Григорий Адамов «Тайна двух океанов» (1939)

Молодое амбициозное государство, которое населяют люди передовых взглядов и идей, должно обязательно стать ведущим не только на земле, но и в воздухе, на воде и даже под водой. Для этого нужно трудиться не щадя сил, отдавая свои знания на пользу обществу. Правительство такого государства решает послать секретную подводную лодку, внутри которой располагается самое современное оборудование, чтобы изучить дно морей и океанов. Данная затея отчего-то не понравилась другим государствам, решившим исследовательское судно если не изловить, так хотя бы уничтожить, лишь бы не позволить ему спокойно плыть из точки А в точку Б. Именно так вкратце можно охарактеризовать книгу Григория Адамова «Тайна двух океанов». Под обложкой читателя ждёт подобие «Двадцати тысяч лье под водой»: богатое описание морских обитателей и бесконечные объяснения физических процессов . Только одно существенное отличие выделяет книгу Адамова — кто-то отчаянно будет пытаться уничтожить подводную лодку изнутри, являясь по своей сути смертником с нетривиальными мотивами.

Чтобы у читателя не возникло лишних вопросов, Адамов поместил в повествование мальчика Павлика, весьма любопытного человека, что довольно типично для его лет. Каждое действующее лицо считает себя обязанным рассказать ему обо всём, о чём только можно. Казалось бы, вдруг этот мальчик окажется агентом вражеской разведки? Да хоть сама книга «Тайна двух океанов» будет переведена на иностранный язык… куда тогда деться от ставших известными секретных разработок советских учёных? В мыслях каждого персонажа уже созрела идея коммунизма на всей планете, когда везде будет идеальная погода, поскольку холодным течениям дадут простор лишь в определённых для этого местах, а по остальным океанам будут циркулировать только тёплые течения. Американцы давно думают о подобной идее, но только желая обделить теплом Европу, пустив Гольфстрим вокруг собственного континента. Этим и отличаются взгляды на проблему советских людей — они желают всеобщего блага, а не только счастья самим себе. Однако, когда кругом враги, то нужно думать именно о себе, стремясь погибнуть, но не оказаться среди иностранцев, которые не проникнутся коммунистическими воззрениями, а скорее заинтересуются разработанными в советских институтах технологиями.

Адамову есть за что любить свою страну. Разработанные технологии действительно поражают воображение. Тут не только скафандр из чудо-металла, но и умение добывать колоссальное количество энергии на разнице температур окружающей среды. Сама подводная лодка двигается благодаря микровзрывам, высокой скорости передвижения которой способствует нагревание корпуса, вследствие чего прилегающая к нему вода испаряется. Сейчас бы такую лодку ликвидировали мгновенно, но во время написания книги она была поистине неуязвимой, хотя и пострадает из-за человеческого фактора (для него трудно изобрести безотказное средство противодействия).

Экипаж экспедиции получился у Адамова замечательным, как и полагается многонациональному государству. К действующим лицам можно проникнуться симпатией, настолько сильны их идеалы и устремления. Они действительно заинтересованы во всеобщем благополучии, хоть и не забывают о собственных интересах. Каждый из них является увлечённым специалистом, думая только о профессиональной принадлежности. Если одному из них милы морские обитатели, то все его разговоры будут преимущественно лишь о них, причём мальчик Павлик будет внимать абсолютно всему, благодарно принимая сообщаемую ему информацию: будь то разжёвывание понятия системы координат или доходчивое объяснение симбиоза в природе, всюду Павлик оказывается рядом.

Замечательно, когда человек ставит интересы государства выше своих. Главное, чтобы государство это понимало и не использовало людей в качестве пушечного мяса и рабской силы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеймс Фенимор Купер «Красный корсар» (1828)

В обширном океане, где при появлении корабля на горизонте в душе поселяется тревога, где на каждом судне обязательно находятся знакомые, где благородство превалирует над всеми остальными человеческими качествами и где простой американский народ пытается скрытно противостоять влиянию британской метрополии, там происходит действие книги Купера «Красный корсар». Автор идеализирует согласно воспитанию в духе романтизма. К тому же, на него оказало влияние творчество Вальтера Скотта. Поэтому читателю предстоит окунуться в бурные воды опасных страстей, среди которых преимущественно дело будет касаться словесных баталий, скрывающих под вежливой услужливостью жаркие мысли персонажей. Не стоит искать в сюжете пиратскую романтику — на кораблях собрались верные отечеству люди. В их поступках прослеживается твёрдо выверенный расчёт и осознание правильности совершаемых ими деяний. Добавь Купер в повествование больше грубости, покажи он морское приключение со всеми его лишениями, тогда к нему не было бы никаких претензий.

Морская тема не так далека от Купера, как это может показаться читателю, знакомому лишь с циклом об индейцах. Купер сам был моряком, исходившим морские глади нескольких океанов. Это подтверждается богатым описанием особенностей поведения судна на воде. Читатель легко может запутаться во множестве терминов, но если внимательно изучит текст, то без проблем сможет считать себя знатоком парусных кораблей и даже выйти в открытое море, направляя судно против ветра. Старания Купера заметны невооружённым взглядом, ведь читатель не просто знакомится со строением корабля, но и участвует в разговорах моряков, предлагающих для решения трудные загадки, более направленные на капитанов, нежели действительно важны рядовым людям, чьё дело заключается в поддержании порядка на корабле и в выполнении всех распоряжений начальства.

