trounin.ru

Цикл «Трантор» — книга №9 | Подцикл «Детектив Элайдж Бейли и Р. Дэниел Оливо» — книга №2

Однажды, создав три закона робототехники, которые обязывают роботов заботиться о человечестве и оберегать людей от любых действий, способных нанести им вред, Азимов немного погодя решил обыграть ситуации, где законы будут поставлены под сомнение, а возможность моделировать ситуацию под контролем заранее спрограммированных операций позволит манипулировать тремя законами по своему усмотрению. Такое решение Азимова стоит только одобрить, он показывает, что нет и не может быть идеальных условий для жизни. Везде найдутся лазейки. Это касается не только роботов, но и утопии в человеческом представлении. Именно вокруг таких тем строится весь цикл книг о детективе Элайдже Бейли и роботе Дэниеле Оливо.

Солярия — планета-утопия. Много земли, двадцать тысяч жителей, на каждого человека приходится десять тысяч роботов, близких контактов нет, супруги подбираются сверху, дети не знают своих родителей, всё общение строго по видео — разве это не идеальные условия? Ну а то, что на планете случится убийство, а главному злодею будет мерещиться план вселенского масштаба — это один из самых спорных моментов в книге, поскольку никак не вяжется с талантом Азимова создавать интересные повороты сюжета. Слишком всё просто, слишком наигранно.

Оливо в книге задействуется крайне редко. Бейли и без него мог бы управиться, да только робот может подсказать человеку возможность ошибок в позитронном мозге. Детектив отчасти становится герметичным, а подозреваемых выбирает сам Бейли, по сути не базируясь на чём-то конкретном. Всё получается слишком ладно и прямолинейно, что снова не делает плюса Азимову, решившему обойтись без дополнительных размышлений. Впрочем, философии в книге будет достаточное количество. Читатель, как всегда, найдёт много для себя полезного.

Всё-таки наиболее важная особенность «Обнажённого солнца» — это попрание законов робототехники. На этом базируется весь сюжет, когда читатель понимает опасность роботов, которые призваны во всём помогать человеку. Азимов оговаривается, когда приводит примеры о невозможности задействовать роботов в некоторых областях. Например, робот не может оперировать человека — правило о выборе меньшего из зол на него не распространяется; робот не может смотреть фильмы, где убивают людей — это выведет из строя его мозг, воспринимающий картинку и не имеющий возможности предотвратить гибель человека на экране. Если по другому смоделировать позитронный мозг, не внося в его конструкцию никаких изменений, но создав условия для иного восприятия возможной угрозы человеку, то снова робот становится опасным элементом, не способным отдавать отчёт своим действиям. Хитрость человека всегда будет иметь приоритет над любыми законами и ограничениями.

Построив идеальный мир, Азимов сам разрушает мифы о возможном неограниченном счастье. В обществе, где правит порядок, а жить никто не мешает, любое изменение в устоявшемся воспринимается с отторжением. Утопия становится добровольной тюрьмой — откуда невозможно выйти, ведь отныне человек больше асоциальное существо, лишённое возможности общаться лицом к лицу, построившее внутри собственного мировосприятия прочные стены для ограничения контактов с себе подобными.

«Обнажённое солнце» было написано спустя три года после первой книги подцикла. Азимов всегда будет возвращаться к теме Трантора, сколько бы он не делал отступлений в сторону. Между этой книгой и «Стальными пещерами» уютно расположился примечательный труд «Конец Вечности», где Азимов позволил себе расслабиться, представив мир в другом ключе, не пытаясь увязать книгу со своим основным циклом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Тарзан» | Книга №5

Проработав сюжетную линию до логического конца, когда Тарзан не только покинул джунгли, но и родил сына, став успешным человеком, полностью утратившим звериные повадки и теперь являющимся образцовым наследником солидных богатств и, самое главное, дворянского титула, Берроуз решает заполнить пробелы в жизни Тарзана до его знакомства с белыми людьми. Безусловно, читатель ещё в первой книге мог ощутить пропущенный пласт взросления Тарзана, когда автор чётко выстраивал сюжет и не останавливался на конкретных деталях, которые, впрочем, Берроузу и самому не были до конца понятными — действие развивалось красиво, фантазия работала без перебоев, оставалось вовремя заносить пером мысли на бумагу. К пятой книге Берроуз не стал думать о будущем, сосредоточившись на прошлом, представляя читателю двенадцать рассказов, часть из которых отчасти вытекает из предыдущих.

Сверхчеловечность Тарзана понятна — он не просто уподобился обезьянам, а развил в себе способности, о которых рядовой человек может только мечтать. Лишь одна мысль гложет Тарзана — он не видит вокруг существ, что были бы похожи на него. Он применяет ко всем стандарты красоты обезьян, поэтому не вызывает удивления «Первая любовь», когда Тарзан испытывает тёплые чувства к одной из молодых обезьян, не видя таких прелестей в окружающих его чернокожих женщинах. Почему Берроуз решил пойти таким путём, остаётся только догадываться. Не увидел Тарзан в местных людях себе подобных. За любовь предстоит побороться, а потом окончательно осознать свою уникальность.

