как традиция плутовского романа, так и традиция испытаний героя перед обретением счастья, соблюдались Михаилом в равных пропорциях. По мнению действующих лиц девушка пройдёт испытание, ни в чём себя не очернив. Ежели так, приходит пора опускать занавес под аккорды ожидания предсвадебных торжеств. А крал ли кто табакерку, то совершенно позабылось. Херасков хоть и возвращался к пониманию этого, задавал вопросы о том, зачем подобное было сделано, что хранилось в табакерке. Пусть зритель о такой мелочи не задумывается. Главное — любовь прошла через преграды, позволив влюблённым обвенчаться.

Может об ином повествовал Михаил, то зависит от наблюдательности зрителя. Иначе может понять произведение и читатель, всё-таки решивший прикоснуться к одному из навсегда забытых произведений Хераскова.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Снова Херасков будто бы переводил. Он сказал, что в оригинале произведение создавалось на арабском. Но и в этом читатель должен усомниться. Предполагали, будто автором являлась французская сказочница мадам д’Онуа, её перу принадлежало произведение с похожим названием, но от этой мысли отказались, так как содержание истории Михаила не имело общих черт. Снова приходится гадать, насколько Херасков оставался правдив, или согласиться с очевидным — в России повышенный спрос на иностранную продукцию, даже самую дрянную, тогда как собственная, пускай и качественная, внимания не удостаивается. Поэтому придём к согласию, выработав точку зрения, определившись: «Золотой прут» Херасков измыслил от начала до конца, может быть опираясь на некие восточные сказания, хотя бы на «Тысячу и одну ночь», поскольку правителем в произведении является потомок Шахерезады в третьем поколении по прямой линии.

Жил-был на свете калиф Шах-Багем, живший беззаботно, сказок не любивший, ложки предпочитавший точить. Был при нём визирем Албекир. Были и остальные, но в первой главе они умерли: любимая жена, обезьяна и конь. Кому предстояло оказаться крайним? Несмотря на благожелательность к калифу, стремление заниматься с ним общими делами, пасть жертвой предстояло Албекиру. Пока ещё неясно почему. Да разве не знает читатель многих историй, когда в восточных средневековых странах за власть боролись с особой жестокостью, добиваясь осуществления целей преимущественно оговором. Вот и про Албекира наговорили калифу разного, отчего тот выставил визиря за дверь, лишив всего им нажитого. Теперь предстояло Албекиру повсюду скитаться и познавать жизнь, ему же на благо. А кто занял место приближенного к калифу? Главный подстрекатель — муфтий.

Первым на пути Албекира оказался старик, пребывающий в радости от нищенского положения. В чём счастье быть нищим? За это стоит возблагодарить Бога, великого и мудрого в решениях, тем дарующего человеку подлинную свободу мысли и самоопределения. Так бывший визирь начинал постигать тяготы жизни обычных людей, кому нет дела до государства, тогда как самому государству до них дела нет. Стал тот старик рассказывать о себе, начав с рождения, ибо родился он в стране, где между людьми царит равноправие, там каждый равен другому, ни в чём не превосходя и ни в чём не уступая. Слушая красивые речи старика, читатель должен дать ему нелестную характеристику, наделив титулом болтуна. Но, если смотреть на его рассказ серьёзно, то не удивляешься, почему Херасков представил произведение в качестве перевода. За изложение подобных вольностей легко попасть под опалу, будучи поданным монарха.

Албекир продолжит бродяжничать по стране. Однажды он встретит знакомого — евнуха из дворца. Окажется, после ухода визиря многое изменилось. Муфтий настолько сильно влияет на калифа, что тот во всём его слушается. Как-то евнух поссорился с муфтием, раззадорившись так, что отхватил половину уха муфтию. За это калиф велел евнуху отрезать оба, и выставить за дверь. Таким образом и главный евнух оказался изгнан.

К шестнадцатой главе Албекир становится обладателем золотого прута. Стоило им тронуть любого человека, как тот начинал говорить правду. Мысли о тяготах от великосветских раутов, о кумовстве на самом высоком уровне: всё это не принято говорить в государстве, где над всеми стоит единый правитель. Остаётся думать, Херасков хотел выразить мнение, очень опасное для него. Имело ли оно значение в те годы? О том судить не станем: «Золотой прут», как и практически всё из творчества Хераскова, предмет интереса узкого круга лиц.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В данном произведении читатель должен самостоятельно определить степень авторства непосредственно Хераскова. Михаил говорил только о переводе с французского, изначально испанского. А насколько оно соответствует истине, о том уже никто точно не скажет. Есть возможность, если знатоки испанской литературы выскажутся, приведя в пример соответствующий сюжет, где всё происходило точно таким же образом. Херасков мог внести элементы собственного творчества, иначе осмыслив рассказываемую историю. Существенно от того ничего не поменяется, так как «Хижина среди Пиринейских гор» относится к забытому творчеству Михаила, редко упоминаемое, может и по причине отношения к будто бы переводческой деятельности. Но любопытствующий читатель всегда может обратиться к данному произведению Хераскова, благо ни у кого не возникает сложности с чтением в дореформенной орфографии.