Купер долго вводит читателя в курс дела, задерживая его на берегу. Он предпочитает рассказывать легенды о некоем Красном корсаре, чьего лица и чей корабль никто не видел. Капитан настолько удачен, что топит все попавшие в его руки корабли, а членов их команд переманивает на свою сторону. Ещё не было таких, кто решился бы от него уйти. Пытает ли он их, а может держит в страхе, либо пленил своими убеждениями? Остаётся только гадать. Чем Купер и занимается, готовя к отплытию корабль с главными героями повествования. С первых страниц, да и отталкиваясь от названия, ясно — Красного корсара обязательно найдут. Возможно, он уже среди них… или где-то поблизости. Только это на уровне ощущений, на деле может оказаться совсем иначе.

«Красный корсар» пропитан борьбой за независимость американских штатов от Британии, давящей колонию высокими налогами, налагающей эмбарго и, конечно, отказывающей в уважительном отношении к населяющим Америку людям. Неудивительно, что среди угнетаемых нашлись те, кто не был против бросить вызов такому положению дел, не испугавшись возможной расплаты за вольность в виде виселицы. Для открытых действий время не пришло — были сильны позиции Британии внутри самих колонии, поэтому с бунтарями могли расправиться те, ради кого люди бороздили моря, прорывая блокады. Впору вспомнить не менее легендарного героя английской истории Робина Гуда, отбиравшего у богатых в пользу бедных, также притесняемых высокими налогами. Ситуация практически такая же, только вместо Ноттингемского леса Атлантический океан, а вместо харизматичной братии — наполненные высоким достоинством доброхоты.

Есть предположения, что в «Красном корсаре» Купер уравнял всех людей. Для него даже чернокожий представитель команды корабля — важное лицо, имеющее право на выражение собственного мнения, хоть и понимающего бесполезность такового, поскольку его тут же просят помолчать, сомневаясь в разумности. Только Купер сам помещает в его уста именно то, что кажется наиболее разумным, и впоследствии это чаще всего подтверждается. Также Купер не видит в людях преступников, считая их частью социума, но находящихся на краю вследствие вынужденности. Они такие же благородные, как и представители власти, порою превосходя их абсолютно во всём. Красный корсар потому и не был ранее обнаружен, что все искали безжалостного пирата, ведущего асоциальный образ жизни. В статном красивом человеке оного просто невозможно заподозрить, как и до конца понять, что он не пират, а революционер.

Обязательно надо понимать, что слово «Корсар» нужно трактовать именно с позиции его значения. Если не вдаваться в конкретику, следуя которой корсаром нельзя называться не имея каперского разрешения какого-либо государства, то перед читателем будет просто пират. Но какой из Красного корсара пират? Нет ещё того государства, что выдаст ему подобное разрешение. Поэтому такой документ ему выдал лично Джеймс Фенимор Купер.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фрэнсис Скотт Фицджеральд «Ночь нежна» (1934)

Когда накал страстей будоражит умы, тогда хочется обрести покой. Для такого случая можно прибегнуть к художественным произведениям, в которых повествование развивается неспешно, неся в себе только пустоту. Писатель предлагает читателю незамысловатую историю, призванную донести некоторые моменты жизни, но в целом ни на что не претендуя. Такие книги подобны беседе в культурном обществе, где надо говорить о конкретных темах, не отвлекаясь; беседующим нет нужды выслушивать чужое мнение, им же не надо сообщать важные известия. От сказанных слов ничего не изменится, Примерно таким образом написана «Ночь нежна» Фицджеральда. Автор щедро делится словами, даже не озаботившись созданием цельной картины. События происходят, персонажи разговаривают: пустота разрастается.

Первая Мировая война оказала серьёзное влияние на людей, показав действительную жестокость, когда на поле боя от солдата практически ничего не зависит, ведь он может умереть от действия ядовитого газа, так и не встретившись с врагом лицом к лицу, так и не поняв, что всё-таки представляет из себя война. События быстро забылись, а жизнь вошла в привычное русло. И кажется не было никакой войны, настолько всё стёрлось из памяти. Люди не думают о новых проблемах, прожигая дни. Они бесцельно слоняются по Европе, не находя себе покоя. Но только так происходит у Фицджеральда, толкующего с позиции собственно миропонимания. Для него главное наполнить сюжет книги диалогами. Он наделяет героев психическими отклонениями. А потом всё сводит к психиатрической лечебнице; описывая быт оной, Фицджеральд находит занимательные моменты в неподготовленности людей старых взглядов к прогрессивным изменениям в медицине. И когда картина наконец-то приобретает завершённый вид, автор снова всё разрушает, забывая написанное ранее и стараясь выдавить у читателя слезу.

Фицджеральд смело вносит на страницы книги детали быта его времени. Без этого не обходится произведение, если автор пишет о современности. Интерес у читателя может вызвать трепетное отношение Фицджеральда к литературе. Его герои любят вспоминать Шерлока Холмса, творения Джона Китса и даже обсуждать книжные новинки, вроде успешного американского писателя Синклера Льюиса. Светскому обществу всегда надо что-то обсуждать, и, при узком круге тем, литература становится идеальным средством для возможности похвастаться начитанностью. Конкретики Фицджеральд не даёт, ограничиваясь расширением диалогов действующих лиц. Это более вгоняет в тоску, нежели вдохновляет.

