Author Archives: trounin

Олег Волков «Егерь Никита» (1948)

Волков Егерь Никита

Волков любил писать о людях, говоря о сломе их жизненного уклада. Сперва он проявлялся падением Империи и попытками встать на ноги при советской власти, после — испытанием судьбой в годы Великой Отечественной войны. И получалось так, что спокойного существования не получалось. Всегда находились причины, почему приходится терпеть нужду или испытывать неприятности. Особенно ярко Олег это отразил, рассказывая про егеря Никиту, с которым он, если верить повествованию, имел дело в пору своей юности, навсегда запомнив сего человека.

Тяжело жилось при барах, не легче потом, но всегда помогал сладить с обстоятельствами особый нрав, коим Никита обладал. Он любил природу, всё знал об охоте и не мог терпеть человеческого желания истреблять окружающее, если тому нет разумного объяснения. Положение бар ухудшалось, им ничего не оставалось, как продать лес, тем обрекая заботу егеря на поругание порубщиков. Никите пришлось смириться, но прежде показать всем, почему не стоит безнаказанно рубить посадки, пускай он перестал над ними быть поставленным охранником. В будущем ему аукнется такое отношение, но до того момента предстояло дожить.

Своеобразных порядков придерживался Никита. Рассказчика он обучал охоте, но ругался, когда тот не попадал в цель. Мог и вовсе отказаться обучать, ежели необходимо было заниматься покосом. В собственном доме Никита вообще никакой работы не делал, поручив весь труд жене, в том числе и тяжёлый. Знал себе цену Никита, поэтому не принимал осуждающих взглядов, ибо то считал правильным ходом вещей, не требующим постороннего вмешательства. Но жизнь складывается вне желания человека, поэтому пришлось принять становление нового государства.

Никита никогда не надеялся на других, ничего не требуя. Выбив себе справку о должности по охране леса, он не думал просить зарплату, исполняя обязанности на совесть, поскольку не желал иного, кроме как беречь лес от порубщиков и браконьеров. Своей честностью он успеет нажить множество врагов, так как исполнительных людей мало, зато шантрапы в русских землях всегда оказывалось с избытком. Придётся расцвет оной на период немецкого вторжения, против которого бесполезны все ухищрения Никиты, ведь никто не послушается ограничений, когда кругом гремят орудийные залпы и обесценивается человеческая жизнь.

Волков добавил драматизма, показав характер Никиты до конца. Егерь мирился с порядкам бар, не чинил препятствия советской власти, но истреблять врагов государства посчитал обязательным делом. Поступил он тем же образом, каким русские предпочитали бороться с превосходящими силами, заманивая их гостеприимством. Нужно создать положительное о себе впечатление, добившись доверия, и только тогда действовать, нанося сокрушительный удар. Об этом всегда следует помнить, когда речь заходит о России. Правда сами русские не до конца понимают, почему они столь радуются, начиная крушить, как только к тому появится возможность. Просто они действуют интуитивно.

Потому и погиб егерь Никита, что не стал жалеть жизни, собравшись в одиночку уничтожить немецких военных, напросившихся к нему на охоту. Всё было проведено в лучшем виде, и быть окончанию повествования не таким печальным, не подведи Никиту другая особенность русского характера — выраженная нерадивостью. Егеря подвела винтовка, допустившая осечку. Не случись этого, быть немцам безвестно сгинувшими, уничтоженными одним человеком, у кого была возможность осуществить задуманное. Приходится сожалеть, но прошлого не перепишешь. Представленный Волковым Никита достойно жил и храбро погиб, должный стать примером доблести, проявленной из-за необходимости, и оказавшейся напрасной, из-за той же необходимости.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Диоген Лаэртский «История философии. Книга IV. Академики» (III век)

Диоген Лаэртский О жизни учениях и изречениях знаменитых философов

Четвёртую книгу Диоген посвятил наставникам Академии, основанной Платоном. О них самих известно крайне мало, в основном благодаря Диогену мы и можем сказать несколько фактов. Они строго не придерживались взглядов Платона, порою отличаясь разительными высказываниями. Основное назначение Академии заключалось в необходимости собеседников разговаривать, тем приходя к истинному пониманию вещей. Иногда это приводило к суждениям, что необходимо отказаться от суждений вообще.

Вторым наставником Академии, после смерти основателя, стал Спевсипп, приходившийся Платону племянником. Его заслуга — нахождение между науками сходных черт. Его же заслуга — разработка способа переноски хвороста в охапках. Он оставил множество диалогов и записок. Умер по одной из следующих причин: наложил на себя руки в старости или его заели вши.

Третий наставник — Ксенократ. Был ленив и малоподвижен, терпел любую физическую боль, не терпел лжи, ему одному афиняне позволяли говорить на суде без принесения присяги, не брал лишнего, писал стихи. О нём известно также, что он сопровождал Платона в одной из поездок на Сицилию.