Продолжат историю первой любви рассказы: «Битва за Балу», «Тарзан и чернокожий мальчик», «Месть колдуна», «Смерть Буковаи» и «Бой за Тику». Берроуз последовательно, с отражения материнского инстинкта, когда родители не доверяют всем в своём окружении, начиная с доброжелательного Тарзана и заканчивая кровожадной пантерой, подводит повествование к столкновению интересов, а главный герой вступит в борьбу за близких ему существ, полностью осознавая свою беспомощность, поскольку он ещё не способен справляться с диким кошками одним махом, чем, отчего-то, в четвёртой книге Берроуз не постеснялся наделить сына Тарзана, полностью опровергая свои собственные теории в угоду сиюмоментной нужды. Берроуз показывает становление гуманной личности, которой претит быть злым (в понимании европейца и американца), а хочется быть нужным обществу. Не стоит акцентировать внимание на таком нелепом моменте, абсолютно невозможном там, где действует закон выживания сильнейшего. Сюжет с чернокожим мальчиком заинтригует читателя, а заодно станет основой для последующих рассказов. Тарзан желает иметь рядом с собой существо, за которым он сможет ухаживать, для этого лучшим выходом становится похищение мальчика из племени чернокожих. Пришедшие на его поиски мать и, особенно, колдун — довольно притягательная деталь книги, поскольку шаман Буковаи является очень харизматичным персонажем, немного уступающим шведу, известному по третьей книге, где в ходе сюжета из его уст слетала только одна крылатая фраза, из которой следовало многозначительность ожидаемых событий. Буковаи чем-то на него похож, только в остальном различен — в своей жажде завладеть богатствами племени, используя для этой цели обман и элементы устрашения, он становится крайне опасным, что печально разрешается в последнем рассказе этого миницикла, когда гиенам будет позволено сказать последнее слово.

Сборник рассказов писался планомерно, поэтому нет изначально чёткой сюжетной привязки. Наглотавшись слёз в борьбе за первую любовь, «Тарзан в плену» оказывается, когда его губит свойственное живым существам любопытство. Время событий резко прыгает вперёд, где Тарзан уже способен строить местных жителей по своему усмотрению, а его обезьянья мать мертва. Рассказ примечателен теорией Берроуза об эволюции человека: люди не тратят всю жизнь на поиски еды, подобно слону, поэтому они, люди, в отличии от него, слона, развились лучше.

Остальные рассказы также не имеют чёткой привязки. В одном из них Тарзан сидит на дереве, загнанный туда львом — весьма необычный подход, ведь в представлении читателя Тарзан не мог бояться льва, но Берроуз всё списывает на молодость. В другом — Тарзан решается убить первого льва, что охотится на обезьян — тут вырабатывается принцип первых зачатков сообразительности в виде заимствований из мира других животных, всегда выставляющих дозорных, пока основная часть занимается, допустим, поеданием пищи.

«Шутки в джунглях», «Тарзан спасает Луну», «Бог и Тарзан» больше касаются осознания мира через свою сущность. Если шутки оказываются крайне жестокими и даже наполненными недетским садизмом, то в спасении Луны и познании Бога Тарзан ощутимо выделяется на фоне Хаййи ибн Якзана (который очень плохо знаком читателям, но другой аналогии у меня нет), когда приходит к выводам свойственным самому Берроузу — очередное доказательство предвзятого отношения, от которого человек не может избавиться, не имея возможности по другому смотреть на мир, нежели смотрит в данный момент. Тарзан не познал высшее существо и не добрался до Луны, но его выводы очень бы опечалили Хаййю, да и любого средневекового христианина тоже.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Поскольку тема вампиров в культуре — вещь необъятная, то сразу предлагаю сконцентрироваться только на этой книге, отставив в сторону мифических упырей. «Дракулу» Стокера, «Блэйда» из Голливуда и даже невероятно правдоподобный сеттинг «Vampire: The Masquerade» из серии настольных игр «World of Darkness» от White Wolf Game Studio, где душа любителя фэнтези наконец-то обрела покой, найдя всю нужную информацию от истоков вампиризма до тщательного разбора различных особей тёмного мира. Сейчас перед нами книга Энн Райс «Интервью с вампиром», год издания которой 1976, а это, как знает читатель, время позднего расцвета фэнтези в литературе, скатившегося со светлой эльфийско-драконовой тематики в более мрачные тона вампиров-оборотней.

Самая большая претензия к Райс — в книге нет объяснения сущности вампиров. Самому древнему вампиру не более четырёхсот лет. Где более древние, откуда пошли, на чём основывается их проклятие? Каждый автор может толковать свою версию, этим Райс и пользуется, создавая существ, отличимых от человека только жаждой к питью крови, боязнью солнечного света, способностью быстро двигаться и одурманивать людей лживыми речами; о вечной жизни говорить не приходится, только непонятно — почему Райс считает вампиров вечными созданиями, ведь никто нигде никак не доказывает это утверждение. Способность сохранять молодость также остаётся непонятной — будто гравитация на них совсем не действует. Вампир не нейтрино, чтобы быть чем-то, что плохо изучено и способно проникать через материю. Райс не раз говорит читателю, что вампир — это всего лишь ходячий труп. Почему он не разлагается, и как на него может негативно влиять кровь мёртвых созданий? Как вообще устроен вампир… Он подобен хладнокровной рептилии, или каким иным способом его ткани обладают той способностью к регенерации, не получая должного питания? Вампир не пратчеттовский тролль, в конце-то концов, и даже не создание Франкенштейна, но, если далеко не отходить от этих рассуждений, то вампир у Райс — просто существо, которое живёт по той причине, что таким получилось, оно не боится распятия, святой воды и чеснока — такой райсовский вампир, история которого просто красиво была упакована в виде одного интервью. Ответов в книге всё равно не найти, поэтому говорить о сущности вампиров далее — нет смысла.

