trounin.ru

Похоже, Чапек куражится. С описанием создания газеты и фильма он не был столь категоричен, как выступил в отношении постановки пьесы. Тут действительно есть от чего придти в ужас и навсегда забыть, вспоминая только в качестве некогда приснившегося кошмара. Кто бы мог подумать, каких сумасбродов набрали в театры, коли им свойственно такое отношение к осуществляемой ими деятельности. Конечно, Карел излишне категоричен и чересчур в чёрных красках всё описывает. А если нет?

Тяжело автору предложить театру пьесу. Она обязана отлежаться, дожидаясь некоего момента, дабы суметь привлечь к себе внимание. Но и тогда не следует радоваться, ежели та пьеса принадлежит твоему перу, Ещё не раз предстоит расстроиться, наблюдая за отношением к когда-то выстраданному тексту. Достаточно такое представить, и не раз подумаешь отказаться от сотрудничества.

Казалось бы, нет ничего проще, чем отобрать актёров. Их много — бери любых. Но на деле не так. Скорее всего все они окажутся заняты, больны или не согласятся принимать участие в постановке. И даже когда с актёрами получится определиться, они вольны заболеть или быть занятыми в других постановках, отчего снова прибавится проблем.

Да не в том главное затруднение. Таковое следует искать в основном лице, ответственном за постановку. У него имеется собственное представление о понимании содержания произведения. Как не доказывай ему автор, переубедить он не сможет. Можно и не пытаться переубеждать, один творец не способен понять другого творца.

Примечательным является первое чтение пьесы. Чапек призывает на него не ходить. Актёры без костюмов, одеты повседневно, произносят текст с листа. Складывается впечатление, будто никто в постановке пьесы не заинтересован. Актёры вынуждены исполнять порученное им задание. Потому пока ещё не стоит строить иллюзий относительно будущего успеха или провала пьесы.

Проблем предстоит хлебнуть на всех этапах. Одежда будет плохо пошита, декорации созданы отвратительного вида. И это малое из того, о чём лучше не задумываться. Чапек всем этим прямо намекает, адресуя текст скорее создателям пьес, дабы они не питали каких-либо надежд. Ежели в твоём труде заинтересовались, то отдай им пьесу и не проявляй к работе над её постановкой интереса, чем убережёшься от нравственных страданий.

Худо дело окажется на генеральной репетиции. Ещё хуже на первой постановке для зрителя. Актёры будут забывать слова, продолжать соответствовать изначальному о них мнению. Истинно, Чапек показывает людей с недалёким умом, непонятно за какие качества ценимые посетителями театральных представлений. Но именно на этих людях всё и держится, посему нужно скрипеть зубами, соглашаясь со всеми предъявляемыми требованиями.

Как бы пьесу не поставили, о ней никто не выскажет определённого суждения. Зрители останутся при разном мнении. Театральные критики напишут отличные друг от друга рецензии. И неважно, какое количество раз пьеса удостоится постановки. Если состоится много представлений, это не означает её успешности, скорее говорит о невзыскательном вкусе зрителя. Малое количество постановок не скажет о провале, скорее о недооценённости.

Карелу осталось рассказать о прочих работниках театральной сцены, с которыми автору пьесы практически никогда не приходится сталкиваться. Тут есть о ком сообщить, ведь кто-то занимается созданием облика актёров, установкой декораций между актами, руководит светом. И у этих людей есть свои сдвиги профессиональной деформации, мешающие им иметь огромную долю ответственности за проделываемую ими работу.

Тяжелое это дело — ставить пьесу. Не менее тяжелое, нежели выпускать ежедневную газету или создавать фильм. Приходится работать с разными людьми, волею судьбы исполняющих определённые обязанности. Самое важное к пониманию, результат всё равно получается. Выходит он приемлемым, обыкновенно таким, каким ожидался.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Книга может создаваться последовательно: от начала до конца. В случае фильма такого практически никогда не происходит. Создание киноленты — разговор особый, напрочь лишённый всего того, о чём после просмотра станет рассуждать зритель. Только усвоив, насколько всё далеко от идеала и от правды, следует браться за размышления над созданием фильмов. У Чапека обязательно должен был иметься опыт подобной работы, поэтому читатель поверит всему, о чём бы он не рассказал.

Любой продукт киноиндустрии начинается с вымысла. За основу берётся сценарий, написанный специально или путём переработки оригинального литературного произведения. Но результат всегда отличается от изначального замысла, поскольку огромное количество людей вкладывает собственное представление о процессе съёмки, порою изменяя до неузнаваемости первоначальную идею. Поэтому следует раз и навсегда усвоить — сравнивать литературные произведения и снятые по ним фильмы не следует, ибо используются различные подходы, привлекающие внимание конечного потребителя.

Логично предположить, созданное произведение для восьмичасового чтения не уложится в полуторачасовой хронометраж. Сам подход к отображению деталей имеет мало общего. Если писатель ориентируется на способность читателя пользоваться воображением, то оное не требуется зрителю, должный видеть всё, без домысливания.

