trounin.ru

Достаточно взять парочку научных терминов, основательно их извратить, перепутать холодное с замороженным, чтобы получился полуфабрикат. Поверьте, следить за разворачиванием картины далеко не так интересно, как это старается делать автор, решивший распускать клубок изнутри, резко выдёргивая нитку и ещё сильнее запутывая достаточно ясную картину происходящих событий. Можно было дать в руки читателя свободный конец, от которого он сам мог дойти до нужных выводов. Но Франк Тилье шёл по пути интеллектуальной литературы, где под маской заумности ничего на самом деле нет, кроме истории о шизофрениках, страдающих раздвоением личности, провалами памяти, иногда подверженных кататоническому ступору, либо синдрому «запертого человека», да ещё и с очень редкой якобы нулевой группой крови, называемой бомбейской. Всё это допустимо в равных пропорциях, но Тилье сделал чересчур сильный концентрат, выжав из всего максимум самого редкостного, буквально притянув всё за уши.

Безусловно, мир не такой простой, каким он кажется на первый взгляд. Если психиатры уже давно работают с пациентами, то изучение крови далеко не закончено, поэтому выявление различных феноменов пока ещё в рамках возможного. Будет в будущем не только бомбейская, но и другая кровь, а пока Тилье пользуется прекрасным шансом реализовать новое знание в очередной книге, давя на мозг читателя редкими состояниями, которые сводить в одном месте нельзя: пропадает вера в допустимость происходящего, а из-за этого улетучивается желание следить за событиями — всё воспринимается с отчуждением. Даже удивляешься тому, что кого-то действительно такая книга может держать в напряжении до самого конца, что будет так интересно. По своей сути, финал в книге может показаться непредсказуемым, но он настолько оторван от всей книги, не оставляя у читателя никаких сомнений насчёт не до конца распущенного клубка, продолжающего иметь узлы. В некоторых местах автор поработал ножницами, пытаясь склеить края ниток снова.

Так ли важны провалы в памяти девушки, которую Тилье делает главным действующим лицом? И есть ли провалы на самом деле? Тилье даже книгу назвал в их честь, обосновывая под видом переломов изменения в личности человека. Да, читателю предстоит увидеть множественные личности, действующие отдельно друг от друга, порождая эти самые провалы, что, впрочем, не является чем-то таким уж действительно особенным, чтобы во всё дополнительно вмешивать таинственную историю с неизвестным человеком, на котором обнаружена менструальная кровь. Из незначительной детали можно построить новую вселенную, чем Тилье и занимается всю книгу, добавляя постепенно истории о Ливане, узниках, обжигающей ляжки горячей моче, автомобильной аварии с избежавшим наказания человеком, дополняя повествование сходящим с ума психиатром, выводящим на контакт пациента, действуя на его подсознание весьма агрессивными методами.

И, знаете, всё будет строго по Фрейду. Виноваты папа с мамой, при малютке-дочке не сдерживавшие своих сексуальных порывов, удовлетворяя плоть. И не важно, что ребёнок ещё ничего не осознавал. И не важно, что читатель в «Переломах» тоже ничего не осознаёт. Книга выпущена в тираж, она переводится на разные языки, находит своего ценителя -это самое главное. А если где и слишком заумно, то тем легче найти глубоко скрытый смысл. Очень хорошо, что Тилье в итоге признается в полностью выдуманной им истории, хоть и предлагает заглядывать на блог главной героини, где можно познакомиться с ней поближе. Это прекрасно продуманный коммерческий ход, позволяющий удерживать читателя при себе больше времени, подготавливая почву для новых книг.

Интрига ради интриги — «Переломы» Франка Тилье.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Можно ли достойно оценить вклад Луи Буссенара в познание загадок планеты? Кажется, труды французского путешественника и писателя — это прекрасная возможность взглянуть на окружающий мир свежим взглядом человека, чей век не проходит на одном месте и порой в четырёх стенах. Пускай, автор писал более ста лет назад и уже нет многого из того, свидетелем чего был сам Буссенар. Это ни в коей мере не сказывается на том полезном источнике познаний, позволяющим расширить кругозор. Предлагаемый читателю сборник содержит самое первое произведение автора «Десять миллионов Рыжего Опоссума. Через всю Австралию», успех которого позволил Буссенару продолжить эксперименты с пером, а также очень необычный роман «Французы на Северном полюсе», опередивший экспедицию Нансена, и даже, ведь такое возможно, был настольной книгой норвежского покорителя Арктики. Прилагаемый рассказ «Ягуар-рыболов» показывает Буссенара не только со стороны завзятого ценителя охоты на экзотических животных, но и любопытного наблюдателя природы, для которого желание добыть трофей уступает возможности узнать больше о происходящих процессах в животном мире.

1. «Десять миллионов Рыжего Опоссума. Через всю Австралию» — это не единое произведение, являющееся скорее набором историй, собранных автором под одной обложкой. Буссенар творил в то время, когда литератор видел только одну возможность для заработка — публикации в журналах. Кажется странным, но книги особым спросом не пользовались, да и не давали они того дохода, которого можно было добиться с помощью периодических изданий. Это сейчас писатель думает только о содержании книги, убивая в себе графомана и пытаясь сильно не расползаться мыслью по древу, ужимая всё до ужасно кратких размеров. А вот раньше… чем больше напишешь, тем больше получишь. Стоит ли удивляться, глядя на толстенные тома произведений практически всех французских авторов XIX века, особенно плодотворно изливавших слова на страницы, имея целью лишь увеличивать объём. Буссенар частично поддержал традиции сограждан, впитав в себя и дух Жюля Верна, часто путая понятие художественного произведения с энциклопедией (где ныне принято сводить непонятный термин к отсылке в сноски, там деятельные французы максимально точно делились деталями прямо в тексте, делая это неотъемлемой частью произведений).

