trounin.ru

Коптяевой близок по духу Дальний Восток, поэтому она снова отправилась туда на поиски литературных сюжетов. Поехала, можно сказать, сама: показать стремление молодой девушки к обретению умения писать нужные обществу статьи в периодические издания. И рассказывать она будет о быте шахтёров, потом может приоткроет для советского читателя быт якутов и эвенков, обязательно должная поведать и про быт врачей. Всему этому обязательно должно найтись место, если не в данной книге, то в последующих. А пока читатель более должен был внимать медицинской составляющей, поскольку Иван Иванович — местный доктор.

Что же делает Иван Иванович? Доблестно трудится, прилагая те умения, которыми располагает. Со стороны читателю может показаться, Коптяева создаёт идеализированную картину, далёкую от должной тогда быть в Советском Союзе. Или всё вокруг Ивана Ивановича имело удручающий характер, вследствие чего он исходил из имеющегося. Например, оперировал живот беременной без какой-либо подготовки, делал операции на мозге. Пусть не всегда у него выходило удачно, причина для объяснения обязательно находилась: то свет отключили, помощник не так выполнил указания, либо процесс зашёл излишне далеко. Иван Иванович не думал расстраиваться, считая, что в медицине, каждый может найти себе применение.

Другая проблема, поставленная Коптяевой, выражалась в отсутствии интереса государства к семейным ценностям. Антонина и прежде писала про необходимость добиваться лучшего, только не в плане домашних забот, а лишь в желании наращивать объёмы производства. Почему человек должен полностью отдаваться трудовым достижениям, когда его внимания ждут родные? За успехами государственных строек не было принято замечать разрушенных семей. Пусть жёны не менее трудились, добивались признания и заслуживали похвалу от коллег, они всё-таки больше мужчин страдали от такого положения дел. То есть советский писатель мог написать про любовь на войне, в тылу или в мирное время, но кто из них показывал последующее развитие отношений, чаще приводившее к разрыву? Поэтому Коптяева описывала происходящее на страницах так, чтобы на это обратили внимание.

Ещё одна проблема, превалирование интересов мужчин над интересами женщин. Какое дело до, так скажем, «писанины», когда стоит задача по оздоровлению населения, остро нуждавшемся в квалифицированной медицинской помощи? Читатель волен возразить, что у Ивана Ивановича был реальный прототип, поднимавший на севере Дальнего Востока нейрохирургию, попутно помогая жившим там людям. Будь на его месте женщина, тогда Коптяева писала бы в ином тоне. Такое вполне можно допустить. Всё-таки советское общество воспринимается таким, где каждый имел равные возможности. Или просто каждый был обязан трудиться? Из-за чего равноправие начинает восприниматься далеко не так однозначно.

Коптяева сделала упор и на необходимости донести до читателя описание быта северных народов. Почему они оказались в столь неблагоприятных для них условиях? Каким образом люди решились откочевать на дальний север? Читатель поймёт очень просто. В силу сложившихся исторических процессов, по доброй воле или принудительно, народы были поставлены перед необходимостью переместиться в более спокойные места. Одна из причин — спасение от монгольских завоеваний. Но читатель, знакомый с историей тех мест, найдёт аргументы для возражения, вспомнив в том числе и Китай, плативший за спокойствие, практически никогда не воюя с северными народами. Только это никак не касается содержания.

Нужно упомянуть и факт присуждения за произведение Сталинской премии. Других литературных наград у Антонины Коптяевой не было, несмотря на активную писательскую деятельность и занятие в последующем высоких постов в литературных объединениях Советского Союза.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В череде рассказываемых историй Тургенев вновь обратился к воспоминаниям. Решил он сообщить о наиболее ему близком — про собственную первую влюблённость. В чём же должна была заключаться особенность повествования? Соперником полагалось выступить отцу рассказчика, который окажется более успешным в плане пленения девичьего сердца. Насколько подобное может быть правдой? Со слов самого Тургенева выяснится, объяснялось то банальным: несмотря на возраст, отец лицом выглядел лучше его, пошедшего внешностью в мать. Читатель мог бы отметить непонимание именно такого трактования. Однако, будем считать, юный Тургенев уступил отцу право на любовь. Теперь, спустя годы, он посчитал нужным придать воспоминаниям художественное оформление. Таким образом и вышла из-под его пера повесть «Первая любовь».

А что можно сообщить читателю? Читатель без лишнего указания увидит характер той самой девушки. Каждому она была по нраву, но и девушка не могла определиться, на ком остановить выбор. Читателю могло показаться, будто у девушки был гордый нрав, она сохраняла себя для чего-то большего. И рассказчик считал, словно к нему девушка проявляла больше симпатии. Но кто и когда сможет установить, какие мысли у другого человека? Он может быть рядом, смотреть на тебя заинтересованно, либо обходить стороной, вовсе не обращая внимания, при этом постоянно думая о тебе или вовсе не вспоминая. Остаётся домысливать самостоятельно, совершая шаги, должные привести к положительному или отрицательному результату. В случае «Первой любви» поступь рассказчика не имела значения.

