trounin.ru

Вторая книжка — подобие первой. Снова читатель знакомился со стихами. Одно из них подписано буквой «К.», указывалось, что стих создавался в Женеве. Его название — «Выздоровление». Он был написан на таком же низком уровне поэтического искусства, как и прочие стихотворения в книжке. Просто перечислим названия прочих: «Новый год (песнь дому любящему науки и художества)», «Счёт поцелуев», «Осёл и лира».

За стихами следовала новая глава «Писем русского путешественника». У читателя уже сформировалось убеждение, будто «Московский журнал» претерпит столько выпусков, сколько Карамзин сможет предоставить писем для опубликования.

Далее перевод из журнала профессора Морица — «Чудный сон». Сообщался удивительный факт, как барон Зигмунд Зеккендорф увидел сон за полгода до своей болезни и смерти. К нему явился человек, предложив показать всю прежде прожитую сновидцем жизнь, что и было выполнено. Затем ещё один перевод из того же журнала — «Сила воображения». Тут скорее доказывалась способность верующих воспринимать знамения за божий промысел. Над одним проповедником подшутили в Вестфалии, сообщив неким образом, словно проповедник скоро умрёт, если не сожжёт собственный дом. И проповедник действительно решил выполнить наказ, причём никого более не воспринимая, как ему не пытались объяснить проделанную над ним шутку.

Следующий раздел — анекдоты из иностранных журналов: про Фонтенеля, в котором оный сам поучаствовал, укоривший француза, что тот не знает, где он живёт; про Корнеля, который отправил жениха дочери решать проблемы с его женой; об англичанине, вздумавшем состояться в парламенте, чтобы ввести налог на остроумие; про то, как кого-то назначили королевским библиотекарем, отчего он обязывался научиться хотя бы читать.

Вновь перевод из «Французского Меркурия» — «Парижские спектакли: от июня до половины августа прошедшего года. Королевская академия музыки, или Большая опера». В оригинальной статье возносились заслуги Людовика IX. Затем следовали свидетельства о пьесах из Национального, Итальянского и Московского театров.

Заканчивал вторую книжку раздел о книгах. Читатель знакомился со статьями «Всеобщая и частная естественная история графа Бюффона» и «О сравнении древней, а особливо греческой с немецкой и новейшей литературой. Сочинение Гродека, доктора философии».

Третья книжка «Московского журнала» уже традиционно начиналась стихами. Это «Ода на смерть графини Румянцевой к Н.», «Письмо к Прелесте», «Я», две эпиграммы. Следом сразу перевод из «Французского Меркурия» — «Вечера»: некая матрона попросила собравшихся рассказать истории, когда они были более всего счастливы. Следующее произведение — письмо «Сельский праздник и свадьба».

Следом «Письма русского путешественника». Понимать, какая именно глава публиковалась в каждой книжке, — не требуется. Читатель может ознакомиться с данным произведением и без чтения посредством сих журнальных книжек. Далее. «Лилия и роза. Сочинение Гердера» — басня о сотворении мира. Сочинение «Ночь и день». Следом светский раздел «Московский театр». Пересказывалась комедия Брандеса «Граф Ольсбах».

В заключении третьей книжки давался раздел «О книгах». Всего представлялось три критические заметки. Первая — «Философа Рафаила Гитлоде странствование в новом свете и описание любопытства достойных примечаний и благоразумных установлений жизни миролюбивого народа острова Утопии. Сочинение Томаса Моруса». Вторая — «Артур, или Северное очарование. Политическая повесть». Третья — «Описание главных лазаретов в Европе» за авторством Говарда. Говорить о содержании критических заметок — выше требуемого. Всё-таки и в «Московском журнале» они выполнены в форме пересказа самих произведений, поэтому нет смысла заниматься тем же самым.

Как читателю должно быть понятно — с «Московским журналом» довольно тяжело знакомиться. Но кому-то его содержание может показаться очень даже интересным.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Судьба человека зависит от самого человека, а потом уже от складывающихся обстоятельств. Нужно не просто ждать у моря погоды, а действовать. Прежде Карамзин не имел славы литератора, да и нельзя утверждать, будто бы ему такой славы хотелось. Он совершил путешествие в Европу, вёл в меру кропотливые записи, теперь должен был оные где-то публиковать. Где? Лучшим выходом оказалось проявить как раз самостоятельность, ни на кого не возлагая надежд. Таким образом появилась идея «Московского журнала», на страницах которого Карамзин и начал частями публиковать «Письма русского путешественника». Помимо этого, поскольку формат периодического издания требовал коллективного авторства, то в журнале выходили произведения других литературных деятелей. Поныне может оставаться открытым вопрос: кто скрывался за теми или иными аббревиатурами? Может вопроса в действительности не существует — имена анонимов хорошо известны литературоведам. Впрочем, в первой книжке «Московского журнала» не стоит искать чего-то гениального. Всё-таки, главным для Карамзина было публиковать именно «Письма русского путешественника», тогда как прочее — всего лишь прочее.