Хорошо, что на Буссенара так сильно повлияла Австралия. Писатель сам говорит о наскучивших ему саваннах и пампасах, в коих приходилось часто бывать, покуда не решил он очутиться в таинственной Австралии, переживавшей очередную золотую лихорадку, притянув на свои земли калифорнийских добытчиков. Города начали быстро расти, наполняясь жителями. За золотоискателями потянулись все остальные, включая учёных, решивших нести свет науки на далёкий континент. Именно с кораблекрушения незадачливых профессоров и начинается писательская карьера Буссенара, описавшего со знанием дела не только спасение оборудования, но и встречу с аборигенами-каннибалами, выпившими заспиртованные мозги и не побрезговавшими выкопать свежезахороненный труп. И только спустя ещё одну историю о схватке между гринго и кабальеро, Буссенар принимается за в меру большую форму, знакомя читателя с историей того самого Рыжего Опоссума, чьи миллионы способны принести благо в отдалённые от океана земли континента. Стоит ли говорить о приключениях героев, столкнувшихся с самыми тяжёлыми условиями для приключения, рискующих жизнью, отправляясь в неизведанные края. Первый шаг для Буссенара прошёл успешно; хотя стоит закрыть глаза на часто встречающийся затянутый сюжет, так свойственный людям, впервые пробующим себя на творческой ниве.

2. 1892 год стал знаковым для исследователей Арктики. Некий русский товарищ на очередном заседании Королевского Географического Общества высказал важную мысль о покорении крайней точки Северного полюса. Эту идею практически сразу подхватил Буссенар, в короткий срок спланировав и написав роман «Французы на Северном полюсе», о якобы произошедшей экспедиции по покорению той самой важной точки. Повествование настолько достоверное, что читатель верит всему. Остаётся только понять — было это на самом деле или Буссенар всё придумал? Поскольку точных сведений собрать не получается, а человеком, которому впервые покорился географический северный полюс (но в действительности не покорился), стал Фритьоф Нансен, чья экспедиция началась в 1893 году уже после публикации Буссенаром книги, то остаётся только восхититься талантом писателя, чей ум досконально продумал все трудности приключения, что с большой точностью исполнил на практике Нансен. Как знать, может на борту «Фрама» был экземпляр книги «Французы на Северном полюсе».

Почему именно французы, а не кто-то иной? Буссенар решил собрать в придуманную экспедицию людей из одной страны, преимущественно из прибрежных провинций. Читателю предстоит познакомиться не с французами, а с бретонцами, нормандцами, эльзасцами, гасконцами, басками и другими, то есть с теми людьми, которые населяют Францию. Нравы и обычаи каждого из них отличаются самыми разными взглядами на жизнь и подходом к выполнению поставленных задач, поэтому читателю будет особенно интересно наблюдать за французской экспедицией, состоящей из столь отличных друг от друга французов. Но ведь интересно при этом то, что норвежец Нансен взял на «Фрам» только норвежцев, сделав это для роста национального самосознания, поскольку противоречия в унии Швеции и Норвегии всё более грозили вылиться через край, а тут такая возможность подлить масла в огонь.

Весьма занимательно Буссенар показывает эскимосов, чья прожорливость поражала внимание участников экспедиции. Взятый ими на борт эскимосский лоцман мог за раз съедать десять килограмм пищи, не гнушаясь ничем, особенно находя удовольствие в поглощении ещё тёплых сырых кишок убитого медведя, включая весь слой жира с тела: воистину, условия жизни на севере вырабатывают свои правила жизни. Если хочется пить, а снег при этом класть в рот нельзя, поскольку он обжигает слизистые, то эскимос легко вскрывает вены животных, насыщаясь кровью живого существа. Буссенар продумал не только привычки эскимоса, но и пищевой рацион всей команды, которой нужно было питаться особенно усиленно, восполняя потери энергии. Кроме еды команда была снабжена тёплой одеждой, а также тщательно разработан режим дня во время ледовых стоянок с учётом тяги ко сну в холодных условиях и требования вести наиболее активный образ жизни. Конечно, в своих размышлениях Буссенар мог опираться на ранние труды Нансена, задумавшего экспедицию на «Фраме» задолго до выхода книги.

Однако, если путь экспедиции Буссенар мог позаимствовать у Нансена, то как быть с теми обстоятельствами, когда в экспедиции Нансена случались повторения сюжета «Французов на Северном полюсе»? Ведь Нансен также нашёл погибший корабль соперничающей экспедиции, и его команда поедала собак в конце пути, когда еда подошла к концу. Нансен сперва добрался до Таймыра, после чего пошёл на штурм Северного полюса, а вот экспедиция Буссенара через Таймыр возвращалась, потерпев кораблекрушение, продолжив путь домой через сухопутные просторы России.

Удивится читатель многому, включая применение французами свежего изобретения соотечественника Депре, чей гений обосновал и доказал на практике возможность передачи электричества по проводам. Ледоколом корабль экспедиции Буссенара не был, но была пила, приводимая в действие электричеством, что очень помогло в покорении заданной точки, пробивая дорогу во льдах с помощью последних научных достижений. А как читатель отнесётся к такому высказыванию, что при покорении Северного полюса нужно вмёрзнуть именно в ту льдину, что будет двигаться на север, тогда ничего не делая можно добиться желаемого? Льдины постоянно дрейфуют, поэтому нельзя установить отметку о достижении, а если и установить или найти чью-то другую, то это уже не будет являться доказательством покорения.

Много удивительного случается, но отчего-то никто ещё не проводит параллелей между «Французами на Северном полюсе» Буссенара и экспедицией Нансена. Отныне исправлено.

3. «Ягуар-рыболов» на фоне больших произведений теряется. Можно долго говорить о том, что преследовал автор, делясь впечатлениями о встрече с ягуаром, мирно поджидающим рыбу, дразня её через поверхность воды с помощью длинного хвоста. Показать красоту природы получилось, обосновать преувеличение человеческих страхов перед большими кошками тоже. Такой крупный хищник, даже будучи голодным, может оказаться очень трусливым, оглашающим пространство вокруг себя жалостным рёвом из-за отобранной добычи. Так и хочется спрятаться за камнем, наблюдая рыбную ловлю пятнистой кошки с последующим побегом от незначительного тревожного шума, заставившего обронить долгожданный обед.

Красиво, познавательно, увлекательно — в этом заключается весь Луи Буссенар.

Автор: Константин Трунин

» Read more

— Это режут свиней?
— Нет, это шотландские волынки.