Чапека более беспокоит отношение киноиндустрии к литературным произведениям. Взятое за основу истинно перерабатывается и имеет мало сходного с оригиналом. Виной тому не просто желание иметь собственное видение материала, но и особенности времени, согласно которым необходимо изменить представление, показав в реалиях текущего момента и согласно нынешним желаниям зрителя. Бывает и так, что сценарий нужно подогнать под определённую идею, сперва задуманную, а после потерпевшую крах при реализации на одном из этапов.

Что же представляет из себя сам сценарий? Чапек описывает его как некий труд, описывающий множество кадров, где сообщается обильное количество подробностей, важных для работающих над созданием фильма. Ежели понадобится добавить любовную линию или иначе показать эпизод, тогда сценарий будет исправляться по ходу съёмок.

Фильм чаще снимаются в студии, используя специально созданные декорации, так как это выходит дешевле и позволяет избежать трудностей, любимых ценителями киноляпов. Другим важным моментом является непосредственная работа с актёрами, вынужденными отработать требуемый от них образ, применяя его в том или ином моменте, поскольку фильм, как сказано ранее, не снимается от начала до конца, а эпизодами, а то и отдельными кадрами, будто бы посторонними друг для друга.

Следом за съёмка идёт обработка плёнки в лаборатории. После непосредственно создаётся кинолента. Важный отдельный шаг — озвучка. И вот фильм наконец-то готов. Наступает пора привлекать зрителей, собирая заслуженную плату за показ.

Годы прошли, теперь киноиндустрия пополняется за счёт фильмов, созданных с помощью более совершенных технологий. Но как и в случае с газетой, сомнительно, чтобы общий дух претерпел изменения. Зритель ожидает точно того же, чего он хотел пятьдесят и сто лет назад, требуя от представленного ему зрелища исполнения определённых желаний, связанных с необходимостью удовлетворить стремление насладиться одним из удивительнейших искусств.

Не станем проводить разграничения между фильмами различных категорий. Чапек понимал, как велика разница при создании продукта с большим бюджетом и такой работы, ознакомиться с которой пожелает лишь узкий круг. Читателю предложено усвоить общий принцип, общий для всего того, что имеет право называться фильмом. Всё прочее, детали, требующие отдельного к ним внимания. Надо принять в расчёт и то, что Чапек рассматривал и процесс создания немого кино, когда-то памятного его современникам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Создание газеты — рутинное занятие, лишённое неожиданностей. Всё определяется заранее и редко случается, чтобы требовалось освободить первую полосу для сенсационного известия. Редко какой журналист становится участником сообщаемой им новости, чаще требуемый материал разыскивается на страницах изданий конкурентов. Поэтому предлагается забыть о любых мифах, связанных с газетами, усвоенными из фильмов и книг. Всё действительно до зевоты банально.

Карел Чапек разделил газету на три составляющих: редакция, отдел подписки и типография. Каждая из этих частей периодики считает себя важнейшим звеном, влияющим на интерес читателя. Постоянно происходят недоразумения, вызванные неспособностью понять возникающие в процессе подготовки выпуска несуразности. Но газета исправно выходит в установленный для этого срок, насколько бы невозможным это не казалось. И надо сказать, всякий раз выпуск считается напечатанным, хотя всем было понятно, что скорее случится чудо, нежели свежий номер увидит свет.

Удивительными кажутся работники газет — журналисты. Откуда они берутся? Чапек знает о существовании институтов журналистики, подготавливающих соответствующие кадры. Только никого из них он в газетах не видел. В газету приходят отовсюду, чаще имея за плечами опыт работы в определённой сфере. Например, медики становятся ответственными за подготовку материала на медицинскую тему, несостоявшиеся в спорте берутся за спортивную рубрику. Будучи опубликованными один раз, они публикуются снова, оставаясь трудиться на благо газетного дела до конца жизни. Но профессиональными журналистами с образованием они не являются.

Рассказывая о газете, надо сообщить, кто какие обязанности выполняет. Главным считается шеф-редактор, вечно занятый человек, редко осиливающий пятую часть содержащегося в выпуске материала. Огрехи статей принимает на себя ответственный редактор, только и успевающий ходить по судам, отвечая за сказанные в чей-то адрес обидные слова, обещая опубликовать опровержение. Вся тяжесть падает на плечи ночного редактора, чьи руки создают будущий номер, должный быть спешно опубликованным следующим утром. Самотёк проходит через секретаря, он первым обрабатывает поступающую корреспонденцию. Непосредственно журналисты разделяются по рубрикам: политические обозреватели, экономический отдел, отдел культуры, отдел спорта, судебный хроникёр, городская хроника, внештатники, корреспонденты с мест, информаторы. Особое значение имеют информационные агенства, у которых газета может покупать материал. Важную роль выполняют и курьеры, обычно являющиеся старожилами, помнящими о далёких временах, никому уже неведомых.