Зачем Тургенев пестует горечь человеческих ожиданий? В который раз он разбивает надежды. Если читатель не привык к подобному изложению, ещё не раз успеет стать свидетелем краха. Будет внимать за развитием событий, должных привести к чему-то, вместо чего на последних страницах его ожидает пустота. Люди в произведениях жили лишь для того, чтобы их стремления сошли на нет. Вероятно, Иван желал сводить на нет всякое человеческое желание. Особенно то покажется актуальным в свете набиравшего силу русского нигилизма. Получалось так, что к чему не стремись, по итогу окажется, что ты ни к чему и не стремился. А если бы это знал заранее, мог прожить гораздо спокойнее. Иначе не получится трактовать манеру построения повествования от Тургенева.

Ежели в «Асе» Иван оставил ситуацию неразрешённой, предпочтя развести действующих лиц, не позволив им решить вопрос личных отношений, то в «Первой любви» читатель знакомился с трагедией. В качестве окончания литературного произведения такой подход следует признать наиболее предпочтительным. Пусть ожидания получаются разбитыми, зато ставится точка, не подразумевающая поиска продолжения. Пусть отец и сын после выясняют, кто же был из них девушкой любим, особого значения то уже не будет иметь. Учитывая же автобиографичность повествования, такой сюжет должен был быть задействован Тургеневым отныне как можно чаще. Собственно, Тургенев и до того начал сводить в могилу главных героев, ставя ту самую точку, разбивая те самые читательские ожидания.

В иностранных переводах Тургенев дописал короткое продолжение, дав возможность заграничному читателю проникнуться не духом отношений действующих лиц, а перенеся ситуацию на восприятие самой России. Почему бы не задуматься, такое нигде, кроме как в России, не могло и не может происходить. Продолжение вышло спорным. Но Иван Тургенев точно задумался, как бы написать ему именно о думах над судьбой страны. Будет то не скоро, время для написания «Дыма» ещё не настало.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как рассориться с друзьями-литераторами? Написать историю, которая им не понравится. Таковым произведением стала повесть «Ася». На Тургенева опечалился даже Лев Толстой, разорвав отношения с Иваном на семнадцать лет. Что же сообщил на страницах Тургенев, чтобы последовала такая реакция? Сюжет вышел довольно необычным. Впрочем, что необычного может быть в литературе, если её предназначение состоит не только в постоянном повторении уже известных сюжетов? Надо полагать, «Ася» вдохновит других писателей, кому особенно понравится разочаровывать читателя на самых последних страницах. Как это получается? Всего лишь нужно перечеркнуть написанное прежде. Зачем тогда было знакомиться с данной историей, если всё сведётся в пустоту? Да вот разве в жизни такого не бывает, когда, после стремления к чему-то, натыкаешься на глухую стену, оставаясь с пустыми руками?

Читатель может подумать, данная история случилась с самим Тургеневым. И он мог влюбляться в заграничных поездках. Он и влюблялся. Только не в путешественниц из России, как случается согласно текста произведения. Но всё возможно. Нет нужды на том заострять внимание. Вместо Ивана следует говорить о рассказчике. Он задержался в Германии, где встретил парня и девушку из России. Кто они такие? Почему судьба заставила оказаться вне родной земли? И почему рассказчику столь приглянулась та девушка по имени Ася? А если она ещё и сама проявляет к нему симпатию? Читатель должен самостоятельно догадаться, к чему это может привести. Остаётся предполагать, будто рассказчик сойдётся с Асей, либо возникнут некие иные разногласия. Но стоит дочитать до конца, если хочется остаться разочарованным.

Почему же случится разочарование? Девушка не воспитывалась согласно требованиям высшего общества. С детских лет прислуживала, поскольку являлась внебрачной дочерью дворянина и служанки. Так какие могут быть отношения между рассказчиком и Асей? Впору задаться вопросом о крепостной привязанности. Непростую тему для обсуждения поднимал Тургенев, вероятно знакомя не со всеми аспектами прошлого Аси. Пусть даже всё у них сложится, каким образом тогда следовало трактовать содержание? Иван словно заводил современного ему читателя в тупик. Нельзя просто так взять и преодолеть сложившиеся веками обстоятельства.

Поэтому финал истории Тургенев вывел закономерным. Для чего провоцировать лишние рассуждения? Пусть читатель останется разочарован придуманным Иваном сюжетным поворотом. Но не лучше ли было всё свести к драме? Ася могла слечь с температурой и за несколько дней умереть. Какие тогда могли быть претензии к Тургеневу? Наоборот, столь печальная участь могла заставить читателя проливать горькие слёзы. Некогда Иван допускал нечто схожее в одном из сюжетов, отчего на столетия вперёд у читателя болит душа. Но Тургенев посчитал нужным закончить историю на менее печальных обстоятельствах.