Четвёртый наставник — Полемон. Некогда склонный к разврату, образумился после услышанных речей Ксенократа о воздержанности. Следом за ним наставником стал его любовник Кратет. Подобного рода характеристики часто встречаются у Диогена, всякий раз обращающего внимание на близость не только в духовном, но и физическом плане, особенно между двумя мужчинами, практически всегда игнорируя роль женщин в качестве вторых половин упоминаемых им философов. В одно время с Кратетом слушателем Полемона стал Крантор, но в качестве наставника Академии он не упоминается.

Шестой наставник — Аркесилай, придерживавшийся скептицизма. Считал, что знаемого вполне достаточно, поэтому не занимался составлением трудов. Невозможно представить, как могла существовать Академия под его руководством, если философские беседы теряли смысл. Может поэтому слушателем Академии тех лет был Бион? О котором Диоген сообщает, будто его отец торговал солёной рыбой, а мать трудилась в блудилище.

Седьмой наставник — Лакид. Не привнёс нового, умер от пьянства. Ставший следующим после него наставником Карнеад поддержал воззрения стоиков, сказав: природа создала — природа и разрушит. Последний упоминаемый академик Клитомах написал множество трудов, о которых известно только со слов Диогена. Он поддерживал необходимость воздержания от суждений. Он же в конце жизни встретил в Афинах юного Цицерона.

Пример платоновской Академии — яркая характеристика того, как философия стремится к вырождению. Человек обязан придти к заключению о тщетности бытия, неспособности повлиять на происходящее и несостоятельности всех истин, какие могут придти на ум. Но людское желание видеть в окружающем смысл заставляет искать объяснение действительности, изначально лишённой разумного осмысления, в силу обстоятельств, не позволяющих человечеству достигнуть единого мнения, что в свою очередь приводит не к словесным перепалкам, а к военным действиям, далёким от всего, к чему стремится философия.

Приведённые Диогеном наставники очень быстро осознали, насколько глупа софистика, не дающая ничего, кроме возможности ощущать правоту слов. При этом, уже из диалогов Платона, было понятно, насколько затруднительной является доказывающая правоту одного из собеседников беседа, чего не придерживались другие участники, оставшиеся при своих представлениях, так и не изменившие взглядов. Только читатель диалога мог сделать вывод, словно тот же Сократ говорил мудро, тогда как он преследовал цель всего лишь оказаться наиболее правым.

В следующей книге речь пойдёт об Аристотеле и перипатетиках. Предстоит понять, если одно направление мысли приходит к неприятию суждений, то будет ли стремиться к нему другое направление той же изначальной мысли.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Диоген Лаэртский «История философии. Книга III. Платон» (III век)

Диоген Лаэртский О жизни учениях и изречениях знаменитых философов

Названный Аристоклом, получивший прозвище Платон, являвший учеником Сократа, вошёл в историю как мыслитель, чьи труды доступны потомкам едва ли не полностью. Диоген рассказал о нём отдельно ото всех, сообщив ряд известных ему фактов, в том числе на которые и приходится ныне опираться. Платону на роду было написано стать философом — он являлся потомком Солона. Расцвет его мысли пришёлся на годы скитаний. О нём и по сей день судят по написанным им диалогам, свидетелем которых возможно он являлся.

Италия, Сицилия, школа пифагорейцев — важная особенность в понимании мировоззрения Платона. Там, за пределами Афин, ему грозила гибель, ибо афинян казнили уже за то, что они афиняне. Сама ценность его учения в распространении идей, ибо он первый, кто определил мир наполненным именно идеями, порождёнными всем и порождающими всё. О таком человеке следовало говорить, и о нём считал нужным упомянуть в своих трудах каждый философ тех дней, античности и последующих веков.

Диоген умеет создавать классификации. Не обходит он вниманием и диалоги Платона, первоначально разделяя на две группы: наставительные и исследовательские. Не ограничиваясь поверхностным разбором, Диоген углубился и расширил классификацию, сопровождая собственными измышлениями и теориями. Убедительно выглядеть у него всё равно не получается, поскольку каждый исследователь наследия Платона определит личное о нём суждение, не пользуясь трудами Диогена.

Отдельного упоминания достойно желание понять платоновское учение о душе. Есть ли в нём отсылки к представлениям пифагорейцев? Разбираться с этим нужно сведущим в философии людям, готовым серьёзно воспринимать размышления о том, что человек понять не в состоянии. Хотя и догадывались древние мыслители о правдивом понимании мира, находя тому различные подтверждения, рассуждали они и о материях, поныне считающихся сомнительными, потому и нельзя с уверенностью подходить к разрешению сего вопроса, продолжая строить схожие догадки, лишённые возможности проверки доказательства их истинности.