Основной аврал — утренний выпуск. Требуемая информация собрана, осталось передать её в типографию. Пока создаются гранки, конкурирующие издания сообщают свежий материал, тем вынуждая искать место для аналогичной публикации. Но газета всё-таки будет напечатана, каких бы усилий это не потребовало. Останется её распространить, о чём Чапек уже не старается подробно рассказывать.

Газета создаётся ради читателя, поэтому нужно уметь ему угодить. Как не пытайся, ко всем сразу найти подход не получится. Если большинству нравятся публикации о чём-то определённом, единственному читателю то придётся не по душе, отчего он станет грозит перестать выписывать издание, которое прежде читал с удовольствием порядка значительного количества лет. Чапек понимает, сколько бы газета на принимала гневных отзывов, она продолжит интересовать определённый круг людей, что будут продолжать её читать, несмотря на возникающие недовольства.

Прошли годы с момента публикации Карелом сего труда, сомнительно, чтобы создание газеты стало пониматься иначе. Изменились технологии, стал другой подход к привлечению читательской аудитории, ныне иные носители информации, но сам дух работы над свежим выпуском не должен претерпеть изменений. Так думается, ибо для полного понимания деятельности периодических изданий, нужно самому иметь причастность к созданию оных.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иное творчество истолковать не представляется возможным, например «Отрывок толкового словаря». Что это? Набор едких замечаний, предоставленных для внимания в алфавитом порядке. Создать его подобие под силу каждому, кто любит подмечать детали и интерпретировать их в необычном виде. Допустим, под «браком» Княжнин понимает «панихиду по любви», а под «гордостью» — «огромную вывеску самой маленькой души». Не скажешь, будто Яков заблуждается. Нет, он прав в суждениях. Вопрос лишь в том, где подобной мудрости найти применение, ежели не озадачиться одним вечером, позже навсегда забыв.

Есть в наши времена увлечение, люди словно дети ищут новые определения, не желая останавливаться на общепринятых вариантах. Кто-то идёт дальше и занимается созданием новых слов, либо извращая смысл до неузнаваемости. Княжнин не ставил перед собой такой цели, он просто увлёк современников занимательными размышлениями над всем понятным. Достаточно задуматься, как «автор» получит определение «отголоска древних миров», аминь — «слова, означающего конец».

Интереснее находить объяснение казавшемуся прежде понятным. Ведомо ли, что «болтать» — это «одно достоинство многих»? В слове «врач» достаточно поменять последнюю букву на «г», и оно примет тот самый вид, открывающий скрытую до того грань, принимаемую за очень схожее с настоящим положением дел. Разумно видеть в «арифметике» «искусство богатому считать своё, а бедному — чужое», а «благословение» понимать «аки мешок, без денег ничего не значит».

О чём-то Княжнин говорил полнее. «Детство» он определил человеческим возрастом «в котором играют в куклы», но и дополнил «сей возраст во всю жизнь его продолжается — разница только в куклах». Получается философия, имеющая место быть. Не менее сказал Яков о «моде» — это «идол, которого обожают дураки, чтоб казаться умными, а умные — чтобы не прослыть дураками». Кто сможет это оспорить? Сколько не минует веков, вычурность модных тенденций продолжит вызывать смех у обывателей.

Немного на литературную тему. «Азбука» — это «составляющее учёность многих». Про «критику» Яков сказал, что она «у мелких писателей рождается от зависти к хорошему». Под «панегириком» он предложил понимать «заказную речь, относящуюся более ко славе сочинителя его, нежели ко славе того о ком говорят». Есть о чём подискутировать, имелась бы к тому обязывающая необходимость. Нельзя отрицать, как дав однажды определённую характеристику, через некоторое время она не менялась у Княжнина на иное понимание значения. Скорее всего так и следует думать, принимая отрывок толкового словаря за застывший ход суждений, чудом удостоившийся внимания последующих поколений.

Некоторые определения кажутся незыблемыми. «Бедность» — это «уничтожение всех наших дарований». «Вселенная» — «театр человеческих деяний». «Гроб» — «предел желаний». «Приданое» — «масштаб, по которому измеряются достоинства невесты». Малая кроха из малого списка уже приковывает интерес, дабы самому ознакомиться с предположениями Якова.

Нет необходимости соглашаться с авторскими размышлениями. Тут именно тот случай, когда каждый человек имеет право на собственное представление, ни к чему никого не обязывающее. Каким образом не понимай слово, для него останется единственное определяющее его значение, тогда как всё прочее — повод показать умение находить занимательное определение, чья польза навсегда останется сомнительной.