«Ночь нежна» сложна для понимания. Слог Фицджеральда не стремится к доходчивому изложению происходящих в книге событий. Теряешься во множестве диалогов, так до конца и не понимая смысл большинства из них. Получаются слова ради слов, в которых в редкий час беседы кто-то начинает действительно интересную тему, но автор её даже не думает развивать, вновь погружая читателя обратно в пустоту, из которой выбраться хочется, только нет никаких шансов. Если читателя не интересует состоянии психиатрии в двадцатых-тридцатых годах XX века, то лучше озаботиться спасательным кругом самостоятельно, иначе придётся принимать ванну с пациентами в несменяемой между процедурами воде. Может Фицджеральд надеялся на читателя таких же прогрессивных взглядов, как и действующие лица книги; тогда можно понять эту неуловимую нить повествования, местами затерянную в недосказанности.

Книга Фицджеральда, как и эта заметка, может содержать полезные мысли, а может их не содержать. Всё зависит от читателя и его способности усвоить суть иносказаний. Уметь о чём-то говорить, не говоря при этом ничего — настоящее искусство. И тут уже значение имеет объём, который в свою очередь зависит не только от основного наполнителя, но и от количества воды. Причём воды может быть так много, что она вытолкнет всё остальное. В случае Фицджеральда именно так и получилось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джоан Роулинг «Случайная вакансия» (2012)

Анализируя прожитую жизнь, каждый человек редко видит в ней обилие грязи. Неприятности случаются обязательно, но они не достигают того абсолюта, который обрушивается на людей с экранов телевизоров и газетных страниц. Писатели XXI века не чужды общих заблуждений, поддаваясь массовой истерии вокруг тем, что существуют лишь в воображении тех, чья профессия их прямо обязывает рыться в грязном белье и находить шокирующие подтверждения черноты погрязшего в разврате мира. Поэтому художественная литература всё меньше стремится к психологической составляющей, всё больше уподобляясь бульварной прессе. Самое печальное заключается в том, что читатель верит подобной информации, принимая её за отражение реальной ситуации. Он будет брызгать слюной и переубеждать тебя в обратном, вспоминая несколько похожих эпизодов из собственной жизни. Переубедить его всё равно не получится. Роулинг подбросила трухлявых дров в огонь, написав книгу о детской преступности, сексуальной распущенности, наркомании и прочих пороках, сопроводив текст множеством бранных выражений, добрую часть из которых можно вносить в энциклопедию мата, ведь такого разнообразия ранее нигде встречать не приходилось.

Роулинг сконцентрирована не на сюжете, а на действующих лицах вообще. Причём её больше интересуют телесные оболочки. Она им посвящает едва ли не оды. Каждый герой произведения должен быть зациклен на проблемах со здоровьем, о чём Роулинг жадно пишет, не жалея читательских глаз. Кажется, для автора не существует запретных тем. Даже можно сказать — автор поставил себе задачей отразить максимальное их количество. Высокопарного слога при таком изложении ждать не стоит — как и зачитывать кому-нибудь фрагменты текста, получая в ответ недоуменные взгляды. Разумные люди предпочитают некоторые моменты не выносить на всеобщее обозрение… Неужели Роулинг показала настоящую жизнь? Тогда не стоит совать нос на Туманный Альбион — лучше от него держаться подальше. Тамошнее общество настолько разложилось, что его впору изолировать, покуда оно не самоуничтожилось, предварительно заразив соседние страны.

Можно вспомнить «Тропик Рака» Генри Миллера. Его книга произвела эффект разорвавшейся бомбы, ударив по неподготовленным людям, сообщив им шокирующие подробности. Эту книгу и сейчас принято осуждать: просто принято, просто её все осуждают, просто так сложилось исторически, просто люди не могли быть такими распущенными в то время. Годы прошли — общество изменилось, став более податливым, допуская возможность любых отклонений от общепринятых норм морали. И уже никто не стесняется писать книги подобные «Тропику Рака», скорее акцентируя внимание читателя на этом. А читатель твёрдо уверен, что всё описываемое — обыденность. Только авторы отталкиваются от противного, работая на публику, обостряя проблемы, придуманные их воображением. И допридумывались они до того, что данное положение дел начинает действительно выходить за рамки страниц, становясь путеводителем в асоциальный образ жизни. Но было бы всё действительно так плохо, да всё гораздо лучше.

«Случайная вакансия» — это образец литературной дизентерии, передающейся вследствие беллетризации жадных побуждений части писателей привнести на страницы художественных произведений элемент мрачного отражения реальности, сбрасывая флёр с редких проявлений человеческих проступков, придавая им вид пандемии. Читатель давно перешёл от понимания норм классической литературы к желанию удовлетворения низменных потребностей, среди которых присутствует потребность прикоснуться к тому, что он не может себе позволить, поскольку это расходится с его представлениями о собственной этике. Дальше будет только пропасть…

Гай Монтэг обязательно будет жечь книги. Он будет это делать с огромным желанием. Никто не сможет его остановить — он будет прав. И не одумается.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Чуковский «Водители фрегатов» (1941)

Ни для кого не является секретом, что с помощью беллетристики можно лучше понять историю. Это не исключает неверного трактования писателями событий, предлагающих собственную точку зрения. Но также известно, что объективность — понятие относительное, и каждый видит в некогда произошедших событиях свою личную правду. Поэтому не стоит отказываться от чтения какой-нибудь книги только из-за чувства обрести дополнительный багаж заблуждений. В исторических монографиях шелухи даже больше, чем в иной беллетристике. Знания сами по себе являются продукцией сомнительного качества от недобросовестного производителя. А если под обёрткой обнаруживается не всестороннее рассмотрение, а мифологизирование, то такое лучше отдать детям — они станут умнее, но, повзрослев, напрочь забудут материал; зато смогут находить истину там, где большинство доверяется мнению автора.