Подать историю главного героя в виде интервью, где он сам всё про себя рассказывает, да гордо вынести это в название книги — задумка интересная. Только читатель не будет до конца наивным, ведь любая версия одного лица — это односторонний взгляд на историю, где всё может оказаться вымыслом, тем более, что журналист не будет требовать никаких доказательств, веря всему на честное слово, не подозревая о возможности ловкой игры светом и некими иллюзорными видениями. Получается — история вампира, рассказанная Райс — никак не может быть воспринята историей вампира, она строго читается как фантазия некоего человека, решившего огорошить мир признаниями о своей тайной сущности, форменной бесчеловечности и проблесками гуманности, сохранившейся с молодых лет, покуда ему не пришлось стать вампиром. Эту историю можно повернуть на восемьдесят градусов, ведь, опять же, нет гарантий, что главный герой рассказывает о Луи как о себе, поскольку он может оказаться тем злым и самодовольным вампиром, о чьей судьбе он постоянно и с жаром рассказывает. Не стоит исключать возможность шизофрении, где герой не до конца разобрался в своей истинной сущности, пребывая в двух состояниях одновременно. Историю Райс рассказывает не только в духе «Дракулы», где вампир находится в поиске и остальные участники событий находятся там же, но в этой истории читатель может найти кое-какие элементы, что позже Чак Паланик позаимствует для своего «Бойцовского клуба», где повествование вызывает ещё больше неприятных ощущений, но общие детали всё равно имеются, хоть, казалось бы, что тут может быть общего. Однако, может.

Вся прелесть «Интервью с вампиром» заканчивается введением в сюжет истории девочки, к которой так будет привязан главный герой. Райс полностью сконцентрируется на её чувствах и переживаниях, внедряя в вампирологию новые вопросы этики и морали тёмного мира, где не каждый вампир может полностью раскрыть свой потенциал, но обязательно будет хранить старые обиды. Если до знакомства с девочкой, главный герой пребывал в аморфно-самоистязательном состоянии, то теперь он оживает и начинает познавать мир заново. Не будь этой девочки, тогда книга не была бы такой затянутой, а интервью закончилось к утру, а не к тому моменту, когда читатель, что решил читать с секундомером, отмечает длинную зимнюю северную ночь, поскольку летом таких продолжительных ночей не бывает. Странные вампиры у Райс — им бы в Англии жить или в Скандинавии, однако что-то их тянет на юга, например в Новый Орлеан. Конечно, такой подход автора понятен — она сама из Нового Орлеана.

Чем дальше идёт сюжет, тем больше возникает вопросов. Когда Райс подалась в религию, где вампир будет пытаться узнать чьим созданием он является, а получая ответ в духе — все мы божьи создания, даже дьявол; тогда читатель окончательно становится в тупик от логики автора, ничем не подкреплённой. Может оно и правильно, надо где-то искать начало жизни, ведь позже креативные парни из White Wolf тоже сделают привязку к Каину, как к первому вампиру.

Энн Райс создала самобытную версию о вампирах. Почему бы и нет — фантазировать можно бесконечно, главное это делать правдоподобно. Райс можно поверить, но всё-таки хочется более весомой информации, а не историю вампира в мистическом антураже.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Инопланетяне где-то рядом, возможно — даже ближе, чем об этом думаешь. И неважно, что они могут обитать на нашей же планете, но в другом временном промежутке, например — минус одна секунда или минус две секунды. Саймак проявляет свои способности к размышлению на полную, предлагая читателю не историю о какой-то космической станции в виде кольца, что располагается на орбите Солнца, ведь именно о ней думаешь, видя название книги. Отнюдь, кольцо вокруг Солнца — это неопределённое количество наших планет, выстроенных по пути следования вокруг звезды, дарующей тепло и жизнь солнечной системе. Параллельные вселенные? Возможно так. Саймак не останавливается на этой идее, предлагая не просто какое-то иное существование на манер альтернативной истории; читатель встретит очень разумных существ, превосходящих человека во всём. Вы до сих пор думаете, что инопланетяне могут быть мирными, либо в форме океана на далёкой планете или непременно захватить нас отсталых с целью проявления своих империалистических наклонностей? Можете думать дальше, а Саймак предлагает самый удивительный способ — инопланетяне могут разрушить экономику Земли своими технологиями, отчего земляне сами себя съедят, поскольку экономика будет уничтожена не высокоэффективным оружием, а предоставлением аналогических продуктов, но с вечным сроком использования: вечные автомобили с бесконечной гарантией, дешёвые жилые дома с возможностью за копейки добавить новые комнаты, всегда острые бритвы — промышленность обязательно рухнет. В этом сомневаться не проходится.

Читатель, знакомый с «Хрониками Амбера» Желязны, найдёт в книге многое из того, что в «Кольце вокруг Солнца» за много лет до хроник описал Саймак, включая и перемещение в пространстве. На самом деле, «Кольцо вокруг Солнца» нельзя читать, если не знаешь о чём книга, это может вызвать лишь неприятие кое-каких моментов, которые следовало бы оговорить заранее, чтобы потом читать было удобно, а сюжет не ускользал от внимания, поскольку Саймак не стоит на месте, двигая героев книги быстрее скорости вращения планеты вокруг Солнца, а уж про запутанное понятие времени говорить вообще не приходится. В книге есть много элементов научной фантастики, способных привести мир к полноценной утопии, что серьёзно заставляет задуматься над антиутопичностью такого мира, где население будет взорвано бунтом, а человеческая природа не даст развиваться положительным началам. Какая бы гуманная цель не преследовалась, всегда изнутри выходит чувство противоречия, направленное на уничтожение всего непонятного; и совсем неважно — принесёт это пользу или нет. Надо уничтожить и поскорее забыть.