Как короткая заметка о философии Платона, третья книга Диогена несомненно полезна. Но как всё прочее — не оставит следов в памяти. Гораздо лучше прикоснуться непосредственно к трудам исследуемого человека, благо они доступны каждому и не потребуют долгого времени для их усвоения. Было бы на то желание. Всё прочее придётся усваивать из посторонних работ, в том числе и «Истории философии», содержащей важные сведения, более нигде не встречающиеся.

Знает ли читатель, что Платон увлекался борьбой? Во сколько лет он стал слушателем Сократа? Не мешала ли ему борьба заниматься философией? Может борьба повлияла на философию Платона? Судя по оставленным трудам, молодой Аристокл предпочитал следить за другими борцами, нежели самому испытывать силу в поединках. Так и оказывается, что не ведя борьбу напрямую, в том числе и в бесконечных беседах софистов, он наедине отстаивал видение действительности, принуждая соглашаться с его взглядами или их опровергать, но без участия его самого.

Создание диалогов — важная составляющая философии древних греков, дающая представление о стремлении к замкнутости, показывая иное впечатление о былом, будто бы жители Эллады сходились в бесконечных спорах, где кому-то отводилась роль убедительно произносящего речи любомудра. За счёт этого сформировалось определённое понимание прошлого, вступающее в противоречие с письменными источниками. Ведь никто не станет считать, будто тот же Платон полностью отражал в диалогах все моменты бесед, которых вполне могло и не быть в действительности, либо сам факт некой беседы пробуждал желание выразить собственное мнение о том, какие речи могли произносить участвовавшие в ней лица.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Валентина Осеева «Динка» (1959)

Осеева Динка

Не надо искать в книге Осеевой политическую пропаганду, достаточно понять, что главная героиня страдает от слабости ума. Тому в тексте изрядное количество подтверждений, вплоть до той части, где Валентина показывает это наглядно, отобразив низкую способность героини к обучению. Но для автора данная особенность, представленного на страницах персонажа, не является отрицательной характеристикой, скорее говорит о благонадёжности и способности перевернуть устои мира, стоит только попросить помочь.

Повествование начинается издалека, настраивая читателя на длительное знакомство с произведением. Осеева стремится уделить внимание каждому шагу, не давая представления, о чём она желает рассказать. Пусть девочка живёт жизнью её собственного детства, принимает происходящие вокруг события и старается их понять, неважно каким образом. Советский человек обязательно бы всё принял близко к сердцу и высказал одобрение, не разбираясь, какими последствиями обернётся борьба подобных ниспровергателей устоев.

Не надо думать о логичном устройстве мира, когда проще упасть в водоём и плыть, не разбирая пути. Обязательно будешь спасён доброхотами, не смея им признаться в истинных мотивах поступка. Ложь без пользы продолжит множиться, доходя до личной убеждённости в её правдивости. Обманутыми окажутся все, даже самые близкие и родные. Но не из желания скрыть правду, просто хотелось обманывать. В случае главной героини речь опять про её недалёкий ум, заставляющий отказаться от поиска объяснений.

Как так может быть, если за кем-то нанесённые обиды страдают безвинные? В чём вина книги, ежели её персонажей угнетают? Героине то безразлично, она станет топтать любой источник информации, содержащий подобное. Пока она является ребёнком, всё кажется безобидным. Допустимо сказать о неправильности её поступка, необходимости уважать чужое имущество. И пока героиня топчет книгу, до читателя должна дойти мысль, какой хрупкой окажется Россия, стоит динкам подрасти. Они втопчут империю в грязь, поскольку им того захочется.

Валентина не скрывает качеств главной героини. Когда её постоянно оскорбляют, считая то нормой, а она спокойно принимает, не собираясь протестовать, тем вызывает недоумение. Такой агрессивно ко всему настроенный человек, способный на применение крайних мер, никак себя не ценит, допуская отношение, словно он хуже дикого животного. И если Динка лишь размышляет о необходимости убийства царя, то одобряет, когда дети наносят смертельные увечья взрослым. Можно не упоминать про бездуховность главной героини: слабость ума дополняется пустотой души.

К четвёртой части читатель более не проявляет беспокойства касательно Динки. Всё становится окончательно понятным. Ежели человек к чему-то не проявляет способности, он начинает поступать так, будто умеет делать это лучше других. Пусть в школе учителя ставят двойки, разве умный человек станет обращать на такие пустяки внимание? Всякому понятно, коли кто не ценит, значит не стоит ценить и его. Двойку следует ставить как раз учителям, ибо они не умеют учить. Нужно научить их правильному отношению к жизни. Не сейчас, но когда-нибудь героиня получит шанс воздать каждому за нанесённые ей обиды.

