Сигрид Унсет «Кристин, дочь Лавранса. Книга 1. Венец» (1920)
Сигрид Унсет повествует о тяжёлой женской доле в обществе суровых жителей скандинавского полуострова. Если на мгновение задуматься и немного оттолкнувшись от книги, взглянуть вокруг, то в сюжете «Венца» не можешь найти ту самую самобытную Норвегию, которую хотелось бы найти. Достаточно изменить имена и названия населённых пунктов, как сюжет смело применим к доброй части готов и даже славян. Везде могла произойти такая история, она могла произойти и сейчас в тех семьях, где отцы всех держат в ежовых рукавицах, подавляя стремления подрастающего поколения, но, вместе с тем, обманываемые каждым членом семьи, хранящих секреты от подобного тирана, чтобы как-нибудь ему об этом рассказать, повергая все устоявшиеся взгляды на жизнь в смятение. Призрачная значимость отца свойственна хорошим семьям — когда легко засыпаешь, не зная обо всём, что творится под твоим боком.
Взросление главной героини мало напоминает безоблачную жизнь. Унсет вносит множество событий, от которых любой характер должен закалиться. Таким он обязан быть и у дочери севера, воспитанной в благонравии и почтительности, вместе с ярой религиозностью. В XIV веке Скандинавия покорилась христианской религии — крест всюду, и он имеет определяющее значение. Нет тут суровых норманнов, скорее пресный крестьянский быт одной отдельно взятой деревни близ Осло. Унсет обязательно обыгрывает проблему новых поколений, когда старое не понимает новое — что современному читателю кажется близким и, одновременно с этим, очень далёким. Какие могут быть различия во взгляде на мир между человеком конца XIII века и человеком начала XIV века? Кажется, что их просто не может быть. Их способен заметить только дотошный историк, предпочитающий не разбор политических и экономических событий, а историк, специализирующийся на мелких бытовых проблемах каждого отдельного поколения в строго заданных веках. Вместе с тем, всё наглядно демонстрирует цикличность, когда, грубо говоря, сын не понимает отца, когда тот не понимает своего отца, не понимающим своего отца, но при этом сына хорошо понимает прадед, осознавая возвращение всего на свои утраченные места. Дети сына найдут общий язык с его дедом. Слом поколений на самом деле призрачен. Всё упирается в пассионариев, приходящих встряхнуть застоявшееся болото незначительных, в широком аспекте, взглядом со стороны, проблем.
Можно ли назвать Кристин — пассионарием? Конечно. Она — человек новой волны, стремящаяся быть не просто податливой дочерью, а чем-то большим, покуда внутри неё кричит её собственное Я, не имеющее желания быть предоставленным воле других людей. Повествование в форме бунта заканчивается далеко не так, как читатель был готов его встретить. Когда все тайны выходят на поверхность, то становятся понятны мотивы и желания Кристин, сталкивающейся с непреодолимыми препятствиями, которые, на самом деле, надуманы взрослыми, что до конца не разобрались в самих себе, трактующие волю, исходя из достигнутого жизненного момента, тогда как сами во времена своей молодости ничем не отличались от подросших собственных детей, сохранивших внутреннее чувство неправильности принимаемых за них решений. В конце концов, родитель желает своим детям счастья, но те всё равно не поймут ничего, пока не будут поставлены перед такой же ситуацией, желая дать уже своим детям больше счастья и уберечь от собственных ошибок. Всё-таки, пассионарий Кристин или нет? Всё зависит от последующих событий, пока трудно сказать определённо.
В «Венце» Норвегия всё равно немного, но показывается. Её крепкие связи со Швецией, родовая знать, традиции, история. Всё переплетено, где одно трудно отделить от другого.
Автор: Константин Трунин
Дополнительные метки: унсет венец критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Sigrid Undset, Kristin Lavransdatter, Kransen, The Wreath, analysis, review, book, content
Это тоже может вас заинтересовать:
— Хозяйка
— Крест
— «Исландские саги. Ирландский эпос»