Стиль изложения Николая Чуковского идеально подходит для детского чтения: он лёгок и хорошо усваивается. Истории подаются в духе приключений и жажды открытий новых горизонтов. Мир становится гораздо понятнее, а его познания — шире. В 1941 году был издан сборник повестей Чуковского «Водители фрегатов», куда вошли ранее написанные «Капитан Джеймс Кук» (1927), «Навстречу гибели: Повесть о плавании и смерти капитана Лаперуза» (1929), «Путешествие капитана Крузенштерна», «Один среди людоедов» (1930). Также в сборник вошла история про поисковую экспедицию Дюмон-Дюрвиля.

Старт географическим открытиям даёт беллетризированное описание трёх путешествий Джеймса Кука, начиная с его малых лет. Чуковский не просто рассказывает про будущего мореплавателя, но и заряжает читателя любовью к морю. Именно с позиции понимания взглядов Кука Чуковский будет строить остальные произведения. Для него важнее видеть в поступках человека справедливое отношение к людям, исключая любые попытки наживаться за чужой счёт. Не раз Чуковский будет говорить о капитанах-варварах, относившихся к туземцам без церемоний, что вызывало у островитян ощущение праведного гнева. Писателю просто излагать факты, оказывая воспитательное воздействие на молодого читателя, но он забывает, что добрый нрав Кука в итоге наткнулся на всё те же проявления человеческой жестокости и неблагодарности, в результате которых исследователь Тихого океана был убит на Гавайи из-за конфликта между вождями и жрецами. Куда бы ты не плыл и как бы ты не относился, будь ты британцем или будь ты гавайцем — человек везде одинаков.

Практически все приведённые истории касаются Новой Зеландии и острова Пасхи, где экспедиции заново знакомятся с традициями коренных обитателей этих областей. И если жители Пасхи довольно миролюбивы, то этого не скажешь о новозеландцах, агрессивно настроенных против всех, кто высаживался на их берега. Именно Новой Зеландии посвящена история про матроса Рутерфорда, неграмотного могучего британского моряка, вследствие кораблекрушения вынужденного выживать среди местных племён, чьи нравы и внутренние раздоры не дадут ему спокойно вздохнуть. Эта повесть наполнена информацией, а события неминуемо заставляют верить в счастливое спасение незадачливого британца. Сейчас подобные истории фантасты переносят на почву далёких планет, а Чуковский ещё мог себе позволить рассказать в духе старых времён, поскольку экспедиции действительно терпели кораблекрушения, и члены экипажей кораблей при спасении были обречены на долгие годы пребывать в не самых приятных условиях.

Матрос Рутерфорд мог возникнуть по следам изучения исследований Лаперуза, чей задачей стал поиск Северо-Западного прохода. Франции нужен был выход в Тихий океан, и желательно, чтобы он был ближе к их владениям в Северной Америке. Сама Франция отличалась нестабильностью в политическом плане, поэтому миссия Лаперуза имела много подводных камней, следствием которых мог стать бунт команды. К сожалению, Лаперуз погиб, заранее зная, что его корабли не смогут выполнить всех поручений, которыми его снабдило родное учёное общество. Чуковский видит в Лаперузе достойного продолжателя Джеймса Кука. Только вот Кук плавал раньше и многое открыл, а на долю Лаперуза досталось бороздить океанские просторы, опровергая открытия соотечественников.

Если верить Чуковскому, то туземцы не испытывали страха перед неизвестными им путешественниками. Они скорее любопытные и даже вороватые. Похоже, полинезийцы все были такими, поскольку иных Чуковский не показывает. Редко где встречались каннибалы. Тем не менее, беды на мореходов сыпались именно с тех островов, на которых обитали знающие себе цену туземцы. Именно гавайцы и новозеландцы стоят особняком во всех историях, вызывая переживание за тех людей, которым пришлось плавать в неблагоприятных морях.

«Путешествие капитана Крузенштерна» сообщает читателю много интересных фактов, как о самом Крузенштерне, много где побывавшем, включая Индию, прежде чем ему удалось получить согласие российского императора на снаряжение двух кораблей для кругосветного плавания. Удивительно, в этой экспедиции также участвовал Беллисгаузен, позже открывший Антарктиду. Именно читая про Крузенштерна понимаешь, что Чуковский преследовал цель не воспеть трудности морских путешествий, а показать именно крепость характера отважных людей. Никто из преодолевавших мыс Горн не удостоил ему должного внимания, лишь с облегчением вздыхая, оставляя его позади. Хотя прекрасно известны трудности, связанные с этим местом. Отвага у Чуковского не строится из мелких деталей, ему важнее показать картину в целом.

Не раз зайдут герои сборника на острова Китая и Японии, сталкиваясь с хитростью жителей первых и бюрократизмом — вторых. Надуть европейцев китайцы считали правым делом, их государство тысячелетиями скрипело под тяжестью мздоимства, а вот попав к японцам — можно на несколько месяцев забыть про возможность выйти из их портов, чаще всего не дождавшись разрешения и самовольно покидая оные.