Когда книга дочитана, приходит время задуматься, к чему вел читателя автор. В случае Осеевой получается, что произведение писалось о глупостях некой девчонки, жившей определёнными убеждениями, принимая происходящее постоянно оскорбляющим её чувства. И становится понятно, всякое время для главной героини станет причиной недовольства. Вновь загорается огонь в глазах — человек взбирается на баррикады. Родись Динка сто лет спустя, с той же бы уверенностью критиковала власть, готовая участвовать в митингах и заявлять о требованиях.

А может Валентина Осеева мягко намекнула, какие именно люди становятся причиной крушения держав?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Диоген Лаэртский «История философии. Книга II. Сократики» (III век)

Диоген Лаэртский О жизни учениях и изречениях знаменитых философов

Не сократики, но предшественники и последователи Сократа, центральной фигуры философии Древней Греции, казнённого за распространяемые им взгляды. Пытаясь понять представления об устройстве мира и общества тех дней, видишь множество различных взглядов, чаще проистекающих из получившего развитие красноречия. Не имело значения, каким образом человек желал жить, от этого практически ничего не зависело. За каждого жителя греческих полисов отвечало общество, возвеличивающее достойных или изгоняющее неугодных. Кто умел красиво говорить, тот получал более прочих доверительного отношения. И если разговор коснулся Сократа, всем известно, почему он оказался вынужден принять смерть.

Диоген предлагает начать с ученика Фалеса Анаксимандра, создателя солнечных часов. Анаксимандр определил первоначалом всего беспредельное, части которого подвержены изменениям, но само целое всегда остаётся неизменным. Он же дал Земле срединное место, назвал её форму шарообразной и определил, что Луна заимствует свет от Солнца. Его ученик — Анаксимен, последний представитель милетской школы — к беспредельной первооснове добавил воздух, а светила определил вращающимися вокруг Земли.

Слушателем Анаксимена был Анаксагор, он поставил ум выше вещества, в сорокапятилетнем возрасте переселился из Малой Азии в Афины, положив начало афинской философии. Его учеником стал Архелай, почитаемый Диогеном в качестве учителя Сократа, он определил Вселенную беспредельной. Непосредственно Сократ, известный более по диалогам Платона, был силён в риторике, доказывал своё мнение за счёт мнимого разубеждения оппонента, в том находя упоение от разговоров, ибо неизменно должен был оказаться правым. За невозможность вести доказательный диалог, к Сократу часто применяли методы физического воздействия. Известен тем, что редко отвечал на нанесённые ему обиды, поскольку не считал обязательным подавать в суд на каждого осла, пнувшего его копытом.

Одним из первых учеников Сократа стал Ксенофонт, более известный оставленными им трудами об истории и политике. Другой ученик — Эсхин — по версии Диогена убеждал Сократа бежать из тюрьмы, а не Критон, как то следует из диалогов Платона.

Аристипп, основатель школы киренаиков, был первым из учеников Сократа, кто стал брать плату с собственных учеников. Рассказывая о нём, Диоген решил высказать общее мнение, сразу сообщив о различии взглядов последователей афинской школы. Особенно выделен оказался Федон, основатель эретрийской школы. Эти учения в итоге будут переосмыслены Эпикуром. Для киренаиков сущее делилось на резкое движение, приводящее к боли, и плавное — означающее наслаждение. Оба эти состояния не нужно считать отличными друг от друга, поскольку между ними нет разницы. Сколько людей — столько и мнений: лучший возможный вывод, когда стремишься проникнуть в чужие убеждения, объясняемые лишь желаем видеть мир присущим определённому человеку желанием.

Евклид, ещё один ученик Сократа, основатель мегарской школы, предпочитал оспаривать следствия доказательств, считал добро единым и вечным бытием, воспринимаемым каждым в меру его способностей. Стал учителем Стильпона, о жизни которого Диоген приводит ряд историй, не сообщая ничего полезного. В той же мере немногословен Диоген касательно прочих учеников Сократа: Критона, составителя семнадцати диалогов, Симона — тринадцати диалогов, Главкона — девяти диалогов, Симмия — двадцати трёх диалогов, Кебета — трёх диалогов.

Последним из последователей Сократа упомянут Менедем, относившийся к ученикам Стильпона и Федона. Диогену он запомнился изрядной мнительностью и любовью к устроению пиров. Известно о нём мало, кроме осознания того факта, что он просто жил, поскольку был рождён для жизни. Он же определял отрицательные суждения вредными, считая благом закрепление положительных высказываний, формирующих общее и важное для всех мнение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иван Лажечников «Вся беда от стыда» (1858)

Лажечников Вся беда от стыда

Грехи прошлого дают знать о себе в будущем. Если нет надобности хранить тайну, не следует её продолжать скрывать. Боль утихнет, стань она известна как можно раньше. Стоит пройти некоторому количеству лет, окажется трудно воспринимать последствия ушедших в былое событий. Особенно при осознании радужных перспектив, терять которые нет желания. Действительность потому и предстаёт особенно жестокой, перечёркивающей благостное восприятие прежнего понимания обыденности: являясь воспитанницей богатой помещицы, неприятно узнать, что твоим отцом является еврей, из-за чего теперь не быть удачному замужеству. Лажечников жесток, но вместе с тем и трезво смотрит на проблемы современного ему общества.