Годы пройдут, рассказчик предстанет перед читателем старым человеком. Воспоминания, описанные на страницах произведения, стали для него переломным моментом. Почему его жизнь сложилась именно таким образом? Оставим то на усмотрение Тургенева. Иван теперь чаще будет писать про тех, чьё сердце полно стремлений, а дух непоколебимо храбр, и девушки их будут поддерживать во всём до самого печального конца. В случае «Аси» такого и близко не просматривалось. У человека просто не сложилась судьба, на чём история жизни для него закончилась. Читатель не до конца поверит Тургеневу, оставшись при мнении: подобные Асе ещё не раз встретятся на пути рассказчика. Это уже не имело никакого значения. Произведение написано, точка поставлена, более к нему Иван не возвращался.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Размышлять о творчестве других людей всегда легко. Перед тобою не человек, чьи дни тянулись бесконечной вереницей, а образ, чья жизнь пронеслась очень быстро. Можно рассуждать о его мыслях и планах, разменивая сразу десятилетиями. Можно находить предпосылки и видеть полученный результат. Но человек мог думать вовсе о другом, ни к чему конкретному себя не побуждая. Поэтому существует мнение, согласно которому получается, что никаких особых смыслов писатель не вкладывает в произведения. Он всего лишь делится определённым моментом, выражая его таким образом, каким ему удобно. Касательно Тургенева можно это понять на примере повести «Поездка в Полесье».

На протяжении пятидесятых годов Иван часто возвращался к воспоминаниям, хотел написать повествование с чужих слов. И когда за него взялся в 1856 году, воспринимал его частью других своих работ, должных пополнить сборник «Записки охотника». Однажды «Поездка в Полесье» была в него включена, после Тургенев данное повествование изъял, не найдя связующих моментов. Пусть Иван рассказывал про охоту, но делал это без желания создать глубокое повествование, должное пробудить в читателе определённые мысли. Могли быть и другие причины. Предполагать допускается разное.

Повествовал Тургенев, как он, либо рассказчик, поехал охотиться на рябчиков в село Святое. Ехал долго, любовался красотами. Встретился на пути примечательный человек особого склада. Читатель сразу не поймёт, надо к нему относиться с благодушием или волноваться за автора. Всё-таки Иван описывал человека, хорошо ориентирующегося на местности, умеющего воровать и скрываться от полиции; обладающего особым навыком разведения огня в дождь, благодаря чему под укрывшим от непогоды деревом ничуть не намокнет. Ведал сей человек про пожары, с виду страшные, а на деле оставляющие лишь след из выжженной травы. И это самое примечательное, с чем читателем может ознакомиться в тексте. Остального в памяти не останется.

Приходится признать, ещё один портрет в копилку тургеневских героев добавлен. Осталось понять, как к нему всё-таки относиться. Нужен ли он вообще? И насколько следует сохранить благожелательный настрой? Думается, Тургенев должен был познакомить с персонажем, подведя к выработке определённого мнения. Учитывая невозможность проследить, давая читателю краткое представление об имевшемся некогда знакомстве, Ивану оставалось домыслить продолжение. Делать этого он не посчитал нужным.

Что-то определённое дальше происходило. Тургенев описал всего два дня из той поездки. Причём дописывал, находясь уже во Франции. Продолжать работать над текстом он не стал. Сделав единственное исключение, добавив слова к окончанию повествования в 1860 году.

Теперь, беря в рассмотрение пятилетие работы над произведением, какое мнение должен выработать читатель? «Поездка в Полесье» — одно из немногих, написанное за данный период. Писал Иван по мере возможности, не возобновляя работу, пока не находил новый материал. После Тургенев остановился, не имея желания продолжать его написание. Читатель волен думать, найдя причину в новом осмыслении литературного процесса, к которому Иван переходил. Именно на основании следующих работ читатель выработает мнение, будто Тургенев писал монолитно, используя настолько похожих персонажей в своих крупных произведениях. А если читать творческие изыскания Ивана, написанные до середины пятидесятых годов, толком не поймёшь, почему по итогу будет выработано такое мнение.

Как уже было сказано, легко размышлять о творчестве других людей, толком не зная ни их самих, особо не вникая в обстоятельства жизни. Если сам человек не может определиться с собственными мыслями, отчего другие могут быть способны их понять?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Исследователь творчества Тургенева обязательно найдёт нужные слова для любого его произведения. О самом малозначительном, порою размером с абзац, найдётся верное свидетельство, поиск которого начинается за десятилетие до начала реализации, с последующим перечислением всех прижизненных изданий. Но сможет ли читатель ознакомиться с абсолютно любым изысканием писателя? И так ли важно разбирать на составляющие литературный путь, делая обязательным рассматривание всякого замысла? О котором когда-либо он упомянул в обильном количестве сохранившейся переписки. Но раз таковые свидетельства дошли до наших дней, о них нужно сообщить хотя бы кратко.

