Людмила Улицкая «Лестница Якова» (2015)
Никогда не будет существовать двух одинаковых мнений. Любые размышления могут иметь много сходных моментов, но каждый человек в итоге скажет по своему. Допустим, евреи во всём видят ущемляющие их достоинство мотивы. Будь то рассмотрение исторических процессов или некий конкретный эпизод — везде им заметны аллюзии на самих себя. Не будет кощунством, если предположить, что такая же модель ими применима к отдельному индивидууму, где взятая для примера история пропускается каждым евреем через призму собственных ощущений. Так уж получается, кто-то обязательно будет виноват, и, разумеется, это не евреи. Наглядным примером может служить роман Людмилы Улицкой «Лестница Якова».
Улицкая строит повествование, исходя из истории своей семьи: в заключении ей будет упомянут Яков Улицкий, который вполне мог послужить прототипом для одного из главных героев повествования Якова Осецкого. Нет необходимости разбираться в хитросплетениях родословной Людмилы, поскольку художественная литература всегда несёт в себе изрядную порцию сторонних мыслей автора произведения, стремящегося показать происходящее с угодной для него стороны.
В «Лестнице Якова» почти нет отрицательных персонажей — все страдают в равной мере, абсолютно счастливых персонажей у Улицкой нет. Сюжет построен неравномерно — читатель вынужден часто перемещаться во времени. Общая повествовательная линия всё равно прослеживается, нужно лишь не забывать о чём автор писал ранее. Начинается всё в семидесятые годы XX века, потом сюжет скачет едва ли не на сто лет назад, чтобы читатель узрел таинства часовых дел мастера, без которых книга итак нормально воспринимается. Улицкая перегружает текст сторонним материалом, сообщая не всегда нужную информацию. Понятно, ей хотелось оставить хронику семьи в доступном потомкам виде. В таком случае, к «Лестнице Якова» претензий быть не может. Главное, чтобы в тексте была правда, а не подтасовка фактов.
Магический реализм быстро пропадает со страниц романа. Улицкая лишь в первых главах позволяет себе давать «давящие на мозг» эпитеты для женской груди. В дальнейшем «Лестница Якова» всё больше напоминает лоскутное одеяло, которое читателю надо будет собрать самостоятельно. Каких только жанров в книге нет! Тут и эпистолярный представитель (ныне это называется старым добрым лытдыбром), и едкий пошлый юмор (почти английский злободневный), и историческая проза (спасибо, что не альтернативная), и трагедия за трагедией (война, ссылка в Бийск, развод, наркотики), и драма на драме (на каждой странице, иногда доходящая до абсурда), и нечто напоминающее нон-фикшн. Будь автор не из России, а из Индии, то можно было бы сказать, что «Лестница Якова» — яркий представитель смеси всего возможного, то есть Масала.
Совершенно неважно, где именно происходит очередное действие. К конкретному месту оно не имеет отношения. Главные герои могут жить в Москве, в США или, опять же, в Бийске или в Барнауле проездом. Улицкая не даёт читателю почувствовать особенности местности. Описываемые ей события оторваны от конкретной привязки и несут в себе только горестные моменты жизни, обыгрывая которые Людмила показывает влияние на них той среды, в которой всё происходит в данный момент. Что такое жизнь в США? Это моральная подавленность от предательства самих-себя-сделавших людей и влияние удручающей социальной деградации населения из-за стремления существовать во имя удовольствия. Что такое жизнь в ссылке? Это постоянная экзема на руках, оторванность от родных и взывание к потухшим инстинктам. Что такое жизнь еврея при царской России? Это борьба за сохранение религиозных убеждений. будь ты при этом хоть агностиком, хоть гностиком. Что такое жизнь при советской власти? Допросы, унижение, стремление сохранить себя.
Так почему же каждый видит в произведении то, что ему хочется видеть? Улицкая сама даёт ответ. Увидеть в Гуигнгнмах аналогии с притеснениями евреев сможет только еврей. И не только в Гуигнгнмах дело — встречаемые на страницах «Лесницы Якова» театральные постановки везде крутятся вокруг разрешения еврейских вопросов, и ничего более. Понятно, написать книгу в широком историческом аспекте нельзя без использования свершившихся фактов. Но зачем же это было делать в те моменты, когда перед читателем мог быть просто человек… не русский, не швейцарец и не еврей?
Автор: Константин Трунин
Дополнительные метки: улицкая лестница якова критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Lyudmila Ulitskaya, analysis, review, book, content
Это тоже может вас заинтересовать:
— Медея и её дети
— Казус Кукоцкого (критика)
— Казус Кукоцкого (отзыв)
— Люди нашего Царя
— Даниэль Штайн, переводчик
— «Там, где течёт молоко и мёд» Елены Минкиной-Тайчер
— Большая книга: Лауреаты
Жестко. Но мне нравится.
Спасибо за подсказку: я и в жизни нытиков не люблю.