Ещё одну страницу творчества Княжнина предлагается считать закрытой. Возвращаться к ней не требуется, если не для вдохновения на создание чего-то подобного. Вдруг понравится? В таком предложении нет стремления склонить к привнесению абсурдности в жизнь. Не зря были упомянуты дети. Надо забыть и начать поиск настоящих значений, доступных тем, кто готов отказаться от кем-то навязанного мнения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сохранилось немногое количество речей, их содержание соответствует ожидаемому. На возвышенных тонах, обращаясь к слушателям, Княжнин переполнялся чувствами и говорил, создавая представление о важности сообщаемой им информации. Действительная польза от таких речей отсутствует. Согласно правил, произносить речи на торжественных мероприятиях требуется именно в таком духе. Несмотря не очевидную фальшь, каждый выступающий старается подчиниться требованию. Когда речь оказывается сказанной, наступает время отойти от эмоций и позволить себе погрузиться в менее формальную обстановку. Сходное впечатление создаётся и при знакомстве с речами Якова, наполненными необходимым для них пафосом.

Первой отметим «Речь, говорённую господам кадетам императорского сухопутного Шляхетского Кадетского корпуса, в присутствии господина Главного начальника, Его Сиятельства Графа Ангальта, Штаб и Обер-Офицеров». Основной смысл содержания — разумно употреблять время. Пожелание Княжнина понятно: кто с толком проводит годы учёбы, тот находит применение для знаний в последующем. Если проводить часы вне дум об учебном процессе, то и ждать отдачи не следует.

«Отрывком о способах сочинять» Яков определил три важные понятия для писателя: риторика, логика и грамматика. Для этого нужно хорошо мыслить и иметь талант к изложению. Княжнин предлагал изобретать мысли, располагать требуемым образом и в итоге высказываться. Непонятно, как такой ход рассуждений связан с созданным для Якова образом переимчивого творца. Его современники отнюдь не думали, чтобы подобного в своём творчестве он придерживался сам.

Понимать, рассуждать и размышлять: о сём труд «Об аргументах ораторных». Княжнин снизошёл до примитивизма, делясь восхищением об умелом применении силлогизмов. Прошедшая через века логика Аристотеля продолжала будоражить умы мыслителей Европы. К оной проявлял интерес и Яков. Он нашёл удобный инструмент для отстаивания любой точки зрения. А ежели человек в чём-то уверен, можно не стараться переубеждать.

Излагающий мысли человек должен быть честным, скромным, искренним и благоразумным. Таково краткое содержание труда «О нравах оратора и вообще всякого сочинителя». Насколько подобного придерживался сам Княжнин, не имеет теперь значения. Важно, что создано определённое представление. Ещё раз Яков вспомнил искусство умения говорить, рассуждая «О страстях ораторных». Оставим право узнать суть сих посланий действительно ими интересующимся, так как пользы всё равно найти не получится.

Есть у Якова «Послание к российским питомцам свободных художеств». Истинно, всякий учащийся получает знания во славу России, должный в будущем пронести через жизнь реализацию возложенных на него надежд. Не важно, о чём будут думать учащиеся, может единицы воспримут сообщаемое им послание серьёзно, обретя ещё более твёрдое убеждение. Так и должно быть! Пусть учащийся приобретает знания, полный уверенности применить их на практике. В действительности всё случается чаще наоборот, о чём Княжнин ничего не сказал. Он и не мог о том говорить, понимая, какого содержания должна быть речь.

Стоит предположить, что похожих речей у Якова было больше. Обнаружить их не представляется возможным. Хорошо, удалось сохранить эти малые крупицы публицистического творчества составителям собраний сочинений. Есть надежда обрести более, приобщивших к работам исследователей, изучавших литературное наследия Княжнина. К сожалению, скепсис мешал современникам воспринимать труды Якова, таковое же отношение сохранилось и у последующих поколений. Но знакомясь с публицистикой, видишь бережное отношение к литературной деятельности, если Яков не предполагал вводить слушателя в заблуждение.

Нужно ещё раз повторить требования к сочинителю: честность, скромность, искренность и благоразумие. Так было в конце XVIII века, теперь таким требованиям соответствует редкий писатель.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Десять месяцев пути в сто пятьдесят тысяч миль остались позади. Даррелл побывал в России, чему оказался невероятно рад. Перед ним не было традиционных русских, на любое предложение отвечающих отказом. Наоборот, найти общий язык со всеми народами планеты — вот задача населяющих Россию людей. Всюду Даррелл встречал гостеприимство, улыбки и желание сберегать богатства природы. Две беды заставили придти к разочарованию — излишнее количество министерств, отвечающих за содержание зоопарков, и отсутствие связи между заповедниками, лишёнными возможности сообща заниматься общим делом. Всё остальное на должном уровне. Но как же велика Россия… под нею Даррелл понимал весь Советский Союз.

Стоит кратко оговорить основные места, удостоенные внимания Джеральда. Началось и закончилось путешествие в Москве. Первым человеком, сделавшим для Даррелла ближе понимание русской души, стал Николай Дроздов, пригласивший принять участие в телепередаче «В мире животных». Приходилось удивляться, как Николай постоянно делал подарки, когда их от него не ждали. Из своего саквояжа он мог извлечь ручную змею. Поистине занимательным оказался первый встреченный русский. Когда Даррелл будет прощаться с Москвой, он пожелает посетить птичий рынок, закрепив мнение о России. Несмотря на улыбчивые лица рядовых граждан, власть сохраняла суровое отношение к иностранцу, не позволяя снимать на плёнку объекты, если они чем-то могли повлиять на представление о стране. Может потому везде Джеральду были рады? Его встречали, словно приехал высокий начальник, к которому надо соответственно положению отнестись.