С 1852 по 1853 год Иван Тургенев работал над романом «Два поколения». От него сохранился небольшой отрывок размером с рассказ, озаглавленный как «Собственная господская контора». Желание сплести из воспоминаний о собственных предках детальное произведение — не задалось.

В 1854 году — работа над повестью «Переписка». Как в эпистолярном произведении провести два действующие лица через обуревающие их эмоции, особенно любовного толка? Накал способна угасить лишь смерть. Есть мнение, что работа над произведением была начата в 1844 году, имелся план вывести сюжетную линию, взяв за основу образ Дон Жуана.

В 1855 году, предваряя написание «Рудина», Тургенев работал над «Яковом Пасынковым». Замысел написать об юношеской удали, ни в чём в сущности не подкреплённой, не должен был найти читательского интереса. Если бы таких героев описывал Тургенев и дальше, сложно представить, к чему могло привести подобное творчество. Благо Иван данным образом продолжал искать нужное развитие. За этот же год Тургенев пишет некролог на смерть Грановского.

В 1856 году Тургенев написал рассказ в девяти письмах «Фауст». Почему бы не обыграть какой-нибудь знаменитый сюжет? Пусть он не будет в точности повторён по содержанию, но некоторые элементы, хотя бы отдалённо к нему приближающие, будут использованы в повествовании. За этот же год принято выделять крохотное предисловие к изданию «Повестей и рассказов» и неопубликованные воспоминания о Станкевиче.

С 1857 по 1859 год Тургенев писал статью «Гамлет и Дон-Кихот». Иван взялся соотнести два этих литературных произведения, находя сходства и различия. Перед читателем словно следовало поставить вопрос: к какому из литературных героев следует проявить симпатию? Учитывая, что Гамлет постоянно чувствует себя обречённым, готовым расстаться с жизнью, тогда как Дон Кихот вечно пребывает себе на уме, зато не оставляет попыток к чему-то стремиться. Так лучше смириться с действительностью и перестать бороться, либо не придавать значения обстоятельствам, действуя судьбе наперекор?

Казалось бы, Тургенев мог состояться в прозе и драматургии. Ему было о чём рассказывать, но Иван продолжал искать новое в литературном процессе. Что-то его постоянно не устраивало. Всё было не тем, к чему хотелось проявлять стремление. Творческие изыскания не задавались, что ему становилось очевидным. В поэзии не нашлось места, театральная сцена — занята другими. Писать натуралистические рассказы? Но зачем? Давить на жалость сентиментализмом? Это едва ли не прошлый век. Да и смерть царя Николая не могла не повлиять на переосмысление жизненных позиций. Отныне Тургенев будет думать о жизни человеческой, наполненной стремлениями обрести недосягаемый идеал. Именно по таким произведениям его запомнят. Пока же он продолжал находиться в творческом поиске.

Поэтому читатель должен запастись терпением, если он следит за творчеством писателя с самого начала. Впереди годы из попыток осознать происходящие с обществом перемены. Нарождались новые поколения, готовые иначе смотреть на действительность: подлинные революционеры по духу, пусть и чаще всего жившие ошибочным представлением о должном быть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Порою задумываешься, насколько должно быть чистым самосознание, если начинаешь рассказывать клишированные сказочные истории. Кто поверит в изложенное Айлсом? У него представлена некая идеальная страна, в которой во главе стоит честный президент и заботящиеся о благе населения сенаторы. Но на самом деле ими управляют подведомственные им организации. Надо полагать, Грег под таким государством подразумевал США. Президент у них в принципе безгрешен, о чистоте помыслов находящихся у власти в той же мере рассуждать бесполезно, веруя в их непогрешимость. А вот всякие ненадёжные структуры, обладающие по сути неограниченными возможностями, действительно опасны. То есть проще обвинить безликую серую массу, нежели людей, которые каждый день на виду. Но так как перед читателем одна из историй, случившаяся в подобном государстве, нужно временно принять рассказываемое за претендующее на подлинность действие. Что же случилось в столь благословенной Америке?

Ничего особенного не случилось. Разве только учёные занялись очередным проектом, способным повлиять на всё человечество. Речь касается не чего-то там такого, всего лишь всеми желаемого бессмертия. Чем ближе разгадка, тем чаще убивают учёных. Такая вот особенность достижения бессмертного существования, осуществляемого через убийства. Кому же интересно бессмертие в первую очередь? Разумно предположить, богатейшему человеку. И если нельзя продлить ресурс телесной оболочки, нужно добиться того, допустим, переносом сознания в электронную среду. Или ещё каким-нибудь образом. Вполне очевидно, жить будет продолжать сознание человека, и не обязательно, будто его самого, ведь тем сознанием может оказаться копия. Если подумать, скопированное и перенесённое станет принадлежать иному объекту, тогда как оригинальное сознание потухнет посредством естественной смерти.