Предлагаемая Михаилом история отчасти запутанная, не имеющая равномерного повествования. Читатель вынужден внимать текущему, погружаться в прошлое действующих лиц, заново всё переосмысливать, и так далее. Сперва перед его взором та самая хижина, вынесенная в название, там проживает девушка. Однажды мимо будет проходить французский отряд, накануне подло обманутый разбойниками с дороги. Французы возвращались через горы, направления они не знали, поэтому обратились к местным, которые их и ограбили, завязалась перестрелка, и сами разбойники, или французы, поспешно сбежали. Теперь они оказались у хижины. Но девушка не открыла истинного лица, она предстала в мужском обличье и назвалась по имени Педро. В таком виде они все продолжили путь до Парижа, где девушка попадёт в услужение к маркизе, продолжая сохранять о себе тайну.

Для раскрытия сюжета требовалось как-то рассказать о прошлом девушки. Она откроется перед маркизой, поведав о горькой судьбе. Некогда дочь бискайского дворянина, согласившаяся выйти за французского графа, по воле судьбы осталась без всего. По её женитьбе отец получил назначение в Перу, поэтому в Испании никого из родных не осталось. Она же тогда отправилась во Францию, но была обманута попутчиками, вследствие чего осталась жить в хижине, где её и застал французский отряд.

Что с подобной историей должен делать читатель? Наверное, ожидать, когда описание жизни девушки благополучно завершится. Но нет. Будем думать, Херасков задействовал некоторые нотки сентиментализма, желая задеть чувства читателя. Граф обязательно должен объявиться, желательно в самый последний момент, уже не способный повлиять на ситуацию. Если Михаил переводил, то осуждать его за подобное проявление чёрствости не следует. Предлагаемая читателю история и без того лишена какого-то логического осмысления, но усвоить заключительные страницы получится у каждого. Все, важные для сюжета лица, умрут в одиночестве. А был ли граф на самом деле? Во всяком случае, девушка решит заканчивать дни в монастыре, где ещё раз поведает о доставшемся на её долю. И там же узнает подробности обстоятельств, из-за которых она оказалась разделена с человеком, с которым планировала связать судьбу.

Сложно представить, чтобы читатель во времена Хераскова мог интересоваться чем-то подобным, особенно в переводе на русский язык. Описывалась современность, тогда как читателю требовались сюжеты с античной тематикой. Впрочем, судить о вкусах читателя сложно, так как одним действительно требовалось знакомиться со сказаниями о древних греках и римлянах, а кто-то уже тянулся к происходящему в настоящий для них момент. Был и такой читатель, который требовал создавать для него истории по древнерусской тематике. Но и это не так важно, когда приходится говорить о «Хижине среди Пиринейских гор».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Познакомимся ещё с двумя рассказами испанского писателя Армандо Паласио Вальдеса. Не будучи столь же пронзительными, подобно «Птице на снегу», они в той же степени трагичны. Вновь писателем затрагивались человеческие чувства, обязанные пострадать. Но теперь Паласио Вальдес скорее разоблачал помыслы, нежели призывал проявить сочувствие к ощущению безысходности. Тому есть объяснение, стоит познакомиться хотя бы с рассказом «Драма над сценой». Перед читателем не беспомощный человек, да и Армандо с первых страниц наделяет его отрицательными чертами, пускай и пропуская через положительные качества. Пусть главный герой является важной частью театрального представления, он умеет осуществлять постановки, всегда и всему находит место, даже атмосфера представления — дело его рук. То есть перед читателем незаменимый деятель. Одно его портило — неуёмная страсть к противоположному полу.

Действие в рассказе развивается медленно. Можно сказать, Паласио Вальдес стремился подвести читателя к кровавому финалу. Уже намёки на то, насколько опасно главному герою проявлять симпатию к пленившей его девушке, так как её муж, пусть и один из рядовых работников сцены, всё-таки склонен к ревности. Допустимо считать и так, что Армандо показал опасность неосмотрительных поступков. Когда-нибудь заигрывания должны были закончиться. Дело могло омрачиться разговором, но перед читателем творчество писателя, рубящего с плеча. Вместе с повествованием оборвётся и жизнь главного героя: во время очередного представления он оступится, его труп тут же обнаружат. Либо не оступится, о чём остаётся гадать.

