trounin.ru

Смысла было больше, когда анархию творили Апельсины, они хоть и не понимали, зачем идут против власти, зато получали от процесса удовольствие. Ныне всё смешалось. Человеком ставится одна неясная цель, которой он истово начинает желать и не замечает, как его убеждения превращаются в утекающий сквозь пальцы песок. В конце оказывается, что устремления человека вели его к пропасти. Осознать ошибочность суждений ему уже не суждено, он погибает, ничего не дав, зато забрав чужие жизни. А стоило ли оно того?

Захар Прилепин пишет про молодых людей, тяготеющих к идее национальной исключительности. Для них русскость — приоритет. Они считают себя радетелями за Россию. И готовы мстить всем, кто смеет унижать русских. Более ничего их не интересует. Над ними довлеет идея фикс. Им хочется заявить о себе. И они, словно возродившие эсеры, предпочитают устраивать акты неповиновения и убивать. Действуют они не в открытую — прячутся от пристального внимания и убегают от ответственности. Желая заявить об убеждениях, не хотят за них расплачиваться. Вместо того, чтобы совершить задуманное, после придти с повинной и тем убедить Запад в наличии существования проблемы, они склоняются к терроризму, убирая с пути неугодных. Под ними действительно пропасть. И не факт, если им удастся добиться цели, то они сумеют сохранить цельность и не переубивают друг друга.

Задав направление повествованию, сам Прилепин постоянно спотыкается. Он разбавляет общий сюжет сторонними вставками. Читатель зачем-то узнает про взаимоотношение главного героя к бабушке и дедушке, увидит, как он помогает матери тащить через лес гроб с телом отца. Может Прилепин хотел показать читателю нормального парня, живущего обыденной жизнью? Убеждения отошли на самый задний план и более не вспоминаются, поскольку они далеки от реальности. Надуманные проблемы на самом деле оказываются надуманными и легко забываются, стоит погрузиться в действительность. Но человеку требуется чем-то себя занимать в свободное время, отчего и возникают увлечения. И за эти увлечения некоторым людям не жалко жизнь отдать.

Может оно и так, только чаще оказывается, что главы произведения написаны автором по методу топтания на месте. Если требуется описать сексуальную сцену, ей будет посвящена вся глава целиком. Какие именно слова для описания процесса найдёт Прилепин — не всегда интересно знать. Общая суть быстро становится читателю ясной. И ежели кто испытывает нужду в чтении порнографических опусов, тот будет удовлетворён. Желающие видеть стремительный сюжет — остаются без оного. Прилепин лишь начинал бодро сказывать, разворачивая перед читателем бойню протестующих с правоохранительными органами, в дальнейшем накал страстей упал и стал напоминать мытарства того, кто зовёт себя непотребством Джо.

Мир не делится на чёрное и белое, он же не делится на русских и остальных, он делится на тех, кто хочет его изменить и на тех, кто против перемен, и пока первые пытаются сломать систему, вторые будут этому сопротивляться. И дело не в том, что одержи верх одни, то наступит лучшее время. Мир может развалиться и от излишнего стремления к стагнации. К согласию придти никогда не получится, к каким крайним мерам не прибегай. Сегодня над общество нависла одна идея, завтра её место займёт другая, но судьбы будут сломаны и выброшены на свалку истории. А смысла от того так и не появится. Это понимает и Прилепин, иначе почему будто бы ладный механизм растерял зубья и выдал фатальную ошибку, саморазрушившись?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Девяностые годы: ослабленная Россия, внутренняя борьба, преобладание криминальных сюжетов в литературе. Что видят — о том и пишут, как краткая характеристика для авторов-современников тех событий. Случались налёты на инкассаторов и даже доходило дело до террористических актов. Это кажется понятным. Только стоит сменить фокус восприятия, и окажется, что подобная криминогенная обстановка на российскую художественную прозу оказывала непосредственное влияние, а вот в западной литературе, где подобного быть не должно, читатель находит эмоциональную разрядку от аналогичных рассказанных историй, откровенно нафантазированных. Почему бы не рассматривать вариант экспансии русскоязычных литераторов на прилавки книжных магазинов Франции и США? Ведь в их произведениях всё присутствует в требуемых пропорциях.

Игорь Христофоров пишет о теракте, должном произойти, если требования террористов не будут выполнены. В их руках опасное оружие, которое они могут применить и внести сумятицу в жизнь всего населения планеты. Их аппетиты ограничиваются малым, и деньги играют лишь второстепенную роль. Преступник всегда остаётся человеком, какими бы способами он не добивался желаемого. Он всегда действует ради определённой цели, более для него важной, чем осознание права существовать всех остальных. Вот Христофоров и подводит читателя к понимаю этого, медленно разворачивая детективную составляющую произведения. На первых страницах происходит ограбление и побег, а затем всё складывается в единое целое.

Да, тему Христофоров выбрал спорную. Может читатель и поверит в предлагаемые им для террористов методы борьбы. Пусть грядущий теракт и подготовка к нему идут в качестве фона, важнее осознание способностей российских спецслужб, готовых наносить предупреждающие удары и действовать изнутри. Ещё важнее портреты людей, ратующих за спокойствие сограждан. Несколько людей с ответственным подходом будет постоянно находиться перед читателем, включая их слабости: кто-то коллекционирует зажимы для галстуков, а кто-то переживает за оставленного дома кота. Христофоров использует подобные мелочи, позволяя читателю не столько внимать развитию событий, сколько видеть в описываемом близость к реальности.