Океан по-прежнему хранит много загадок. И малая их часть найдена. Пора погружаться в глубины вод собственной планеты, а потом и вгрызаться в земную твердь. Впереди много открытий. Будут другие Николаи Чуковские, что в такой же увлекательной форме расскажут про исследователей. Но это в будущем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Севьян Вайнштейн, Монгуш Маннай-оол «История Тувы. Том 1» (1991)

История Тувы тесно связана с государственными образованиями кочевых народностей с самых древнейших времён. Нельзя просто и однозначно составить хронику событий этой земли без вовлечения политических процессов соседних стран. Также нельзя говорить о самой Туве, настолько мало важных событий исходило от неё самой. Перед Вайнштейном и Маннай-оолом стояла непростая задача — нужно было обработать множество источников, провести тщательный анализ и составить определённое мнение. Работу этих учёных очень трудно оценить по достоинству. С одной стороны, они прошлись по самым верхам. С другой, дали яркие описания происходивших процессов. В их суждениях нашлось место предположениям и различным теориям. Тувинский народ сам по себе не так прост, как это может показаться. Кто же такие современные тувинцы, и имеют ли они отношение к древним тувинцам, и почему собственно стали тувинцами, не являясь таковыми до начала XX века? Вопросов больше, чем ответов. Осталось добраться до истины.

Авторы однозначно утверждают, что территория Тувы входила в сферу интересов скифов более двух тысяч лет назад. Позже — хунну. А с VI века ей заинтересовались тюрки, уйгуры и кыргызы, беспрестанно орошавшие эту землю кровью друг друга. Население Тувы культурно развивалось, пользуясь письменностью и ведя торговлю. Строились каменные крепости. Среди верований отмечен шаманизм, а также буддизм и манихейство. Дети отправлялись учиться в Китай. А потом возвысились монголы, отобрав у населения Тувы абсолютно всё, сделав её сырьевым придатком своей империи. С этого момента Тува перестала развиваться, сосредоточившись на промыслах. Был забыт алфавит. Регулярные восстания против завоевателей приводили только к кровавому исходу. При Хубилае Тува стала частью Китая. С XVI века сносилась с Алтын-ханами и Джунгарией. И только XVII век отмечен первыми контактами с русскими, тогда же тувинцы стали проситься в состав России, что продолжали делать вплоть до начала XX века, когда Николай II решил удовлетворить их прошение. Именно так излагают историю Тувы Вайнштейн и Маннай-оол.

Большой объём информации затрагивает самоопределение тувинцев. Авторы предлагают вниманию читателя реальные исторические документы. Не все из жителей Тувы хотели видеть себя частью России, кто-то больше склонялся к Монголии, недавно обретшей независимость от Китая вследствие крестьянских восстаний в Цинской Империи. О собственной независимости речь не шла, тогда бы пришлось остаться в пределах тех границ между Китаем и Россией, которые были определены в начале XVIII века.

Территория Тувы не так богата на археологические памятники, как соседний Алтай, поэтому авторы дают общее описание, опираясь на самые разные источники, среди которых очень редко попадаются сами тувинские. Раскопки в Туве давали богатую пищу для размышлений, но конкретных выводов сделать нельзя. Ясно, что регион посещали купцы из других регионов, обменивая свои товары и оставляя в качестве платы монеты. Традиции тувинцев не сильно разнились с обычаями соседей, тесно с ними переплетаясь. Будь Тува более самостоятельным образованием, то и опираться авторам было бы проще. Поэтому трудно написать историю Тувы — сложно сопоставить информацию, заранее понимая наличие противоречий в разных источниках.

Когда-нибудь между Китаем и Россией снова вспыхнут трения из-за Тувы. Эти два государства с равным правом могут претендовать на её территорию. Поэтому знать историю Тувы нужно. Искать источники информации, проводить раскопки и вновь анализировать свежие данные — также необходимо. Китай будет стараться собрать растерянные земли обратно. И тут нужно быть готовым ко всему.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Татьяна Устинова «Чудны дела твои, Господи!» (2015)

Литература конца XIX и начала XX века стремится удовлетворить потребность читателя в простых незатейливых историях, претендуя всем естеством на обязательную последующую экранизацию. Положение сложилось именно таким образом, что популярность к писателю приходит только после выпущенных в прокат художественных фильмов по его произведениям. Труды талантливого человека обречены пылиться в безвестности, не будь задействована в творческий процесс призрачная надежда на адаптацию книги под сценарий. И уже не имеет значения внутренняя философия произведения, нет нужды думать над вопросами вечности и, самое главное, оригинальность скорее будет отвергнута, нежели принята с распростёртыми объятиями. Дело писателя — помочь читателю провести пару приятных вечеров наедине с книгой, либо дать базу для не менее приятного похода в кинотеатр. Сюжет обязательно выветрится из головы, на фоне других аналогичных произведений. Нужно быть поистине гением, чтобы будоражить общество, шокируя его уникальностью творения.

«Чудны дела твои, Господи!» Татьяны Устиновой из тех книг, которые тонут в потоке подобной литературы. Их помнят, пока читают. Их же забывают, спустя несколько дней. Приятный вечер точно обеспечен, но дальше получения удовольствия на самом низшем уровне дело не продвинется. Если душа читателя будет требовать размышлений о структуре реальности происходящих событий, тонкой психологической составляющей действующих лиц или даже помышлять открыть новые горизонты, то данная книга им точно не подойдёт. Устинова создала такую историю, в которую веришь, поскольку происходящее действие слишком похоже на обыденность, и без того приевшуюся. Складывается ощущение подглядывания через забор за соседями. Кажется, в сюжете остро не хватает мисс Марпл, той старушки из произведений Агаты Кристи, что всегда подмечала мельчайшие детали и была способна в мирской суете высказывать поразительные суждения.