Если в книге пытаться полностью разобраться, то тут не только добрую часть американской фантастики можно найти, но и весомую часть советской, в особенности — Стругацких. Я не осведомлён о популярности Саймака в Союзе, но он мог серьёзно оказать влияние на развитие многих идей. Построение нужного общества и эксперименты над человечеством — читатель точно знает, если попытается над этим поразмышлять. Думаю, не стоит задевать тему божественности, которая будет слишком тяжёлой для понимания. Саймак о ней открыто не говорит, но индуизм к концу книги станет проявляться всё более отчётливей, где кто-то предстанет бойцом, кто-то творцом, а кто-то будет чем-то вроде регулятора.

«Кольцо вокруг Солнца» верно служит принципам, что всё до конца понять невозможно. Стараясь познать просторы вселенной и тайну соседних планет, люди не разобрались с тем, что они есть сами и на какой именно планете живут, преподносящей один сюрприз за другим. Смотря вокруг, не стоит забывать иногда смотреть себе под ноги.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Эврика» — поэма в прозе. Такое читатель уже видел — сразу вспоминается Гоголь и его «Мёртвые души». Только данное произведение Эдгара По не художественное, а скорее научно-популярное, что может вызвать удивление, однако это скорее служит лишним напоминанием о разносторонних интересах автора, придумавшего первый детектив и ставшего одним из первых авторов в жанре научной фантастики. «Эврика» стала тем, чем до этого интересовался Эдгар По, и, надо сказать, круг его интересов был действительно широк. Займись По наукой — вышел бы толковый исследователь. Конечно, современный читатель может скривить мину, читая некоторые размышления человека, чей жизненный путь закончился в середине XIX века, но Эдгар По в своих выводах старается обобщить труды нескольких знаменитых людей, чей авторитет никто так и не поставил под сомнение.

Эдгар По не просто рассуждает о науке — он пытается делать собственные предположения, до которых пусть доходят потомки. Где-то можно увидеть предположение о существовании чёрных дыр, но чаще очень трудно во всём этом разобраться, не имея физического, математического или химического образования. Эдгар По же подобен философам древности, когда была только одна наука — философия, и все остальные ещё не выделились из неё. Читатель найдёт в книге только мысли автора, и не только об евклидовом пространстве, теориях Ньютона и Лапласа, где По не станет уподобляться софистам, играя словами, а чётко и по делу старается рассмотреть все версии их теорий, где-то делая свои собственные выводы. Например, Ньютон в своей работе ориентировался не на падающие яблоки, а на труды Кеплера, а тот в свою очередь просто «догадался», так трактует это Эдгар По, выдвигая собственные гипотезы, которые, как знать, может позже ему поставят в заслугу. Главное — вовремя высказаться.

Совсем нелестно Эдгар По отзывается об аксиомах, сомневаясь в их априорности, называя бессмысленными. По требует обоснованных доказательств, не соглашаясь на наличие каких-либо утверждений, на которые нельзя полностью положиться. Очень плодотворно Эдгар По рассуждает о строении вселенной, солнечной системы, о солнце. Про Луну Эдгар По говорит больше всего, оценивая её размер и расстояние до спутника от Земли, заодно предполагая наличие способностей у человечества проделать этот путь. По приходит к печальным выводам, что сил всех существ на планете не хватит, чтобы дать то ускорение, которое позволит достигнуть Луны, поэтому такую идею, возможно, считает утопичной. Хотя, читатель, наверное помнит, рассказ По про Ганса Пфааля, где изобретательный человек совершал полёт на воздушной шаре как раз на Луну, да очень даже удачно долетел, претерпевая в пути множество неприятных ситуаций.

Очень жалко, что Эдгар По трагически погиб в таком молодом возрасте, оставив в качестве своего последнего произведения именно «Эврику». Каким прекрасным мог быть дальнейший литературный путь… но не получилось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сидни Шелдон делает попытку заглянуть в недалёкое будущее. В 1987 году можно было смело писать рассказы об ослаблении позиций Советского Союза в девяностых годах. Шелдон делает скромную попытку в виде борьбы за одну из стран социалистического лагеря, где западные страны наконец-то получают возможность показать прекрасный облик своего стиля жизни, да вырвать из цепких лап Москвы. Последовавшая реальность разбила в прах все предположения Шелдона, поскольку Союз распался и без попыток подтачивания его через Румынию, куда автор переносит основные события книги. Перед чтением стоит отбросить всю политическую составляющую, сосредоточившись только на знакомстве с профессией посла и взаимоотношениях людей.

Главная героиня — скромная девушка, что тихо живёт в одном из фермерских штатов, спокойно преподаёт в учебном учреждении и очень счастлива в браке. Поворотным моментом её жизни стоит считать небольшую книгу о Румынии, ей написанную, которой заинтересовался свежеизбранный сорок второй президент США, решивший строить политику внутри страны через простых людей. Таким образом, героиня становится послом в Румынии, дабы показать лицо штатов с самой выгодной стороны и очаровать весь соцлагерь неподражаемой харизмой успешного политика и самой лучшей в мире мамы. Пытаясь донести до читателя светлый образ Америки, Шелдон представляет демократию не в самом выгодном свете, заставляя читателя думать, что президенту нельзя отказывать, что его надо уважать из-за доверия ему большей части населения страны, что президент не может ошибаться в своих действиях; только Шелдон всюду сеет семена сомнения и позволяет читателю лично убедиться в иллюзорности свободы при демократическом режиме правления, где президент сам может стать пешкой в чужой игре. Пусть люди радуются, когда в жизни ничего не происходит. И трижды подумают, прежде чем отказать президенту в любой просьбе, пускай даже, если он попросит вас стать послом в какой-нибудь стране или, может быть, пригласит стать министром в правительстве; последующие за отказом события заставят их горько пожалеть о дерзком поведении и думах о собственном благополучии. Шелдон проедется на таких сполна, наполняя сюжет множеством трупов. Вот человек дышал, думал, выражал свои мысли, а вот его тело уже остывает, уступая своё место следующему. В круговороте убийств крутятся лопасти «Мельницы богов», сметая всё на пути. Американская мафия уступает своё место крупной международной организации, решившей стать наднациональным объединением. Похоже, потепление отношений вследствие окончания холодной войны вносит много нового, включая и в творчество Шелдона тоже.