Когда речь о терроризме, то странно видеть в центре повествования кота, чья шея болит и не даёт ему спокойно ожидать хозяина. Казалось бы, Христофоров пишет не о том, чего хочет видеть читатель. Впрочем, читатель всё равно не знает, чего ему хочется. Поэтому симпатии кот начнёт вызывать непроизвольно, тем более учитывая обстоятельства, имеющие важное значение для сюжета. Христофоров вообще не пишет лишнего — всё в тексте взаимосвязано и последовательно становится понятным, даже если сперва и возникало чувство неприятия.

«Страх» имеет чёткое разделение на две части. В первой ведётся расследование и подготавливается план мероприятий, дабы обезвредить преступников и не позволить осуществиться их замыслам. Вторая часть перенасыщена действием, но градус восприятия значительно снижается, поскольку основное уже произошло и надо следить за развитием предсказуемых событий. И тут Христофоров удивляет, дополняя события курьёзными сценами и приводимыми фактами из разряда познавательных.

Радует, когда писатель верит сам и позволяет верить героям своего произведения. Действующие лица сохраняют позитивный настрой при имеющихся трудностях. Им не платят зарплату — они продолжают работать. Им обещают улучшение условий — они надеются на это. Если произойдёт неприятность — она будет устранена. Потому и держаться люди друг друга, ибо без веры утонут, а так хотя бы плавают на поверхности.

Непоправимое может произойти в любой момент. Очень трудно чужие замыслы заранее распознать. Конечно, Христофоров не везде строит повествование правдоподобным образом. Но люди привыкли верить, что всё легко исправить. В настоящей жизни обезвредить опасность всегда проблематично.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Зародившееся в Италии на рубеже XIX и XX веков движение футуристов радикально воспринимало рост человеческих возможностей в результате быстрого развития технических достижений. Люди смотрели вперёд с надеждой на скорые изменения в общественных ценностях, обязанных сплотить человечество в единое целое. Для раздробленной страны идея объединения казалась самой естественной. Вчерашние нигилисты отрицали всё, кроме прогресса. На их место пришли футуристы, взявшие на вооружение стремление двигаться вперёд, но с полным отрицанием истории. Настала пора забыть прошлое в угоду будущему. Одно портит впечатление от идей молодого итальянского движения — оно выродилось в фашизм.

Филиппо Маринетти видел во всём только сложности, предлагая их упростить. Его не устраивали художественные произведения, изобилующие описаниями от первого лица и с богатой лексикой, которую следовало сократить до примитива, оставив чуть ли не одни существительные и глаголы неопределённой формы, убрав при этом знаки препинания. Предлагаемые образцы — это полное отсутствие вкуса и чужеродная грамота, скорее формирующая при чтении образы. Впрочем, в будущем всё должно быть упрощено, может так будет и с языком. Маринетти не останавливается на литературе, рассказывая о своём видении музыки и всего остального, что можно упростить.

Во всём предпочтителен только новаторский подход, не имевший аналогов ранее. Если это стихи лесенкой — отлично. Если какофония в музыке — ещё лучше. Главное — не повторяться. Где-то бывшее ранее — должно остаться в прошлом и больше не заслуживает уважения. Футуризм становится направленным на постоянное обновление, пока не будет достигнута конечная идеальная точка. Однако, читая манифесты Маринетти, не веришь, что все его идеи могут быть воплощены в реальность. Человечество должно стать чем-то вроде муравейника, где нет любви, а есть только производство потомства, способного в едином порыве мыслить чуть ли не одним общим мозгом. Как при этом будут создаваться новые идеи — непонятно.

Когда человека не устраивает его настоящее, то он начинает прорабатывать внутри себя собственное видение, навязывая его другим. Это является по отношению к большинству людей, которых всё устраивает, экстремизмом. Желание поменять жизнь других в лучшую сторону похвально, но Маринетти выдвигает революционные требования, призывая уничтожать культурные ценности, исторические объекты и модернизировать архитектуру. Венецию он сравнивает с болотом, предлагая проект из геометрически правильных фигур, в чертах которых ему видится красота. Футуристы желают уничтожить всё, заменив и упростив до безобразия. Была бы их воля, то они могут закрыться от Луны, свет который отныне не нужен людям, поскольку его можно заменить электричеством.

Футуризм арелигиозен — Маринетти предлагает испанцам вымарать католичество. Футуризм вне социальных различий — англичане должны забыть про аристократизм и двадцатилетних атлетов-гомосексуалистов. Футуризм за войну — она поможет остаться на Земле только одному типу людей, доказавшему право на существование. Футуризм порицает спонтанное развитие — отношения между полами должны быть механическими. При этом футуризм выступает за права женщин, считая — феминизм сможет разрушить институт брака и семьи. Маринетти утверждает, что футуризму нужно много трупов, принесённых во благо прогресса. Он призывает устранить индивидуализм.

Со стороны всё это воспринимается за стремление довести общество до полной деградации. Футуристы смотрели вперёд, но откатывались в развитии назад. Их желание приравнивать к никчёмности достижения человеческой мысли исходили из неспособности добиться успеха на фоне великолепных произведений. Там, где писатели-футуристы выплёскивали на бумагу свои невнятные произведения, композиторы-футуристы подменяли классическое звучание непонятными шумами и прочими звуками. Безусловно, многое из стремлений футуристов всё-таки нашло воплощение в жизни. Однако, большинство людей продолжает сохранять трезвый ум, памятуя о том, к чему приводят попытки выразить себя нетрадиционными способами, что с виду безобидны, но таят в себе предвестие грядущих социальных проблем.

Маринетти был слишком горячим на действия человеком, своими взглядами напоминая другого, более позднего политика, чьи воззрения «о благе для мира» стали настоящим проклятием человечества. Пускай история и дальше движется скачками, но люди не меняют своих взглядов кардинальным образом, делая это постепенно.

Автор: Константин Трунин

» Read more