Однако, «Московский журнал» — прообраз «Вестника Европы». Карамзин желал концентрироваться на происходящих в мире событиях, для чего обещал выполнять в том числе и переводы из иностранной периодики. Помимо этого, журнал переполнялся стихотворными работами без какой-либо поэтической ценности. Читатель может возмутиться, так как для журнала мог творить Иван Крылов. Разве не ему принадлежат инициалы «И.К.»? А и то и просто стихи подписывались буквами, вроде «И.», либо «К.»? Конечно, в таком можно видеть и руку самого Карамзина. Некоторые стихотворения приписывают Державину. В целом, в первой книжке читатель может найти следующие стихотворения: «Время», «Видение мурзы», «Филлиде», «Истукан дружбы», «Червонец и полушка», «Эпитафия».

После раздела со стихотворениями Карамзин поместил начало «Писем русского путешественника», описывая путешествие от Твери до Мемеля.

Следом анекдот «Самоубийца». Рассказывалось про священника, ставшего мрачным. Но у этой истории не было юмористической подоплёки, так как раньше под анекдотом понималась любая история, должная содержать скрытый смысл. Вот и в анекдоте про самоубийцу повествование свелось к обнаружению тела священника в реке.

Следом театральная заметка на постановку «Эмилии Галотти» и критический обзор на произведение «Кадм и Гармония, древнее повествование, в двух частях».

Заканчивалась первая книжка «Московского журнала» статьёй из издания «Французский Меркурий» за подписью некоего Шанфора под названием «Путешествие Г. Вальяна во внутренность Африки через мыс Доброй Надежды в 1782, 83, 84 и 85 году». Получалось, что помимо «Писем русского путешественника» читатель внимал ещё и рассказу о похождениях иностранца по совсем уж далёким от понимания местам. С другой стороны, не мог ведь Карамзин осмелиться в царствование Екатерины Великой писать про французскую современность, слишком опасную для всякого монархического строя. Гораздо лучше сообщать про нейтральные темы. Например, как чувствуют себя французы в окружении африканских племён. Повествовать там было о чём, учитывая насколько африканская обыденность в те годы оставалась незнакомой для большей части европейских жителей, особенно проживавших в России.

Именно таковым по содержанию стался журнал. Трудно судить, насколько читатель проникся его содержанием. Ничего интересного на страницах читатель найти не мог. Поэтические вирши не могли послужить привлечению интереса, французский анекдот, рецензии и статья об африканских путешествиях — в той же мере не становились интересными. Да и «Письма русского путешественника» не привлекали внимания. Карамзин пока ничего особенного не сообщал. Но так кажется сейчас. В 1791 году всё могло восприниматься совершенно иначе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В «Юности» Толстой дозволил главному герою утопать в фантазиях. Утонул в мечтах и сам Лев. Но всё-таки он не обошёлся без привнесения в сюжет необходимости осознания тщетности надежд. Главный герой должен был прийти к неизбежно должному случиться — к краху так и не сбывшихся ожиданий. Может поэтому Толстой не стал продолжать повествование впоследствии, поскольку пришлось бы искать для главного героя оправдания, которых он более не заслуживал. В глазах читателя разрушался образ представленного на страницах человека. Некогда дитя, потерявшее мать, потом отрок, живший бесцельно, ставший юнцом, мыслившим себя мудрым старцем, к окончанию «Юности» низводился до положения отщепенца, чья гордыня удостоилась справедливой кары. Пусть читатель понимал: в будущем главный герой обязательно возьмётся за ум, научится жить в согласии с миром, принимая окружающую действительность без лишнего украшательства… Всё же оставалось ясным — всего этого может и не быть. Да и к чему вести повествование дальше? Этого Толстой тогда мог и не понимать.