Рассказом «Соблазн» Паласио Вальдес показал писательские муки. Возникла необходимость о чём-то написать. Только о чём? Тем для раскрытия — великое множество. Бери любую! Но не получается ни за что ухватиться. Нужно нечто особенное, способное позволить выразиться особенно красочно. Вновь испанский писатель выходит на улицу в поисках сюжета. Довелось ему зайти в развлекательное учреждение, где встретился со взглядом девушки. Периодически они друг на друга посматривали, тогда как девушка была не одна — оживлённо беседовала со спутником. Читатель способен понять чувства рассказчика, зная, каким свойством обладает взгляд незнакомого человека, особенно пристально или скрытно за тобой наблюдающего, тем порождая самый разные мысли. В случае рассказа возникает мысль, будто разговор должен был коснуться пробудившейся симпатии.

Но знает ли читатель про человеческое стремление к коварству? Достаточно заинтересовать, как тебе безоговорочно поверят. И прямые взгляды способны творить чудеса. Читатель волен усомниться, сославшись на возраст рассказчика, должно быть не достигшего подлинной зрелости, раз ещё не потерял склонность к влюбчивости. Отчасти в этом кроется ответ на вопрос, почему рассказчик пошёл следом за девушкой, не обращая внимания на её спутника. О коварстве было сказано не зря, именно рассказчик вскоре должен от него пострадать. Понять, проявила к нему девушка интерес или нет, — невозможно. Зато читатель узнает, каким образом девушки могут привлекать к себе мужчин, где не столько взгляд имеет значение, а создание понимания, будто проявление интереса к другим — оным не является, наоборот сильнее привлекая к себе объект любви, вниманием как раз и обделяемый.

Что мог сказать по этому поводу Паласио Вальдес? Рассказчик быстро покинул девушку, спешно убежав. Иного ему и не требовалось — желаемой цели он достиг. У него родилась идея для рассказа, которым Армандо был готов поделиться с читателем. Поэтому, пусть то не покажется странным, «Соблазн» явился описанием пережитого, если читатель склонен верить писателю от начала до конца. Отчасти рассказ завершился положительно, смотря как понимать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сколько не проявляй заботу о слабых, ни к чему это не приведёт. Пусть такое мнение кажется негуманным, но гуманность к человечности отношения не имеет, да и пониматься может разными способами, в том числе найдётся суждение для обозначения тождества между гуманным и человечным. Только в сказках слабое существо обретает способность торжествовать над невзгодами. Однако, не стоит в данном случае под слабыми понимать лиц, таковыми притворяющимися, тогда как они порою могут вершить судьбами отдельных людей, вплоть до управления всем миром. Нужно видеть подлинно слабых, сломленных, не имеющих способности воспарить над положением, сложившимся против них. Рассказать об этом можно разными способами, у кого-то найдутся слова, вследствие чего немощный обретёт силу и повергнет хулителей во прах. Иной поведает на злобу дня, смешав ожидания на лучшее с невозможностью претворения подобного в жизнь. Находятся и реалисты, умеющие показать действительность без украшательства и очернения, показывая сложности адаптации слабых людей. К кому следует отнести Армандо Паласио Вальдеса? Он не очернял путь героя произведения, то делали люди, кому плевать на чувства других, кому они ничем не обязаны, вследствие чего разыграется драма. Говоря точнее, случится то, чего было не миновать.

Главный герой рассказа с рождения слеп. Не дала ему природа права лицезреть мир. С юных лет он привык обходиться собственными силами. Отец распознал в немощи сына способность к игре на музыкальном инструменте, тем подарив ребёнку право на достойное существование, перебиваясь хотя бы такими заработками. Отец рано умрёт, мать много раньше покинула мир, и слепой останется наедине с мраком. Одна мысль его тешила — когда-нибудь вернётся брат, отправившийся в Новый Свет. Но до того ему оставалось долго ждать, прежде предстояло столкнуться с чёрствостью людских сердец. Истинно, немощные никому не нужны. Не стоит взывать к отсутствию гуманности, просто человеку не хватает времени на себя, чтобы он находил минуты для обеспечения досуга других, особенно таких, кому требуется постоянная поддержка.

Дайте музыканту право играть на инструменте, другого ему не надо, иного он и не просит. Какая с того будет выгода? Никакая! Может Паласио Вальдес стался излишне суров? Всё-таки любят люди наблюдать за немощными, готовые платить деньги, лишь бы на них взирать, особенно забавляясь, поражаясь талантам, которыми природа награждает немощных, тогда как здоровые люди — в значительной массе — остаются прозябать в присущем им ничтожестве бесталанности. Да, Паласио Вальдес жесток, гнавший главного героя рассказа из каждого дома, куда он заходил, всё ниже опуская на дно жизни, пока тот не стал влачить самое жалкое из существований — голодовать в бродяжничестве. И ведь главному герою предстояло сломать гордость, так как просить милостыню не так-то просто. Ничего ему не оставалось, как продолжать падать.