Вполне очевидно, есть не только государственные научные учреждения, конкуренцию им составляют частные научные организации. И тут уже не до благородных порывов стать первооткрывателем. Главное — завладеть технологией. На этом пути всегда проще устранить конкурента, нежели перетянуть его на свою сторону. А ежели так, начнётся охота. И охота будет всё в том же клишированном духе. Всемогущие силы развернут широкий комплекс мероприятий. И что останется главному герою? Очень долго бежать без оглядки, прихватив к тому же следом личного психиатра.

Стоит ли говорить, куда Грег Айлс станет прокладывать сюжетные рельсы? Использовать он будет приевшиеся шпалы, в роли которых выступит всемогущий компьютер. А что ему надо? Он может и не подозревать, насколько ценны мозги главного героя и следующего за ним психиатра. Почему? На всё авторская воля.

А что? Да как так? Вы серьёзно? Опять??? Пусть такими вопросами терзает себя читатель. Особо полезного из произведения он не сможет усвоить. Его вниманию представлен усреднённый вариант измельчавшей американской фантастики. К чему рассуждать о далёком будущем, измышляя последующие этапы развития науки, когда воображение можно остановить на доведении до абсурда ныне существующих технологий. Разве такого ожидает читатель от произведения фантастического толка? Это даже не фантастика ближнего прицела. Тут скорее следует говорить о прицеле сбившемся. Не в ту сторону смотрел Грег Айлс. Впрочем, на экранах в кинотеатрах, при соответствующих визуальных и звуковых эффектах, зрителя бы хватило на полтора часа просмотра. Более подобным действием голову нагружать не следует.

Завершив чтение, спустя короткое время читатель вовсе не вспомнит сюжет. Такое никогда надолго не задерживается. Читатель успеет ознакомиться с другими, быть может аналогичными историями, не дав никакой пищи для ума. Приходится сожалеть. Но если уже прочитано, остаётся забыть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В рамках сайта планируется ознакомиться с лауреатами Букеровской премии. Перечень произведений прилагается:

1969 — Перси Ховард Ньюби «За это придётся ответить»
1970 — Бернис Рубенс «Избранный член»
1971 — Видиадхар Сураджпрасад Найпол «В свободном государстве»
1972 — Джон Бёрджер «Дж.»
1973 — Джеймс Гордон Фаррелл «Осада Кришнапура»
1974 — Надин Гордимер «Хранитель»
1974 — Стэнли Миддлтон «Отпуск»
1975 — Рут Правер Джабвала «Жара и пыль»
1976 — Дэвид Стори «Сэвилл»
1977 — Пол Скотт «Остаться до конца»
1978 — Айрис Мёрдок «Море, море»
1979 — Пенелопа Фицджеральд, «В открытом море»
1980 — Уильям Голдинг «Ритуалы плавания»
1981 — Салман Рушди «Дети полуночи»
1982 — Томас Кенилли «Ковчег Шиндлера»
1983 — Джон Кутзее «Жизнь и время Михаэла К.»
1984 — Анита Брукнер «Отель „У озера“»
1985 — Кери Хьюм «Люди-скелеты»
1986 — Кингсли Эмис «Старые черти»
1987 — Пенелопа Лайвли «Лунный тигр»
1988 — Питер Кэри «Оскар и Люсинда»
1989 — Кадзуо Исигуро «Остаток дня»
1990 — Антония Байетт «Обладать»
1991 — Бен Окри «Голодная дорога»
1992 — Майкл Ондатже «Английский пациент»
1992 — Барри Ансуорт «Священный голод»
1993 — Родди Дойл «Пэдди Кларк Ха-Ха-Ха»
1994 — Джеймс Келман «До чего ж оно всё запоздало»
1995 — Пэт Баркер «Дорога призраков»
1996 — Грэм Свифт «Последние распоряжения»
1997 — Арундати Рой «Бог мелочей»
1998 — Иэн Макьюэн «Амстердам»
1999 — Джон Кутзее «Бесчестье»
2000 — Маргарет Этвуд «Слепой убийца»
2001 — Питер Кэри «Истинная история шайки Келли»
2002 — Янн Мартел «Жизнь Пи»
2003 — Ди Би Си Пьер «Вернон Господи Литтл»
2004 — Алан Холлингхёрст «Линия красоты»

2005 год
Основная премия — Джон Бэнвилл «Море»
За общий вклад в мировую литературу — Исмаиль Кадаре

2006 год
Основная премия — Киран Десаи «Наследство разорённых»

2007 год
Основная премия — Энн Энрайт «Все в сборе»
Азиатский Букер — Цзян Жун «Волчий тотем»
За общий вклад в мировую литературу — Чинуа Ачебе