Ещё не раз Иван затронет проблему становления человека, меняющего жизненные приоритеты. Пока же предлагается ознакомиться с нравственными страданиями действующих лиц драматического произведения, напрямую касающегося судеб людей, не готовых узнать горькую правду. В щекотливом положении окажется жених, самой невесте предстоит посмотреть на себя заново, бороться с призраками былых лет станет даже помещица, обязательно должная иметь некий грех, довольно для неё постыдный.

Лажечников показывает развитие событий с размахом. На сцене присутствует семнадцать действующих лиц, не считая гостей, слуг и крестьянских девушек. Они сходятся и расходятся, занятые беседами, беспрестанно сконцентрированные на разрешении скрытого ото всех секрета, постепенно приходя к пониманию созданной из предубеждений проблемы. В том-то и трагедия участвующих в пьесе персонажей, не желающих иметь евреев в своём окружении. Впрочем, невеста может и не относится к племени иудеев, как оно скорее всего и является, если Лажечников не утаил от зрителя ещё одной тайны. Поэтому здравомыслие возобладает, а доводы разума окажутся весомее возможного общественного осуждения.

Пьеса содержит вкрапления театральных представлений. На сцене разворачивается не одно произведение. Лажечников дополнил повествование древнегреческими трагедиями, тем растягивая и разбавляя основные события, словно придавая происходящему налёт похожего на настоящую жизнь действия. Готовый внимать развитию определённых поступков действующих лиц, зритель наблюдает отстранённые сцены, показанные ему без особой на то надобности.

Погрузив наблюдающих за пьесой в сон, Иван резко пробудит каждого, сообщив неприятное известие, побудив искать оправдание происходящим событиям. Заслуживает ли драма Лажечникова оказываемого ей внимания? Не так значительна тема, отныне ставшая важнее всех прочих. Единственный интересующий момент — состоится торжество или нет. Для этого придётся внимать придуманным Иваном сюжетным поворотам, обязанным в итоге дать ответ на поставленный зрителем вопрос. Понимая, насколько велика в пьесах вероятность гибели одного из ведущих действующих лиц, ожидаешь печального исхода, нежели радостного.

Авторская манера изложения не даст окончательного понимания, почему всё должно было завершиться благополучно. Действующие лица говорят, сменяются, говорят другие, подводя к необходимости принять неизбежное. Может у Ивана имелся наглядный пример, послуживший основой для написания данного драматического произведения? Настолько ладно поставлена завершающая точка, что не знаешь, осуждал Лажечников противников свадьбы или сам подвергал осуждению людей с предубеждениями.

Остаётся пожелать следить за совершаемыми действиями. Не сейчас, но когда-нибудь откроются замалчиваемые секреты, становясь причиной ссор и краха миропонимания. Как знать, не скрывай богатая помещица тайну от воспитываемой ей девушки, так и не быть ничему тому, о чём Иван в данной пьесе написал. Счастье всё равно бы пришло в этот дом, без какого-либо омрачения. Понятен стыд за былое, с ним проще справиться, когда собственные воспоминания о нём сотрутся. Но не лучше ли забыть былое, отпустив его сразу, не запирая на долгий срок от людей, обязанных о том узнать позднее? Ответ проще дать человеку постороннему, нежели лицу причастному.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иван Лажечников — Пьесы (1841-67)

Лажечников Пьесы

Пьесы Ивана Лажечникова подобны его прозаическим произведениям: они обильны вне всякой меры и содержат крупицы полезного действия. Зритель должен был представлять, словно на сцене разворачиваются события одной из книг автора, настолько велико количество представленных лиц, а их беседы ни к чему не ведут. Особенно это заметно по пьесам, написанным в духе исторической беллетристики. Из общего потока выделяется драма «Вся беда от стыда», тогда как прочее можно разобрать, не вдаваясь в подробности касательно содержания каждой из них.

Впервые Иван попробовал силы драматическим очерком «Христиерн II и Густав Ваза» (1841). Рассказ должен был коснуться личности короля Норвегии, Дании и Швеции, сперва изгнанного, а после проведшего почти тридцать лет в заключении. Что привело сего Нерона Севера к свержению? Лажечников попробовал в этом разобраться.