Россия — страна медведей? Даррелл ни одного дикого медведя не встретил, хотя страстно желал. Он готов был встать рано утром, проваливаться в снег по грудь, оказаться покалеченным, только бы увидеть величественного хозяина русской природы. Именно поэтому он сразу отправился в Дарвинский заповедник, где в лесах вдоль Рыбинского водохранилища всё для того подготовили. Вместо медведя он увидел следы, вынужденный удовольствоваться воинственным глухарём и вездесущей енотовидной собакой.

Надо ли говорить, как протекали съёмки? Требуемые животные не показывались, небо оказывалось излишне пасмурным. Природа словно пожелала соответствовать серости русских городов, восторга не вызывавших. Милее Джеральду оказались сельские дома с расписными ставнями. Мало удалось увидеть и в Окском заповеднике под Рязанью. Даррелл желал посмотреть на спасение животных во время паводка. Он знал, если человек не перевезёт зверей через разлившиеся реки, они обречены на гибель. С трудом удалось принять участие в таком мероприятии, опять же из-за причуд погоды.

Третий заповедник — Березинский, расположенный в ста двадцати километрах от Минска. Бобры и чёрные аисты оказались не так интересны, как местная школа с экологическим уклоном. Обучающиеся тут дети занимались фермерским хозяйством и держали зоопарк. Довелось Джеральду услышать историю про убитого медведя, уничтожавшего пчелиные ульи. Оказалось, животное постарело и лишилось зубов, находя пропитание только таким способом. Поступок учеников оказался гуманным, медведь не смог бы нагулять жир к зиме, а значит умер бы от голода.

Аскания-Нова — единственная на планете дикая степь, располагается на юге Украины. Тут разводят всевозможных животных, должных жить в сходными со степными условиях. Рядом соседствуют зебры, лошади Пржевальского, ламы, куланы, антилопы, различные гибриды. Обитают в заповеднике три вида страусов, североамериканские бизоны, множество птиц. Уделил Даррелл внимание и флоре, к чему редко обращается. Причина того в его жене Ли, считавшей обязательным видеть природу шире.

Побывал Джеральд и на Кавказе. Передвигался на вертолёте, джипе-вездеходе и пешком. Тут он интересовался восстановлением популяции зубров. Даррелл посетил проездом Сочи и Грузию, дольше положенного остановился в доме лесника, приняв обязательную порцию водки и необычно щедрую закуску. Но восхищался он всё же величием гор и открывающихся взору панорам.

Шестым направлением в поездке по России стало посещение Астраханского заповедника (первого в советском государстве, созданного по инициативе Ленина) и Калмыкии. Ещё раз Даррелл напомнил читателю, как узко мыслит человек. Он привёл в пример людей, считавших бакланов вредными для популяции рыб. Истребление птиц показало иное — рыб оказалось менее должного. Получилось так, что чем более бакланов, тем богаче окажется улов у рыбаков. Когда Джеральд двинулся в Калмыкию, пришёл в ужас от мысли погибнуть и быть забытым лет на сто, пока его побелевшие кости не будут случайно обнаружены. Сей пессимизм связан с семичасовой дорогой, на всём протяжении безлюдной, кроме двух встреченных деревень. Насладившись представшими ему сайгаками, некогда на грани уничтожения, теперь насчитывающие миллионы особей, он отправился к следующим целям на восток и на север.

Величественная Бухара открылась перед Джеральдом во всей красе голубых мечетей. Тут некогда жили аисты, и то место считалось особенно важным, где имелось больше гнёзд. Куда они делись? Стоило человеку заняться осушением окрестных болот, птицы лишись источника добычи пропитания и улетели. Осталось взирать на джейранов, исчезнувших в дикой среде и ставших домашними. Следом за Бухарой посещён древний Самарканд, по улицам которого ходили Александр Македонский, Чингисхан и Марко Поло. Множество лиц и разнообразие товаров: Даррелл словно забыл, для какой цели приехал. Через Ташкент он двинулся в сторону Тянь-Шанских гор.

Джеральд устал рассказывать о впечатлениях, став кратким в изложении. Красная пустыня Турменистана сменится замёрзшим Байкалом, а тот тундрой Таймыра. И вот поездка по просторам России подойдёт к концу. Всё, о чём Даррелл рассказал, должно вызвать ответную радость. Правы те, кто считает, что счастлив человек, живущий в большой стране, но его счастливее тот, чья страна к тому же едина.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Работа над фильмами о природе послужила поводом к написанию книги «Натуралист на мушке». Ради коротких лент Дарреллу предстояло побывать во многих местах, становясь очевидцем происходящих на планете удивительных событий. Но самое главное из них — нежелание природы сотрудничать. Куда бы не шёл Джеральд, обязательно обстоятельства складывались против него. Читатель может отметить, как подобная манера описания будней изрядно надоела. Сколь скептически не относись к случающимся несуразностям, акцентировать на них столько внимания не требовалось. Если место съёмок Британия — жди серого неба и дождя, если требуется выманить барсука из норы — не пытайся даже надеяться на подобное.