Цикл «Анжелика» | Книга №8

Изначально цикл о французской авантюристке задумывался Всеволодом Голубиновым (он же Серж Голон) из желания показать дух эпохи Людовика XIV Короля-Солнца. Самостоятельно он браться не решался — для этого ему нужен был толковый беллетрист. Судьба свела с Симоной Шанжё (она же Анн Голон), ставшей больше, чем просто соавтором. Шесть книг об Анжелике пришлись по душе читателям всего мира, но необходимость поиска новых решений навела Голонов на идею отправить героиню цикла в Новый Свет. К этому моменту уже были сведены воедино все линии, а основная цель Анжеликой достигнута. Разумно ли, оправдано ли, но путь привёл Анжелику в необжитые европейцами места, где толком невозможно показать развитие каких-либо сюжетных линий вокруг одного поселения, где героине пришлось проводить год за годом.

«Искушение Анжелики» — это своего рода детектив, где авторы не брезгуют строить повествование в стиле поступка персонажей именно так, потому как в будущем всё героям станет гораздо яснее. Ранее подобных спойлеров в похождениях Анжелики замечено не было. Книгу от начала и до конца читатель может принимать с радушием, а может сомневаться, но лишь середина повествования расскажет о запутанном клубке событий, что плетётся против Пейрака и его жены. При этом сцены строятся не самым лучшим образом, позволяя авторам заполнять страницы бесчисленными диалогами, не содержащими никакой сути. Религиозная фанатичность индейцев в седьмой книге и то лучше показана, нежели особенности быта в голландской фактории или в английской деревне. Поставить же в центр действия пародию на одного из грозных пиратов, но назвать его Золотой Бородой — это лишь первая весточка к глупым улыбкам, которые станут всё чаще возникать на лице читателя.

Новая жизнь для Анжелики стала не просто пресной, изредка наполняемой далеко не теми приключениями, которые ей приходилось переживать в юности и вплоть до бальзаковского возраста, а очень даже скучной, особенно на любовной ниве. Теперь у неё есть муж, и это служит сдерживающим фактором от случайных авантюр. Только лишь в «Искушении» Голоны открыли читателю страшную правду о Новом Свете, на землях которого зверствует сифилис, коего боится и главная героиня. Хотя за свою бурную жизнь, включая приключения в парижской клоаке, чем-нибудь венерическим она просто была обязана переболеть. Отчего же не вспомнить роту солдат из «Бунтующей», давшей Анжелике изначально нежеланную дочь, но не наградив пикантным заболеванием. Ранее Голонов этот вопрос не беспокоил, но чувство диссонанса читателя они уловили точно, пытаясь хоть таким образом объяснить строгое отношение главной героини к себе, отказывающей абсолютно всем мужчинам в интимной близости, кроме своего мужа. Будет в «Искушении» один человек, старый друг, который устранит из дум Анжелики все риски пасть под стрелой Амура, обретя плод Венеры, но это всё сделано в угоду романтики и постоянных размолвок с мужем.

Происходящие в цикле об Анжелике события всё больше подвергаются сомнениям, как и некоторые факты. Самым ярким примером служит новое умение главной героини, научившейся сводить края раны: спасение первого пациента — это эпическое достижение хирургии; пират со вспоротым брюхом всю ночь пролежал в кустах, а содержимое живота мирно покоилось рядом, чудом уцелев и не пострадав от нанесённых ран. И ладно бы борода кишела насекомыми, что при этом происходило с содержимым живота? Однако, Голоны просто засунули кишки обратно и зашили живот, да таким образом спасли человека — невероятная вещь.

Говорят о том и о сём, решают наказать или отпустить с миром, ждут кого-то и вот наконец-то дожидаются. «Искушение Анжелики» становится искушением для читателя, чтобы наконец-то успокоиться и перестать читать цикл, словив в конце спойлер про пустоту следующей, уже девятой книги, где предстоит внимать распрям двух женщин, и не надо быть слишком умным, чтобы понять, за кем останется правда.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Генрих Наваррский» | Книга №2

Читателю стоит на минуту задуматься, когда он берёт в руки очередную книгу Дюма, особенно из написанных в период между 1843 и 1847 годами. Никакой гений не мог так плодотворно излагать свои мысли, даже два гения не могли сделать такой колоссальный объём работы за столь короткий срок. Там, где Виктор Гюго пишет тридцать лет, а Лев Толстой не тридцать, но меньше, а в итоге можно держать в руках многотомные «Отверженных» и «Войну и Мир». А что мы видим у Дюма: 1843 год — «Жорж», «Асканио»; 1844 год — «Три мушкетёра», «Граф Монте-Кристо»; 1845 год — «Двадцать лет спустя», «Королева Марго», «Шевалье де Мезон-Руж», «Дочь регента»; 1846 — «Графиня де Монсоро», «Жозеф Бальзамо», «Две Дианы»; 1847 — «Сорок пять», «Виконт де Бражелон». Некоторые произведения Дюма растягивал на два-три года, поскольку разумно держать читателя в напряжении, заставляя постоянно раздобывать свежий выпуск литературной газеты с продолжением похождений полюбившихся героев. И ведь все книги из данного периода — это написанные для чтения в течение не одного вечера: иные затягивают на несколько дней, а то и недель, если не месяцев. Только не всё так превосходно, как может показаться на первый взгляд. Если цикл о Трёх мушкетёрах пропитан старанием автора показать действительно увлекательное повествование с проработкой персонажей, то цикл Генрих Наваррский, также известный под названием цикла о Гугенотских войнах — это в большей своей части сухая историческая хроника, где Дюма уделяет большое внимание только диалогам, причём невероятно пустым по содержанию. Бесспорно, есть в сюжете несколько харизматичных героев, но трудно в них увидеть что-то действительно достойное внимания, особенно учитывая, что весь цикл имеет общими с реальностью только имена действующих лиц, чьи мотивы и мысли были изменены в угоду пера Дюма, извратившего для читателя важность происходящего с исторической точки зрения.