Своеобразным погружением в дни правления Ивана IV Грозного стала трагедия «Опричник» (1842-45), написанная короткой стихотворной строкой, но без рифмы и без намёка на необходимость соблюдения какого-либо ритма. В пьесе выведена фигура царя, показаны бесчинства его придворных и с благом ко всему относящийся Басманов. Вскоре трагедия была запрещена к показу, вплоть до 1859 года.

Комедия «Окопировался» (1854) — водевиль из жизни секретарей. Возможно, современник Ивана находил удовольствие от просмотра разворачивавшегося на сцене действия. Последующим поколениям будет трудно понять парадоксальность ситуаций ушедших в былое эпох.

Драмой «Горбун» (1858) Лажечников отразил понимание проблем России накануне отмены крепостного права. Представленное им действие касается быта разорившихся помещиков, продолжающих желать жить на широкую ногу, но вынужденных перебраться в глухое место. Дальнейшее повествование приведёт к судебному процессу и поистине трагическому финалу.

В 1867 году Иван написал своё последнее произведение — трагедию «Матери-соперницы» о временах правления Ивана III Великого, применив для изложения рассказ белым стихом. Театральности в пьесе от данного способа сообщения зрителю сюжета не прибавилось. Вновь, вместо разделения происходящего на действия или акты, пришлось наблюдать за ожившей беллетристикой, которую приятно читать, либо наблюдать за её развитием на протяжении долгих вечеров, но не стать очевидцем её полуторачасового представления.

По вышеуказанным причинам представлять каждую из этих пьес отдельным сообщением нет необходимости. Основные проблемные места в драматургии Лажечникова ясно указаны. Об их исправлении Иван не задумывался, поскольку с момента написания драмы «Христиерн II и Густав Ваза» ничего не изменил, не дав зрителю и читателю понять, чем отличается роман от пьесы, если не представлять, будто пьеса — это часть так и не написанного романа, практически заготовка, нашедшая себе применение на сцене, ибо развивать повествовательную линию более написанного Иван не хотел или не видел в том смысла.

Знакомясь с творчеством Лажечникова, всякий начнёт думать, словно художественные произведения таким образом и пишутся, чтобы быть менее полезными, без различия насколько достоверно выходит написанное. Особенно удручающе это выглядит, если приходится говорить о содержании пьес, где зритель приближается к последнему действую мелким шагом, заранее зная, что каждый акт принесёт ответ на тот или иной вопрос. В случае драматургии Ивана всё выглядит иначе. Приходится смириться с отсутствием чёткого разделения, не зная, к чему в итоге подведёт происходящее автор, ежели он вообще собирается заканчивать, а не бросить, оставив произведение без логически выведенного окончания.

Прочие рассуждения — попытка оттянуть окончание беседы. Ещё предстоит поговорить о драме «Вся беда от стыда», поняв проблематику взаимоотношений высшего света Российской Империи и евреев. Поразмышлять там есть о чём.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Шаргунов «Катаев. Погоня за вечной весной» (2016)

Шаргунов Катаев Погоня за вечной весной

Если имя Валентина Катаева для читателя ничего не значит, не приобретёт оно веса и после знакомства с биографией в исполнении Сергея Шаргунова. Так и останется непонятным, почему этот человек возвеличивается потомками, когда к тому нет никаких веских причин, опираясь на тот же текст биографии «Катаев. Погоня за вечной весной». Но причины есть. Это не столько важное место среди советских литераторов, сколько влияние на мир печатного слова вообще. Исследуемый Шаргуновым человек никому не подчинялся, в том числе и Сталину. Особое значение он получил много позже, став «отцом шестидесятников».

Про Катаева ли данный труд? Такого не скажешь. Сергей описывал определённые события, где истории отводилась главная роль. Перед читателем постоянно мелькают люди, приходя и уходя, ничего не привнося и не оставляя следа. Связующим элементом выступил Валентин Катаев, внимавший этому потоку, редко оказывая не него влияние. О литературных заслугах можно не упоминать. Если они и были, то Шаргунов предпочёл цитировать стихи, будто показывая красоту слога и на свой лад излагая их уместность. Писатель из Катаева на страницах биографии никак не желал получаться.

Валентин воевал, он отравился при химической атаке немцев и был ранен, после жил в Одессе, стрелялся на дуэли, краснел, белел и снова краснел, сидел, мог быть расстрелянным. Существовал за счёт участия в литературном объединении, за присутствие на выступлениях которого зрители расплачивались продуктами. На жизненный путь повлияли встречи с Буниным, определившие дальнейший образ мышления. Только Катаев предпочитал уходить от прямых ответов, выбирая для действительности аллегоричные сюжеты. Дальнейшие события будут связаны уже с Москвой.