Героям книги начинаешь действительно сочувствовать, видя творимую вокруг несправедливость, когда от человека ничего не зависит. Шелдон так строит сюжет, что в действующих лицах сомневаешься до самого конца. Ты не можешь определиться даже на момент окончания книги — всё было настолько запутано, что просто будет логичным продолжение перемены ролей. Как знать, может и кроткая овечка окажется волком, способным перевернуть всё с ног на голову. Где-то Шелдоном была утрачена та грань, когда читатель был твёрдо уверен в героях, но после которой сомнения остались окончательно. Кроме резких поворотов, Шелдон пользуется писательским приёмом, позволяющим писателю водить читателя по страницам в слепом неведении, поскольку читатель не может воссоздать тот образ, который рисует сам писатель, изначально надеющийся хранить секрет до самого конца. Безусловно, такой приём имеет право на жизнь, но становится весьма нечестным. Это больше свойственно авторам детективов, что с помощью слов создают ложные предположения. Когда карты выложены на стол и приходит время их открыть, то блеф оказывается на поверхности, отчего игроки могут смело хвалить человека, ловко всех разыгравшего. Так же будет вести себя и Шелдон, разыгрывая партию, завязав глаза читателю, предпочитая всё сообщать ему лично, но без возможности подсмотреть.

Каждому герою Шелдон уделяет достаточное количество внимания, формируя у читателя образ живого человека. Перед тобой не безликая проститутка, а женщина со своими мыслями и желаниями; не одиозный политический диссидент, а жестоко обиженный и всего лишённый человек; не доктор французского посольства, а весьма загадочная личность; не шериф на месте происшествия, а здраво размышляющий аналитик; не безжалостный наёмный убийца, а пошедший не по тому пути интеллектуал; не посол в Румынии, а простая американская гражданка, желающая обыкновенной любви.

Расходный материал, попавший в жернова мельницы богов — это человек. Состояние после испытания — его сорт. Дальше — чистый Шелдон, лишённый примесей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Этот сборник повестей Джека Лондона объединяет элемент фантастики и повествования от первого лица. Читатель почувствует себя обезьяной из первобытных времён, приговорённым к смерти человеком и ощутит на себе дыхание уничтожения рода людского. Под одной обложкой весь путь от зарождения до последних дней, включая некоторые важные моменты из прошедшей жизни, на которых Лондон предпочёл остановиться. Три повести не могут похвастаться большим объёмом, но их компактность им на пользу, поскольку Лондон не сильно старался заниматься проработкой мелких деталей, устремляясь куда-то далеко вперёд, оставляя ощущение тяжести от прочитанного, будто автор не хотел, но писал.

«До Адама» (1907) и «Межзвёздного скитальца» (1915) объединяет иллюзорность происходящих событий. В первом, главному действующему лицу снятся сны, в которых он переносится в далёкое прошлое, проводя свободное время на деревьях и мигрируя в сторону океана, встречаясь с множеством неприятностей, включая первобытных людей. Во втором, читатель не видит общей картины повествования, сталкиваясь с набором рассказов, где жизнь действующего лица становится похожей на рекламные врезки между основными программами. Главный герой впадает в состояния близкие к трансу или, даже возможно, летаргическому сну, где ему приходят видения о мирах и исторических моментах, о которых он никак не мог иначе узнать, нежели не лично там побывав. Кто-то назовёт это фантастикой, а кто-то охарактеризует попаданием главного героя в прошлое, где ему предстоит влиять на уже произошедшие события. Немного в стороне, от общей идеи сборника, отстоит «Алая чума (1912), рассказывающая читателю о грядущей пандемии, стёршей человечество во прах.

Если смотреть глубже, то в каждом произведении видишь свои особенности. Например, «До Адама» продолжает линию молодого Джека Лондона и его животную тему, которую он решил развивать после «Зова предков» и «Белого клыка». Удивляет не тот факт, что «До Адама» выходит из-под пера после «Рассказов рыбачьего патруля», где Лондон пересматривает стиль повествования, изменяя идее всемогущих людей; удивляет выход до «Железной пяты», такой же фантастической книги, только с уклоном в антиутопию. «До Адама» можно сравнить только с «Письмами Кемптона-Уэйса», поскольку они более близки друг другу с позиции научно-популярного изложения текста. На самом деле, не стоит искать никаких предпосылок к Адаму — книга арелигиозна. Скорее, «До Адама» — это вольное изложение гипотез Дарвина с бытоописанием далёких предков человека. Лондон смело рисует институт брака и моногамию, что не очень понятно — откуда он добыл такую информацию, даруя обезьянам крепкие семейные узы, называя это именно браком. Вольности автора допустимы, поскольку он сам говорит о трудностях взаимопонимания, когда общаться хотелось, но словарный запас в сорок звуков не давал никакого простора, заставляя напрягаться воображению. Будет читателю и привет от Маркса, когда Лондон с живостью станет описывать революцию в первобытном строю, когда труд станет приносить свои плоды, облегчая жизнь и давая важные преимущества для выживания. Сон — всего лишь сон.