Устинова слишком сосредоточена на сценах. Она с упоением уходит в изображение одной из них, доводя ситуацию до абсурда, имея желанием вызвать у читателя ощущение диссонанса, когда где-то кипит накал страстей, а где-то одновременно с этим происходят донельзя размеренные и монотонные действия. Такое распределение повествования скорее присуще экранным произведениям, когда камера выхватывает те или иные кадры, за которыми бессознательно следит зритель, не успевающий анализировать и усваивать краткие мгновения, если нет возможности перемотать назад. Художественная литература всегда вызывает мысли во время чтения, которые тем навязчивей, чем у читателя больше замечаний к сюжету. И не всегда эти замечания вызваны восторгом, чаще их провоцирует недовольство.

Замечательной находкой является задействование собаки. Это действительно оригинальный ход. Устинова предлагает читателю не просто жалкую забитую и озлобленную изуродованную псину, а скорее трепетное существо, желающее получать ласку от людей, для чего на пожалеет жизни ради них. Погружение в собачьи переживания едва не подвигло отнести «Чудны дела твои, Господи!» к произведениям магического реализма, настолько наш мир перемешивается с сокрытой составляющей бытия. Будь у Устиновой больше желания довести эксперимент до более высокого уровня, то не пришлось бы равнять книгу с продукцией масспопконвейера.

Канва сюжета слегка перекручена. Устинова делает упор на противостоянии провинциальной России москвичам. Грубо говоря, прилетел инопланетянин, чтобы навести свои порядки. Вот только он — очень милое создание, подвергшееся неправильному понимаю своих мотивов, которые никто не может принять за чистую монету, настолько въелось в подсознание различие двух соседствующих миров. Именно с такой позиции Устинова предлагает смотреть на складывающуюся в книге ситуацию. Не стоит говорить о понимании этой проблемы в общем, так как настоящие жители провинции всё равно не настолько лишены рассудка, дабы в праведном гневе крушить и ломать, доверяя филькиной грамоте. Для повествования данная ситуация весьма хороша — она приятно ложится на сложившийся стереотип, всё-таки имеющий твёрдую почву в виду существующей обиды провинции на уровень жизни жителей столицы.

Во многих моментах Устинова предлагает удивительный взгляд на обыденные вещи, будто отошедшие в прошлое вместе с её поколением. Взять хотя бы отношение героев произведения к субботникам, якобы молодое поколение про них и знать ничего не знает. Казалось бы, несущественная деталь, а сильно портит впечатление от всего произведения в целом. Конечно, мысли отдельного действующего лица не стоит переносить на автора, чьё мнение в любом случае должно быть выше суждений введённых им в сюжет героев. Но это исходит от главного героя, представителя высокой культуры и весьма умного человека. Впрочем, трудно судить за всю Москву разом, может там действительно не знают о субботниках. Только это идёт в разрез с понимаем провинции, где о субботниках помнят и стараются от них отлынивать, что практически никогда не получается. Да и сами провинциалы в данной книге обладают невероятным гигантским апломбом, который Устинова пестует самыми яркими красками, сознательно подталкивая занятых в сюжете персонажей к постоянным взрывам недопонимания друг друга.

У Татьяны Устиновой есть дар писать хорошие книги. Хотелось бы увидеть работу над формой произведений, а не только над происходящими событиями. Только современный читатель будет настроен против подобных изменений. И если Устинова желает оставить своё имя в истории литературы, то пора принимать решительные меры, иначе ничего хорошего в будущем ждать не следует — Гай Монтэг задумается о необходимости спасать книги вообще, начиняя зажигательной смесью рабочий инструмент.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Егор Иванов «Честь и долг» (1987)

1917 год для России — время волнений: самодержавие пало, Временное правительство никого не устраивало, страны Антанты обеспокоились возможным приходом к власти большевиков. В стране могла установиться военная хунта, но моральное состояние солдат настолько разложилось, что генералы стали пешками в их руках. Будущее представлялось людям в туманной дымке. Очень трудно разобраться в последовательности событий, в результате которых Николай II отрёкся от престола в пользу брата Михаила, а тот спустя семнадцать часов — в пользу народа, над которым воспрянул масон Керенский, после чего Ульянов-Ленин совершил военный переворот, добившись нового витка в истории человечества, позволив низам самостоятельно распоряжаться собственной жизнью. Всего один год. И этот год очень важен. Егор Иванов (псевдоним Игоря Елисеевича Синицына) предлагает послойное рассмотрение ситуации со всех сторон, для чего он написал роман-хронику «Честь и долг».

Структура книги сама по себе представляет интерес. Читатель не просто понимает, когда происходит описываемое действие, но и может одновременно следить за всеми участниками повествования, большинство из которых — реальные исторические лица. Выдуманные персонажи придают событиям дополнительную важность. Да и выдуманные ли они? Они вполне могут быть собирательными образами живших некогда людей. Неудобство романа-хроники заключается в частом выпадении её героев, когда автору важнее показать развитие событий, к которым они отношения не имеют.