Где же слова о писательском ремесле? Оказавшись в столице, Валентин писал фельетоны под псевдонимом Оливер Твист. О чём они? Для Шаргунова то не имеет значения. Гораздо лучше показать прочих писателей, имевших с Катаевым дело. Их гораздо лучше получается понять. Сергей объясняет почему. Оказывается, Валентин не жалел сюжетов для других, делясь ими, оставаясь будто бы безучастным. Вот потому и ценится Катаев потомками, оцениваемый обычно через чьё-то творчество, но только не его самого.

Особенно Шаргунов отмечает роль Валентина в создании периодических изданий «Новый мир» и «Накануне», объединивших вокруг себя лучших литераторов тех дней. Ближе к окончанию биографии Сергей таким же образом станет упоминать про работу Катаева над журналом «Юность», повлиявшем на становление шестидесятников. Шаргунов готов причислить Валентина и к вдохновителям выпуска «Метрополя», настолько ему понравилось описывать образ человека, делавшего всё для развития литературной мысли. Один раз Сергей сказал, отчего для Катаева многое складывалось благоприятно, когда упомянул Сталина, считавшего полезным выпуск вредных для советского государства изданий, так как это помогает поскорее определиться с неблагонадёжными элементами общества.

Опять не писатель. Чем дальше продвигается по жизни Валентина Шаргунов, тем более описывает вольный нрав исследуемого им человека, забывшего о существовании берегов. Катаев любил выпить, забывая о правилах приличия, задевая чувства обращающихся к нему людей. Он спокойно перечил первым лицам страны, не опасаясь последствий. Его не трогали. Возможно, не считали того достойным. Даже в собственной биографии он получил роль сквозного персонажа, не находя возможности занять место ведущего исполнителя.

Годы пройдут и Валентина Катаева не станет. Он знал многих, чтобы через них теперь помнили и его. Остаётся надеяться, что кто-нибудь в необозримом будущем отложит дела в сторону и возьмётся понять, каким Катаев был писателем. Ведь прежде всего именно это интересовало читателя, взявшего в руки биографию. Но Шаргунов действительно писал много о чём, кроме самого важного.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Карел Чапек “Как ставится пьеса” (1938)

Карел Чапек Как это делается

Похоже, Чапек куражится. С описанием создания газеты и фильма он не был столь категоричен, как выступил в отношении постановки пьесы. Тут действительно есть от чего придти в ужас и навсегда забыть, вспоминая только в качестве некогда приснившегося кошмара. Кто бы мог подумать, каких сумасбродов набрали в театры, коли им свойственно такое отношение к осуществляемой ими деятельности. Конечно, Карел излишне категоричен и чересчур в чёрных красках всё описывает. А если нет?

Тяжело автору предложить театру пьесу. Она обязана отлежаться, дожидаясь некоего момента, дабы суметь привлечь к себе внимание. Но и тогда не следует радоваться, ежели та пьеса принадлежит твоему перу, Ещё не раз предстоит расстроиться, наблюдая за отношением к когда-то выстраданному тексту. Достаточно такое представить, и не раз подумаешь отказаться от сотрудничества.

Казалось бы, нет ничего проще, чем отобрать актёров. Их много — бери любых. Но на деле не так. Скорее всего все они окажутся заняты, больны или не согласятся принимать участие в постановке. И даже когда с актёрами получится определиться, они вольны заболеть или быть занятыми в других постановках, отчего снова прибавится проблем.

Да не в том главное затруднение. Таковое следует искать в основном лице, ответственном за постановку. У него имеется собственное представление о понимании содержания произведения. Как не доказывай ему автор, переубедить он не сможет. Можно и не пытаться переубеждать, один творец не способен понять другого творца.

Примечательным является первое чтение пьесы. Чапек призывает на него не ходить. Актёры без костюмов, одеты повседневно, произносят текст с листа. Складывается впечатление, будто никто в постановке пьесы не заинтересован. Актёры вынуждены исполнять порученное им задание. Потому пока ещё не стоит строить иллюзий относительно будущего успеха или провала пьесы.

Проблем предстоит хлебнуть на всех этапах. Одежда будет плохо пошита, декорации созданы отвратительного вида. И это малое из того, о чём лучше не задумываться. Чапек всем этим прямо намекает, адресуя текст скорее создателям пьес, дабы они не питали каких-либо надежд. Ежели в твоём труде заинтересовались, то отдай им пьесу и не проявляй к работе над её постановкой интереса, чем убережёшься от нравственных страданий.

Худо дело окажется на генеральной репетиции. Ещё хуже на первой постановке для зрителя. Актёры будут забывать слова, продолжать соответствовать изначальному о них мнению. Истинно, Чапек показывает людей с недалёким умом, непонятно за какие качества ценимые посетителями театральных представлений. Но именно на этих людях всё и держится, посему нужно скрипеть зубами, соглашаясь со всеми предъявляемыми требованиями.