Человечество всегда любило концы света. Есть ли что-нибудь удивительное, когда Джек Лондон описывает один из концов в виде пандемии Алой чумы, заболевания, от которого с момента заражения до смерти проходит всего пятнадцать минут. Население Земли выкашивает подчистую, оставляя в живых сущие единицы. Такой вариант можно предположить, поскольку эпидемии тех или иных заболеваний всегда уносили людей в большом количестве. Достаточно вспомнить моровую язву, которая пугала человечество в средневековье, во время возрождения, а может и до этого. Природа не терпит пустоты, поэтому невозможно избавиться от угрозы какого-либо смертельного заболевания. Если не явно, то всё будет сделано изнутри. Борьба за жизнь — главная причина эволюции. Представить именно такую чуму, которую описал Лондон, трудно. Природа ещё в своём уме, она не станет уничтожать сама себя. Лондон совсем не уделил внимание другие организмам, оставляя читателя в неведении о реальных масштабах катастрофы. Другое дело, что человечество может самоуничтожиться. Может Алая чума и выросла из этого, только никто не успел установить причин, ибо не было времени и возможности хоть как-то повлиять на распространение.

«Алая чума» — это угроза Джека Лондона будущим поколениям, что будут находиться под Железной пятой. Теория массового заражения сильно расходится с сюжетом одноимённого романа, но Лондон даёт ясно понять — капиталисты заиграются с покорением мира и игнорированием нужд простых рабочих. Мысль о Железной пяте возникает по одной причине, автор даёт читателю понять о проблемах, начавшихся после того, как совет магнатов назначил нового президента США в 2012 году. Не стоит смотреть на даты. Это вольное предположение автора. Год можно изменить, а вот факт давления Железной пяты по прежнему сохраняется.

«Межзвёздный скиталец» (другое название — «Смирительная рубашка») книга о зверском отношении с заключёнными. Кто-то увидит в происходящем осуждение властей Калифорнии, где попасть в тюрьму — значит обрести себя на жестокие страдания. Другие сделают аспект на путешествиях героя во времени и пространстве, напоминающие события некогда популярного сериала «Квантовый скачок». Если быть честным до конца, то могла получиться отличная повесть, а не раздутый роман, который не зря мною сравнивается с набором рассказов. Все эти путешествия дают читателю почувствовать себя эрудитом во многих областях, погружаясь в события из истории Франции, Кореи и даже жизни Христа. Всюду предстоит побывать, да посмотреть на события чьими-то другими глазами, пока главный герой уходит от реальности, туго завёрнутый в смирительную рубашку, пребывая в таком состоянии более ста часов, отчего появление галлюцинаций вполне понятно. Они появляются у человека просто пребывающего в карцере, но при таких дополнительных условиях — свихнуться проще простого. Лондон задаёт только один вопрос читателю — откуда же узник узнавал сведения, о которых иначе никак не мог узнать?

Всё-таки не надо искать в «Смирительной рубашке» именно смирительную рубашку. Межзвёздного скитальца тоже искать не надо. Завуалированный способ намекнуть на жестокости в тюрьмах — вот смысл книги. Содержать человека в таких условиях, да приписывать ему преступления, которых он точно не совершал, жестоко карая за них. Ложные свидетельства заключённых и наигранная драка ставят главного героя перед верёвкой, которая на этот раз отправит его в настоящие межзвёздное путешествие. Заключённый имеет право на исправление, но система не даёт обратный ход единожды оступившемуся человеку.

Прав тот читатель, что увидит в этих трёх повестях непривычного Лондона. Но непривычность быстро заменяется привычностью, если он прочитает не несколько книг автора и не из разряда приключений. Джек Лондон — это не только море, Аляска и сильные духом люди. Джек Лондон — нечто большее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

К книге привлекают внимание только имена авторов — Гибсон и Стерлинг — являющиеся создателями и динозаврами киберпанка. Порознь их ещё можно как-то читать, но в соавторстве лучше даже не пытаться. Можно бесконечно кидать камни на их делянки, ужасаясь стилю повествования — крайне дёрганному, косноязычному и ни разу не захватывающему. Такими книгами принято только хвалиться, когда среди людей ты гордо говоришь, что читал «Нейроманта», но сам при этом в душе твёрдо уверен в полной несуразности текста, который не может претендовать на что-нибудь кроме каких-либо наград, куда, как правило, выдвигаются книги, сюжет которых никому не ясен, но быть причастным к непониманию других приятно.

Аннотации гордо сообщают о принадлежности «Машины различий» к жанрам киберпанка и альтернативной истории. Читатель же больше склоняется к недоразвитому стимпанку. При этом данная книга ничем вразумительным являться не может. Она по построению сюжета ничем не отличается от других книг авторов, поэтому если читатель где-то увидел что-нибудь интересное, то и тут он может найти интересные для себя моменты. В целом же, «Машина различий» косвенно могла повлиять на Сюзанну Кларк, чуть погодя задумавшую написать одиозный роман «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл», повествующий о возрождении магии в Англии времён Наполеона. Обе эти книги похожи друг на друга: большое количество воды, реальных исторических персонажей, многостраничных сносок, снобизма и желания казаться чем-то более стоящим, нежели есть на самом деле. Опять же — обе книги прикрываются старанием авторов быть похожими на классических писателей XIX века, что в современном мире не может быть плюсом, ввиду слишком утрированного понимания литературы того времени.