С первых страниц «Юности» читатель видит главного героя, озабоченного мечтами. Ещё ничего в жизни не понимая, главный герой живёт думами о собственной старости, когда вокруг него соберутся люди, отдавая полагающиеся почести. Каждое слово его станет бальзамом для всякого. Самое же основное, главный герой полон уверенности, будто его понимание происходящего в жизни не претерпит изменений. Отчего бы в подобном ходе мысли читателю не вспомнить о том, какие мысли одолевали его самого в тот же самый период? Ведь многие мыслят нечто для них приятное, к чему они готовы стремиться, что будут стараться поскорее приблизить. Вот и главный герой у Толстого переполнен фантазиями.

Если следить за повествованием, видишь, насколько Толстой симпатизирует главному герою, поскольку строит рассказ от его лица. В тексте не встречается отступлений, чтобы читатель смог понять, до какой степени главный герой наивен. Надменность должна восприниматься за ярчайшую черту его характера. Главному герою кажется — вокруг него бездари, ни к чему в жизни не способные. С ними и разговаривать не стоит. Они достойны только одного — презрения. И главный герой всех вокруг презирает, считая за людей второго сорта. То есть он никого не относил к тем, кто способен быть с ним на одном уровне.

В какой-то момент Лев понял невозможность продолжения повествования в подобном духе. Но для такого развития событий требовалось подойти. Читателю сперва полагалось убедиться, причём вместе с главным героем, до какой степени мир может быть жесток. То есть не всё в мире обладает благородством. Его — главного героя — ряд преподавателей сочтёт за слабого ученика. И Толстой пытался взывать к совсем другим чувствам. Получалось так, что главного героя несправедливо обижают, в нём напрасно сомневаются, ему специально не дают права на получение образования. Однако, Лев согласился на необходимость наказания для главного героя. Нельзя было делить людей по каким-либо принципам, толком самих людей не зная. Для того жизнь и даётся человеку — научиться понимать окружающую действительность, либо сгинуть, не смирившись с нанесёнными обидами.

Стоит ли осуждать главного героя? Так поступать не следует. Толстой описал в произведении обычного человека, чьи мечтания всегда сталкиваются с преградами. И хорошо, когда это случается не слишком поздно. Получив урок, главный герой после обязан был образумиться. Например, взяться за перо, став писателем. Вероятно, так бы оно и сложилось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Задумав большой труд, Лев Толстой должен был его реализовывать. Но «Детство» уже написано, «Четыре эпохи развития» никак не складываются, зато есть желание продолжить воплощать мысль. И Толстой взялся за создание продолжения истории. У главного героя умерла мать, он должен теперь становиться на ноги под руководством гувернёра. Но и тут нет везения. Всё складывается против него. Немного погодя главный герой получает огорчительное известие — гувернёр должен покинуть воспитанника. Почему? Это не так важно для сюжета. Толстой посчитал гораздо более важным изложить рассказ жизни гувернёра. Так Лев превращал повествование об отрочестве в жизнеописание Карла Ивановича. В дальнейшем в тексте Толстой продолжил философствовать, рассуждая даже о таком спорном термине, каковым является понятие «табула раса».

Что же читатель должен знать про Карла Ивановича? В тексте не нашлось упоминанию, насколько важным для главного героя являлось воспитание под руководством именно такого наставника. Всё-таки для России тех лет уже остро не стояла проблема заграничных воспитателей, они были выведены на «чистую воду» постоянными насмешками, обличавшими необразованность всех тех, кто ехал в Россию, ничего из себя притом не представляя, зато обладая единственно полезным навыком — они владели иностранным языком, которому могли научить дворянских детей. Читатель, знакомясь с предысторией Карла Ивановича, видит как раз такого человека, чья судьба сталась для него настолько печальной, из-за чего ему пришлось спасаться в России от преследования, тогда как перед ним не стояло задачи ехать на заработки. Вместе с тем, читатель волен увидеть в Карле Ивановиче того, кого прочили русским детям в воспитатели и учителя, поскольку десятью годами позже, если исходить из даты написания «Отрочества», в обществе всерьёз начнут рассуждать, насколько целесообразно позволить отставным солдатам заниматься обучением в отдалённых уголках России.

Всё-таки Карл Иванович не был отщепенцем. Он происходил из благородной семьи, стал солдатом, воевал, вернулся домой, сказал лишнее в присутствие постороннего человека, пал жертвой доноса, в конце-концов оказавшийся неугодным для прежнего отечества. Поэтому нет нужды рассуждать, насколько полезным или вредным могло быть преподаваемое им воспитание.

К концу повествования читатель видел в главном герое уже возмужавшего отрока, задумавшегося о необходимости получения образования. Необходимость покидать отчий дом — это и есть конец отрочества. Юность главный герой думал встретить в стенах университета на математическом факультете.