2008 год
Основная премия — Аравинд Адига «Белый тигр»
Азиатский Букер — Мигель Сихуко «Просвещённые»

2009 год
Основная премия — Хилари Мэнтел «Вулфхолл»
Азиатский Букер — Су Тун «Лодка к искуплению»
За общий вклад в мировую литературу — Элис Манро

2010 год
Основная премия — Говард Джейкобсон «Вопрос Финклера»
Азиатский Букер — Би Фэйюй «Три сестры»
Потерянный Букер — Джеймс Гордон Фаррелл «Проблемы»
Премия «Лучшее у Берил» — Берил Бейнбридж «Мастер Джорджи»

2011 год
Основная премия — Джулиан Барнс «Предчувствие конца»
Азиатский Букер — Син Кёнсук «Пожалуйста, позаботься о маме»
За общий вклад в мировую литературу — Филип Рот

2012 год
Основная премия — Хилари Мэнтел «Введите обвиняемых»
Азиатский Букер — Тан Тван Энг «Сад вечерних туманов»

2013 год
Основная премия — Элеонора Каттон «Светила»
За общий вклад в мировую литературу — Лидия Дэвис

2014 год
Основная премия — Ричард Флэнаган «Узкая дорога на дальний север»

2015 год
Основная премия — Марлон Джеймс «Краткая история семи убийств»
За общий вклад в мировую литературу — Ласло Краснахоркаи

2016 год
Основная премия — Пол Битти «Продажная тварь»
Международный Букер — Хан Ган «Вегетарианка»

2017 год
Основная премия — Джордж Сондерс «Линкольн в бардо»
Международный Букер — Дэвид Гроссман «Лошадь входит в бар»

2018 год
Основная премия — Анна Бёрнс «Молочник»
Международный Букер — Ольга Токарчук «Бегуны»

2019 год
Основная премия — Бернардин Эваристо «Девушка, женщина, иная»
Основная премия — Маргарет Этвуд «Заветы»
Международный Букер — Джоха Аль-Харти «Небесные тела»

2020 год
Основная премия — Дуглас Стюарт «Шагги Бейн»
Международный Букер — Марике Лукас Рейневелд «Неловкий вечер»

2021 год
Основная премия — Дэймон Галгут «Обещание»
Международный Букер — Давид Диоп «Ночью вся кровь — чёрная»

2022 год
Основная премия — Шехан Карунатилака «Семь лун Маали Алмейды»
Международный Букер — Гитанджали Шри «Могила из песка»

2023 год
Основная премия — Пол Линч «Песнь пророка»
Международный Букер — Георгий Господинов «Времеубежище»

2024 год
Основная премия — Саманта Харви «Орбита»
Международный Букер — Дженни Эрпенбек «Кайрос»

* Примечания:
** Спорадические награды выборов лучших их лучших из уже выбранных (вроде Букера Букеров, Лучшего из Букеров и Золотых Букеров) оставлены без внимания.
*** Русский Букер рассмотрен отдельно.

Это тоже может вас заинтересовать:
— К. Трунин «Лауреаты российских литературных премий»
— Большая книга: Лауреаты
— Гонкуровская премия: Лауреаты
— Госпремия РФ: Лауреаты
— Национальный бестселлер: Лауреаты
— НОС: Лауреаты
— Русский Букер: Лауреаты
— Сталинская премия: Лауреаты
— Ясная поляна: Лауреаты

Как стремительно бежит время. В тридцатых годах XX века литераторы всего мира были словно пуритане, всячески себе запрещая описание откровенных сцен. За последующие тридцать лет случился надлом, позволив литераторам свободное описание постельных сцен с мельчайшими деталями. После поступь будет вовсе не удержать, превратив литературу в срамное чтиво, вплетая в реальность самые больные фантазии. Согласно заветам классиков получалось, что достаточно затворить стены спальни, как читатель самостоятельно догадается о там происходящем. Что же случилось в последующем? Описание любовных утех использовалось в качестве удобного инструмента увеличения количества страниц. Таковы рассуждения, по большей части касающиеся западной литературы. И вот перед читателем предстаёт описание похождений некоего Дж. за авторством Джона Бёрджера, видимо сумевшего ввести моду на пересмотр прошлого под углом извращённого понимания о настоящем.

Насколько требуется заострять внимание на пикантностях? Читателю покажется это подобием вставок. Между описаниями основного действия то и дело появляются постельные сцены. Бёрджер спокойно рассуждает про лобковые волосы, форму женских половых органов, слизь… Читатель невольно задумается над оригинальным написанием названия, так сильно напоминающим о существовании точки Джи. Ещё и отсылки к Казанове, которого звали Джакомо. Хотя читатель, узревший в начале произведения упоминание Гарибальди, задумается вовсе о других материях. Но раз автор раз за разом сводил поступки героя к подвигам на постельном поприще, ассоциации возвращаются обратно к точке Джи.