И всё-таки! Книга будет полезна читателю, что желает узнать об особенностях быта прошлого. Трудно утверждать правдивость происходящего, но сноски заставляют верить в действительность. Авторы не только будут прыгать на костях Байрона, оскорбительно говоря о его дочери, но и поделятся любопытными деталями. Например: спички изначально назывались люциферами и зажигались от любой шероховатой поверхности, пока не придумали безопасный вариант воспламенения от коробка; прототип Кока-колы — винно-кокаиновая смесь «Вин Мариани», целебные свойства которой якобы расписывали Франс, Ибсен, Верн, Дюма, Дойль, Стивенсон, Бартольди, королева Виктория, папы Пий X и Лев XIII, покуда в одном из американских штатов не ввели сухой закон, позволившей аптекарю из Атланты Джону Пембертону создать аналогичный напиток, где вино было заменено сахарным сиропом, но с сохранением в составе кокаина до 1904 года.

Большое внимание авторы уделили палеонтологии, переживавшей в XIX веке бум расцвета мысли. Столько слов о ящерах и теориях о их существовании быстро утомят читателя. Зато читатель узнает о существовании в научной среде того времени катастрофистов и униформистов, чьи взгляды на развитие планеты до сих пор не пришли к единой точке зрения. Одни считают, что катастрофы и катаклизмы позволяют эволюции совершаться скачками, другие за планомерное и постепенное изменение. Их споры можно сравнивать с научными войнами, где достаётся всем. Авторы затронут развитие криминалистики, давая читателю море действительно полезной информации. В книге может поразить воображение не только присутствие Маркса и Дизраэли, последний предстаёт не влиятельным английским премьер-министром, а ещё молодом писателем мелкого пошиба, сколько поражают внимание японцы, желающие изменить уклад жизни своей страны, что только открыла границы: они серьёзно рассуждают об отмене японского языка и замене его на английский, размышляя в подобной манере абсолютно над всеми аспектами родной страны, включая запрет на ношение меча и чуть ли не вассальную зависимость от Соединённого Королевства.

Стоит ли говорить о русской-турецкой войне, когда обе страны сражались за Крым — такая тема будет актуальна на многие века вперёд, где полуостров становится камнем преткновения во взаимоотношении стран, предающим слишком большое значение таким деталям в поисках нового повода для конфликта и поправки своей собственной экономики. Кроме Крыма, авторы, в стандартной манере для США после волнений хиппи, не забудут об интимных аспектах и сексе на множестве страниц, которые особой роли не играют, но являются хорошим способом для продвижения книги среди читателей-современников.

Стоит воспринимать «Машину различий» с позиций исторической энциклопедии с вольными отступлениями, на остальное авторы, похоже, и не пытались замахиваться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Трантор» — книга №8 | Подцикл «Детектив Элайдж Бейли и Р. Дэниел Оливо» — книга №1

Вселенная Трантора, вдоль которой пролегает весь творческий путь Айзека Азимова, за миллионы лет своего существования подвергается различным испытаниям. На момент событий «Стальных пещер», по внутреннему хронометражу человечества, действие происходит в L веке нашей эры, где Азимов и старается показать относительно недалёкое будущее, строя вокруг этого цепь проблем нового масштаба, что предстоит решать человечеству. Заселено всего пятьдесят планет (в среднем по столетию на каждую), сама Земля теряет связь с бывшими колонистами, предпочитая углубляться в недра планеты, строя стальные пещеры, забыв про плохую погоду и прочие внешние факторы, способные повлиять на процессы жизнедеятельности. Азимов не забывает проработать общество: отказавшееся от денег, живущее ради более высокого класса, позволяющего всей семье пользоваться преимуществами, либо терпеть всевозможные невзгоды — приятно иметь гарантированное сидячее место в транспорте, либо получить право есть дома, а то и не посещать общественных бань. Каждый борется за лучшую долю в жизни, если бы ещё роботы не мешали, отбирая у людей работу.

В «Стальных пещерах» Азимов наконец-то вспоминает про роботов и три закона робототехники, разработанных им для сборника рассказов «Я, робот», где каждый закон был со всей возможной тщательностью объяснён. Роботы для Азимова — это временная подмога человечеству, позволяющая облегчить труд и помочь в колонизации планет. Со временем роботы отойдут в прошлое, навсегда исчезнув да оставшись в преданиях, как будет обстоять дело в другом подцикле об Основании, только Азимов увяжет всё своё творчество в единый цикл лишь в конце долгого пути, опровергая многие ранее бесспорные факты. Пока же мы сталкиваемся лишь с единой планетой-праматерью (позже таких планет станет две, где жизнь зародилась сама и развивалась параллельно). Даже один из действующих персонажей книги робот Дэниел Оливо станет редкостным долгожителем, созданном на планете Аврора, совершившего на этапах своего становления множество важных дел, чтобы перед тем, как исчезнуть навсегда, взять полный контроль над всей Вселенной, покуда не сбудется предсказание Селдона, погрузившее транторианскую империю в хаос саморазрушения. Оливо также будет пересмотрен Азимовым в будущем, сейчас же известно, что этот робот создан на Земле космополитами и является точной копией человека, которого невозможно отличить, если за ним тщательно не наблюдать, насколько он органично выглядит.

Интересен взгляд Азимова на космополитов. Это прилетевшие с других планет люди, по тем или иным причинам решившие обосноваться на Земле. В отличии от землян, они с радостью обитают на поверхности планеты, с восторгом принимая погодные условия, но соблюдая все меры предосторожности, поскольку местные жители для них крайне опасны из-за микроорганизмов и вирусов, коих все иные обитаемые планеты лишены. Там удалось продлить жизнь до трёхсот лет, путём тщательного наблюдения за подрастающими поколениями, устраняя больных при рождении или ещё до рождения. Традиции Спарты возвращаются, подтверждая истину цикличности всех процессов. Такой подход напоминает читателю, знакомому с классической фантастикой, «Войну миров» Герберта Уэллса — только на этот раз всё более-менее удачно, да инопланетяне не такие звери.