Заполнять объём книги Даррелл решил фактами из жизни братьев меньших. Узнать предстоит обо всём, как важном, так и просто любопытном. Оказывается, некоторые морские обитатели на протяжении своего существования неоднократно меняют пол. Происходящее вокруг так способно поразить воображение, что не требуется придумывать фантастических вариантов. Если читатель не верит в вечную жизнь, то природа найдёт представителя, способного существовать едва ли не вечно.

Другой важный момент повествования — отношение человека к миру. Как всегда, речь о негативном влиянии людских побуждений. Желая блага, человечество вносит разлад в до того без проблем существовавшее. Чего стоят нутрии, завезённые в Европу меха ради, после оказавшиеся невостребованными, но изгнать с континента их уже не получилось, смиряясь с постоянными убытками от хищнических порывов сих разбойников. Разумно предположить, что проблему присутствия нутрий человек способен решать только радикальным способом. Как раз таковой подход и возмущает Даррелла, сетующего на вредность не столько светлых мыслей, как ему не нравится продолжение благих помыслов, принимающих ужасающие формы. Как пример, стоило кому-то обвинить барсуков в носительстве туберкулёза, сразу началась травля, лишённая малейшего проявления гуманности. Это не может быть правильным! Требуется искать безболезненное решение возникающих затруднений. Человек же всегда действует прямо, становясь причиной следующих, порождаемых им, бед.

Со дна морей до вершин гор предстояло пройти путь съёмочной группе Даррелла, испытать жар пустынь и холод промозглых вечеров, изучать тяжесть произрастания кактуса из семечка и дожидаться еженедельного опорожнения мочевого пузыря ленивца, внимать сложности возвращения жаб к месту их рождения с целью размножения и наблюдать за калифорнийской кукушкой, не выпускающей изо рта труп жертвы, дожидаясь освобождения желудка от прежде поглощённого. Однажды пришлось опасливо выполнять требования оператора в кадре с носорогом, буквально со смертельным риском.

Не скрывает Джеральд случавшихся неудач, связанных с непониманием членами съёмочной группы, как следует обращаться со сторонними людьми. Не так велика проблема доставить определённый вид в те места, где теперь он отсутствует. Иногда нужно преодолеть сопротивление местных жителей, не желающих видеть обратное вторжение тех, с кем они долго и упорно боролись. Никому не нужен сельскохозяйственный вредитель, и никто не согласится испытывать его присутствие в дальнейшим, ежели на ленте он появится на пару минут. Некоторые называют такие съёмки подставными, а работающих над такими лентами людей — шарлатанами. Даррелл не отрицает подобного, каждый раз ссылаясь на великие трудности натуралистических съёмок, особенно учитывая хроническое отсутствие везения.

Побывает Даррелл и на Корфу, вспомнив прежде с ним происходившее. Он отметил изменения, произошедшие на острове. Ему было приятно показать Ли всё то, о чём он писал в цикле воспоминаний о детских годах, проведённых на этом греческом острове. Об этом рассказывать не требуется, читатель итак знает, ранее ознакомившись с буднями юного натуралиста.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Устаёшь мыслить! Бесполезно думать о лучшем, не представляя достижения оного. Зачем и для чего? Проще закрыть глаза и раствориться в небытии. Человек никогда не достигнет счастья, обязанный действовать против себе подобных. Являясь ориентированным на социализацию, он стремится к уничтожению окружающей его действительности. Все споры и противоречия ничего не стоят, оставаясь уделом интересов отдельных представителей человечества. Сумароков мог об этом мыслить, и он так и мыслил, о чём оставил потомкам философические письма.

Нужно всматриваться в жизнь, но не настолько, чтобы такое созерцание вызвало отвращение. «Письмо о красоте природы» покажет, как нужно отказываться от всякой суеты, уделяя внимание иным материям, доступным лишь человеческому воображению. Не лучше ли жаркого спора о политике или представления о должном быть видение красот природы? Раскинулось небо на головой, птицы услаждают слух, обоняние испытывает восторг от ароматов лесов и полей. К этому нужно придти самостоятельно, без давления извне. Лучше добровольно отрешиться от суеты городов, нежели оказать вне желания в далёких краях.

Потомок может возразить. У каждого собственное мнение о происходящем. «Письмо о больших беседах» показывает согласие Сумарокова с сим утверждением, объясняя ещё и то, что нет необходимости высказывать точку зрения, когда твоих оппонентов более одного. Ничего кроме шума это не создаст. Не истина будет разыскиваться, а разгорится в душе каждого беседующего желание доказать правоту собственного мнения. Для чего? Время пройдёт! Весь жар споров перестанет иметь значение.