Егор Иванов так строит повествование, что у читателя складывается только одно ощущение — Россия обязана была избавиться от Николая II, причём неважно как именно. Будет ли власть передана цесаревичу Алексею при регенте Михаиле или непосредственно Михаил станет следующим императором. Лишь Николай II не замечал грозящей опасности. описываемый Ивановым подобием мягкой мебели, принимающей на свою голову садящихся, прогибаясь под них, но продолжая оставаться мягкой мебелью, неизменной и цельной. Ничто не могло повлиять на Николая II — он старательно избегал любых разговоров на тему народных волнений. Его даже не беспокоил взбунтовавшийся в феврале-марте 1917 года Петроград. У него оставались рычаги для управления ситуацией. Лишь смущало участие России в Мировой войне, где Антанта не желала, чтобы их союзник заключил сепаратный мир с Германией. Николай II всегда спокойно засыпал, не испытывая волнения и в тот момент, когда императорский вагон тронулся в сторону станции Дно. Он полностью полагался на Бога и верность армии.

Читатель знакомится не только с внутренней ситуацией, но и участвует в заседаниях английского премьер-министра Ллойд Джорджа, видит набирающего авторитет Уинстона Черчилля, даже участвует в разделе России, обсуждая в Версале возможность денежных вливаний в карман третьих лиц, способных довести страну до развала, что обеспечит Британии и Франции шанс добраться до природных ресурсов Сибири. Иванов описывает события так, что читатель чувствует себя находящимся среди беседующих. Британии нужно было убрать с политической арены царскую Россию. Забыли тогда о достигшей пика возмущения народной массе, бунтующей на протяжении последних двадцати-тридцати лет, требуя достойной оплаты своего труда.

Важной для Иванова была необходимость показать согласие людей с идеями большевиков. Редко какое действующее лицо выступает против них, скорее инстинктивно принимая за наиболее оптимальное решение проблем. Изначально зажиточные купцы быстро пропали из хроники, зато рабочие и солдаты с воодушевлением принимают идеи нового мироустройства. Главное действующее лицо повествования — генерал Соколов — добившийся призвания при императорской власти по ходу повествования всё более будет задумываться над необходимостью поддержать идеи социал-демократов. Иванов исключает влияние других политических партий, редко упоминая меньшевиков, эсеров, кадетов и прочих, не придавая их представителям значения. Народ верит только Ленину. Лишь зажигательные речи Владимира Ильича и дружеское отношение к самым простым людям способны были склонить всех на его сторону. Ленин ловко манипулировал словами, добиваясь согласия со своим мнением через игру на противоречивых чувствах слушателей, сперва внося разлад, а потом уже новыми словами давая бывшим противникам веру в одну-единственную возможность добиться справедливости.

Ленин у Иванова — скучающий человек, вынужденный жить в Швейцарии, поскольку опасается ареста на Родине. И когда в феврале-марте царь отрёкся, он решил начать борьбу против Временного правительства, для чего ему пришлось ехать транзитом через Германию в Швецию, откуда он уже попал в Петроград. Автор не сильно акцентирует на нём внимание, затрагивая лишь в самые ответственные моменты, когда его влияние было наиболее ощутимым. Именно Ленин настоял на перевороте, и именно он стал первым лицом в государстве, поэтому Иванов никак не мог обойтись без его участия. Жаль, Сталин практически никак не описан — он появляется только в заключительных главах книги.

Никогда события 1917 года не были так близки, как их преподнёс Егор Иванов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джек Лондон «Люди бездны» (1903)

Цивилизация! Развитие человечества достигается за счёт разделения людей на социальные классы и угнетения одних другими. Многие века данное положение многих устраивало, пока низы не стали задумываться о своей горькой участи. Раньше человек зависел от способности добыть пропитание для семьи, теперь он зависит от других обстоятельств, где в угол поставлен обмен труда на эквивалент доступных благ. В начале XX века ситуация особенно усугубилась, а общая атмосфера начала накаливаться, что впоследствии привело к взрыву недовольства, который смёл королей и императоров, поставив над всем людей, чьё право по рождению заключалось лишь в прислуживании господам. Именно в это время жил и творил Джек Лондон, в чьих произведениях наиболее отчётливо прослеживается влияние подобного положения. В 1902 году он посетил Лондон, а в 1903 — опубликовал сборник очерков «Люди бездны». Кажется, лучше отказаться от достижений цивилизации и уйти в леса, где даже дикие звери относятся друг к другу терпимее, нежели люди к самим себе.

Джек Лондон предлагает читателю погрузиться на дно жизни в столице самой могущественной империи мира — Британской. Казалось бы, большой размах и множество доступных возможностей — это идеальный шанс для процветания её жителей. На самом деле радужных перспектив в Британской Империи нет. Характер британцев заставляет их сталкивать лбами не только соседние государства, но и сограждан, чтобы чужими руками добиться желаемого результата. Процветание невозможно, если приходится всё делать самостоятельно. Быстрое накопление наличности также невозможно, если платить работникам достойную их труда оплату. Скорее всего считается, что держать людей на грани бедности (читай прожиточного минимума) — своеобразное сдерживание потребностей в рамках продолжения существования, дабы человеческий ресурс не угасал и заполнял рабочие ниши. В Британской Империи не старались заботиться о рабочем классе вообще — людям платили так мало, что они вне желания оказывались на улице, даже при желании трудиться.