Сюжет книги касается расовых предрассудков, где вся тяжесть перекладывается на плечи роботов, виновных во всех несчастьях. Если убрать роботов, то люди начнут искать новых виноватых среди других, возможно, что среди себе подобных на своей планете, как это происходит сейчас, и происходило во все века до этого. Азимов ничего не придумывает, просто облекает проблемы общества в фантастическую оболочку, стараясь здраво посмотреть на себя со стороны и, по возможности, решить проблему до её появления. В «Стальных пещерах» дело доходит до экстремизма в его ярчайшем представлении, когда люди теряют рассудок, доводя свои мысли до фанатизма. Известно, что если человек вбивает себе в голову определённую мысль или ему это помогает сделать кто-то другой, то практически невозможно такого человека исправить. В любом случае, он будет всегда мыслями возвращаться к предыдущей версии оценки событий.

Азимов старается в маленький объём информации поместить большой пласт размышлений. В книге есть место для разговоров о Библии, иногда увязывая происходящие событий с её текстом. Вновь позитронный мозг для робота, который индивидуален и также подвержен радиации, как мозг человека. Читатель оценит юмор в виде «комплекса Франкенштейна», где робот нападает на человека, хоть это и противоречит одному из законов робототехники. Вектор колонизации обязательно заберёт у Земли право на доминирование, с чего собственно Азимов и начинал в 1950 году («Песчинка в небе»), где родная планета человечества пыталась оспорить право быть столицей галактической империи у Трантора. В той книге на Земле станут действовать более суровые правила, ограничивающие численность населения. Пока же в L веке внешние планеты заинтересованы в продолжении колонизации, но из-за отсеивания нездоровых своих представителей, не имеет возможностей, для чего они и пытаются воздействовать на Землю, страдающую от перенаселения.

Безусловно, хочется знать о будущем, до которого никто из нас не доживёт. Его предсказать невозможно, но изменятся только технологии при полном сохранении всего остального. Человек был таким десять веков назад, таким же будет и через десять веков… и на сто веков вперёд тоже. Азимов обнажает кровоточащие язвы — достаточно оглянуться вокруг, чтобы лично в этом убедиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Тарзан» | Книга №4

На четвёртой книге приключений Тарзана Берроуз решил сыграть с читателем в очень простую игру — я пишу, а ты читаешь и не задаёшь мне глупых вопросов. Только в этом случае книга пройдёт без нареканий, иначе их не телега с тележкой, а полноценный вагон-платформа, способный принять груз любых габаритов, то есть не так просто будет подавиться. Приём с похождениями сына главного героя читатель может найти в другом цикле Берроуза, который о Джоне Картере и марсианах, там тоже дело было в четвёртой книге цикла. Огорчает не только всё это, а само построение сюжета, на котором Берроуз просто водит за нос от начала и до конца, будто читатель взял первую попавшуюся книгу, а с «Тарзаном» никогда ранее знаком не был. Такой нам предстаёт вводная часть книги, где видишь некоего мускулистого человека с большой харизмой, его жену и их ребёнка. Ты понимаешь кто перед тобой, но Берроуз якобы тянет интригу. Зачем и для чего — совершенно непонятно.

Если на протяжении предыдущих трёх книг читатель не успевал дивиться полёту фантазии, то на этот раз придёт разочарование. Берроуз взял отпуск, отчалив в джунгли и прихватив с собой сына Тарзана. Да, тут будет возвращение коварного русского, одного зверя из группировки Тарзана и немного самого Тарзана, но далее всё резко оборвётся, где и стоит закрыть глаза на всю последующую логику. Само название не соответствует истине, сюжет полностью крутится вокруг «Девочки, которую знает сын Тарзана» — так и стоило назвать, только слишком длинно, муторно и запутанно. Впрочем, как и сама книга.

Читатель помнит, каким был Тарзан при рождении и чего ему стоило развить в себе того, кем он в итоге стал. Забудьте генетику и принимайте реэволюцию. Сын Тарзана унаследует всё и сразу, включая склонность к пониманию языка обезьян. Малыш только от плоскости оторвался, а поступки и мышечная масса способны сравниться с геракловыми, только тот был полубогом, а тут сын простых людей, один из которых грамотно прокачивал своё тело и мозги. Почему всё так легко досталось его сыну — это загадка для генетиков. Сошлёмся на хорошую наследственность, больше ничего не остаётся.

Вновь читателя ждут джунгли, негры, арабы, шведы и хищные звери. Во всём этом котле взыграют первобытные инстинкты. Ладно, Тарзан вырос на сыром мясе, оно ему милее жаренного. Но почему цивилизованный парень так быстро дичает, не думая готовить себе еду, а уж про поцелуи с девочками молчу — это не из первобытных нравов. Впрочем, может при Берроузе ещё плохо себе представляли быт диких племён, особенно тех людей, что выросли внутри звериных стай. Совсем ребёнок без проблем убивает диких кошек, с которыми не каждый раз удавалось сладить взрослому Тарзану. Где-то всё-таки Берроуз заигрался с идеей сверхчеловека, слишком идеализируя во многих моментах. Всё станет ещё хуже, когда сюжет книги подойдёт к финалу.

«Сын Тарзана» — это первая на моей памяти книга Берроуза, где нет никакой сути и из которой нельзя сделать никаких выводов. Просто вода с потных ладоней. Ничего больше. Вода и вода.

Автор: Константин Трунин

» Read more