Сумароков развил мысль в «Письме о гордости». Гордость — худший из пороков. Считать своё мнение единственно верным, значит им гордиться. Но разве может человек быть во мнении выше Вседержителя? Ежели нет, к чему заноситься? Если да, тогда нужно пересмотреть отношение к таким образом мыслящим людям. Спор теряет смысл, если возникают сомнения в адекватности оппонента.

Не быстро и не медленно следует рассуждать. «Письмо о скорости и медленности» даёт представление о необходимости торопиться, где дело продвигается медленно, и приостановиться, ежели намечается спешка. Требуется найти определённое положение, стараясь придерживаться определённого ритма. Не возникнет тогда затруднений, о чём смеет мечтать каждый человек.

«Письмо о достоинстве» возвращает к пониманию людского тщеславия. Если род именитый, либо чин высокий, а то и довелось оказаться богатым, есть ли причина гордиться? Нет в том достоинства, скорее наоборот. Нужно стыдиться высокого положения в обществе, заставляющего предполагать худшее из возможного, никак не совместимого с образом добропорядочного человека.

Для примера Сумароков предложил решить логическое предположение в «Письме Четыре ответа», что бы человек делал, будь он: малый человек и малый господин, великий человек и малый господин, великий человек и великий господин, малый человек и великий господин. Ответ кажется очевидным, но возможны разные трактования, смотря какому человеку представлены перечисленные ситуации.

Умной мыслью дважды не делятся. В «Письме об остроумном слове» Александр уверяет: повторять — себе вредить.

«Письмо о чтении романов» — отражение отношения современников к литературе. Сумароков был уверен в отсутствии толка от художественных произведений, лишённых способности привнести нечто новое. Пользы романы не приносят, потому нет нужды тратить время на их чтение. Исключение Александр делает для «Телемака» и «Донкишота».

Ещё два философических произведения у Сумарокова, касающиеся политики и взяток: «Письмо» и «Письмо о некоторой заразительной болезни» . О чём не думай, как не призывай отойти от суеты, всем заправляет одна политика, важнейшее из человеческих занятий. Не стремление обладать территориями, природными богатствами или рабской силой толкало человечество на войны и воспитание в подрастающем поколении ненависти к врагам, всему виной только политическое мышление, способное найти предмет спора, дабы приблизить насильственное разрешение надуманных проблем. И так уж случается, что за политикой следует болезнь Акциденция, под которой Александр понимает взятки. Сей бич губит людей, никому не принося пользы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эссе — тонкий литературный инструмент. Пользоваться им не всегда получается умело. Требуется вдохновение и редко действительно важные мысли. Просто появляется желание творить, из чего получается определённый текст. Место ему обычно определяется в ни к чему не обязывающих колонках периодических журналов, либо оседает в виде сообщений на блог-платформах, а когда совсем туго, то зависает в социальных сетях, утопая во многообразии производимого человечеством репостного шлака. Порою возникают мысли взять созданное прежде наследие, объединить и выпустить отдельным изданием. Именно так поступил Лев Рубинштейн, собрав статьи последних лет.

О чём рассуждает автор? Обо всём. Людям интересно, куда исчезли тараканы? Давайте порассуждаем над этим. Тараканов невозможно истребить из-за их живучести и приспособляемости. Неужели и в отношении них человек смеет думать, будто он может хотя бы как-то на них повлиять? Тот же озоновый слой, никак не связанный с деятельностью людей, только повсеместно заметный. Если исчезли тараканы, то давайте не будет отталкиваться от производимых человеком технических революций или чего-то другого. Примерно в таком духе рассуждает Лев Рубинштейн, исчерпывая тем лимит на требуемое количество печатных знаков. Когда текста окажется достаточно, он замолкает.

Можно подумать про национальные особенности, так называемые стереотипы. Разве финны настолько строги к себе и достойны подражания? Кто был на финских вокзалах, тот понимает, как всё обстоит на самом деле. Финны похожи на прочих, по малой нужде пристроятся в угол и совершат без сомнения опорожнение мочевого пузыря. В той же Швейцарии, будто бы спокойной, людей избивают, выливая агрессию на улицы городов. Отдельные случаи людского непотребства Лев Рубинштейн считал достаточными для убеждения в отсутствии представления о других нравах. А может дело обстояло иначе? Что хотел увидеть, тому стал очевидцем, или понял так, каким образом желал понять.

Это незначительная доля имеющегося в сборнике материала. Общей повествовательной линии Лев Рубинштейн не придерживался. Так стоит ли его читать? В качестве эпиграфа предложены слова Чхартишвили, серьёзно заявляющего о важности сих заметок, якобы каждая семья в России начинает день с обсуждения написанного Львом, настолько это трогает их души, кажется им жизненно важным и достойным выражения согласия или несогласия. Настроившись на такой лад, читатель не заметит, как пролетят заметки, не пробудив мыслей о прочитанном. Пусть исчезают из городов тараканы или финны присматриваются к очередному углу, обывателю то без надобности. Каждый сам определяет, какой объект сделать важным для внимания, без чужого к тому волеизъявления.