Получается, в совокупности замысел Толстого имел место на воссоздание в форме художественного произведения. Другое дело, реализация оставляла желать лучшего. Вновь приходится сослаться на юный возраст автора. Как бы это не могло показаться странным, всё-таки писал Лев о таких моментах, которым оставался подвержен сам. Он не мог ещё провести грань между детством и отрочеством, поскольку не ушёл от оных и сам. Требовалась мысль более зрелого человека, до чего Толстой дорасти не успел, невзирая на ту мудрость, которой он оказывался наделён, либо каковой он казался наделён.

Говоря о «табула раса», Лев встал на точку зрения тех, кто доказывал отсутствие «чистой доски». Толстому думалось, будто человек не приходит в мир без знаний, каждый с рождения наделяется тем, к чему пришли его предки. Точно сказать насколько это имеет место быть в действительности никогда не станет возможно, пока сам человек не научится определять, какими именно качествами должны быть наделены люди изначально, формируясь ещё на стадии плода, а то и в момент зачатия. Но рассуждать об этом пока нет смысла, так как от обладания этим знанием ни на какие процессы в обществе влияния оказано не будет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ещё одно погружение в историю от Александра Островского. Теперь следовало познакомиться с зарождением в России театральной деятельности. Случилось это за двести лет до написания пьесы, поэтому произведение планировалось поставить к определённой дате. И Островский ответственно подошёл к исполнению замысла, проведя изыскательные работы, знакомясь с «Домостроем», трудами Тихонравова и Забелина, включая прочие источники. Требовалось воссоздать былое в самом близком его подобии. Возникли трудности с подготовкой к постановке, так как содержанию не хватало требуемой от пьесы театральности. Но была ли постановка осуществлена? Безусловно. Только не там, где Островский того желал. Да и в последующем к пьесе отношение оставалось прохладным. Однако, невзирая на содержание, смысловое наполнение у текста всё-таки имелось.

Задача, которую хотел Островский отразить, — показать, как на Руси происходила перемена понимания умения увеселять людей артистической игрой. С древности по краям и весям бродили скоморохи, чьё умение — интересное представление. Скоморохи могли забавно шутить, рассказывать истории, петь, играть на музыкальных инструментах, танцевать. Но чаще скоморошество сравнивается с шутовством, кривлянием без особого смысла. Главным было именно увеселять людей. Вполне очевидно, театральная деятельность стала бы восприниматься в той же мере. Кто согласится стать актёром из высшего сословия? Прежде такого не бывало, чтобы человек от власти исполнял роль скомороха. Имелось единственное исключение, когда человек признавался за блаженного.

Проблема сводилась к тому, что театр нужен не для простых людей, а для знати, поскольку иначе он ничем не будет отличаться от простых народных забав, где увеселением занимались скоморохи. Но тогда никаких отличий не будет, разве только у скоморохов появится постоянное место для представлений. Весь этот разговор кажется сомнительным, а значение увеселений на Руси словно принижается. Хоть ссылайся на испанских хугларов, французских жонглёров, либо на тех же древних русских сказителей, чьё восприятие построено на народной мудрости, выраженной посредством хорошего рассказа и артистизма. Может где-то случилось разорваться преемственности прошлого с настоящим, под воздействием ига или в качестве последствий Смутного времени, но положение в семнадцатом веке нужно воспринимать именно в таком виде, где скоморохам отводилось наиважнейшее значение для увеселения людей.

Что показал Островский? Он взял персонажа, наделил стремлением к артистизму, решив на его основе показать, каким образом происходил слом традиций. Ведь нельзя было заявить о желании стать скоморохом. А иначе такого желания понять не могли, поскольку театральная деятельность другим образом восприниматься не могла. Ежели кто захотел веселить людей, уважаем в обществе быть не может. Да и человеком, претендующим на уважение, ему с той поры не бывать. Как не пытайся себя преподносить, исправить положение не сможешь. Разве только станешь скоморохом не на народных гуляниях, а для узкого круга избранных, куда будут входить царь и его приближённые.