Временной отрезок, выбранный Дюма для «Графини де Монсоро», сам по себе содержит намёк на борьбу за власть над государством. Находящийся у власти Генрих III бездетен, он последний из династии Валуа, особо болезненно воспринимающий любой намёк на салический закон, благодаря которому его далёкие предки пришли к власти. Когда-то Филипп VI не желал отдавать власть над страной в руки английского монарха, также имевшего все права на французский престол, что также был внуком Филиппа IV, но его мать приходилась тому сыном. Именно для устранения недоразумений был придуман закон, трактующий право на власть строго по мужской линии, так и воцарились Валуа. Последующие события поставили Францию в условия возможного исчезновения с географической карты, но всё само собой образовалось. Только это не радует Генриха III, осознающего проблему передачи власти следующему правителю. Тут тебе и герцог Анжуйский Франсуа с одной стороны и король Наваррский Генрих с другой — оба достойны принять регалии короля, но выбран может быть только один. Хоть цикл и относится больше к Королю Наваррскому, но самого Генриха в сюжете почти нет. Впрочем, по доброй традиции, нет в сюжете и того лица, которое громко вынесено в название книги: Дюма в очередной раз оставляет читателя с носом, повествуя о совсем других людях. Конечно, графиня де Монсоро будет показана читателю, но строго на второстепенных ролях.

Совсем неоднозначное отношение у читателя складывается к Генриху III и его придворному шуту Шико. Кажется, почему бы и не быть такой ситуации на самом деле. Но в сознание активно проникает недоверие к самой возможности подобного рода развития событий. Воспринимать короля в виде человека с мозгом маленького ребёнка, едва ли не с соской во рту, чья жизнь сводится к одним забавам, когда никто не стесняется ему указать на место, постоянно говоря, что король во Франции — это шестая фигура по важности, далёкая от управления государством, являющаяся номинальным лицом. Не зря герои Дюма размышляют не столько над тем, кто же в итоге займёт трон следующим, а как сделать так, чтобы Франция перестала быть монархией, сменив режим правления на республиканский. И это всё при живом короле, дающим слишком большую волю своим приближённым. И в это же время далеко на Руси скипетр и булава находились в руках Ивана IV Грозного. Либо Дюма рисует деградирующее общество с правом считаться великосветским государством, либо Франция по своей сути была заражена червём вседозволенности придворных, не чующих, что они сидят на бочке с порохом.

Читателю может понравиться Шико — язва, мудрец в колпаке и портативное подслушивающее устройство образца XVI века. Если не задумываться над его действиями, то всё может быть в порядке вещей, но если сравнивать события двадцати страниц назад и через следующие двадцать страниц, то ничего нового не происходит. Всё случается в точно том же порядке, где, прикинувшийся предметом интерьера, Шико узнаёт чей-то секрет, а дальше строит свои собственные умозаключения, предоставляя нужному человеку самостоятельно своим умом дойти до осознания важной информации. Каждый диалог в «Графине де Монсоро» не содержит ничего, кроме попыток Дюма пошутить, а каждая глава начинается с абзаца, который полностью раскрывает её суть, становящейся очевидной при углублении в повествование. На самом деле, эту книгу можно читать с любого места — абсолютно ничего не потеряешь, поскольку всё понимаешь, а лишние строчки текста — они действительно лишние.

Все отдыхают по-разному, а Дюма отдыхает в процессе написания проходных книг.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На первый взгляд трудно понять, почему роман «Под Южным Крестом» числится за авторством Буссенара. В списке написанных им книг такой не значится, а само повествование настолько напоминает стиль Жюля Верна, что сомнения кажутся оправданными. Только всё гораздо проще — эта книга имеет другое название «Приключения парижанина в Океании», является второй в цикле о кругосветке Фрике и его верных товарищей; относится к раннему творчеству автора, отличавшегося на первых порах излишней плодовитостью, тщательно описывая каждое действие героев, но не о них самих, а скорее выполняя роль энциклопедии. Читателю представляется уникальная возможность лучше познакомиться с бытом каннибалов Новой Гвинеи, золотой лихорадкой в Австралии, сказом о европейском радже на Борнео, особенностями выполнения японского обряда харакири человеком из другой части света и о некой организации кораблекрушителей, чья деятельность по потоплению кораблей будоражила умы людей конца XIX века.

Рассказываемая Буссенаром история кажется бесконечной — ей не суждено остановиться, поскольку одно событие создаёт последующее, продолжаясь и продолжаясь. Книга к середине начинает приедаться, навевая скуку. Безусловно, поражает воображение самая первая картина книги, когда главные герои терпят крушении у одного из островов, и при них тут же туземцы подвешивают двести китайцев и методично тушат, подкладывая в костёр под ними побольше дров, чтобы к утру лопать мясо с удовольствием, вызывая отвращение у главных героев. Очень радует, что Буссенар не стал делиться рецептом приготовления человечины методом тушения, а дал героям идею из местной саговой пальмы добыть муку и испечь хлеб. Юный читатель будет рад рецептам, способным помочь ему в будущем выжить в незнакомой обстановке — только в этом случае книга читается с интересом.

Самое главное, о чём не подозревает читатель, так это о свойствах бумеранга, который не просто возвращается назад, а предварительно отскакивает от земли, вне зависимости от того к какому типу он принадлежит: боевой или для охоты. Так и герои книги иногда возвращаются на старые места, чаще предпочитая продвигаться вперёд. Буссенар уместил в книге слишком много событий, которые просто обязаны случаться с такими людьми, как главный герой — Фрике. Он ведь постоянно лезет в неприятности, то под видом гуманности спасает вешаемого судом Линча вора, то вполне не прочь занять вакантный трон раджи, вспоминая старую легенду об англичанине, когда-то основавшего на Борнео султанат.

В целом, приключения главных героев — это увлекательное действие. Ладно бы жаренных китайцев ели папуасы, а читатель следит за приготовлением не только саговой муки, но и даже участвует в процессе запекания кенгуру вместе с детёнышем в сумке. Воистину, именно об этом не пишут в путеводителях. Вся экзотика в одном месте. После читатель погружается в рассказ об освоении Австралии: сперва каторжниками, а потом и золотоискателями, умножившими население далёкого континента, наполняя бесконечные земли самого большого острова в мире бесконтрольным ростом преступности. Австралия, под пером Буссенара, показана с самой романтичной стороны, где есть много причин забыть о спокойной жизни.