Но одно стоит отметить точно. Будущее будет за подобного рода литературными трудами. Слишком многие выражают личное мнение, считая его важным. Иногда появляются почитатели таланта, выражая одобрение, или хулители, имеющие право сказать мнение гораздо весомее. Беда ситуации в обретённой свободе по публикации контента, не испытывая привязки к определённым изданиям. Достаточно зарегистрироваться на блог-платформе, социальных сетях или создать личный сайт, где сообщать обо всём, о чём пожелается сказать.

Поможет этому премия «Новая словесность», радующаяся возможности привнести постмодернистический уклон в способы самовыражения. Чьи-то сиюминутные мысли, набор постов или заметок укладываются в представление о новой словесности, будто брошен вызов беллетристике. Чем страннее получилась подача, тем сильнее вероятность признания. Только удивительно, как мало почитателей у подобного рода литературы, не рассчитанной на широкий круг читателей. Зато можно смело ссылаться на элитарность подобных произведений, достойных полок эстетствующих книгочеев: истинная ценность для них не имеет значения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кругом дураки, я умный самый. Среди дураков, но умный самый. Они ничего не знают, я знаю всё, что не знают они. От меня зависит, какими им быть, но я вижу в них дураков, и умнее меня они быть не должны: таково наполнение «Скунскамеры» Аствацатурова, взявшегося показать читателю, как много кругом глупых людей. Есть такие, кто считает пушкинских Онегина и Белкина писателями, а некоторые действительно приезжают в Санкт-Петербург искать скунскамеру, дабы насладиться видами скунсов. Всякие познания возможны у человека, в зависимости от свойственных ему интересов, но укорять за незнание чего-то известного тебе — всё-таки не совсем правильно, особенно учитывая, если люди пришли перенимать твои знания, которые ты не желаешь бережно передать следующим поколениям.

Зачем упирать на интеллект, рассказывая о работе пивных ларьков в Советском Союзе? К чему наблюдать за рытьём охранника клуба в сумочке твоей девушки? Чтобы следом поделиться умением применять метонимию? Что существенного поменяется, если пиво назвать иначе? Мелочи несущественных знаний не дают ничего, кроме понимания собственного превосходства. Но для чего возноситься над чем-то, всего лишь порождая трудности, когда стоит выбросить большую частью «мудрости» из учебников, попавшую туда из-за желания ряда исследователей хоть в чём-то выделиться, не умея найти подлинного применения доступным им способностям.

Я умный, кругом дураки; дураки были всегда, особенно в детстве; сам таким был, но детям это простительно: разобравшись с собой настоящим, Аствацатуров погрузился в прошлое, когда он мыслил простыми материями. Ежели ему читали сказку, где Иван-царевич решил засунуть хлеб в ширинку, то значит считал необходимым поместить сей объект себе в штаны. Не знал тогда Аствацатуров про старинное прозвание полотенца. Хорошо, не решился рассказать про футляры, куда нечто полагалось влагать, отчего их называли влагалищами. Сущая глупость, однако когда-то человек не обладал важными для него знаниями, вследствие чего мыслил смешным для знающих людей образом. Может Андрей решил оправдать интеллект студентов, которые после его занятий становились грамотными и им наконец-то получилось понять, кем всё-таки были Онегин и Белкин.

Аствацатуров не скрывает циничного отношения к жизни. Он устал от работы, эмоционально выгорев и смирившись с приходящими к нему волнами пустых голов. Он признаёт и то, что не в силах повлиять на кого-то, являясь трусливым и лишённым фантазии человеком. Ему тяжело смотреть людям в глаза. Его переполняют комплексы. Если бы не литература, жить ему наедине с невозможностью находить общий язык. Благодаря книгам он сумел выговориться, максимально раскрывшись, вполне понимая, каким суровым может быть критический отклик.

Не станем мериться с автором гениталиями, подтверждая или опровергая его теорию человеческого стремления определять происходящее с помощью различных пузомерок. Как писатель Аствацатуров состоялся, номинировался на премии и где-то преуспел. Его осуждающие того же добиться не сумели, в том числе и в качестве способных к осуждению людей. Но и это не главное. Аствацатурову должно быть безразлично любое отношение, в том числе и одобряющее. Выбраться из скорлупы он всё равно не сможет. Причина того кроется в отношении к миру. Ежели не дано преодолеть себя, то не стоит пытаться. Важнее сказать правду, чем Аствацатуров и занимается, показывая отношение к действительности, не уставая сожалеть, что всё именно так. Иначе ведь быть не могло. И не станет, как не старайся найти выход.

Автор: Константин Трунин

» Read more