Примерно так трактуется содержание пьесы. Сюжет сам по себе кажется примечательным. Мало кто задумывался о театре в Русском царстве, но он имел место быть. Существовали и проблемы, вроде отсутствия драматургии непосредственно в России, но они не заставят себя ждать, пусть и появившись относительно поздно, когда необходимость существования театра не ставилась под сомнение. Впрочем, до настоящей театральной деятельности всё равно было далеко, ситуация начнёт исправляться ближе к наступлению века уже восемнадцатого, невзирая на слабость позиций именно русской театральной школы, продолжавшей уступать актёрским труппам из Италии, Франции и Германии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В поисках нового сюжета Островский опирался на происходящее вокруг. Если становилось известно о каком-либо событии, его можно рассмотреть на собственный лад, представив ситуацию такой, какой кажется наиболее удобным. Например, дела дворян всё более расстраиваются, поскольку не хватает соображения, каким образом управлять поместьями. Постоянно приходят известия, как то одно семейство распродаёт имущество, то — другое. Причём это происходит не сразу, продажа совершается по частям. Сперва приходится выручать деньги за земельные наделы, потом за остальные владения, вплоть до поместий. И на этом пути расстройства финансового положения возникают моменты, благодаря которым может получиться вновь вернуть утраченное. Однако, чаще всё шло на слом, на долгое время меняя старых владельцев на новых. Продавались и леса, на которых должен был быть особенно повышенный спрос. Стоило бы увидеть в пьесе Островского предостережение, чего не случилось. Наоборот, Александра обвинили в отсутствии литературного вкуса.

Отчасти обвиняли Островского справедливо. Не столь красочно он стал писать. А может им поднималась тема, где не описывалось такого, что способно задеть чувства людей. Всего лишь продаётся лес, причём не совсем способной к таким делам хозяйкой, её легко обвести вокруг пальца, она и не станет сильно возражать. Вполне может оказаться, за проданный лес не до конца уплачено, хотя по документам получается так, словно покупатель расплатился сполна. Может следует сказать о честности, присущей дворянам? Вполне можно выработать и такой вывод. Но лучше думать, насколько помещики измельчали, ни к чему не ставшие способными, тогда как их предки отличались умом и сообразительностью. Только к чему играть со словами и определениями? Александр продемонстрировал, как деньги уходят от тех, кто не умеет ими распоряжаться. О другом читателю даже не следует думать.

Темы денежных средств коснулось и содержание следующей пьесы «Не всё коту масленица». Теперь Островский более наглядно показывал, насколько деньги бесполезны людям, желающим приобретать им потребное, но чего они сделать не в состоянии. Некогда расположение родителей девушки специально покупалось, как на уровне помещиков (за право жениться хорошо приплачивали), так и среди крестьян (буквально пропивавших дочерей, потому как существовала такая традиция). С годами пришлось переосмыслить потребность в денежных средствах, которые могут быть быстро растраченными. В чём тогда необходимость отдавать дочь за богача? Только вот Александр уже не сводил суть к расхождению во взглядах между помещиками и прочим людом. Нет, Островский выводил в качестве действующих лиц купеческие семейства. И на сцене должен был происходить выбор между богатым купцом в возрасте или более бедным молодым человеком, в чьи перспективы вполне можно поверить.

Насколько такое содержание могло заинтересовать зрителя и читателя? Смотря как его раскрыть. Чего не случилось. В том не стоит искать никакой вины. Редкий писатель способен выдавать ежегодно результат, становящийся выше других на голову. Скорее нужно говорить про проходной литературный труд, на том и основанный, что где-нибудь случилась подобная история, теперь Островским раскрывавшаяся под видом драматургического произведения. Только так и остаётся думать. Вполне может быть, Александр размышлял над другими сюжетами, должными стать подлинно интересными. Допустим, его могла заинтриговать идея создания пьесы для совсем юных зрителей, наподобие сказочного повествования. Почему бы такому не случиться? Пока таковых мыслей не появлялось в голове, приходилось работать с имеющимся материалом. Раз произошла свара между купцами из-за женитьбы, а других сюжетов нет, то следовало взяться за раскрытие именно этой темы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Островскому указывали на провальные результаты его изысканий на историческую тему, это не мешало Александру продолжать трудиться над сюжетами. Он был прав, неважно, как к твоему творчеству относятся другие, только бы у тебя имелось желание созидать нечто новое, к созданию чего ты готов приложить руку. Да, пьеса «Тушино» (ещё одна пьеса на тему Смутного времени) вышла не совсем удачной. Вернее, оказалась полностью провальной. Если на прежние постановки люди ходили с ожиданием раскрытия социальных проблем, над которыми они могут поплакать и посмеяться, то вновь наблюдать за историческим сюжетом, лишённым привязки к текущему моменту, мало кому могло захотеться. Может Островский излишне верил в свои силы, всё-таки уже не безвестный драматург, а личность, примечаемая на самом высоком уровне. Вполне можно вспомнить про Уваровскую премию, лауреатом которой Александр стал благодаря написанию «Грозы».