Всё-таки, бросающийся в глаза аспект предлагается опустить. Скажем об этом так: такова дань, отныне и надолго уплачиваемая за должный последовать успех. Ведь в книге должно рассказывать и о прочем. Так от чего именно уводил внимание читателя Джон Бёрджер? Начнём считать, что от размышлений об описываемом времени. То есть о событиях, связанных с началом Первой Мировой войны. К концу произведения речь пойдёт уже про убийство Франца Фердинанда. Пусть читатель знает, насколько значение убийства австрийского эрцгерцога преувеличено, поскольку война началась не сразу, а спустя относительно продолжительное время.

Именно с Италии, считает Бёрджер, следует вести отчёт случившихся в Европе событий. Пожелавший объединения, Гарибальди не тот, с кем может быть связан рост влияния социалистических воззрений. Или всё же источник грядущих перемен — это вторая англо-бурская война? Пожелавшие независимости, буры были не теми, кто оказывался достойным превзойти англичан, по сути творившие зверства над местным населением в гораздо худших проявлениях. Может буры повлияли на скопление туч обоюдной ненависти над европейцами? Или лучше перенести взор снова в Италию, отправив лётчиков-асов на покорение Альпийских гор? Получив контроль над небом, человек воспарил выше скопившихся туч. Так на страницах произведения Бёрджера дело и шло к Первой Мировой войне.

И на этом можно остановиться, затронув основные моменты содержания. О прочем читатель пусть судит самостоятельно, если он пожелает вообще прикоснуться к произведению. Европейский читатель то сделает без затруднений. Прочий читатель, продолжающий ждать от литературы глубоких размышлений, раскрытия человеческих душ и знакомства с происходящим вокруг через мысли других людей, не всегда спокойно перенесёт описание чрезмерно пестуемых низменностей. Куда бежать? Где спасаться от столь неуместной откровенности? В таком случае можно посмотреть вперёд, куда-нибудь в двадцатые годы XXI века, вовсе испугавшись от дошедшего до неуместных извращений человеческого разума. Поэтому, поверьте, творчество Бёрджера следует признать относительно терпимым.

Что до вручённой за «Дж.» Букеровской премии, то кто сказал, будто она может считаться за образец награждения высокой литературы? Пока ещё ничего не говорило за её качество.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Трикс» | Книга №1

А почему бы и не фэнтези? Хватит задумываться о высших материях. Захотелось Лукьяненко сложить историю попроще, желательно с юмором. Пусть за главного героя будет обиженный жизнью сын влиятельного отца, лишённый надежды на светлое будущее, счастливо избежавший смерти. Куда и зачем его потребуется вести? О том Сергей мог не знать вовсе. Главное, писать с ощущением задора. Жечь, так сказать, читательские сердца глаголом. Желательно таким образом, чтобы получалось вызывать крики восторга от постоянно разбрасываемых парадоксов. Не каждый окажется готов именно к такому Лукьяненко. Но кто сказал, будто в творчестве Сергея всё должно быть завязано на раскрытии глубинных тайн окружающего нас пространства? Лучше приступайте к чтению, будучи готовыми ко всему. Вы ведь неспроста взялись именно за эту книгу…

Ничего нового в сюжете читатель не узнает. Не в первый раз он знакомится с такого рода персонажами. Претендент на власть лишается оной, впоследствии должный доказать право на утраченное. Обычно в произведениях такого толка всё случается в лучшем виде. Пройдя дорогой испытаний, главный герой получает желаемое. Добиться этого он может на протяжении одной толстой книги, либо из продолжительного цикла. Лукьяненко пока не сообщил, по какому именно пути он собрался двигаться. Пусть персонажи живут самостоятельно, он лишь будет придавать им стремление к движению. А тем, кому не терпится узнать содержание последних страниц, можно сообщить — Сергей изыщет способ нестандартного решения.

Куда только не заносит главного героя. Лукьяненко не давал ему расслабиться. Находил для него друзей, заставлял думать о предательстве, внушал надежду на лучшее, ниспровергал всё в бездну отчаяния. В реальности парень утонул бы в первом водоёме. Даже выберись из него, идти ему, побираясь по миру. Никаких белых коней и радости на горизонте, только мрачные перспективы. Совсем не детский сюжет предстоял в таком случае читателю. Нет! Сергей не позволял главному герою унывать, всегда находя выход из самого затруднительного положения. Он явно желал написать доброе и светлое произведение, вполне достойное читательского внимания.