Не всему стоит верить на слово. Буссенар писал в то время, когда эпоха географических открытий закончилась, и началась эпоха исследований. Когда границы объектов занесены на карты, становится очевидной жажда людей по открытию новых горизонтов, скрытых за густыми зарослями островов и кипящих котлов туземцев. Неудивительно после такого понимать, настолько сильна была тяга людей к любым новым данным о жизни в ранее сокрытых от внимания уголках планеты. Буссенар помогал им расширять горизонты. Пускай, не всегда удачно. Описание орангутана, рвущего крокодилам и тиграм пасти, обладающего всеми задатками самого совершенного животного — вызывает улыбку.

Эпоха исследований принесла эпоху объединения мира, уравнивая каждого в своих возможностях. Двести лет назад никто не предполагал, что одна из новых стран сможет диктовать свою волю миру, никто не знает — какая страна будет это делать через следующие двести лет. Может быть одна из стран Океании?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Анжелика» | Книга №7

Можно смело забыть всё то, что было в жизни главной героини в шести предыдущих книгах — начинается новая жизнь. Как следует из названия, Анжелика теперь в Новом Свете, а значит на её плечи ложится основание колонии на территории современной Канады и борьба за существование в суровых условиях. К сожалению, из исторического романа в книге остался только роман, утративший всякую историчность, став книгой по мотивам. Голоны больше не показывают течение политических процессов и трудностей главной героини вокруг короля-солнца, а также ей больше не надо искать мужа. Всё уравновесилось, цель жизни пропала — впереди пустота, которую надо как-то заполнять. Похоже, Голоны нашли лучший выход из создавшегося положения. Север Америки толком ещё не освоен, позиции французов там наиболее шаткие, а местное население не испытывает особой симпатии к первопоселенцам.

Ожидаемые индейцы появились сразу. Они должны были стать центральной темой книги, но Голоны на это смотрят иначе, им ведь надо представить Анжелику в самом выгодном свете. Седьмая книга в цикле стала чудом из чудес: может главная героиня настолько постарела, что на неё уже никто не смотрит как на женщину, способную вызвать подъём у мужчин. Анжелика является и демоном для местных священников, и чёртом для ирокезов, и знахаркой для колонистов, становясь скорее предметом обстановки, что лучше всего стреляет из ружья, оставляя мужчин далеко за спиной по своим техническим боевым характеристикам. Отныне Анжелике можно дать право выступать на переговорах с индейцами в качестве первого лица, спокойно садить на лошадь, вручить инструменты для хирургической операции: она со всем справится, вызывая трепетный ужас или бесконечное восхищение у каждого героя книги.

Смотреть на содержащиеся в книге нелепости не совсем приятно, но более подробной информации о временах первых волн колонизации всё-таки нет. Остаётся поверить, что Людовик XIV поставлял на континент женщин, заставляя холостых мужчин на них жениться, иначе им грозит весьма внушительный штраф. Также вполне можно поверить в попытки некоторых граждан создать свои собственные государства. Почему бы и нет, всё-таки Пейрак многое хлебнул от французских властей, принимать чужое подданство ему было ещё противнее, поэтому лучший выход — построить колонию и стать там единоличным властелином. Пускай на юге англичане, на западе индейцы, а на севере когда-то родные французы — никто не обещал простой жизни изначально, особенно там, где местное воинственное население, под видом христианской благодетели, готово снять скальп со всех приезжающих, не забывая перекреститься и сказать что-нибудь во славу Бога.

Голоны рисуют жестокие суровые канадские зимы, заставляя читателя сочувствовать отважным первопроходцам, готовым на всё, лишь бы жить в месте обильного пребывания бобров, чьи шкуры на вес золота, да и где само золото в чистом виде добыть можно. Получается своеобразная бобровая лихорадка. Только Пейраку всё безразлично. О его планах остаётся гадать. Они были непонятны с самой первой книги, не были понятны на Средиземном море, также малопонятны и в Канаде. Что заставило этого любимца судьбы раз за разом бросать сытую жизнь, уходя с головой в очередную авантюру? Пейрак владел всем, что мог себе пожелать. А что его ждало в Северной Америке? Голодное существование нищего, подвергаемого разнообразным хворям и минусовым температурам, когда ты закрыт в своём поселении большую часть года, не имея возможности вырваться к другим людям, которых всё равно нет на тысячи километров вокруг.

И ладно бы Голоны взяли на себя множество различных ситуаций, они ведь продолжили наделять Анжелику новыми навыками Главная героиня знает несколько европейских языков, как-то умудрилась выучить арабский, а теперь ей стал доступен индейский язык. Конечно, очень удивительно узнавать, что индейцы говорят практически на одном языке, различающегося незначительными элементами. Ещё понятно, когда ты говоришь «юноша», соседняя страна «юнец», а другой сосед «отрок», но в случае индейских языков это крайне сомнительно. Вполне допустимо. что ирокезы и гуроны говорят на похожих языках, но равнять сюда всех остальных — это вызывает у читателя наибольшее недоумение. А сомневаясь один раз — будешь сомневаться и во всём остальном.

Что будет дальше: читатель станет свидетелем развития Квебека или отправится на мыс Горн? Представить затруднительно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Проклятые короли» | Книга №7

Эдуард III имел полное право стать королём Франции, покуда его притязания на трон соседнего государства были основательнее, нежели у действующего короля. Воронённая сталь его сына не блестела на солнце, а меч часто бывал вне ножен. И когда желание объединить Европу огнём и мечом столкнулось с интересами католических лидеров, изнемогая вырваться наружу по следам родного деда, также мечтавшего видеть единый союз государств, сохраняя внутри элемент добрососедства, чтобы быть единой силой и уметь противостоять любой внешней агрессии, да и помочь братьям-христианам, начав новый крестовый поход. Не бывает простых решений для людей, живущих одним моментом, не заглядывающих вперёд. Совсем неважно, что спор за обладание троном столкнул между собой две державы, одна из которых в конкретный исторический отрезок оказалась способнее и умнее, благодаря долго здравствующему королю, чьё пребывание на троне занимает гораздо больший срок, нежели любого из его оппонентов, хоть и годами он довольно молод. И вспыхнул конфликт, породивший столетнюю войну, когда Англия успешно стала захватывать одну область за другой, покуда не дремали остальные соседи, отхватывая от Франции куски на свой вкус.