Как бы пьесу не поставили, о ней никто не выскажет определённого суждения. Зрители останутся при разном мнении. Театральные критики напишут отличные друг от друга рецензии. И неважно, какое количество раз пьеса удостоится постановки. Если состоится много представлений, это не означает её успешности, скорее говорит о невзыскательном вкусе зрителя. Малое количество постановок не скажет о провале, скорее о недооценённости.

Карелу осталось рассказать о прочих работниках театральной сцены, с которыми автору пьесы практически никогда не приходится сталкиваться. Тут есть о ком сообщить, ведь кто-то занимается созданием облика актёров, установкой декораций между актами, руководит светом. И у этих людей есть свои сдвиги профессиональной деформации, мешающие им иметь огромную долю ответственности за проделываемую ими работу.

Тяжелое это дело — ставить пьесу. Не менее тяжелое, нежели выпускать ежедневную газету или создавать фильм. Приходится работать с разными людьми, волею судьбы исполняющих определённые обязанности. Самое важное к пониманию, результат всё равно получается. Выходит он приемлемым, обыкновенно таким, каким ожидался.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Карел Чапек «Как делается фильм» (1938)

Карел Чапек Как это делается

Книга может создаваться последовательно: от начала до конца. В случае фильма такого практически никогда не происходит. Создание киноленты — разговор особый, напрочь лишённый всего того, о чём после просмотра станет рассуждать зритель. Только усвоив, насколько всё далеко от идеала и от правды, следует браться за размышления над созданием фильмов. У Чапека обязательно должен был иметься опыт подобной работы, поэтому читатель поверит всему, о чём бы он не рассказал.

Любой продукт киноиндустрии начинается с вымысла. За основу берётся сценарий, написанный специально или путём переработки оригинального литературного произведения. Но результат всегда отличается от изначального замысла, поскольку огромное количество людей вкладывает собственное представление о процессе съёмки, порою изменяя до неузнаваемости первоначальную идею. Поэтому следует раз и навсегда усвоить — сравнивать литературные произведения и снятые по ним фильмы не следует, ибо используются различные подходы, привлекающие внимание конечного потребителя.

Логично предположить, созданное произведение для восьмичасового чтения не уложится в полуторачасовой хронометраж. Сам подход к отображению деталей имеет мало общего. Если писатель ориентируется на способность читателя пользоваться воображением, то оное не требуется зрителю, должный видеть всё, без домысливания.

Чапека более беспокоит отношение киноиндустрии к литературным произведениям. Взятое за основу истинно перерабатывается и имеет мало сходного с оригиналом. Виной тому не просто желание иметь собственное видение материала, но и особенности времени, согласно которым необходимо изменить представление, показав в реалиях текущего момента и согласно нынешним желаниям зрителя. Бывает и так, что сценарий нужно подогнать под определённую идею, сперва задуманную, а после потерпевшую крах при реализации на одном из этапов.

Что же представляет из себя сам сценарий? Чапек описывает его как некий труд, описывающий множество кадров, где сообщается обильное количество подробностей, важных для работающих над созданием фильма. Ежели понадобится добавить любовную линию или иначе показать эпизод, тогда сценарий будет исправляться по ходу съёмок.

Фильм чаще снимаются в студии, используя специально созданные декорации, так как это выходит дешевле и позволяет избежать трудностей, любимых ценителями киноляпов. Другим важным моментом является непосредственная работа с актёрами, вынужденными отработать требуемый от них образ, применяя его в том или ином моменте, поскольку фильм, как сказано ранее, не снимается от начала до конца, а эпизодами, а то и отдельными кадрами, будто бы посторонними друг для друга.

Следом за съёмка идёт обработка плёнки в лаборатории. После непосредственно создаётся кинолента. Важный отдельный шаг — озвучка. И вот фильм наконец-то готов. Наступает пора привлекать зрителей, собирая заслуженную плату за показ.

Годы прошли, теперь киноиндустрия пополняется за счёт фильмов, созданных с помощью более совершенных технологий. Но как и в случае с газетой, сомнительно, чтобы общий дух претерпел изменения. Зритель ожидает точно того же, чего он хотел пятьдесят и сто лет назад, требуя от представленного ему зрелища исполнения определённых желаний, связанных с необходимостью удовлетворить стремление насладиться одним из удивительнейших искусств.

Не станем проводить разграничения между фильмами различных категорий. Чапек понимал, как велика разница при создании продукта с большим бюджетом и такой работы, ознакомиться с которой пожелает лишь узкий круг. Читателю предложено усвоить общий принцип, общий для всего того, что имеет право называться фильмом. Всё прочее, детали, требующие отдельного к ним внимания. Надо принять в расчёт и то, что Чапек рассматривал и процесс создания немого кино, когда-то памятного его современникам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 160 161 162 163 164 356