Когда-нибудь в будущем «Недотёпу» будут читать с огромным количеством сносок. Или уже читают, если говорить о переводе на другие языки. Виною пластичный русский язык, способный переварить практически всё, в него попадающее. Как бы не считали радетели за чистоту языка, они не согласятся возвращаться к варианту наподобие древнерусского, они желают его законсервировать в текущем его состоянии. Но так поступать нельзя. Язык должен продолжать жить. Ведь какие прекрасные могут рождаться слова. Вот Лукьяненко задействовал в повествовании подаванов, изменив буквального одну букву, что на произношении совсем не сказалось, как, вместо юного ученика джедая из другой вселенной, в мир приходит слово для обозначения что-то подающих… может предметы, а может и надежды. В таком же духе родился у Лукьяненко айпод — что-то вроде книги-на-ладони. Читатель, и без того подозревавший о пратчеттоновщине, с удовольствием находил на страницах соответствующее умение и у Сергея.

Казалось, Лукьяненко отдохнул на похождениях Трикса Солье, теперь должный перейти к другим интересным произведениям, он ведь в мире Дозоров не поставил точку. Но не нужно спешить. Сергей посчитал, необходимо продолжить повествование в аналогичном духе. Поэтому, заканчивая работать над «Недотёпой», он уже задумал «Непоседу». По правде говоря, произведения можно объединить в одно. Да вот размер книг должен быть примерно одинаков. Ежели так, в случае зарождения интереса именно к такому варианту творчества, читатель обязательно ознакомится с продолжением приключений.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Власть советского государства окрепла. Теперь Горький решил продолжать рассказывать о своём становлении. Если читатель успел забыть, прежде были написаны «Детство» и «В людях». Далее жизнь повела Горького в Казанский университет, где он учился с 1884 по 1888 годы. Зачем именно поехал? Ему сказали — ничего там сложного нет, дело это нужное, поезжай набираться мыслей и впечатлений. Но как приступать к труду, над которым не работал столь продолжительное время, и многие аспекты желаемого планировал использовать в другом труде, каковым станет «Жизнь Клима Самгина»? Поэтому читатель не должен удивляться путанным словам о матери и бабушке. Но будет в тексте упоминание одного из самых острых эпизодов в жизни Горького — попытке застрелиться.

О сложности продолжающейся юности Максима судить не так-то просто. Придётся отметить — судить о любом времени не так-то просто, всегда имеются обстоятельства, затрудняющие понимание. Допустим, провокационным вопросом звучало отношение к творчеству Льва Николаевича Толстого. Как такое себе можно вообразить, чтобы тебя остановил на улице полицейский, задавая обыкновенные с виду вопросы: «А не почитываете ли вы Льва Толстого? Симпатизируете его взглядам? А какое произведение нравится более других? И вы всерьёз берётесь рассуждать о вреде христианства? И в церковь не ходите? И попов осуждаете? Тогда пройдёмте, поговорим за ваше отчисление из университета». Сложно подобное представить? Значит вы живёте в подлинно свободной стране, где к слову писателей никто не пожелает прислушиваться, хотя бы в силу умения размышлять самостоятельно. Во времена юности Горького всё было подлинно сложно.

Почему полиция столь зверствовала? Среди студентов было более всего вольнодумцев, излишне радикально настроенных. Когда такое происходит в стране, никакая власть не станет на то закрывать глаза. Исправить это она тоже не могла. По реформам Александра II стало ясно, изменения не приведут к улучшению положения. Ни освобождение от крепостной зависимости, ни отмена цензуры, ни прочие изменения в общественной жизни. Реакция населения нарастала, с каждым годом всё сильнее. Задуманное за благо, пришлось спешно сворачивать. Спустя прошедшее время толком и не поймёшь, какая ситуация была в подлинном её смысле. Остаётся рассуждать, опираясь на исторические труды. Свою лепту внёс и Максим Горький. Только вот излагал в уже ставшем ему привычным способом длительных и монотонных рассуждений, отказавшись от ведения сюжетной линии по понятной читателю прямой.

И вот читатель снова вопрошает, устав ожидать слов о попытке застрелиться. Поговаривают, в силу очередной несчастной любви, настрадавшись от студенческого недовольства едва ли не всем, прикупив револьвер, и обвинив во всём отчего-то Генриха Гейне, Горький стрелялся. Во счастье будущих литературных трудов пуля прошла мимо сердца. Припоминая буйный нрав Максима по «Детству», вялый характер по «В людях», понимание Горького окончательно сходит на нет. Каким образом столь деятельный человек скатился к приступам меланхолии? Для чего тогда иметь серьёзное отношение к его жизни, в которой он так и не сумел разобраться спустя столько лет? Путь литератора — словно нечто другое, далёкое от всего, связанного со становлением непосредственно Максима Горького.

Какой всё-таки вывод должен сделать читатель? Иным хотелось иметь представление о детстве и юношестве писателя. Если же задуматься ещё раз, так ли уж существенно важно, каким Горький был прежде обретения истинного себя? Мы можем жить, никогда не задумываясь, какими станем в последующем. Не мог знать того и Максим. Да и знай он о том, неужели сумел бы прожить иначе?

Автор: Константин Трунин

» Read more