Морис Дрюон основательно прописал историю Франции XIV века, увязав всё с проклятием Жака де Моле, после которого процветающее государство было поставлено на колени, а будущее стало вызывать опасения. Казалось бы, окончательная точка была поставлена в шестой книге «Лилия и лев», и вместо Капетингов престол достался династии Валуа, закончив таким образом действие проклятия. Только спустя семнадцать лет Дрюон пишет ещё одну книгу, имея целью проанализировать историю государства от её создания усилиями Лотаря до достижения наивысшей точки расцвета при Филиппе IV Красивом, также известного под прозванием Железного короля, чтобы за несколько последующих десятилетий осознать крах самого могущественно государства в Европе, потерявшего всё своё влияние; даже само существование Франции стало под вопросом. Обо всём этом Дрюон предлагает поразмышлять от лица Эли де Талейрана.

Талейран всю книгу едет в карете, его путь занимает ровно месяц, а за такой срок можно передумывать собственную жизнь и всё остальное. Этим и будет заниматься известное историческое лицо, получившее прозвание Делателя Пап. Дрюон не кривит душой, предлагая читателю едва ли не курс лекций по истории страны. Каждый аспект будет обговорен заново. Все возможные варианты событий тоже не останутся без внимания. Будут учтены все последствия длительной войны, позже получившей название Столетней. «Когда король губит Францию» — это обыкновенный учебник, разбавленный некоторыми фактами биографии Талейрана, его мыслями и желаниями, включая различные междометия и просьбы ехать помедленнее, а также постоянных вопросов по поводу каждой остановки. Впрочем, в книге нет излюбленных фраз французских и английских романистов в стиле «дорогой мой читатель» — Дрюон от лица Талейрана делится мудростью с племянником, безмолвно слушающим говорливого дядю. А может и не было племянника в карете, но именно к нему Талейран всегда обращается.

В книге нет отравлений, хитростей и прочих королевских забав, которые обильно описывались в предыдущих произведениях цикла. Теперь читатель будет ехать ровно, ощущая на себе груз нависших проблем. Очередной этап переговоров должен пройти успешно, иначе не видать Франции места на карте, да быть папскому престолу снова в Ватикане. Фигура Талейрана так и останется загадочной, представ читателю в виде сомневающегося в себе человека, чьё будущее было определено матерью, а ожидаемое место Папы так и осталось в мечтах, покуда сперва он был слишком молод, потом уступил ставленнику французского короля, а в третий раз оказался чрезмерно знатен.

Пускай, «Когда король губит Францию» является лишней книгой для цикла. Цикл при этом навсегда останется прекрасным творением рук человеческих.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Три мушкетёра» | Книга №2

Людовик XIII умер, Ришелье больше нет: минуло двадцать лет. Александр Дюма не спешит расставаться с харизматичными героями, придумав для них очередное историческое приключение, наделив каждого новым богатым жизненным опытом, от которого каждый из бывшей единой бравой четвёрки ныне стал скучающим созерцателем жизни. Ровно десять лет назад, до начала сюжетной линии, родился Людовик XIV, он же Король-Солнце, он же человек-эпоха, что позже провозгласит девизом своего правления «один король — одна религия»; вместо грозного и влиятельного серого кардинала теперь вакантное место занял своеобразный Мазарини, чья роль во французских хрониках имеет важное значение. Этот небольшой отрезок примечателен прежде всего фрондой, то есть актами народного неповиновения, выражаемые больше устно и без перехода к активным действиям, используя только в виде насилия редкие незначительные хулиганские выходки. Было разумно, что Дюма решил не ограничиваться Францией, отправляя мушкетёров снова в Англию, где свободолюбивое население поставило себя выше фрондёрства, утопив право короля царствовать в крови. К власти пришёл Кромвель… Франция пока не знает, что ей в будущем светит такой же расклад, но трилогия Дюма в будущее не заглядывает.

Ретивый горячий Д’Артаньян по-прежнему является ключевой фигурой, старающейся собрать своих друзей в единое целое. Только ему сорок лет, пыл его остыл; остальным тоже зрелость напрягает поясничные позвонки, а кто-то едва-едва не перешагнул пятидесятилетний рубеж. Разумеется, Дюма не может дать героям возможность забросить все свои обязанности ради сиюминутного приключения. Да и дружба с годами уходит в прошлое, оставляя вместо себя только воспоминания. Впрочем, Дюма хорошо набил себе руку, не давая читателю почувствовать скоротечность развития событий. Обо всём рассказывается в самых ярких красках, а герои не просто общаются, а по большей части болтают на самые различные темы (и чаще всего на совершенно посторонние). Кроме того, Дюма решает добавить в книгу больше основательности, прописывая приключения новых персонажей, чьё присутствие никак не влияет на сюжет книги, становясь чем-то вроде небольших подсказок насчёт заключительной книги в трилогии о похождениях «Трёх мушкетёров»: заточение герцога де Бофора, взросление Рауля де Бражелона.

Самое главное, ради чего стоит читать «Двадцать лет спустя» — это не только исполнение желания по более близкому знакомству с Мазарини, но и проделки мстительного сына Миледи. Этот славный антагонист по своим возможностям и достигнутым результатам превзошёл все ожидания. Даже непонятно — кому стоит посочувствовать: искателям спокойного образа жизни или матёрому служителю английской революции, существующему только ради желания убивать. Руки по локоть в крови, в трюме пять бочек «динамита», жуткая улыбка через сверлящие тебя глаза и постоянный крикостон — «Она же моя мать!». От всего этого делается дурно, но книга только выигрывает в виду медлительного разворачивающегося действия, где хоть что-то служит активной угрозой для желания отложить книгу в сторону. Нет, с такими героями этого сделать не получится.