О чём говорится в пьесе «Тушино»? Читатель и без того может догадаться, что речь пойдёт про царя Дмитрия Ивановича, он же — Лжедмитрий Второй, он же — Тушинский вор. Несмотря на историческую объективность, так как Лжедмитрий являлся скорее бунтовщиком, не располагавшим законной властью, к тому же выдавал себя за сына Ивана Грозного, избежавшего смерти, то есть продолжающего царствовать, по причине чего его бы полагалось именовать всё тем же Лжедмитрием, без нумерации. Однако, Островский на подобном моменте не делал акцента. Для него Дмитрий — тушинский вор, и никто иной. Потому законная власть представлена на страницах в лице царя Василия Шуйского. Впрочем, об этом лучше судить историкам, учитывая сложность исторического периода, тем более такого, каким являлось Смутное время.

Пьеса у Островского не получилась, чего читателю знать достаточно. Исторических изысканий Александр не оставит. После пьесы «Тушино» он примется за переработку труда, оставленного Гедеоновым без завершения. То литературное творение касалось времени правления Ивана Грозного.

Другая пьеса, не встретившая зрительского внимания, — «Горячее сердце». Над её созданием Островский трудился по завершению пьесы «На всякого мудреца довольно простоты». Особой проработки Александр не предлагал, сообщая историю без лишнего интереса, повествуя без надрыва. Происходящее касалось любовного чувства между девушкой и её избранником. Проблематика создавалась из необходимости понять, насколько жених достоин невесты. При этом невеста не была чрезмерно взыскательной, но и не соглашалась видеть в качестве мужа человека без внутренних принципов, слишком расхлябанного, на кого не сможет положиться. Пусть девушка любила парня, и соглашалась ждать его из армии. Парень служить отказался, найдя для того причину, вместо чего предпочёл прослыть за шута. Продолжать любить такого человека девушка не пожелала, сделав выбор в пользу другого.

Читатель может принять подобное отношению к творчеству Островского за недостойное. Ничего с этим не поделаешь. Не всегда писатели способны создавать подлинно прекрасные творения, порою нисходя и до проходных работ. Часто писатель не может понять, насколько его работа окажется нужной обществу, тогда как интерес к произведению у него сугубо собственный. Так или иначе, для читателя Островский чаще заканчивается ознакомлением с одной, либо с двумя пьесами, тогда как прочее его творчество остаётся вне пределов внимания. Поэтому нет смысла придавать значение абсолютно всему, учитывая, насколько тому же читателю присущ интерес к критическим заметкам на ту самую одну пьесу, либо на две.

Невзирая на временный спад интереса к творчеству, Александр продолжит трудиться. И через десять лет он напишет своё второе знаменитое произведение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что было в прошлом, будущего касаться не может. Поэтому не сможет вчерашний день повториться в дне завтрашнем. Обязательно проявятся отличительные черты, заставляющие иначе смотреть на действительность. Неважно, как на мир смотрели предки, не им предстоит решать, чему и каким образом происходить. Но человек не способен за один миг измениться, продолжая оставаться верным собственным взглядам. И из-за этого постоянно происходят конфликты. Впрочем, всему суждено кануть в небытие, обязательно из него потом возвращаясь. Такова история человеческого рода, уходить от одного, чтобы к нему затем вновь стремиться. Пока же, раз разговор касается пьесы Островского, нужно остановить мгновение, и увидеть одно из времён, когда былое продолжало оставаться, ни в чём не собираясь сдавать позиций. Впрочем, дело касалось извечной человеческой страсти: легко наживаться, почти не прилагая к тому усилий.

Что делать в мире человеку, готовому под него подстраиваться, не прибегая к излишне бесчестным способам? Ему будет тяжело, поскольку таких людей никогда не ценили, особенно в России. За доказательство может быть приведена классическая русская литература, нисколько не способствующая благостному восприятию, когда на страницах описывается единственное желание — урвать кусок пожирнее, не взирая на способы и последствия. А ежели заводится персонаж, так и не воспользовавшийся служебным положением, — его начинают презирать. То есть живут в России порядочные люди, но они чаще становятся неугодными. Причина того очевидна! Имеющий деньги, при том лишённый возможности ими воспользоваться для решения проблем, останется недоволен, и всё-таки найдёт способ воздействия, поскольку в России гораздо больше людей беспринципных. Какой бы сия правда горькой не была, только против неё возражать бессмысленно: можно оспорить утверждение, нельзя изменить само положение.