Но слепой постоянно вспоминал о брате. Особенно тогда, когда он упал на снег, больше не способный идти. И тогда брат пришёл, он поднял его, пригласил домой, сытно накормил и дал представление о долгожданном для слепого счастье. Более ему никогда не голодать, его продолжат обогревать, позволят играть на музыкальном инструменте, он начнёт приносить брату пользу, поскольку тот обязательно добьётся для него хорошего места. Кажется, прекрасное завершение для истории о слепом. И лучше на этом остановиться, не продолжая знакомства с рассказом. Вальдес проявил жестокость до последней точки. Слепой не встречал брата, он околел.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писатель, хочешь писать? Так пиши! Не смотри, каким образом это воспримут окружающие. Ты живёшь в такое время, когда всё дозволяется. Либо ты живёшь там, где тебе так позволяют делать. Или тебе настолько безразлично, как будешь понят читателем, что способен презреть абсолютно всех, кроме себя. Вот с таким настроением должен был подходить Любко Дереш к новой книге. Вновь он не посчитал нужным задуматься, для кого и для чего создаёт своё повествование. Вновь такие же герои, какие были прежде. И ситуация аналогичная, почти не имеющая различий. Только теперь Любко решил взять массовостью, собрав всевозможных фриков под обложкой. То есть внимания читателя ждёт клуб по интересам, в котором сошлись отбросы общества. Но это для читателя они таковыми окажутся, тогда как они сами думают иначе, представляя, будто занимают особое положение в обществе. Зачем же кривить душой? Трэш — есть трэш… и не надо стесняться в том признаться, ведь известно: от перемены мест слагаемых сумма не меняется.

Давайте представим, где-то льётся хмельная брага, там славные воины празднуют накануне битвы, предвкушая Вальгаллы пир. Где-то сливается азарт с риском разорения, как то происходит от упоения на тотализаторе, а то и держа руку на пульсе изменения биржевых котировок. Где-то исходит на крик группа танцоров, создавшая красивое творение для распространения посредством соцсетей. Где-то математик в молчании проводит ночи перед чистым листом бумаги, должный вот-вот создать формулу формул, отправляя в былое теорию относительности. Где-то писатель творит нечто такое, чему предстоит прославить его имя в веках. Где-то форсайты скупают бесценное, придавая ему значение дороговизны, от чего пребывают в состоянии искреннего упоения. А где-то собираются наркоманы, суицидники и прочий сброд, находящий способность получить сиюминутное удовлетворение, презрев абсолютно всё. Последние и являются героями книги Дереша.

Согласно христианского канона — человека создал Бог по образу и подобию своему. Согласно другого канона, тело человека создано дьяволом, тогда как жизнь в него вдохнул Бог. Из этого возникало побуждение бороться с желаниями плоти, тем истребляя дьявольское изначалие. Из чего тогда исходят действующие лица произведения? Может они думают, будто Бога и вовсе нет, а есть вездесущий дьявол, как раз и создавший человека, тогда как именно Бог должен прилагать усилия в стремлении обратить людей на путь постижения блага? Подобные рассуждения — лишнее. В героях Дереша — в людях — нет ничего человеческого. Вернее, плоть остаётся плотью, ибо грязь остаётся грязью, как не пытайся отмыть, скорее начисто смоешь. Хоть снова проводи разделительную черту между словами «мразь» и «тварь», напоминая, насколько они противоположны друг другу.

Дереш не прикрывал поведение действующих лиц, показывая их быт в естественном состоянии. Кругом грязь (та самая грязь), крысы, насекомые (по образу и подобию приставшие). Ничего положительного, кроме возникающего отвращения. То есть Дереш пытался читателя предостеречь? Неужели (правда?) прежние авторские искания предстали перед стеной отторжения? Или в таком должна заключаться собственная романтика, как неизбывная панковская прелесть немытых тел и измазанных соплями волос? Вполне возможно, судить о том лучше не пытаться.

Творчество Дереша надо понимать в качестве предостережения. Когда в обществе начинают откровенно рассказывать о подобном, считая за нормальное явление, то означает скорый закат, предвещающий должное последовать разложение представлений о должном быть. А зная (подлинно зная), к чему выведет кривая через тринадцать последующих лет, нисколько не удивляешься, скромно ожидая конца, ибо лучше конец, чем взирать на Содом и Гоморру в виде деградации моральных ценностей западной культуры.

Автор: Константин Трунин

» Read more