Последним важным моментом книги является громадная фигура Кромвеля, противостоящая монарху Карлу I и добившаяся превосходных результатов на волне гражданских войн. Пускай, Дюма не акцентирует на этом внимание, предоставляя основным героям вскользь поучаствовать в событиях. Конечно, весь сюжет вокруг потерпевшего поражение короля, уже смирившегося с судьбой окончательного провала своей политической карьеры, это дополнительная возможность для Дюма показать тягу к необходимости управлять государством специально выбранному для этого человеку, достойного трона по праву рождения и по знатному происхождению. Красивая сцена для благородных поступков с обилием слезливых сцен и всё тех же актов благородства, которые продолжают присутствовать в эту эпоху высшего романтизма духовных порывов.

Достойное продолжение достойного начала, заслуживающее обязательного чтения заключительной части.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Замечательная книга документальных очерков вышла в 1876 году, благодаря товарищам из типографии «Общественная польза». Под обложкой сразу два автора. Если Луи Жаколио известен российскому читателю, то Джон Томпсон этим похвастаться не может. И жаль, что труды таких замечательных людей пылятся на полках библиотек, становясь кладом для истинного почитателя нравов былых времён. Где же ещё читатель сможет узнать о быте китайских территорий, особенностей английской колониальной политики и трудностях понимания иной культуры на острове Цейлон. Всё это из самых первых рук — XIX век открывает ровно такие же темы, о которых мы с вами говорим спустя сто пятьдесят лет, понимая, что по сути ничего не изменилось.

I. Если нужно пробудить интерес, то стоит начать с Луи Жаколио. Этот француз изъездил добрую часть Азии и Океании, оставив детальные описания путешествий, а его труд по переводу важных литературных работ делает ему дополнительную честь. Самое большое, что удивляет в описаниях Жаколио — он трактует всё с позиций рядового обывателя, которому больно за родную Францию, наглым образом изгнанную из своих же бывших колоний. Там, где Франция начинала общение с коренным населением, пытаясь наладить добрососедские отношения, туда позже приходила Британская Империя, внедряя политику подлога и военного давления, устраивая революции и подкупая людей перспективами богатой жизни, пытаясь получить контроль над максимально возможной территорией. Обо всём этом Жаколио рассказывает не жалея слов, сокрушаясь мягкостью характера своих соотечественников, которым совесть не позволяет действовать решительнее.

Путь Жаколио пролегает вдоль строящегося суэцкого канала по железной дороге, где ему противны обхождения местного населения с проезжающими. Если торговцы готовы всучить тебе всякую ерунду, а вор с радостью подрежет сумку, то чемодан будет летать в вагон и из вагона, без принятия каких-либо жалоб с твоей стороны. Если есть претензии, то местному населению на это плевать. Не мало переживает Жаколио, плывя по Красному морю, славному своими коварными коралловыми островами, иные не выступают над поверхностью воды, отчего суда напарываются и тонут. Больше всего испытаний пришлось на время пребывания в Адене, где столкновение с порядками едва не стоило ему жизни. Местный кофе оказался до ужаса противным, а иссушающее солнце могло довершить дело по изгнанию души из тела. Жаколио, предварительно разрушив романтические представления о морских путешествиях, тут же обрушивает на читателя правду о востоке, что многими писателями превозносится с самых выгодных позиций… хотя на самом деле всё далеко не так, а ужас человеческой нищеты показан автором заметок с оборотной стороны фасада.

Основное — это, конечно, пребывание на Цейлоне, где Жаколио задерживается по просьбе одного из своих друзей. Он участвует в охоте на диких слонов, наблюдает за особенностями местной жизни (на острове практикуется многомужество, призванное удерживать рост численности населения) и за необычной религией, которая по иному трактует сказание об Адаме и Еве, созданных именно в этих местах. При этом, Цейлон — не является той самой страной баядерок, хотя о представителях этой касты Жаколио скажет много слов, делясь большим количеством сведений о местных жителях и людях, населяющих полуостров Индостан. Оказывается, кастовая система настолько внедрилась в жизненный уклад людей, что каждая профессия превращается в отдельную касту, что занимается строго своим делом, отказываясь от любых других занятий. Если вам нужно принести воды, то этого никогда не сделает тот, кто чистит обувь, отчего количество прислуги в иных домах превосходит все мыслимые размеры.

Баядерки — это своего рода гетеры. У них свой образ жизни, и свои обязательства перед обществом, настолько трудно понимаемое, что проще быть местным жителем, нежели пытаться осознать все особенности. Иностранцы — это отдельная каста… для общего сведения. Стоит ли говорить, что иностранцу всегда предлагается для любовных утех женщина: жена или одна из дочерей; отказ от которой может испортить жизнь женщине, отчего добропорядочный Жаколио каждый раз придумывает различные увёртки, стараясь сохранить свою честь и честь подосланных к нему женщин.

Подводя итог хождению по странам с Жаколио, приходишь к однозначному выводу — идеальное общество Индостана было доведено до того, что этот котёл противоречий стал совершенно доступным для любого завоевателя, чем в итоге англичане с удовольствием воспользовались.

II. Если Луи Жаколио предлагает читателю свои мысли по поводу всего им увиденного, то Джон Томпсон — первый шотландский фотограф, предпринявший путешествие на восток с целью ознакомления с нравами ориентальных народов, описывает всё без лишних отступлений. Жалко, конечно, что в книге его отчёт лишь о посещении Гонконга, Макао и Формозы в 1870 году, было бы интересно прочитать и о его дальнейшем путешествии. Но приходится ограничиться тем, что есть в наличии.

Гонконг — это английская колония. Местное население говорит на пиджине — смеси кантонского диалекта китайского языка и английского языка. Всюду можно передвигаться на повозке рикши. Джонсон отмечает, что местное население за минимум усилий всегда просит самую максимальную плату, изыскивая для этого множество уловок. Даже игра на валютных курсах оставляет путешественников с дырявыми карманами, поскольку местное население везде находит для себя выгоду. При этом цены на уровне лондонских. Томпсон ознакомится с игорными домами, также расскажет об ураганных ветрах, часто посещающих побережье Китая. В дальнейшем путешествии автор отмечает полнейшую бедность крестьян, еле находящих себе возможность для существования.