Вновь у Островского задействован молодой человек из пьесы «На всякого мудреца довольно простоты». Потому и читатель должен надеяться на сюжет, раскрывающий малоприятные темы. С одной стороны вниманию представляется уверенность в правильности совершаемого, желание достижения лучшей доли, медленная поступь к нужному результату, твёрдый расчёт на извлечение выгоды, без какого-либо опасения. С другой стороны — такая же уверенность, такое же желание, но быстрая поступь и знание о должном последовать крахе. Вполне очевидно, молодой человек предпочтёт честные методы, ни в чём и ни кого не обманывая, либо обманывая, но только тех, кто обманываться рад. А вот другие действующие лица произведения будут стремиться к достижению результата любыми способами, пускай и бесчестными. Им оказывается угодным обрастать связями, финансами и расположением, брать деньги в долг, жить на широкую ногу, невзирая на обязательное наступление момента необходимости возвращения взятого, чего они сделать не будут способны, так как того и не планировали делать.

Отдельного разговора достойна девица, по привычке предков желающая обзавестись богатым мужем, сама не способная ничего дать, лишь имеющая намерение жить за счёт мужа. Что с такою делать? Разве перевоспитывать, причём посредством унижения. Только вот унижение происходит не на физическом уровне, просто требуется морально сломать человека, поставив его перед необходимостью иначе понимать устройство жизни. В России более не было такого, чтобы кому-то кто-то за бесплатно давал ему потребное. Отныне все, в том числе и помещики, обязаны были думать о хлебе насущном, должные едва ли не самостоятельно боронить поля и производить посевы. Вот и девица окажется поставленной перед условиями, когда ей придётся трудиться, иначе она и вовсе никому не окажется нужна.

Читателю следует усвоить из содержания следующую мораль: сколько бы общество не изменялось, сами люди не изменяются.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вспомнил Островский, в каком виде лучше его пьесы воспринимаются, снова приступил к описанию быта, создав произведение на злобу повседневности. Теперь Александр рассказывал, как молодые люди могут добиваться успеха в жизни, прикладывая к тому не такие уж и большие усилия. Требуется малое — постоянно и безостановочно льстить. Не имеет важности кому, главное для всех оказываться угодным. С таким подходом очень скоро обретёшь успех, будешь пользоваться уважением, к твоему мнению начнут прислушиваться. Просто каждый человек желает слышать в свой адрес одобрительные и ободрительные слова, ради чего он будет готов тебя носить на руках. Так и происходило в очередной пьесе Островского, за тем исключением, что произведение требуется подкрепить моралью. И она звучит примерно так: лги во имя лжи, оставаясь честным наедине с самим собой.

Согласно сюжета молодой человек решил добиться успеха в жизни, для чего думал устроить будущее за счёт дальнего родственника. Как к нему подойти? Явно родственник не соизволит опуститься до нужд молодого человека, к тому же для него — практически постороннего. Очень просто! Нужно явиться к нему, будто желая снять квартиру, попутно рассказав, какой ты замечательный, сколько в тебе достоинств, насколько высоко ты себя ценишь. Когда собеседник тобою заинтересуется, признаться, что наслышан в здешних местах про своего дядю, с которым знакомства прежде не имел. Вполне очевидно, дальнему родственнику придётся признать родную кровь… да ещё и такую, пришедшуюся ему по душе. Добившись желаемого, молодой человек продолжит укреплять позиции, льстя всем прочим действующим лицам. Женщин, чей порог перешагнул молодость, он будет описывать за красавиц, кого в прежней мере красит юность. И это лишь начало, так как планов у молодого человека много.

Островский специально заставил молодого человека писать дневник, где тот излагал всё таким, каким оно было. Честно описывая характер дяди, его жены, их доверчивость, не жалея на то чёрных красок. Туда же заносит сведения о прочих лицах, никому не давая лестных характеристик. И это при том, что в лицо никому из них не говорил слова правды, всегда приукрашивая действительность, неизменно выражаясь посредством лести. Вот этот дневник и мог погубить молодого человека, когда его содержание станет общеизвестным. Что останется делать молодому человеку? Наконец-то честно всем сказать, как к кому относится, и как ему было просто входить в доверие. А если его возьмутся осуждать, тогда он волен оскорбиться, поскольку на правду нельзя обижаться, за неё следует хвалить. Ведь говори людям правду изначально, так бы и продолжил бедствовать, ничего не приобретя. В любом случае, теперь каждый знал правду, вполне понимая, так думал не только молодой человек, к таким мыслям склонялись абсолютно все, о чём сохраняли молчание, даже между собою продолжая льстить в адрес третьих лиц.