Если человек оказывается на улице, то ему нужно искать ночлег. И тут Джек Лондон проводит эксперимент, лично становясь одним из нищих, проводя ночи в поисках постели, принимая пищу в пунктах питания для неимущих и претерпевая всё, что касается нуждающихся людей. Джек видит удручающую картину: ночью спать на улицах и в парках нельзя, а за место в ночлежке просят так много, что весь следующий день его стоимость приходится отрабатывать. Пищу бедных Джек не мог есть без тошноты, а помыться с остальными в несменяемой воде вообще не смог. Наибольшее удивление вызывает даже не запрет на спокойный сон в тёмное время, а разрешение спать в тех же парках днём, мешая добропорядочным людям совершать прогулки. Нищим оказаться в Британии было проще простого, будь ты хоть иностранцем, по какой-либо причине лишившимся средств — остаётся только погрузиться на дно, откуда уже не будет шанса выбраться.

Остаётся в очередной раз удивиться тому, что именно американские писатели приходили в ужас от британских порядков. Конечно, на родине Джека Лондона ситуация не была лучше, там также один класс угнетал другой, удовлетворяя сиюминутные нужды, не задумываясь о завтрашнем дне. Джек это раскроет позже, когда из-под его пера выйдут «Железная пята» и «Мартин Иден», где в ярких красках будет показан быт людей, желающих трудиться и жить достойно, но лишённых такой возможности. У британских писателей описание порочности системы тоже не было лишено красок, но сама система воспринималась естественным ходом вещей, который есть… и, как бы, так и должно быть.

Может именно из-за таких зверств цивилизации герои Джека Лондона предпочитали искать счастье вдали от благоустроенных городов в местах с максимально суровыми условиями, с которыми трудно, но всё-таки можно справиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Элизабет Гилберт «Есть, молиться, любить» (2006)

С людьми иногда творятся страшные дела. В один прекрасный день человек начинает грызть себя, заливаясь горючими слезами. Он не может осознать прожитые годы, стремясь полностью перестроиться, чтобы стать готовым к новым свершениям. В жизни Элизабет Гилберт такой момент случился примерно в тридцать лет. Она стала в меру успешным писателем, ей надоел муж. К тому же, вновь встала проблема детей. Элизабет не хотела рожать. И ради этого она была готова на многое, даже развестись с мужем, который её любил и расставаться не хотел. Гилберт проявила настойчивость, одновременно заключив с издательством контракт на написание книги о путешествии по трём странам. Так и появилась история «Есть, молиться, любить», где художественный вымысел перемешан с реальностью, а может в ней нет ничего вымышленного, лишь суровая правда, либо полностью наоборот. Эту книгу надо воспринимать в качестве путеводителя по Италии, Индии и Индонезии, и никак иначе.

Элизабет с первых страниц привлекает внимание читателя к своим проблемам. Она плачет навзрыд в ванне, сама не понимая своих желаний. Всё у неё хорошо, но не до конца. Она сама этого не понимает. Рыдая, Элизабет обращается к Богу, взывая о том, что ей не хочется продолжать существовать так дальше. Казалось бы, если всего хватает, то чего тебе ещё надо? А надо Элизабет вкусно поесть, освоить умение мыть полы в храме и найти новую любовь. Если желание набить желудок ещё понятно, то даосские практики и поиск нового мужчины — не совсем. В своём бесконечном плаче Элизабет давно достигла просветления, которое и подтолкнуло её к переменам — становится понятнее. Лишь несчастный муж оказался той самой жертвой, которую Элизабет принесла в обмен на осуществление своих желаний. Муж не мешал ей вкусно есть и медитировать, за что и был брошен. Логики в действиях Элизабет нет, поэтому и следует воспринимать книгу сугубо в качестве путеводителя.

Как правило, человек заедает стрессовые ситуации обильными порциями еды. Не будь на пути Элизабет Италии, то она могла посетить любую другую страну, например — Россию. Автор немного знает русский язык, поэтому вместо гастрономических изысков на Апеннинах могла смаковать борщ, пельмени и, допустим, астраханский арбуз. Но перед ней возник итальянец, а дальше пришёл черёд бесконтрольному поглощению пищи. Про Италию Элизабет пишет довольно увлекательно, не ограничиваясь едой. Читателя ждут заметки путешественника, где чуждая страна воспринимается глазами иностранца. Оказывается, итальянцы после вступления в Евросоюз утратили пылкость, их футбольные пристрастия передаются по наследству, а язык — заслуга Данте. Дольче вита, одним словом… или «дойче вита», как любил говорить один немец из данной книги. С юмором у Элизабет всё в порядке. Она не занимается констатацией, скорее делясь любопытными заметками, о которых принято забывать сразу после прочтения.

В том же духе Элизабет рассказывает про свои будни в Индии и Индонезии. Очень много сведений разного рода. Однако, она не берёт их с потолка, а сообщает только то, с чем сталкивалась сама. Раскрыть Индию Элизабет не пыталась, для неё более важным стало освоить умении медитации. Читатель не поймёт, какое отношение всё это имеет к религии. И каким богам молятся собирающиеся в Индии люди. Ясно одно — нужно достигать совершенства в каком-то определённом деле. Вот автор книги и будет его достигать, намывая полы храма, доводя себя до крайней степени отрешённости. И сразу резкий переход в следующую страну, где мудрый старец знает только одну правильную практику медитации — умение всегда широко улыбаться. Стоило ли американке так далеко ехать, чтобы усвоить то, что она умеет с рождения?

Элизабет Гилберт ищет себя от первой до последней страницы, изредка находя, но снова запутываясь. Всегда перед ней будут представать люди, достигшие совершенства. А достигли ли они совершенства на самом деле? Им также свойственны точно такие же метания, о чём они предпочитают не говорить, делая вид познавших истину.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 315 316 317 318 319 377