Скажет Томсон и о мастерстве китайских ремесленников, способных делать точные копии чего угодно в максимально короткие сроки. Между делом заметит, что если бы до этих мест дошёл технический прогресс, то весь мир давно был бы покорён китайскими товарами… и ведь в нужную сторону смотрел наблюдательный взгляд фотографа. Фальсификация чая, монет и разных товаров — особенность китайской экономики уже в конце XIX века. Всё доведено до такой степени мастерства, когда отличить подделку от оригинала практически невозможно. Ломбарды превращены во дворцы, куда не стыдятся ходить богатые люди, покуда в европейских государствах эти заведения рассчитаны только на бедные слои населения. Печальная участь женского населения хорошо известна, Томпсон рассказывает об этом дополнительно, делая акцент на уродовании ног. Огорчает Томпсона и уровень китайской медицины, где всё ставится в угол результата гаданий. И самое интересное — видя миллионное население каждого города, Томпсон предлагает переправить часть китайцев для заселения Африки. Что бы было, случись это на самом деле?

Заканчивается отчёт Томпсона посещением Формозы (ныне Тайвань), где население на полудиком состоянии, страдающее от набегов горных аборигенов, отличающихся нечеловеческой жестокостью. Общество сплошь аграрное, одежда из собачьей шерсти, каждое поселение имеет обособленный статус, не имея единого центра управления; за преступления наказывают только штрафами, муж не может говорить с женой публично; местные каннибалы жалуются на жёсткость китайского мяса. В общем, не тот Тайвань предстал перед Томпсоном, который известен нам.

Ещё раз повторюсь, за сто пятьдесят лет практически ничего не изменилось. Просто географическая карта окрашена немного в другие цвета… вот и всё.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Величественные Гималаи возносятся ввысь. Жить на их пиках и в долинных предгорьях — это удел избранных, решивших найти приют среди труднопроходимых мест и в областях с повышенным количеством бытовых проблем. В таком изолированном месте всегда можно найти что-то загадочное, мистическое и необычное. Александра Давид-Неэль коренным образом изменила свою жизнь, посетив отдалённые буддийские монастыри, а также став единственной женщиной иностранного происхождения, которую решил принять у себя далай-лама того времени… а на календаре двадцатые годы XX века. Во многом, Александра воспринимает буддизм чем-то подобным шаманизму. На самом деле, это религиозное мировоззрение мало чем отличается от практик многих племён и народов, чьё желание войти в транс во время ритуала, так легко объяснимо. Буддизм в этом плане далеко не ушёл. В его пользу играет громкая популярность, хорошо разработанная теория, элемент мистических перерождений и, конечно же, Индия на юге, Китай на востоке — огромное поле для деятельности.

Александра начинает повествование с бодрого темпа, рассказывая о своём понимании буддизма и некоторых своих путешествиях, продолжая наполнять книгу различными легендами и прочей информацией, что хоть как-то связана с темой буддизма. Конечно, интересно читать, но чем дальше, тем всё больше начинает угнетать откровенное желание автора поиздеваться над буддизмом, куда она пришла с открытой душой и с духом французского искателя приключений. Всё ей надо разобрать на составляющие, смешав религию всё с тем же шаманизмом, лишив любого налёта мистики.

В самом деле, как можно серьёзно воспринимать текст, когда монахи держат крестьян в страхе с помощью летающих кровожадных пирогов? Александра сама таких никогда не видела, сомневаясь в их реальности вообще. Любой разговор сводится к тому, что автор не видел ничего подобного, но среди монахов усиленно проповедуются те или иные страшилки, а также похвальба возможностью достичь совершенства. Александра говорит о высоких прыжках, о способности воспринимать холодную погоду с помощью жара тела, о достижении сверхвозможностей, при этом тут же следом идёт объяснение каждого мистического элемента, где весь секрет лишь в тренировке тела, но никак не в каких-то талантах к способности воздействовать на своё тело с помощью внушения. Только пироги остаются загадкой, да способность монахов передавать мысли на расстоянии, вплоть до передачи визуальной информации. Тут Александра ссылается на концентрацию, без которой такого достичь никогда не получится. Как знать, так ли далеко ушли даосы от буддистов, чьи религии зародились далеко друг от друга, но ставшие верными спутниками в жизни населяющих восток людей.

Будет разговор и о ламаизме. Ламаисты — это ушлые буддисты, чьи взгляды на религию значительно отличаются. У них есть не только далай-лама, вера в перерождение, но и вера в способность каждого самому выбирать себе жизнь после смерти. Казалось бы, сансара (колесо жизни) должна трактоваться однозначно, являясь по своей сути хорошим сдерживающим фактором для общества, разделяя его на касты и сохраняя способность держать людей в подчинении. Не стоит сейчас говорить о плохом влиянии такого подхода, отчего Индия всегда была вольготной землёй для множества завоевателей. Стоит лишь сказать, что ламаистам свойственно понятие «Книги мёртвых», где по пунктам рассказывается, что именно тебя ждёт после смерти, да как себя правильно вести, дабы не попасть в тело животного, либо к дурным родителям, а то и, не случилось вдруг, им оказаться из касты неприкасаемых. Самый ушлый ламаист стремится переродиться далай-ламой, либо кем-нибудь из высоких чинов, но это уже вопрос веры и цели жизни.

Хорошо Давид-Неэль рассказывает о системе образования. Бедные родители могут отдать детей на воспитание монахам, только те монахи будут обладать ровно теми познаниями в буддизме, от которых ровным счётом никакой конкретной информации детьми не будет усвоено из-за банальной безграмотности подобных монахов. Успеха могут достичь только дети богатых родителей. Но тут уж кто кем родился, какие получил возможности для духовной жизни. Впрочем, система перерождений благоволит лишь к тем, кто сможет правильно вспомнить свою прошлую жизнь, а также сведения, знать о которых мог только один человек.

Основное заключение Александра делает крайне неутешительное, предлагая читателю историю о собачьем зубе, что был принят за святыню, а позже был настолько намолен верующими людьми, что действительно стал светиться, подтверждая версию о святости происхождения. Объяснённое чудо — уже не чудо: печальный вывод автора книги.

Автор: Константин Трунин

» Read more