Ничего с этим не поделаешь, так устроен человек, желающий слышать приятное, каким бы негодяем он не был. Да и лесть не подразумевает обман. Молодой человек мог на самом деле думать так, как относился к каждому из действующих лиц. И не будь в произведении дневника — пришлось бы говорить о том, насколько сердце молодого человека очерствело, а душа — черна. А так — вполне светлый человек, едва ли не ангел, с кем обязательно нужно водить дружбу.

Касательно содержания каждый читатель вынесет собственную правду. Была бы какая-нибудь правда настоящей. К сожалению, всё настоящее — чей-то временный вымысел. Вот и у Островского показана временность, способная для каждого оказаться настоящим.

Автор: Константин Трунин

» Read more

О чём следует рассказывать читателю? Может о правде бытия? Именно так решил Лесков, приступая к художественному творчеству. Довольно уже оставаться малоизвестным писателем, в основном публиковавшим безымянные заметки в периодических изданиях. Потомок ещё горько вздохнёт, толком не умея разобрать, к чему именно Николай сумел приложить руку, так как не всякий исследователь возьмётся за его творчество с полным осмыслением необходимости разбираться в авторстве текстов, чьё смысловое наполнение более не будет представлять интереса для потомков, оставаясь лишь в качестве свидетельства прошедшего. Но и своего имени Лесков не открывал, создавая истории под псевдонимом «М. Стебницкий». Пусть ещё не заявлял о себе, зато стал тем, кто обрёл лицо.

Рассказ «Засуха» — своеобразие крестьянского быта. Совсем недавно случилась отмена крепостного права, теперь каждый был представлен сам себе. Какой с того толк людям, продолжавшим воспринимать мир с позиций неосведомлённости о происходившем? Крестьянин остался богобоязненным, предпочитающим замаливать каждую беду. Теперь его более не кому оставалось защищать, если только Богу. И на божественную сущность приходилось уповать при всякой неурядице. Как пример, случилась засуха, не позволявшая людям надеяться на лучшее. Им думалось, вскоре предстоит погибнуть, так как дождя они всё никак не могут выпросить. А почему засуха вообще случилась? Не по причине циклических явлений в природе, ибо засуха поражала Россию с завидной регулярностью. Причиной стало иное происшествие — похороны пономаря.

Так совпало, что вслед за похоронами разразилась засуха. Коли так, то могилу следовало раскопать. Деяние сие воспринималось за кощунственное, требовалось получить разрешение от священника, которого тот не дал. Тогда мужики выкопали тело, оставив пока вне земли. И чаяния их оправдались — с неба хлынула вода. Причём лило с такой силой, отчего крестьяне и вовсе испугались, поскольку теперь могли погибнуть от обилия дождя. Тогда решили пономаря заново похоронить, да тело смыло. Пошли вновь к священнику, честно обо всём сообщив. Добавив и такое шокирующее обстоятельство, как надругательство над трупом: содрали с него сало на свечи.

Как с такой паствой управиться? Остаётся развести руками, обращаясь к Богу, укоряя людей, живущих не в свету божественной воли, а в темноте мрака из предрассудков. Священник не стал надеяться на провидение, отправившись к помещику, чтобы уже от него принять укор по собственному адресу. Ведь кто, как не священник, должен уметь давать пастве наставление, так ей нужное?

Повествуя о таком событии, Лесков наполнил содержание художественными элементами, без которых повествование могло сойти за пересказ событий, а то и не одобрено к публикации, настолько тяжёлым для восприятия могло оказаться. И без того тяжело проводились реформы в государстве, так ещё и на благо людей, к ним вовсе не подготовленным.

Другой рассказ Николая — «В тарантасе». Сюжет представлялся читателю в качестве разговора действующих лиц. Таким образом повествовать в российской журналистике любили, порою нисходя до создания подобия небольших пьес. Действующие лица рассуждали у Лескова о насущных проблемах, вроде осмысления стремления народа к воровству. Неужели такая черта присуща сугубо русским? Разве немцы не воруют? Или склонность немцев к мошенничеству за воровство считать нельзя? Да и шведы воруют, и англичане тем же грешат. Потому не надо возводить напраслину, мало кто к такому не имеет склонности.

Проба пера в качестве автора художественной литературы вышла для Николая удачной, его изысканиям способствовало и правление царя Александра Николаевича.

Автор: Константин Трунин

» Read more